Как аукнется...

1.
Ох, как непросто во все времена давалась учеба студентам медицинских институтов.
Особенно первые три курса...
И одним из самых тяжёлых предметов была, конечно, нормальная анатомия человека.
Почти ежедневно, согласно типовой программе обучения, на протяжении полутора лет изучали строение тела будущие врачи.
Было от чего попотеть и попыхтеть... Каждый семинар или практикум сопровождались письменным тестовым контролем по заданной на дом теме. Затем следовал устный опрос по теории, сопровождающийся демонстрацией знаний студентов на муляжах или трупах, которые приносились лаборантами кафедры из институтского морга. Завершались занятия разбором новой темы, где уже роль "соло-скрипки" доставалась преподавателю. И уж тут от мастерства и личности педагога зависело очень многое в становлении специалистов.
Ведь все люди разные... И преподаватели - не исключение из правила. Уже потом, в своей "взрослой" профессиональной жизни бывшие студенты вспоминают тех, кто учил их уму-разуму и делился знаниями. Кого-то любят и ценят, помня своих наставников всю дальнейшую Жизнь. Кого-то презирают или даже ненавидят. Некоторых и, подавно, забывают, как только покидают стены Alma mater. Хотя время в любом случае стирает "острые" углы в нашей Памяти, оставляя лишь рафинированные обрывки воспоминаний.
Вот и у Вадима Рощина - студента 1 Московского медицинского института им.И.М.Сеченова годы обучения на кафедре нормальной анатомии отпечатались в Памяти на всю оставшуюся жизнь. Заведующая учебной частью кафедры, доцент Лидия Ивановна Волхова даже чисто внешне запоминалась надолго. Глядя на неё и, особенно, на её поведение, Вадим всё время вспоминал неувядаемый персонаж "Оптимистической трагедии" Всеволода Вишневского. Где революционная дама в красной косынке и кожаной куртке, размахивая маузером, гневно восклицала:
-Ну, кто ещё хочет попробовать комиссарского тела?
Хотя, безусловно, актриса Маргарита Володина, сыгравшая роль комиссарши в одноимённом фильме, была и моложе и внешне гораздо симпатичнее доцента Волховой...
Лидия Ивановна напоминала всеми своими замашками старую деву, с несложившейся личной жизнью. Впрочем, как оказалось в не столь далёком будущем, вывод, сделанный Рощиным, был неверен...
Кряжистая, плотного телосложения, невысокого роста, неповоротливая, с чёрными волосами, которые она тщательно закрашивала, скрывая седину, с грубым лицом, как будто вырубленным топором - она запоминалась всем, кто видел её хотя бы раз.
На вид ей было немногим более 50 лет. Однако, ввиду особенностей внешности, Рощин мог и ошибаться...
Очень скоро в её профессиональном мозгу сформировалось мнение обо всех студентах одной с Рощиным группы.
По непонятной причине Вадим и два его товарища по несчастью попали в "чёрный список" преподавателя, чьё подчёркнуто саркастичное и откровенно озлобленное отношение к ним демонстрировалось на каждом занятии примерно в таких выражениях:
-Нутес, докторье... Сейчас мы проверим ваши знания по теме прошлого занятия. Начнём с вас, староста...
Рощин был старостей группы и последняя фраза адресовалось исключительно ему...
-Так что же вы есть мне сообщить? Вы, вообще, здоровы? Что-то у вас какой-то бледный вид. Что это вам вдруг болеть вздумалось? И что это за жалкий лепет я сейчас слышу в ответ? Так, как я и предполагала изначально, вы не знаете темы занятия. Двойка... Следующий... Кто примет эстафету у старосты? Ага... Кажется, Арутюнян готов ответить. Прошу вас, сделайте нам такое одолжение... Отвечайте, не стесняйтесь. Хотя, стоп... Вы тест-контроли сегодня написали по вчерашней теме на "2". Значит, и опрашивать вас устно также не имеет смысла. Вот вам ещё "2". В общем, вам сегодня придётся после занятий вечером идти в нашу анатомичку на отработку к дежурному преподавателю кафедры. А пока что - идите из аудитории куда глаза глядят. Мне мебель тут на занятиях не нужна...
В этом месте обычно делалась зловещая пауза, после которой (пока студент укладывал учебник с тетрадями в сумку) следовала фраза:
-Впрочем, вы можете остаться, я думаю. Ваше присутствие здесь сегодня на занятии, безусловно, поможет вам отработать темы с двойками.
После короткого перерыва следовал разбор новой темы, во время которого маразм "крепчал":
-Староста и вы - Арутюнян... Что вы можете нам сообщить по теме позапрошлого семинара? Как, староста, вы и это уже забыли? Что ж, ещё одна "2", я полагаю, вам не повредит. Составите компанию приятелю на отработке. Ну, а вы что можете промычать по теме, Арутюнян? Опять ничего? Примите же ещё одну заслуженную вами "2" и обниметесь с Рощиным. Вы - как два брата... "Двое из ларца"... Смотрели такой мультфильм? Ну, конечно, смотрели, а не анатомию учили. Кстати, забыла спросить вас, староста... А где ваш третий дружок? Опять прогуливает занятия? Ах, заболел... Ну, вот вам и "тёплая" компания подобралась: Рощин, Арутюнян и Хусаинов... Межнациональный коллектив неучей, так сказать...
Лидия Ивановна, как могла, отравляла Жизнь друзьям по несчастью в течение всех полутора лет обучения на кафедре. Но ничто в этом Мире не вечно. И настал момент, когда, с честью сдав экзамен на "отлично" по ненавистному, благодаря Волховой, предмету, Вадим с товарищами попрощался с кафедрой нормальной анатомии. Думая, что никогда больше в своей Жизни не встретится им на Пути "комиссарша", как называли её часто между собой за глаза студенты.
Но ведь недаром же говорят:
-Никогда не говори никогда...
Мир тесен... И все мы рано или поздно встречаемся вновь.

2.
Они шли по коридору институтской клиники. Шестисоткоечной, как её всегда во все времена называли... Кафедра факультетской терапии. Рощин и Хусаинов... Их товарищ - Арутюнян два года назад взял академический отпуск по причине болезни. Субординатура, 6-й и последний курс обучения в мединституте.
Обсуждая вновь поступивших и только что осмотренных в отделении больных, будущие доктора шли обедать в институтскую столовую.
Внезапно из лифта, вызванного ими со своего этажа клиники, в накинутом на плечи белом халате, напоминающем бурку, растерянно оглядываясь по сторонам, вышла "комиссарша"...
Друзья на мгновение опешили, но тут же, придя в себя, развили, выражаясь военным языком, наступление...
-Опаньки... Это кто же к нам сюда пожаловал? Кого это вдруг занесло? Здрассьте, Лидия Ивановна!!!
-Здравствуйте-здравствуйте...
произнесла Волхова, узнав знакомые до боли лица...
-А где тут у вас, доктора, 5-я палата?
-А, позвольте спросить, вас, дорогая Лидия Ивановна, что кафедра нормальной анатомии в вашем лице забыла в этой, пронумерованной цифрой "5", палате?
К Волховой постепенно возвращалась Память... Но, не осознавая до конца прилетевшего по законам Вселенной бумеранга, она честно призналась своим бывшим студентам:
-Муж у меня там лежит... Сегодня госпитализировали... Подозрение на инфаркт миокарда. Вот пришла с доктором переговорить.
-А фамилия, простите, у вашего супруга такая же?
Вкрадчивым тоном поинтересовался Хусаинов...
-Да, точно такая же... Волхов Михаил Семёнович, 65 лет...
А кто-то из вас его будет дальше наблюдать?
Приятели переглянулись...
У Льва Толстого в бессмертном романе "Война и Мир" были такие строки:
-О, как сладок миг бешенства!!!
Этими словами великий писатель охарактеризовал состояние Пьера Безухова в момент разрыва его отношений с женой - Элен Курагиной...
Сейчас, стоя у лифта и общаясь с "комиссаршей", Рощин описал бы своё состояние примерно так же... Разве что, чуть помягче, ввиду преклонного возраста доцента.
-Так-так, Волхов, говорите...
Друзья ещё раз переглянулись...
Хусаинов без слов понял товарища.
-Состояние тяжёлое... Что и говорить... Боюсь не протянет до завтра.
Говоря всё это, Рощин сделал весьма задумчивое и отчасти скорбное лицо. Такие грустно-сочувствующие лица бывают, обычно, у агентов Бюро ритуальных услуг.
-Да-да... Поддал жару, стоявший рядом Хусаинов...
-Я его сегодня осмотрел, кардиограмму снял. Плох, очень плох... Точно не жилец...
Друзья, не сговариваясь заранее, импровизировали, как только могли. МХАТ нервно курил в сторонке... Хотя реальное состояние здоровья Волхова (а они его и правда осматривали, не ведая кто он), было гораздо лучше их описания.
-Мальчики, ну, вы уж постарайтесь там, как можете. Спасайте моего мужа. Я вас отблагодарю...
Друзья вновь переглянулись...
-А помните, Лидия Ивановна, как вы откровенно глумились и издевались над нами - мной, Рощиным и Арутюняном? Целых три семестра... Полтора года!!!
Что ж, теперь пора заплатить за всё по счёту...
Хусаинов говорил убедительно... Не зная всей предыстории, можно было бы и поверить всему им сказанному.
-Так в какой, говорите, палате он сейчас лежит?
Волхова побледнела... Это было видно даже через толстый слой крема-пудры, коим она замазывала свои косметические дефекты на лице...
Резко повернувшими на своих каблуках, "комиссарша" бросилась по коридору клиники наутёк с громким, истошным криком:
-Заведующий... Где ваш заведующий?
-Ну, вот... доигрались в народных мстителей... Что молчишь, Вадим? Ты же первый свои приколы начал?
-Алик, я, честно говоря, не хотел нагнетать на неё страху. Это ты начал пугать "комиссаршу" уже конкретно. Вот теперь она Бог знает что заведующему расскажет. Какими-нибудь киллерами нас обрисует... Ещё и больных перестанут на курацию давать. Доигрались, это уж точно... Ладно, где наша не пропадала... Пошли обедать...

3.
Через час в ординаторскую, где приятели заполняли истории болезней вновь поступивших больных, зашёл заведующий отделением.
-Рощин и Хусаинов, зайдите ко мне в кабинет...
Друзья ещё раз переглянулись между собой и со вздохом поплелись к начальству. Прекрасно понимая, по поводу чего, а, точнее, кого их вызывают...
-Ну, что, архаровцы? Начал свой монолог заведующий...
Что вы там наплели нашему уважаемому сотруднику с кафедры нормальной анатомии?
Кто из вас сказал ей, что отомстит за всё и что в ответе будет её муж?
Она, кстати, час назад вбежала ко мне и просила вас за версту не подпускать к её супругу. Человек реально боится, что вы ей будете мстить. Я буду вынужден принять меры. Что молчите?
Слово взял Рощин:
-Виктор Яковлевич, да всё не так было, как "комиссарша"... Ой, простите, доцент Волхова вам тут порассказала. Да, она нас, действительно, гнобила, как говорится, конкретно. Полтора года... Но мы же - будущие доктора и не можем, да и не хотим заниматься сведением счётов пусть даже с неприятным нам человеком, сделавшим людям (не только Алику и мне) много зла...
Кодекс Чести, белый халат и статус врача обязывают быть корректными и не злопамятными.
А этот случай? Ну, пошутили... Зло пошутили, конечно... Но ведь и она - не ангел. И, вообще, она должна была бы понять, что это Стеб... Стебались мы, Виктор Яковлевич. Но, слово даём, такого больше не повторится. Верно, Алик?
-Ну, ладно, смотрите у меня. Не балуйте... А то не подпишу лист практики или, вообще, отправлю на другую лечебную базу. Будете тогда знать, шутники...
А мужика этого, вы, парни, только пожалеть должны. Вам-то она нервы трепала всего полтора года. А он её всю Жизнь терпит. Есть от чего инфаркту случиться. А, кстати, что там в кардиограмме, Вадим?
-Да, нормально всё, Виктор Яковлевич. Надо бы ещё повторить в отведениях по Небу. Завтра сделаем... Но, думаю, тревога была напрасной. Просто стрессанул мужик. Да и немудрено - с этой стервой всё что угодно может случиться. Жаль нам его, правда жаль... Вон, мы с Аликом ему в столовке даже яблок купили. Сочувствуем...
-Ладно, молодцы... Идите, но впредь не шутите так. И в палату номер "5" дорогу пока забудьте. Яблоки оставьте у меня, я сам лично ему занесу. Мстители... Аз воздам и "как аукнется" - это не про нас...