Надя

от безумья
забвеньем
лечись! И. Бродский

Сегодня она собралась в филармонию. Надо же когда - нибудь выбраться. Жалко Сережа, муж, не сможет пойти, некогда ему, все на работе, да на работе. Ну что поделать, придется взять с собой его очередную пассию. Не приятно конечно, больно, но все - же компания, а одной – одной совсем тоска, даже словом обмолвиться не с кем. Сын… Сын далеко в другой стране, выучился в лётном училище, потом академию с отличием закончил. Уехал в другую страну. Сейчас работает пилотом лайнера. Молодец, всем сердцем Надя гордится Славиком. Жаль только не приезжает он домой, да и не пишет, не звонит, давно весточки от него не было. Так ведь некогда ему, работает. Есть чем гордится матери, вырастили они с Сережей настоящего мужчину.Не лентяя, не проходимца.
 Ну, а Сережа, он всегда такой, сколько этих женщин у него было. Надя всех по именам помнит, и молодых и постарше их с Сережей, ведь они одногодки. Пару раз он даже уходил из дома, но потом всегда возвращался, просил прощения. И Надя прощала. Всегда. А как же иначе, родной человек. Сына, опять же, без отца оставлять, как? Да и столько лет вместе – и дома, и на заводе. Она мастером – он слесарем у нее в подчинении. Надя помнит, как пришел он, простой парень, из деревни, к ним на завод учеником. Она тогда уже техникум закончила и делала первые шаги в новой профессии – мастера. Девчонки здешние, даже не глядели на него. Не того поля ягодка, деревенщина. А Наде он приглянулся, перспективный парень подумалось. А глаза какие! Веселые с огоньком! Через время привела домой, познакомила с мамой. Мама у нее тоже на заводе работала начальником цеха, а потом и заместителем директора, хорошая должность. Квартиру дали от завода двухкомнатную, в новом доме. Правда мама умерла, так и не успев ее приватизировать. Ну да ничего, Сережа на себя приватизировал, ведь на одном заводе работали. Почему не на Надю? Так когда время пришло этим заняться, Надя в больнице лежала со Славиком, долго лежали с пневмонией. Ну а Сережа, слава Богу, не промах. Все сделал быстро, так что квартира не пропала, осталась у молодой семьи. А завод через пять лет закрыли.
 Снега сегодня выпало много. Но зато как красиво. Фонари горят, и снежинки падая, переливаются яркими красками, как тысячи маленьких брильянтов. Валентина встретила Надю у моста. Пошли бок о бок.
Валентина молодая, красивая, волосы уложены в пучок, только два закрученных локона выпущены по бокам, над ушами. Дубленка теплая, модные сапожки. У нее, у Валентины, две дочери, четырнадцати и семнадцати лет, а мужа нет. Вот она и искала себе и дочерям поддержку, и нашла ее, Надиного Сережу. А кого ж еще? Он своим взглядом, веселым с огоньком, женщин приглядывает, да приманивает рассказами о квартире большой, двухкомнатной в центре города, на Набережной. Ну, а как же устоять то перед этим, женщины все ищут, где лучше.
Валентина и не смотрит на Надю, идет быстро, легко. Надя еле поспевает за ней, артрит у нее, от тяжелой работы на заводе, ноги не слушаются. Волосы поседели. Но она их старается держать в чистоте и в порядке, тоже в пучок собирает и шпилькой закалывает.
- Ну, - не глядя на Надю, начала Валя – что он тебе сказал?
- Говорит, что посмотрим, там видно будет, может и дома жить останется, со мной.
Валя усмехнулась и зашагала еще быстрей.
- Ну и дура ты.
- А как же иначе, столько лет прожили, родные люди, да и сын же опять – родная кровь. Куда он теперь от нас.
Дошли до филармонии, зашли в холл, людей много, Надя замешкалась у входа, не успела опомниться, как Валентина исчезла в толпе. Надя заметалась, искала ее глазами, так нет, уже не найти. Пошла в зал. Ходит среди изящных позолоченных стульев, вдруг увидела свою тетю, мамину младшую сестру. Ох, как обрадовалась, замахала ей рукой. Та в красивом атласном платье, в накидке, с прической.
- Катя, Катя! – позвала ее Надя.
Но тут прозвенел звонок, все притихли и заиграл оркестр, Но Надя, почему -то никак не может найти свое место, Смотрит на билет, место двадцать семь, такой же номер, как номер ее дома, Но все места уже заняты…
Она вышла из зала и побрела по коридору, открыла какую - то дверь, там девушка репетирует песню.
- Наверное, готовится к выступлению – подумала Надя и присела в темном уголке.
- Красиво поет. Нежно и трогательно. Какая умница. Талант.
Девушка вышла из полутемной комнаты, послышались аплодисменты, и она запела уже в полный голос. Надя еще немного посидела, потом услышала гомон и вышла в холл. Был антракт, и в холле было много людей. Тут она прямо столкнулась с Катей.
- Ой, Наденька, здравствуй, моя хорошая! Как ты? Что ты тут делаешь одна? Да ты же, совсем босиком. В одних носках, да как же так, в такой то холод.
Надя опустила голову вниз и удивленно посмотрела на свои ноги. Действительно в одних носках, перевязанных бечевкой и прикрученной ей же подошвах, от каких то старых ботинок. Тут прозвенел звонок, начался второй акт и Катя заторопилась в зал.
- Надя, ты никуда не уходи, жди нас с Витей здесь. Мы отвезем тебя домой на машине. Ну не идти же тебе по снегу вот так. Жди нас.
- Хорошо, хорошо, - закивала Надя головой - я подожду.
А сама все продолжала в недоумение смотреть на свои ноги, потом все же решила выйти на улицу.
- Ой, как неудобно, в таком виде - в таком месте. Просто конфуз. Нет, пойду потихоньку вдоль дороги, стоять так на улице холодно, а Катя, как концерт закончится, поедет домой и наверняка подберет меня. И она пошла по заснеженной дороге.               
 А кругом падал снег, горели фонари и было так красиво! В ушах звучала оркестровая музыка и голос той милой певицы, которая только что пела лично для нее в полумраке.
- Что - то долго нет Кати - обернулась она на проносящиеся мимо машины. Достала из кармана пальто старенький сотовый, нажала на кнопку, на  экране загорелась какая - то абстрактная картинка. Надя попыталась открыть контакты, чтобы найти номер Кати и позвонить ей. Но что - то было не так. В телефоне не было ни одного контакта, ни одного номера. К тому же через пару минут экран потух и телефон отключился.
- Что это с ним - пыталась жать на все кнопки Надя - ума не приложу. Что же теперь делать? Как же Катя найдет меня?                Она оглянулась по сторонам и только сейчас заметила, что зашла в небольшой туннель. Там не было снега и ветер не так обжигал лицо. Она остановилась, прислонясь к ограждению. Рядом сидели молодые ребята, они шутили, веселились, у одного подростка была в руках гитара, он играл какую - то знакомую мелодию. Надя прислушалась, это был Цой, "Алюминиевые огурцы". Да, когда - то в молодости, еще студентами, они обожали песни Цоя.
Одна девушка из группы ребят посмотрела на Надю, и подойдя к ней поближе, спросила:
- Женщина, вам плохо?
- Да ну, что ты, все в порядке, просто растерялась немного. Что - то не так, а понять не могу, что.
- Ребята, давайте собираться, а то на концерт опоздаем. Я попутку попробую поймать!
Девушка вытянула руку с поднятым вверх большим пальцем. Через десять минут в туннель въехал потрепанный, покрашенный желтой краской, старый пазик. Водитель притормозил, выглянул в окно и весело крикнул:
- Молодежь, забирайтесь!
Девушка подбежала к Наде и потянула ее за руку.
- Поехали, поехали, нечего здесь на морозе стоять - она увлекла Надю за собой в автобус.
 Подростки всю дорогу шутили и развлекали водителя песнями. Он оказался не на много старше их и был очень рад такой компании. Ему было примерно столько же лет, сколько Надиному Славику. Да и всем обликом, а больше всего улыбкой, он очень походил на него, на ее сына. Она восхищенно смотрела и думала:
- Какой прекрасный мальчик!
Пазик остановился и ребятня быстро повыпрыгивала на улицу.
- Спасибо братан, легкой дороги!
Дверь закрылась, а водитель все так же с улыбкой спросил у Нади:
- А вам куда?
- Набережная двадцать семь, - машинально ответила та, потом осеклась, смутилась и назвала другой адрес - Астраханская восемнадцать.
- Сейчас доставим, - обернулся на нее парень и нажал на газ.               
 Через пятнадцать минут пазик остановился у заброшенного, старого трехэтажного дома. На высоком деревянном заборе красовалась табличка: " Осторожно! Здание аварийное." Парень перепрыгнул через водительское сидение и оказался рядом с Надей.               
 - Вам действительно сюда? - с легкой тревогой в голосе спросил он, оглядев Надю с ног до головы. Она была смущена и растерянна, и молча закивала головой, опустив глаза. Она нервно перебирала пальцами бортик своего пальто, на котором было всего лишь три пуговицы. Вид у нее был очень бедный, но узнавалось, что женщина пытается следить за собой. Волосы собраны в пучок, лицо чистое, не пропитое, как у большинства людей без определенного места жительства. На руках заштопанные перчатки, шарф хоть и в дырках, но чистый. А вот с обувью совсем беда, она привязала к носкам бечевкой оторванные от старых ботинок подошвы, вот и вся обувь. Парень покачал головой, нагнулся и достал из под сиденья берцы:
- Вот, возьмите, они хоть не новые, но чистые и все лучше чем ваши.
 Надя, не поднимая глаз, замотала головой, но парень настойчиво сунул берцы ей прямо в руки.               
  - Пойдемте, я Вас провожу.               
 Они вышли на улицу и холодный ветер опалил им лица. Две доски у забора были оторваны и Надя, по-свойски, направилась туда, прижимая к груди "царский подарок". Парень пошёл за ней. Кругом было полно мусора и даже снежные сугробы не могли скрыть эту грязь и неустроенность. Перед ними показались две двери в дом.
-Туда или сюда? - спросил он тихо.
- Даже точно и не вспомню - растерялась женщина.               
 Парень дернул первую дверь, она с трудом поддалась, но за ней оказался, заколоченный двумя перекрёстными досками, огромный лист железа, не дававший никакого шанса попасть внутрь. Они повернули к другой, видно когда-то бывшей парадной двери. Паренёк дёрнул за неё, там был небольшой тамбур, при входе, проём в подъезд был крепко заколочен. На полу постелен старый ( явно с мусорки) ковёр, из палет и строительного хлама сооружены две кровати и подобие столика. На одной кровати кто-то спал, укрывшись потёртым до дыр одеялом.
Надя остановилась у двери, повернулась к попутчику. Её лицо озарила улыбка, а глаза сияли от слёз радости.
- Может всё же по другому адресу отвезти?
-Нет, ну что ты сынок, всё хорошо. Ничего, не одна я, вот мы здесь с Гулей. Гуля, Гулечка, я вернулась. Я уже здесь - Обернулась она в промозглую тёмную комнатку, освещенную лунным светом, проникающим через открытую дверь.
На кровати зашевелилась и присела женщина восточной внешности. На голове у неё был тёплый платок, завязанный на затылке. Она протёрла глаза и подошла сзади к Наде. Прищурясь, вглядываясь в лицо незнакомцу. Подруга обняла Надю за плечи.
-Да, Надя, да я здесь, жду тебя.
 Надя зашла в каморку, а Гуля вышла на улицу и закрыла за ней дверь. Не отводя взгляд от чужака, она, оберегая своё жильё, облокотилась на закрытую дверь спиной.
- Что с ней случилось? Почему она здесь? - опустив глаза и сплюнув, спросил парень.
- Муж привёл к ним в квартиру новую жену с двумя детьми, а её выселил в кухню, на раскладушку. А она не смогла так. Не смогла и ушла.
 - А что же родных нет никого больше? Почему к ним жить не пошла?
- Стыдно ей, не говорит никому, что из дома выжил родной муж, с которым тридцать лет прожили, а теперь вот ходит Надя по субботам к филармонии, туда по выходным приходит молодуха мужняя, городская стала, повадилась по филармониям шастать. А Надя идёт в надежде Серёжу своего увидеть. А тебе то что?
-Да так, я лишь помочь хочу, у меня там в пазике одеяло есть и чай в термосе. Принести?
- Неси, только смотри не суйся больше к нам, если что у меня нож есть большой, горло перережу, обидишь её. Понял?
-Понял.
Он принёс чай и одеяло. Гулино лицо расплылось в улыбке:
- Спасибо, парнишка. А звать то тебя как?
- Степан.               
- Спасибо, Степан. Век не забуду, иди с миром.
Парень пошёл к дороге, а Гуля зашла в комнатушку, там горела свеча и сидела Надя.
Она рассказала Гуле, о сегодняшнем походе в филармонию. Как её радушно встретила Катя, как она непринуждённо болтала с Валентиной. И как по совершенно счастливой случайности она увидела сына Славика, он привёз ей из-за границы прекрасные тёплые ботинки, атласное одеяло на лебяжьем пуху.               
 - И вот же смотри, даже чаем горячим угостил нас, неправда ли счастье?
(фото автора)