Как прекрасен этот мир часть седьмая

                Дефолт
   И грянул август 1998-го! Коля Тупичко неделю не выходил на работу. Рябцев работал в паре с Меньшиковым на наращивании бортов в приёмной камере. На территории ТЭЦ заработал цех по переработке молока. Объём стоков увеличился, и наращивание бортов в приёмной камере стало неотложной необходимостью. Мастер Сяглов работал наравне с Рябцевым и Меньшиковым, выполняя всю черновую работу.

     Технолог Лариса Николаевна стала чаще появляться возле работающей бригады. Указаний она никаких не давала, лишь поторапливала. Вот-вот должен заработать ещё один цех по обработке шкур, и стоков ещё прибавится.

 Тупичко появился на очистных лишь через неделю, в качестве оправдательного документа принёс справку о посещении дантиста. Справка датировалась пятым августа. Дни, с первого по четвёртое из рабочего времени выпадали. Появился он лишь после обеда и не совсем трезвый.

----  Иди, Николай Васильевич, догуливай свой юбилей, - напутствовала его технолог. – Протрезвеешь, принесёшь заявление по собственному желанию.
    С этого дня в бригаде он больше не появился. Через несколько дней в бригаду пришел новый работник Дмитрий Иванович Богданов, сокращённый из транспортного цеха.

    Молодой, в плечах косая сажень, черноволосый и статный, с неизменной улыбкой на смуглом лице, доброжелательный и исполнительный, Дима влился в бригаду сразу. Сантехнического дела он не знал, но соображал так быстро, что «мужички» даже не заметили его незнания. Диму списали с тепловоза по состоянию здоровья, чем он очень был недоволен:

----  Здоров я! Я начальнику депо сказал, что он своих пристраивает, вот он и сократил меня, а с доктором договорился. К сердцу моему придрались.
    Появление Димы на очистных сооружениях стало событием, но главным событием августа стал экономический дефолт.
 Наша экономика заняла своё место в мировой экономике, какое и должна была занимать. Мыльный пузырь, надуваемый нашими экономистами, лопнул. Рубль обесценился  в три раза.

    Но вот, удивительное дело, обвал рубля пошел металлургическому комбинату во благо. Комбинат продавал металл за рубеж фактически за те же доллары, как и до дефолта, «дома» цены на него подскочили. За свой металл комбинат выручал теперь рублей на внутреннем рынке в три раза больше. Появились деньги для внутренних расчетов. Регулярно стала выдаваться зарплата. Она-то осталась на прежнем уровне.

   Платежные ведомости очистились от задолженности.  Рудник имел сеть своих магазинов, откуда качал немалую прибыль. После обвала рубля дела в руднике пошли на поправку. Дефолт не убил комбинат, как убил многие предприятия, работавшие на внутренний рынок за рубли.

   А до того, что народ стал беднее в три раза, верховным экономистам не было дела.
   Дима, как и Пётр Иванович, не умел сидеть без дела. Он, как и Рябцев, в перерывах чем-нибудь да занимался. Он тоже не курил. Рябцев заметил, что Дима в такие минуты уединяется и что-то пишет в блокноте. Рябцева это весьма заинтересовало.

    Когда работа по наращиванию бортов в приёмной камере была закончена, и жизнь на старых очистных вошла прежнюю колею, Рябцев увлёк за собой на новую линию и Диму. Дима сразу же увлёкся компрессорами. В тепловозном депо ему приходилось центрировать полужесткие соединения. Он заново отцентрировал соединения компрессоров с двигателями, и компрессоры запели ровным свистящим голосом, не создавая вибрации. Крючков сразу же заметил его умение и старательность:
----  Вот и «начальник» компрессорной нашелся! – воскликнул Александр Ильич.

    Во второй половине августа в бригаду влились сразу два новых работника. Калачин Анатолий и Филиппов Владимир. Калачина сократили из недавно запущенного цеха по переработке молока, а Филиппова из цеха готовой продукции
  «Ну, эти работники здесь долго не задержатся!» после первого же рабочего дня оценил их Рябцев.

     Через неделю в бригаду влились ещё двое: Коля Гражданкин и Оля Байкалова. Молодые, уже семейные люди. Гражданкин, как две капли воды, был похож на уволенного Тупичко, только был на пять лет моложе. Те же тощие формы, те же редкие кучерявинки на голове и удлинённый нос.

     Но по характеру Гражданкин был совсем другим: шаловливо-находчивым, и ещё более живым. Оля Байкалова, двадцати пяти лет полненькая и живая под стать Гражданкину, как и Дима Богданов, влилась в коллектив безболезненно. Из пятерых, вновь прибывших в августе работников, лишь за Богдановым и Байкаловой не числилось порочащего хвоста.

   И Калачина, и Филиппова, и Гражданкина «сократили» из цехов за один и тот же грех: пьянство. Богданов пострадал за правду, а Байкалова за то, что она женщина. В токарном цехе ремонтных мастерских она среди токарей была единственной женщиной. Вот и пал выбор на неё, когда Крючков попросил на очистные токаря.

     После пуска новой линии планировалось переселение рабочих во вновь построенные мастерские, где уже были установлены и наждачный станок, и сверлильный, и даже токарный. Александр Ильич набирал себе кадры и пока, до пуска, отбирал пригодных. Но, приходили не лучшие
.
    В цехах и участках, в связи с сокращениями,  нерадивых просто переводили в другие, менее престижные участки, не увольняя по нехорошей статье. Крючков, понимал, что строители уйдут, закончив монтаж оборудования, а чтобы не остаться без умелых рук, он и ходатайствовал перед Гендиректором о новых людях. Калачин работал в молочном цехе холодильщиком, а Филиппов стропальщиком в цехе готовой продукции.

   Оба в первые же дни приходили на работу «с душком». К Калачину  приклеилось прозвище «Горячильщик», а к Филиппову «Имитатор». Вован, как звали его даже в глаза, вроде бы, что-то делал, ходил с сумкой инструментов по очистным, но работы его не было видно. Байкалову оформили как заведующую складом оборудования и запасных частей с совмещением работы на токарном станке.

    Над Любушкиной нависла угроза увольнения. Лариса Николаевна ходила сама не своя. Она не просила увеличивать численность бригады. Она понимала, чья это инициатива. Она, де факто, уже не являлась руководителем
Все дела шли помимо её воли.

   Бригадой руководил уже даже не мастер, а сантехник Рябцев. Выслушав на утренней планерке Любушкину, он шел к Крючкову и уже с ним согласовывал распорядок рабочего дня. Лариса Николаевна понимала двоякость своего положения. Надо было ситуацию прояснять. Разговаривать с Крючковым она не решилась, а зазвала к себе в кабинет Рябцева.

   Прекрасно всё понимая, Петр Иванович шел к ней как на эшафот. «Ну вот, - думал он, - Если в бригаде мне не надавали, то в кабинете технолога надают! Тут уж в зубы не двинешь!» Но опасения его оказались напрасными. В глазах Ларисы он увидел слёзы.
----  Что же вы со мной делаете, Петр Иванович?! – в голосе её звучала мольба.
----  Что я с Вами могу делать, Лариса Николаевна? – прикинулся ничего не понимающим Рябцев.

 ----  Я Вам сразу не уступила место, так Вы его тайком заняли?!
----  И не думал ничего я занимать, Лариса Николаевна. Откуда Вы взяли?
----  Да разве я не знаю, что Вы бегаете к Крючкову на совет и обсуждаете мои распоряжения.
----  Да, я советуюсь с Крючковым, но ваших распоряжений мы не отменяем. И не нужно мне ваше место. К тому же я не биолог, а всего лишь агроном.

----  Почему Вы берёте все на себя, подменяете и меня и мастера?
----  Я не виноват, что Владимир Николаевич не тянет, не везёт. А советуюсь я с Крючковым потому, что он начальник строительства и лучше знает, как завязать в одно целое и новую и старую линии.
---- А Вы гнёте свою?
----  Лариса Николаевна, Вам надо было давно связаться с Крючковым и работать в паре.

----  Какой Вы правильный, Пётр Иванович! А Вы знаете, что я пыталась работать с ним в паре. Он уклонился, сказал, что когда буду нужна – позовёт.
   Рябцеву стало  жаль хорошенькую женщину. Судьба её на очистных сооружениях была предрешена. Николай Иванович, наверное, и нового технолога уже подыскал.
----  Лариса Николаевна, это не я, и даже не Александр Ильич отстраняют Вас  от работы. Берите выше.

   ----  И как мне теперь быть?  Куда я пойду?
    Лариса разрыдалась, сжалась до похожести на капризную девочку, уронила кучерявую головку на стол. Рябцева пронзила жалость. Он подошел, положил руку на вздрагивающее плечико и не знал чем утешить. Лариса вдруг поднялась, обняла его за шею, уткнулась ему в грудь.

----  Ну, не надо так, Лариса Николаевна, белый свет на очистных  сооружениях не заканчивается. Переведут Вас куда-нибудь с сохранением прежнего заработка.
     Он отстранил её от себя, усадил на стул. Мелькнула мысль: «Вот сейчас кто-нибудь зайдёт и увидит их объятия. Вот-то будет разговоров на очистных сооружениях!» Пётр Иванович заглянул в заплаканные глаза и увидел в них безысходную печаль.

----  Успокойтесь. Вы же такая выдержанная, элегантная женщина! Вам нельзя плакать!
----  Знаете, как обидно, когда тебя не заслуженно обижают!? Десять лет работала – была нужна, а теперь вот выбрасывают, как ненужную вещь. Я стараюсь не показывать вида. Пусть люди думают, что у меня всё в порядке, что у меня всё хорошо. А внутри-то пусто! Не с кем добрым словом перемолвиться. Все чего-то ждут от меня, требуют, а я всего лишь слабая женщина.

  Лариса уже успокоилась, тщательно протерла глаза.
----  Садитесь, Пётр Иванович. Простите мне эту слабость.
    Рябцев только теперь увидел, что Любушкина не так уж и молода. Краска потекла с ресниц и век, оставив темные дорожки под глазами, оголив морщинки по углам. Из-под бабочек-приколок выбились рыжие завитки, испортив тщательно сделанную укладку. В глазах читалась усталость и покорность.

----  Лариса Николаевна, у Вас дома муж, дети. Есть на кого опереться.
----  На мужа уже не обопрёшься. Авария в шахте сделала его инвалидом и физически и душевно. Он есть, и его нет. За ним ещё и уход нужен. А у детей своя жизнь, да и далеко они. А хочется живого участия, общения.

----  Я готов с Вами общаться, Лариса Николаевна, - в порыве сочувствия сказал Рябцев. Он и сам не сразу осознал им же сказанного. Но Лариса Николаевна уловила истинный смысл его слов. Она вся подалась к нему через стол, заглянула в глаза:
----  Вы, Петр Иванович, сразу мне понравились, запали в душу. Я никак не могла освободиться от мысли, что между нами что-то произойдёт. Я хочу общаться с Вами, чувствовать вашу руку. Где мы можем встречаться?
   Петр Иванович понял, что невидимая ниточка, связывавшая их все эти три месяца, превратилась во вполне осязаемую нить. Он понял, что порвать эту ниточку он будет не в силах.

----  Ну, не здесь же, в кабинете.
----  А у Вас? – Лариса смотрела ему прямо в глаза. В них не было и тени лукавства, только надежда.
----  У Вас есть компьютер? – спросил он, всё ещё надеясь как-то смягчить ситуацию. Уж очень прямой разговор получился.

----  Есть.
----  Вот и будем общаться через интернет.
     Любушкина смотрела на него с неподдельным недоумением. Она предлагает ему себя, а он ей виртуальный мир…

     Петр Иванович, тут же постарался исправиться:
----  У меня сейчас дети гостят. Дайте мне ваш электронный адрес. Так нам проще будет договариваться.