Сказка о любви

Письма 1924-1925 годы




Эпиграф:
«Без любви ничего нет. Когда люди по-настоящему любят - они бессмертны».
Эдит Пиаф
А ты знаешь, что такое «Любовь»?
- Витя Данциг

Книга "СКАЗКА О ЛЮБВИ" - это документальная книга Большой Любви. Для героя переписки, женщина была девочкой, подругой, любимой, Богиней, Женой, сообщницей его успехов. Но это и любовь к новой жизни, стране, это желание увидеть "Город-Сад". И ко всему изумительные путевые заметки о Европе, не для публикации, а для жены! А еще Лиля, Эльза, Витя Данциг, Владимир Маяковский...
_______________

В 1988 году после смерти одного из героев этого эпистолярного романа, я разыскала 2 чемоданчика в коридорном шкафу и среди связок (около 600 писем) увидела книгу Александра Блока «12.скифы» 1920 года, Париж. На внутренней стороне мягкой обложки была запись карандашом «Исщетинна Гдыне ныне в Ленинград и крик души «люба»!!!».
Подарок делал герой переписки Витя Данциг в день отъезда из Берлина в СССР своей любимой девочке Оленьке Куперман 5-го ноября 1924 года. Прочитав всю переписку, сохранённую в годы репрессий, эвакуации, мирное время с 1924 года, я ревела в голос. Понимаю, что такой любви удостаиваются единицы из миллионов, что во все времена жили Ромео и Джульетты, что сохранить высокий накал страстей среди бытовухи голода ,холода, бесконечных расставаний - явление редкое. И пронзила меня мысль поделиться с людьми своим открытием. Вынашивала я эту мысль более 2х десятков лет. Часть писем публиковала «Флакон французских духов- Кати», «я так разорвалась, что буду писать тебе», «600 писем о любви» и последняя статья в журнале «Наука и жизнь №6» за 2012 год «Про это».
Потом я опубликовала книгу " Сказка о любви" в 2014 году самиздатом. Мне уже 83 года, и я имею право не придать их переписку забвению, земле, огню и опубликовать всю без выборки «он ей - она ему».
Поэтому история частная, почти интимная, становится известной.
Кто я им? Я не его дочь, хотя ношу его фамилию. Он расстрелян 29 июня 1934 года. А я родилась в 1937 году. Мама мечтала, будучи беременной мною, «это будет девочка». Ирина Данциг. И если возможны чудеса, у неё будет Витин рот, ее будут звать Ирина Викторовна Данциг, и это будет моя дочь, а значит Витина».

У меня был отчим, поэтому я Владимировна. Но фамилии, ни мама, ни я не изменили, будучи замужем. Мама была три раза замужем, но любила только Витю, он был для неё идеалом.

Оленька Куперман, уроженка города Николаева, 12 ноября 1904 года, из купеческой семьи Абрама-Георгия Купермана и красавицы Розы Экелес (евреи могли менять имена на русские). С отличием окончила выборгскую гимназию в 1916 году. И вместе с отчимом оказалась в Берлине. Там уже были бабушка и дедушка. Снимали две комнаты на Екатетиринин штрассе. Мама работала делопроизводителем на шоколадной фабрике «Hamett», куда ее устроил отчим. Всю жизнь работала машинисткой на иностранных языках.
Витя родился в местечке Педрино, в Белоруссии, 1-го июля 1902. Отец его Акиба (Аким) Наумович Данциг служил в царской кавалерии лейб-врачом, в советское время был известным врачом, почетным гражданином города. Мама Вити - Ида Юльевна Берман имела пять сестёр, из которых Елена Юрьевна, мама Эльзы Триоле и Лили Брик. Сейчас в связи с подготовкой к 75-летию победы в отечественной войне, установлено место (ров), где в одной могиле расстреляны евреи Армавира и поисковая группа собирает материал о том времени. В конечном итоге мы добились открытия музея Холокоста Кавказа, всех национальностей, расстрелянных немцами.
Это и есть настоящие герои страны, а не современные шоумены и бизнесмены.
Витя и Оля познакомились где-то в марте-апреле 1924 года на катке, на балу???
В ноябре 1924 года его отозвали в Москву, он работал в Льноцентре, ездил в командировки на льнозаводы: Темкино №5, Сычёвку №1, Вязники. Не было у него ни кола ни двора. Может тогда Оле вспомнилось ахматовское из «четок»:
«Было душно от жгучего света,
а взгляды его как лучи,
я только вздрогнула этот,
может меня приручить»
Эти чётки были подарены маме в год 16и-летия теткой, звали ее Соха, и хранились в нашей семье до 2020 года.
Затем, в 1925 году в РККА в 40ю отдельную авиаэскадрилью по специальности авиа-аэросъёмка. Это был Липецкий аэродром.

Несмотря на то, что он назвал Олю невестой, привезти ее было не на что и некуда. Сохранилось несколько записок их знакомства и бесконечные письма Оли, через Армавир (родителей) в Темкино, Сычёвку и Москву. Она приехала в СССР, остановилась в Ленинграде у брата на три дня, он остановился в квартире Лили Брик на Жуковского 7. Узнали они друг друга через два года и только 21.01.1927 «зазагсились». Снимали угол, потом комнату, потом две комнаты по 1931 год. Он стал зав сектором Льноцентра. Заседал на совещаниях совнаркома, писал научные статьи в газете «Вестник социалистического земледелия», побывал на всех льнозаводах России, разработал новую машину для расчесывания льна - декортикатор, побывал во всех странах Европы для изучения опыта, отдал свою жизнь для освоения новой отрасли - промышленной льнообработки. Каждый день, а иногда и четыре раза в день - он писал ей письма, открытки. Она их все сохранила даже в эвакуации.
Письма мамы больше бытовые, в них много деталей жизни интеллигенции 30-40х годов. Какие фильмы смотрела, у кого в гостях была, сколько стоят продукты, трудности с жильем, с домработницей. В его письмах преклонение перед женщиной.
В 1931 году его премировали двумя комнатами в Хамовниках. Плюс ко всему, Витя, кузен Лили Брик и Эрики Триоле, знал Маяковского, Виктора Шкловского, Романа Якобсона, Василия Каменского, Осипа Брика. Отсюда много упоминаний о Лиле и той компании. Витя бесконечно поверил в строительство новой жизни (он мог бы остаться заграницей так как там жили родственники) и отдал все силы для осуществления светлой мечты «здесь будет город сад». Наивно, как мы скажем сейчас. В 1928-1929 году, командировок было мало, поэтому и писем было мало. Из шести лет совместной жизни в Москве, большее время он был в командировках. Один раз в сентябре 1933 года по ее великой просьбе, так как плохо выглядел, поехал отдохнуть в санаторий в Кисловодск, а 25-го октября был арестован.
3-го марта 1934 года постановлением ОГПУ был осуждён к расстрелу, а 22 июня (по другим документам 29 июня) 1934 года расстрелян и только в 1957 году реабилитирован. Мама умерла не узнав, где его могила. В 2009 году я нашла в себе силы ознакомиться с делом льно-трактора-центра и узнала, что расстрелян он под номером 137 у стен Ваганьковского кладбища. Я каждый год, пока не заболели ноги, туда ходила и клала цветы. К Стелле, которую поставил мемориал.
Они создали новую отрасль промышленности и за это поплатились жизнью.
Если в один день он мог ей исповедоваться четыре раза, то она - лентяйка, отвечала один раз, но не в бровь, а в глаз. У них не было детей, но как долго они любили друг друга. Больше десяти лет я переписывала их письма, у мамы очень непонятный почерк, с наклоном на лево, затем надо было объединить их по датам и событиям, потом я безуспешно ходила по редакциям, а вот сейчас решилась на большую книгу. Сохранилось несколько записок, где они в компании дописывали мысли друг друга (буриме - игра). Он поцеловал ее в первый раз в родинку, поэтому самое любимое его воспоминание на всю жизнь - о родинке, и называл он маму родинкой.

****
Из записки март 1924 года, из Берлина в Берлин
«Крошка моя, любочка, детуся, знаешь - сегодня очень хорошо, что нас не оставляют одних, меня так и тянет к тебе, что, если бы нас оставили, я бы наделал кучу глупостей».
 
7 мая, 1924 год
Оля, запись в дневнике

«Мне не хочется спать, когда я думаю о Вите, я непроизвольно улыбаюсь. Я люблю Витю, я просто очень и очень счастлива. Витя ждал-ждал и дождался своего».
У мамы был знакомый немец....

20 октября, 1924 года
Витя - Оле
«А ты хоть немножко чувствуешь, что такое «люба», как это сильно и удержаться страшно трудно. Все становится манией, от твоей родинки голова болит, так хочется съесть всю-всю - чтобы ничего, ни косточки не осталось, даже самой маленькой, и поэтому это радостно, что твои глаза мне всегда улыбаются, «люба»».

15 октября к нему приехал двоюродный брат Боря, и Витя не позвонил и не пришёл в назначенный час. Оля пишет разгневанное письмо, а Витя через посыльного приписывает на нем:
О: я тебя крепко целую котик, я тебя очень «люба»
В: и я тоже
О: а теперь ты большой свинтус, потому что не пришёл, не позвонил и совсем забыл обо мне
В: Д-Р-Я-Н-Ь
О: а позвонить ты все же мог. Ты долго с ним будешь занят?
О: вот видишь, ты ведь никогда не написал бы мне, тебе это в голову не придёт или ты это найдешь излишней сентиментальностью. А я пишу.
В: «ЛЮБА»

Оля вела дневник с детства, вот запись в дневнике:
«Витя - моя радость, моя любовь, если мы сойдём с ума, то это ничего, ведь мы же любим, любим, любим. О это так хорошо любить, это так больно хорошо, только у меня теперь нет ни одной мысли не о тебе, ты-ты один знаешь, если это даже глупость, разве это не стоит этой глупости, только любить тебя и быть с тобой»

15 августа, 1924 год
Витя Оле   
«Очень мне трудно вообще писать тебе, находясь в одном городе, и имея возможность (физическую) говорить лично, но, очевидно, другого выхода нет, ибо ты говорить не хочешь (не можешь)? И речь тоже не о печальном инциденте с моим звонком, ибо он сам по себе мелочь, стыдная мелочь. Ты меня просила не приходить сегодня вечером и все же, по-моему, знала, что я приду, и если знала, то не ошиблась, так как иначе я и поступить не мог, это я представлял себе очень просто: приду, мы поговорим, и если у нас есть что-то другое, большее, чем думать о каких-то проучиваниях (разве ты не этого хотела), то мы сговоримся. И потом, я тебе раз уже как-то говорил, что при том, как я тебя люблю, для меня мелкого самолюбия опять-таки по отношению к тебе - нет и быть не может. Я не таю - я ушёл от тебя очень печальный, обманутый. Ты меня проучила, это тебя удовлетворяет? Но это не правда, что ты могла из-за пустяков начать говорить: «если мы с тобой разойдёмся, то тоже друзьями» по крайней мере, я этому не могу поверить. Значит есть у тебя что-то другое, почему ты мне не скажешь. Оля, я из-за любви к тебе не совершу ни одного безумства - для этого я слишком реален. Может быть, тебя такая моя любовь просто не удовлетворяет. Во мне мало романтизма для тебя, неужели ты просто «барышня» ... Я этому ни минуты не хочу верить и только ты одна можешь мне сказать и тогда я поверю. Так скажи, что же, почему, каким странным мне показалось, что ты при моем уходе с улыбкой спросила, очень ли я расстроен. Боюсь впасть в ненужную сентиментальность - я очень устал и думать, и спрашивать без ответа - поэтому кончаю, хотя так много хочу тебе ещё сказать и спросить у тебя. Твой Витя.»

Его отзывают из Берлина в Льноцентр в Москву, начинаются командировки по льнозаводам, особенно Сычевка, перед этим он заезжает к родителям в Армавир, и Оля пишет в Армавир:

15 ноября, 1924 год
«Знаешь, дни теперь тянутся без конца, я не лентяйничаюсь «золото», но страшно жду письма от тебя, уже целых восемь длинных скучных дней мы не виделись. Знаешь, дни теперь тянутся без конца, я не лентяйничаю, я занята, но все делаю как-то по инерции, потому что надо, а не потому, что хочется. Я просто заставляю себя гулять, разговаривать, идти куда-то, но все совершенно машинально. Целую нежно, как ты хочешь.
- Твоя девочка.
Родинка ужасно скучает по тебе.
- Личная секретарша Витеньки, секретарша хаммета. (У неё родинка была справа, у меня слева).

17 ноября, 1924 год
Берлин
Оля - Вите
«Котенька, наконец-то получила твоё первое письмо, пишу я в бюро Hammet, Витюш, поздравь меня, кончились мои хождения по мукам, была в Мисcии, заплатила 335$ и получила квитанцию, сказали, что все порядке, документы пойдут в Москву, я умываю руки, теперь ты возись. Splin (чёрная меланхолия) прошла окончательно. Я тебя абсолютно ни о чем не спрашиваю, ты же знаешь, что я хочу знать и важное и всякую мелочь (он заезжал в Ленинград и познакомился с ее братом Шуриком). Витя, как ты мало про Шуру пишешь, он тебе понравился, умный? Меня любит? Целую тебя раз и ещё много-много раз, «люба». Знаешь, круг означает «pа». Когда едешь домой? Любушка, пиши чаще»

Шура — это средний брат мамы, старше ее на восемь лет, уже женат на Аннушке, детей нет, работает корреспондентом, потом военным корреспондентом. Мама хочет остановиться у него в Ленинграде. Во время оккупации Ленинграда Шурик работал военкомом, есть фотография, от голода они оба умрут, никаких могил нет.

23 ноября, 1924 год
Воскресенье, Оля Вите
«Любенька, золото мое, я сейчас бегу в театр, поэтому тороплюсь, люблю тебя очень, хочу тебя видеть, целовать»

27 ноября, 1924 год
Четверг, Оля Вите
«Кота, родной мой, хочу поговорить с тобой сегодня по-нашему. Знаешь, как всегда на нашем диване, и если тебя нет, то это ничего не значит, я буду думать, что ты здесь у меня. Я не могу освоиться с мыслью, что ты надолго уехал, мне часто кажется, особенно утром, когда я прихожу в бюро, что стоит мне только позвонить по телефону, и все будет по-старому. Что ты дома у себя, никуда не думал уезжать и только ждёшь моего звонка. Абсурд. Но чем бы дитя не тешилось, только бы не плакало. А плакать мне иногда хочется. Это по секрету только тебе говорю. Внутреннее состояние единица с тремя минусами, совсем скверно, потеряла точку опоры и никак не могу прийти в равновесие. Так пусто, так холодно без тебя люба. Кисонька, я совсем не знаю, как складываются твои дела. Зачем тебе комната, если ты призываешься, и когда все это выяснится и как все будет.
Была на днях на «Аn alle» (пер.: «на все»), постановка замечательная, некоторые сцены взяты из «Voch uno voch» (пер.: «неделя за неделей»). Кстати, женщины времён фижм и кринолинов отличались большей изобретательностью, чем леди XX века. Они обманывали своих мужей с изумительным присутствием духа. Понимаешь, они преспокойно прятали своих amant (любовников) при неожиданном приходе главы семейства под кринолином. Это достойно подражания. Золото, ты уже привык к дому? Как все твои? Я очень непохожа на твою сестру (Риту)? В чем именно разница между мной и девушкой СССР? Мне нужно измениться?»

Витя у родителей в Армавире перед призывом в армию. Акиба Наумович женат вторым браком,от каждого было по сыну, но судьба Саши и Наума, мне неизвестна. А от второго брака в Армавире родился Витя, в 1902 году и Рита в 1906. В последствии Рита жила в городе Баку, работала на нефтяных промыслах в Сабунчах, до конца жизни дружила с моей мамой после расстрела Вити. После смерти мамы, я поехала в Баку к Наташе, ее дочке. В годы армянских волнений, 1990 году, им пришлось иммигрировать в Израиль. Они останавливались у меня, оформляя визу. С Наташей я дружу до сих пор. Тетя Рита в первый же месяц умерла в Израиле. Сын Риты - Витя, названный в честь Вити Данцига, в детстве утонул. Наташа сохранила очень много писем и фотографий семейных, подтолкнула меня к мысли издать переписку с помощью интернета нашла более сотни потомков Данцигов, а теперь мы с ней вместе участвуем в создании Армавирского музея Холокоста.

Из дневника
30го ноября, 1924 года
Оля
«Если я поеду в Москву, то хочу ехать в мае. Думаю, мне легко будет отказаться от жизни Берлинской барышни. Пудриться, красить губы, шелковые чулки и короткие платья - все чепуха. Конечно, без маленького комфорта, к которому привыкаешь с детства, невозможно. Но его везде и всегда можно самой создать».

Без числа. Оля - Вите
«Скажи, ехать мне или нет? Уживусь ли, смогу ли работать?»


1 декабря, 1924 год
Оля - Вите
На бланке фирмы Hammet
«Витюша, я в отчаянии, и в Ленинград написала и в Москву, не доходят? Пропали? Твои поручения я выполнила, надо найти статьи, брошюры, каталоги по интересующей тебя тематике, о турбинах, локомотивах, двигателях, не церемонься и давай поручения.
Целую, Оля»

4 декабря, 1924 год
Оля - Вите
«Витеныш, ты хочешь лишний раз доказать своё четырёхногое происхождение, почему от тебя ничего нет? А теперь к делу, твоё поручение выполнила на столько, на сколько смогла. Каталоги, отчеты о выставке, достать нельзя, но календари я вышлю завтра по почте. Ну же не будь поросёнком и пиши. Разве ты не хочешь, чтобы я все о тебе знала.
Оля, секретарша Hammett, личная секретарша Вити».

5 декабря, 1924 год
Оля Вите
«Кота, люба, милый, только что вернулась из театра, спектакль из Праги «Битва жизни», играют хорошо, но сама вещь из трёх сцен. Только одна обошлась без слез и восклицаний. Завтра иду на «Женщина с моря». Получила от тебя письмо из родительского дома».

9 декабря, 1924 год
Оля - Вите
«На сей раз я сделала все, что могла, ты уже получил все посылки?
Вчера на концерте Стравинского, он играл свой Klavier концерт, очень интересно».

Из Армавира письма идут очень долго, она волнуется. И бомбардирует...

24 декабря, 1924 год
Оля - Вите
«Витюша, милый, ты дрянь. Я сижу здесь худею, бледнею, выдумываю кучу страхов, а ты наслаждаешься семейным уютом и вкусными вещами. Это конечно хорошо, но не смей не писать мне две недели, а то я рассержусь».

25 декабря, 1924 год
 Оля Вите
«Котик мой милый, целую тебя крепко, просто так, потому что праздник (Рождество). Книги я тебе выслала, ты уже про меня рассказал родным? Наверное, мои многочисленные письма вызвали их подозрения. «Люба».

26 декабря, 1924 год
«Витюша, сегодня получила твоё письмо. Все-таки большая несправедливость, что нам приходится узнавать друг друга по письмам. Свинтус ты этакий. Заставляешь меня беспокоиться и ещё возводишь в «паническую женщину», вот она справедливость человеческая. Кота, какую службу ты получишь? Я привыкла к материальной независимости. Детка мой, вот уже скоро Новый год, так хотелось встретить его с тобой, но ты думай обо мне, а я весь вечер буду думать о моем Витьке. Уже два месяца прошло. Ну прощай, пока, мой мальчик. Я каждый вечер, каждое утро, каждый день думаю о тебе, и я тебя люблю, твоя Оля.


***
Глава 2.
1925 год

Наступил 1925 год, Витя у родителей в Армавире, у них два частных дома, хозяйство, прислуга, они знаменитые врачи Армавира, она врач и музыкант, он врач руководитель общества физической культуры «Искра», общественный деятель, меценат города, даёт деньги на строительство железнодорожной ветки, дарит молельному дому статую Будды, открывает аптеку в одном из своих домов (а потом все это отнимает советская власть, и они снимают две комнаты у кого-то).

А Оля продолжает жить на Шарлотенбург, рядом две комнаты дедушки и бабушки, Оля, как и я, отчима называет дядей и привыкнуть к нему не может всю жизнь. Рядом живет кузина - Оля Захер, с которой всю жизнь будет связь в Москве. Оля будет работать адвокатом. Ее отец - знаменитый врач гинеколог, брат бабушки. После эвакуации, когда мама отстаивала права на площадь, мы жили у тети Оли. Мама переживет Олю на 8 лет.

1925 году его призвали в армию, 40-я отдельная авиаэскадрилья находилась в Липецке. Сначала он кончил школу по аэро-авиасьемке. Теперь их письма шли через Армавир, через родителей Виктора – слишком опасны были конверты с берлинским штемпелем.

Оля – Вите
«Почему твоя служба так долго продолжается? Ведь ты должен был служить год, а пока что конца и края не видно. Смотри же, летай осторожно, хочу, чтобы твоя морда осталась целой.»
Разрешение она все-таки получила, но потеряла работу.

30 августа, 1926 год
Витя - Оле
«Если ты уже сама дошла до такого состояния, что пребывание в германии кажется тебе гибелью личной, то ехать сюда нужно. Нет необходимости заранее отказываться от многих удобств жизни: светлых комнат, собственных ванн, но нужно к этому быть готовым. Хотя мы такими шагами идем вперед, что еще 2-3 года и эти “неудобства” отойдут в область предания. В отношении работы: прежде всего тебе придется просто поработать над собой, выясни свое лицо, и свое место в общем коллективе СССР. Что ты можешь и что ты хочешь. При непросто «честном», осознательно приемлющем и разделяющем наши взгляды в отношении к работе и всему тому, что у нас происходит, без работы ты не будешь (если в этой работе вообще будет необходимость). Разные свои «странности» и чрезмерное «я» (кстати, этого никогда у тебя не замечал!) придется уж оставить по ту сторону границы. Просто сделай это, как сделал я – родись заново и приемли все, как будто иначе ничего и не может быть. Все это написал может быть и несколько расплывчато, но в письме иначе не напишешь. Теперь немного личного.
Ты можешь смело связывать свой приезд со мной, здесь мы будем вместе. Это решено и будет подписано в злополучном Заг’се (сие учреждение тебе знакомо?). Вопрос стоит лишь в той плоскости - когда тебе приехать. Я буду свободен, надеюсь, к первому ноября. Если, конечно, inwischen (за это время) ничего потрясающего не случится. Приказ о демобилизации уже есть. Надеюсь, также, что сейчас уже после демобилизации, получу свою прежнюю службу. Писал тебе в свое время, что это за служба, она и теперь не исключает возможности жизни на год или два в провинции. Что такое провинция: это очень удобно, очень сыто и… очень скучно. Ты будешь иметь все, что имею я. Я буду за тобой смотреть, как за принцессой. Ну и тебе придется делить со мной решительно все. В данный момент, да и вообще до ноября, я большой ноль. Нет у меня ни свободы, ни гроша за душой, ни даже возможности встретить тебя по приезде.
Если все же сентябрь у тебя срок, то тогда жди ответа от Шуры, можешь ему смело писать, что такой, какой я тебя знал, ты человек свой. В ноябре начну думать и делать для тебя все я. Письмо вышло может быть несколько холодное, сухое, но я и хотел, чтобы оно было таким. Следующее будет иное, сейчас же тороплюсь его отправить, ибо ему предстоит долгий путь. Думаю, что оно будет сразу же и ответом на письмо твоей мамы»
Куперман Роза Мироновна, урожденная Экелес (1877-1943 год) будущая теща Вити Данцига, в это время жила в Берлине и приехала в СССР только в 1930 году

13 февраля, 1925 года
Оля - Вите
«Витюш, золотой мой, я не слишком долго молчала??? Я жду ответа на все эти вопросы, комната, служба, доволен, кушаешь, думаешь, все все все. Ты мне еще не изменил? Уж сознайся. Деточка, целую тебя очень нежно и очень крепко. «люба», пиши мне чаще, я так скучаю по тебе.»

17 февраля, 1925 год
Оля - Вите
«Котаха, когда-нибудь на старости лет, когда все отойдет в далекое прошлое, и ты меня оценишь, а пока черт с тобой, принимаю тебя таким, какой ты есть. В Хаммет я буду до апреля, по всей вероятности. Кота, а до пасхи ты приедешь?»

3 марта, 1925 год
Оля - Вите
«Дета, ты хочешь научить меня терпению? Ты упорно молчишь 3 недели, я ничего не получаю от тебя, а пока 4 моих письма остались без ответа. Если ты теперь и за «инженера», то не важничай слишком. Для меня ты просто кота и больше никаких. Но я жду терпеливо и без «самолюбства» вестей от тебя.»

10 апреля, 1925 год
Оля - Вите
«Дета, мой любимый, противный мальчик, золото, поросенок, люба, и еще целую кучу сказала бы, да боюсь ты назовешь излишней сентиментальностью. Письмо твое наконец получила. До твоего первого письма из Сычевки я готова была ехать в Москву, теперь я больше никуда не поеду, а ты приедешь ко мне, если ты ответишь не так как я жду, если ты не поймешь меня, то мне будет очень трудно писать тебе.»

14 апреля, 1925 год
На бланке фирмы Хаммет
Оля - Вите

«А самого главного ты еще не знаешь, Котик, ведь я срезала волосы, после недельной борьбы с самой собой, идет мне очень, все довольны, и я тоже. Вообще, кота, я теперь поправляюсь и стала очень хорошенькой, ты был бы доволен мною, и очень люба. Но разве это не дико, что ты даже видеть меня не можешь. Я пришлю тебе карточку. Но ты не смей ее ставить на стол. Все мои карточки изволь сейчас же собрать и положить в бумажник. Они только для тебя, чужие люди их не должны видеть».

Она получила отказ и в паспорте, и в визе. От него приезжал немец, специалист по льну, с ним передавали привет друг другу.

7 мая, 1925 год
Оля - Вите
«Ровно месяц тому назад я получила твое письмо, посылаю тебе тринадцать счастий с первой сирени, береги их, я больше не смогу так ждать, целую тебя бесконечно, твоя Оля».
Он прислал ей свою фотографию через немца, с мая она уволилась и без работы. У него день рождения первого июля.

Без даты, 1925 год
К первому июля.
Оля – Вите.
«Люба мой родной, я хочу, чтобы ты получил это письмо рано утром первого. Чтобы ты его увидел прежде всего. Я хочу, чтобы ты думал очень много обо мне. Кота, какой же ты старый стал. Совсем «старикашка», нет Витька, ты совсем еще дитя новорожденное. Писем от тебя целую вечность нет и это больно. Желаю я только, чтобы ты скорее приехал, наши тебя поздравляют и целуют».

5 июля, 1925 год
Оля - Вите
«Я не хочу тебя ругать, но у меня нет ни единого теплого слова».

7 июля
Оля - Вите
«Отказ я получила 21 апреля, надо чтобы за мня похлопотали в Москве, один брат – это недостаточно, должен быть кто-то, кто им хорошо известен. Лучше всего – партийный. Можешь попросить Брика или Маяковского. Ты пишешь, что будешь в Костроме, а потом служить в армии. Надежд на твой приезд больше нет».

9 июля, 1925 год
Оля - Вите
«На троицу я уехала, были в Saarov Preskou, было нас шесть человек, жили мы очень примитивно, но отдохнули во всю в Saarov чудно, там и лес, и море, и парк, и пляж и все, что душе угодно. Если у меня будет служба, отпуска не дадут, если не будет службы, не будет денег. А финансы поют романсы.»

Он в Костроме, а она писала в Сычевку.

7 ноября, 1925 год
Оля - Вите
«Не будем более говорить о твоем молчании последние три месяца, что было то было, ведь я же не могла знать причину твоего молчания.
Пиши больше о себе, котик.
Оля».
19 ноября, 1925 год
«Виза есть».

*******
Наступил 1926 год
Она сделала еще один шаг

19 февраля, 1926 год
Оля - Вите
«Витеныш, ну … ??? Поросенок и так далее. Целую, Оля. Так как длинные мои письма остаются без ответа, то может быть краткость эта произведет на тебя впечатление. Я же так поражена твоим молчанием, что … никак к нему не отношусь. П.С. Витя, у меня и так к тебе много горя, не огорчай же ты меня напрасно. Болеет бабушка, нет работы».

1 апреля, 1926 год
Оля - Вите
«Мой милый Витя, очевидно внести предложение гораздо легче, чем его выполнить. Твое письмо с карточкой и обещанием часто писать получила и больше ничего. Тебя поразили мои вопросительные знаки, а меня твоя фраза «я не понимаю, что тебе писать». А карточкой я твоей недовольна, и с чего ты опять завел усы. Прямо неприятно выглядишь, изволь сейчас же их сбрить. Ведь тебя никто целовать не будет. Я пережила очень тяжелое время 21 марта после 5и недельной тяжелой болезни, умерла моя дорогая бабушка. Все мои планы полетели в трубу. До болезни бабушки я твердо решила ехать. Теперь все перевернулось. Здесь я никак не могу получить службу, материальный вопрос все более и более обостряется. Я раньше тебе все писала, а теперь отвыкла от тебя. Под твое долгое молчание… знаешь, я даже не знаю, любишь ли ты меня или нет. Пиши мне часто, целую, Оля...».

Она спряталась в раковину, как улитка. Теперь инициатива всегда будет исходить от него. Он будет писать ей часто, слишком часто.

«…Кота, почему прошло то время, когда я могла просто и легко писать тебе о себе, обо всем, о всяких пустяках. Писать было также легко, как и говорить. Теперь писать хочется, мучительно хочется рассказать тебе о себе, но что-то удерживает. Ты своим молчанием тогда и своими редкими письмами, заставил меня войти в себя, съёжиться и теперь мне трудно выйти наружу. Ты должен меня, как одичавшую кошку, снова приручить к себе, приласкать. От той Оли, которая тебя провожала в Щетине (на пароход) отделяют не только 14 месяцев, я тогда была совсем глупым ребенком».

4 сентября, 1926 год
Витя - Оле
«Милый люшкин, на днях отправил тебе через Армавир обстоятельное письмо, а сейчас уже опять охота писать, несколько странное и необъяснимое для меня явление, правда? Не знаю, достаточно ли ясно и подробно ответил тебе в прошлый раз и удовлетворит ли тебя этот ответ, вопрос, который меня сейчас очень занимает. Вот и «неудобства» письменного сообщения. Я собрался было писать Шуре, но потерял его адрес, и теперь даже рад этому. Но что бы я ему путного настрочил? Все силюсь сейчас вспомнить, как жил и учился в Берлине и сравнить с теперешней моей жизнью, думами, общим состоянием; приходится констатировать, что забыл «в общем» и тянутся только отдельные эпизоды и случаи. Глупо я в общем жил «там», пожалуй, немногим умнее «здесь», но как-то полнее. Нет места ни тоске, почему-то, ни хандре, ни малодушию, за все берешься с легким сердцем и как-то все удается. Уж не другим ли воздухом мы дышим. Может я несколько легкомысленно отношусь к твоему приезду, ибо ни комнаты (а это в Москве очень много значит), ни твердых планов на будущее, у меня самого нет. Свинство «завлекать» человека в такой «образ жизни», какой я веду, а именно: «нынче здесь, завтра там» (это из песни), но иначе не могу …

Это строки из песни, ставшей популярной в годы гражданской войны в России и широко известной благодаря роману «Чапаев» Александра Фурманова. Автор песни «ты моряк красив собою» - поэт пушкинской поры В.С. Мижевич 1814-1849 год, написавший ее для своей драмы «Артур или 16 лет спустя» 1839 году.

… смотри, рассуди хорошенько все-все, чтобы не страдала, не мучилась. Ведь сочувствовать я умею очень мало, тебе ведь уже достаточное количество лет и голова на месте. Ой как много страхов написал. Ничего, люшка, заживем на славу!

Написал своим родным, о предполагаемом приезде Оли, которую они немного уже знают.

Жду ответа. А у меня очень хорошие, толковые и рассудительные папа и мама. Они тебя будут тебя любить очень. Вот увидишь. Около меня лежит книжка, которую совершенно необходимо выучить, но лежит она уже 3й день и ни черта не получается. Адское спокойствие и лень, объедаюсь непомерно яблоками и ни о чем не думаю, когда-то выйду из этого идиотского состояния и примусь за книги. Аминь. Привет маме и Олюшке.
Целую, Витя»

Он написал о ней домой старикам, передавая корреспонденцию они считали Олю подругой, знали о ней из рассказов Вити, Лили, Бори, Риты. Теперь он объявил, что Оля – его невеста.



Письмо Иды Юльевны Вите в Липецк

«Я так и знала, что Оля Куперман будет наша, не напрасно я играла роль postallon (почтальона) de amour (любви). Я уверена, что она хорошая, милая, плохая не понравилась бы тебе. Витенька, мой хороший мальчик, будь счастлив. Что ей будет с тобой хорошо, в том я уверена и надеюсь, что она тебя любит, и будет хорошей подругой на всю жизнь».

15 сентября, 1926 года
Витя - Оле
«Милый Люшкин, сильно надеюсь, что мое подробное письмо ты уже получила, точно также и «менее подробное», которое тебе недавно отправил. С ужасным нетерпением жду ответа. И почему это до Берлина так далеко. Сейчас все ребята спят, а я что-то засиделся за книгами, надоели они мне до потери сознания, одно утешение, уже не далеки экзамены и уже тогда буду вольной птахой. Что-то не «расспрашивается», как у тебя дело, что слышно с паспортом. Каково твое окончательное решение и т.д.? Знаю, что получу от тебя ответ раньше, чем ты это письмо получишь, ведь так? А так бы хотелось все это раньше знать. Что-то даже боязно себе рисовать планы на будущее, настоящее так изменчиво. А все-таки «рисуется»! даже наша будущая встреча (возможная?) у меня в различных вариантах в башке бродит. И все-таки (ты это пойми) состояние у меня нетерпеливо подавленное, все из-за того, что я в такой важный для тебя и меня момент, лишен возможности что-либо конкретное решительное предпринять, как-либо повлиять на ход событий, связанных с твоим приездом. Что это за мука, быть связанным по рукам и ногам. Это не пессимизм, а просто реальная оценка обстановки. Посылаю тебе письмо от моих родных, которое я получил, написав им о твоем предполагаемом приезде. Понравится ли оно тебе, думаю, что да. Пишу не почтительно, карандашом, но другого орудия изображения мысли на бумаге, нет под рукой, да и потом это письмо не в счет, оно мне не нравится. Сердечный привет маме, дедушке, дяде и милой Олюшке.
Целую тебя при крепко.
Скоро увидимся? А?»

Дедушка – это Экелес Марк, дядя – это отчим, второй муж Розы Мироновны, Оля – двоюродная сестра.

19 сентября, 1926 год
Город Липецк
Витя - Оле
«Получил, Люшка, наконец-то твое первое письмо от 15го, кроме того, телеграмму из Армавира, что они (родители) твое письмо выслали сюда, значит буду иметь его сегодня-завтра. Почему ты, собственно, не можешь приехать в Армавир, мне совершенно непонятно, но и уговаривать не могу. Может быть я действительно, как ты пишешь «нервничаю», но зато ты – уж действительно трезвый человек – хвалю, даже меня, строптивого, поставила на свое место. «нервничаю», хотя это слово не верное просто потому, что очень обрадовался твоему приезду. Это простительно? Значит теперь наша встреча откладывается на пару недель. Мне отсюда совершенно необходимо сначала заехать в Армавир, это не только потому что хочу увидеть родных, тебя еще больше хочется видеть. Пробуду там, возможно, минимальное время, 1-1,5 недели. А потом уже махну прямо в Ленинград. Из Липецка выезжаю в понедельник (это уже определенно), значит в Ленинграде смогу быть в первых числах декабря. Вот это я трезво сообразил! Неужели ты люшка не хочешь, или не можешь написать мне пока хоть длинное пре длинное письмо, решительно обо всем твоем внутреннем и внешнем? Ведь твое письмо – это все внешнее и только. Я бы кажется до потолка подпрыгнул от радости, если бы получил от тебя твое письмо. Постараешься? Теперь уже адрес – Армавир. Пока что крепко тебя целую, Витя.
А ты, негодная девчонка, боишься меня лишний раз «поцеловать», у тебя в p.s. стоит только не понятный иероглиф! Ну еще раз, целую в нос, привет Шуре, все равно рано или поздно я тебя у него утащу. Пока что, «утешайся» моей бумажной рожей».

10 октября, 1926 года
«Родной мой люшкин, и что это за несчастная у тебя голова, что на нее все шишки летят. Вполне понимаю и разделяю твое горе.

Через два месяца после смерти бабушки, умер дедушка. И конечно она никуда ехать не может.

 Непонятно мне только одно: в какой связи находится твой приезд со смертью дедушки. И что значит «я не могу маму одну оставить». Не буду задавать излишних вопросов, а просто прошу написать тебя излишне откровенно, почему и от чего. У меня такое чувство, что ты мне не все дописываешь и есть у тебя еще много и много от меня скрытого, не хочется мне с этим мириться, я пишу не часто, зато полно и подробно – ты не чаще моего, но только констатируя факты. Это не хорошо. Откровенно – меня не удовлетворяют твои коротенькие писульки на клочке бумаги. Тогда давай перейдем уж прямо на телеграфный способ сообщения. Это тебе заслуженный пробор. Через 5 дней начало экзаменов, при благоприятном исходе, буду числа 1-5 свободен. Думаю6 тогда на 1-2 недели ехать в Армавир, а потом в Москву. Вчера только приехал из последней (ездил на 2 дня в командировку), удалось подробно переговорить о работе (Сычевский льняной завод). И характер ее и будущие сослуживцы меня вполне удовлетворяют. Если найду в Москве комнату – буду работать там, если нет, то придется ехать в Кострому, это тоже не плохое дело – по крайней мере, житье спокойное. Моя мама в каждом письме о тебе справляется, а я даже «приличной» карточки твоей не могу ей послать. Послал знаменитую – с ногами. Очень, люшка, хочется тебя уже видеть здесь. Пока хоть пиши часто и много. Сердечный привет маме и дяде.
Целую прикрепко.
Не знаешь ли где обитает Боря? Что с ним и прочее?
 Витя.»

Борис Моисеевич Данциг, кузен Вити, по брату Акибы, Моисею, старше его на 8 лет.
13 сентября, 1926 год
Оля - Вите
«Витюш, милый, решено, я еду, по всей вероятности, 30 октября, пароходом в Ленинград. Мне страшно ехать и трудно расстаться с Берлином. У тебя скоро экзамены, я держу за тебя кулак. Встретить ты меня не сможешь, но ведь ты приедешь на меня посмотреть. До скорого, поцелуи в губы, Оля»

6 ноября, 1926 год
Оля – Вите
«Витюш, милый, я выезжаю, билет в кармане, пароход Preussen, встречаешь?»

 Она задержалась и приехала в Ленинград только 11 ноября.

31 ноября, 1926 год
Витя - Оле
В Ленинград
«Здравствуй, милый мой люшкин, я до безумства рад, что ты наконец у нас в СССР. Мне так хотелось самому тебя встретить, но ни черта не получилось. Ты спрашиваешь, узнаю ли я тебя, глупенькая, конечно, даже в огромной толпе, не унывай, Оль, 2 года ждали. Пиши же скорей, хочешь – телеграфируй, такое нетерпение, прямо не могу, спокойно сидеть. Целую тебя крепенько, Витя. Моя мама предлагает следующий план дальнейших действий (и я к нему всецело присоединяюсь): как только освобожусь, поскачу в Армавир, туда же милости просим и тебя пожаловать. Поживем пару недель, потом я отправлюсь в Москву, устрою там все дела со службой, квартирой и прочим и затем уже и ты туда перекочуешь, родные тебя очень ждут и я думаю, что тебе у них во время моего непродолжительного отсутствия будет очень хорошо. Отдохнешь от всех путешествий и треволнений, вот мое предложение. Если ты, почему-либо с ним не согласна, то пиши скорее скорее – адрес: город Липецк, в Тамбовской губернии, 42-я отдельная авиаэскадрилья с расчётом, чтобы я получил письмо к 11-12 ноября (идет письмо 3 дня). Так, люшка, хочется уже скорее тебя видеть, окончательно устроиться и жить вместе спокойно, что прямо сердце выпрыгивает. Признаться – устал я уже немного от жизни последние 2 года, какая-то сплошная цыганщина была, сейчас на улице грязь по горло, и настроение, в связи с этим – ниже среднего. Вообще же – осенью одна надежда, что ты весну привезеш. Так? Ну родной мой, на сей раз кончаю, ведь скоро увидимся. Еще раз, пиши скорее и подробно все-все, минимум 10 страниц. Привет Шуре, целую тебя прекрепко».

11 ноября, 1926 год
Витя Оле
«Пишу тебе третье письмо в Ленинград, и впечатление такое, как будто бы пишу на половину в пустоту, не имею представления, приехала ли ты уже как? Что?

Оля остановилась у Шурика, Ленинград, Загородный проспект дом 9, кв 11.

Дурацкое это состояние, полное неведения и вообще это так глупо, что вот сейчас, три часа утра, я сижу в карауле, где-то в одном конце СССР, а в другом – ты. До смерти хочется удрать отсюда, встретиться с тобой, зажить по-новому, настоящему. Мои домашние, предполагая, что ты уже в Ленинграде, просят тебе кланяться, и ждут тебя с нетерпением. Я тебе кажется, уже писал о своих планах. Очень хочется слышать твое мнение, без него ничего не могу решить. Со дня на день жду, что меня отпустят, но, к сожалению, нет предельного, определенного срока этому ожиданию. Может быть 3 дня, а может быть и три недели, будем надеяться на лучшее. Как ты теперь, такая же люшка, какой я тебя 2 года назад оставил или уже совсем другая? Нет, наверное, такая же, какой я тебя любил и люблю, почему-то твердо в это верю. Домой я потому послал «неважную» твою карточку, что у меня «хорошая» только одна и с ней, расставаться до получения «оригинала» не намерен. Ужасно руки замерзли и писать неудобно на ящике, думаю, что завтра-послезавтра буду иметь от тебя весточку. Жду с нетерпением. Целую тебя прекрепко, твой Витя. Пиши пока сюда. Когда узнаю, что могу уехать – напишу. Тогда уже будет Армавирский адрес. А пока город Липецк, Тамбовская губерния, 40-я отдельная авиаэскадрилья». 

15 ноября, 1926 год
Липецк
Витя - Оле
«Милый мой хороший люшкин, вчера поздно вечером получил твою телеграмму, до этого мама мне телеграфировала, что имела от тебя «что-то» из Ленинграда. Значит теперь это уже свершившийся факт – ты здесь. Думаю, что и мои три письма и телеграмму, ты застала в Ленинграде (он решил нумеровать свои письма). Сейчас с минуты на минуту жду почты и так ужасно хочется получить от тебя, наконец, подробнейшее письмо, ответ на все вопросы. С не меньшим нетерпением ожидаю также бумаги из Москвы о демобилизации. Хорошо, если бы и то, и другое получилось сегодня. К сожалению, второе ускорить не в моих силах – приходится терпеливо ждать и пока что работать побольше. В работе быстрее и незаметнее время бежит. Что ты теперь, Олюшка, поделываешь? Верно, бродишь по Ленинграду, смотришь на все большими глазами, любуешься (ведь Ленинград такой красивый!) какое это идиотство, что я не могу с тобой вместе ходить, говорить, а разговоров у нас minimum (минимум) на месяц без передышки. Как тебя встретил Шура? Люшка, скорее отвечай – хочешь ли ты ко мне в Армавир приехать. Мне это ужасно хочется. Не меньше чем и родным. Помни, что наша «база» здесь у родных в Армавире. Может быть даже, выехав одновременно, мы где-то по дороге встретимся и уже вместе в Армавир катнем? Как тебе такой вариант ,нравится? Пиши-пиши-пиши пока что сюда в Липецк. Целую тебя очень много раз, твой Витя.»

Витя начал нумеровать письма.
Письмо №5
16 ноября, 1926 год
Липецк
Витя - Оле
«Олюшка, сегодня был бы у меня совсем хороший день, если бы я имел еще от тебя письмо, но … до сих пор кроме телеграммы ни гугу, а день хороший! Получились бумаги из Москвы, причем я утвержден в звании, и таким образом, дня через три-четыре, смогу вероятно уже уехать. Путь определенно в Армавир, оттуда буду тебе телеграфировать и s.w. (и тд) и тогда милости просим к нашему шалашу! Сюда мне больше не пиши. Армавирский адрес тебе известен, постарайся, чтобы я по приезде туда получил твое письмо. Сделай так, пожалуйста! На сей раз кончаю, хочу, чтобы почта успела еще сегодня уйти, привет Шуре, до скорого свидания, крепко целую, Витя.»
24 ноября, 1926 год
Город Армавир
Витя - Оле
«Дорогой мой люшкин! Вчера вечером прикатил в сие благословенное место. Жаль только, что без тебя. Сколько здесь пробуду – вероятно дней 8-10 и так я теперь свободный гражданин! Что это за великолепное ощущение, можно понять, только очутившись в таком положении, как я. Не знаешь только, как употребить эту свободу. За все время, что ты в СССР имел от тебя всего только 2 письма. Не находишь ли ты, что это несколько мало? При том, ты не звука о себе не пишешь – все разные «объективные» внешние обстоятельства. Зверский человек! Пойми ты наконец, что мне прямо нужно иметь от тебя письма, ну подожди, доберусь в конце концов до тебя – будет встрепка и не маленькая. Папа страшно огорчен, что лишен великолепной возможности потрепать тебя за щеки (он большой любитель такого дела). Получила ли ты мою рожу? Мама говорит, что эта карточка гораздо красивее, чем натура. Согласен на все 100%. Надеюсь, что недели через 2-3 мы увидимся. Пока же, пиши сюда почаще, сердечный привет тебе от моих предков. Целую тебя, моя люба. Твой Витя.»

№12
27 ноября, 1926 год
Армавир

«Милая люшка, писать тебе о том, чтобы ты писала мне, ждать и не дожидаться этих самых неписанных писем, ненавидеть ни в чем неповинного почтальона, не приносящего писем, и, наконец, склонять само слово «письмо» во всех падежах - я устал; тем более, что по непонятным мне причинам, все это абсолютно безрезультатно. Мне, правда, странно, что я до сих пор решительно ничего не знаю, кроме разве того, что ты ничего не имеешь против моего приезда в Ленинград. Я, конечно, приеду, und zwar (а именно) это к 10 декабря (не точно). Здесь пробуду до 5-го декабря. Погода чудная и я прямо отдыхаю после казармы. Следующее письмо получишь после того, как мне напишешь. Целую Витя».

15 ноября, 1926 год
Ленинград – Армавир
Оля – Вите
На бланке издательства военный вестник, где работал Шура.
«Ты пишешь не в пустую, а мне. И я твои письма получаю. Ты же сам писал, чтобы я писала в Липецк до 12.15. с расчетом, что письма идут 3 дня. А я приехала только 11 ноября и сейчас же написала и телеграфировала в Армавир. Ведь я же не знала, что тебя задержат в Липецке. Было бы самым правильным6 чтобы ты из Липецка на несколько дней заехал в Ленинград, а затем уже поехал домой. Значит я тебя жду здесь и чем скорее, тем лучше. Мы не виделись 2 года, прежде чем говорить нам, надо просто посмотреть друг на друга. Мне кажется, я очень переменилась за это время, может мы просто не подойдем друг другу. За поздравление спасибо, не забыл (у мамы день рождения 12 ноября по новому стилю). Пиши скорее. Твоя Оля».

4 декабря, 1926 год
Витя - Оле
Из Армавира
«Милый люшка, наконец получил сегодня твое письмо, все разговоры по большей части вопросов, затронутых в нем, отложим до личного свидания, этому уж по твоему «хорошему» примеру. Ну, пусть будет по-твоему. Только предупреждаю – ругаться мы будем страшно. Послезавтра, то есть, в понедельник выезжаю, значит 8го буду в Москве. Оттуда позвоню тебе по телефону и тогда мы договоримся о дне моего приезда в Ленинград. Ждать, во всяком случае, осталось не долго, здесь я все дела благополучно закончил, какие – потом расскажу. Очень грозно звучит в твоем письме: «может – и все может стать слишком поздно», хотелось бы это прочувствовать до конца, но, к сожалению, я ничего решительно не понимаю. Вина, конечно, твоя – слишком часто и подробно писала. Ну, довольно ругаться, что-то слишком боевое у меня настроение. Лучше, Schuss (конец). Целую тебя, милая девочка, крепко, Витя.»

8 декабря, 1926 год
Витя - Оле
Москва
«Милая люшка! Только что приехал в Москву, задержусь здесь не больше 3-4 дней, нужно кое-какие дела устроить, затем покачу в Ленинград. Не пишу разных подробностей, ибо скоро увидимся и тогда переговорим обо всем лично. А много есть о чем поговорить. И так: буду у тебя в субботу или воскресенье утром (сохранилась телеграмма «буду в субботу утром, целую Витя» и еще одна телеграмма «поздравляю, целую крепко, Витя») целую, спешу писать, сейчас уходит почтовый поезд в Ленинград. Витя.»

Они встретились в Ленинграде, он остановился в квартире Лили Брик на улице Жуковского, она жила у Шуры.
 
14 декабря, 1926 год
Москва
Витя - Оле
«Милый мой любимый Люшкин! У меня сейчас такая тоска, такая пустота, что, кажется, повесился бы. Даже не знаю почему. Ведь как будто бы только что увидел тебя, как будто все в порядке – и, вот, поди же – остаётся только выть. Может быть это реакция! Ведь, правда, эти три дня, что я провел с тобой, были самыми светлыми, самыми счастливыми, что я провел за эти два года. Не предполагал я, что моя холодная, в сущности, натура, способна так любить wie es hier der Fall ist (как в этом случае).
Если раньше у меня были другие цели в жизни (ближайшие ощутимые), то теперь, во весь рост стала ты и заслонила все остальное. Люба, что же ты такое? Солнышко ты ли мое или погибель? Я внезапно или ослеп или прозрел. Одно на другое сильно не похоже. Но эффект один. Мне хочется так много хороших или нежных слов тебе сказать, что горло сжимается и получается какой-то писк. А второе – почему тяжело на душе «Москва». К счастью, ты не знаешь всего содержания этого слова, и я клянусь тебе, что только в том случае мы будем вместе, если я смогу тебя от него оградить.
Сейчас не хочется об этом думать. Разреши мне хоть несколько дней думать только о тебе одной, вне связи с чем бы то ни было. Потом постепенно явится здравый смысл, и я смогу разобраться во всем. Хорошо, счастье мое? Завтра вечером еду на завод (Сычевка, льнозавод №1), глушь там адская, это, может быть, и лучше – успокоюсь и стану человеком. Приложу, конечно, все усилия к тому, чтобы на праздники (новый год и рождество) попасть к тебе. Сейчас не могу больше писать. Хочется говорить и думать только о тебе одной, и, боюсь, что если выложу все на бумаге, то тебе это скоро надоест. Целую тебя, моими не опытными, но искренними губами, прекрепко. Твой Витя. Привет сердечный Шуре и Руттерам (ленинградские знакомые). Пиши мне пока сюда: Сретенка, Большой Головин переулок, д. 22, кв. 21. И пиши часто, умоляю тебя.»

С каждым днем любовь все более и более овладевает им, он каждый день ходит на станцию

15 декабря, 1926 год
Москва
«Любонька, милая, сегодня весь день метался, как проклятый – доставал разные бумаги, необходимые для отъезда. Сегодня вечером еду, не хочется и хочется. Первое - потому что это более или менее продолжительная разлука с тобой, моей дорогой Любой, а с другой стороны – уж так сложились обстоятельства, что чем скорее я отбуду эту вынужденную «ссылку», тем ближе время, когда мы будем уже навсегда вместе, и это меня, несмотря на всю грусть, тоску, и предстоящие трудности работы в глухом месте, очень окрыляет, вливает бодрости, ведь есть за что «страдать». Вот приеду, и тогда уже, на свободе, опишу тебе все «квартирные» и прочие более или менее неприятные вопросы, сейчас нет настроения. Ты, вероятно уже начинаешь серьезно думать: «и какой черт дернул меня ехать сюда, где столько жизненных неприятностей, от беспечной и «красивой» (кавычки мои) жизни в Берлине», не так ли? Ничего, люшка, это даст тебе только возможность лучше себя проверить, ведь пути отступления не отрезаны, но я уверен, что ты не отступиш. Прошу тебя об одном, не ленись, не так уж много у тебя дел, и пиши мне все-все, все мелочи и мысли. Целую тебя много раз, твой Витя.»

16 декабря, 1926 год
Станция Калуга

«Любонька моя, боюсь, как бы «скверная» привычка тебе писать, не сделалась у меня манией, не могу равнодушно видеть бумагу, вот и сейчас, сижу здесь, в ожидании поезда на Темкино и соблазняюсь книжным киоском, результат — это письмо. Как будто бы и не далеко отсюда до Москвы, но до того идиотское расписание поездов, что приходится целые сутки терять. Это очень неутешительно и скучно. Замерз как цуцик. Нос стал похож на сливу, а уши как будто от чужого человека. Но это все пустяки. Конечно, по сравнению с вечностью, и, принимая во внимание, что мысли о тебе меня сильно согревают. А вообще же, странное ощущение: сердце поет. Любушка, не знаю за что тебя так люблю, ведь ты скверная девчонка, достаточно холодна ко мне, но чувствую, что именно ты и есть моя настоящая любовь – такая, какой ее описывают. Нет, гораздо больше — это что-то такое замечательное! Прости меня, если я и в дальнейшем слово «любовь» буду склонять и спрягать во всех видах, но у тебя есть средство «сократить» меня, что я тебе с ним надоел. Мне ужасно хочется еще раз очень холодно и подробно описать тебе действительную обстановку: мою, твою, и нашу вместе. Вот приеду, соберусь с мыслями и тогда накатаю. Помирилась ли уже с Шурой? Какие вы оба чудаки, ну как можно из-за сущих пустяков вообще разговаривать? Видно, такая ваша уж порода. Пиши мне, радость моя, часто – не заставляй страдать, даже если не любишь, это хоть в память дружбы. Пришел мой сосед и нужно кончать. Еще раз, мой адрес: Станция Темкино Сызр. Вяз.Жил.Дор. Товарищество Трактор, льнозавод №5. Привет Шуре. Крепко бесконечное количество раз целую, Витя.»

Она поссорилась с братом и не знает куда уехать, ведь в Москве нет квартиры и она истерит.
17 декабря, 1926 год
Темкино
Витя - Оле
«Милая любушка, ну, вот, можно сказать, я приехал на «новое место жительства». Сказать, чтобы оно было очень презентабельным, нельзя, но встретили очень мило, и таким образом, часть внешних неудобств сглаживается. Место пустынное, 9 верст от железной дороги, целый день сегодня торчал на заводе. Работа предстоит интересная и это меня очень радует, иначе был бы гроб с музыкой. Живу пока в проходной комнате и здесь, вероятно, останусь. Главное свинство в том, что за фанерной перегородкой живут молодожены, а в поезде со мной в купе ехали… тоже молодожены, так что «из сочувствия» все время торчал в коридоре. Ведь это ужасно, ели принять во внимание мое собственное положение. Надеюсь, что хоть в мыслях ты меня немного жалеешь. Постараюсь настолько закопаться в работе, чтобы хоть немного забыться, а то, ей аллаху сердце не выдержит и лопнет от тоски и любви.
Верх сентиментальности, взял сюда все твои карточки и три «штучки» - знаешь какие. Ну, одним словом, кусочек тебя. По стенкам все не развешу, но буду носить во всех многочисленных карманах. Ужасно жду твоих писем, к сожалению, пока тщетно. Верю, вернее хочу верить, что ты часто, много, а главное решительно все будешь писать. Если в кого-нибудь влюбишься тоже, но лучше этого не делай. Я, ведь, вопреки всякому здравому смыслу, очень ревнивый парень. Люшка, узнай у Руттеров адрес Бори, хочу ему написать. Сейчас уже «адски» поздно (11 часов), а завтра вставать в 5 часов утра. Поэтому спокойной ночи, мое солнышко. Твой Витя.»

19 декабря, 1926 год
Темкино
Витя - Оле
«Люшкин, милый! Сегодня приехал сюда на станцию и конечно, не могу не написать тебе хоть пару слов. Уже приступил к работе, вернее приступаю завтра утром, очень доволен. Погода чудесная – сильный мороз, много снега, а вечером полная луна. Все приобретает такой волшебный вид, что прямо только действительной волшебницы ждешь (уж не ты ли волшебница). Сейчас буду покупать чрезвычайно интересные вещи: кастрюли тарелки и прочее – все для нашей «жратвенной» коммуны. Иначе с голоду помрешь, тем более что крестьянский борщ с тараканами – вещь на любителя, каким никто из нашей честной компании не является. Вот тебе кусочек жизни. Если не интересно, то не читай – мне же хочется с тобой решительно обо всем болтать. Любонька, до сих пор ни весточки от тебя – это уже зверство, ведь прошло целых 6 дней, как мы не виделись, не забывай своего ссыльного – мне не так уж весело, и твои письма будут единственным светлым здесь. Что ты поделываешь – вопрос комнатный, с кем и о чем интересном говоришь? Одним словом все-все. Люблю тебя до потери сознания, и кажется, сейчас зацеловал бы и съел бы живьем! Хорошо, что ты далеко, а то рискованно. Твой Витя.
20 декабря, 1926 год
Темкино
 Витя - Оле
«Ну, знаешь, милая моя негодница, у меня на языке сейчас такие слова, что самому стыдно. Все по отношению к тебе. Ведь уже неделя, что не имею от тебя ни слова. Что это – система? Тогда сообщи, я буду спокойнее и найду свой путь поведения. Это, любушка, серьезно. Повторяю: я прямо физически мучаюсь, не имея твоих писем. Лучше прямо кажи: «не хочу писать потому-то и потому-то», ведь, между нами, не должно быть ни черточки скрытности, а тем более лжи. Я весь перед тобой открытый, и всеми силами буду того же добиваться от тебя. Ведь мне так хочется иметь в тебе полного и честного друга, пойми ты это!
Нового у меня мало, разве что хожу грязный и замазанный по производству, и навожу панику своим новым строгим видом. Завидую каждому смешку и улыбке – сам этого не могу. Чувствую, что при свидании с тобой буду или несколько дней подряд безудержно хохотать или плакать, середины нет. Любушка, милая, настроение ужасное – не представлял себе, что, любя, можно так мучатся. А тут еще прочел дурацкую книжку Джека Лондона. И там: «При моих взглядах и темпераменте, я ничего ужаснее не могу себе представить, как целовать женщину, которая терпела бы мой поцелуй». Неужели это так? Не мучай – пиши. Сейчас, я за одно твое ласковое слово готов быть твоим рабом. Не доводи до отчаяния – я, ведь, тоже только человек. со всеми его качествами. Крепко тебя обнимаю, твой Витя.»

21 декабря, 1926 год
Темкино
«Любушка, милая, только что приехал со станции «дед мороз» и привез твое письмо. Я три раза обскакал на одной ноге вокруг стога соломы (это конечно от радости). Признаться, что судя по твоим письмам о Шуре, и моему личному впечатлению о нем, я никаким образом не мог себе представить ничего подобного тому, что у вас произошло. Не хочется верить, что все только твоя взвинченная фантазия – уж очень реально и трезво ты пишешь. И так, будем считаться с фактами, все твои выводы я вполне понимаю и одобряю, сам поступил бы также точно. С нетерпением буду ждать твое окончательное решение. Мне жаль одного – что я не с тобой сейчас, и еще жаль, что все это выяснилось не перед моим приездом в Ленинград. Тогда я, конечно, не принял бы место здесь, в Темкине. Вообще, может быть, отказался бы от мысли дальше работать по моей специальности, а постарался бы подыскать какую-либо службу в центре, все равно какую – лишь бы материально она меня устраивала. Сейчас могу тебе откровенно рассказать, что за «ужас» представляет из себя Москва. По порядку: мне предложили в Москве хорошее место (после пребывания в Темкине - это условие), но не предложили квартиру, жить же в Москве негде, там можно только купить комнаты, а для этого нужны 1500-2000 рублей, само собой понятно, что таких денег сейчас у меня, получающего небольшое пока жалование, и не имеющего «накоплений» нет.  Я сейчас прилагаю все усилия к тому, чтобы их найти, и пока что не теряю надежды. Это одна комбинация: служба в Москве при условии, что достану много денег, если это не пройдет, тогда я бросаю все: службу, специальность и прочий багаж, и еду в Ленинград, где и постараюсь устроиться, все это выяснится в ближайшие 3 недели. Сознаюсь – первая комбинация мне куда милее по многим причинам, может быть и не время писать тебе о такой прозе, но я твердо решил делиться с тобой решительно всем – будь то приятное или неприятное. Ведь ты не ругаешь меня за это? Как только тебе понадобятся деньги – пиши немедленно – вышлю с самым большим удовольствием. Очень сомневаюсь – смогу ли приехать на рождество. Мы только 2 дня свободны, и я смогу прожить в Ленинграде что-то 1,5 или 2 часа, приеду тогда 6-го, завод будет стоять 3 дня. Советую тебе пока что взять место – если это возможно, и ты сама хочешь. У меня в Ленинграде, к сожалению, нет никого, кто мог бы тебе в этом отношении быть полезен. И так, как видишь, все дело времени, и тогда…. Будет так или иначе счастье. Мне глубоко неприятно и больно, что ты, приехав сюда, застала такую прозаическую обстановку: размолвка с Шурой, моя «неустроенность» - это меня, пожалуй, всю жизнь будет мучать, что тебя, мою единственную, любимую Олюшку, я не смогу встретить у себя, дома; оградить от всех пошлостей и прозы жизни, не знаю – простишь ли ты мне это когда-нибудь, но я прошу у тебя прощения, если хочешь – на коленях. Ведь не виноват я, что дома у меня до сих пор не было, и что жизнь уж так устроена, что его нужно самому, а иногда с большими трудностями, строить. Но если уж я построю и тебе и себе дом, то в нем будет только смех и радость, а тебя за все лишения и неприятности, которые тебе пришлось перенести благодаря мне – выбираю королевой и обещаю быть твоим другом и слугой всегда. Пишу я тебе, детка, каждый день, только почта отсюда ходит не ежедневно. И возможно, что ты получишь сразу несколько моих писем.  Таким образом, поцелуя, которого я так хочу, не отнимай у меня, пиши и ты мне чаще. Твое мнение о моих планах? Целую тебя, любушка, крепко, твой Витя.»
22 декабря, 1926 год
Темкино
Витя - Оле
«Олюшка, вчера написал тебе письмо и, кажется, очень «основательное». Твое письмо сегодня в течении всего дня перечитывал 1000 раз в самых разнообразных положениях: и лежа в кровати, и стоя у пыльных и шумных машин, и за едой, и за работой. Часто даже – и содержания, не понимая – наслаждался тем, что ты его держала, ты при писании немножко думала обо мне, ужасно я романтически-сентиментальным стал, но это меня не портит. Просто: мальчик любит. Буду ждать с величайшим напряжением твое следующее письмо, очень уж хочется знать твое решение, какое бы оно ни было. А жаль, что с Шурой у тебя так вышло, и еще раз жаль, что не до моего отъезда сюда. Ведь тогда, все могло быть иначе: я остался бы в Ленинграде, что-нибудь делал бы – с голоду не пришлось бы умирать. Теперь же решение принято, и так скоро вернуться назад невозможно. Нет ни материальной, ни моральной возможности. Повторяю: ближайшие 2-3 недели все покажут. Сейчас на дворе -18 градусов при ужасном ветре. Завод уже встал, кругом пустыня. Сижу при лампе, и в комнатушке так холодно и неуютно, что руки и челюсти сводит. Почему-то невольно вспомнил твой теплый красный халатик. Неужели он символ тепла и уюта? А, может быть, еще что-нибудь? Одним словом, тоска. И только сознание, что моя работа здесь (кстати, очень интересная) – это ступень к тебе и новой жизни, меня несказанно бодрит. Пиши мне, любушка моя родная, чаще. Очень прошу, целую очень крепко, твой Витя.»

24 декабря, 1926 год
Темкино
Витя - Оле
«Милая детка! Ну, вот тебе и канун праздника, у меня – что-то не похоже, а как у тебя? В добавок ко всем удовольствиям, я еще потерял голос, но совершенно! Бормочу весьма непонятно – шепотом, никто меня не понимает, одним словом, красота. Все – от пыли и жары в помещении, но это все не важно. Просто нужно же ведь с кем-то близким поделиться таким событием. Весь народ остался здесь, никто не уехал, уж очень расписание поездов замечательное. Чтобы доехать до Москвы или Ленинграда, нужно истратить целые сутки. Вообще бы, это было в высокой степени наплевать, но теперь мне так зверски хочется к тебе, что я ненавижу железную дорогу и завод, и судьбу свою и людей, со мной соприкасающихся. Хорошо настроеньице, а? И отчасти – нет, даже не отчасти, а главным образом, ты в этом виновата. Получил до сих пор всего лишь одно твое письмо! Я пишу тебе вовсе не потому, что обязан это делать каждый день или вообще делать, просто у меня такая потребность-  писать тебе, говорить с тобой, думать о тебе. Разве ты уже так далека, что не хочешь мне писать часто? И все? Немного странно – мне казалось, ты ближе. А, в общем, это не упрек, поступаешь, как тебе хочется. Это «завтра», когда ты хотела серьезно поговорить с Шурой, было 5 дней назад. Ergo! (и так) Жду с нетерпением твое и еще одно письмо, относительно… ну, конечно, квартиры в Москве. Сплю от этого очень плохо, все думаю и думаю, и мне уже так хочется, чтобы все разрешилось поскорее, ведь если с квартирой ничего не выйдет, то я совершенно напрасно здесь сижу, вдали от тебя и в весьма неприятных условиях. И это меня очень удручает. Уж лучше бы ответили нет - тогда бы я все бросил и отправился бы искать счастье в Ленинград. Пока что связь с Москвой как-то прервалась. И я не знаю, едет ли кто-либо в Берлин, будь уверена – как только узнаю, все сделаю. Зачем Шура поехал в Москву и надолго ли? Вероятно, по делам? Ну, детка моя, будь все же моей Любонькой, и пиши хотя бы через день. Крепко целую твою карточку и тебя мысленно много раз. Какая ты тепленькая и вкусная! Это не стыдно? У меня что-то часто, в последнее время, часто ощущается отсутствие собственного тепла - хочу тебя обокрасть. Твой Витя.

25 декабря, 1926 год
Витя - Оле
«Кисонька, милая! Ужасное свинство, что почта сюда и отсюда, ходит только 2 раза в неделю, а в остальное время стоит надеяться на «оказию» - причем в будние дни она бывает ежедневно, а вот в праздники хуже. Вот и сейчас узнаю, что на почте лежит мне не то доплатное ни то заказное письмо (повестка в кармане) и получить никак не могу до понедельника. Сегодня ведь праздник. День провел самым странным образом, связался с чудной девчонкой трех лет, и все время с ней возился: ходили в лес и рубили елку, потом украшали ее самыми фантастическими вещами, как то: конфетами, картинками, ватой. Милое занятие, люблю вообще ребят, особенно умненьких и не «смазливых», такие у меня могли бы быть. Pardone (извиняюсь) за подобную мысль! Пригласили в соседнюю деревню к врачу на охоту. Но отказался, ибо выехал сюда, что называется «недоемши», то есть взял сюда только свое военное обмундирование. Было холодно и потом я уже замазан, что людям на глаза показаться стыдно. Вот тебе мои самые последние новости внешнего характера. Внутренних новостей нет. Разве лишний раз подтверждаю, что ужасно мучаюсь, не имея от тебя писем. Даже разные глупые мысли в голову лезут. Ведь не могу я думать, что ты все та же старая Оля – многое в тебе изменилось, и я, даже принимаю за шутку все твои разглагольствования о perversitat (извращения, извращённость), изменах и прочее, очень беспокоюсь. Ревную? Не знаю. Ну, спи спокойно, моя девочка, и пусть хоть раз я тебе приснюсь. Целую глазки, твой Витя.»

27 декабря, 1926 год
Витя - Оле
«Любка, милая дрянь, Олька, гадость! Сегодня исключительно замечательный день, кончились эти идиотские праздники, и я получил сразу 8 писем, из коих 3 от моей Любки. Это так хорошо, что от радости впал в «атавизм», скачу, лаю, и пою, к неописуемому восторгу моего 3-х летнего друга – Таньки. Так как письмо грозит быть очень большим, то лучше сразу внести план в изложение, а то при моей «бесплановой» натуре, я могу только объясниться тебе лишний раз в любви – совершенно забыв про все остальное, кстати, интересное. Да, кстати, с ужасом принужден констатировать, что за последнее время, я стал что-то слишком впечатлительным и часто под влиянием более или менее веских причин, впадаю то в чернейшую меланхолию, то в совершенно несдержанное веселье, но это – между прочим. А самое главное, что я крепко тебя люблю, крепко хочу, чтобы наше совместная будущая жизнь была абсолютно безоблачной, чтобы моей любоньке нужно было думать только о том, что она хочет, и крепко готов работать на это. Одним словом, крепко из «плана» выбился, ничего не имеешь против?
Благодарю, что согласна с тем, что мне не следует бросать специальности, это очень, Олька, правильно, мне невмоготу быть просто «пешкой служивой», я хочу много знать, много уметь, приносить пользу, и чтобы со мной считались, и сейчас я на верном пути к этому. И если ты с высказанными мною предположениями к тому же согласна, то блаженное состояние – это ничто по сравнению с моим настроением, и так, мы будем жить и работать в Москве. Для этого нужно иметь деньги? Так вот, котаха, я их буду иметь, получил сейчас по этому поводу письмо, что запрошенная мною сумма всегда к моим услугам, но не сразу, а эдак рублей по 500 в месяц, значит – дело в шляпе. Уже можно многое скомбинировать, теперь нужно только терпеливо, по возможности, ждать конца моей «ссылки», кстати, в смысле «нужности» этой ссылки, я все меньше сомневаюсь, ибо действительно приобретаю здесь много очень ценных знаний, доступных сейчас очень немногим.

С комнатой Маяковского ничего не вышло, ибо в ней происходят сборища футуро-имажинисткой братии, и они отнюдь не намерены лишать себя столь уютного места.
Квартира в Гендриковом переулке (сейчас переулок Маяковского) в которую Маяковский и Брики, в апреле 1926 года.

Но с момента, когда у нас имеются money (деньги) мы от всяких zufall’ ов (случайностей) свободны, и выберем то, что нам понравится Verstanden (понятно)? Разрешением твоего конфликта с Шурой я очень доволен, я очень доволен, по причине того, что и тебе это морально легче, и потому, что Шура, по моему, очень цельный и хороший человек. если, все же, тебе почему либо жить с ним нельзя, то пиши – постараемся тебе это дело разрешить. Лучше все же, если бы ты пока у него «под наблюдением» осталась. Понятно?

Кроме всего прочего, получил пару писем от мамы, Раи (из Парижа) (Рая – жена Бори), и моей кузины Лидочки (из Берлина), своим я, конечно сообщил о тебе и себе, как – можешь судить из сов мамы: «знаешь, Витенка, я таким тебя не видела, ты такой взволнованный, не спокойный. Я думаю, что спокойствие у тебя было напускное, продукт тренировки  sich nicht gehen lassen (сдерживать) или любовь нахлынувшая тебя так растормошила». Да, именно растормошила! Ух, ты, звереныш! Папа и мама просят передать тебе, что они тебя очень любят и шлют привет. Ну, пора кончать, все остальное – в другой раз, сейчас уже «адски» поздно – 11 часов, а мне завтра ехать на собрание за 10 верст. Сестрёнки моего друга – Лидочке - сердечный привет. Скажи ей, а то я ее очень люблю (можно так говорить, мой деспот?), Боре тотчас же напишу, когда получу от тебя его адрес. Привет Шуре. Целую тебя, сколько хочешь сама и мне хочется (а много хочется раз). Твой Витя.»

30 декабря, 1926 год
Витя - Оле
«Золотая моя детка, очень сердечно поздравляю тебя с новым годом, пусть он принесет тебе много-много радости, больше ничего не желаю. Наконец то кончились 3 бесконечных и утомительных дня, в которые я даже тебе, моей любе, писать не мог, чего-чего только не было! Приехало из Москвы начальство, и решались судьбы завода и отчасти всего края, по этому случаю я не спал три ночи и чуть не замерз, как рождественский мальчик, путешествуя на санях, с собрания в 3 часа ночи, в сильнейшую вьюгу, удовольствие – ниже среднего. Но, как сказано: что прошло, то прошло. Вчера получил телеграмму, что дела с монетами, для квартиры в Москве, so gut wie erledigt (можно сказать – улажены) это очень даже «великолепно», теперь, кажется, остается только дослужить столько то и столько то времени здесь wird d;nn wird alles gut (если быстро пролетит, то будет хорошо). Мне ужасно приятно каждый новый день сознавать, что, во-первых, он (то есть пройденный день) приближает меня к тебе, и потом, что много сделано, ибо пребывание здесь я использовываю действительно на все 100%. И стал заметно умнее (ты этого, вероятно, не находишь и не найдешь?)»

31 декабря, 1926 год

Новый год они встретили порознь. Он работал в ночную смену.
«Родной мой клюшкин, через несколько минут будет 12:00, у меня никакой встречи не предвидится, а я хочу встретить его думая только о тебе (закусываю, свою и без того сладкую мысль, сладкими конфетами, присланными из Москвы). Твой Витя»


Наступил 1927 год
1 января, 1927 год
Темкино
«Любушка, всегда приходится констатировать, что новый год, очень мало чем и отличается от старого. Бывает только грусть и чувство неудовлетворенности. Это отнюдь не мрачный пессимизм! На дворе второй день страшная вьюга, никуда нельзя высунуть нос и приходится сидеть дома. Одно удовлетворение – это моя замечательная девчушка Таня. Она и сейчас сидит у меня на столе и, признаюсь, очень мало способствует, возможности сосредоточиться и написать что-либо путное. Она, добрая душа, видит, что я утром ухожу без чая на завод, и старается вознаградить меня теперь тем, что варит мне какао. От этого у нее вся рожица в шоколаде. Прости родная, что так много про нее пишу. Но это сейчас мое времяпрепровождение. Следующую неделю буду работать ночью с 11 вечера до 6 утра. А целый день писать тебе письма – это очень хорошо. Ежедневно просматриваю все московские объявления о продаже квартир и комнат. По двум адресам уже послал запросы. Сижу и фантазирую (мысленно, конечно) о том, какие это должны быть комнаты и наше с тобой в них положение. Ну да, надеюсь устраивать их мы будем вместе. И потом «сегодня видел вас во сне», куда-то мы с тобой ехали, и я убеждал тебя в необходимости снять туфли. Непонятно и не скромно (дело было в поезде) последнее письмо от тебя 24 декабря, не теряю надежды завтра получить с почты несколько твоих писем, не ошибаюсь? Крепко всю тебя целую (и ножки без туфель).
Целую, Витя.»

3 января, 1927 год
Витя - Оле
«Олюшка, родная, я прям был вне себя от того, что у тебя в Ленинграде произошло. Что Шура, человек или зверь? Не буду вдаваться в подробности, лучше сначала о деле, насколько я понял из твоего письма и открытки, ты в среду вечером выехала в Москву, значит сегодня приехала, надеюсь, что доехала благополучно, что тебя встретили и что ты уже устроилась на нашей квартире. От Зёзи (старший брат Оли, Иосиф Георгиевич), насколько я понимаю, ты еще никаких известий не имеешь. Думаю, что этот вопрос ты в Москве выяснишь, как жаль, что я не в Москве и не могу тебе ничем лично помочь, но горевать поздно, если ты решишь поехать к Зёзе (в Харьков), то все останется как будто бы по старому – если же нет, то (это мое предложение) отдохни немного в Москве и кати в Армавир. Будь твердо уверена, любушка, что тебя там также встретят, как если бы это был я. Тебя там любят, и ты будешь самый желанный гость. Знай любушка, если бы я в этом хоть на йоту сомневался, то никогда бы тебя, мою единственную любу, не толкнул на такой шаг.
Теперь финансовая сторона дела, у Бори есть мои 50 рублей, и ты их или часть их, сейчас же возьми (параллельно пишу и ему). Чтобы ты была в курсе всех дел, пишу: Боря должен был Глинеру (арендодатель) дать 250 рублей, и для тебя у себя оставить 50 рублей. Если он еще не все 250 рублей, то пусть даст только 200, а еще 50 возьми ты. Таким образом, ты у него должна получить или 50 или 100 рублей, понятно? Пожалуйста, не стесняйся брать и говорить. Боря и Рая – это совсем свои люди, если хочешь, покажи им эти расчёты. Кроме того, в субботу переведу тебе еще денег. В субботу, т.к. только тогда рассчитываю получить жалование. Финансы у тебя будут в порядке. О малейших затруднениях немедленно пиши. Все ли свои вещи ты взяла из Ленинграда? Вообще, опиши все свои приключения и их причину подробно. Мне не хочется ругать твоего брата, но помни, что я уверен в твоей правоте и ему это его хулиганство не прощу. Кому же Оленька, как не мне, ты можешь и должна решительно все писать и говорить. Я тебя понимаю, безгранично люблю и сделаю все возможное для твоего счастья. Ведь ты – мое счастье. Пока что буду писать на Борин, а не на наш адрес, ибо не знаю твоих дальнейших планов, а у Бори письма не пропадут. Очень неприятно, что все мои письма, писанные ntt, в Ленинград, ты не получишь. Или ты устроила так, что тебе их перешлют? Как тебе понравилась наша комната и как ты устроилась? У меня так голова идет кругом от всего, что с тобой произошло, что я не могу сообразить, все ли нужное тебе написал. Если ты в чем-либо затрудняешься - спроси смело совета у Раюшки. Спешу отправить письмо сегодня. Любонька, надеюсь ты все поняла и устроишься и с деньгами, и с комнатой. Ведь кажется, все просто и хорошо разрешимо. Целую тебя моя ненаглядная детка крепко.
Если все устроится хорошо, то телеграфируй мне. Ибо сижу я на вулкане, и не буду спокоен, пока не узнаю, что у тебя все благополучно.»

4 января, 1927 год
12 часов ночи
Витя - Оле
«Родинка, конверт не запечатывал, все ждал твое письмо, о котором ты говоришь в открытке, но сегодня никто почту не принес. Вообще, почтовый вопрос, это наше больное место, и нет уверенности никогда, что письмо уйдет или придет вовремя, пишу сейчас с завода. Не могу уйти отсюда ни на минуту, а ручища грязные, даже бумагу замазал. Ты знаешь, на языке столько вопросов, что я решил их лучше не задавать, получился бы целый вопросник – буду терпеливо ждать твоих писем, ибо уверен, что и без вопросов ты мне все, решительно все, напишешь.
Внешне, комната, финансы люди, внутренне – твои переживания в связи со всем происшедшим. Планы на ближайшее время. Вот схема вопросов.
Что-то все очень трезво выходит, а на душе кошки скребут, хочется к тебе, помочь тебе, утешить, приласкать мою любушку, понимаешь такое состояние. Из Армавира жду не дождусь письма, еще нет ответа на наше «коллективное» из Москвы. В последнем письме мама очень просит тебя приехать, дальше, вероятно, еще больше. Сможешь ли ты мои письма из Ленинграда выцарапать? Не имеешь ли что-нибудь из дома? Как думаешь сообщить маме, обо всех происшествиях последних дней. Ну, вот, видишь – не удержался и все же задал массу вопросов. Твое письмо из Москвы должно быть исчерпывающе полным, а то я от неизвестности повешусь. Любушенька, не скучай в Москве – ведь я все время о тебе думаю, и люблю тебя прекрепко, как только вообще человек любить может. Если буду знать (только правду), что у тебя al right (хорошо), то не хватать мне будет только твоего присутствия, только пиши все в чем сомневаешься или нуждаешься, неправда или неизвестность хуже всего, понятно? Крепко целую, твои милые любимые глазки. Витя.»

5 января, 1927 год
Темкино
Витя - Оле
«Любушка милая, пришло письмо из Ленинграда, опять неожиданность – приезд Зёзи в Москву, значит опять все планы меняются. Пиши же zum Schluss (все в порядке), что же ты предлагаешь делать? Это письмо посылаю еще в Москву с тем, что если тебя уже там нет, то его перешлют в Харьков, с величайшим нетерпением жду твое подробное письмо, из которого бы я мог klug warden (быть просвещенным). Да, ты права – это несколько странно, что мы живем сейчас врозь, но так уж сложились обстоятельства, что примерно месяц нас не дано быть вместе. Поедешь ли ты из Харькова в Армавир и как долго думаешь в первом пробыть. Взяла ли у Бориса деньги? Боюсь, что мои. Ты раньше вторника не получишь. Ибо вышлю их завтра утром. Сейчас на заводе нет ни копья, даже занять не у кого. Как видишь, все вопросы и вопросы, требующие ответа. Стараюсь представить себе ход твоих мыслей, но «внешние» обстоятельства у тебя так головокружительно меняются, что нужно быть готовым ко всяким неожиданностям. Положи перед собой мои последние письма и отвечай на все вопросы. Письмо это получилось сборное, но ничего6 ты моя хорошая любенька разберешься. Знает ли Зёзя о всех твоих ленинградских историях? Какой он? И так, следующее письмо пойдет уже в Харьков, прекрепко всю тебя, любимая детка, целую. Твой Витя»


7 января, 1927 год
Темкино – Ленинград, Загородный проспект д. 9, кв. 11 (адрес Шуры).
Витя - Оле
«Любушка моя любимая, славная детка! Сейчас я похож на действительно счастливого человека, случайно взглянул на себя в зеркало и увидел улыбающуюся рожу, все от того, что пришло твое письмо! Не удивительно теперь, почему до сих пор ничего не получал. Ты его написала 28-го, а я думал, что сейчас же по приезде, чиркнешь мне пару слов. Пусть даже серия горьких писем, которые ты, вероятно, inzwischen (тем временем) получила, послужит тебе укором. Я действительно очень страдал, теперь у меня все какое-то розовое стало, любушка ты моя ненаглядная, задушить тебя готов от счастья, очень счастлив, что ты хорошо доехала и тебе удобно было, отсюда мораль – никогда со старшими не спорь, а то у нас чуть сцена на вокзале не вышла. Относительно Пюшеля (немецкий специалист) по льну, знакомый Вити. Относительно Пюшеля и твоей «опрометчивости», не думай, улажу все как нельзя лучше. Жаль только, что мы действительно не 2 года тому назад остались вместе, раньше бы я узнал, что такое счастье. Люшка, сердце на клочки рвется от любви – ты понимаешь это? Обнимаю тебя крепко-крепко, мне хочется тебе понравиться, и я усиленно «питаюсь», но эти дни ни черта в горло не лезло – все от твоего молчания. Смотри – не будешь писать, приеду скелетом!

Это необузданное счастье вызвано тем, что три дня в Ленинграде они провели вместе.

Мамам, конечно, давно написала, как только ты что- либо из Берлина получишь – сообщи, а если можно будет, то пришли письмо на «прочтение», я очень твою маму (Муху – Розу Миронову Экелес, а по мужу Куперман) люблю, и мне приятно будет читать ее письма. Наши тебя усиленно приглашают. Они еще не откликнулись на нашу женитьбу, завтра, верно, будет что-нибудь от них (последнее письмо было от 23го). Ты твердо уверена, что Руттеры поздравляют меня, потому что я нашел такую прелесть? Ну и самомнение. Ничего – лучше всего, что я сам себя поздравляю с тобой. За синяки удостаиваю проницательность Татьяны (Ленинградская соседка) эпитетом «Ослицы», кажется, подойдет к ней.
Я очень завидую всему народу, который тебя может видеть – мне самому так хочется быть ,около моей крошки, моего мучителя. Боюсь только, что тогда синяки будут на всех местах, где им полагается и не полагается быть. Свирепость у меня необычайная, и мне кажется – я никогда не смогу сказать, что достаточно тебя ласкал и целовал. Не надоела ли тебе моя «сказка про белого бычка» - любовь к тебе? Мне хочется не отдыхать, а уставать до потери сознания от твоей близости. Любунька, прости меня за это. Может быть то же, что я чувствую «не полагается»? Но, ведь у нас все, не как у людей! Передай Шуре, мою благодарность за поздравления, постараюсь не осрамить славную фамилию Куперман. Кстати, почему тебе писать не Данциг? Из Вязьмы написал тебе предлинное письмо (письмо не сохранилось) жаль, если ты его не получишь. Ну, киська, моя милая, пора и честь знать, а то письмо может быть бесконечным.
Прекрепко тебя обнимаю, целую, твой Витя. Передай привет Руттерам. Пиши часто. Еще раз (не могу удержаться), целую тебя всю-всю. Сердечный привет Шуре.

*Рисунок*

Моя улыбающаяся рожа – лучше рисовать не умею, но при богатой фантазии можно себе кое что представить. Уже час ночи, а завтра вставать в 6 утра – хочу попасть к началу работ. Все мои синячки крепко целую, и люблю тебя крепко-крепко. Твой Витя».

7 января, 1927 год
Еще одно письмо
«Сейчас один знакомый едет на станцию, и я спешу писать, чтобы передать ему письмо с собой. Остановку завода отложили на неопределенный срок. И таким образом меня ни в какую не отпускают».

Без даты. 1927 год.
Оля - Вите
«Ужасно смешно читать О.Г. Данциг, мне очень весело. Хочется всем язык показать.

По почтовым штемпелям можно изучить как развивалось льняное производство в России.
8 января, 1927 год
Темкино в Ленинград
«сейчас могу смело сказать «уф» это вздох облегчения. Кончилась моя неделя ночной работы – устал порядочно. Следующую уже буду работать с 2 дня до 11 вечера, это значительно легче. Завтра самолично отправлюсь на почту, чтобы выяснить6 кто виновен в том, что я с 30го е имею от тебя ни одного письма, потом уже буду скандалить или с этой самой почтой, или с более вероятным виновником – тобой. Во время «бессонных» ночей, у меня явилась гениальная мысль. 22 и 23 – праздники (праздник посвященный памяти жертв кровавого воскресенья», за 2 дня до Ленинграда я не доберусь – ergo (следовательно) нам можно увидеться в Москве. Если ты выедешь из Ленинграда 21 вечером, то 22 утром будешь в Москве. К этому времени и я там буду. Мы сможем пробыть вместе до вечера 23го, пиши немедленно согласна ли? Тогда я все утрою, вышлю тебе Money и так далее. Этот вопрос меня сейчас так захватил, что я на 7-м небе и уверен, что сегодня ночью обязательно увижу мою любоньку во сне. Также приходится довольствоваться только твоей карточкой и отсутствием писем, весело? И так, любка, спешно собери все свое сознание и пиши сейчас же. Нового у меня ни черта нет. Спокойной ночи, солнышко!  Целую крепко, твой Витя.
Привет Шуре и Руттерам».

10 января, 1927 год
Темкино
«Олюшка, я в полном недоумении, писем от тебя нет уже 12 дней, остается только предполагать, что ты или почему-либо не хочешь писать или больна. Если через пару дней не получу ничего, то начну бомбардировать тебя телеграммами. Но если не хочешь писать, то сообщи, по крайней мере, почему – ибо такое положение для меня совершенно невыносимо. Во всяком случае, ответа я от тебя хочу добиться и добьюсь. Слишком скучно в каждом письме писать все о том же. Тем более, что истина эта должна быть тебе достаточно понятна. Жду от тебя ответа на мои вопросы в прошлом письме. Целую Витя». 

С 22 по 25 января они провели вместе 3 дня и сходили в загс – зазагсились, свидетельство о браке хранится у меня дома.
А 25 ночью он уехал опять в Темкино

26 января, 1927 год
По пути в Темкино со станции Вязьма
Витя - Оле
«Детка! Солнышко мое любимое! Только недавно (ведь прошло всего 10 часов) как расстался с тобой и уже тоска до полной потери сознания. Эти дни в Москве пролетели, как какой-то чудесный сон. Ведь счастье мое так велико, что все собой заслонило. Если любишь меня, моя крошка, то в разлуке не забывай и пиши мне часто-часто-часто! В день три раза! Хорошо? Целую тебя всю крепко, и помни, что наши дни в Москве это мое самое светлое.
Твой Витя.
Безумно хочется тебя обнять и припасть к твоим губам».

26 января, 1927 год
Вязьма
«Детка, солнышко мое любимое, до сих пор не могу собрать в голове все мысли и подвести хоть какие-нибудь «итоги», может быть, это само собой когда-нибудь придет, но пока сознаюсь, откровенно – даже не хочется. Ведь это было такое яркое пятно, что не хочется его ничем омрачать. Беру его таким, какое оно есть, и еще раз благодарю судьбу за то, что она тебя, мою ненаглядную любушку, мне послала, а тебя – за то, что ты меня немножко любишь. Теперь жизнь у меня стала какой-то полной, если до сих пор я знал только дело и работу, совершенно без личных радостей, то сейчас ты своим появлением внесла что-то такое огромное, что ни учету, ни анализу не поддается и захватывает всего. Есть для кого работать и за что переносить маленькие неудобства жизни.
Знаешь, Оленька, сердце сейчас сильно так сжимается, что дышать трудно. Это ты в нем сидишь, а ведь ты (как сама говоришь) «толстенькая», смотри, не разорви мое маленькое сердце! Ужасно смеялся, когда на адресе вместо Куперман – Данциг. А вышло это машинально. Хороший признак. Вперед сейчас не гляжу, глазам больно – так мне все там кажется ярко и тепло. У нас с тобой, моя радость, будет зависеть, так обходить мелкие неудобства жизни, которые нам предстоит, чтобы ничем не омрачать наше счастье. Олюшко, солнышко! Думаю, что ты хорошо доехала, выспалась, и что соседи тебя не замучили. О наших «делах» ничего сейчас сообразить не могу, это тебе понятно? Ведь счастье так велико, что все собой заслонило. Если любишь меня, моя крошка, то в разлуке не забывай и пиши часто-часто. В день – 3 раза, хорошо? Целую тебя всю, всю крепко и помни, что наши дни в Москве это самое светлое. Твой Витя, безумно хочется тебя обнять и прижаться к твоим губкам». 

26 января, 1927 год
3 часа ночи
Темкино
«Мое любушко ненаглядное, так поздно и так хочется спать, что уже становится безразлично все окружающее. Так эти бессонные ночи не похожи на наши бессонные чудные московские ночи! Да, родинка, хоть мне иногда (моментами) и немного стыдновато вспоминать все наши безумства, но вместе с тем это было так хорошо! Я бы и сейчас, даже несмотря на то, что с ног валюсь – замучал бы тебя поцелуями и ласками. А болит еще все? Застал здесь телеграмму от моих родных с приглашением тебе приехать (они даже про ЗАГС не знали).

Текст телеграммы из Армавира – принято 24 января: «ждем Олю, деньги высланы Боре, целуем».

Делай, любушка, как хочешь, но мне бы все же очень хотелось, чтобы ты – если поедешь в Харьков – заехала бы к нашим. Ну, об этом предоставляю судить тебе. Надеюсь, что мое письмо с дороги получила? Завтра все глаза прогляжу на почтальона – ведь от тебя – моего счастья – письмо будет! Пиши мне подробно все, что делаешь и думаешь. Я должен быть в курсе всех твоих дел и мыслей. А, в общем, ни черта не хотелось бы сейчас тебе писать, кроме того, что я тебя сумасшедше люблю, люблю и люблю. Ты это пойми, крошка.
Ну ничего – побольше бодрости – ведь скоро мы уже навсегда будем вместе. Чудесное мгновение, которого я жду с безумным нетерпением. Мне опять мешают писать, кругом ходят рабочие и стучат машины. Спокойной ночи, моя голубка. Крепко-прекрепкое целую мою ненаглядную крошку, Витя.»

29 января, 1927 год
Из Армавира от родителей
«Милый сына, я еще раз поздравляю тебя и желаю тебе много счастья и здоровья. Я тебя знаю и уверена, что будешь ей хорошим другом, внимательным и чутким, а кроме того, если 2е чужих людей сходится, то каждый должен уступать другому. Тогда только получится гармония. Обязательно ждем ее к нам. Ты теперь стал чином выше, все таки женатый человек.
Я от мамы знаю, что его родители были очень порядочными людьми и все чистое у вти от них. Как говорят «с молоком матери».

27 января, 1927 год
Темкино
Витя - Оле
«Любушка, родная – не знаю как только бумага выдерживает мои к тебе письма – сижу, пишу, а у самого такой «пожар», что пришлось все легковоспламеняющиеся предметы вынести на мороз. Нет, серьезно, не могу тебе точно сказать, что со мной творится, но когда думаю о тебе, то дышать и вообще соображать что-либо трудно, а сердце сладко щемит. Оленька – это так хорошо, что я тебя люблю. И что ты мне дала возможность познать, что такое любовь. И вполне ее прочувствовать. Все свободные минуты думаю о Москве и о тебе, ты теперь моя, хочется всему свету теперь кричать и кричать. У меня есть друг, жена, товарищ, и все в одном лице. Так чудесно. А на вокзале в Москве, мои глаза были на «мокром месте», долго еще глядел в след поезду. Последнее, что видел – была твоя рука (любимая, как и ты вся). Тоска такая взяла, когда ты ушла в вагон, что хоть вой волком. Теперь же в малейших подробностях вспоминаю наши дни и строю планы на будущее. Хочется, чтобы ты была счастлива, любила бы меня. Ведь это возможно? Во время же нашей разлуки, хочется иметь от тебя частые, длинные и подробные письма. Не своди меня с ума молчанием. Кстати, сегодня получил письмо от Лиды с объяснением причин твоего молчания – говорит «лень» у тебя была. Олюшка, пусть этого больше никогда не будет, обещаешь? Сегодня весь почти день спал после бессонной ночи. Люди говорят, что вид у меня «на воду», то есть не ахти какой важный. День простили даже без объяснения причин. Великолепно! Отсюда мораль – дерзай! Сейчас уже поздно (10 часов) и скоро мне идти на завод. Опять всю ночь бодрствовать и думать о тебе. Люба моя, мучительница моя, как встретил Шура наш загс? Из дома по этому поводу еще ничего не имею. Олюшка – предупреждай меня – своевременно, о перемене «места жительства», чтобы я мог тебе писать, зная, что ты письма получаешь. Ну прощай мое солнышко. Всю, всю тебя крепко целую и обнимаю. Твой Витя.

28 января, 1927 год
4 часа
Утра
Витя - Оле
«Детка моя славная, ты, наверное, сейчас так сладко спишь, положив ручку под голову, хотелось бы сидеть около тебя и смотреть бы без конца на мою любимую рожицу. Одного ты уже, наверное, добилась в жизни – полностью отняла мой покой. Смотрю на машины – вижу тебя. Слушаю шум моторов – слышу твое дыхание. Не становлюсь ли я маньяком. Во всяком случае, тогда это очень приятная «любомания»! Трудно забраться в чужую душу, даже в душу так любимой женщины, как ты, но я дорого бы дал за то, чтобы узнать, думаешь ли ты иногда обо мне и как думаешь?
Люшка родная моя – если у тебя есть какая-либо твоя карточка, то пришли ее мне обязательно и скоро. Та, которая у меня, скоро будет дырявой – слишком часто ее целую. Это не стыдно? Знаешь, меня все-таки не оставляет мысль о том, что я должен вернуть тебя к действительной человеческой любви. Ведь так у нас долго и постоянно повторяться не может. Чертовски трудно мне было. Рассудок протестовал всеми силами, а сердце «манило» будь что будет. Ну, это дело далекого будущего, и пусть оно будет таким, каким… будет. Сегодня напишу в берлин всем Uhland’цам (родственниками Оли Куперман). Если соберешься с духом, то черкни пару слов в Армавир. Ну, хотя бы просто «привет». Целую тебя, мое все. Помни и пиши, твой Витя. Домашний адрес Зёзи в Харькове?».

28 января, 1927 год
Оля - Вите
«Котенька, любимый мой, только что получила твое письмо. Я еще в кровати лежу. Ужасно смешно читать ОГ Данциг Я и не Я. Киска ты мой хороший, право не стою я, чтобы ты меня так любил. Но и я постараюсь стать хорошей. Вчера были гости, и представь себе, мужчины не хотели верить, что я уже valoren (замужем), пришлось вытянуть на свет свидетельство о браке. Это имело должное действие. А настроение у меня чудесное, мне очень весело и смешно. Хочется всем язык показать. Витька, знаешь, я еще вся в синяках. Ты помнишь, где они? Целую в губы, я забыла наш московский адрес (Витя снял комнату)».

28 января, 1927 год
Темкино
Витя - Оле
«Любушка милая, нецензурно выругал сегодня почтальона, не принесшего мне письма от тебя. Боюсь только и, вероятно, не без основания, что почта здесь не причем, а просто ты не удосужилась чиркнуть мне пару слов. Если это так – в чем, я почти не сомневаюсь, то это архи-свинство. Больше даже ничего сказать не могу. Только ты напрасно меня мучаешь – я, ей аллаху, не заслужил. Приближается срок твоего приезда в Москву. Когда думаешь ехать? Не забудь своевременно известить Борю и Раю, и Глинера (нашего хозяина), последнему ведь нужно, вероятно, кое-что привести в порядок. Верю, что и сама устроишься, но все же напоминаю: не забудь, что утром и вечером нужно кушать! Обедать тоже не забывай. В зависимости от обстоятельств, можешь даже устроиться с обедами и дома. Ну, полагаюсь на твой здравый смысл и надеюсь, что все будет олрайт. Хотя мне ужасно бы хотелось самому за тобой ухаживать, носить тебя на руках, избавить от всех житейских забот, которых так много. Хочется, чтобы этот месяц разлуки прошел быстро. Хорошо бы, чтобы и незаметно, но, к сожалению, это невероятно. Тяжело мне без тебя и так как это у меня впервые – то не знаю, как самого себя «утешить». А уж как я буду лететь к тебе в Москву, нет такого средства сообщения, которое бы меня достаточно быстро меня доставило к тебе, моей любимой крошке. Время, когда вернешься из поездок в Харьков и Армавир, мне нужно знать minimum за 2 недели. Не забудь этого. Иначе может получиться, что я не смогу приехать. Умоляю тебя, голубка, извести меня своевременно! Ведь меня должны будут вытребовать из Москвы, а это займет определенный промежуток времени (как я писал – 2 недели). Сейчас даю пол царства за твое письмо! Осчастливь меня, родинка милая – ведь так мало прошу. Крепко тебя, детка, целую, твой Витя.»
29 января, 1927 год
Оля Вите
Ленинград - Темкино
«Завтра я еду в Москву к боре, к твоим, котик, я поеду, если они хотят меня видеть, я только боюсь, вдруг я им не понравлюсь, целую тебя, мой родной, крепко. Оля».
29 января, 1927 год
Темкино
Витя – Оле
1 ночи
«Оленька, вот и 27 благополучно прошло, а писем от тебя нет и нет. Кажется мне, что если и получу «вскоре», то только одно, а потом ты напишешь, что мол «занята была» или что-нибудь в этом духе. Знаю я, Оленька, что не любишь ты меня так, как я тебя. Но все же в разлуке с тобой мне, право не легко, так вот во имя хотя бы моей к тебе любви, пиши мне. Для меня писать тебе – это необходимость, я иначе не могу жить. Если для тебя это обязанность, то пусть так, хоть это и очень больно знать, но выполни ее. Мне очень неприятно, что к этому приходится возвращаться снова и снова, но на душе так скверно, что не могу молчать. А как бы хотелось просто болтать с тобой, хотя бы даже и какой-нибудь вздор. Во всех предыдущих письмах задал тебе массу вопросов, на которые обязательно отвечай, когда ты выезжаешь из Ленинграда? Как там (в Харькове) проведешь время? Собрала ли вещи? Из Армавира опять пришло письмо с приглашением тебе приехать, поедешь? Ну, вот видишь, какая ты дрянная девчонка – ничего не могу из себя выдавить кроме вопросов, а все потому, что ты молчишь. Все время подходят и мешают сосредоточиться – ergo (следовательно) придется кончать письмо завтра. Спокойной ночи, моя золотая, гадкая девчонка. Всю тебя крепко целую до боли, Витя.
Продолжить дальше нечего, разве еще раз сказать, что у меня в голове и сердце? Чувство, что я тебя до безумия люблю, но не надоели ли тебе мои объяснения, я же не могу молчать – ты мое необыкновенное солнышко, счастье. Любушка, совсем сума схожу, улыбнись и я тебя зацелую, твой Витя.
Нужно добавить, «забытый».
31 января, 1927 год
Темкино
Витя – Оле
«Оленька, и сегодняшняя почта мне ничего от тебя не принесла. Я последний раз буду просить тебя, умолять, поверь, что и самолюбие ведь у меня есть. В 100й раз повторяю, знаю, что ты меня не настолько любишь, чтобы мое присутствие или хотя бы письма, были для тебя необходимостью. Ты своим упорным необъяснимым молчанием это еще лишний раз стараешься подчернить.  Этого бы можно было не делать. Не стану взывать к твоему чувству долга, но ты, как мне всегда казалось, чуткая девочка, неужели же ты не можешь понять моего состояния, и того, что ты делаешь своим молчанием! Не легко мне было расстаться с тобой, не легко и жить здесь одному, без моего сердца – тебя. Единственное, чем думал утешиться, это была надежда на твои письма. Их нет. В отчаяние, любушка, я не впаду – для этого я уже слишком много видел и знаю. Но не убивай во мне того единственного чудного чувства любви, которое у меня есть к тебе. Ты знаешь, сейчас за одно твое ласковое слово любви, я бы отдал жизнь. А жизнью моей лучше не пренебрегай – я тебе еще могу пригодиться. Ведь каково бы ни было твое отношение ко мне – я всегда буду любить тебя и только тебя одну. Так чувствую и так будет. Оправдываться за молчание не нужно – это для тебя унизительно, и потом, физическим причинам невозможности писать (занята была) я не хочу верить, ибо и сам лучше не спал бы неделю, но всегда нашел время для ласкового слова моей ненаглядной девочке. Мне казалось, что после Москвы, мы, расставаясь физически – территориально, душой теперь навсегда будем вместе. Неужели это миф, и твоя холодность идет так далеко, что ты способна «насовсем» от меня уезжать? Обидно это мне как человеку, и больно, как любящему тебя. Это письмо не должно остаться без ответа – молчание на него будет мне приговором, помни об этом. Целую тебя крепко, твой Витя».
2 февряля, 1927 год
Темкино (из Темкино)
Витя – Оле
«Любушка, солнышко мое. Большая радость, получил второе твое письмо. Ты его в кровати писала? Читаю и не начитаюсь. То есть это такое наслаждение держать в руках кусочек бумаги, на котором твои мысли, ты сама! Только это любка не perversit;t (извращение), а самая обыкновенная любовь. Опять должен повторить, что несказанно завидую всем видящим тебя, пусть ухаживают, носят тебя на руках, но смотри Олька, если себе кто-нибудь позволит слишком «вольно» тебя коснуться, переломаю ему все кости. Ведь я здесь от обстановки, в которой приходится жить, и от того, что ты далеко, превращаюсь в настоящего зверя. Ты, киська, правда чувствуешь, что меня любишь, или это только плод разнеженной фантазии. Если, правда, то я способен с ума сойти от счастья. Рожа у меня сейчас улыбающаяся и наверное, невероятно глупая. Хотя люди ошибаются, говоря, что любовь делает слепым и глупым, у меня это наоборот – просветление. Ну, Олюшенька, пойми же, какое ты мое солнышко, как я безумно люблю тебя! Нет, кажется, никогда не смогу тебе все выразить в словах, что во мне творится, хочется, чтобы ты так поняла, поймешь? От этого у меня и отчаяние было, когда не имел от тебя писем, целую неделю. Как долго ты еще думаешь пробыть в Ленинграде, имеешь ли известие от Зёзи, вообще, может быть в твоей головке какие-либо новые планы народились – но мне кажется, что тот, который мы с тобой вместе наметили – правильный. Обстановку, в которой писалось письмо домой, описал в письме маме, достаточно подробно. Подумать, что ты «дура», можешь только ты сама. Для меня и моих родных, ты – солнышко. Получил вчера из дома фотографию – такую же, как у Бори. Очень доволен, теперь у меня все любимые собрались. Как это тебя угораздило наш адрес потерять? Повторяю – Москва, Садово-земляная, дом 57, кв. 2, инженер Глинер. Не забудь им заранее написать. Тоже и Боре, чтобы тебя встретили, а то тебе одной с вещами трудно будет. Gn;dige Frau (милостивая сударыня), пора мне спать идти, а то сейчас на зло Тане – пишу Куперман. Настроение у меня теперь на 5+, любонька – люблю».

4 февраля, 1927 год
Темкино (из Темкино)
Витя - Оле
«Милая родная детка, надеюсь, что письмо, посланное мною вчера, в ответ на твое из Ленинграда, ты уже получила. Никак еще не могу прийти в себя от возмущения Шурой, и того, что тебе, маленькой любушке пришлось пережить, прямо неправдоподобная история в интеллигентной среде, к какой себя Шура, очевидно, причисляет. Об этом у нас еще будет разговор. Пока же предлагаю тебе забыть вообще о существовании Ленинграда. Не оглядываться назад, что было то было и ничем сейчас этой трагедии не помочь. Давай лучше смотреть и идти вперед. Во мне ты имеешь лучшего друга и товарища и человека, который тебя безгранично любит. Так неужели мы вместе не построим нашу жизнь так, как хотим. Верю и хочу, чтобы и ты верила, что построим. У нас будет всегда светло, светло и много смеха. Хорошо, радость моя? Пока же, по пути к этому светлому, нам еще много всяких житейских мелочей предстоит преодолеть, но мы не унываем, все вперед и вперед. И так, - не смотреть назад. Любушка, надеюсь, что ты уже взяла у бори денег. Очень что-то я боюсь, что ты «сделикатничаешь»! не будь дурочкой. Завтра, вероятно, дадут жалование, и я тебе еще вышлю. Мне больше всего на свете не хочется, чтобы ты испытывала материальные затруднения. Это мне спать не дает. Как утроилась в комнате? Понравилось ли тебе? Как Глинеры? У тебя, я думаю, достаточно здравого смысла, и ты «на пока» сама о себе позаботишься, хотя я так хотел бы все для тебя сделать. Пиши немедленно о планах, остается ли все по-старому? Шлю Боре и Раюшке сердечный привет. Крепко люблю и целую свою милую крошку.»
5 февраля, 1927 год
Москва (из Москвы)
Оля – Вите
Зёзя был в Москве в командировке, он ее встретил и отвез в их комнату

«Вчера мы были с Раей на «Дни Трубиных»…

Мама всегда вспоминала этот спектакль и Лариосика в исполнении артиста Яншина

…а вечером, когда я пришла, на столе у меня большущая корзина цветов, я очень тронута. Та комната, которую ты снял, дико далека от центра, без телефона и удобств, негде помыться, хозяев я еще не видела. Думаю, в понедельник уехать в Харьков. Адрес Зёзи: Харьков, улица сумская, дом 46, кв. 7.»

Зёзя – это старший брат Оли, он работал корреспондентом ТАСС Украины. Во время войны был военным корреспондентом, ранен в легкое и в 1947 году умер.

9 февраля, 1927 год
Темкино – Харьков
Витя – Оле
«Вчера от злости даже не писал тебе, а разозлился из-за открытки, кроме того, что я прямо органически не перевариваю этого способа сообщения, мне было странно, что ты в такое «богатое событиями» время, за 6 дней удосужилась написать мне одну маленькую открытку. Это тогда, когда я, прямо сгораю от нетерпения узнать все. Послал в Харьков уже 2 письма – это третье. Там ли ты уже – или лучше было писать в Москву? В одно из писем в Харьков, вложено письмо от мамы, пожалуйста предупреждай меня своевременно обо всех изменениях «места жительства». Комнату нашу, как только оба приедем в Москву, приведем в человеческий вид. Где ты жила все эти дни в Москве, там ли был боря? Я Раюшке дважды писал, но ни ответа, ни привета. Ты с ней Зёзю познакомила? Это мне очень приятно. Только что пришел с завода. Сейчас хочу ехать на съезд по агрокультурным мероприятиям. Не охота – спать хочется и холод адский. И потом, на душе скверно, думаю все только о тебе и мне обидно, что ты, кажется, поклонница пословицы «с глаз долой – из сердца вон». Так-то детка, так то детка. Не хочется задавать опять одни и те же вопросы, хочется верить, что ты на них уже ответила и я скоро получу письмо. Привет незнакомому Зёзе и его жене. Похожа на Риту (сестра Вити) или нет? Целую тебя крепко».

С женой Зёзи, тетей Женей, мы дружил до ее смерти. Она часто приезжала к нам в гости, есть масса фотографий, их сына звали Шуриком, как Зёзиного брата. Шурик окончил горную академию, один раз был в Москве и связи потерялись.

10 февраля 1927
Витя – Оле
«Солнышко мое, наконец-то получил твое письмо, правда далеко не такое подробное, как бы мне хотелось, но с тобой на эту тему философствовать, дело, очевидно, совершенно безнадежное. Рад за тебя, что Зёзя тебе понравился, может быть ошибка в Шуре будет компенсирована Зёзей (собственно, правильно, Иосиф?). Вполне с тобой согласен, что комната наша с тобой в Москве, для более или менее продолжительного жития – абсолютно непригодна. Никогда не старался тебя в противном уверить. Но, если я в Темкино, а ты путешествуешь, то комната лучше сама собой не найдется, а вместе с тем, на первое время, вынуждено же где-нибудь остановится. Я на теперешнюю комнату смотрю, как на  Aushilfe (временное пристанище). И когда мы с тобой «соберемся» наконец в Москве, то приложу все усилия, чтобы найти приличное «место жительства», где бы моя любушка могла плескаться, как утка, сколько ей влезет. Достаточно понятно? Ведь, кажется, иначе все это не мыслилось – чего же ты вдруг «на дыбы».
О разводе не может быть речи – это перефразировка из очень неприличного анекдота halt Schnabel (держать язык за зубами) и не произноси этого слова – развод – я все думаю, наоборот, о свадьбе. Ведь о тебе (по твоим словам) не верится, что ты уже gn;dige (замужняя)? А это понятно?
Люшенька, мне бесконечно неприятно, что тебе приходится самой многое делать, но что же поделаешь? Вот будем вместе, тогда отдохнешь. Пока же  - не падай духом от того, что у тебя 9 «багажев» - ей Аллаху, не стоит беспокоить свои нервы по пустякам. Долго ли ты думаешь прожить в Харькове, посылаю тебе второе письмо от мамы, любка, поезжай в Армавир, не огорчай «стариков». Ведь ты видишь, как они тебя любят и ждут. Пробудешь там сколько тебе понравится и nach Moskau (в Москву), назад. Я уже хлопочу о переводе, а на первый случай, об отпуске, смотри, предупреди меня своевременно и заранее, о дне приезда в Москву, а то я не смогу выбраться! Или тебе моя особа, может быть уже достаточно безразлично, а? Пиши мне чаще и больше, ведь пойми, какое это счастье получать письма от тебя, моей светлой любушки, солнышко. Посвяти мне немножко – право, здесь я этого заслужил. Крепко обнимаю и всю целую. Твой Витя.»
10 февраля, 1927 год
Витя Оле
«Любимая моя детка! Утром отправил тебе письмо, но сейчас сижу один (все ушли в «гости»), думаю о тебе – ergo (следовательно) – пишу, это не плохо? Мне начинает становиться досадно, что у нас все «не как у людей», хочется быть с тобой, говорить целовать, делиться мыслями о жизни6 работе – ведь ты, моя любонька, все поймешь.
Потом обидно, что не могу тебе сразу дать европейские условия жизни, к которым и сам стремлюсь всей душой – все нужно еще строить и соображать. Одно утешение – мы еще молоды, бодры и, любя друг друга, сумеем красиво жить, и добьемся всего, чего захотим. Ведь можно же верить в то, что мы очень хорошие друзья, поймем друг друга и не будет у нас никаких дрязг и ссор. Ты – моя королева, этого достаточно. Хочешь – будем жить «равно», хочешь – буду служить тебе. Выбор твой, ответишь на это?
Календарь говорит, что недели через 3 с половиной мы увидимся. Люблю его за это и ненавижу, он безжалостно дает каждый день зачеркивать только одно число.
Хочется думать, что ты в любящей атмосфере сначала Зёзи, а потом моих родных – отдохнешь, и увидишь, что у нас есть хорошие друзья. Это так важно в жизни!
Получила ли ты уже что-нибудь из Берлина? Ты должна была в Москве найти телеграмму от моих родных с поздравлением, так это? В Москву послал тебе, как ты просила, денег, очевидно ты их не получила. (выслал 8го). Переправляю их теперь в Харьков. Значит, у бори, ты взяла money?  Это тебя немного устроило? Пиши же, детка, поддержи меня. Я тебе, кажется, достаточно часто пишу, удовлетворяют ли тебя мои письма? Ведь обычно пишу то, что думаю в данный момент. И если ты немножко психолог, то они тебе многое между строк должны строк должны сказать. Пора бай-бай, спокойной ночи крошка. Крепко тебя целую в губки».
Твой Витя.

(Продолжение)
10 февраля, 1927 год
Витя Оле
«Любимая моя детка! Утром отправил тебе письмо, но сейчас сижу один (все ушли в «гости»), думаю о тебе – ergo (следовательно) – пишу, это не плохо? Мне начинает становиться досадно, что у нас все «не как у людей», хочется быть с тобой, говорить целовать, делиться мыслями о жизни6 работе – ведь ты, моя любонька, все поймешь.
Потом обидно, что не могу тебе сразу дать европейские условия жизни, к которым и сам стремлюсь всей душой – все нужно еще строить и соображать. Одно утешение – мы еще молоды, бодры и, любя друг друга, сумеем красиво жить, и добьемся всего, чего захотим. Ведь можно же верить в то, что мы очень хорошие друзья, поймем друг друга и не будет у нас никаких дрязг и ссор. Ты – моя королева, этого достаточно. Хочешь – будем жить «равно», хочешь – буду служить тебе. Выбор твой, ответишь на это?
ненавижу, он безжалостно дает каждый день зачеркивать только одно число.
Хочется думать, что ты в любящей атмосфере сначала Зёзи, а потом моих родных – отдохнешь, и увидишь, что у нас есть хорошие друзья. Это так важно в жизни!
Получила ли ты уже что-нибудь из Берлина? Ты должна была в Москве найти телеграмму от моих родных с поздравлением, так это? В Москву послал тебе, как ты просила, денег, очевидно ты их не получила. (выслал 8го). Переправляю их теперь в Харьков. Значит, у бори, ты взяла money?  Это тебя немного устроило? Пиши же, детка, поддержи меня. Я тебе, кажется, достаточно часто пишу, удовлетворяют ли тебя мои письма? Ведь обычно пишу то, что думаю в данный момент. И если ты немножко психолог, то они тебе многое между строк должны строк должны сказать. Пора бай-бай, спокойной ночи крошка. Крепко тебя целую в губки».
Твой Витя.


28.
Темкино, 13/II 27 г.
Гадаю на кофейной гуще – где ты, что ты? Ведь по твоим сообщениям ты 8-го выехала в Харьков?
Приближается медленно, но верно время, когда мы встретимся в Москве – смотри Люшка, не забудь меня заранее (minimum за неделю) предупредить о дне, когда ты будешь в Москве. Ведь мне нужно тогда все устроить, что бы отсюда вырваться! Или ты уже совсем от меня отвыкла и видеть меня не хочешь? Ведь с тобой все может быть.
Сейчас фантазирую на тему о том, как мы в Москве  устраиваться будем.
Придется много поработать пока все будет так, как нам хочется, но тем приятнее будет потом сознание, что все сами сделали и так, как нам хочется.
Не впадай в мрачный скептицизм из-за того, что у нас на первое время будет неважная комната. Лучшая – зависит от нас самих. Вообще же помни, что надеяться мы можем только на свои собственные головы и руки. Я в самом радужном настроении и очень жаль, если ты «наоборот». Как мне хочется быть с тобой – прямо описать не могу. Я бы в тебя бодрости вдохнул уйму. Вся, какая у меня имеется, а ее – тьма-тьмущая.
Когда едешь в Армавир? Решись, Любонька, и езжай туда – право, не раскаешься, узнав моих стариков – они совсем особенные люди.
Когда будешь ехать из Армавира, захвати там медвежью шкуру  (темную). Она страшно симпатичная и мама мне ее обещала. Сделаешь?
Вообще, с мамой обсуди некоторые хозяйственные вопросы. Сумеешь это? Думаю, что да, ведь когда это нужно, то и ты умеешь быть практичным человеком.
Вспомни, что ты «замужняя женщина» и должна заботиться  о  «домашнем уюте». Очень смешно?
С какой бы радостью я сам все, все сделал – описать не могу! Работать  для тебя будет у меня самое большое счастье. Любушка – я тебя страшно люблю! Это хорошо для тебя? Хочешь, чтобы было так?
Сейчас поеду на станцию и сам опущу письмо. Посему Schluss!
Если ты еще в Харькове, то передай привет Зезе.
Бесконечно люблю и целую мою ненаглядную детку.
Пиши, крошка, чаще.
Витя

29.
Темкино, 13/II.
Ну, вот, любушка, отправил тебе сегодня самолично недоуменное письмо, а сейчас приехал домой и застал от тебя письмо из Харькова – inzwischen привез какой – то благодетель.
Очень рад, что ты хорошо провела время в Москве. Что это за такой «Берлинский знакомый», с которым ты кутила? Смотри, Люшка – оторву ему в «случае чего» голову. Была ли ты с Зезей у Раи? Как ему мои понравились?
Настоятельно прошу тебя не ставить меня в такое положение , как будто я задаю вопросы «в пустоту» - отвечай на них! Я их тебе  постоянно массу задаю и ни на один не получаю ответа.
С Армавиром у тебя carte blanche – свое же мнение я высказал. Кстати, получила ли ты 2 письма (мною пересланных) от моей мамы?
Причем Боря и твоя поездка? Ответ  на твой  и Раин проект есть в одном из маминых писем. Ты взяла у Бори денег?  На днях, вероятно, получишь еще  20 р. – я их в Москву направил и теперь  просил их тебе переслать.
Работаю  по-прежнему много и с увлечением. Нахожу в этом большое удовлетворение. Особенно, когда вижу, что мою работу ценят. Завтра буду читать лекцию на съезде профсоюзов. И все же, если в работе я раньше  находил все, то теперь мне она уже часто кажется только средством к достижению цели – тебя и только тебя одну хочу всегда и везде. Ведь дождусь я этого времени? Верю.
Целую тебя очень нежно и крепко
твой Витя.
30.
Темкино, 14/II 1927.
Родинка, любимая – почему-то мне сейчас очень хорошо. Если бы ты еще была близко! Скоро, скоро, любушка. А ты хоть немножко хочешь меня видеть?
В связи с твоим берлинским знакомым видел сегодня отвратительный сон. Ты с ним ехала в автобусе – я сидел сзади – и ты (гадость!) рассказывала ему во всех подробностях все, что было у нас с тобой в Москве, перечисляя все самые мельчайшие подробности. Хорошо, что на этом проснулся, а то бы дело кончилось кровью. Вот что бывает от тоски по тебе!
Сегодня получил письмо от мамы и Раи (из Парижа). Мама пишет, что из Берлина, на ее сообщение – о тебе и мне  - ее очень поздравляли и писали, что ты очень «симпатичная девушка». Ну-ну! И быстро же весть о нашем счастье облетела мир. Вот написал «счастье» и взяло меня сомнение – согласна ли ты с тем, что это именно счастье? Я же его принял полностью. Написать еще раз, что ты  - мое счастье?
Как проводишь время в Харькове. О 4-х днях в Москве ты мне потом расскажешь.
У меня сейчас тьма работы и я рад, что так занят, а то тоска сведет в могилу.
Пиши мне, детка, часто и не наспех, а «любимо».
Крепко тебя целую
твой Витя.

31.
Темкино, 16/II 27.
Милая Олюшка!
Очень благодарен за присылку берлинских писем. Дядино, к сожалению, никак не могу «дешифровать» - почерк похуже твоего.
Люшка, неужели у тебя так мало есть, что мне писать; ведь твое чисто «описательное». Все внешнее и только. Есть одно твое и то …приведу твою фразу: «и потом я тоже буду какае-нибудь фокусы выкидывать. Ты не возрадуешься, Витенька, я тебе серьезно советую разводись со мной. Тебе лучше будет». Это все что ты имеешь мне сказать во время такой болезненной  и тяжелой для меня разлуки? Печально. Как-то невяжется с моим внутренним представлением о тебе. Да знаешь ты, маленькая детка, что за одно лишь милое, простое слово любви я был бы твоим рабом?
Ну не буду много распространяться. Убеждать я тебя ни в чем не хочу. Каждый сам руководит своими мыслями и поступками.
«Дитю» нашу мне очень жаль. От всей души желаю Бобке сильного расстройства желудка. Кстати, из теста «ткать» нельзя никак. Разве из лапши – да и то что-то сомневаюсь.
В конце у тебя приписка карандашом, что родные «больше  нас самих» радуются. У меня, может быть, к твоему сожалению, это не радость, а счастье. У тебя иначе.
Мне часто гораздо больше хочется тебе сказать, но твое отношение очень похоже на «холодный душ». Постараюсь, по крайней мере, внешне, сдерживать себя. Эх, Оля, как много нужно с тобой говорить! Пусть же хоть  и в сотый раз, хоть это и надоедливо, но я люблю. Знаешь ты, что такое любовь?
Целую крепко
Витя
Перед отправкой перечитал письмо и хотел его порвать, но потом решил , что моему другу я не имею оснований не писать всего. Я свою душу от тебя не прячу.
32.
Темкино, 16 II 27
Родинка моя!
Только что написал письмо твоей маме и всем иже с ней. Под конец даже дядино письмо разобрал. В обращении к нему пришлось величать его  «дядя», ибо к своему великому стыду совершенно забыл его имя и отчество. Восполни этот пробел в моей памяти.
Написал еще всякую всячину, кстати, ответил отрицательно на просьбу «баловать» тебя. Понятно? А сам думаю: «буду баловать, сколько силы есть». С этим положением ты вероятно согласишься.
Сейчас будет у меня бурное объяснение с дирекцией по разным делам.  Если не выставят меня, то самолюбия у них нет. Но боюсь – не выставят.  Ато бы проблема приезда в Москву сейчас сама собой разрешилась, хотя  и в довольно неприятной форме и с не менее неприятными последствиями.
Что же ты ничего не пишешь о своих дальнейших планах? Или решила  «осесть» в Харькове?
Любка, мне тебя ужасно не хватает, ну, как воздуха. Безумно временами хочется задушить тебя в своих объятиях и без конца целовать. Ведь еще  около 2-х недель до нашего свидания. Ну, и танцевать я буду, когда увижу твою любимую рожицу! А ты хочешь меня уже видеть?
Знаешь, «не как у людей» не может долго продолжаться – я это чувствую всем своим существом. Мы должны быть вместе и то, что должно быть – будет! Солнышко – скоро ты взойдешь, ведь пока –все ночь темная.
Бесконечно люблю тебя и целую
твой Витя
Получила ты 20 р.? Еще прислать? Сколько? Куда?
33.
Темкино, 17/II 27.
Милый мой Люшкин!
Могу, что называется, «реваншироваться» - посылаю тебе письмо из Берлина. Узнал из него неожиданную вещь – «хозяйка»! Ну-ну, любопытно это будет посмотреть. Хорошо, что ты хоть готовить не умеешь, а то подох бы я от смеха и …голода.
Вчера писал в Берлин – на днях еще чего-нибудь состряпаю.
Боря мне пишет, что будет проезжать через Харьков в 20-х числах – значит, возможно, ты поедешь в Армавир?  Когда это точно узнаю, то начну хлопоты о поездке в Москву и заранее тебе сообщу, когда там буду. К этому сроку ich hoffe и Вы, gnёdige Frau, соблаговолите явиться перед моими ясными очами.
Сейчас продолжаю писать в Харьков, проси Зезю письма тебе пересылать. Где мои вещи – у Бори или уже в нашей комнате?
Как приятно ощущать, что время нашей встречи все приближается! Мне так хочется тебя видеть, что прямо сердце лопается! Ты  представляешь себе такое состояние?  Ведь в тебе мое все: друг, женщина, попутчик. Солнышко!
Эту неделю опять работаю ночью и вид у меня поэтому холерообразный. Не так уж устаю, но ночная работа выбивает из колеи. Мои сожители зовут чистить картошку. Ведь есть-пить надо, а «хозяйки» нет. Правда, «проза»  - с твоей точки зрения, но, к сожалению, необходимая.
Посему aufwiedersehen!
Крепко целую
Витя.

34.
Темкино, 18/II
Олюшка, детка моя!
Все еще читаю и читаю твое последнее письмо. Сегодня утром – под его впечатлением и после бессонной ночи – написал тебе ответ, отдал его почтальону, а потом сам полетел за ним и … отобрал назад. Писал его под ужасным гнетом сознания того, как бесконечно ты несправедлива; не давал себе отчета даже в том, что писал. Письмо лежит запечатанным и я его – если не порву – то когда-нибудь дам тебе прочесть. Просто не в праве, считаю, скрывать от тебя даже малейшие движения моей души.
Но эту твою фразу – «Когда я смотрю на мужей и жен и думаю, вот и у нас так мелко будет, мне становиться невыносимо противно» - запомню уже на всю жизнь. Как жаль, что никогда не возникнет у тебя обратная мысль, что у нас может быть и «невыносимо прекрасно». Почему я тебе так ужасно безразличен? Не буду больше сам себя травить – это начинает походить на садизм. Сделаю все, чтобы тебе не было со мной невыносимо противно. Но помни: и ты должна мне в этом помочь. Если же  ты мне все-таки скажешь – «невыносимо противно» - я уберусь молча с твоей дороги.
Отчего твой недоуменный вопрос: «почему нельзя жить, как хочется»? Я? Скажи слово и меня  больше не будет. Россия?  Тогда брось ее. В чем же дело – отказываюсь понимать.
Вот в конце письма ты логична – тебе хочется «плакать и спать». Это ты сделала?
Я бы с радостью и счастьем в сердце сидел бы в этот момент около моей крошки и отгонял от нее все мрачные сны и мысли.
Не воскрешай, Олюшка, того, что было. Там, где ты сейчас и с кем ты сейчас – этого не будет. Если прошлое тебе неизмеримо дороже и ближе  настоящего, то умри и вернись к нему. Ты пишешь, что у тебя какая-то дикая жажда к всему новому. Так  старайся познать! Ищи – и ты во мне будешь иметь верного и понимающего помощника. Я, ведь, тоже живу только для нового. Неужели же мы не сможем идти в ногу, рука об руку, к тому светлому – к чему ты стремишься?
Прежде чем ответить на это письмо, проверь себя еще раз: не думаешь ли ты, что я просто «мертвый груз» у тебя в жизни?  Тогда черкни только  слово и меня у тебя не будет. Поверь, что с тобой я пойду только как равный. Никаких компромиссов и «уступочек».
Как трудно мне все это писать, когда на душе было такое ликование от найденного в тебе счастья, когда я только и дышал любовью и сознанием, что приобрел, наконец, смысл и счастье в жизни?
Ищи же и ты свое счастье. Если хоть частица его для тебя во мне (ты  когда-то писала, что это так), то бери его, оно только твое и для тебя.
Люблю тебя, мое солнышко!
Витя.
Оля Вите из Харькова.
19/II, 20/II 27 г.
Витя милый, любимый мой!
За эти два дня я получила  столько писем от тебя.
Скоро мы будем вместе, все самое тяжелое уже позади.
Я просто теперь никогда не пишу всего, что думаю, что чувтвую.
Я не могу. Сказать можно все, но писать не могу. Это от того, что ты раньше не отвечал на мои такие откровенные письма и не понимал их всегда.
В среду еду в Армавир, пробуду там недолго.
Мне очень хочется в Москву.
Пора нам снова вместе быть.
Целую тебя
Оля.
Из Харькова она поехала в Армавир знакомиться с его родителями. Они настойчиво и нежно ее приглашали.
35.
Темкино, 19/II
Любимая, нежная детка!
     Пишу сейчас 'оптом' письма. Тебе, Гамке, домой. Трудно в одно и то
     же время таких 3 разных письма обдумывать. Ты понимаешь это? И знаешь -
     легче всего писать тебе - не нужно думать, справляться со стилем. Кажется,
     что сам с собой говоришь. Такая ты мне близкая, родная. Хочешь, чтобы и я
     тебе таким буду? Нет, этого 'хотеть или не хотеть' нельзя - приходит само
     собой.
     И в такие минуты как сейчас не могу верить в то, что я тебе безразличен,
     чужд. Что я - только тихая пристань, к которой ничего не чувствуешь и со
     временем с удовольствием бросишь. Что ничем иным, кроме 'мужа', меня не
     считаешь и не пытаешься искать во мне то, что ты назовешь 'остротой жизни
     и ощущений'. Не знаешь ты, сколько любви могу тебе дать. А в общем:
     когда кого любишь, никакими силами никто не заставит тебя верить, что
     может не любить тебя тот, кого ты любишь. Это правда. И буду, поскольку
     возможно, этим жить. Не любят люди, в общем, правды и уподобляются
     страусу. Не хочу быть птицей.
     Жду не дождусь желанного дня, когда обниму тебя, мою любу, скажу
     тебе нежные слова. Будет тебе хорошо? Мне так хочется все, все сделать,
     чтобы тебе хорошо было. Я сам - это вещь второстепенная. Пока. Одно твое
     присутствие, даже письмо, делает меня счастливейшим человеком.
     Живи, Любка, счастливо и постарайся хоть кусочек этого счастья дать
     твоему Вите.
     Искренне и крепко тебя целую.

36.
Темкино, 20/II 27.
Киська, милая!
     Что-то опять четвертый день нет от тебя ни слуху, ни духу. И что это за
     напасть на меня! А ты еще в конце каждого короткого письма неизменно
     делаешь приписку: 'пишу'. Ну, где же это самое 'пишу'?
     Может быть, это письмо тебя уже не застанет в Харькове и ты сейчас
     'кейфуешь' в граде Армавире? Ужасно хочется все это уже знать.
     Сегодня, несмотря на воскресенье, приходится работать - ремонт
     машин. Ниже сего - отпечаток моего пальца. Чисто?
     [отпечатки 3-х пальцев]
     Зато очень здорово и интересно.
     Вероятно, в самые ближайшие дни дам тебе телеграмму, когда буду в
     Москве. Любка! когда ее получишь - лети, сломя голову, в Москву, а то я не
     вынесу и удавлюсь!
     Телеграмма будет такая: Буду Москве (число).
     Ухх!  Хочу тебя видеть, обнять, целовать, смотреть в твои глазки. В
     общем - всю тебя хочу!
     Значит, ты приедешь к назначенному дню? Если же почему-либо
     задержишься - тогда немедленно телеграфируй, чтобы я зря в Москве без
     тебя не сидел!
     Может быть, завтра будет от тебя письмо? Жду. Но не спокойно.
     Крепко всю тебя, девочка, целую
     твой Витя
37.
Темкино, 21/II 27.
Девочка, любимая!
Сегодня придется ограничиться только этой записочкой. Тоскую, любушка, по тебе страшно. Сил прямо больше нет. Сам себя – выдержанного человека - не узнаю.
 Так коротко, ибо еду сейчас в одно село по делу и задержусь там до ночи, а путь мимо станции. Ну, как же тут тебе хоть пару слов не чиркнуть!
Продолжаю получать из дома пригласительные письма. Все ждут тебя с нетерпением. Ну, как же ты решила, наконец? Или, может быть, ты уже в Армавире? О дне возможного приезда моего в Москву буду тебе телеграфировать. Тогда старайся там тоже быть к этому дню. Хорошо?
 Жду!
Люблю и целую прекрепко.
Твой Витя
Только что принесли твое последнее письмо - 13 февраля, что было у
тебя в этот день - не знаю. Подозреваю, правда. Ничего сейчас не отвечу - поговорим лично.
 Ты не meschugge (нем. сумасшедший) и не скверная, а вывихнутая. Этим не гордись.
Много нам еще говорить нужно. И очень, очень серьезно. Хотя трудно мне с тобой вести такие разговоры - верно, слепну от любви. Но это все потом или лично.
Одно скажу: чем я заслужил или дал тебе малейший повод думать, что наша будущая жизнь тебе 'невыносимо противна'? Обидно и колоссально, безумно несправедливо. Да ну, еще пару недель потерплю с ответом. А обыкновенного слова любви у тебя для меня никогда не найдется? Как я этого все время жаждал!
38. [в Армавир;№38-51]
Темкино, 24/II 27.
Люшка любимая!
Посылаю это письмо в Армавир, твердо надеясь, что ты уже там. Ведь права мама, когда пишет, что нам, молодым, легче к ним приехать, чем им в Москву!
Жду от тебя очень подробное и откровенное письмо о том, как ты все нашла дома, как проводишь время. Одним словом, все, все. Ты понимаешь, что я хочу?
Мне непередаваемо радостно сознавать, что все кого я больше всего на свете люблю - сейчас вместе и немного обо мне думают. Ей-богу, мне иногда  даже кажется, что и я с вами. А хорошо бы было, если бы это действительно так было!
Детка, получил твое письмо от 19/II. Оно такое родное, такое хорошее.
Самое лучшее из всех. Крепко тебя за это целую. Какая же ты, наконец?
Хочется верить, что такая, как это письмо. Ведь так?
С нетерпением сейчас жду ответа из Москвы на мой запрос о дне перевода в Москву. Ведь начало марта уже близко и мое нетерпение тебя увидеть растет совершенно невероятно. Мечтаю о том, как хорошо нам будет вместе. Хочется смотреть тебе в глаза и много, много сказать хорошего.
Что тебе мама пишет? Действительно удивительно мал свет если P;schel
нашел с тобой общих знакомых. Кто они? Якобсон (Якобсон - приятельница И.Ю.Данциг, мать Романа Якобсона) - большая и давнишняя мамина приятельница. Маме наверно очень приятно будет про нее и ее хлопцев что-нибудь услышать - расскажи что знаешь.
Если бы ты меня сейчас увидела, то умерла бы от смеха. Сижу, весь укутанный в самые невероятные вещи, с перекошенной физиономией.
Вероятно простудился во время последней поездки и сейчас 'доктор' (есть у нас такой дядя) засадил меня, без права выхода, в комнату и заставляет что- то принимать и чем-то мазаться, обещая при этом выздоровление через день.
А я чувствую себя как никогда хорошо, и душит смех.
Где ты спишь? Вероятно с мамой в комнате? Ну, Любка, что это за безобразие такое, что я не могу сейчас тоже быть дома и все, все тебе рассказать и показать. Ведь всякая вещь там что-нибудь мне напоминает!
Смотри, относись хорошо к китайским божкам - 'многорукая' богиня плодородия и ее следует кое почему опасаться. Понятно?
Чувствую, хотя может быть и жестоко ошибаюсь, что сегодня-завтра подтвердится мое предположение о том, что ты в Армавире. Пока же schlus (нем. Конец)!
Крепко тебя, моя ненаглядная, целую
     твой Витя

Оля -  Вите
 Армавир, 24/II 27
Витюшка, вот я и в Армавире.
От твоих я в восторге. Они такие, как я их себе представляла.
Очень бы хотелось, что бы они меня полюбили.



39. [в Армавир]
Темкино, 25/II 27.
Люшка, любимая!
Сегодня 'юбилейный' день - месяц тому назад мы довольно смешно 'зазагсились'. Настроение чудесное! Я на радостях даже побрился с великими мучениями (потому что одна щека 'несколько' больше другой).
Вот, значит, уже целый месяц как мы не виделись. Знаешь, он с одной стороны тянулся невероятно долго, а с другой прошел как-то незаметно. Ведь все время думаю только о тебе и это поддерживает и бодрость, и надежду на очень хорошее будущее.
Пишу 'на ура' в Армавир уже второе письмо, думая, что ты уже там.
Ведь твоего 'своевременного' уведомления о переезде все нет и нет и
приходится жить догадками, а так как хочется, чтобы ты была в Армавире, то
и 'догадываюсь', что ты уже там.
Скоро придется тебе, многострадальная путешественница, ехать опять в Москву. Начало марта не за горами! С нетерпением жду ответа из Москвы о переводе. Если через неделю ничего не выяснится, то просто брошу все и уеду. Дальше так уже невмоготу жить. Хочу быть с тобой и в Москве. Какое-нибудь дело найду. Ведь не
окончательный же дурак я!
С не меньшим нетерпением жду и твое первое письмо из Армавира. Ведь ты можешь себе представить, как мне хочется услышать о твоих первых впечатлениях из Армавира. Как мои родные тебя, детка, встретили, как твои первые разговоры, все, все. Люшка, пиши об этом подробно. Еще раз напоминаю тебе, что сегодня 25-ое!
Крепко поцелуй за меня маму и папу (если он небритый – заставь побриться!).
Тебя, моя люба, целую в губки
     твой Витя
P.S. Получила ли ты в Харькове деньги, посланные по телеграфу?


40. [в Армавир]
Темкино, 27/II 27.
Родинка, любимая!
     Счастлив безмерно зная, что ты познакомилась с папой, мамой и всей
     нашей домашней обстановкой. Ведь это и наш с тобой дом. Пиши мне
     откровенно обо всех своих впечатлениях. Мне так хочется все знать!
     Никогда не подозревал в себе такого 'любопытства'. Ну, да об этом всем
     лично поговорим в недалеком будущем.
     Если тебе к 4-му необходимо быть в Москве, то, конечно, поезжай.
     Смогу ли я тоже к 4-му там быть - не ручаюсь, во всяком случае, приложу
     все усилия. Считаю, что ты, значит, 4-го будешь в Москве. В крайнем
     случае, приеду даже 4 или 5 на пару дней. Потом уже вернусь в Темкино за
     вещами и чтобы 'ликвидировать' мое там пребывание. Повторяю:
     приложу все усилия, чтобы быть 4-го тоже в Москве.
Не могу не назвать тебя дурочкой. Неужели потому что Боря ехал в
     мягком вагоне ты не могла с ним поехать! Или тебе не нравится ездить в
     мягком? Еще раз дурочка. Ну, скоро 'выговорю' тебе все лично. Ух, как
     тебя обнять хочется - сил моих нет. Ты себе это представляешь?
     Я тебе достаточно ясно писал, что 'хозяйским' твоим способностям
     ни в какой мере не верю, да они тебе и нужны будут только для того,
     чтобы самой себе сделать приятное. 'Обслуживать' меня, пожалуйста, не
     надо. Усе сам могу. Даже пуговицы пришивать!
     Придется нам, Люшка, наш 'медовый месяц' начинать сначала! Чувствую
     себя женихом полным любви и 'готтентотской' страсти. Берегись!
     Боюсь, что твое заключение 'ночью я только сплю' так и останется
     только на бумаге. Перегородка, хоть и тонкая, но все же перегородка и
     'при известных условиях' она может быть толще самых толстых стен.
     Значит, возможно, что 4-го встретимся.
     Очень тебя прошу: если ты четвертого не сможешь быть в Москве, то
     по получении этого письма немедленно мне телеграфируй, что не можешь
     быть и когда будешь, наверное. Это необходимо, чтобы избавить меня от
     лишней поездки, ибо явлюсь в Москву только когда ты там - иначе она
     мне не мила. Исполни эту мою просьбу!
     Целую тебя прекрепко
     твой Витя
     Поцелуй мамочку и папу крепко. Любушка - солнышко мое!
     Глинеров о твоем приезде в ближ[айшем] будущем - предупредил.

Оля - Вите
Армавир, 27/II
Витенька, милый.
Ты еще не знаешь, что я здесь. Получила 2 письма (из Харькова переслали).
Чувствую  себя прекрасно, толстею.
Весь город  волнуется : приехала Витина жена и все на меня глазеют.
Здесь дома такая уютная атмосфера.
Вчера были в кино. Смотрели «Мисс Менд»
Вот тебе кусочек весны, мой малыш.
Мне их жаль! Они завянут (так  и лежат два подснежника в записке и следы от них на бумаге)

41. [в Армавир]
Темкино, 1 марта  [1927].
Люшка, милая!
     Вот уже второй раз за это время не могу написать тебе письмо -
     приходится ограничиваться вот такими 'записками'.
     Работы под конец (ибо конец действительно скоро) понавалили черт
     знает сколько. Днем завод, а вечером частенько вместо кровати (хотя и
     соломенной) беседы и лекции у крестьян или рабочих.
     Тебя слушаюсь и всеми силами стараюсь побольше есть. Но, право, без
     тебя я теперь не в состоянии поправиться. Вот когда снова увижу мою
     ненаглядную рожицу, тогда даже без еды расплывусь от удовольствия!
     Пишу 'на ура' - ибо ты, вероятно, собираясь 4-го быть в Москве, уже
     уехала из Армавира. А вдруг - нет. Тогда - лучше 'на ура'. Ничего, не
     расспрашиваю - обо всем уж лично потолкуем.
     Целую тебя, детка, крепко
     Твой Витя
    

Оля  - Вите из Армавира
Армавир, 1/III 27
Витюш, милый, как здесь хорошо.
Совсем весна. Снег стаял. Мы уже без галош гуляем и солнце такое чудесное.

42.[в Армавир]
Москва, 6/III 27.

Люшка, родная!
Какая здесь тоска без тебя - не нахожу себе места. Ехал в надежде застать тебя уже здесь. Теперь, до получения твоего письма, все врем ходил по вокзалам в твердой уверенности, что встречу тебя.
Седьмого мне нужно ехать на завод для сдачи дел. Обратно окончательно буду 15-20.
Когда ты думаешь приехать сюда? Почему теперь не приехала? Ну, эти  вопросы теперь уже несколько поздно задавать.
Ничего в комнате не переставлял, ни раскладывал. Все отложил до
твоего приезда. Мы тогда этим вместе займемся.
Глинеры чрезвычайно милые и интеллигентные люди. Очень хорошо ко мне относятся. Ну, обо всех 'хозделах' лично!
Знаешь, прости - я без спросу открыл картонку и нашел в ней - обезьяну! Она ужасно милая и спала сегодня со мной. Откуда она?
Люшка, не могу без тебя! Сам себя уговариваю, успокаиваю – ведь скоро и все-таки целую и твою обезьянку, и цветы (они еще частично целы),  и твой шарфик.
Вильку сегодня буду звонить.
Пюшель тоже привез тебе какую-то посылочку от мамы. Я ее не взял из тех соображений, что тебе, вероятно, самой будет интересно зайти к нему и послушать, что он о маме рассказывает. Мне мама прислала pullover и галстуки (в одном сейчас щеголяю). Ух, как жаль, что ты 4-го не приехала!
Меня очень радует, что ты подружилась с папой и мамой. А солнышко у нас хорошее? Набери его побольше в себя и привези мне кусочек.
Люшенька, сразу не послал тебе денег, т[ак] к[ак] письмо об этом получил 3-го и думал, что мое письмо тебя все равно не застанет. Посылаю сейчас. А ведь глупо ты делаешь, что стесняешься о таких пустяках говорить с мамой.
Олюшенька, солнышко - значит, через 1 ; - 2 недели мы увидимся?
Жаль, что не сейчас. Хотя здесь противно - грязь, сырость. Ну, ничего, скоро весна. А настроение у меня (в отношении тебя) больше чем весеннее.
Хочется без конца тебя целовать и говорить нужные и ненужные вещи.
Люблю тебя крепко и жду скоро.
твой Витя
Поцелуй мамуську и папочку. Деньги получил и спрятал покрепче, чтобы не растратить. Рая и Аня всем вам шлют привет.
Люшка, перед приездом предупреди Глинеров - хотя бы приличия ради.
43.[в Армавир]
Москва,  6/III 27.
Родная, милая Олюшка!
     Ну, понимаешь, в комнате все говорит о твоем присутствии, а тебя
     самой нет и это невыносимо. Клянусь, что больше без тебя в Москву не
     покажусь.
     Эти дни здесь пронеслись как тяжелый сон и я рад, что уже завтра
     уезжаю; в Темкино, по крайней мере, работа заглушает тоску, здесь - до
     обеда - в беготне еще туда-сюда, но вечером ... впору в петлю. Никого не
     хочется видеть, только о тебе одной думаю. На столе сидит сейчас обезьянка,
     прислоняясь к цветам и я с ней о тебе без конца говорю.
     Солнышко мое - как мне тебя не хватает. Ничего делать не хочется - все
     из рук вон валится. Поэтому, пожалуй, все дела по оборудованию нашей
     комнаты и пр. отложил до твоего приезда. Ничего сам предпринимать, не
     посоветовавшись с тобой, не хочу. Нужно нам вместе думать. Ну, просто, не
     хочу один думать.
     Завтра в Правлении <Льноцентра> окончательно и бесповоротно
     решится вопрос о том, как мне сдавать завод (ибо что сдавать - решено) и
     когда. Я для себя решил, что не позже 20-го буду в Москве и буду. Там хоть
     со службы прогонят - другую найду. Не могу без тебя. Но знаю, что не
     'прогонят' - нужен!
     Мне хочется видеть твою веснущатую рожицу и целовать ее без конца,
     Люблю тебя до потери сознания и не правы те люди, которые говорят - я от
     любви поглупел. Нет. Просто прозрел и это настолько неописуемо
     прекрасное чувство, что его нужно испытать до конца, а там - хоть смерть.
     Крепко тебя целую, мое солнышко! Будь счастлива и верь, что даже со
     мной, бедным мальчиком, без многих удобств - можно быть счастливой!
     Я же сделаю все, что в человеческих силах, чтобы сделать тебе жизнь
     такой, как ты хочешь. Верь мне, Люшенька, и помоги.
     Прости, что письмо немного неуравновешенное - весь я сейчас такой и
     пусть ты знаешь меня со всех сторон.
     Сегодня утром послал тебе - со вложением в письмо - денег. Получила?
     Отвечай мне на Темкинский адрес. Я там должен получить от тебя
     письма. Успокой меня, девочка.
     Всю тебя чудную, светлую крепко целую
     Твой Витя
     Цветок этот долго целовал. Сентиментально? Ничего, пусть даже так. Я,
     право, сейчас расплачусь.
     Завтра утром напишу твоей маме. Приготовил тебе вкусные конфеты и
     все сам сожрал с тоски. Люблю!
     Крепко целую тебя, маму, папу.

44. [в Армавир]
Москва,  7/III 27 г.
Люшка, милая!
     Ну и денек сегодня был. Носился напоследок, как угорелый - все дела
     свои 'устраивал'.
     Итак: мне предложили завод сдать. Комиссия приедет к 20-му и в
     зависимости от того, как пойдет приемка, я приеду. Приказано все закончить
     к 1-му. Значит, окончательно буду в Москве между 20-м и 1-м. Точно число
     сейчас указать затрудняюсь. Значит, ориентируясь на это время, ты и
     приезжай. Лучше всего к 20-му. Впрочем, как тебе удобнее. Если хочешь,
     чтобы я раньше тебя в Москву приехал и тебя встретил, то жди моей
     телеграммы, а если тебе уже хочется в Москву, то приезжай когда
     заблагорассудится. На всякий случай (если ты без меня приедешь) оставил
     для тебя у Глинеров (наши хозяева - если забыла) - 50 р., которые ты по
     приезде немедленно же и возьми. Понятно?
     С прислугой расчеты веду я (страсть моя к горничным!). Она должна
     тебе услуживать. Требуй! Белье, кот[орое] ты здесь отдала в стирку, я
     получил и заплатил. Частично оно лежит на кровати (спал на нем, извините!),
     носовые же платки и пододеяльник в моем koffer; (ключ от него у тебя в
     муфте, в картонке со шляпками).
     Кажется, обо всем хозяйстве написал - видишь какой я 'вумный'.
     Сейчас жду Глинеров, чтобы с ними еще относительно стола потолковать.
     Придут - буду продолжать писать, а пока нужно уложить свои вещи.
     Поговорил. Кушать ты не только можешь, но прямо должна у них. Кормят
     вкусно, недорого и потом есть удобство (полное отсутствие забот) и гарантия от
     ресторанной еды. Люшка, не забудь их предупредить о дне приезда!
     Сейчас очень тороплюсь на вокзал и поэтому кончаю. Целую тебя, мою
     ненаглядную, крепко, крепко
     Твой Витя
     Маму и папу поцелуй! С дороги напишу (из пресловутой Вязьмы!).
45. [в Армавир]
Вязьма,  8/III 27 г.
Люшка, родная!
     Перед отъездом из Москвы - по традиции - зашел к Рае и нашел у нее
     письмо из Б[ерли]на. Его и приложенную к нему, карточку, посылаю тебе
     'на просмотр'. Знаешь, Гамка такая вкусная и симпатичная, что ее живьем
     слопать хочется!
     И черт его знает - почему у меня на ст. Вязьма всегда отвратительное
     настроение! Вероятно отъезд из Москвы так действует. Ну, ничего - уже
     недолго осталось ждать. А как хорошо будет! Чтобы было хорошо - я
     согласен на всяческие муки.
     Получила ли ты письмо с 'приложением'? На всякий случай еще раз:
     если ты в Москву раньше меня приедешь, то возьми у Любовь Иосифовны
     Глинер 50 р., оставленные мною для тебя. Да, нашел у тебя 'обнаковенный'
     мешок и реквизировал его - возвращу по миновению надобности.
     Люшенька, пиши мне пока в Темкино, не отговаривайся тем, что 'мол,
     скоро увидимся' - жду! Что найдешь нужным - расскажи маме и папе.
     Напишу завтра и им и тебе. О дне выезда из Арм[авира] заранее извести.
     Крепко, прекрепко целую
     Витя
46. [в Армавир]
Темкино, 8/III 27.
Олюшенька, милая!
     Только что приехал и нашел сразу 2 твоих письма - от 27/II, 3/III и Телеграмму   
(Телеграмма в Темкино (Льнозавод 5 Данцигу) - из Армавира от 3 марта: 'Приеду
после твоего окончательного переезда Москву вышли денег').
    К сожалению, все это получил уже после того, как побывал в
     Москве. Но иначе все равно ничего устроить нельзя было.
     Я тебе уже из Москвы и с дороги все подробно писал, как и что
     устроилось. Повторю еще раз: окончательно буду в Москве между 20-м и 1-
     м. Точно число сейчас указать не могу.
     Если бы все зависело только от Пюшеля, то я был бы министром, но, к
     сожалению, он тоже только Angestellter (нем. гражданский служащий,
    вольнонаемный). Веса у нас, кроме как специалист, не имеет никакого.
     Когда ты будешь в Москве - реши сама. Тоже и вопрос с
     Харьковом. Если хочешь, чтобы я раньше тебя приехал в Москву, то сообщи
     куда тебе телеграфировать о выезде. Ты же о своем тогда телеграф[ируй] на
     адрес Глинеров. Конечно, встречу!
     В одно из писем из Москвы вложил тебе 20 р. - это на 'мелкие
     расходы'. На дорогу и пр. тебе даст папа. Прости, что так по-дурацки вышло
     и ты сидела без гроша.
     Это 'деловая' часть письма. Думаю, что в совокупности с моими
     прежде написанными письмами, оно даст тебе полную картину: что и как.
     Девочка, почему ты тяготишься? Чем жизнь твоя неопределенна? разве
     это не естественно, что ты на 1 - 2 недельки поехала к родным? разве ты об
     этом жалеешь?
     Мне убийственно хочется уже тебя видеть, хочется вычеркнуть из жизни
     все то время, что я без тебя пробыл. Но что же мне делать? Ведь уже скоро,
     через 2 недели мы навсегда будем вместе. Уж поверь - никогда больше не
     расстанемся. Не допущу, чтобы ты тяготилась своей жизнью.
     Ведь ты мое солнышко! Много есть о чем тебе рассказать, о чем
     спросить. На целую вечность хватит. Ведь без тебя ничего не предпринимал!
     Итак, детка, сообщи, как ты решила делать - ехать или меня ждать?
     Крепко тебя, ненаглядная, целую
     твой Витя
     Ты получила Гамкину 'физику'? Я ее сегодня утром из Вязьмы послал.
47. [в Армавир]
Темкино, 9/III 27.
Люшенька, дорогая моя детка!
     Ты наверно уже получила все мои письма из Москвы, с дороги и отсюда
     ganz im Bilde ( нем.  в курсе) что и как.
     За сегодняшний день ничего новенького не прибавилось. Начал сдачу
     завода. Сильно надеюсь, что к 20-22 уже буду в Москве.
     С нетерпением жду, как ты решила - ждать меня или уже теперь ехать в
     Москву. Подробности по этому вопросу уже сообщил тебе и не буду
     повторяться.
     Сегодня с тоски и печали и чтобы стать 'толстым' выпил почти целую
     четверть молока. Сразу прибавил и в весе и 'красивости'.
     Люшка, поскольку я могу судить, ты полнеешь не от ... а от еды, ибо в
     'непорочное зачатие' и прочие библейские сказания не верю. Гамке по
     вопросу о 'племяннике' дал соответствующую отповедь. Правильно?
     Письмо из Парижа ты мне не пересылай, а привези сама. Кроме того,
     побольше 'ласковых слов и улыбок'. Ух! Как мне всего этого уже хочется!
     Не тяготись и не тоскуй, моя крошка, скоро заживем вместе: весело и хорошо
     и будем сильно любить друг друга.
     В прошлое письмо вложил письмецо к маме и папе - передала?
     Относительно финансов будь спокойна: на дорогу и пр. тебе даст папа, а в
     Москве, если ты немного раньше меня приедешь, лежат для тебя 50 р. у
     Глинеров.
     Знаешь, как только оба будем в Москве, то первое наше дело - сняться
     вместе. Хорошо?
     Не знаю, писал ли тебе уже, что Вилька в Москве не застал. Очевидно он
     все передал в Л[енингра]де. Как оттуда получить?
     Сегодня маме и папе отдельно не пишу - расскажи им, что найдешь
     нужным и крепко поцелуй (папу в нос). Обнимаю тебя, моя любонька, и
     целую в губки
     твой Витя

Оля – Вите
Армавир, 11/III 27
Я еще не вела никогда такого образа жизни как теперь. В тесном семейном кругу. Я себя как-то снова чувствую маленькой девочкой и розовею и толстею не по дням, а по часам.
Я усердно читаю медицинскую энциклопедию.
Я бы очень хотела, что бы в Москву мы вместе приехали, и ты бы меня на вокзале встретил.

48. [в Армавир]
Темкино, 12/III 27.
Люшка, родная!
     Уж скорее бы кончалось это мучительное сидение здесь. Прямо сил
     никаких больше нет. И чем ближе к концу, тем все труднее становится ждать.
     Паршивое это слово - 'ждать'!
     Ничего решительно в башку не лезет - из рук всякая работа валится. Вот
     так бы, кажется, сидел все время и думал о тебе. А ведь еще около 10 дней
     продлится такое мучение!
И ко всему этому еще нет от тебя ни весточки. Правда по времени ее
     еще и не может быть, но разве нам иногда не хочется даже невозможного?
     Хочется знать, где ты, что делаешь. Почему-то, кажется, что ты еще в
     Армавире и поэтому пишу туда. Заедешь ли ты в Харьков? Получила ли
     деньги и карточку Гамки? Определенно знаю, что на все эти вопросы получу
     уже лично от тебя ответ и все же задаю их!
     Да, пиши мне сюда с расчетом, чтобы я получил письма до 20-21 -
     потом (если к тому времени почему-либо не будешь сама в Москве) - на наш
     московский адрес. Сильно уверен, что сразу после 20-го уеду.
     Ну и замучу я тебе расспросами, поцелуями, вопросами, 'глядением' на
     тебя! Ты не боишься?
     Сейчас усиленно занимаюсь перечитыванием твоих писем. Ну что ты за
     прелесть, мое солнышко! Я тебя все больше и больше люблю, прямо до
     потери собственного 'я'. И в сравнении с этим таким ничтожным кажется
     все остальное. Хорошо любить и знать, что и тебя немножко любят! Ведь
     так?
     Письмо все испещрено вопросительными и восклицательными знаками
     - это только что заметил. Хочется страшно много сказать, спросить, а на этой
     противной бумаге ничего не получается.
     Лучше сегодня уж кончу. Если ты еще в Армавире, то крепко поцелуй
     маму и папу. Целую тебя, моя ненаглядная девочка
     твой Витя
49. [в Армавир]

Темкино, 12/III 27.
Люшенька, девочка моя!
     Я прямо в панике и мне чрезвычайно неприятно, что ты до сих пор не
     получила денег. Послал я их из Москвы 5-го. Вложил по твоему указанию в
     конверт 20 р.
     Ты все-таки дурочка, что не взяла у мамы ничего. Ведь пойми - они, т.е.
     родные тоже, что и я! Если деньги не пропали, то очень приятно - значит
     inzwischen (нем.тем временем ). ты их уже получила. Вот тебе еще немного - это
      за
     неприятности. Повторяю, детка, мне это очень и очень неприятно, что тебе
     пришлось без копейки сидеть.
     А вот тебе и письмо от Раи и Сони
     (Соня - двоюродная сестра) - посылаю, ибо      оно и к тебе в
     равной степени относится. Вот тебе и 'ревность'!
     Ты, вероятно, не читала, что мне мама пишет, ну так я посплетничал
     слегка. Одним словом, очень и очень тебя хвалят и любят. А знаешь - это
     приятно, когда родные одобряют тот или иной твой поступок. Ну, да я с
     самого начала был твердо уверен, что это так и будет. Ну, как можно не
     любить мою маленькую, хорошую женушку!
     Сердце окончательно разлопалось от 'любы'. Скоро, скоро, скоро!
     Чувствую себя (говорю совершенно серьезно) женихом и предстоящая
     встреча мне кажется началом нашего 'медового месяца'. А у тебя это не так?
     Л ю б к а! Крепко тебя целую
     твой Витя

50. [в Армавир]

Темкино, 15/III 27.
Люшенька, детка моя!
     Как-то даже и не пишется, уже, кажется, вот-вот увидимся и потом даже
     не знаю, застанет ли тебя это письмо в Армавире. Ведь может же быть, что
     ты уехала.
     Пишу с завода. Вот уже 16 часов как беспрерывно работаю - вчера
     моему 'сменщику' по его неосторожности оторвало машиной 4 пальца и
     сейчас - до нахождения другого - приходится отдуваться за двоих. Жаль
     очень парня - дельный и способный был человек. Так-то все, брат, в жизни!
     Получила ли ты, наконец, деньги? Кроме того, 12-го послал тебе еще
     немного и письмо от Раи. Тоже получила? (последнее заказным). Как это могло
     случиться, что ты 6 дней без писем была? Ведь я, если и не каждый день, то, во
     всяком случае, через день пишу. Очень досадно, если письма пропадают.
     А у нас тоже начинается весна! Снег тает, днем солнце и тепло и главное
     - настроение весеннее: жду свидания с тобой, и очень волнуюсь. Как жених!
     Вообще же на душе 'мятежно'. Вот только сплю ахово! Последнее время
     этому делу уделял так мало внимания, что сейчас мог бы, кажется, на 48
     часов 'залечь'.
     Мама пишет, что живете вы хорошо, дружно. Свидетельством является
     то, что мама тебя даже на базар взяла. А этим удостаивают только самых
     достойных.
     Как хорошо, что вы сошлись. Мама не нахвалится тобой: умная,
     хорошенькая (!!!). Смотри только не возгордись, а то попрошу твою маму
     меня похвалить.
     Киська, хочу тебя видеть до одурения, и первые минуты нашего
     свидания буду вести себя вероятно очень глупо - скакать, выть и вообще
     выражать свою радость как наши предки - обезьяны. Ничего не сделаешь -
     атавизм! И уж наверно зацелую. Ведь мне за 2 месяца полагается, а это по
     моим скромным подсчетам хватит на неделю беспрерывных поцелуев и
     объятий. Ты не боишься, детка, любушка, солнышко?
     Если приедешь без меня - столуйся у Глинеров. С ними это условлено и
     вообще покажись им на глаза, а то они говорят, что даже не видели тебя. О
     твоих московских кутежах вообще еще поговорим с глаза на глаз! Трррепещи!!
     Если ты еще в Армавире, то крепко поцелуй маму, папу. Люблю тебя и
     крепко, прекрепко целую
     твой Витя
     Значит, день нашей свадьбы мы уже проведем вместе! Ура!
Оля – Вите
Армавир, 15/III 27
Витенька!
Будь молодцом и сдай завод до 20-го. Я хочу в Москву.
Пиши и телеграфируй.
51. [в Армавир]
Темкино, 16/III 27.
Оленька, девочка моя золотая!
     Страшно 'люба' на душе. И это так хорошо. Еще неделя и смогу тебя
     крепко, прекрепко обнять. Буду в Москве или 22 или 24, но не позже. Это
     уже окончательно установлено и даже прощальный 'бал' назначен.
     Рабочие очень не хотят со мной расставаться (особенно 'женский
     пол') и даже вчера вели со мной на эту тему серьезный разговор. И
     только заявление, что меня ждет молодая, любимая жена 'смягчило' их
     сердца.
     Вот уже 3-ий день, что называется, безвыездно сижу на заводе. Про
     несчастье моего товарища писал тебе и вот до сих пор еще не нашли ему
     замены и мне, как лицу ответственному, приходится все 17 часов отдуваться.
     Но что все это по сравнению с предстоящим свиданием!
     Уже как-то даже не могу задавать тебе вопросов - ведь все равно
     ответить не успеешь. А знать хочется ужасно много. Расспросам не будет и
     конца.
     Смотри, если ты не раньше меня будешь в Москве, то телеграфируй -
     конечно, встречу торжественно.
     Ужасно машины и вся обстановка мешают писать и потом очень что-то
     тревожно в душе - весна=ручейки, солнце. Берегись молодое солнышко -
     зверь-зверем!
     Крепко поцелуй маму, папу, тетю (Елена Юльевна, сестра мамы Иды)
     твой Витя
     Только что кончил письмо и вдруг - принесли твое (с цветочками).
     Девочка! крепко тебя целую и благодарю за это хорошее, 'мое' письмо.
     Даже в нем вижу тебя какой-то новой, своей (берлинской Олей - какой я ее
     знал).
     Сегодня уже не успею тебе ответить. Как и писал, буду 23-24 в Москве.
     Если тебе удобнее всего ехать Туапсинским (мне тоже так кажется), то
     выезжай 21-го. Правда, встретить тебя тогда не смогу, но и ждать тебе
     придется меня не дольше одного дня. Иначе же ты рискуешь остаться еще на
     неделю. Итак, выезжай 21-го. Извести заранее Глинеров - хотя бы
     телеграммой или открыткой - это 'долг вежливости'.
     Значит, до скорого свидания! Целую, обнимаю всю тебя
     Витя
     Если 21-го выедешь - телеграфируй мне сюда обязательно. Лучше -
     вернее всего даже не в день отъезда, а когда только решишь ехать.
     Ты приедешь на Курский вокзал около 7-ми утра. Вокзал около нас
     совсем рядом (это для 'аппетитов' извозчиков). Лучше всего езжай на
     Taxy.
     1928 год-Льноцентр получил путевки в Судак,Витя отказался -ради мамы.
52. [в Крым]
Москва, 15. VIII.27 г 9ч. вечера
Радость моя!
     Только что, как ты приказывала, пришел домой.
     Знаешь, это очень трудно так сильно любить, как я тебя люблю! Вот
     сейчас - смотрю на пустую комнату и am allerliebsten112 завыл бы от тоски.
     Кисанька, ненаглядная, любимая моя девочка! Ужасно, что нельзя было
     нам вместе ехать, но уж если и пришлось расстаться, то ты должна за этот
     месяц хорошенько поправиться, загореть. А уж встречу тебя, как солнышко.
     Радостно и тепло.
     Сейчас поставлю твою карточку в маленькой рамке на столе и завтра
     принесу тебе, ненаглядная моя девочка, цветочков, твоих любимых.
     Хочется, чтобы месяц этот прошел очень скоро.
     Детка, не делай и без того тяжелую разлуку еще тяжелее - пиши часто и
     много. День без твоего письмеца будет у меня очень печальным и
     нехорошим. Помни это.
     И потом, крошенька, береги себя. Не езди на лодке, много ешь и лежи на
     солнышке. Наберешься его побольше и мне немного привезешь. Хорошо?
     Письмо маме сейчас допишу и завтра отправлю.
     Девочка, мне без тебя опять будет очень скучно и трудно. Я даже боюсь
     лечь в кровать. Лучше уж сегодня буду спать на диване, а то как-то странно
     не чувствовать около твое любимое дыхание!
     Спи спокойно, моя ненаглядная, и пусть тебе кажется, что рядом с тобой
     в кроватке лежу я. Веселись и поправляйся. Только не слишком увлекайся -
     этого я не перенесу.
     Крепко всю тебя целую, любонька.
     Твой Витя
     Привет Фене (Феня - компаньонка О.Г. Данциг в поездке в Судак.). Не забудь   телеграфировать мне твой адрес.

53.
Москва, 16. VIII. 27 г.
Славная моя девочка!
     Ты, наверно, уже немного устроилась, обжилась и написала мне. Я же
     сижу, как болван, ничего не зная о тебе и, главное, не видя тебя. Это очень не
     хорошо.
     Сегодня, как всегда, был на работе и, к сожалению, слишком рано
     освободился. Домой идти не хотелось, ведь тебя нет! Бродил по городу до 7-
     ми. Глазел на прохожих, витрины магазинов. Устал основательно и теперь
     (радуйся!) ем бутерброды и пишу тебе. Хорошо, что рот полон, а то кричал
     бы от тоски.
Теперь немного о деле. Меня очень беспокоит вопрос как ты устроилась.
     Очень прошу тебя (не откажи в этой единственной просьбе хотя бы ради моей
     тоски) - встав утром, быстренько умойся и сейчас же покушай. В регулярном
     питании - залог твоего здоровья. Звучит немного менторски, но, Олюшка, пойми
     то, что мне очень нелегко было с тобой на такой большой срок расстаться, и если
     я на это пошел, то только ради тебя. Не обмани моего доверия и слушай советов
     человека, который желает тебе добра и крепко любит.
     Очень досадно, что приходится тебя уговаривать, но мне кажется, что
     если бы ты была рядом, то обязательно бы спорила со мной и вот я сам с
     собой в письме к тебе спорю. Будешь, детка, делать, как прошу?
     Принес тебе сегодня цветочки - душистый горошек и сразу приятнее в
     комнате стало. Видишь, любонька, твое желание исполнено! Невозможно
     хочется тебя крепко поцеловать! Киська, почувствуй это.
     Сейчас был Казик и пришлось прервать письмо. Рассказывает всякие
     'ужасные' истории про себя. Да он сам тебе напишет. Получил письмо из
     Армавира и газеты из Б[ерли]на (их тебе посылаю).
     Любушка, я жду от тебя писем очень больших и очень полных всеми
     мельчайшими подробностями твоей жизни.
     Оленька, если ты меня не так крепко и хорошо любишь, как я тебя, то
     все же на такую небольшую жертву, как писать каждый день - ты для меня
     пойти можешь. Я надеюсь на это. Скрась мое одиночество! (патетика?)
     Сейчас сяду писать небольшую заметку в журнал'Вестник льняного дела'
Работы, видно, много будет, но, должен сознаться, мне и работать без тебя трудно!      
Видно ты не только мое счастье, но и моя бодрость.
Крепко всю, всю тебя целую (родинки на пузике особенно)
твой Витя.

54.
Москва, 17. VIII. 27 г.
Любимая моя девочка!
     Сегодня получил твою открытку с дороги и несказанно ей обрадовался.
     Любонька, обо мне ты думай, но спи хорошенько. Ведь я всегда с тобой и
     думаю о тебе каждую минуту.
     Все время стараюсь себе представить, что ты в каждый данный момент
     делаешь и когда мне кажется, что некоторая часть житейских забот тебе
     тяжела - мне хочется лететь к тебе и помочь. Люблю тебя до потери
     сознания! Ты это понимаешь?
     Киська, обязательно обо всем решительно много и подробно пиши.
     Пусть письма наши будут живыми, а не 'оффициальными' сообщениями 'о
     состоянии здоровья'. Поэтому в надежде на подробность, не буду тебе
     задавать всю ту массу вопросов, от которых нет покоя.
Думаю, что дорога прошла благополучно и вы уже немного 'обжились'.
     Главное - позаботься, чтобы утром был чай и ешь сейчас же как встанешь.
     Это моя убедительная просьба.
     Был сегодня у Раи, сидел и болтал часа 2. Она с глаза на глаз со мной
     очень мила и внимательна. Теперь думаю идти спать и все не могу с духом
     собраться. Ведь твоего теплого и любимого дыхания около меня не будет!
     Ну, ничего, кисанька, постараюсь бодро перенести эту тяжелую для меня
     разлуку в надежде, что пребывание в Крыму принесет пользу моему идолу.
     Была ли ты уже у врача? результат? как тебе нравится Судак? Вот,
     видишь, и не удержался от вопросов! Несносно.
     Жарища стоит ужасная и я буквально расплавился. Работы по
     обыкновению много. Все же думаю в начале будущей недели на пару дней
     вырваться в Лихославль.
     Знаешь любушка - должен сознаться тебе в одном грехе: вчера вечером
     случайно открыл шкаф, увидел твои милые рубашечки и перецеловал их все.    
     Как жаль, что тебя в них не было! Ну, ничего - ведь месяц пролетит быстро и     скоро
                я смогу обнять мою коричневую здоровую детку. Буду жить этой надеждой.
     От Зохи115 ни слуху, ни духу. Пусть ей Феня деликатно намекнет, что
     мне она должна позвонить, а то долго мне эту церемонию тянуть не охота.
     Письма идут 4 дня, и я надеюсь к 21 иметь от тебя что-нибудь.
     Оправдается моя надежда?
     Всего тебе лучшего, мое солнышко. Спи спокойно ночью, а днем много
     обо мне думай, как и я о тебе.
     Прекрепко всю тебя целую самым зверским образом.
     твой Витя
     Как твои финансы? не стесняйся и пиши, что нужно, ведь мне приятно
     все для тебя делать! Целую!

55.
Москва, 18. VIII. 27 г.
    Любонька, моя ненаглядная,
     сегодня летел домой как сумасшедший, думая, что застану телеграмму
     от тебя, но ... натолкнулся на 'полное отсутствие какого-либо присутствия'
     известий.
     Это меня и беспокоит и злит. Ведь приехала ты 17-го, уже, вероятно,
     устроилась, почему же нет весточки, как мы условились? Любонька, это
     мне очень неприятно. Не хочу думать, что что-либо неприятное случилось.
    Кроме того, не знаю куда вам переводить деньги, без которых 'Крым не
     Крым'.
     У меня все all right. Сергей Лукич сегодня уехал на 3 дня, а после
     его приезда я, вероятно, на пару дней поеду в Лихославль.
     Сегодня получил за статью и сейчас же пошел и взял абонементы в
     театр. Еще осталось рубля 4! Вот, мы какие богатые. Смотри, деточка, не
     стесняйся с money - если спешно нужно я постараюсь достать.
     Писем и газет сегодня тоже никаких. Книгу твою в библиотеку отдал.
     Как видишь - все в порядке. Встречали ли тебя в Харькове?
     Если бы ты знала, как хочется уже иметь от тебя письмо, видеть твой
     почерк! Любонька, умоляю, пиши каждый день - побалуй меня хоть
     немного. Ведь если в этом сейчас сосредоточены все мои радости, то зачем
     тебе лишать ими меня.
     Для 'убийства' времени читаю всякую дребедень. Вообще, чувствую,
     что этот месяц без тебя нужно вычеркнуть из жизни. Помню о 25 и заранее
     крепко тебя целую и благодарю за то, что ты согласилась быть моей
     радостью.
     Цветочки около твоей карточки уже осыпаются - завтра тебе новые
     принесу.
     Киська, вчера не удержался и задал тебе много вопросов - сегодня
     воздержусь в надежде, что ты мне сама все подробно напишешь.
     Зоха еще не звонила. Пусть Феня не забудет ей напомнить. С
     Глинерами уже говорил. Они будут очень сожалеть о нашем отъезде.
     Категорически заявить им когда именно мы уедем не могу, не имея от Зохи
     ответа.
     Оказывается, Новоселов имел на границе много неприятностей с
     нашими вещами, а за Глинеровский шоколад даже пошлину заплатил. Вот
     тебе и на!
     Чуть не забыл! Рая очень просила тебя сообщить может ли она
     рассчитывать на получение в Судаке комнаты (цена?), есть ли там теплые
     морские ванны и вообще условия жизни. Она хочет в начале сентября
     ехать в Крым и пока что еще не знает куда.
     Что тебе доктор сказал?
     Ну, любушка милая, на сегодня довольно наболтался.
     Крепко тебя целую - губки, грудиньку и всю, всю вообще девочку.
     твой Витя.
56.
Москва, 18. VIII. 27 г.
Любушка, ненаглядная!
     Только что отправил тебе письмо, пришел домой и нашел твою
     телеграмму. Солнышко! если бы ты видела, как я обрадовался. Смотри, твои
     несколько слов - и я счастлив.
     Правда ли все, что ты телеграфировала? ты довольна? значит хорошо?
     устроились? Кись, на все отвечай!
     Получилось письмо из восклицательных и вопросительных знаков.
     Чтобы не было еще хуже - schluss на сегодня. Крепко тебя люблю и целую
     лапки, ножки и 'те' наши места. Хорошо? можно?
     твой Витя.
     Сердечный привет Фене. Завтра вышлю по почте немного money.
57.
Москва, 19. VIII. 27 г.
Солнышко мое милое!
     Теперь считаю дни, когда от тебя первое письмо придет. Ведь за ним
     уже каждый день буду получать. Правда?
     Читал в газете, что на море шторм. Как у вас - не холодно? не страшно?
     У меня все all right. Сегодня взял себе несколько книжек и буду читать
     много. Завтра собираюсь писать заметку в журнал (следовало бы сегодня, но
     у меня очень увлекательная книжка - писать скучные статьи неохота!).
     Сейчас написал маме в Берлин о всех событиях последних дней. Послал
     тебе сегодня 'роман-газету' (очень увлекательная) и 50 р. Из них 40 р. для
     Фени и 10 р. для тебя. Скоро еще вышлю. Как у тебя вообще выглядит с
     финансами? Ты, кисанька, пиши правду и ни в чем себе не отказывай. Как у
     вас людишки? подбирается компания?
     Вчера вечером проявил карточки. К великому сожалению - почти все
     плохи (старые пластинки); все же постараюсь сделать из них все возможное и
     тогда пришлю тебе.
     Видно у нас с тобой - 'фотографический рок'. Как только заговариваем о
     фотографии - так сейчас же скандал, а когда уж снимемся, то ничего не
     выходит! Мне то твоя карточка не нужна, ты вся так ясно стоишь у меня
     перед глазами - как живая.
     Вечерами очень скучно, а спать совсем не могу. Все тебя вспоминаю.
     Календарь - ненавижу. Он очень безжалостно показывает, что до твоего
     приезда еще далеко. Не делай, пожалуйста, из этого вывод, что тебе нужно
     спешить сюда. Поправляйся, а я уж потерплю. Зато потом 'умучу' тебя
     поцелуями. Хочешь?
    В воскресенье думаю поехать к Лилли, тогда пошлю тебе рецепт.
     Кисанька, побольше грейся на солнце и ешь, как только встанешь с
     постельки. Это моя неизменная просьба, исполнение которой проверить не
     могу, но надеюсь, что мою просьбу ты исполнишь. Хорошо?
     Опиши мне как проводишь день. Не мучит ли тебя Феня? Ну, кисанька,
     хочу еще пойти бросить письмо на вокзале.
     Люблю тебя всю и всегда, какая ты есть. Люби и ты меня хоть немного.
     Крепко тебя целую
     твой Витя

Оля – Вите
Из Судака, дача Волкова 19/ VIII. 27 г.
Любимый мой дорогой, сегодня я получила твое первое письмо и так обрадовалась. Киса, мне так скучно без тебя. Я уже очевидно совсем не могу без тебя. Знаешь, я в последний раз уехала одна.
58.
Москва, 20. VIII. 27 г.
Олинька, любимая!
     Завтра будет от тебя письмо. Ура! А вдруг нет? тогда все мои
     четырехдневные надежды лопнули. В таком случае береги уши по приезде, а,
     кроме того, тогда и я тебе завтра (если выдержу) не напишу. 'Каков привет -
     таков и ответ' - это пословица из книги, которую сейчас читаю, а после
     твоего приезда и тебе советую прочесть - А.Чапыгин 'Стенька Разин'.
     К сожалению, газет нет и поэтому ничего 'читаемого' послать тебе не
     могу. Может быть, какие-нибудь книжки хочешь? пиши.
     Сегодня день, как и все - жарко и работать нет охоты, тем более что С
     [Сергея] Лу[кича] нет и все идет очень вяло.
     Зоха до сих пор не появляется. Уж и не знаю, что думать. Придется,
     верно, самому съездить, хотя и не хочется навязываться. Феня ей написала?
     Киська, ты сейчас очень много потеряла - я такой чистенький (пришел
     из баньки) и так мне тебя хочется! Люба. Завтра пойду к Ане и к Лилли
(Брик    (урожд. Каган) Лиля Юрьевна (Уриевна) (1891-1978) - дочь Урия Кагана, присяжного поверенного при Московской судебной палате, старшая сестра Эльзы Триоле,     литератор, муза   Владимира Маяковского.).
     Надо и мне 'проветриться', а то я все дома сижу.
     Любушка, напиши, милая, которого числа ты получила мое вчерашнее -
     от 19-го - письмо. Я его versuсhsweise (на пробу нем.) бросил на вокзале в почтовый поезд.
     Если оно на день меньше шло, то буду так всегда делать.
     Как ты обжилась? Нравится ли тебе Ельянова127? Видела ли ты по дороге
     Раю Кушнер(подруга Лили Брик) ?
     Как была пересадка в Феодосии и поездка на авто?
     Ты видишь - меня постоянно 'прорывает' вопросами. Тем у тебя
     ужасно много и мне хочется думать, что письма твои будут большие и
     подробные.
     По хозяйству: в понедельник отдам прачке белье, не беспокойся - все
     сосчитаю. Лопаю хорошо, так что к твоему, крошка, приезду буду пузырем.
     Смотри, не отстань от меня!
     Новость - фонарь, который мы с тобой 'умоляли' зажечься (у нас во
     дворе) горит!
     Ну, крошечка моя, на сегодня довольно. Пиши - порадуй своего Витю,
     который любит тебя как солнце - больше всего на свете и очень крепко
     целует.
     Витя
59.
Москва, 21. VIII. 27 г.
Олинька!
     Как же это, детка, ты меня сегодня без письма оставила? А я так ждал и
     надеялся. Ведь ты могла 17-го черкнуть хоть пару слов. Нехорошо меня так
     обижать. Ведь я тоже не каменный, очень о тебе беспокоюсь и, право, нет у
     тебя оснований ко мне так невнимательно относиться.
     Прилагаю письмо от мамы. Как видишь, с шубой все иначе получилось.
     По-видимому (из письма это несколько трудно заключить) котиковая стоит
     400 марок. Если за мех можно получить 150, то остается еще доплатить 250.
     All right. Приложим все усилия, чтобы так и было. Послали мы уже 100 мк.
     Когда ты вернешься, мы немного 'сожмемся' и вышлем остальное.
     Был сегодня у Ани. Собрались в обед к Лили, но пошел дождь и,
     значит, придется поездку отложить до середины недели.
     Это все мои новости. Одновременно высылаю газеты. Как твои
     финансы? До 1-го не дотянешь? Тогда постараюсь на днях и Фене и тебе
     послать еще.
     Привет Фене.
     Целую Витя.
60.
Москва, 22. VIII. 27 г.
Люшенька, любимая моя!
     Сегодня пришли сразу два твоих письма. А вчера я рвал и метал, так как
     ничего не было!
     Киська, я их даже сразу открыть боялся - все обнюхивал кругом -
     знаешь, такое счастье мне твои письма принесли! Содержанием их тоже
     доволен. Меня радует, что ты не пала духом от того множества неудобств и
     забот, которые свалились на твою бедную головку.
     В связи с описанием комнаты, мне пришло на ум очень удачное
     выражение Шкловского130: 'что касается электричества, телефона и ванной,
     то уборная была в 100 саженях'.
И мне тоже очень жаль (не говоря уже о чисто эгоистических
     соображениях), что не могу быть около тебя. С радостью взял бы на себя все
     решительно заботы, которые смущают твой покой.
     Не особенно завирайся относительно важности моей персоны, но
     Коптеву132 держи в руках и живи с ней, по возможности, не ругаясь.
     В каком этаже ваша комната? куда выходят окна? Как мне говорили, в
     доме есть несколько кроватей с пружинными матрацами - их нельзя
     выцарапать?
     Люшенька, не приукрашивай для моего успокоения действительность, а
     пиши всю решительно правду. Легче знать, что человеку трудно, чем
     подозревать это.
     Заслуживает ли твой доктор полного доверия? внимательно он тебя
     осмотрел? а как с приемом железа?
     Что касается лежания на солнце и загара, то мне кажется, что старик
     немного 'mae'133. Как можно на солнце простудиться?
     Очень рад, что такое большое удовольствие, как купание в море у тебя
     не отнято. Смотри, не утопись!
     Ешь побольше винограда, яиц и пр. Что это значит: 'утром молоко, яйца
     и хлеб, а потом целый день фрукты'? Ведь обедать и ужинать нужно! Хотя я
     и не доктор, но, желая тебе добра, советую плотно обедать и ужинать. Одним
     словом - делай все, чтобы приехать здоровой и веселой.
     Флиртуй, но не заводи слишком далеко. Мужчины - нахалы, особенно в
     Крыму и мне неприятно было бы думать, что тебя кто-либо осмелился
     поцеловать.
     Розе Аркадьевне134 очень благодарен. Передай ей мое большое спасибо и
     что муж ее ведет себя хорошо.
     Киська, люблю тебя нестерпимо сильно, до боли!
     Виноград вкусный? Это шасла135 или его еще нет?
     Напиши, как проводишь день. Я тогда каждый час буду знать, что ты
     делаешь, и буду, хоть мысленно, жить с тобой вместе.
     Сегодня имел письмо из дома. Оказывается бедному папке нужно делать
     операцию и с этим связывают его и мамы приезд в Москву в ноябре. Как
     мама пишет, они предполагают здесь быть около месяца и я уже строю
     планы, как все будет, где кто будет жить. Мама просит, чтобы в письме к ним
     не было ни намека на папину операцию. Папу это очень расстраивает и мама
     даже мне об операции сообщила строго конфиденциально. Прими это к
     сведению!
     Вчера отправил тебе письмо мамы и газеты. Получила?
Новостей пока нет. Завтра у нас начинается съезд директоров и поэтому
     моя поездка пока отложена. Не особенно горюю. Работа пока что и здесь
     очень интересная.
     Кстати, твой снимок в гамаке на Клязьме очень хорош. На днях пришлю.
     Ну, Кисанька любимая, пока довольно наболтал. Пиши и ты мне, не
     ожидая вопросов и, главное, каждый день. Поправляйся, а я от одного этого
     сознания буду толстым.
     Крепко, крепко тебя, родная, целую
     твой Витя.
     Привет Фене 'раз и навсегда'.
61.
Москва, 23. VIII. 27 г.
Люшенька, любимая моя!
     Прости, что сегодня только маленькая писулька. У нас съезд директоров,
     сидел в Льноцентре до 8-ми, а сейчас приехал ко мне ночевать н./директор из
     Костромы и очень мешает разговорами. Вознагражу тебя за это завтра.
     Письма от тебя сегодня не было. Верно в дороге задержалось?
     Милая киська, как у тебя с финансами? получила ли уже деньги? __
     Фене - 40 и тебе - 10? __ на днях опять пошлю, но все же пиши свое
     финансовое положение.
     Получила ли уже комнату?
     Девочка, любимая, очень устал и поэтому кончаю на сегодня.
     Прекрепко и нежно тебя обнимаю и целую
     Твой Витя
     Съезд будет еще и завтра. 'Костромыч' будет у меня опять ночевать. Я
     его положил на диван. В 'нашу' кроватку - никого не пускаю!
     Целую, Люба!
    
62.
Москва, 24. VIII. 27 г.
Кисанька, любимая моя!
     Видишь, даже до чернила добраться не могу - такая спешка. Только что
     пришел домой, а уже 11 ; час. вечера! До 7-ми заседали, а потом всем
     скопом двинули в кино. Устал адски и вообще мне надоело все на свете,
     кроме мыслей о тебе.
     Получил твое письмо от 20-го и открытку. Твои уважаемые Hemdhose
     mit Spizen (сорочка-трусы с кружевами (нем.)) лежат благополучно в шкафу и   
     ждут с нетерпением, когда их хозяйка влезет в них (а я буду подсматривать!)
    ужасно    неприлично, но очень хочется! Прости.
     Мусинька, как жаль, что у вас скверная погода. А у нас - солнце и жара
     невыносимая. Вот бы нам поменяться погодами.
     Что Алексеев балда - это я тебе говорил, а теперь только лишний раз в
     этом убедился. К моим друзьям ты его немного преждевременно
     причисляешь. Он, также как и пара, которая должна приехать - только мои
     сослуживцы.
     Киська, ты это неправильно ставишь вопрос, что мне нечего бояться,
     ибо все 'рожи' и бабы. А если бы красавцы были? Впрочем, я в тебе уверен.
     Может быть несправедливо? Но я хочу быть уверен и буду. Можно? Смотри,
     Любуха, не привези только котячьего потомства! На тебя это похоже.
     Что же ты все-таки делаешь целый день? Как распределяется твое
     время? не много ли у тебя возни с Феней?
     Так как каждый день жду от тебя писем, то и не буду больше о них
     напоминать.
     Сегодня получил письмо от ... Пюшеля. Делового характера, но с
     сердечным приветом an Ihre Frau Gemahlin (Вашей супруге (высок. нем.) и с
    сообщением, что Morgen  werde bei Ihrer Frau Schwiegermutter sein (Завтра буду у 
    свекрови Вашей супруги (нем.). (письмо от  22/VIII с Luftpost).
     Значит, у мамы он уже был. Одновременно посылаю тебе письмо мамы и
     газеты.
     Зоха еще не звонила. С другой стороны, Борис Мойсеевич вчера мне
     сказал, что почти уверен, что достанет для нас комнату в их доме. Дом будет
     готов в ноябре. Если в ближайшие дни сие подтвердится, то я думаю лучше
     всего туда переехать. Твое мнение?
     Глинеры шлют тебе привет. У Лили еще не был - просто времени нет,
     но как только съезд кончится - немедленно съезжу.
     Молюсь, чтобы у вас было солнце. Фрукты вкусные? Люшенька, пиши
     мне всю правду и, если что плохо, то не скрывай.
     Крепко тебя целую и обещаю не очень скучать (хотя трудно это очень).
     твой Витя
     Глинеры просят передать тебе сердечный привет. Любонька, очень тебя
     прошу - напиши им хоть открытку с приветом. Ведь они к нам так милы и
     всякий знак внимания с нашей стороны им очень приятен.
     Еще раз крепко обнимаю, целую, всю, всю.
63.
Москва, 25. VIII. 27 г.
Люшенька, родная!
     Наконец-то добрался до бумаги и чернил. Прости великодушно, что стащил у
     тебя хорошую бумагу и конверт, но ведь неправда ли для хорошей цели?
     Сегодня письма от тебя нет. Очевидно или почта 'балует', или ты не
     писала. Ну, это завтрашний день покажет!
    Съезд наш, к счастью, кончился. Сидели с утра и до позднего вечера 3 дня.
     Надоело и устал. Теперь новое несчастье на мою голову - Колегаев
     уехал на несколько дней и я 'за начальника'. Очень это канительно, но
     ничего не поделаешь.
     Сегодня Борис Мойсеевич предложил мне, чтобы мы вместе с ними
     переехали в новый дом. Это будет в ноябре. Комнату нам дают с Erker;m,
     средней величины (не больше нашей теперешней).
     Мне это предложение кажется очень заманчивым, но без твоего
     согласия не могу ему ничего ответить. Мне кажется, что решительно все
     говорит за то, чтобы мы это предложение приняли. Ведь с Глинерами нам
     очень хорошо живется, место очень хорошее и ... все удобства.
     Срочно отвечай мне. Тогда брошу ждать Зоху. Кстати, она не появляется
     и есть формальная причина ей отказать.
     Если ты со мной согласна, то пусть Феня одновременно напишет Зохе о
     том, что из-за ее упорного молчания я решил, что с комнатой ничего не
     получается и взял другую. Хотя лучше (это мне сейчас в голову пришло)
     Фене пока не говори, напиши мне свое мнение, я окончательно сговорюсь с
     Глинерами и тогда уже напиши Зохе. Сделал бы это сам, но адреса ее не
     знаю. Пусть лучше Феня напишет, а то выйдет, что адрес я знал, но ей ничего
     не сказал. Киська, значит, жду от тебя спешного ответа!
     Как погода? неужели мои молитвы не помогают?
     Думаю сегодня о моем счастье (ведь 25-ое!) и немного тоскливо, что
     тебя, моей ненаглядной, любимой девочки, не могу крепко обнять и
     поцеловать.
     Почему ты не пишешь, в какой комнате вы живете, как она выглядит?
     Ведь мне все это страшно интересно. Скоро ли уезжает Ельянова?
     Родное мое солнышко - спокойной ночи! Крепко целую губки,
     грудиньки и все мои любимые места.
     твой Витя
     Сегодня опять послал газеты (8 Uhr Abenitb.)
    
Оля – Вите
25/ VIII. 27 г.
Люба, сегодня 25 –ое. Какие мы оба старожилы. Ведь скоро  и годовщину справлять будем.
А Сакко и Ванцетти казнили, какие сволочи.
Здесь африканская жара и ветер дует каждый день. Когда прохладно – он холодный, когда жарко – обжигает как огонь. 
(Она в старании загореть обожглась, спина вся в пузырях)
64.
Москва, 26. VIII. 27 г.
Киська!
     И сегодня от тебя нет письма. Это уж не почта, а ты. Не случилось ли что-
     нибудь? Хочу думать, что все благополучно и просто: 'с глаз долой - из сердца
     вон'. Почему не пишешь, получились ли посланные мною еще давно деньги?
     Только что был с Б[орисом] М[ойсеевичем] на постройке и смотрел
     нашу комнату (если ты согласна). Вот она:
      Рис.
     Величина не больше нашей теперешней, но окно великолепное, во всю
     стену. В квартире ванная, газовая кухня, паровое отопление. Спеши ответом!
     На службе ничего нового. Жду приезда П[авла] Э[ммануиловича]
    (Эйдельнант Павел Эммануилович (1884-1934) - начальник, расстрелян в 1934).
     Колегаева, чтобы можно было говорить о моем отъезде в командировку.
     Посылаю одновременно газеты и журнал.
     Любонька, приехала Ада - загорелая, толстая, красивая. Мне так
     хочется, чтобы и ты была такая. Как у вас погода?
     Мне все еще очень без тебя тоскливо, но это не 'привычка', а самая
     настоящая люба. А у тебя только привычка?
     Роза Аркадьевна пишет, что с твоим приездом стало весело. Будешь ты с
     ней в Москве встречаться?
     Солнышко - не забывай меня!
     Крепко всю тебя целую.
     твой Витя
65.
Москва, 27. VIII. 27 г.
Люшенька!
     Спасибо, что хоть вообще пишешь, но письмами твоими, должен
     сознаться, я не доволен. Это, вернее, не письма, а отписки. Ну почему ты мне
     ничего не пишешь ни про себя, ни про обстановку, в которой живешь, ни про
     твои впечатления. Ведь это мне самое интересное, самое нужное. Хочется
     иметь от тебя настолько подробные сведения, чтобы самому чувствовать себя
     с тобой.
     Жаль, Олюшка, что ты ни моего любопытства, ни тоски понять не
     хочешь, а это очень скверно и обидно. Месяц при таких условиях кажется
     годом. Печально.
     В понедельник получу жалование и немедленно вышлю тебе и Фене
     денег. Задержка объясняется тем, что я дал 30 р. Б[орису] М[ойсеевичу] - ему
     очень нужны были и остался совершенно без копейки.
     Завтра поеду к Лилли и тогда пошлю тебе рецепт.
     Кися, это очень нехорошо, что ты 'сгорела'. Каким образом?
     Купаешься? Лежишь на пляже? Вот, видишь, как скверно, что ты не пишешь
     - приходится вместо того, чтобы писать самому - задавать вопросы. Отвечай
     скорее о Глинерах.
     Рая скоро едет в Крым - может быть даже в Судак.
     Хорошо ли ты ешь? что именно? когда? сколько? какие фрукты? цены?
     Крепко целую
     Витя
     Купил чернила, а они - сплошная вода. Регулярно ли получаешь мои
     письма? Ведь я каждый день пишу! Положи перед собой мое письмо и
     отвечай на все без исключения вопросы.
     Всю люблю и ц е л у ю.
66.
Москва, 28. VIII. 27 г.
Ненаглядная моя девочка!
     Только что вернулся из Пушкино. Нашел твое длинное, предлинное
     письмо. Обрадовался ему свыше всякой меры. Киська - я тебя люблю до
     безумия, до полной потери сознания!
     Ужасно мне жаль, что тебе все в Крыму не нравится. Так хотелось
     доставить тебе хоть маленькое удовольствие, дать посмотреть красивые
     места, поправиться. И очевидно все идет прахом. Ты даже не купаешься.
     Почему ты была так неосторожна и обожглась? Ведь тебя предупреждали,
     что в Крыму с солнцем не шутят. Не следует ли отнести все твое (продолжаю
     карандашом,
     ибо
     чернила
     немилосердно
     'плывут')
     несколько
     пессимистическое настроение и тоску к тому, что тебе нездоровится в связи с
     ожогами?
     А вот что ты в комнате, а не на воздухе сидишь - нехорошо. Так вся
     поправка насмарку пойдет.
     Милая детка, ты, конечно, знаешь, что я жду не дождусь той минуты,
     когда смогу тебя обнять. Поэтому, конечно, хочу, чтобы ты раньше приехала,
     но тут нужно откинуть всякие эгоистические чувства и считаться с тем, что
     лучше.
     Так вот - если ты чувствуешь, что ничего особенного Крым тебе не
     дает, то я ничего не имею против твоего приезда по истечении месяца.
     Если ты так решишь, то выезжай с таким расчетом, чтобы быть здесь 18-го
     сентября, т.е. в воскресенье. Мне хочется день твоего приезда провести с
     тобой вместе.
     Но поступи, Олинька, как найдешь лучшим. Если тебе станет приятно,
     то можешь и задержаться, сколько тебе хочется. Постарайся все же
     поправиться.
     У нас тоже жара невыносимая. Сегодняшний день провел очень хорошо.
     Лили, к сожалению, не было, но зато застал В.Шкловского, и мы с ним
     проболтали весь день. На днях пойду к нему в гости.
     Завтра же вышлю тебе просимое. Деньги пошлю по телеграфу
     послезавтра.
     Меня удивляет, что ты еще не получила маминых писем. Я тебе целых 2
     послал. Получаешь ли ты вообще аккуратно мои письма? пишу каждый день.
     Любонька, каждый раз как ложусь спать - долго не могу заснуть. Все
     ворочаюсь с бока на бок и никак не могу успокоиться, что тебя, моей любы,
     нет около.
     Итак, кисанька, поступи с приездом как найдешь более
     рациональным. Во всяком случае, заранее меня извести. Ведь и тебе тогда
     придется заказать уже пораньше билет на 16-ое. Не хочешь ли немного   
     проехаться посмотреть побережье? Неужели не найдешь попутчиков. Как
     жаль, что я не около тебя. Знаешь - мы больше никогда не будем
     расставаться. Хочешь так?
     Крепко тебя, родная, любимая, целую
     твой Витя
     Любонька - не могу жить без тебя! солнышко ты мое ненаглядное.
     Хочется кричать от счастья и тоски.
67.
Москва, 29. VIII. 27 г.
Ненаглядная моя девочка!
     Сегодня у меня 'почтовый' день. Письма от тебя, мам (обоих) и газета.
     Конечно, раньше всего тебе - тем более, что хочу письмо бросить в поезд.
     Твое сегодняшнее письмо прямо противоположно вчерашнему. Оно
     такое бодрое, веселое. Очевидно, я прав был, когда писал, что всему виной
     'вава'. Значит, море тебе нравится? Как ты выглядишь? прибавила ли в весе
     и вообще самочувствие?
     А я действительно попал впросак - написал вместо Данциг - Куперман.
     Роза Аркадьевна- не права. Добровольно я тебя никогда и никому не
     отдам! Съела!
     Конечно, Киська, покупай чувяки. Незачем тебе мучиться. Давно надо
     это было сделать. Может быть, денег нет? Вероятно, завтра и уж во всяком
     случае, послезавтра дадут жалование, и я тебе по телеграфу вышлю. Если
     сидишь без money145, то прости меня - это не невнимание, а просто нет
     ничего. Если бы тебе нужно было, я бы спешно достал и выслал.
     Меня удивляет, почему ты маминых писем не получаешь. Послал тебе
     целых два и сегодня еще посылаю. Как видно, дело с шубой идет на лад. Я
     очень рад, что не будешь зимой мерзнуть. Посылку сейчас запаковал и
     пошлю завтра утром.
     Пюшель - все-таки сволочь. Писал мне 21-го, что 'Morgen werde ich
     Ihrer Frau Schwiegermutter besuchen' и до сих пор не 'besucht'. Будет ему
     от меня нагоняй!
     В посылке лежит свежая 'Illustrierte' - не подумай, что это
     упаковочная бумага.
     Смотри, детка, не слишком злоупотребляй купанием и солнцем, а то
     заболеешь. Побольше лежи на воздухе и дыши морем. Ведь в Москве такого
     воздуха нет.
     Жду не дождусь, когда ты мне о Глинерах ответишь. Мне все же очень
     улыбается житье с ними. Зоха, к счастью, не появляется, а то, не имея твоего
     ответа, я не знал бы, что ей сказать. Решай поскорее!
     Сегодня пришлось достать пальто. Шел проливной дождь, и я боялся
     вымокнуть.
     Кисанька, ты все же постарайся сделать хоть несколько прогулок. Ведь в
     Крыму есть дивно красивые места, а о приезде думай, как хочешь. Я тебя
     торопить не буду, потерплю уж. Смотри, как тебе лучше.
     Помни обо мне, особенно когда голенькая - мне очень хочется тебя
     обнять!
     Крепко всю, всю тебя целую (особенно грудиньки и 'стыдные'
     родинки).
     Твой Витя
Оля – Вите
Крым, 29/ VIII. 27 г.
Представь себе, сегодня 58 градусов было.
Я вторично обожглась. Я хотела выполнить твой совет и лежать побольше на солнце -… Очевидно моя кожа не переносит такого горячего солнца.
68.
Москва, 30. VIII. 27 г.
Любимая моя, ненаглядная девочка,
     какую радость ты мне доставляешь своими письмами - сказать тебе не
     могу. Хотя самый факт писания, т.е. то, что ты обо мне думаешь, меня
     больше радует, чем содержание писем.
     Почему ты, крошка, так неосторожна с солнцем? Ведь так можно себе
     черт знает, что наделать и из всей поправки выйдет сплошная 'больница'.
     Лучше уж тогда на солнце не лежи. Смотри и не 'перекупайся'! Я тебя и
     беленькой, лишь бы здоровенькой, полюблю!
     Конечно, это ты превосходный план с моим приездом набросала, но он,
     к сожалению, не осуществим. Во-первых, мне сейчас нельзя уйти и, во-
     вторых, 'финансы' слабы. Ведь не забывай - мы сейчас живем на 'два
     дома', Глинерам должны 160 руб. и т.д. Это все пустяки, но ехать не могу.
     Постарайся ты получше поправиться и кати в мои объятия.
     Странно, что ты еще не имеешь моего письма, где я тебе сообщал о
     комбинации с Глинерами. Кратко еще раз: Глинеры предложили нам
     переехать с ними вместе в ноябре в новый дом. Дают нам небольшую, но
     самую лучшую комнату (я ее видел). Жду твоего согласия - поэтому с Зохой
     не тороплюсь. Буду на нее вину валить за то, что не позвонила.
     С шубой ничего не поделаешь. Мама ее, очевидно, уже купила. И ничего
     здесь ужасного нет. Котик очень хорош, а если тебе не понравится, то мы его
     здесь всегда на что-либо иное можем поменять. Брось ты, Киська, разные
     'раньше пальто, а потом шуба'. Тебе шуба нужна и баста. При случае
     напиши маме, что туфли я хочу коричневые.
     Сегодня послал тебе по телеграфу 80 р. - расплатись с Феней (ведь ей
     всего 70 руб. и если ты 40 уже отдала, то еще 30 р.). Если останешься дольше
     чем мы предполагали, то вышлю еще. Вообще, не стесняйся, если нужно - я
     достану!
     Посылку с просимым и непросимым послал тоже сегодня. Видишь - все
     исполнил. Посылаю тебе письмо мамы. Я его задержал для ответа.
     Любик, пойди еще раз к доктору. А?
     Кстати, моя поездка в Вятку может еще состояться!
     Сейчас уже 2 часа ночи. Сидели с Б[орисом] М[ойсеевичем] и Абр.М. и
     дулись в Mah-Jong (Mah-Jong - японская игра в кости). Я продул целый рубль!
     Кисинька, я тебя очень люблю. А ты меня в письмах так холодно
     целуешь, как будто бы не с юга пишешь, а с северного полюса.
     Крепко всю, всю, всю тебя целую и ужасно хочу тебя (тоже всю)
     твой Витя
69.
Москва, 31. VIII. 27 г.
Люшенька, ненаглядная!
     Брось мучиться, ведь это кроме боли, неприятностей и болезни ничего
     не принесет - не загорай. Ведь ты уже 15 дней в Крыму, а из-за
     неосторожности с солнцем, верно, еще ни капельки не поправилась. Это
     очень жаль. Я тебя, детка, люблю ужасно какого бы цвета ты не была. Помни
     это (wenn dir ;berhaupt irgendwas an meiner Liebe liegt) (если моя любовь для
     тебя что-то значит (нем.)) и будь благоразумна. Постарайся получше успокоить
    нервы и окрепнуть физически
     - это все, что я тебе желаю. Вот и не правда, что тебя никто не жалеет - я
     тебя жалею!
     Любуша, я тебе ежедневно пишу. Писал бы еще больше, но боюсь
     надоесть тебе своими любовными 'излияниями', а люблю тебя так, что мне
     часто трудно о чем-либо ином писать.
     Сегодня, наконец, виделся с Зохой и хотя еще до сих пор не имею от
     тебя ответа в вопросе о переселении с Глинерами, все же взял на себя
     смелость и отказался от комнаты у Зохи. И очень кстати, ибо она хочет 40 р.
     в мес[яц], да еще за 3 мес[яца] вперед. Таких денег сейчас нет и потом к этим
     40 р. нужно прибавить все коммунальные услуги и (что самое неприятное)
     примус и собственное хозяйство. А так будем жить, как у Христа за пазухой,
     да еще с чистой ванной и прочими удобствами. Мне кажется, ты одобришь
     мое решение. Ведь так? А мне лично очень хочется и дальше жить с
     Глинерами.
     Сегодня посылаю тебе много газет и журналов. Все в один раз пришло.
     Деньги и посылку ты, верно, уже получила?
     Все твои вещи, как и вся комната, в порядке. Думаю в след[ущее]
     воскресенье (если не захочется ехать за город) все проветрить. Потом (без
     твоего разрешения) переменил белье на кровати. Ужасно люблю 'чистое'!
     Только холодно на нем без твоего любимого тельца. Уж прости за такие
     мысли, но они все чаще появляются.
     Кстати, в новом доме будет специальная прачечная, куда все будут
     сдавать белье. Мытье посредством электрических центрифуг. Самый лучший
     в смысле сохранности белья способ. Видишь, о каких хоз[яйственных]
     мелочах думаю!
    Уж скорее были бы 20-ые числа сентября. До смерти хочу тебя видеть.
     Не делай из этого заключения, что тебе с приездом торопиться надо. Лучше
     хорошенько отдохни.
     Маме сегодня отправил письмо.
     Итак, любимая, не глупи с солнцем и ради бога (умоляю тебя!) не
     обжигайся.
     Крепко тебя беленькую всю целую.
     Твой Витя

Оля – Вите
Крым, 31/ VIII. 27 г.
Я же тебя не забыла, любонька, не бойся.
Ни на одного мужчину не смотрю.   
70.
Москва, 1. IX. 27 г.
Кисик!
     Уже начало осени, ночи и вечера - холодные, даже появляются изредка
     желтые листья - тоска! И сегодня ausgerechnet (как нарочно (нем.)
     нет от тебя даже коротенькой писульки. Безумно хочется тебя видеть. Опять-
     таки
     предупреждаю - не делай из этого заключения, что тебе необходимо
     приехать. Тоска дело проходящее.
     Сегодня приехал Боря и вечером он и Рая едут в Нижний. Числа 10-го
     Рая едет в Крым - вероятно, в Алушту, но может быть, что и в Судак. Тогда
     она тебя увидит.
     Люшенька, ты меня заранее предупреди (minimum за неделю), когда
     думаешь быть здесь, а то ведь я могу случайно уехать. Приезжай обязательно
     в воскресенье. 18-го? 25? Смотрите, не просрочьте путевки!
     У меня сегодня ничегошеньки нового нет. Посылаю тебе сегодня опять
     Illustrierte.
     Сильно тебя, моя крошечка, люблю и очень крепко целую. Смотри, не
     обгори опять, ведь это глупо - так ты только расстроишь свое здоровье и
     нервы, а не поправишься.
     Еще раз решительно всю всю тебя целую.
     Твой Витя
     А ты меня любишь? или все по-прежнему холодно? Я этого очень
     боюсь, ибо много у меня было очень, очень тяжелых минут из-за этого и
     стоило много труда не показать тебе и вида.
     Кисинька - сделай меня счастливым!
71.
Москва, 2. IX. 27 г.
Помидорчик, мой бедненький!
     Как мне тебя жаль, и сказать не могу. Противная жара и солнце.
     Знаешь, лучше больше не загорай, а прибавь еще 3-4 фунта и кати ко мне.
     Только понравится ли тебе, после знойного Крыма, холодная Москва?
Правда, дни стоят ясные и теплые, но ночами уже холодно. Даже сейчас,
     вечером, уже невозможно сидеть при открытом окне.
     Давай условимся (если ты ничего против не имеешь) на твоем приезде
     18-го? Самый удобный день, а сидеть тебе одной больше месяца в Крыму
     не стоит. Отвечай мне относительно этого, чтобы я мог соответственно
     распределить свое время. Поездка моя отнюдь не отменена, а только
     отложена. Это в связи с тем, что у нас в Льноцентре сейчас ни людей, ни
     денег нет.
     Относительно комнаты: все преимущества житья у Глинеров, где нам
     не нужно заводить собственного хозяйства, тебе ясны. Комната очень
     светлая, высокая, но небольшая. В ней есть шкаф, вделанный в стену.
     Ванная и 'прочие места' - рядом, в корридоре. Дом недалеко от моей
     службы, что избавит от поездок зимой в трамвае. Квартира во втором
     этаже. Кажется, 'география' вся!
     Теперь 'коммерция' - плата та же, что и здесь. С обедом, прислугой и
     пр. также.
     Зохе я уже отказал, ибо ее предложение совсем не приемлемо. Она
     просит 40 р. в месяц и притом за 3 мес[яца] вперед. К этому еще все
     неудобства необходимости вообще самим пользоваться кухней и притом
     чужой, 5-й этаж и пр. Мебели же у нее тоже нет.
     Нам, я думаю, выбирать нечего и надо согласиться. Из мебели
     приобретем в рассрочку диван, стол и пару стульев.
     Глинеры надеятся переехать в начале ноября и, поскольку я могу
     судить по ходу постройки, эти надежды вполне реальны. Вот и все.
     Отвечай скорее.
     Маме ты напиши, а обращение можно употребить нейтральное: 'мои
     дорогие'! Я, конечно, в свою очередь тоже напишу.
     Встретил сегодня на улице Каневских152 и 6-го пойду к ним в гости. С
     тобой они очень хотят познакомиться. Казик 'носу не кажет'. Тебе он
     написал?
     Если Феня поедет в Симферополь, то как вы устроитесь с обратным
     проездом для тебя - ведь путевка у вас общая. Ты об этом подумай и
     срочно мне отвечай. А то ведь денег у тебя не хватит! Значит нужно будет
     выслать? Пиши об этом.
     Очень хочу тебя иметь уже около себя. Пусть это эгоизм, но без тебя
     мне невозможно жить. Скушно и пусто, не слышно, как ты ругаешь меня.
     А 'истерии' еще будут? Ну, родинка, довольно на сегодня.
     Целую прекрепко
     Витя
    
    
    
Оля – Вите
Крым, 3/ IX.. 27 г.
Как то даже не верится, что мы муж и жена. Мы просто Оля и Витя.
Мне сейчас ужасно хочется у тебя на плече заснуть и так крепко прижаться.
Любка, ну обними меня покрепче!
Целую тебя так, что бы синяк на три дня остался.
Оля
Люба
Люшка
Детка
Идол
Лу
Д…а
Писала каждый день

72.
Москва, 3. IX. 27 г.
Люшенька!
     Из прилагаемого письма тебе должно быть ясно какая ты св..... Правда,
     почему ты маме ничего не пишешь? Послал сейчас Luftpost (Воздушная почта (
     нем.)) - на
     телеграмму, к сожалению, нет сейчас money и взять в субботу негде.
     Как видно, этот мерзавец Пюшель еще не удосужился зайти к маме. Я у
     него в долгу не останусь и по его приезде дам ему это понять.
     Сегодня выяснил, что в конце следующей недели поеду на 4 дня в
     Лихославль. С отпуском ничего не слышно. Я прошу мне отпуска не давать,
     а выплатить лучше компенсацию - 100 рублей нам бы очень пригодились.
     Кстати, сегодня много смеялись - меня, за неуплату членского взноса в
     Профсоюз (в числе еще 20 чел.) поместили 'черную доску'. Издеваются
     страшно.
     Письма сегодня от тебя нет и это очень печально. Сейчас вероятно
     придет Ельянов - он будет у меня ночевать - завтра рано встречает жену.
     Почему ты ничего не пишешь про свои 'взаимоотношения' с Феней?
     или вообще никаких взаимоотношений нет?
     Кисинька, мне без тебя очень тоскливо - приезжай, если можешь, 18-го.
     А?
     Едет ли Феня с тобой и если нет, то как будет с путевкой? Ты об этом
     подумай. Если нужно - вышлю money, но чтобы это не было задержкой.
     Ух, как тебя, мое солнышко, хочу видеть! сил никаких нет.
     Сейчас довольно много пишу и уже дал 3 статьи для следующих
     журналов. Знаешь, как это ни странно, но без тебя работать не хочется.
     Не знаю почему, но твое присутствие меня всегда как-то побуждает к
     работе. Не
     значит ли это, что ты мой 'добрый гений' или это просто следствие
    'любы',когда с тобой связано у меня все? Разреши эту проблему.
     Как ты себя физически и 'нервно' чувствуешь? Поправилась ли хоть
     немного? пиши об этом. Щечки розовые? Мне очень хочется 'розовые'. Уж
     постарайся ради меня.
     Завтра хочу ехать к Лили и по дороге заеду на Клязьму. Старики 14-го
     едут в Баку и надо их навестить.
     Крепко тебя, мое солнышко, целую и очень тоскую по тебе.
     Твой Витя.
     Получила ли ты деньги по телеграфу и посылку? Я все выслал 31-го.
     Пиши об этом.
73.
Москва, 4. IX. 27 г.
     Олюшенька, моя ненаглядная, ты прости меня, что я ругал тебя за
     молчание, но ведь был у тебя такой период? сейчас ты молодец и я тебя
     очень, очень люблю. Ведь ты пойми - день без твоего письма для меня
     прямо мука. Может быть, ты так не любишь и для тебя письма не
     представляют такой ценности, но я теперь живу только и только ими.
     31-го отправил тебе 80 р. по телеграфу, т[ак] что ты их уже
     получила? Вообще пиши, кисанька, не стесняйся - сколько тебе еще
     нужно. Ведь я не знаю, а тебе со мной нечего церемониться. Я надеюсь,
     что ты можешь со мной быть совершенно откровенной и говорить все без
     утайки и 'излишних' деликатностей. Ведь так?
     Комнату нам дают вторую по величине и, по-моему, вообще самую
     лучшую. Там свободно поместится все наше имущество и еще одна тахта
     и стол. Места свободного, правда, мало, но ведь мы не стеснены
     'стенами' и можем, как и теперь, всей квартирой пользоваться. Ванна
     чудесная и рядом с комнатой. Для чемоданов и пр. ненужных вещей
     имеются специальные места в квартире, т[ак] что в комнате они стоять не
     должны.
     Если принять во внимание, что нам совершенно не придется тратить
     на баню и все хозяйство, то 50 р. это дешево. Тем более что Зоха хотела
     'без ничего' 40 р. и за 3 мес[яца] вперед, а денег нет ни гроша.
     Нет, Кисанька, нужно быть довольным предложением Глинеров. Оно
     нас прекрасно во всех отношениях устраивает.
     Любуша, я тебя всякой полюблю - мне только хочется, чтобы ты
     здоровенькая была и это ты должна сделать, а что касается 'красоты', то
     ну ее к монахам! Тебе довольно, если я тебя люблю?
     Смотри, не перекупайся! А что ты себе поклонников не завела - это
     напрасно. Тебе было бы веселее - только нужно их держать на большой
     дистанции.
     Сейчас уже 1 ; ночи. Я только что вернулся от Лили и очень устал.
     Завтра опишу тебе все свои похождения.
     За Адой буду 'зверски' ухаживать, тем более что мы с ней
     ежедневно час будем говорить по-немецки для практики!
     Крошечка - ты, когда думаешь приехать?
     Крепко, крепко целую тебя всю, всю и очень тебя всю хочу обнять и
     без конца любить
     твой Витя
74.
Москва, 5. IX. 27 г.
Родная моя девочка!
     Вчера так устал, что даже не мог дописать тебе письмо. Был вчера на
     Клязьме, где встретил мою кузину - Зину (получается рифма из весьма
     неприличной песни). Конечно, страшно ругалась за то, что мы не заходили.
     Придется при твоем приезде нанести им визит. Кстати, это не так страшно.
     Потом отправился к Лили. Было очень мило и мне страшно жаль, что ты
     не хочешь бывать у Лили. Может, твое мнение о ней еще переменится. Мне
     бы этого очень хотелось.
     Сегодня видел Розу Аркадьевну. Из ее рассказов понял, что тебя Феня
     очень тяготит. Мне это чрезвычайно неприятно, тем более что представлено
     все в таком свете, как будто бы я, прельстившись 30 р. 'экономии', вынудил
     тебя ехать с Феней. Мне понятно, что в минуты плохого настроения ты,
     вероятно, жаловалась, но, кисинька, никогда не старайся найти виновных
     вокруг, не обернувшись прежде на себя. Ведь так очень нехорошо
     получается, что я из-за 30 р. делаю тебе неприятности. Разве это так и я
     такой? Не хорошо, детка - мне это очень больно.
     В общем потерянного не вернуть. Согласна ли ты 18-го приехать? Если
     хочешь, то раньше поезди все-таки немного по побережью. Очень тебе
     советую, ведь, Ялта, Симеиз - это чрезвычайно красивые места. Если
     хочешь, то спешно отвечай - вышлю тебе денег. Ты не экономь и делай себе
     приятно. Ведь мне так хочется тебе что-нибудь хорошее сделать!
     Получил письмо от мамы. Она очень довольна, что ты ей написала
     большое письмо. И меня это тоже радует.
     Больше же всего обрадуюсь, когда увижу тебя выходящей из поезда.
     Опять-таки повторяю приезжай, когда захочешь - если тебе хорошо в Крыму,
     то сиди, сколько заблагорассудится - мне утешением будет сознание, что
     тебе хорошо.
     На днях предложили мне поездку в Туркестан на 400 р. жалования (в 600
     верстах от жел.дороги). Я благородно отказался. Правильно?
     Регулярно посылаю тебе газеты и журналы - получаешь? Написала ли в
     Берлин?
     Киса, отвечай на все вопросы. Особенно о том, когда собираешься
     приехать и не нужны ли тебе на дорогу деньги - вышлю по телеграфу. Пиши
     об этом.
     Привет Фене, хотя лучше бы ее около тебя не было.
     Прекрепко целую тебя, моя крошка
     твой Витя,
     который тебя любит крепко
     и, право, упреков не заслужил.
75.
Москва, 6. IX. 27 г.
Родная моя девулинька!
     Уже второй день нет от тебя писем, и я очень беспокоюсь, тем более,
     что не знаю получила ли ты деньги, посланные 31-го. Может быть, ты без
     денег сидишь? Вернее же всего - просто лень и пресловутая жара? Роза
     Аркадьевна мне говорила, что ты прилично выглядишь. Не можешь ли ты
     постараться хорошо выглядеть? Доставь мне радость. Крошечка, я тебя
     очень люба (если тебе еще не надоели мои бесконечные объяснения в
     любви).
     Новенького у меня почти ничего нет. Сегодня wie immer (как всегда
   (нем.)) работал много.
    Только что была Адя и мы с ней занимались по-немецки. Она
     получила место, где ей необходимо знать немецкий язык и я 'любезно'
     согласился час в день с ней беседовать. Кстати, она очень милая девушка
     и советую тебе с ней дружить. О 'влюбленности' 'не может быть и
     речи'!
     Посылаю тебе газеты, которые сегодня получил. Больше ничего
     'читаемого' у меня нет. Ну, ничего, ты ведь скоро приедешь: % (18?) или
     позже ? % тогда начитаешься вволю, хотя я, вероятно, буду тебе мешать
     поцелуями (очень изголодался).
     Посылаю сейчас тебе 'пример немецкой добродетели'.
     Очень, очень крепко люблю и всю (до самых 'неприличных' мест)
     включительно целую.
     Витя
76.
Москва, 7. IX. 27 г.
Любик, мой хороший!
     За 2 дня без писем был сегодня полностью вознагражден. Получил сразу
     2 твоих и притом таких, какие мне как раз хотелось.
     Сначала (чтобы не забыть) отвечу тебе по порядку на все затронутые
     тобой вопросы. Как-будто скоро у вас намечается отъезд. Не знаю,
     правильно ли, что ты так скоро уезжаешь, но это тебе виднее. Будет ли
      ваш литер годен и от Симферополя? ведь он выписан на Феодосию? Узнай
     про это, а то вы 'раскатаетесь'. Если все же решите ехать в Симферополь,
     то лучше всего (если погода будет хорошая) ехать пароходом до
      Севастополя, а там поездом.
     Как раз все побережье объедете, а ведь это очень красиво. Ну, вам там
     все это яснее и вы люди 'благоразумные' и поступите как лучше.
     Во всяком случае - если отъезд 'на носу' - сообщи мне о дне отъезда из
     Судака телеграммой, чтобы я напрасно не писал и не беспокоился и адрес в
     Симферополе (это уже по почте). Постарайтесь в Симферополе сидеть
     недолго и приезжай с таким расчетом, чтобы быть здесь в воскресенье.
    Все это совместно с Феней обсуди, выработайте 'план действий' и
     подробно мне напиши. Я хочу быть (если уж сам не могу оказаться у вас) в
     курсе всех ваших дел и намерений.
     С каждым днем, как приближается твой приезд, я становлюсь все более
     нетерпеливым и очень волнуюсь. Мне до смерти хочется тебя видеть и если
     тебе, холодной Оле, которая несмотря ни на что все же меня не слишком
     любит как мужа, хочется лежать у меня на плече, то можешь себе
     представить, что со мной творится!
     Брось ты слушать бабские сказки о 'невероятных случаях беременности
     подтвержденных профессором'. Все это ерунда и ничего с тобой не
     случилось и не случится. Просто ты, вероятно, не поела с утра или от
     зеленого арбуза. Успокойся.
     Твои 'дни' очень скачут, так что уследить трудно, но мне кажется, что
     около 10-го. На всякий случай - в посылке найдешь все нужное!
     Если тебя отталкивают мужчины в трусиках, то тем более будь
     осторожна с татарами. Они напрасно кажутся тебе такими harmlos
   (безобидными (нем.) -наоборот, это настоящие охотники за 'дамочками' и
    прогулками в деревню  t;te a t;te (с глазу на глаз ( франц. )) могут
    кончиться очень печально.
    Прими это к сведению!
     Сегодня звонил Казик, что ему передали из Ленинграда пакет для тебя -
     это вероятно есть посылка от Лифшиц. Казик обещал мне ее завтра
     принести на службу.
     Относительно Жени - конечно, пусть приезжает. Как-нибудь
     поместимся. В крайнем случае, несколько дней могу переночевать у Бори -
     ведь их никого весь сентябрь и начало октября не будет дома. Мне
     кажется, что неудобно отказать Жене в приюте. Ведь так? А что она тебе
     об этом писала?
     Маме я написал очень обстоятельное письмо о твоих отношениях с
     Шурой. Без излишней паники, неправды и пр. Думаю, что оно маму
     успокоит, и вопрос будет исчерпан.
     Поправилась ли ты? Это очень хорошо, что ты ешь - только ешь
     побольше и приезжай толстенькая, а то, что ты пятнистая и в веснушках -
     это пустяки. Здесь такой холодина, что все веснушки мигом пройдут.
     С Глинерами нам ничего не 'влетит', а дешевле все равно нигде не
     устроишься. Будем этим довольны и все пойдет хорошо. Когда приедешь,
     найдем тебе службу и тогда у нас будет много денег, и мы сразу станем на
     ноги - расплатимся с долгами и пр. Хорошо?
     Итак, значит, скоро свидимся. Сделай так, чтобы обратная дорога не
     была сплошным мытарством и приезжай когда сможешь. Об окончательном
     дне приезда пиши и телеграфируй. Если денег мало - вышлю.
     Всю тебя крепко целую и люблю
     Твой Витя
77.
Москва, 7. IX. 27 г.
Кисанька!
     Одно письмо уже отослал тебе сегодня, а сейчас получилось письмо
     мамы - значит надо еще приписать.
     Павла Эммануиловича еще нет и я не знаю, когда смогу ехать. А ехать
     очень нужно по 'финансовым' соображениям. Ну, там увидим!
     Мама очень хорошо вышла на карточке. Письмо адресовано 'слишком'
     тебе и поэтому его не читал.
     Как долго думает Феня быть в Симферополе? Смотри, если слишком
     долго, то или уговори ее ехать или плюнь, телеграфируй мне, и я вышлю
     тебе еще денег - приедешь одна.
     Мне страшно подумать, что еще почти 2 недели без тебя! Так хочется
     говорить и говорить с тобой вперемешку с поцелуями. Даже наша комната,
     когда я тебя в ней чувствую, кажется мне милой и уютной.
     Хозяйство. Мой коричневый костюм окончательно разлезся и завтра
     начинаю ходить в сером. Много ли раз ты одевала свои многочисленные
     платья? Верно, и по одному не вышло?
     Ну, кошечка, пусть оставшееся время покажется нам обоим коротким.
     Целую тебя, голенькую, во все пятнышки и веснушки и родинки и 'так
     просто'.
     Твой Витя
     Глинеры шлют привет!
78.
Москва, 8. IX. 27 г.
Олюшка, милая!
     Только что приехала Рая из Нижнего и завтра едет в Алушту. Алушта
     от тебя недалеко. Мы с Раей хорошенько посовещались и пришли к
     следующему заключению: торопиться тебе с приездом сюда нечего. Феня
     тебе уже вероятно изрядно надоела и, кроме того, она все равно (как ты
     пишешь) собирается в Симферополь.
     Ergo (следовательно лат.) - лучше всего отправляй ее поскорее туда,
    собери свои sieben Sachen (нем. нужные вещи) и кати возможно скорее в
     Алушту, где ты будешь жить вместе с Раей сколько захочется.
     Тебе приятно будет немного отдохнуть от Фени,
     пожить в другом красивом месте и поваляться на чудном пляже.
     На обратную путевку плюнь - если пойдешь на мое предложение
     немедленно сообщи, и я тебе вышлю еще денег. Постарайся устроить так,
     чтобы Феню отправить в Симферополь без себя, а то тебе большой круг
     делать придется. Сама же езжай прямо в Алушту - на авто или линейке –
     это недалеко. Только без Фени, а то ей в Алуште жить будет негде и
     скучно с ней опять возиться. Ведь Алушта должна тебе послужить
     nachkur.
     Адрес Раи в Алуште следующий - зайди в аптеку в Алуште и спроси
     провизора Евневича169 - он тебе скажет, где живет Рая.
     Если ты согласна на мой план и он осуществим в ближайшие дни, то
     телеграфируй мне: 'согласна'. Если я через 4-5 дней телеграммы иметь не
     буду, то это значит, что ты прямо из Судака едешь в Москву.
     Вот мой план. Твое уж дело рассудить: приятно ли тебе будет еще
     некоторое время побыть в Крыму, в Алуште, или нет. Решай.
     В случае согласия я тебе вышлю денег на обратн[ую] дорогу в Алушту,
     откуда ты по приезде туда немедленно телеграфируй адрес, по которому
     послать деньги. Кажется, все обстоятельно описал.
     Видеть тебя мне очень хочется, но это не должно служить препятствием,
     если ты еще немного хочешь пожить с Раей, что я, со своей стороны,
     рекомендую.
     Поеду ли я в Вятку выяснится 10-го. Дома еще не был и поэтому не знаю
     - имеются ли от тебя письма. Если есть, то сегодня еще раз напишу.
     Alles andere in besster Ordnung  (нем. вс остальное - в полном
     порядке!).
     Крепко тебя целую
     Витя
     Если не сразу едешь в Алушту, то почтовый адрес Раи: Алушта, Аптека,
     провизору Евневичу, для Р.В.Данциг. Рая будет в Алуште 11-го, т[ак] что
     если ты выедешь 13-14, то напиши ей, когда будешь и она выйдет тебя
     встречать. Еще раз па.

     [приписка Раи] Дорогая Оля! Очень хочу, чтобы ты приехала в Алушту,
     там хорошо и ты отдохнешь. Больше писать не могу - трещит Гамка. Целую
     Рая.
79.
Москва, 8. IX. 27 г.
Олюшка, ненаглядная моя девочка!
     Как несказанно приятно было придти домой и застать твое, правда,
     короткое, но такое 'люба' письмо. Значит можно говорить тебе о любви? А
     ты меня правда любишь или это тебе только кажется в минуты разлуки.
     Может быть, приедешь и разлюбишь? Или я не прав, что так мрачно смотрю
     на вещи?
    Только что принесли письмо от мамы. Luftpost (нем. Воздушная почта)  идет   
    очень быстро.
     Вчера в 5 ч. вечера бросили в Берлине, а сегодня я его уже имею.
     Письмо, написанное у Раи, бросил прямо в поезд и надеюсь,что ты
     его уже имеешь.
     Ну, как твое мнение о наших планах? Сможешь ли ты 'сплавить' Феню
     в Симферополь? Просто откажись туда ехать, мотивируя тем, что
     Симферополь отвратительный город и тебе там делать нечего. Что литер
     потеряешь - это пустяки. Лучше поживи немного в Алуште, а money я
     вышлю. Только пиши о своем решении!
     Завтра на всякий случай зайду в Таможню и узнаю о посылке шубы
     почтой. У тебя список привезенных вещей есть?
     Ну, крошечка моя любимая, спокойной ночи.
     Крепко тебя люблю и целую - люби и ты меня - мне это так хочется
     почувствовать!
     Твой Витя
80.
Москва, 9. IX. 27 г.
Люшенька, моя любимая!
     Сегодня Рая уезжает в Алушту. Не знаю, каково твое решение по поводу
     твоей поездки к ней без Фени, но мое сердце очень к этому лежит. Хорошо
     тебе будет, безусловно. Ведь Рая - все-таки приятный человек, Алушта -
     очень красивое место и если тебе удобно отправить Феню одну в
     Симферополь к сестре, то лучше всего (если тебе самой хочется) отдохни
     еще немного в Алуште. Но только если без Фени. С ней снова возиться не
     стоит, да и Рае она не желательна.
     Ведь ты просто можешь не хотеть ехать в Симферополь (кстати,
     паршивый город), а за Феней пусть ее сестра приедет. Если море спокойно,
     то езжай в Алушту пароходом - если нет, то на лошадях или авто.
     Если Фене обратно в Москву ехать не с кем, то пусть ждет тебя в
     Симферополе. Твой обратный путь из Алушты идет через Симферополь, и ты
     ее тогда захватишь. Кажется, довольно обстоятельно весь план начертил.
     Теперь твое дело решать - да или нет.
     О деньгах не беспокойся. Ведь не такая уж огромная разница и я их
     тебе с радостью вышлю. Если ты 10 фунтов не прибавишь и не будешь
     выглядеть 'как кровь с молоком', то лучше и на глаза мне не
     показывайся!
     Если решишь ехать в Алушту, то телеграфируй, как я в предыдущем
     письме просил.
     У меня все all right. Завтра утром еду на два дня в Лихославль.
     Сегодня вернулся Павел Эммануилович и, возможно, что я на днях поеду
     в Вятку. Тем более лучше, если ты это время переждешь в Крыму.
     Сегодня уже совсем осенний день - дождь и грязь.
     Уговариваю тебя еще не приезжать, а у самого кошки по сердцу скребут
     - так хочется тебя видеть. Кисанька, без тебя жить невозможно!
     Что бы ни было, но в конце сентября будь обязательно здесь, а то
     опоздаешь на переучет на Биржу и тогда пропало дело. Ну, кисанька,
     нужно спешить на вокзал.
     Любуша, ты мое самое светлое место в жизни и я тебя безумно люблю и
     прекрепко и нежно целую
     твой Витя
81.
В поезде по дороге на Лихославль, 10. IX. 27 г.
Как видишь, Любик мой золотой, я - в дороге. Вчера вечером проводил
     Раю. Она обещала немедленно по приезде в Алушту тебе написать.
     С огромным нетерпением жду твоего решения. Мне и хочется тебя
     видеть, говорить с тобой, целовать... а с другой стороны, как-то
     разумнее тебе еще немного отдохнуть. Я думаю, что если с Феней удастся
     уладить (смотри письмо мое от 9.IX), то нет оснований не ехать в Алушту.
     Рая тебя очень ждет и хочет, кстати, с тобой немножко поездить по южному
     берегу.
     Попутчица она приятная и толковая и тебе будет приятно. Итак, решай и
     телеграфируй мне.
     Чтобы то ни было, но не позже 28, 29 сентября ты должна быть в
     Москве, а то пропадет Биржа и тогда - горе, а работать тебе придется,
     ибо бедны мы, аки церковные мыши. Пусть это не приводит тебя в мрачное
     настроение. Только одного прошу - не бросай мне упреков (как ты в этот
     раз сделала), что у меня нет денег - я, право, этого не заслужил и мы с
     тобой равны. Ведь ты мне друг? Пиши, кисанька, я очень хочу тебя и твои
     письма.
     В Лихославле буду до понедельника. Работы много.
     Писать очень неудобно. Тоскую по тебе и крепко обнимаю. Хочешь
     спать у меня на плече?
     твой Витя.
Оля – Вите
Крым, 11/ IX.. 27 г.
Я в Крыму испытала все что возможно и ураган и африканскую жару, ветер и наконец землетрясение!
Представь себе, сегодня ночью  я просыпаюсь -  и кровать подомной  пляшет и весь дом шатается. Толчки повторялись 3 раза.

82.
Москва, 12. IX. 27 г.
Любик, мой дорогой!
     Сейчас 7 ч. утра и я только что приехал из Лихославля. К сожалению,
     вместо 3-х - застал только одно твое письмо. Знаю, что свалишь на
     неудобство писать по 'линейке', но ... свинтус ты большой!
     Вероятно ты уже получила мои письма и Раину открытку с
     предложением поехать к ней и все планы как это сделать.
     Жду с нетерпением от тебя известий по этому поводу. Лучше всего, если
     Феня обратно без тебя ехать не может, отправь ее в Симферополь, сама
     езжай в Алушту, а на обратном пути в Москву ты ее можешь захватить. Во
     всяком случае не чувствуй себя 'привязанной' к путевке. Мне вообще
     кажется, что она действительна на проезд из Феодосии, а не из
     Симферополя.
     Итак, жду известия - едешь или не едешь. Во всяком случае - с Феней в
     Алушту не езжай.
     Становится все более вероятным, что я все же в Вятку поеду. Отказаться
     от поездки не могу не только по служебным, но и по финансовым
     соображениям. 50 р., которые на этом деле можно заработать, нам больше,
     чем нужны, ибо money нет, а долги все растут.
     Но пусть тебя это в уныние не повергает. Будем оба работать и в один-
     два месяца крепко станем на ноги. Боюсь я только твоего характера и
     упреков. Если бы был твердо уверен, что ты мой не только идол, но и
     товарищ, то на все было бы наплевать. Такие как мы с тобой много могут
     сделать при взаимной поддержке и ... любви. Любишь ли ты меня?
     Если поедешь в Алушту, то телеграфируй, как я просил, и я вышлю тебе
     денег на Раин алуштинский адрес. Если же в Алушту не поедешь, то
     телеграфируй время приезда в Москву (ведь если вы поедете не из
     Феодосии, а из Симферополя, то и поезд будет другой), и ? вагона.
     Встречу, когда бы
     то ни было и день себе возьму.
     В Лихославле было очень хорошо, но устал я порядочно - и от дороги и
     от работы там. Привез много яблок и постараюсь хоть несколько сохранить
     до твоего приезда.
     Ты, Любушка, ничего не привози. Возни много и цены не такие уж
     'божеские'. Ведь сейчас здесь начинается самый фруктовый сезон и все не
     так уж дорого. Если будет охота, то просто - 'развлечения ради' -
     привези фунтов 5 винограда, а то и ничего не надо.
     Если ты приедешь свежая, веселая и здоровая, то это мне будет лучшей
     наградой за все неприятное, что за время твоего отсутствия было. Воздашь
     мне и за самый факт отсутствия и вообще. Так будет?
     Я, во всяком случае, очень надеюсь. А уж то, что я, мол, 'дешево
     отделался' от истерик, так это неправда. Я лично все это время,
     проведенное без тебя, дешевой ценой не считаю.
     Погода вчера и сегодня великолепная. Вообще осень ожидается сухая.
     Постараемся так сделать, чтобы тоскливо тебе не было. Просто поскорее
     примешься за работу и не будет ни времени, ни места тоске.
     Помни, что в сентябре ты должна быть здесь, а то Биржа будет тю-тю!
     На всякий случай пусть у тебя в документе Судакская милиция отметит
     время выбытия оттуда.
     Вчера был здесь Яша. Он едет в Армавир и заезжал проститься. Очень
     обидно, что я его не видел. Он просит передать тебе привет.
     Относительно денег для Фени сегодня позвоню. Получила ли ты мое
     письмо и газеты, посланные из Твери?
       Глинеры с дачи еще не приехали. Дома у нас все в порядке.
     Ну, солнышко, поправляйся хорошенько и скорее сообщи мне о своих
     планах. Мне очень бы хотелось, если это возможно, чтобы ты немного, хоть
     недельку, в Алуште пожила. И еще очень хочу, чтобы ты меня любила, как я
     тебя. Можно надеяться?
     Крепко тебя, солнышко мое любимое, целую и жду
     Твой Витя.
83.
Москва, 12. IX. 27 г.
Дорогая моя девочка!
     Получил твои письмо и открытку. Значит, сегодня уже пишу 'на
     ура'! Так и не знаю - едешь ли ты к Рае или нет. Ждать ли тебя 18-го -
     или нет. Деньги завтра утром достану и вышлю тебе. Сегодня весь день
     пытался звонить по фениному поручению, но ни одной из девочек не
     застал.
     Мне уже очень хочется тебя видеть, но неприятно сознание, что
     поездка, которая так много морально мне стоила - не доставила тебе
     никакого удовольствия. Что же мне делать?
     Ведь я, Олюшка, последние месяцы живу исключительно тобой и для
     тебя. Ну что ж, пусть хоть это мне будет утешением, что свой долг и
     желание сделать тебе хорошее - я выполнил. Ты же можешь быть мною
     недовольной, если тебе хочется, в чем я все же хочу сомневаться.
     Напрасно ты на Р[озу] А[ркадьевну] так обрушилась. Дословно и с
     неприязнью она мне этого отнюдь не говорила и скорее здесь виновата
     моя впечатлительность, чем слова Р[озы] А[ркадьевны]. А, впрочем,
     оставим это - ведь поцеловать ты меня все равно не хочешь. Значит, еще
     все такая злюка?
     А я так жду, что ты хоть немного вознаградишь меня своим хорошим
     и довольным видом.
     Ну что ж, порадую тебя другим. Сегодня Казик привез мне посылку
     от мамы. Тебе Hemdhose (нем. сорочка), очень красивая, розовая с
     голубым, а мне - серый платок. Получилось и письмо от мамы для тебя, но
     его не рискую послать - оно может тебя не застать. Кстати, твое
     последнее письмо шло всего 2 дня, и я удивлен, почему ты еще не имеешь
     моего письма с проектом поездки к Рае. Надеюсь хоть завтра получить.
     Меня очень беспокоит, когда я наверно не знаю твоих планов и намерений.
     Постараюсь это письмо бросить прямо в поезд, чтобы ты его еще
     получила.
     Привозить ничего не надо. Лишняя возня.
     Что-то не пишется. Меня очень огорчило твое последнее злое и
     неприветливое письмо. Неужели и ты такая приедешь?
     Перед отъездом телеграфируй мне день и ? вагона (День приезда).
     Писать больше неохота. Спасибо за милостивое разрешение тебя
     поцеловать. Пользуюсь им, хотя и сомневаюсь, что тебе это доставит
     удовольствие.
     До скорого свидания.
     Твой Витя
      Москва 64
      Садовая - Земляной вал, д.57, кв. 2
      Ольге Георгиевне Данциг
    
Оля – Вите
Крым, 14/ IX.. 27 г.
Витик, а землетрясение было в Ялте средним: 358 раненых и 13 убитых.
Хорошо, что в Судаке так благополучно  прошло.
Не уезжай в Вятку, дождись меня.
Мы больше врозь, чем вместе.
Оля – Вите
Крым, 18/ IX.. 27 г.
Теперь мы кормим друг друга туманными поцелуями – скоро будем настоящими.
Они прожили вместе несколько дней в комнате на Садово-Земляной. Он работал в Льноцентре – главным специалистом. Она дома печатала на машинке, отмечается на Бирже труда.
27/ IX. 27 г. его послали в командировку через Ярославль, Вологду, Вятку в Свердловск и Сарапул. И дорожный саквояж и плед, который она дала ему в дорогу, все эти вещи прошли  через эвакуацию, вернулись в Москву и сейчас у нас дома.
Оля – Вите
 27/ IX. 27 г.
Любик мой хороший, любимый, мне так неуютно и пусто без тебя. Киса я тебя
люблю и очень крепко.
Киса, эти 2 недели пройдут быстро  и мы опять будем вместе.
Что бы испытать радость свидания нужно расставаться.
Любонька! Я тебя очень жду. Целую тебя ужасно крепко.
Твоя Оля.

84.
Между Ярославлем и Вологдой, 28. IX. [1927] 8 ч. утра
Любонька, ненаглядная, любимая, чудная!
     Расставаться очень и очень трудно. Вчера на вокзале я еще долго
     смотрел вслед твоей любимой фигурке и так было печально думать, что
     сейчас ты скроешься на целых 2 долгих недели.
     Ну, ничего, родинка, думай обо мне хорошо и помни, что и я все
     решительно время о тебе думаю и очень тебя люблю.
     Мои Reiseerlebnisse ( нем. впечатления от поездки) ? Заснул поздно, но
     спал очень крепко и хорошо.
     Проснулся в Ярославле в 6 ч. утра, умылся, принес кипятку и только что
     пил  чай с соседом, который действительно врач и очень милый парень.
     В Вятке буду только сегодня ночью. Перспектива не заманчива, но ....
     ничего не поделаешь. Все время идет проливной дождь и я что-то и
     отдаленно не могу себе представить, как это мне удастся ездить по
     деревням.
     Жуть берет!
     На пледе спать мягко, хотя если вспоминаю нашу кроватку, твою
     близость, теплоту, дыхание, всю тебя, то проклинаю и плед, и поезд, и
     службу и все, все.
     Сижу зверь-зверем, так и хочется тебя обнять и целовать без конца.
     Смотри, кошечка, пиши мне часто и много! Ведь это будет мое единственное
     утешение! Крепко всю тебя обнимаю и целую
     Твой мальчик Витя
85.
Вологда, 28. IX.16 ч.
Люшка!
     Сегодня уже отослал тебе письмо. Оказывается до Вятки не сутки, а
     почти 2-ое суток езды. Т[ак] что буду там только завтра к обеду. Грязища
     и дождь ничего хорошего не предвещают - тоска!
   Обыскал всю вокзальную площадь в поисках 'знаменитых' вологодских
     кружев - нет ни кусочка. Так что на этого рода 'подарок' musst du
     verzichten (нем. тебе придется отказаться)!
     Привет Глинерам. Крепко целую.
     твой Витя
86.
Где-то не доезжая Вятки, 29/ IX. 7 ч. утра
Крошечка, моя тепленькая!
     Вот и опять утро и все без тебя. Ты, наверно, еще спишь, положила
     ручку под голову и такая наивная, маленькая, тепленькая. Крепко тебя
     целую и жалею, что не у меня на плече ты спишь. А тебе одной не скучно?
     Погладь за меня грудиньку и пузик и передай им, что я без них безумно
     скучаю и жду не дождусь, когда их снова увижу и почувствую.
     Что ты вчера весь день делала? Не забудь завтра получить жалование, 3-
     го - Лили, 4-го - Биржа! Постарайся также каждый день заниматься на
     машинке и стенографией. Будешь? или выдержки у тебя не хватит? Думаю,
     надеюсь, что хватит - ведь ты у меня энергичная!
     Вчера в Вологде пересел удачно - в Ленинградский поезд. Место
     хорошее всем, кроме соседей. Знаешь, киська, все люди имеют ужасно
     неприятные привычки. Один сосед храпит, как иерихонская труба, а другой -
     все жрет и икает. Неужели и у меня есть какая-нибудь привычка, способная
     действовать на нервы? Ты мне скажи об этом обязательно!
     Часов в 12 буду в Вятке и пойдет работа. Ем ужасно много. От яичек
     уже одна скорлупа осталась. Приеду толстый. А ты меня толстым будешь
     любить?
     Получу я завтра в Вятке твое письмо? дорогая крошечка - пиши! Мне
     ведь так тоскливо. Крепко всю тебя от ножек до головки целую
     Твой Витя
     Не забудь отдать пластинки, проявить и напечатать и пошли снимки
     маме. Пиши, что с твоими волосиками - я за них не меньше тебя огорчаюсь.
     Киса - люба!
Оля – Вите
Из Москвы, 29/ IX. 27 г.
Любинька, почему от тебя ничего нет?
Скажи почему  № 4 журнала нет твоей статьи?
Не простудись голубчик. И помни, что ты обещал мне поправиться.
Твоя Оля.


87.
Вятка, 29. IX. 27 .
Крошка, милая!
     Вот я и в Вятке. Остановился в гостинице. Комната чудесная, светлая.
     Вот отдохну от дороги!
     Город большой, шумный, грязный до последней возможности и с
     деревянными смешными тротуарами. Ступишь на один конец доски, а другой
     - к небу. Как на клавишах от рояля.
     Работы предстоит много. Завтра выезжаем в деревни. В общем, в
     Вятском районе пробуду около недели и потом уже двину дальше, в
     Свердловск. Так что пиши мне сюда до 2-го (т.е. чтобы 2-го письмо из
     Москвы ушло).
     Стараюсь себе представить, что ты в каждый данный момент делаешь и,
     знаешь, это не трудно. Я так тебя люблю, что мне кажется, чувствую тебя
     даже на таком большом расстоянии. Лучше, конечно, чувствовать тебя
     совсем рядом, близко, тесно. Но нужно обладать известной фантазией,
     чтобы  в случае разлуки не впасть в окончательное отчаяние.
     Самое же лучшее - совсем не расставаться. Но это пока что мечты.
     Действительность заставляет 'путешествовать'. Будем надеяться, что скоро
     мы будем путешествовать вместе.
     Кисанька, любимая - ты смотри выгляди хорошо, когда я приеду. Ведь
     мне не удалось еще вдоволь налюбоваться на мою здоровенькую, дорогую
     женушку. И не скучай особенно. Я тоже постараюсь приехать толстым,
     претолстым и в хорошем 'расположении духа'.
     Если я тебе еще не надоел, то напомню о срочных делах: 4-го Биржа и 2-
     го - 3-го звонок к Лили. У последней постарайся достать money,а то мне
     Глинеров жаль и свиньей перед ними быть не хочется. Не забудь также
     отдать починить мою рубашку с черными полосками.
     А, в общем, все это пустяки сущие, если сравнить с тем, что мне сейчас
     хотелось бы тебе говорить, если бы мы вместе были.
     Олинька, одно ты знай - без тебя мне жить невозможно и тебе тоже вряд
     ли найти человека, который бы тебя сильнее любил. Постарайся и ты меня
     любить и будем жить дружно, хорошо, как муж и жена и два большущих
     друга. Аминь!
     Напиши, пожалуйста, армавирцам и в письме пару слов посвяти Рите.
     Лечи усиленно волосики, а я за их выздоровление буду всем встречным
     святым свечки ставить.
     Передай привет Глинерам и Данцигам. К последним заходи почаще.
     Всю тебя крепко и нежно целую.
     Твой Витя.
88.
Вятка, 30. IX. 27 .
Люшка, солнышко мое милое!
     К великому сожалению сегодня письма от тебя не было и. значит, я уже
     3-ий день не вижу и не слышу тебя. Как это грустно! Видно ты письмо на
     следующий день после моего отъезда не бросила в ящик.
     Теперь буду опять в Вятке только через 4 дня. Сегодня ночью выезжаю с
     целой комиссией в район для поисков места постройки завода. Перспектива
     поездки не из приятных, так как дождь льет, не переставая, и даже по
     городу,иначе как на извозчике, передвигаться невозможно. Пробуду в
     поездке дня 4,потом опять в Вятку и сейчас же дальше - в Свердловск.
     Люди здесь северные и такие медленные и в движении и в мышлении,
     что задерживают все страшно. Завтра, мол, еще день! Вообще же работа
     интересная, сегодня сделал 'блестящий' доклад перед лицом власть имущих
     и всего чего хотел - добился.
     И все же скучно мне до потери сознания. Ведь круглые сутки работать
     нельзя, а в свободное время прямо сил нет - так хочется лететь к тебе
     без  оглядки.
     Мусинька моя, ненаглядная - чем это ты меня так 'приворожила', что
     все время твой образ стоит передо мной?
     Очень тебя прошу - напиши мне сейчас же длинное и подробное письмо
     со всеми мелочами и важными вещами, и шли его в Свердловск. Получила ли
     деньги в Льноцентре? как 'фото'? Лили? и т.д. - пожалуйста!
     Любонька - люблю тебя безумно и крепко, крепко целую (так, чтобы
     дышать нечем было!)
     Твой Витя.
Оля – Вите
Из Москвы, 30/ IX. 27 г.
Люба мой бедненький, как мне жалко тебя. Мокнешь наверно во-всю. Золото, только смотри не простудись, одевайся теплее.
Любик все поручения выполнила.
Деньги в Льноцентре получила, карточки получила, за квартиру отдала хозяевам. Карточки очень плохо получились. Я пошлю одну  (в гамаке).
Маме принесли работу. Переписки много.
Целую тебя, мой мальчик. Твоя Оля.
89.
дер. Фаленки, 2/X. 27 .
Кисанька, родная моя!
     Ты себе и отдаленно представить не можешь, что такое Вятская деревня
     в грязь! Этого добра по колено и, кроме того - все топкие места, а их
     50%,выложены бревнами и едешь, как по клавишам рояля. Внутренности
     окончательно смешались, а предстоит еще 4 дня такого удовольствия.
     Ночуем где попало - в деревнях, в избах. Душно и не особенно 'чисто'.
     Питаюсь исключительно яйцами и молоком в огромных количествах.
     Очень интересная, но и очень утомительная работа и часто пускаться в
     такие авантюры невозможно.
     Выберусь из Вятской губернии дальше на 4 дня позже, чем предполагал,
     но при состоянии дорог, больше возможного в день не наездишь. В самой
     Вятке буду числа 4-5 и твердо надеюсь, что застану там от тебя письмо.
     Прав я или ошибаюсь?
     Если бы ты только, даже приблизительно, могла себе представить, как
     мне хочется быть с тобой! Это такое неописуемое тяготение, такое тяжелое
     и вместе с тем приятное.
     Кстати, сегодня ночью ты мне снилась. В самых 'неприличных' видах,
     но ... 'скандала' не случилось. Просто оказалось, что держу в объятиях
     твою подушку. Кисанька, почему не тебя? Ну ничего - скоро приеду и
     надеюсь на самое лучшее! Понимаешь?
     Как ты поживаешь? что делаешь? Напиши мне очень подробное письмо
     в Сарапуль, тогда я его наверно получу.
    

     Чувствую себя совершенно оторванным от всего любимого и желанного,
     что имею и если, хоть изредка, не буду от тебя, мое ненаглядное
     солнышко,иметь хоть весточки, то прямо хоть в петлю. А в данный момент
     не в петлю,а в так называемую кровать, состоящую из скамейки и стула.
     Только что приехал сюда, на станцию и очень устал.
     Все, что только есть у тебя крепко, крепко целую
     Твой Витя
90.
3 .X. 27 .
(Почтовая карточка на немецком языке)
Оля – Вите
Из Москвы, 4/ X. 27 г.
Открытка.
Любик дорогой мой.
Представь себе – я была очень занята. Я печатала вчера и сегодня и плечи и руки болят. Это моя первая работа. На бирже была , выдали талон на 12-ое.
Там такое творилось.

91.
ст. Шабалино, 4 .X. 27 .
Любик, мой ненаглядный!
     Слава аллаху - первая серия моих скитаний по деревням кончилась.
     Завтра утром выезжаю в Вятку, где пробуду дня два и затем дальше - в
     Свердловск и Сарапуль.
     Все последние 5 дней блуждал по деревням, то на телеге, то пешком.
     Грязь такая, что лошади еле тянут, вся одежда и лицо в брызгах. Все это
     время ночевали, где попало, и только сегодня получили комнату на
     постоялом дворе. Можно будет даже раздеться! Сейчас же по приезде в
     Вятку бухнусь в ванну.
     Сделали очень много, но все отняло гораздо больше времени, чем я
     ожидал. Поездка, несмотря на отчаянные условия, в которых она проходит -
     очень интересная. Видишь деревню как она есть, а не через лупу газет и
     пр.
     Сейчас впервые читал газету - московскую и прочел, что 8-го, в
     субботу, ты пойдешь в театр на 'Снегурочку' (наш абонемент). Не забудь
     через 2-3 дня после спектакля внести деньги, а то пропадет абонемент.
     Ужасно тебе завидую. Ну, ничего, когда приеду - постараюсь наверстать
     все это время и буду стрррашно кутить!
     Получила ли ты деньги в Льноцентре и сколько? Как дела с 'займом' у
     Лили? постарайся провести это дело.
     Как ужасно хочется к тебе, чтобы не только быть с тобой, но и снять с
     тебя то 'множество' забот, которые на тебя взвалил. Думаю, что из
     Свердловска уже смогу тебе сообщить время моего приезда, но и теперь уже
     видно, что в 2 недели мне не справиться.
     Жду с нетерпением приезда в Вятку, где, конечно, застану уже письмо
     от тебя, моего солнышка. Кися, я тебя страшно сильно и нежно люблю и эта
     разлука для меня прямо каторга!
     Милая детка, пиши мне обязательно о том, как проводишь время,
     пишешь ли на машинке, (работа от Л.И?), как твоя биржа? Одним словом,
     все, все - ведь ты знаешь, как даже самая мелочь твоей жизни мне
     интересна и дорога. Не сидишь ли без денег?
     Очень тебя прошу ответь мне сейчас же на Сарапуль - до востребования
     и, кроме того, не пожалей рубля и телеграфируй мне в - Свердловск Почта
     востребования Данцигу - что-нибудь, а то я очень беспокоюсь.
     Телеграфируй сейчас же, как получишь мое это письмо. Хорошо?
     Любинька - я тебя прямо боготворю. Ты мое счастье! Безумно целую.
     Твой Витя.
92.
Ст. Свеча, 5/X. 1927 г.
On the road to Вятка
Кисанька, любимая моя!
     Сижу сейчас на станции и, что называется, 'жду у моря погоды'. На
     скорый билета не получил и, значит, приходится ожидать следующего (через
     8 часов). Скакал к поезду бешено, что при здешних дорогах и грязи
     сопряжено с массой неприятностей, например: телеги устроены таким
     образом, что где бы ты ни сидел, вся грязь с колес должна попасть тебе в
     физиономию. Еле, еле отмылся и отчистился. Вообще Strapazen ( нем. с
    большими напряжениями) эта поездка  полна, как никогда.
    
     Одно утешение - расходы подгоняются так, что приеду без копейки
     долга. Льноцентру und das ist der Zweck der Reise (и это цель поездки).
     И еще один 'Zweck' (нем. цель) -
     это то, что люблю тебя уже совершенно безумно, безгранично - все. Не
     знаю,что будет, если и дальше моя 'влюбленность' будет этим же темпом
     развиваться. Ты понимаешь такое состояние? Кисанька, а ты меня хоть
     немного также любишь? Хочется верить, что да. Ведь не можешь же ты быть
     ко мне совершенно равнодушна! Киса - люби же меня хоть чуточку.
     Получила ли ты мое вчерашнее письмо с просьбой немедленно и очень
     подробно (эта подробность пусть покажет степень твоей любви) написать
     мне в Сарапул и телеграфировать в Свердловск востребования? Сделай это -
     очень прошу!
     Крепко, нежно и очень 'люба'. Целую тебя
     твой Витя

Оля – Вите
Из Москвы, 6/ X. 27 г.
Любик мой, мальчик мой любимый.
Я знаю, что я свинус и свинья и еще хуже, но … мне совсем не пишется и на сей раз. Не могу, хоть лопни. И не от лени, а просто физически не могу больше писать. Только говорить…
От тебя пару дней ничего не было. Я совсем не знаю где ты.
Представь себе, Лили отдала перепечатать Эльзину книгу.  Если бы она знала, что у меня машинка, дала бы мне. Эта работа на 21 р.
Ты разве не говорил, что у меня машинка?
93.
Вятка, 7 .X. 27
Любушенька, моя ненаглядная девочка!
     У меня сегодня очень радостный день - получил твое, правда, уже
     старенькое, письмо. Перечитал его со всех сторон. Жаль только, что одно
     письмо - я ожидал, по крайней мере, два. Ну, ничего - надеюсь в
     Свердловске застать еще одно и телеграмму, о которой тебя просил в
     предыдущем письме.
     Киса, это совершенно верно, что радость свидания испытываешь
     полностью после разлуки, но мне, кажется, наши чувства еще не настолько
     притупились, что нам для их 'освежения' необходима разлука. Вернее будет
     смотреть на мой отъезд, как на неизбежное зло. Больше всего на свете
     хочу сейчас быть около тебя и это мое единственное желание и
     устремление.
     Поэтому гоню дела во всю ивановскую.
     Позавчера были в районе и, представь себе мой ужас, когда на
     единственный останавливающийся почтовый поезд не дали билета! А
     следующий - сибирский экспресс - останавливается только на следующей
     станции. Мы, не долго думая, взяли подводу и карьером поскакали на
     следующую станцию (25 верст). Гонка была не из приятных - прискакал весь
     в грязи. И представь - билеты нам дали в мягкий вагон.
     Дальше идет прямо сказка. В шикарном вагоне (Рига-Манчжурия) -
     одни элегантные англичане, японцы и немцы. А я, грязный до последней
     возможности, в вонючих сапогах. Через некоторое время немецкая компания
     начала наводить критику на мой вид: 'wie l;sst man nur solсhe schmuzige
     Bauern in den Internationalen Wagen' (нем.  как только таким грязным 
    крестьянам позволяют ездить в международных вагонах)
    и в этом же духе дальше и только    одна    
    старушка заметила 'der Iunge sieht doch sehr intelligent aus' (нем. но
     молодой человек выглядит довольно интеллигентно). Тогда я не
     стерпел и на чистом германском наречии прочел им лекцию. Отличился
     необычайным красноречием. Панику, которая возникла, ты не можешь себе и
     представить. Все сразу кинулись ко мне с извинениями, начали угощать
     разными сладостями и папиросами и улыбками. Расстались в Вятке великими
     друзьями. Все они оказались Grossindustrielle aus China ( нем. крупными
     промышленниками из Китая).
     И чего только не случается!
     Сегодня будет боевой день - заседание, которое обсудит мои
     предложения. Ругани предстоит достаточно, а я, как назло, неважно себя
     чувствую - зуб болит и вместе с ним башка. Завтра выезжаю в Свердловск.
     Признаться, надоело мне это путешествие до чертиков! А оно, вдобавок,
     еще и затянулось, так что раньше 15-го вряд ли приеду.
     Как у тебя дела? Видела ли ты Лили? Этот вопрос меня все время очень
     беспокоит. Имеешь ли работу на машинке? не приехал ли Herr P;schel?
     Ну, лучше вопросов задавать не буду, а то это без конца.
     Люблю тебя бесконечно, мое солнышко, и очень крепко всю, всю тебя
     целую.
     твой Витя
     Вчера не писал, так как очень устал и сразу, после ванны, спать
     завалился. Прости! Еще целую, целую, целую.

94.
В поезде между Пермью и Свердловском, 9/X. 27
Кисанька, моя ненаглядная!
     Видишь - опять я в 'движении'. Ох, и надоело же оно мне - ты себе и
     представить не можешь! Ведь в общей сложности, со времени выезда из
     Москвы, я уже почти 4 суток провел в вагоне. Обалдеть можно. Одно
     утешение - после этого 'рейса' - дорога прямо к тебе - в Москву.
     И, знаешь, последняя поездка будет самой тяжелой, так как нетерпение
     все увеличивается. Ну, какими словами можно еще сказать, как я тебя
     люблю? Помнишь, я как-то тебе говорил про слово 'все'. Так вот - 'все'.
     Нет у тебя ничего такого - ни физически, ни духовно - за что я с
     радостью отдал бы всю свою жизнь. Любонька, только к такой любви нужно
     относиться бережно - она очень чувствительна. Ты понимаешь? А мне бы
     всю жизнь тебя так любить хотелось. Это абсолютно справедливо, что
     любовь двигательная сила. Хочется жить, работать.
     Писать очень трудно - ужасно качает. А дорога такая красивая - горы,
     лес. Ведь едем по Уралу. Одно плохо - дождь без конца и нет никаких
     надежд, что это кончится.
     Вопросов тебе совершенно не задаю. Все надеюсь найти завтра, в
     Свердловске, письмо и телеграмму от моей девочки. Найду? Если нет - это
     будет очень большим разочарованием.
     Всю тебя нежно и крепко целую
     Твой Витя

95.
Свердловск, 10/X. 27.
Кисанька, родная моя, ненаглядная!
     Вчера вечером приехал в Свердловск. Объездил 6 (больше нет) гостиниц
     и не достал комнаты. Пришлось остановиться в каком-то общежитии, где в
     одном зале 40 кроватей с храпящими и сопящими людьми. Спал все же
     великолепно и сегодня утром чуть не обалдел от радости, когда получил на
     почте сразу 3 письма, открытку и телеграмму от тебя. Вероятно у меня был
     очень глупо-радостный вид, так как барышня, выдававшая их мне, все время
     улыбалась!
     Киса, я тебя невыносимо сильно люблю. Перецеловал все строчки твоих
     родных писем. Знаешь, любонька, я по твоим письмам совершенно ясно могу
     себе представить твое настроение в момент их писания. И если у тебя есть
     занятие, работа - настроение сразу повышается. Меня это очень радует.
     Смотри только, Любонька, не переутомляйся. Нет смысла уставать, как
     ты это делаешь, из-за лишнего листа переписки. Лучше сохрани свой бодрый
     и здоровый вид. Это мне будет самой лучшей наградой и поощрит к работе.
     Очень жаль, что карточки не удались, но помни свое обещание - пойти,
     когда я приеду, к фотографу. Тогда все хорошо будет.
     Зачем это тебе выдали квитанцию на Биржу Труда на 12-ое? Что это
     и будет тогда перерегистрация?
     За сегодняшний день успел обделать все дела и вечером еду в последний
     пункт - Сарапул. Там вероятно придется несколько задержаться и снова
     поездить
     по деревням, но зато уж потом - прямо в Москву, к моему солнышку!
     Если в Вятке была просто невылазная грязь, то здесь уж прямо кошмар.
     Меня только сапоги и спасают. Туфли пришли в такое состояние, что мне их
     уж выбросить хочется, но, не имея пока 'перспектив' на будущее -
     воздерживаюсь.
     Устаю от работы не очень. Гораздо больше меня мучает легкое
     недомогание, от которого с самой Вятки, несмотря на энергичную 'борьбу',
     избавиться никак не могу. Если, паче чаяния, выйдет так, что к 15-му я в
     Москве не буду, то я снова вышлю тебе доверенность на получения моего
     жалования. Теперь ты получишь 97 р. 90 к. Часть из них (рублей 50), если
     тебе, конечно, остальных хватит отдай Глинерам. Не волнуйся - как только
     приеду - немедленно примем какие-либо меры в отношении комнаты.
     Ну, киса, зовут на совещание, а посему schluss. Очень крепко целую
     тебя, любонька моя хорошая
     твой Витя
96.
Сарапул, 11/X. 27.
Девочка, моя хорошая, любимая!
     Только что приехал в сей 'благословенный' город. Право, иногда имеет
     смысл так потрепаться, как мне сейчас приходится. Столько типов,
     положений и пр.
     Приехал вечером и вид города с Камой прямо великолепен (притом же
     луна!), но жаль будет завтра утром убедиться, что это такая же дыра, как
     и все наши провинциальные городишки.
     Ехал из Свердловска (сутки) плохо, грязно, не спал. Поезд - не
     плацкартный. Вообще в этих краях публика в поездах исключительно
     грязная, как и все окружающее.
     Гостиница - какая-то трущоба с еврейскими хозяевами и солидным
     количеством тараканов, которые уже теперь по стенам ползают, но мне так
     хочется спать, что мне они не помешают, тем более что за время поездки
     привык к разного вида зверью: дву-четырех-и более-ногому.
     Ты не можешь себе представить, как хочется уже к тебе: в 'родное',
     теплое, чистое. Мой первый поход в Москве будет - баня. Потом уж получу
     право тебя целовать, ласкать и много, много говорить.
     Знаешь, ты мне сейчас кажешься каким-то неземным существом, как
     магометанам 'райские гурии'. Все время целую твои письма с местом па и
     милого медвежонка - нашего первого сына (последнего?)
     Завтра мой первый путь на почту, где наверно есть от тебя весточка.
     Постараюсь все дела здесь справить как можно быстрее - и к тебе. Мой
     поезд приходит в Москву что-то около 10 ; утра и называется 'почтовый-
     Свердловский'. Прибывает на Казанский вокзал. Во всяком случае, о дне
     приезда буду телеграфировать. Кажется уже, что ты близко-близко.
     Кисанька, смертельно хочу спать!
     Крепко, нежно, любимо целую все твое родное тельце и головку.
     твой Витя
     Передай сердечный привет Глинерам.



97.
Сарапул, 13/X. 27.
Кисанька, любимая моя!
     Получил сегодня твое письмо от 6/X. Принимая во внимание твою
     'занятость', прощаю твое редкое писание, хотя жаль немного себя. Ведь я
     так радуюсь твоим письмам.
     Поздравляю тебя с Iunggeselle  (холостяк  нем.), хотя теперь уж это у
     тебя называется strohwitwe   (соломенная вдова  нем.).
     Что, звучит плохо?
     Ты молодец, что получила деньги у Лили. Как она тебя приняла? Хотя
     теперь уже глупо задавать вопросы - все равно ответа получить не успею.
     На всякий случай посылаю тебе доверенность. Если будут нужны деньги,
     то зайди к Ельянову в Льноцентр и он тебе это устроит. Глинерам ничего
     пока не давай. Приеду - тогда уже рассчитаемся с ними 'под чистую'.
     Сегодня утром выглянул в окно и чуть не обалдел: крыши покрыты
     снегом! И сегодня весь день идет снег, но только грязь от этого
     увеличилась.
     Вечером (через час) еду вверх по Каме в районы. К сожалению, не
     удалось от сего путешествия отвертеться, а ехать - ох, как не хочется.
     Освобожусь не раньше воскресенья и буду т[аким] о[бразом] в Москве, wenn
     alles glatt geht (если вс; будет гладко нем.), в среду. Думаю, что это
     окончательное число. Все же буду
     телеграфировать день приезда, ведь чем черт не шутит!
     Всю эту ночь опять плохо спал, но не из-за тараканов - хуже! Сначала
     хозяйка битый час уговаривала прислугу, что та у нее что-то украла, а
     потом приехала кино-экспедиция по съемке какой-то картины и подняла
     такой тарарам!
     Киса, пришли за мной идти на пароход, который уже гудит.
     Aufwiedersehen (До свидания  нем.)! Крепко всю целую!
     Твой Витя
98. Смета
1) Жел.дор.билеты (всего 9 поездок - Москва-Вятка; Вятка-Котельнич;
     Котельнич-Шехунья; Шехунья-Вятка; Вятка-Свердловск; Свердловск-
     Ишим; Ишим-Сарапуль; Сарапуль-Воткинск; Воткинск-Москва) - 120 р. -
     2) Гостиницы 8 дн. ; 3 р. - 24 р. -
     3) Проезд по грунтовым дорогам (Шехунья-Яранск-Краснококшайск),
     Воткинск - с. Черное и др. - 40 р. -
     4) Суточные за 20 дн. ; 4 р. 89 к. - 97 р. 80 к.
     5) Приобретение разн. справочн. материалов и непредвиденные расходы
     - 18 р. 20 к.
     Всего 300 р.
99.
Курск, 30/XI. 27.
Любонька, ненаглядная моя девочка!
     Ты знаешь - вместе - мы часто из-за пустяков ссоримся и это очень,
     детка, неправильно. Зачем? Ну, ты не удовлетворена жизнью, меня не так
     уж 'ужасно' любишь, но ведь от этих мещанских, унизительных ссор лучше
     не становится? Ведь, наоборот, хуже во много раз. Увядает всякая
     энергия,всякое желание чего-то добиваться.
     Ты об этом хорошенько подумай пока меня нет и постарайся, чтобы все
     было хорошо. Ведь я тебя так люблю. Мне до боли хочется, чтобы тебе было
     хорошо. Но ведь обстановку не я создал, а могу ли я ее одним махом
     изменить - это тебе не хуже, чем мне видно. Правильно?
     Скучно без тебя невыносимо. Все мерещится твоя улыбка, твоя фигурка
     и хочется к тебе до боли.
     Работы так много здесь, что день моего приезда еще 'не виден'. Если не
     придется ехать в Орел, то, пожалуй, к воскресенью буду. Но об этом еще
     извещу.
     Смотри, кисанька, исполни обещание и 'утепли' свое пальто до моего
     приезда. Мне очень хочется, чтобы так было.
     Здесь мне дали великолепную шубу, правда, вонючую до последней
     возможности, но ... лучше тепло и с вонью, чем холод.
     Не забудь написать в Армавир, а то опять беспокойство будет. Надеюсь,
     что деньги ты получила и все all right. Завтра пойду в Банк справиться
     относительно перевода в Берлин.
     Странно, что не могу задавать вопросов, ибо все равно не ответишь, а
     так хочется.
     Любка, если я когда-либо кого-нибудь так сильно любил, как тебя, то
     оторви мне голову. Чувствую, что сердце на кусочки рвется, когда думаю о
     тебе, моей красавице ненаглядной. Счастьице!
     Киса, выздоравливай и встречай меня с улыбкой! Безумно тебя люблю и
     целую.Твой Витя
100.
Курск, 2/XII. 27.
Любик, ненаглядный мой!
     Предполагал еще вчера ехать в район, но ничего не вышло. Приехало
     очень высокое начальство из Москвы и пришлось весь день с ним
     проболтаться.
     Еду завтра в 4 ч. утра. Нужно к 12-ти быть на месте, а езды 50 верст.
     Ну,ничего - лошади хорошие.
     Чувствую себя хорошо, даже насморк меньше стал (все же купил еще 2
     платка).
     И вот только тоска по тебе мучает. Так хочется быть уже вместе. И
     боюсь встретить тебя 'сердитую' - тогда лучше совсем не приезжать.
     Был сегодня в Банке. Конечно, переводы отсюда принимают, но не я
     один такой умный - запись принимается только на январь . Одна надежда
     на какую-нибудь 'оказию' в лице П[юшеля] или иную. Очень уж хочется
     поскорее эти 50 р. перевести, а то они мне карман жгут.
     Кисанька, не забудь, что тебе на этих днях нужно идти на Биржу! Нельзя
     терять звания 'безработной'. Оно может очень пригодиться. И постарайся,
     чтобы тебе вызов на работу домой присылали. Это можно.
     Надеюсь - у тебя все в порядке и ты не очень скучаешь. Как пальто?
     Смотри! Исполни обещание.
     Хочу лечь спать, а то просплю.
     Крепко тебя, моя единственная, целую.
     твой Витя
     Чуть не забыл! Приеду, вероятно, в понедельник или вторник. Сейчас
     трудно сказать, так как не знаю как долго в районе задержат.
     Постараюсь пораньше вырваться. Еще раз всю, всю целую и люблю!


Письма мамы из Армавира
      29/I
     Мой дорогой Витинька, только сегодня получила твои два письма, одно
     коллективное из Москвы, другое из Вязьмы. Нашу срочную телеграмму вы,
     конечно, получили. Получил ли Боря нашу карточку?
     Я еще раз поздравляю тебя и желаю тебе много счастья и здоровья. Если
     Оля хорошая, то вам будет хорошо, я тебя знаю и уверена, что будешь ей
     хорошим другом, внимательным и чутким. Кроме того, если двое чужих
     людей сходятся, то каждый, любя, должен уступать другому, тогда только
     получится гармония. Впрочем, все сам узнаешь.
     Витинька, Оля должна из Харькова к нам приехать, хотя бы на неделю.
     После, когда вы уже будете вместе, тогда не скоро она приедет.
    Обязательно ждем ее к нам. Ты пришли ее наложенным платежом, а мы
     доставим ее на  место обратно.

    Затем я хочу вот что: если Оля проедет Новочеркасск не ночью, то пусть
     Риточке даст телеграмму, она и Леня , наверно,  встретят ее. Все
     расходы по поездке будут возвращены.
     Затем, Витинка, деньги 450 р. и, по приобретению комнаты, 1000 р. мы
     тебе и Оле даем как свадебный подарок. А с процентами видно будет
     Я обижена, что меня не будешь на руках носить, я всего на пудик
     тяжелее папки; сущие пустяки.
     Что ты будешь в Москве делать, т.е. по службе? Видел ли ты Лили?
     Я хотела, как только получила от тебя телеграмму, сейчас же написать,
     но не знала - куда.
     Получил ли ты в Темкино письма мои, телеграмму и карточку? Как мы
     тебе нравимся, правда хорошо вышли? Я немного задрала голову наверх, но,
     в общем, хорошо. - Довольно на сегодня.
     Целую тебя и Олю (передай ей это).
     Твоя мама
     Ты теперь стал чином выше - все-таки женатый человек.
     [Отец]: На перечисление вам, тебе и Оле, 1500 р. в качестве свадебного
     подарка, на пересылку Оли в Армавир наложенным платежом и обратно в
     Москву тебе за наш счет - даю свое согласие, только процентов и не
     скину.
     Целую крепко. Папа. Деньги вышлем, когда потребуешь.

4/II
     Дорогой мой Витинка, только что получила твое письмо от 30/I. Чего
     Оля стесняется сюда приехать. Ты пиши ей, что она у нас очень дорогая,
     желанная и жданная гостья. Ведь у нас дороже наших детей нет ничего на
     свете.
     Я надеюсь, что мы ее полюбим, уже одно то, что она твоя жена и ты ее
     любишь для нас много. Я уверена, что она будет себя чувствовать у нас
     как дома. Я знаю, что и она нас полюбит, мы все люди не плохие.
     Ты ей пиши или телеграфируй, что она должна обязательно к нам
     заехать. Ведь, когда уже вы будете вместе и она м.б. на службу поступит,
     тогда уже нельзя будет ехать. Тогда мы в Москву будем ездить.
     Знай, если Оля к нам не заедет, то и мы нескоро будем в Москве.
     Материальную сторону мы ведь берем на себя, значит с этой стороны
     никаких возражений не может быть. Итак - мы ждем Олечку в середине
     февраля и никаких гвоздей.
     Мы с папой мечтаем как это будет хорошо, когда Оля будет у нас, как
     будем за ней ухаживать, что мы ей подарим и т.д.
     Она будет со мной в спальне, чтобы ей утром не надо было так рано
     вставать, все обдумано и предусмотрено. Встретим ее с распростертыми
     объятиями. Я даже сейчас прослезилась.
     В нашем возрасте (папин и мой) ничего не надо откладывать. Если бы я
     знала, где Оля в данное время находится, я бы ей телеграмму дала, что мы
     ее ждем. Поручаю тебе это сделать.
     У нас ничего нового. Сообщить нечего.
     Целую тебя, мой золотой сыночек. Твоя мама.
     Пиши Оле, чтобы она осторожнее с вещами в дороге, чтобы не украли,
     особенно от Ростова.

1928
Садовая - Земляной вал, д. 57, кв. 2
Опять командировка теперь в Орел
1.
В поезде из Дмитрова в Орел 6/I. 28
Детка моя ненаглядная!
     Как видишь - я все в движении. В Дмитриеве (sic - А.М. ) пробыл всего 1
     день и ночь. Все без особых приключений. Сейчас еду в Орел, где пробуду

     до вторника или среды и где меня ждет письмо от моего солнышка.
     Я не  ошибаюсь?
     Так ужасно скучно и пусто без тебя! Что ты сейчас, моя крошечка,
     делаешь? Как твои болезни?
     Ты, вероятно, Вечернюю Москву не читаешь и комнату не ищешь?
     Если тебе не трудно, то зайди по прилагаемым двум адресам. В
     отмеченном '2' я уже раз был. Значит они не сдали комнат. Тогда просили
     за большую 100 р. и за малую 65 р. Комнаты - ничего себе. Адрес
     'Спиридоновка, д. 8, кв. 3' /ход со двора/. Это около Никитских ворот.
     Если  значительно уступят, нужно взять. Ну, ты сама знаешь - что и как.
     Первый адрес - где-то у Сретенских ворот. Значит, тоже хорошо.
     Хочется уже быть дома. Видно 'цыганщине' конец.
     Ужасно тебя крепко люблю, мой котик. Смотри, не скучай. А со мной
     тебе веселее? Очень качает и жарко.
     Крепко, крепко всю тебя, чудную, любимую целую
     Витя ТВОЙ!
2.
(на почтовой карточке; на немецком языке)
Орел, 6/I. 28.

В газете 'Вечерняя Москва' (цена ? 5 коп.) на 4-й странице печатались различные объявления
     - 'меняю', 'куплю', 'нужна квартира', 'нужна комната', 'продается' и пр. Предложения о
     'сдаче' комнат и квартир - весьма немногочисленны. Образчики оных: 'Сдается угол в
     интел[лигентной] семье. Т. 3-5220' (? 3 от 4 января); 'Сдаются комнаты и квартиры Б.Лубянка,
     28 во дворе налево' (? 3 от 4 января); 'Сд[аю] 1-2 ком[наты], все удобст[ва], пл[ата] месячн[ая],
     у аренд[атора] центр. Тел. 20888' (? 4 от 5 января) и т.д.

Командиовка в Ленинград на завад им.Карла Маркса (Ижорский)для изготовления декортикатора (расчесывателя льняной пряжи)

1930.
Новый адрес
U.d.S.S.R.
Москва, ул. Станкевича, 6-15
Гр-ке Данциг О.Г.
До 1930 г. жили без командировок и писем.
Первая командировка заграничная.
1.
 Негорелое, 10/VIII
Люшка, милая!
     Едем исключительно хорошо. Ночь спали, как убитые. Сейчас
     осмотрели наши вещи и через 20 мин. едем nach dem Auslande!204
     Все время думаю только о тебе, моя золотая крошка, люба, солнышко.
     Будь пай девочка - не 'бузи'. Это моя основная забота и тревога.
     Прекрепко целую тебя и маму.
     Витя

Негорелое - железнодорожная станция в 50 км от Минска, в 1921-1939 - первая пограничная станция - ворота в страны Западной Европы. На выезде - слоган: 'Коммунизм сметет все  границы'.
2.
Berlin, 11/VIII 30.
Люшенька, любимая!
     Сегодня утром прикатили благополучно в Берлин. Ехали хорошо и без
     всяких 'приключений'. Остановились в нашем советском пансионе на
     Geisberg Str. 39. Как пока выясняется, пробудем здесь до 15-го и потом
     двинем в Kinigsberg.
     Сразу по приезде постарался разыскать Олю. Оказывается, что она
     больше не живет у Эрны, а у Wilk. Звонил ей, но безрезультатно - буду
     звонить завтра утром. Прости, что пишу не письмо, а открытку, но я так
     устал (от впечатлений), что на большее сегодня пороху не хватает. Завтра
     утром пошлю тебе подробный рапорт о дороге и первых берлинских
     впечатлениях. А их очень и очень много - пока зрительные. Пиши мне по
     адресу: Berlin, Fridrichstr.  <нрзб.> мне.
     Я очень скучаю по моей <нрзб.>удной крошке. Жду, жду писем.
     Прекрепко целую тебя и маму.
     Витя.

3.
Berlin den, 12/VIII 30.
Люшкин, дорогая моя любимая девочка!
     Вот я уже два дня в Берлине. За это время хорошенько осмотрелся и, как
     это ни странно, совершенно освоился. Помню, оказывается, все места,
     улицы и даже маршруты трамваев и автобусов.
     Что тебе сказать про Берлин? Он очень вырос, стал каким-то полным,
     светлым, чистым. Поражает порядок, освещение и масса авто. Мне страшно
     нравится. Но ... большое горе Германии - кризис. Он чувствуется на
     каждом шагу. Магазины буквально ломятся от товаров, но в них ... нет
     почти никого,кроме продавцов. Сегодня покупали ребятам ботинки у
     Stillera. Сидели около часа. и за это время (несмотря на Saison
     Ausverkauf   (Сезон распродаж ( нем.)ни живой души не зашло.
          Безработица умопомрачительная. Конечно, если ходить с закрытыми
     ушами и 'без критики', то внешняя, показная сторона, прекрасна. Много
     красивого и заслуживающего не только внимания, но и подражания. Однако
     довольно философии!
     Мы остались пока жить в нашем пансионе. Ходил по немецким, но
     там не дешевле и гораздо менее удобно. Понемногу 'экипируемся'.
     Ребята уже без 5 минут европейцы. Я пока что купил себе только
     чудесный отрез английского материала на костюм и завтра отдаю его
     шить. На вещи решил не кидаться. Помню твои заветы и 'скромничаю'.
     Кстати, все очень и очень не дешево, однако, все же все планы выполню с
     превышением. Пока что мое одеяние нигде не вызывает неприятного
     Aufsehen  (шумиха нем.) и я доволен.
     Сегодня, наконец, установил, что Оля живет у Мани Вильк уже месяц
     и поймал ее по телефону. К сожалению, видеть ее сегодня не могу, т.к.
     она  занята и может встретиться со мной только завтра. О наших
     разговорах напишу потом подробно. Тогда же - и все сплетни о моих
     родичах, которых сегодня посетил.
     Люблю тебя, моя крошка, страшно и единственное темное пятно во всей
     моей поездке это то, что не могу тебя каждую минуту видеть, целовать,
     говорить с тобой. Жду с нетерпением твоей весточки. Киська - когда
     расстаешься надолго, то еще больше ценишь свое солнышко. А я тебя прямо
     обожаю, крошка.
     Иду спать и мне очень грустно. Буду писать каждый день. А ты?
     Поцелуй маму. Крепко тебя люблю, обнимаю, целую. Па!!
     Витя
    
4.
Berlin, 13/VIII. 30.
Олинька, детка моя хорошая и любимая!
     Спасибо тебе за письмо. Это была такая чудная радость, когда мне сегодня
     передали твое письмо. Я его перечитал со всех сторон, а все ребята
     завидовали,т.к. они от своих еще ничего не имеют. Если ты и дальше
     будешь меня баловать, солнышко мое хорошее - тогда я буду очень, очень
     счастлив. Учти  это!!
     Целый день метались по городу экипируясь и покупая разные вещи.
     Кроме того, вели уже - с места в карьер - деловые переговоры. Одним
     словом, взяли быка за рога. Я купил себе 2 рубашки у Hemdenmaz; - одну
     очень хорошую и одну простую и, кроме того, одну пижаму. Вообще же, не
     тороплюсь. Сейчас Saison Ausverkauf и сбывают массу всякой дряни.
     Вечером был у Олюшки дома. Ужинал с ними. Когда я шел к Оле -
     встретил ее на улице и мы друг друга сразу узнали! Олюшка выглядит
     исключительно хорошо: пополнела, прекрасный цвет лица и пр. Вообще,
     девочка на 'ять' и, если бы не мои годы и еще многие другие
     обстоятельства, то ... одним словом, понятно.
     Оля уже месяц живет у Мани и помогает ей. С Эрной (вернее, с ее
     мужем) у Оли вышли какие-то неприятности. Что именно - не знаю. Ведь у
     нее очень трудно что-либо узнать. Выругал ее хорошенько за долгое
     молчание. С Милей, очевидно, все на мази и они собираются в ноябре
     пожениться. Впечатление - они уже женаты. (не для огласки!). Держит Оля
     себя по-дружески, но сдержанно и на мои 'наскоки' дает отпор. Со
     временем привыкнет и тогда я смогу написать подробнее. Она все еще без
     работы и, кажется,пока не слишком унывает.
     Получает 100 марок  arbeitslosenunterstits (пособие по безработице 
     нем.) Передал ей ваши подарки и от себя розы. Она всем очень довольна.
     Ну, как киська, хорошо я сплетничаю или нужно еще больше?
          Сегодня же был у Lydii (после Оли). Об этом посещении в другой раз.
     Вообще, всю мишпоху решил повидать после приезда из Kinigsberg,
     куда мы едем 15-го вечером.
     Чувствую себя очень хорошо и, по мнению товарищей, - даже пополнел.
     Я не слишком даю себя эксплуатировать и гоняю их одних по городу.
     Получается немало курьезов. Митя цветет, как и при отъезде.
     Хочется задать вам миллион вопросов, но, надеюсь, что вы и сами все
     подробнейшим образом будете писать. Меня больше всего волнуют дела
     квартирные (оформление - поторопи Сергея) и ремонт. Как вы справитесь?
     Поцелуй маму, привет всем друзьям! А тебя, детко, крепко люблю.
     Сейчас это особенно остро и сильно чувствую. pа!
     Витя
5.
Berlin, 15/VIII 30.
    Кисанька, дорогая моя, прости, что вчера не написал тебе, но на это
     были весьма уважительные причины - я очень поздно пришел домой и
     настолько устал, что сразу завалился спать. И, представь себе, - снилась
     мне некая киська - Олюшка (Данцигова женка) со 'скандалом'! Рано же
     я начинаю скандалить - не хорошо.
     Вчера весь день метались по делам и попутно приобрели всякие вещи
     для 'приличного вида'. Я купил себе Trench-koat (непромокаемое пальто
     или  плащ с поясом, макинтош (нем. на распродаже у Адама (мк 29.50),
     туфли черные sehr gute mit doppel sohle  (нем. очень хорошие, с двойной
     подошвой ), шляпу, носки и 2 Oberhemde ( нем. рубашки ).
     Кроме того, разную мелочь (иголки и нитки, нос. платки, маникюр и пр.).
     Часть вещей очень хорошая - часть nur fir 4 Monate (только на 4 месяца
     (нем.).
   Костюм дам шить потом - материя уже есть - замечательная,
     Echt (настоящий (нем.) английская и очень дешевая (24 мк meter).
     Как видишь, я уже экипировался 'слегка'. Ребята несколько быстрее
     приобретают барахло. Все в новых костюмах - прямо женихи или мужи
     из английского парламента!
     Чтобы не было 'кое кому' обидно и, ввиду полного отсутствия у нас
     часов, - купил замечательные золотые часики (по большой протекции и
     дешево). Они имеют такую форму и размер: [ рис. ] (рисунок вышел плохо
     - они чуть меньше). Они совершенно гладкие - без всякой гравировки с
     швейцарским механизмом. Понравятся ли тебе на моей руке такие? Если
     нет - буду искать замены. Всех окружающих они привели в восторг. Об
     этом пиши. Die Form und Ausfihrung sind sehr modern (Форма и модель
     очень  современные. (нем.).
     Завтра рано утром едем в Kinigsberg. Писать продолжай по старому
     адресу!
     Да, почему я пришел поздно домой - мы были в кино на говорящее-
     поюще-шипящей картине. Кино - замечательное, картина - еще лучше.
     Звуки хуже всего. Немцы - в восторге. Я - нет. Вообще же, забавно.
     Иллюминован Б[ерли]н ночью - на ять. Изумительная световая
     реклама, шум, движение, кафе набиты, но ... чувствуется какое-то уныние
     и растерянность. Немного похоже на Inflatonszeit  (Период инфляции
    (нем.) – только наизнанку.
     Кисанька, мне уже очень серьезно скучно без тебя становится! Ты это
     понимаешь? Пока занимаюсь делами все ничего - как только остаюсь один -
     сейчас же рожа становится тоскливая и хочется к тебе, крошка моя
     беленькая, мягкая, вкусная.
     Что-то ты с мамой без 'главы семейства' поделываете. Пиши очень
     много, длинно и подробно. Не обижайся, если не скоро буду отвечать на
     вопросы - я буду в дороге дней 15 и твои письма буду получать
     нерегулярно.
     Писать буду jeiten Tag!  (каждый день (нем.)
     Целуй маму. Тебя всю, всю - с ног до головы - крепко целую и ... глажу
     пятки и еще ...
     Витя

6.
Konigsberg, 16.VIII. 30.
Киська, любимая!
     Вчера писал тебе из Берлина - сегодня уже Kinigsberg. Утром
     выехали, прекрасно ехали и в 5 час[ов] вечера прибыли. Первое
     впечатление от города чудесное. Красивый, спокойный, светлый.
     Встретили нас, как нельзя лучше. Отвезли в авто на квартиры. Нас с
     Митей поместили в каком-то архи-буржуазном семействе, в чудесной
     комнате mit allen Schikanen  (со всевозможным комфортом (нем.). Спать
     буду,  аки бог!
     Отдохнули немного и пошли бродить. Поужинали в шикарном
     ресторане (позволили себе эту роскошь, т.к. квартира здесь нам ничего не
     стоит) и выпили уйму пива. Вероятно, поэтому мне так спать хочется. Все
     же не могу не написать тебе хоть страничку.
     Знаешь, я уже пополнел, стал спокойнее и тише. Вся эта поездка,
     кроме научной пользы, принесет мне (и косвенно тебе) еще одну пользу -
     я перестану беситься.
     Завтра утром - торжественное открытие Messe  (выставка(-ярмарка)
     (нем.)со всеми  причиндалами.
     Думаю, что будет очень интересно, особенно
     экскурсионная часть - мы объездим на авто все наиболее интересные
     хоз[яйст]ва Восточной Пруссии.
     Ну, это все перспективы, а сейчас мне просто скучно без моей рыжей
     девочки, ласковой скандалистки и любы. Не знаю, можно ли больше, но я
     с каждым днем убеждаюсь, что все сильнее тебя люблю. Пусик, я не могу
     долго без тебя, твоих ласк и любы!
     Крепко тебя всю, всю целую  Витя
     Привет и поцелуй маме. Мои часики пока что идут прекрасно (тьфу,
     тьфу, тьфу!).
     Пиши мне подробно про все ваши дела - дом, ремонт, службу,
     друзей. Поцелуй Симу - она очень хорошая. Получила ли газеты из
     Берлина? Сегодня посылаю Uhu (Uhu – журнал) и газеты.
     Целую крррепко, знаешь куда? [пузик и грудиньки!]
7.
Konigsberg, 17.VIII. 30.
Киськин, люшкин - дорогушкин!
     Очевидно, это начинает входить у меня в скверную привычку - писать
     тебе каждый вечер, давая отчет в проделанном и говоря о любе моей
     хорошей, любимой рыжей кисоньке.
     Настроение у меня сейчас сильно лирическое - только что вернулись
     из кино, где видели говорящую картину (американскую) с Al Jolson
     'Sonny Boy'. - Это что-то из ряда вон выходящее по прелести и
     красивости. Усиленно советую тебе следующую 'заочную любовь'
     перенести с никому не интересного Veidt;  на Al Jolsona. Уже давно,
     давно я не получал такого удовольствия! Пение передается до чертиков
     чисто и красиво - речь хуже - женские голоса слишком грубы. Вообще же,
     хорошо и ни на что до сих пор виденное не похоже.
     После трудового дня это было заслуженным и приятным отдыхом. А
     день был действительно очень напряженный. С 8 утра и до 6 вечера не
     садились ни разу - все время метались по ярмарке, смотря, устраивая дела
     и исправляя свой испоганенный Stand на выставке.
     Видел много интересного - особенно скот - это даже не скот, а какие-
     то чудовища. Свиньи похожи на гиппопотамов, коровы (рекордистка) дает
     до 14.000 литров молока в год и т.д. Разве это скот? Это - 'фабрики' в
     буквальном смысле слова.
     Вообще же, месса разочаровала - много немецкой мишуры и я рад,
     что завтра уже последний день и начнутся экскурсии. Нас, 'рассейских',
     было сегодня 40 человек - совсем Москва.
     Как твои дела, кисонька, как вам живется, как хозяйство, служба.
     Меня все это не только интересует - я этим живу, каждую минуту думаю о
     тебе, твоих заботах, поступках. Очень жаль, что мы сейчас не
     переписываемся, а пишем друг другу. Здесь я уже не смогу получить
     весточку от моей крошки - просил в Берлине все письма переслать мне в
     Breslaw (Бреславль).
      Пиши мне, крошка, каждый день, как я это делаю.
     Всю, всю тебя прекрепко целую и люблю
     твой Витя
     Кися, я забыл какой предельный вес продовольственной посылки?
     Ребята уверяют, что 10 кг., я помню - 5 кг. Узнай это немедленно на
     почте (на Мясницкой) и напиши срочно!
     Привет и поцелуй маме и всем друзьям. Как Таня? Если хороша -
     передай и ей привет.
8.
Konigsberg, 18.VIII. 30.
Кисанька!
     Сегодня только привет, т.к. уже очень поздно и я страшно
     устал. Завтра выезжаем в имения. Пока что установили время отъезда из
     Kinigsbergi на 25 августа. Надеюсь, завтра получить пачку твоих писем и
     это моя радость!
     Крепко целую тебя и маму.
     Витя
9.
Konigsberg, 19.VIII. 30.
       Муська, киська, милуська - как мне безумно скучно без твоих писем!
     Но получу их не раньше 24-го.
     Сегодня испаряемся из Kinigsberga и поэтому
     дал телеграмму, чтобы письма задержали в Б[ерли]не до моего приезда.
     Приходится терпеть, хотя это очень не легко - я все время очень
     беспокоюсь о вашем житье-бытье - квартирных делах и всяких мелочах, в
     которых вам приходится барахтаться. Зато, уж, и начитаюсь, когда получу
     пачку твоих,любимых, писем! Я тебя, крошка, очень люблю.
     День сегодня провели в изучении машин и других, нас интересующих,
     'предметов'. Завтра едем в Тильзит на мелиоративные работы.
     Жру я ужасно много и все - мясо, мясо, мясо. Пополнел, как говорят
     окружающие и скоро начну Abmagerungskur  (курс лечения от ожирения
     (нем.).
     Вечерами немного гуляем и потом сидим дома и занимаемся
     подведением итогов дневных впечатлений.
     Возни у меня немного - заставляю ребят разбираться самих. Получается
     немало анекдотов и мы хохочем до упаду. Сегодня Богданов так объяснял,   
     чтобы ему дали черного кофе: сказал 'Kafe', потом закрыл глаза рукой
    (это означает 'черное') и потом ткнул себя пальцем в грудь!
     И многое еще в таком роде.
     Сегодня хозяйка постирала мне белье и заштопала носки. Пока что
     великолепно обхожусь своим костюмом, чему очень рад.
     Пишу тебе, любимая детка, каждый день - получаешь ли мои послания?
     Хочется знать про тебя все, все - поэтому пиши мне решительно обо всех
     мелочах много и подробно. Хорошо?
     Где карточка? Я не могу без нее!!! Помни это и побалуй меня - я тебе,
     право, отплачу очень хорошо.
     Любишь ли ты меня по-прежнему?
     Кися - я умираю от 'хотения' видеть и целовать тебя, мою жену, детку,
     мамку, киську, любу.
     Крепко, прекрепко тебя обнимаю и всю от ног и до головки (через
     пузик) целую
     Витя
     Привет и поцелуй маме. Писала ли ты в Армавир? пожалуйста, напиши!
10.
[б.д.]
     Сидим в 'болотах'. Бродим целый день по интереснейшим
     мелиоративным работам. Завтра возвращаемся в Kinigsberg. Пришлось
     купить непромокаемые ботинки - грязь по горло!
     Завтра напишу длинное письмо. Крепко, крепко целую Вас, мои дорогие.
     Витя
11.
Berlin, 24/VIII 30.
   Люшкин, любимый мой, золотая крошка!
     Прискакал вчера в Берлин и сегодня еду в Бреславль. Одним словом -
     как блоха.
     Не знаю, виновата ли почта - или ты сама не слишком точно держишь
     данное слово, но здесь я - после недельного отсутствия - застал только
    два твоих письма - от 12 и 15. Хочу все валить на почту (слишком горько
     было бы думать, что ты меня уже забыла!) и жду от тебя груды писем.
     Ты не можень себе представить, как я все время в Kinigsberg; волновался
     и ждал весточки от тебя, моей крошки. В Б[ерли]не первым делом, даже не
     имея квартиры, побежал прямо с вокзала за письмами. Итак, пиши!!!
     На этот раз Олю не видел - звонил ей, но она была на теннисе, а вечером
     я не мог к ней пойти, т.к. должен был встретиться с Ошмариным  и
     Хрониным, которые проездом были здесь.
     Сегодня имел большое удовольствие - видел сразу всю Mischpoche - даже
     Лео и его жену. Был у маленькой. Они живут в Лихтерфельде.
     Маленькая in guter Hoffnung (быть в положении (нем.). Она очень милая и
    славная девочка. Володька у нее абсолютно под башмаком , что для него
    исключительно полезно.
     Лео делали операцию на глазу и мы, видевшись первый раз в жизни, не
     видели друг друга, т.к. вся голова у него завязана! Трагично? От
     маленькой послали тебе открытку.
     Только что вернулся из кино (видел говорящий Quatsch  (нем. вздор).
     Уложил вещи для завтрашней поездки. Вещей понемногу прибавляется и это
     ужасно давит. Сегодня коллективно купили чудесный аппарат, без которого
     буквально невозможно работать.
     Все мелочи (по твоей записке) сделает Лидия - она и Рут machen mir
     sehr den Hof! (ухаживать (нем.) Дал ей монет. С последними вообще alles
     in besster Ordnung  (вс; в наилучшем порядке (нем.)и лучше, чем я думал.
     'Шкафную' покупку одобряю. Конечно, Бобков свои вещи уберет! Не
     представляю, как вы сейчас влезли в комнату. Как дела с квартирой -
     оформили ли уже? Получила ли ты мое жалованье?
     Кисик! пиши все очень, очень подробно - мне только тебя одной не
     достает до потери сознания. Не знаю, как выдержу 4 долгих месяца. Очень
     хочется к тебе, домой.
     Крепко, крепко всю мою крошку целую и люблю, люблю. Поцелуй маме!
     Витя
     Получаете ли вы газеты? Я уже 4 раза посылал. Насчет твоей учебы -
     завтра. Сейчас нужно идти ба-ба. (Хочу с тобой, кися!).
     Кисинька, пиши обо всем, всем подробно - я очень беспокоюсь обо всех
     делах! Если что - телеграфируй!
12.
Berlin, 24/VIII 30.
    В доказательство моего безусловно высоконравственного поведения пишу
     тебе, наконец, из честного семейного дома, а не из подозрительных
    'отелей'.
     Целую Витя [приписки]
     Оля, что я Вам пишу я считаю что я золото. Столько раз просила <...>
     написать, чтобы Вы мне черкнули пару слов. Страшно рада видеть Витю.
     Когда с Вами увидимся? Пишите мне. Целую Маруся.
     Шлю сердечный привет незнакомой племяннице. Соня.
     Сердечный привет [подпись]
13.
Breslau, den 26/VIII 30.
Моя родная девочка!
     Никогда я так не изучал Германию, как в эту поездку. Сейчас, как следует
     быть, знакомимся с хозяйством Силезии. Завтра в 5 ч. утра уезжаем в
     имение Rahnsdorf, где будем 'изучать' первый завод первичной обработки
    (это еще творение Пюшеля).
     Пока что встречают и провожают нас очень любезно и все, что нужно мы
     видим и слышим. Общее впечатление от 'просмотренных мест' такое, что мы
     вряд ли многому (в смысле льняном) можем здесь научиться.
     Вообще же хозяйства, и особенно их техника, чрезвычайно интересны. Горе
     только, что над всем висит кризис, о величине которого невозможно даже и
     приближенно судить не видев. Внешне все чинно и благородно, но как
     только начинаешь присматриваться - сразу вылезают все белые нитки,
     которыми это 'благополучие' шито. Неприятно особенно потому, что все
     немцы с которыми приходится сталкиваться - плачут в жилетку.
     Сам Бреславль - чудесный город. Масса красивейших уголков, старины и
     новизны. Живем в гостинице и понемногу обжираемся. Мне стыдно сознаться,
     но, несмотря на большое количество работы, я прибавил 2 кило! Не ругайся
    - это мне 'подлецу'.
     Ребята учатся быть самостоятельными, но не без множества курьезов.
     Сегодня пошли без меня обедать и так составили меню, что им пришлось
     съесть 2 супа и ни одного второго. Учу их, оставляя одних и заставляя
     самостоятельно ходить, ездить, делать покупки.
     Вырядился фермером (Breeches, солидные ботинки, высокие чулки) и
     похоже на смесь помещика с Wanderfogel`ем (нем. юный турист).
     Сейчас сидим и после рабочего дня ноем. Всем хочется домой! Мне
     особенно, т.к. ни у кого не осталась дома такая чудная, красивая крошка,
     как у меня. Знаешь, нет никаких сил на такое продолжительное время
     расставаться -начинаются сны, страхи. Очень беспокоюсь о всех твоих
     домашних делах. Как закрепление комнат, ремонт, дрова, Таня и пр.?
     Пиши мне по-прежнему на адрес 'Flachs & Hauf'. Вероятно послезавтра
     получу из Берлина пачку твоих писем (если, конечно, ты пишешь вообще).
     Я пишу каждый день. Получила ли журналы? Сегодня отправил второй
     Magazin.
     Очень прошу тебя напомнить Бушу о присылке мне журнала и всех наших
     изданий, а Сергею - о письме мне по Комитетским делам.
     Целую мамочку. Привет Тане - спасибо ей за приписку.
     Крепко целую тебя моя ненаглядная.
     Витя.
     Кошка - я тебя очень, очень, несказанно люблююююю. Ты понимаешь мое
     состояние? Пищать хочется!
     Получил ли Бобков мое письмо? Заставь его мне написать.
14.
Glogau, 27. VIII 30.
Сердечный привет и поцелуй из так называемого 'Глогау'. Письмо
     сегодня написано (за недостатком времени) не будет!
     Витя
     Ольга Георгиевна, Витя специально для меня оставил место в открытке,
     т.к. я его просил. Свидетельствую чрезвычайно скромное поведение
      Виктора,если не считать одного поцелуя какой-то Оли - правда поцелуй по
     догадкам.
     Целую Вашу руку. Шлю наилучшие пожелания. Митя.
15.
По дороге из Бреслау в Ратибор
28. VIII 30.
Дорогая девочка!
     Все еще в дороге. Летим из имения в имение и видим много
     интересного. Приложу все усилия, чтобы сегодня вечером написать письмо.
     Данное мною слово - писать ежедневно - держу. А ты?
     Завтра в Бреславле проверю!
     Крепко целую
     Витя.
     Маму и всех друзей (особенно Симу!) тоже целую!
    
Оля -  Вите
Москва 29 –го августа 1930 г
Ну, и сукин же сын ты Витька! Уже начинаешь отделываться маленькими открытками, обещаниями длинного письма и …..4-х дневным молчанием.
Очень красиво.
Пишу тебе, котик, так «оффициально-деловито», потому  что я очень взволнована теперь. А у меня почерк и так подгулял тем более, когда я нервничаю.
А взволнована я вот почему. Уже некоторое время, как имеем неприятности от застройщика. На прошлой неделе я вызывала Сергея (я писала тебе об этом) и Сергей сказал мне, что был в Домоуправлении и там ему сказали, что дверь ломаться не будет и чтобы мы застройщика не пускали к себе в кухню.
Позавчера застройщик опять явился, что бы мы ему не мешали, убирали вещи поскорее, что он начинает ломать дверь. Вчера эта история повторилась. Мама  сегодня пошла в Домоуправление к т. Антропову. И он ей сказал, что совершенно верно, дверь будет ломаться, кухня будет общей. Мама говорит, почему же Вы тогда т. Данцигу говорили, что в контракте этого пункта нет и что кухня не будет общей. Он: «Да я так говорил, но теперь был у меня городской инженер и говорит что это в контракте предусматривается . И комната эта (рядом с кухней) будет принадлежать не Романи, а домоуправлению. И домоуправление должно ее использовать».  Т.к. остальная площадь принадлежит застройщику, то они и сделают проход через кухню.
Еще лучше, знаешь кто является претендентами на эту площадь. Николаев.
Это тот военный, который живет рядом с быв. Комнатой Товстика. Его жена такая маленькая толстая ведьма, потом старая ведьма мать и девочка 4-х лет, маленький бесенок. В общем, семейка как раз что нужно для коммунальной кухни.
Второй претендент, тоже семья из 4 х человек из того дома. Получается веселая картина!
Я нисколько не сомневаюсь, что застройщик подговорил этого городского инженера. С Николаевым он тоже в хороших отношениях. Андреева теперь тоже нет. Он на 1 ; месяца уехал. Я пойду завтра к Сергею, но что мне Сергей поможет. У Сергея свои заботы, и он далеко не горит рвением возиться со мной.
Я считаю непростительной ошибкой, что ты уехал, не заключив контракта.
Будь у нас договор, что мы получаем квартиру на таких и таких условиях, можно было бы разговаривать. А теперь что ты будешь говорить. Да и кто будет говорить. Ни я, ни мама на такие дела не годимся.
Что же получиться? Девушку я держать не могу, ей негде будет спать.
В кухне будем, мы, Андреевы, новые соседи, тогда и Анна Григорьевна тоже конечно, влезет своим сундуком (она же не захочет потерять право на кухню совсем). Больше е всего я боюсь новой соседки. Она настоящая стерва (Это она не хотела дать ключ от сарая мне тогда).  Кухня будет для них проходной. Значит, они будут ходить беспрерывно туда и обратно.
Это не вымыться ни утром, ни вечером. И начнутся беспрерывные скандалы.
А не держать девушку – значит запрячь маму в работу. И ведь скоро осень начнется с грязью и печками.
Я уже даже сговорилась с печником. Он должен был прийти 10-го и починить нашу печку и плиту основательно. Домоуправление никого не прислало и не пришлет. Это я через Сергея его достала. Сговорилась за полсотни.
Теперь надо будет ему отказать, только нашу печь поправить. А Анна Григорьевна до сих пор дров не достала и говорит, что она хочет купить керосиновую печку для своей комнаты. Очевидно, она не собирается топить этой зимой печь. А мы все равно должны будем топить. И у нас самих очень туго с дровами и достать теперь совсем почти невозможно. А если попросить печника так заложить печь, чтобы только нагрело – тоже нельзя. Будет скандал.
Пока что Муся достала билет и едет 1-го недельки на 2 в Ленинград. Так что я стану не только соломенной вдовой, но и соломенной дочкой.
Вот что Витюшка, обсуди все положения вещей и сейчас же сообщи мне твое мнение.
Я тебя ни в чем не упрекаю, но всеже надо быть таким большим оптимистом как ты, что бы оставить все в таком неоконченном состоянии.
У Сергея еще тоже нет квартиры, и ведь может быть такой случай, что он ее и не получит!
Откровенно скажу, мое положение теперь не слишком завидное.
Работы на службе много, устаю. Вставать становиться труднее. Большей частью сижу дома. Не могу сказать, чтобы те люди, кому ты поручил следить за мной, выполняли твою просьбу. Если бы не мама, я бы совсем скисла.
Прямо со страхом думаю, как буду эти 2 недели совсем одна. Маме конечно этого не говорю. Мне хочется, чтобы она немного проветрилась и чтобы уехала с легким сердцем.
Ну и к тому же эти бесконечные домашние неприятности, то одно, то другое.
Завтра у меня выходной день. Опять проведу его в беготне по городу.
Еще ни разу не удалось мне действительно отдохнуть в этот день.
Между прочим, Витя, узнай, сможешь ли ты привести керосиновую печь, такую как у Софи была или не стоит возиться.
Я думаю, что вообще никакого ремонта делать в комнатах не стоит.
Ты приедешь, и надо будет все силы приложить, чтоб переехать в другую квартиру. А на деньги имеющиеся куплю себе в комнату ковер и больше ничего. На кой чёрт мне еще возиться с малярами. 4 года был облупленный подоконник, и пусть и 5-й год будет такой.
Немедленно же напиши мне.
Ты не бойся, Витинька, я духом не падаю, через 2 часа успокоюсь, но я бы предпочла, чтобы по возвращении со службы у меня таких сюрпризов  не было.
Не имею никакого понятия, где ты теперь и что делаешь.
Вчера был у меня дядя Мифодий недолго. Единственный человек, к которому я искренно хорошо отношусь теперь. Остальные все гроша ломанного не стоят.
Ты не думай, котинька, я тебя не разлюбила  из-за всех этих неприятностей.
Наоборот, я тебя очень люблю и очень скучаю без тебя, моего  л……и
Целую крепко крепко Твоя Оля.
16.

Breslau,  30/VIII 30.
Кисик, дорогой мой!
     Только что ввалился из 3-х дневной автопоездки по Силезии и застал
     здесь сразу 3 твоих письма (20, 24 и 25). Как это хорошо - ты себе и
     представить не можешь!
     Вечером напишу длинное письмо, а сейчас тороплюсь урегулировать
     недоразумение с 400 р. Буш - или идиот, или свинья. Это деньги, кот[орые]
     Б.А. мне дал на ремонт. Никогда и никаких 'авансов' я нигде не брал. Как
     ты это только могла подумать? Стыдно, детка. Могла бы мне больше верить!
     Прилагаемое письмо Бушу прочти (тебе тогда все станет ясно) и
     немедленно передай Бушу (в запечатанном виде).
    Ты на своих письмах дважды забывала писать, кому письмо и ставила
     только адрес и фирму. Поэтому письма вскрывали, что очень неприятно.
     Впредь будь внимательнее!
     Итак, до вечера!
     Крепко, крепко целую
     Витя.
17.
Breslau,  30/VIII 30.
Кисик, моя ненаглядная девочка!
     Утром отправил тебе уже письмо воздушной почтой по поводу
     безобразия с Бушем. И как это только ты могла подумать, что я 'занял' на
     какие-то подозрительные посторонние расходы 400 р.! Мне это испортило
     весь сегодняшний день и не дает покоя.
     Я думаю, что из утреннего письма тебе все уже ясно, но на всякий
     случай случай повторю еще раз. Это те деньги, которые мне были выданы,
     совместно с Бобковым, на ремонт. Оформили их через редакцию. Буш все
     это прекрасно знает и мне до сих пор совершенно непонятно его
     дурачество. Деньги эти безвозвратные и почему он вдруг решил
     'вычитать' - одному аллаху известно. Идиотство это безусловно уладится.
     Надеюсь, что временное недополучение 100 р. не слишком болезненно
     отразилось на твоих финансах? Напиши мне обязательно о результатах
     моего письма Бушу. Если оно почему-либо недостаточно подействовало -
     я срочно сообщу об этом хамстве Борису Анисимовичу.
     Вообще же (если откинуть это дело с Бушем) получение сразу 4-х
     твоих писем - для меня безмерная радость. Ты, моя хорошая, любимая
     девочка. Сегодня могу, наконец, не беспредметно писать о себе и любе, а
     отвечать на все твои вопросы, что раньше всего и сделаю.
     Мою точку зрения на уход Татьяны ты, ведь, знаешь. Я считал с
     первого же дня, когда она начала бузить, что с ней нужно расстаться.
     Остаюсь и теперь при своем мнении. Уверяю тебя, что все они одинаковы
     и следующая будет не хуже и не лучше Тани. Однако взять кого-либо
     нужно обязательно. Вы ни один день не должны оставаться одни.
     Особенно из-за того, что нельзя бросать квартиру. Постарайся с Татьяной
     расстаться мирно и тихо. Без скандалов и неприятных Nachspiel`ей
    (последствия (нем.).
     Маме, конечно, нужно ехать теперь, не ожидая никаких ремонтов и
     пр. Все это может быть и без нее прекрасно сделано, а Шура не каждый
     день отпуск получает.
     Обидно, что ремонт так затягивается - особенно в части приделки
     замков (помни, что для комнат нужен еще английский замок с
     противоположным направлением затвора!) и утепления (ремонт печей,
     обивка двери в кухне и починка выходных дверей). Неужели Бобков
     никого не достал помимо домоуправления? Последнее мне не внушает
     особого доверия.
     Ужасно обидно, что не мог сам закончить всю эту волокиту. Почему
     до сих пор не оформляется наше владение квартирой? разве Бобков еще не
     получил комнат? Ведь это обещали сделать к 25 августа. Ты, пожалуйста,
     напомни ему об этом. Я ему позавчера уже написал об этом. Кстати,
     существует ли еще Комитет? Ты мне не забудь написать когда он
     ликвидируется и куда пойдет Бобков - мне постоянно может быть нужен
     его адрес. При ликвидации напомни ему о моих отпускных деньгах. Пусть
     тебе выдадут (доверенность у тебя).
     Конечно, кисик мой маленький, немедленно по приезде в Москву
     поставлю вопрос о квартире. Я для себя совершенно твердо решил (о чем
     тебе неоднократно и говорил), что дальше я в Москве буду работать
     только при условии предоставления мне квартиры. Иначе поедем в
     провинцию (для себя я уверен, мне это подтвердил и Ежов, с которым я
     виделся в Kinigsbergi), что все будет сделано для оставления меня в
     Москве. Любонька, будем вместе - всего добьемся в конце концов. Ведь
     мы с тобой вместе думаем?
     Знаешь, ты часто меня спрашиваешь - так ли у других, как у нас? Я
     всегда говорю, что не так. И я прав? Прав. Вот тебе малюсенький пример:
     за все время пребывания здесь получили писем от жен:
     Богданов - 1; Горбатов - 2; Макушкин - 0; Ольховский (это
     молодожен!) - 1; а я? я получил 8!!! Ура, кисик, люба. (У меня телячий
     восторг).
     О себе, киська, я думаю достаточно, т.е. живу тихо и нормально.
     Страшно поправился. Взвесился сегодня и обнаружил, что со времени
     приезда прибавил уже 3,5 кило! Довольно? Морда у меня круглая и весь я
     круглый (вот бы теперь к тебе!). Всякое барахло приобретаю очень
     медленно и с большим выбором. Материя у меня темно-серая, но костюма
     я еще не сшил. Хожу в своем и не нарадуюсь. Прилично и нового не
     истреплю. Ребята уже все порядочно потрепали. Купил себе только самое
     необходимое из белья и мелочей, потом очень плотное галифе и
     непромокаемые ботинки, в которых и шляюсь по полям.
     По приезде в Берлин (это будет через 1 ; - 2 недели) хочу купить!
     плед! ты срочно напиши какого цвета (они двухсторонние, обшитые
     тесьмой или кожей). Мне предлагали сделать очень хороший. Есть синий
     цвет, темно-коричневый и пр. Trench-koat купил самый плохой (но
     приличный) и дешевый, чтобы его здесь 'забыть'. Треплю его безбожно и
     до треплю до ручки. Мы с тобой, кисик, видно оба немцы, т.к. часы я -
     даже без твоего совета - купил с запасными стеклами и ремешками
     (шелковым и ... золотым!). Вот и все.
     На днях пошлю вам посылку, хотя до сих пор ты мне не сообщила
     предельный вес (5 или 10 кг.). Я думал, что 10, но ребята утверждают,
     что 5. Пошлю на твой адрес. Ты в выходной день за ней сможешь зайти.
     Получаете ли вы газеты и журналы? Я через день посылаю и два раза
     прилагал Magazin. Может быть, по поводу этих 'мелочей' ты имеешь
     какие-либо besondere Winsche (нем. особые пожелания)?
     Котик, пока еще не холодно и ты не замерзаешь - не уходи из
     Института. Получи там книжку, а тогда уж видно будет. Конечно, когда
     получишь книжку, надо думать о переходе, но не раньше. В Союз никакого
     'особого' заявления писать не нужно. Просто напиши, что просишь тебя
     принять и очень короткое Curriculum Vitae (Краткая биография ( лат.)..
     Кроме того, заполни анкеты      - возьми их в Месткоме.
     Первый заем заложен, закладная у тебя и ничего особенного делать
     не нужно.
     Видишь, как я сегодня подробно ответил на все твои вопросы.
     Посылаю тебе одну из наших групповых карточек. Мы сами снимались
     только 2 раза, но, вообще, снимаем много, причем, все удачно (я -
     фотограф!).
     Наш дальнейший маршрут пока не совсем еще ясен. Ждем
     понедельника, когда все выяснится. Пока что поездка идет очень удачно -
     попадаем куда хотели и все, что важно для нас - видим.
     Жара стоит аховая. Вечерами уезжаем за город впитывать кислород.
     Бреслау - чудесный, красивый городишко.
     Я тоже жалею - почему уже не зима, ибо хочется мне к тебе до потери
     здравого смысла. Ты это чувствуешь?
     Не скучай, моя прелесть, гуляй, кути, но ... не забывай никогда меня и
     моей установки по вопросу некоторых житейских дел! Хорошо?
     Привет всем друзьям. Котик, если сможешь, то попроси Сергея
     Колегаева ответить мне на письмо, посланное ему в Кисловодск.
     Телефон можешь узнать у Долли. Если мама в Москве - крепко
     поцелуй лично - если нет, то письменно.
     Люблю и бесконечно тебя всю, всю целую и обнимаю 'до
     неприличия'
     твой Витя
Сентябрь 1930
Оля -  Вите
1. IX. 30. – 6. IX. 30.
Любушка золотой, ты у меня такой молодец. Нашла 2 открытки от 27 и 29 и письмо от 26. Оказывается почтальон бросил в ящик двери по Брюсовскому переулке и никто не знал.
Позавчера была с Симой и Моней в кино, смотрели «Праздник  Святого Иоргена». Прекрасная картина  с Ильинским и Кторовым.
Льноцентр переформировался  в Главленком, ты остался на той же должности с тем же окладом.
18.
Breslau,  2.IX. 30.
Кисик, родной мой!
     Вот уже 2 дня сижу без писем от тебя. Это, милая моя, свинство, т.к.
     я тебе ежедневно или пишу, или отправляю газеты и журналы! Почему же
     ты своего слова не держишь. Надоело?
     В прошлом письме я тебе подробно ответил на все твои большие и
     малые вопросы. Сейчас (от тоски) снова перечитал с наслаждением все
     мое богатство - твои письма. Киська, это очень хорошо, когда любишь! А
     ты меня? Или за горой забот уже начинаешь забывать?
     Сейчас уже 2 часа ночи. Мы очень поздно приехали с завода и
     решили все же пойти в кино. Знаешь, самое замечательное из всего
     нового, что я здесь видел и слышал - это Tonfilm267. Каждый следующий
     лучше предыдущего. Красиво, приятно и захватывающе интересно. По
     приезде представлю тебе все это в лицах и с музыкой.
     Поразила меня Германия еще и тем, что, несмотря на
     'экстравагантные' моды, которые мы рассматривали с тобой в Москве на
     картинках - публика одета скромно. На каждую женщину в слишком
     длинном платье (кстати, это отвратительное зрелище - uebertrieben langes
     Kleid!) (нем. преувеличенно длинное платье) оборачиваются.
     Вероятно, завтра вечером кончим здесь все свои дела и двинем в
     Берлин. Куда путь будет лежать оттуда - еще не знаю. Все же весьма
     вероятно, что до 15-20 сентября пробудем в Германии и потом уже
     двинемся в Бельгию и далее (говорят даже об Италии), куда ребята ни за
     что без меня ехать не хотят - я же тяну в Англию и потом - прямо в
     Москву, к моей любимой, беленькой кошечке.
     Любонька, ты пожалей себя, не трепись слишком по 'хозяйским
     делам'. Право, не стоят они того. Все большое отложи до моего приезда -
     я с удовольствием все, все буду делать.
     На сей раз из Б[ерли]на пошлю посылку. На всякий случай напиши,
     что нужнее всего. Не забудь про цвет пледа!
     Поцелуй лично или письменно маму. Таня уже.....?
     Всю, всю тебя, моя ненаглядная, целую и люблю
     Витя (муж, муж и друг)
     Нетерпимо скучно идти спать, не имея возможности прижаться к
     тебе!
19.
Leipzig, 2.IX.30.
     Дорогая моя девочка!
     Второй день не вылезаем из авто и поезда. Не попали в спальный вагон
     и сидели всю ночь. Устал до потери сознания. И все-таки очень интересно.
     Через час едем в Hалле и там, наконец, попадем в гостиницу, разденемся и
     выспимся. Вечером пишу тебе длинное письмо!
     Крепко целую
     Витя
20.
Breslau, 3.IX.30.
     Кисик, милый мой!
     Сегодня из моего желания написать тебе письмо - ничего не
     получилось. До 10 часов вечера без перерыва был занят, а сейчас сижу
      на вокзале, в весьма неподходящей для писания писем обстановке, и жду с
     ребятами поезда.
     Дела в Силезии пока что закончили и едем в Берлин. Дальнейшие планы
     пока что не совсем klar - одно ясно, что в Б[ерли]не пробудем с
     небольшими перерывами около недели. Завтра хочу обязательно видеть Олю.
     Выругаю ее последними словами
     Надеюсь в Б[ерли]не застать несколько твоих писем - с вокзала покачу
     прямо в контору за ними. Они там?
     Кисик, пиши мне часто и много. Ведь ты знаешь, что представляют для
     меня твои письма!
     Крепко, крепко тебя целую
     Витя

21.
Berlin, den 4.IX.30
     Кисинька, моя единственная, любимая девочка!
     Знаешь, если я хоть пару слов тебе не напишу ежедневно, то чувствую
     себя исключительно неудовлетворенным. Невероятная потребность быть с
     тобой, говорить, чувствовать.
     К своему горю обнаружил в Берлине, что вся полученная
     корреспонденция отправлена вчера в Бреславль. Вероятно завтра она
     получится обратно, но мне именно сегодня хотелось получить от тебя хоть
     весточку. Ведь я уже 4 дня не имею твоих любимых писем! Поэтому
     вопросов задавать не буду, хотя хочется знать все, все про тебя, твои
     мысли.
     Чувствую себя сейчас прямо как в самой злостной ссылке - ничего не
     радует и не нравится. С тобой (мне так кажется) было бы хорошо и на
     северном полюсе, а одному ... даже привлекательный во всех отношениях
     Берлин кажется хуже горькой редьки. Ты можешь понять такое состояние?
     Ну, довольно 'излияний' и тоски, ты меня еще посчитаешь за нытика, а
     это не так - просто взгрустнулось по моей милой девочке.
     Сегодня утром прикатили в Б[ерли]н. Остановились в одном пансионе
     на Viktoria Luise Platz. Получили очень дешево чудесные огромные
     комнаты. Придется пробыть нам здесь (с небольшими перерывами) не менее
     10-14 дней и обстановка для работы (кабинетной) прекрасная.
     До сих пор не имеем бельгийской визы и это нас очень задерживает в
     работе. Прилагаем все усилия, чтобы получить ее, но ... есть очень много
     неожиданных 'но'.
     Звонил дважды Оле, но оба раза не застал ее. Видел сегодня тетю
     Лену и Лидочку. Обе шлют тебе привет. Кстати, получила ли ты открытку,
     которую мои 'родственнички' отправили тебе коллективно от Маленькой?
     Погода стоит чудесная и прямо жаль, что приходится сидеть в городе,
     хотя бы даже и в Берлине.
     Что-то ты моя красивая детка поделываешь? как домашние дела? с кем
     встречаешься и не скучаешь ли? Ну, да завтра надеюсь получить пачку
     твоих писем и тогда сразу все буду знать и на все отвечу.
     Поцелуй маму (где она?)
     Горячо (по-нашему) тебя всю обнимаю и целую
     Витя

22.
Berlin, 5.IX.30
     Дорогая моя девочка!
     Только что получил 2 твоих письма (от 30/VIII и 31/VIII). Одно из них
     длинное, на машинке. Сейчас же отвечаю, по деловому.
     Ты не можешь себе представить, как мне все эти истории неприятны.
     Лишний раз убеждаешься, что никому и никогда нельзя ни на грош верить и
     что каждый только о себе думает. Буду впредь думать только о
     небезызвестной тебе любушке - Олюшке, а остальных пусть черт поберет.
     Теперь о деле. Все это сплошная чепуха, что тебе Сергей говорил о том,
     что 'если бы не говорили, что квартира Ваша - все было бы в порядке'. Не
     кто иной, как он сам об этом только и говорил. Антропов и ему и мне
     говорил (и, как ты пишешь, подтвердил маме), что раньше собирались не
     ломать дверь, а теперь перерешили. Ну, это все пустяки - кто, кому, что
     и когда говорил. Важно, что делать в связи со всей этой мурой. Так как
     ты спрашиваешь мое мнение - напишу его тебе, но его я не навязываю -
     просто это мой совет. Понимаешь? Тебе, ведь, на месте виднее.
     Так вот:
     для меня совершенно ясно было с первого момента и мы с тобой
     неоднократно об этом говорили, что наши комнаты явление временное и при
     первой же возможности мы их оставим. Немедленно по приезде в Москву это
     дело окончательно решим.
     Если Ежов оставит меня в Москве (а он на этом категорически
     настаивает), то только с квартирой. На худой конец - мы на время уедем
     из Москвы - или в провинцию или в Б[ерли]н (об этом тоже сильно
     говорят).
     Кстати, про последнее ты в разговоре осторожно спроси Мефодия.
     Итак, я с тобой на 100% согласен, что комнаты только временные и
     временные на короткий срок.
     Вот, если на это согласиться, то все остальное проясняется. Из-за кухни
     воевать не стоит и, кроме того, это безрезультатно. Поэтому дело нужно
     брать таким, как оно есть.
     I. Ремонта никакого делать не нужно. Только слегка починить печку и
     приделать английский замок к нашей двери.
     II. Купить ковер, а остальные деньги пусть пока лежат - они пригодятся.
     III. До моего приезда 'уйти в свои комнаты'. Я считаю, что ты с мамой
     можете очень хорошо вдвоем в двух комнатах устроиться. Из первой нужно
     сделать 'склад', поставить у стены табуретку с миской и 'большое
     умывание' делать в комнате, а руки мыть можно и в кухне. Этот
     'умывальник' можно загородить шкафом. Ведь вся Германия и я, аз
     грешный, моемся в мисках! Я думаю, что это совсем неплохо. Купаться у
     Бори.
     IV. Отпустить немедленно Таню и обязательно взять приходящую
     прислугу. Она прекрасно может готовить в кухне со всеми, убирать комнаты
     и т.п. Т[аким] о[бразом], ни тебе, ни маме в кухню ходить будет незачем.
     Продукты хранить в первой комнате.
     Ведь вы сейчас вдвоем и нужно так устраиваться, а когда я приеду -
     тогда уж вместе примем разные нужные меры и наведем порядок.
     Я думаю, что делаю правильные предложения, но, повторяю, оставляю
     их разрешение на твое усмотрение. Пока Сергей свои вещи не заберет -
     будет тесно, но с этим нужно мириться.
     Что касается того, что м[ожет] б[ыть] Сергей не получит комнат и нам
     придется выметаться, то ты об этом, родная, не беспокойся. В этом случае
     я бросаю всю работу и еду в Москву. Об этом я кого нужно предупредил, а
     решимости у меня, ты знаешь, хватит.
     Пожалуйста, детка, не говори только 'хорошо тебе советовать сидя в
     Берлине, а каково мне все расхлебывать'. Это было бы мне слишком
     больно. Я всей душой хочу тебе помочь и советы, которые даю, хорошо
     обдумал и, если ты их внимательно прочтешь (без предубеждения), то
     поймешь, что никакой трагедии нет и из положения очень нетрудно выйти.
     Только обязательно возьми приходящую девушку - на этом я категорически
     настаиваю и буду очень зол, если не послушаешься. Сделаешь?
     Почему ты мне ни разу не написала, как твои 'финансы'? Уладилось ли
     дело с идиотом - Бушем? Хватает ли тебе денег? Пиши об этом обязательно!
     Жду и волнуюсь.
     Вот, кажется, на все твои хозяйственные вопросы подробно ответил.
     Сегодня опять пишу Сергею. Он почему-то упорно мне не отвечает.
     Если увидишь его - напомни мне написать и передай, что я очень зол на
     него за молчание.
     Теперь кое-какие дела другого хозяйственного порядка. Я могу послать
     тебе посылкой кое-какие мелочи (чулки, берет и пр.), но за них тебе
     придется платить пошлину. За пару чулок - примерно 5-6 руб. Это,
     конечно, не дорого. Если бы я знал точно твое финансовое состояние, то
     послал бы все немедленно и не спрашивая. Итак, срочно (лучше всего
     воздухпочтой, чтобы застать меня еще в Берлине напиши, что тебе нужно, а
     я уж все соберу.
     Укажи - сколько всего пошлины ты согласна платить в связи с твоими
     финансами (50-100-150 р.). Имей в виду, что ребята послали и все
     остались в Москве довольны. Киська, посчитай - что и как, но не жалей
     денег, если они есть! Пошлину я посчитаю сам и буду знать что можно
     послать. Жду
     срочного ответа.
     Напиши также про плед и посоветуй какого цвета сделать себе
     постельное белье. Здесь теперь только цветное - белое вышло из моды!
     Затем - тонкое или толстое. (плотное).
     Вообще же Берлин дорог до безобразия. Сегодня видел Лео, Соню и
     тетю Лену (последняя, бедная, пока опять без места, но ее на днях берут
     в Аркос) и они мне сказали, что в Лондоне все во много раз дешевле и
     неизмеримо лучше. Основное барахло, в частности чулки, куплю там. Мне
     будет оказано всяческое в этом содействие.
     Еще раз настаиваю на том, чтобы ты мне подробно 'осветила' свои
     финансы. Это мне очень важно.
     Сегодня, наконец, поймал Олю по телефону. Завтра увижу ее и тогда все
     подробно напишу.
     Остаемся в Берлине дней 10. Пока выяснится с бельгийской визой.
     Съездим на 2-3 дня в Гамбург.
     Ты, родная, напрасно ругаешь меня - я тебе ежедневно пишу или
     письмо или открытку и, если они запаздывают, то это не моя вина.
     Думаю о тебе постоянно и безумно скучаю, а когда знаю, что ты почему-
     либо волнуешься, то прямо хочется все бросить и лететь к тебе.
     Очень хорошо, что Мефодий бывает, но если он себя ведет не совсем
     Fair (нем. порядочно), то лучше, кися, не надо. Ты, ведь, знаешь кое-
     какие мои взгляды?
     Хорошо?
     Родненькая, сегодня ты довольна моим письмом? Я тебя очень люблю и
     прекрепко, до неприличия целую
     твой Витя
     Существует ли Комитет и если нет, то когда он ликвидирован?
     Жду 'воздушное' письмо. Очень подробное. Ты мне как-нибудь
     напиши, как ты меня любишь - все, все напиши. Ладно?

23.
Berlin, 6.IX.30
     Моя дорогая крошечка
     Сегодня опять получил твои письма (мою радость). Ты только, к
     сожалению, никогда не пишешь числа, поэтому только по содержанию
     можно догадываться о времени их написания.
     Судя по ним с Таней у тебя опять all right? Меня смущают только 2
     дела: 1) на долго ли? 2) где Таня будет спать? Ведь кухня проходная, а
     соседи могут поднять бузу. Нельзя ли Таню сделать 'приходящей'. Или
     поселить ее в первой комнате (на ночь расставлять кроватку), а маму
     'перебросить' к тебе? Вероятно, пока я задаю вопросы, у тебя уже все
     давно разрешено, но не задавать их не могу - ведь я все близко принимаю
     к сердцу.
     Кисик, неужели мои письма так-таки не интересны, сухи и мало
     содержательны, что ты на них жалуешься?
     Мне кажется, что я тебе пишу решительно обо всем, что мне в каждый
     данный момент хочется сообщить тебе и кажется важным.
     О делах пишу мало, т.к. они идут хорошо, лучше даже, чем мы ожидали.
     Перед отъездом, как ты помнишь, были большие сомнения - удастся ли что-
     либо получить. Теперь эти 'сомнения' сгинули. Мы очень неплохо
     ознакомились со всем льняным хоз[яйст]вом Германии и кое-что приобрели
     в смысле знаний. Общее впечатление - через год-два учиться будут ездить
     к  нам.
     Сейчас будем вертеться до 20 около Б[ерли]на (выедем только на пару
     дней в Hamburg и Hannover). 20-го едем в Sorau, оттуда в Дрезден. Займет
     эта поездка дней 5-6. К 1/X думаем выехать в Бельгию. Это планы на
     остающиеся дни месяца.
     С финансами все пока что благополучно. Из нормы не вылезаем, но
     дороговизна в Б[ерли]не адская и многого себе не позволишь. Все основные
     покупки отложил до Лондона, где все дешевле и во много раз лучше.
     Вообще же ... очень хочется уже домой. Ребята тоже понемногу
     начинают ныть. Жизнь ведем архи-солидную. Вечерами только изредка
     ходим в кино или просто гулять, а больше сидим дома, пишем, занимаемся и
     горячо дискутируем на очередные темы.
     Олю сегодня повидать не удалось - она звонила, что приглашена куда-то
     и встретиться со мной не может. Сделаю это завтра, конечно, если будет
     плохая погода, ибо при хорошей погоде Оля nicht zu sprechen, т.к. на
     'теннисе'.
     В понедельник думаю послать посылку. Одновременно вышлю тебе
     книжечку о нормах и пошлинах посылок, изданную нашим Торгпредством.
     Она поможет тебе вести 'дискуссии' на таможне. Оказывается, что посылать
     можно много и все очень недорого. В основном пошлю вам жиры.
     Правильно?
     К сожалению, не знаю твоих денежных дел, т.е. можешь ли ты что-либо
     расходовать на пошлину и сколько именно. Я считаю этот расход безусловно
     целесообразным со всех точек зрения (конечно, если имеются монеты).
     Получив книжечку, ты реши что тебе выслать и немедленно сообщи мне.
     Кроме того, ответь подробно на мои запросы.
     Доктору сегодня пишу.
     Ну, вот, детка, на сегодня и все. Завтра воскресенье - значит контора
     закрыта и писем я не получу (сам-то писать буду!).
     Мои 2 кило пока что стабилизированы, причем, пошли они в морду,
     которая у меня из продолговатой стала круглой. Чувствую себя физически
     sehr gut. На днях пошлю тебе фото. Кстати, получила ли ты группу,
     которую я тебе послал.
     А как, Олюшка, с обещанной карточкой? Я все время о ней мечтаю и
     думаю, но не напоминаю, ожидая, что ты сама вспомнишь и пришлешь мне
     ее в подарок. Ну, так как?
     Имеешь ли письма из Армавира?
     Крепко тебя, ненаглядная моя девочка, целую и люблю
     твой Витя
     (Скандалов нет!)
     Ты, Котик, ошибаешься - деньги мне были даны специально на ремонт,
     но раз квартирные дела сложились так, что ремонт делать нет смысла, то и
     не нужно его делать. Деньги же мои. Если что-нибудь 'останется' от них,
     то можно кое-что, как я тебе и говорил, дать Сергею, конечно, если ему
      нужно.

24.
Berlin, 8.IX.30
     Любимая моя девочка!
     Не писал тебе вчера, т.к. целый день и вечер был в исключительном
     'разгоне'. Зато сегодня отправляю воздушной и кроме того ... отправил
     тебе посылку. Итак, сначала о последней.
     Посылаю тебе официальные нормы для посылок. Как ты из них при
     внимательном чтении увидишь, каждому гр[аждани]ну разрешается в
     течение года получить всю норму, вне зависимости от количества посылок,
     причем, каждая посылка должна быть весом брутто не более 10 кгр. (брутто
     - это с упаковкой). Ставки пошлины также указаны.
     Ты должна выбрать, что тебе стоит послать (в зависимости от
     надобности и стоимости пошлины) и написать мне.
     Я лично считаю, что из продовольствия нужно послать все кроме: §§ 3,
     4, 5, 6, 7, 8, 10, 11, 12, 13, 19, 20, 21, 22, 24, и из вещей нужно
     послать §§ 26,
     41 (чулки), 42 (белье ?) и (не шелковое платье ?), 48. Ты все это
     хорошенько обдумай, взвесив свои финансовые возможности. Хорошо?
     Сегодня послал тебе: масла (соленого) - 2 кгр., сыра - 2 кгр., маргарина
     - 0,5 кгр., риса - 2,5 кгр., муки - 1 кгр., макарон - 0,5 кгр., шоколада
     - 0,5 кг. По моим расчетам ты должна заплатить пошлины: 1) за масло, сыр
     и маргарин (это идет по § 15) - 13 р. 50 к. 2) за рис, муку и макароны
      (по § 1 и
     2) - 40 к. 3) за шоколад (по § 9 или § 14) - 7 р. 50 к. или 5 р. - этого
     никто  здесь не знает.
     Всего, значит, от 18 р. 90 к. до 21 р. 40 к. К этому весовой сбор и пр.
     Думаю, что составил посылку правильно? Ты только посмотри с каким
     старанием я ее зашил! ребята прямо на стенку лезли от зависти.
     Обязательно  напиши как все дошло и сколько ты заплатила и потом ...
     кушай, кисанька,
     на здоровье!
     Сегодня от тебя письма не было, но зато получил очень милое от Сергея
     - он мне все новости сообщил и клялся, что держит с тобой связь, в
     нужные моменты помогает и уладил дело с отоплением и ванной. Если это
     так, то и впредь прошу очень (завещаю) держаться с ним по-прежнему -
     мило. Кроме того, он меня категорически успокаивает в отношении
     квартиры. Это меня несказанно радует, а то я уже последние дни не
     находил себе места и даже узнал все об обратной поездке.
     Вчера видел сразу всех и вся. Утром был у Олюшки. Долго с ней
     говорил, но умнее не стал. Она все еще arbeitslos (нем. безработная),
    хотя имеются кое-какие надежды.
     Миля macht seine Doktorarbeit, но ... все жомини да жомини, а о
     водке (свадьбе) ни пол-слова. Выглядит Оля хорошо, живет по-прежнему у
     Мани. Выругал ее очень крепко за молчание, но не уверен - будет ли эта
     ругань иметь хоть какие-либо 'существенные' (в виде письма) последствия.
     Вечером посетил свою mischpoch`y. Лидочка стала очень серьезной,
     милой и приветливой девицей. Остальные, как и раньше (про маленькую я
     тебе уже писал).
     С нашей бельгийской визой пока еще ни черта не слышно. 10-го или 11-
     го едем на 3 дня в Hannover и Hamburg, а там видно будет. Пока что
     интенсивно приводим в порядок наши записки и впечатления, что занимает
     довольно много времени.
     Любушка, до сих пор я просто ждал и просил твою карточку - теперь я
     ее самым решительным образом требую! Ведь она мне обещана на именины
     и, кроме того, мне совершенно невыносимо без тебя. Кисик, доставь мне
     невозможное удовольствие и пожалей меня. Покажи этим свою 'любу'.
     Больше я просить не буду, но ... смотри!!!
     Я тебя все больше и больше люблю, обожаю, хочу. Целую
     ннееввоозммоожжнноооооо!
     Кисик, солнышко мое! Па
     Витя.
Оля – Вите
7. IX. 30.
Завтра великий день в моей жизни в МИРПе общее собрание и разбирается мой вопрос.
ГЛАВЛЕНКОМ переезжает 10-го на Кузнецкий мост 12.
Киса, это вредно для тебя вечно мотаться в поездках и не есть по 2-ое суток. Ты ведь не поправишься, а еще больше измотаешься.
Целую тебя, моего любимого, родного, радостною сладко сладко крепко крепко.
Оля.

Оля – Вите
Москва, 9/ IX. 30
Котя как я тебя люблю.
Ты хочешь это знать, а ты разве не знаешь. Знаешь я чувствую какой то новый оттенок, которого раньше не было. Когда ты раньше уезжал , мне казалось что я снова девочка. А теперь у меня все время чувство,  что я твоя жена.
Люба, сегодня ровно месяц прошел со дня твоего отъезда. Если остальные и будут так же медленно тянуться, то я право не знаю, как доживу до твоего приезда.
7. IX. 30. Она должна стать членом профсоюза.

25.
Berlin, den 10.IX.30.
     Девочка, моя милая, ненаглядная крошка!
     Сегодня весь день только и делаю, что шлю в Москву письма и
     телеграммы. Хотя еще точно не знаю, чем была вызвана твоя телеграмма
     (письма твоего до вечера не получил), но предполагаю серьезное и поэтому
     по-серьезному же и беспокоюсь.
     Получила ли ты два моих 'квартирных' письма воздушной почтой и
     копию телеграммы Главленкому? Думаю, что пока ты получишь это письмо
     я уже получу твое, буду знать, в чем дело и, кроме того, - как на мою
     телеграмму реагирует Комитет, т.е. ехать ли мне в Москву или продолжать
     командировку.
     Все же должен сказать, что разволновало меня все это отчаянно и когда
     я думаю, что тебе приходится переживать, то все мои 'поправки' в один
     день полетели кувырком. Вообще 'поправиться' вдали от тебя я не могу и,
     хотя ты и грозишь мне разводом - я снова повторяю: мне так тоскливо без
     моего солнышка, что одни только мысли о нем требуют питания = 1 ф. масла
     - больше я съесть не могу и, т[аким] о[бразом], на поправку ничего не
     остается!
     Вчера все после обеда и вечер провел с Олей. Болтали с ней, потом
     пошли к Марии Яковлевне (с 'визитом') и оттуда в оперетку. Это первый
     раз, что я пошел в театр. Особенного удовольствия не получил. Все
     красиво,но очень пусто и бессмысленно. Кроме того, в это время у меня
     уже была в кармане твоя телеграмма и мне ничего не хотелось, кроме как
     быть с тобой.
     Передал на Олино рассмотрение все твои Winsche и они будут
     исполнены. Завтра вышлю тебе 'Dame' и потом Ullsteinmuster для платья.
     Хорошо?
     Денег мы до сих пор, конечно, не получили и живем в долг. Это очень
     затрудняет также и отъезд в Бельгию, где нас ждут.
     Кошечка, я буду сам не свой пока не получу твоего письма и не узнаю в
     чем дело - поэтому не взыщи, если мои письма не 'полные'.
     Сейчас много работаем - приводим в порядок наши германские
     впечатления. Одно спасение в интенсивной работе.
     Видала ли ты Эльзу?
     Поцелуй крепко маму.
     Итак, может быть до очень скорого свидания? Жду этого момента, как
     самого счастливого в жизни! Крепко люблю и целую
     твой Витя.

26.
Гамбург, 12.IX.30.
     Олюшка, милая скверная девчонка!
     Я на тебя рассердился и поэтому не писал тебе целых 3 дня - только
     отправлял газеты, сегодня мне уже совсем невтерпеж стало - я чувствую,
     что писать тебе стало для меня насущнейшей потребностью. Хотя это и
     жалкий суррогат, но все же в момент, когда я тебе пишу, мне как-то не
     так одиноко становится.
     А рассердился я вот почему: последние 3 дня в Берлине я не получал
     писем и т.к. предстояла поездка в Гамбург, то это значило, что я еще 3-4
     дня ничего не получу - это значит целая неделя без единой весточки от
     тебя.
     Признайся, что это мучительно и несправедливо. Кисик, не делай так
     больше!
     Вчера вечером приехали в Гамбург. Что тебе сказать? город, вернее не
     город, а порт - что-то сказочно интересное. Сегодня целый день пробыли
     на складах в порту (рассортировывали лен Карской экспедиции); хотя за
     день и достаточно намотались, все же вечером пошли осматривать
     'достопримечательности'.
      Основательно изучили Reeperbahn, Grosse und kleine Freiheit.
     Маичев тебе скажет, что это такое. В общем - ерунда.
     Правда, кое-где - интересно, красиво, но в большинстве - большой
     публичный дом, скучный и грустный.
  'Трофеи' этого похода - прилагаемые рожи, которые сняты в автомате.
     8 Aufnahmen - 1 мк и готовы через 5 мин. Насколько я лучше тебя! Ведь до
     сих пор (значит уже месяц!) я не только без тебя, но даже без единой
     твоей карточки. Как это скверно - ты себе и не представляешь. Неужели
     все мои настойчивые просьбы для тебя меньше, чем пустой звук? Обещал
     тебя не просить больше о карточке, но не могу и снова очень тебя прошу
     немедленно сняться и прислать мне хорошую карточку. Ведь я так немного
     вообще прошу.
     Кисик, ты мне все еще не написала о своем финансовом положении, а
     мне это - по некоторым причинам - важно знать. Получила ли ты посылку и
     2 письма Luftpost? Пиши о посылке подробно, как я просил - тогда вышлю
     еще.
     Ребята заставляют тушить свет - устали! Привет от них.
     От меня - всем друзьям, которые тебя не забывают!
     Крепко всю тебя целую
     Твой Витя
     16-го буду снова в Б[ерли]не, где надеюсь найти кучу писем от тебя,
     моей крошки, которую я совершенно безумно люблю всю, всю, со всеми
     'достатками' и 'недостатками'. А ты меня?

27.
Hamburg, 13.IX.30
     Кисинька моя родная!
     В данный момент ты, вероятно, злишься, что не имеешь от меня писем.
     А произошло это потому, что из Б[ерли]на я последнее письмо отправил
     Luftpost, а потом уже отсюда обыкновенной. Значит, между ними будет
     большой перерыв. Я, ведь, не хочу, чтобы ты хоть минутку плохо обо мне
     думала и потому стараюсь, как можно чаще тебе писать, посылать газеты.
     Ты тоже так? ('голос из провинции': не совсем!).
     Провели второй день в Гамбурге. До обеда возились со льном, а после
     обеда нам подробно показали весь порт. Что это за грандиозная штука!
     Знаешь, произведения рук человека: пароходы, верфи, краны, набережные -
     все это красивее природы. Природа здесь выступает только в качестве
     Hintergrund; (Фон  нем.). Пароходы и пароходики по порту снуют, как авто
     на Тверской. 'Ни пройти, ни проехать'. В заключение осматривали
     океанский пароход 'Cap Polonio' - тоже не плохая штучка. Все на
     месте, шикарно и удобно. Не возражал бы совершить на нем маленькую
     поездку, но только вместе с тобой.
     Мне категорически надоело без тебя и, несмотря на интересную работу
     и массу новых впечатлений - мое самое большое желание, чтобы 4 мес.
     поскорее прошли, и я мог бы вернуться к моему солнышку. У меня скопилось
     столько слов любви к тебе, что нужно выговориться, а бумага - это очень
     холодно. Ты, родненькая, понимаешь? Чувствуешь ли также? Или тебе не до
     этого? Какие-либо 'посторонние' заботы и мысли мешают?
     В городе все ходуном ходит. Только и разговоров - о выборах (они
     завтра). Митинги, листовки, Rundzige. Посмотрим, что день грядущий нам
     готовит. По-моему ничего хорошего для Германии. Hakenkreuz-леры
     распоясались вовсю и некому надеть им хоть маленькую уздечку.
     В Б[ерли]не буду 16-го и первым делом за письмами. Жду их с
     величайшим нетерпением. Любонька, пиши мне чаще и подробнее о своих
     делах и мыслях. С кем видишься и о чем думаешь.
     Люблю тебя бесконечно сильно. Крепко, прекрепко целую
     твой Витя
     Где мама, как она себя чувствует и когда приезжает?

28.
Hamburg, 14.IX.30
     Люшкин!
     Сегодня (воскресенье) весь день провели у Hagenbek;.
     Исключительно интересно. Foto самого красивого зверя посылаю тебе.      
     Кстати, он ведь и твой 'самый любимый'? или уже нет?
      Привет от ребят! Крепко тебя целую.
      Витя

29.
Hamburg, 14.IX.30
     Кисанька, родная моя!
     Прикатил сегодня опять в Берлин и нашел здесь вместо ожидаемых 4-х
     писем от тебя - только 1! Правда, письмо (от 9/IX) исключительно
     хорошее,любошное, мое, но ... слова у тебя слегка расходятся с делом.
     Конечно,трудно писать, но если ты меня действительно любишь, то пусть
     это не будут только 'эмоции'. Старайся, где это только возможно, облечь
     свою любовь в материальные формы. Ведь только этим она и доказуема! В
     данном случае - писать мне. Пусть это тяжело, неприятно, 'нет времени' и
     пр. - побори все эти ужасти своей любовью и пиши мне очень часто. Ведь 1
     письмо за неделю это меньше, чем мало и очень далеко от понятия
     'любовь'. Так, кисанька моя ненаглядная?
     Меня начинает немного беспокоить, что ты ничего не пишешь про
     получение посылки. Вообще на вопросы и запросы ты не очень-то щедро и
     внимательно отвечаешь. Смотри - передам дело по инстанциям!
     Пиши мне обязательно и срочно:
     1) получили ли посылку, как и в каком виде
     2) получила ли таможенные тарифы (послал воздушной)
     3) получила ли фото (посылал дважды)
     4) ответь на запрос о пледе и чулках (смотри мои письма).
     Ясно?
     Из Гамбурга я тебе дважды писал. Там было очень интересно. Видели
     массу полезного и нового. A propos - передай Владо привет Trichter; и
     Reeperbahu. Он знает в чем дело и тебе скажет.
     Завтра вечером едем в Силезию, где пробудем до 25. С бельгийской
     визой дело налаживается - удалось установить связь с Суненом и он за нас
     хлопочет.
     На этот раз, ввиду краткости пребывания, никого из знакомых в
     Б[ерли]не не увижу.
     Получил сегодня открытку от мамы с припиской Жени и Шуры. Хочу
     им - порядка ради - ответить, но у меня нет их адреса - напиши мне,
     детка, его.
     Кисик, помни, что скучаю я по тебе совершенно безумно и люблю тебя,
     как никогда. Ты мое светлое, хорошее, теплое, любимое солнышко.
     Крепко всю всю целую
     твой Витя
     Кисик, ненаглядный - пиши часто, я очень тоскую. Ведь мы -
     молодожены.
     Пишу тебе, за очень редким исключением, каждый день. Получаешь ли
     мои письма? Кися, люба моя!?

Оля – Вите
Москва, 14/ IX. 30
Мой радостеныш, родной мой.
Чувствую и сознаю свою вину.
Позавчера было собрание, выбирали новый местком – поздно приехала.
А вчера плохо себя чувствовала.
Очень мне надоела холостяцкая жизнь.
Оля.
Оля – Вите
Москва, 17/ IX. 30
Мой милый родной мусик получила письмо от 8/ IX.
И больше нет, я очень беспокоюсь, не заболел ли ты? Не оставляй меня долго без вестей.
Будь осторожен!
 Пиши мне каждый день.

30.
Berlin, 17.IX.30.
     Люшкин, мой золотой!
     Вчера только тебя выругал, а сегодня получил твое письмо от 14,
     которое меня страшно обрадовало (как и всякая другая весточка от тебя) и
     вместе с тем доказало, что я в своей ругани был прав: ты, дрянцо, не
     писала мне 5 дней! Предыдущее письмо от 9, а это - от 14. Т[ак] к[ак]
     между ними имеется логическая связь, значит, ничего не пропало, а просто
     ... (лучше замолчу!).
     Все твои просьбы будут исполнены в точности. Сейчас меня интересует,
     как дошла посылка. Размер и содержание просьб будут в прямой
     зависимости от моего финансового состояния - все очень и очень дорого, а
монет у нас, сама знаешь, не ахти. Все же я тебя настойчиво прошу писать
     обо всем, что тебе будет нужно - выполню по мере возможности. Понятно?
     Доктору я писал и имел от него ответ. Он очень жалуется, что ты ему
     уже год (!) ничего не пишешь. Это, кися, нехорошо со всех точек зрения -
     будь умница и напиши ему. Я его, вероятно, увижу 4-го окт[ября], если,
     конечно, не буду к этому времени уже в Бельгии.
     Я уже щеголяю в новом костюме. Он, по мнению окружающих, вышел
     лучше, чем у всех ребят. Правда, портной был у меня тоже 'на ять' (не
     пожалел денег о чем жалею). Т[ак] что я франт. Старый отдал чистить,
     чинить и гладить.
     Думал сегодня вечером ехать, но нас задержали по делу и едем мы
     только завтра. Ходил сегодня сверять часы в магазин, где их купил. Идут они
     идеально - за 14 дней отстали на ; минуты! Радуйся и веселися. Кстати,
     кися, 'веселися' - ты пишешь, что страшно поздно ложишься спать. Где же
     ты 'кутишь'? с кем видишься и пр.? Про это пиши мне, а то я ревную.
     Я очень рад, что ты мне изложила свой взгляд на квартирный вопрос - я
     был того же мнения и, именно, поэтому не беспокоился. Где бы и что бы мы
     не получили, но это будут уже наши комнаты (а ты, ведь, сама знаешь, что
     это значит) и вольны делать с ними что угодно.
     Кися (мне уже стыдно просить) где ... твоя карточка? Не унижай меня и
     пришли ее. Мне безумно скучно.
     Люблю тебя всю, всю очень сильно, сильнее, чем можно сказать и
     написать. Па!
     Витя
     Получила ли ты Митино письмо? Исполни его просьбу. Про Нину Вану
     расскажу лично - это сущая чепуха. 'Слышал звон, да не знает где он'.


31.
Berlin, 18.IX.30.
     Кисик!
     Не нахожу сегодня более удачного способа сообщения. Объясняется это
     тем, что весь день был занят беготней по городу по делам, а сегодня уже
     нужно ехать на вокзал.
     Попал сегодня, наконец, к Frau Rosenbaum. Она очень хорошо
     выглядит и шлет вам всем тысячи приветов. Не удержался, чтобы не зайти в
     твою комнату. Так при этом хотелось, чтобы ты была в ней и сидела на
     диване, как раньше. Хорошо бы было?
     Ну, не будем предаваться неосуществимым фантазиям. Никогда еще так не
     тянуло домой, как сейчас. Тоже и всех ребят. Видно мы не можем долго дышать
     не Московским воздухом и находиться вдали от своих друзей и родных.
     Обратно в Берлин вернемся числа 25-го. К этому времени выяснится все
     с Бельгией.
     Я должен найти в Б[ерли]не минимум 5 писем от тебя. Будет ли это так?
     Если мама уже приехала - поцелуй ее. Что с Татьяной?
     Прекрепко целую тебя, моя родная
     Витя.

Оля -  Вите


Москва 19/IX 30
Котулинька родной мой.
Я тебя очень люблю, больше, чем мне самой раньше казалось.
Целую тебя крепко, крепко, долго долго.
Заботы о маме, в комнате очень холодно, дров мало.
Комнаты эти уступил  им Бобков Сергей. Он должен получить в собственность  новую площадь. Поэтому дрова выписать по другому нельзя. В домоуправлении  справку на работу не дают т.к. прописан Бобков, а не они.

Оля -  Вите
Москва 18/X 30 г
Витюшенька, родной мой, это просто свинство, что и сегодня от тебя ничего нет. Я не тебя виню, родной мой, ты то наверно писал, а почту. Завтра получу наверно сразу пару писем. Но ты можешь себе представить с каким нетерпением я жду твое ответное письмо на телеграмму.
Кика, пишу я сейчас на машинке не потому что «волнуюсь». Просто я сейчас у Макса, а он занят. Мне делать нечего. Машинка стоит пустая, вот я и занялась делом. Пусик, вчерашняя конференция пустая, вот я занялась делом. Пусик, вчерашняя конференция Лавы – Макса не пришла ни к каким результатам. Они решили, что во-первых надо подождать пока что-то определенное дадут и во-вторых тебя вызывать еще преждевременно.
Я сегодня звонила в Сергею. Комендант обещал через 3-4 дня дать нам что-нибудь. Теперь Сергей уже жмет на него сам.
18/X 30 г
Витя, дорогой мой, получила сегодня 2 письма сразу. 1 из Германии, 2-ое уже из Бельгии.
Люба, знаешь что  меня больше всего огорчает во всей этой квартирной пертурбации. То, что ты принимаешь все так близко к сердцу, волнуешься и худеешь.
Кошечка, родной мой, не надо нервничать и волноваться. Бери с меня пример. Я не теряю присутствия духа и бодро ожидаю «надвигающуюся грозу».  Люба, как же можно было так извести себя, что сразу спустил всю поправку. Если ты хочешь, что бы я была спокойной и молодцом, обещай мне, что будешь спокойным, что не будешь нервничать и что поправишься.
Потом вот что. Ты же минуты  не сидишь на месте. Скачешь, как блоха, с места на место, из поезда в поезд. Тебе котя, необходимо  хорошо 2 недели пожить в хороших условиях, ничего не делая, ни о чем не думая (только обо мне можно думать). Только тогда ты отдохнешь и поправишься. Сделаешь это?
Хотя бы больше не трать денег ни на телеф.онные разговоры, ни на телеграммы. Лучше лопай шоколад на эти деньги. Будет теперь больше результатов. Хорошо?
Еще раз просила Сергея настоять на ответе тебе на телеграмму. Сомневаюсь, что бы ответил.
Через 3-4 дня комендант обещал определенно дать что-нибудь. Я сейчас же пойду посмотрю и сообщу тебе телеграммой. Т.к. ты почему то не понимаешь (совсем ясный по-моему) слог моих телеграмм, то объясню заранее. Я сообщу приемлемо или не приемлемо ли котяра.
Теперь, Котя, такая комбинация. Наш сосед, который живет рядом  с кухней у застройщика предложил мне поменяться . Он возьмет ту комнату, которую дадут (она может быть и не большой, но не очень скверной), а мы бы взяли его. Я думаю это не такой плохой выход из положения. Wir …….Конечно, если дадут лучшее, я перееду.
В общем, Витя, как видишь, я бодра и как-нибудь да устроюсь. Ведь только до тебя дожить, там уж устроимся. Хотя, говорить не приходиться о том, как я хочу, что бы ты приехал. Но я не знаю имею ли я право тебя вызвать. Ты пишешь,  чтобы я не считалась с тобой. Но именно в этом отношении я больше всего должна с тобой считаться. Ведь тебе виднее и лучше  знать  можно ли тебе помимо делегации вернуться.
Не будет ли твой приезд вредным для дела? Как ты решишь, так и будет.
Люба, а когда ты думал нормально вернуться? Через 2 месяца. Значит не раньше конца декабря? Как долго еще!
Остается чтобы уже можно было теперь считать дни до твоего приезда.
Люба, я по тебе безумно соскучилась. Ничего не остается, как или глупости делать  или теперь хандрить.
Мой Витя, мое солнышко, моя любовь.
Пожалуйста, купи себе моментально теплое пальто.

Знаешь в смысле «благоприобретений» конечно лучше что бы ты остался, но это на последнем месте. А пальто купи хор. в долг.
Мама целует.
А я целую так долго и крепко, что ты совсем без дыхания останешься. Твоя Оля.

Не работай слишком много. Думай, наконец, немного о себе, а тем самым и обо мне. Больше шамай и отдыхай.

А ты знаешь теперь, что я твоя?
А я целую тебя долго и крепко что ты совсем без дыхания останешься.
Твоя Оля.


Оля- Вите
19/IX. 30.
Котулинька родной мой.
Я тебя очень люблю, больше, чем мне самой раньше казалось.
Целую тебя крепко, крепко, долго, долго.
Заботы о маме, в комнате очень холодно, дров мало.
Комнаты эти уступил им Бобков Сергей. Он должен получить  в собственность  новую площадь. Поэтому дрова выписать  по другому нельзя. В Домоуправлении справку  на работу не дают т.к. прописан Бобков, а не они.



32.
Alt-Rosenberg, 20.IX.30.
     Дорогая моя женушка-девочка!
     Как видишь - сижу в 'самомделишной' деревне. Приехали в имение
     вчера утром. Устроились 'на ять' - очень чисто и хорошо. Столуемся у
     директора, причем это 'столование' связано с массой весьма для нас
     'неприемлемых' процедур, вроде молитв перед едой. Стоим столбами и
     слушаем, как люди что-то бормочут. Это вполне компенсируется
     великолепной жратвой, т[ак] что мы не слишком страдаем.
     Погода установилась чудесная. Вчера весь день проболтались по полям и
     двору - знакомились с хозяйством. Ничего сногсшибательного, но масса
     буквально решающих мелочей, которые, сложенные вместе, и дают
     великолепное хозяйство. Эти-то мелочи и стараемся выудить. Исписали ими
     стопы бумаги.
     Сегодня встал в 5 ч[асов] утра и до вечера работал на льнозаводе. Это
     для меня лично самая интересная часть. Сам владелец имения - барон -
     смотрит на нас немного волком, но не кусается. Мити с нами нет - он поехал
     в другое имение, где работает на паровом плуге. Сегодня имели от него
     письмо - он очень недурно принят и доволен.
     Вечером будет большое событие – Erntefest (Праздник урожая ( нем. ).
     Деревенская музыка и танцы до утра.
     Die Sch;nen flanieren schon unter den Fenstern (Красивые девушки прогуливаются уже под окнами ( нем. ). Пойдем обязательно!
          Мне очень печально, что до 25-го не буду иметь твоих писем, т.к. сюда
     их пересылать не имеет смысла. 25-го едем в Sorau (не знаю, писал ли тебе,
     что нам удалось получить разрешение посетить этот институт) и там получу
     всю корреспонденцию.
     Наснимал еще кучу всяких хороших вещей, но тебе ничего не пошлю,
     т.к. ты не подтверждаешь получения моих старых фото и, главное, своего не
     шлешь! Съела?
     Кисинька, я ничего не спрашиваю, т.к. думаю, что ты мне все, все сама
     пишешь. Меня ведь интересует каждый твой шаг, каждая мысль. Ты это
     понимаешь? Чувствую тебя все время.
     Поцелуй маму и передай привет всем тебя не забывающим друзьям.
     Бесконечно крепко тебя целую
     Витя

33.
Alt-Rosenberg, 22.IX.30.
     Люшка, милая моя девочка!
     Опять вчера kam nicht dazu dir zu Schreiben (руки не дошли, тебе написать (нем.).
     Хорошо, что я хоть     сознаю свои 'ошибки' и промахи.
     Делаешь ли ты это?
     Не писал вчера, т.к. был очень занят - сначала отсыпался (не смейся,
     пожалуйста, - лег в субботу в 3 ч. ночи), а потом ездил осматривать
     соседнее имение и лесоразработки.
     'Высыпался' после Erntefest;, о котором писал тебе в прошлом
     письме. Это было очень интересное и поучительное зрелище.
     Поучительное - в смысле распознавания того, на чем держится и чем
     дышит капиталистическое хозяйство. Процессия, gottesdienst, выпивки и
     танцы до упаду. Чтобы поддержать 'компанию' и мы протанцевали по
     кругу. Лучшим танцором оказался Богданов!
     Сегодня с утра работаем в поле на стилке льна и уборке картофеля.
     Днем нас хорошенько вымочил дождик и т[ак] к[ак] у меня с собой только
     один костюм, то я сижу в ужасном неглиже (Киська - отвернись!), а
     костюм сохнет. Одним словом, прелести деревенской жизни.
     Письма от тебя, моей ненаглядной девочки, получу только 25-го и от
     этого очень тоскую. Хочется их иметь каждый день, каждый час. Вчера
     вечером перечитал все твои послания снова (я это иногда делаю -
     получается как-будто бы беседа с тобой). Лучше всего - одно, в котором
     ты пишешь о том, что ты по отношению ко мне чувствуешь.
     Киська, я тебя тоже ужасно люблю!
     Послезавтра утром уезжаем отсюда в Сорау. Сейчас рассмотрели
     карту и решили, что дешевле всего нам прямо из Сорау ехать минуя
     Берлин в Дрезден и Мюнхен, а на обратном пути в Б[ерли]н - заехать в
     Лейпциг и Halle. Нам в этих городах нужно быть. Если так решим, то в
     Б[ерли]не буду только 2-го. Так, правда, дешевле, но очень утомительно.
     Тогда, наверно, 3-го зайду к доктору. Он вероятно к этому времени будет в
     Б[ерли]не. Если нет - то после.
     Из Бельгии ответ жду в Сорау, где и твои письма.
     Кисик, пиши мне часто, часто - ведь прошло еще меньше половины
     времени моей поездки и без твоих родных писем будет невероятно тяжело!
     Целую маму. Люба, крепко всю и всюду тебя целую
     твой Витя.

34.
Alt-Rosenberg,  23. IX. 30.
     Кисик, милый!
     Не подумай, что пишу из Бреславля. - нет. Сижу на хуторе и копаю
     картошку, т.е. не я копаю, а наблюдаю, как это делают машины. Писать нет
     физической возможности, а если сейчас не напишу, то почта уйдет. Все же
     держу слово и пишу моей кошке. Лозунг - каждый день по письму!
     Послезавтра, наконец, получу твои письма!
     Прекрепко целую и очень тоскую. Ребята завидуют, что я пишу и
     кланяются. Па!
     Витя

35.
On the road to Sorau 310. 24.IX.30
     Самым гнусным образом опоздали на поезд и сидим на сей
     благословенной станции. Единственное утешение, что красивый парк и в нем
     можно дыхать  воздухом, что никакими полициями не запрещено.
     А за сим крепко целую
     Витя.
     [приписка] И я тоже. Митя. Подписал, а не знаю что же. Митя.

Оля – Вите.
24/ IX.30
Радость моя, сегодня получила твой пакет.
Котинька, ты так все замечательно запаковал, прямо на 5 +. Утянула домой и сейчас же  все наелись хлебом, маслом и сыром. Вкусно очень.
Заплатила я пошлину 20-52 и упаковочный сбор – всего  25-70 к. Пошлина такая: 
1) сыр, масло, маргарин, макароны – 4 кг 900 гр. – 14 р.76 к.
2) мука, рис 3 кг 550 гр. – 36 к.
3) шоколад  - 540 гр. – 5 р. 40 к.
Любуня, мама думает, что лучше теперь прислать Эдемский или Голландский. Он и дешевле и я люблю его, потом он к корке и меньше портиться будет. Пришло все в хорошем виде. В следующий раз  пришли гл. образом жиры, посмотри только  по норме. А то если больше, надо в 2 раза  больше платить.
Люба! Пришли жестянки оливкового масла. А за  шоколад – поцелуй.  Сейчас   лягу и буду сосать и думать о моем любимом мальчике и очень не хватает его. Звонила сегодня жене Мити. Она зайдет  ко мне на днях.
Я всего получила от тебя 2 фото группу и из Гамбурга.
Какой у тебя аппарат?
Целую тебя крепко, птичка моя сладкая.
Твоя Оля.
36.
Sorau, 25.IX.30
     Любонька, моя ненаглядная!
     Вчера вечером приехал в Sorau. Сегодня утром - первый поход - на
     почту, где получил сразу 4 твоих письма: от 11, 17 и два от 19 (одно с
     книжкой). Меня страшно неприятно поразило, что ты несколько дней была
     без известий от меня. Ведь я тебе старательно, за очень редким исключением,
     ежедневно пишу - geschweige о газетах, которые также посылаю очень
     часто.
     Первым движением было бежать на телеграф и дать тебе телеграмму, но
     когда дочитал последнее письмо, то выяснил, что ты уже получила мои
     писульки.
     Кисик, мой родной, когда я был дома, то старался всеми силами отвлечь
     тебя от 'домашних' забот. Теперь я этого сделать совершенно не в
     состоянии, а советы на расстоянии иногда только раздражают.
     Почему мы живем именно в этой квартире и что в этом хорошего и
     плохого ты знаешь не хуже меня. Решение переменить ее у нас с тобой
     твердое и мы его осуществим при первой возможности. Теперь же хорошо
хоть ее получить (или на Новинском) в полную собственность. Это тебе
     понятно?
     По-моему мнению (и я на этом решительно настаиваю) - топите не
     жалея дров. Это абсурд, что дров мы потом не достанем. Приеду -
     постараемся. Совершенно не к чему из-за 'будущих' невозможностей
     мерзнуть сейчас, особенно, если мама себя плохо чувствует. Кстати,
     прошлую зиму мы ведь не мерзли и чувствовали себя хорошо, как никогда. Я
     думаю, что из всякого положения можно найти выход. Во всяком случае
     топи обязательно и, если нужно, пересели маму к себе. Главное - не
     паникерствуй.
     Я думаю, что письмо твое - больше всего 'настроение', да ты и сама это
     пишешь. Ничего, Люба, скоро уже 'хозяин' будет дома и примет на себя в
     компенсацию за твои 'страдания' все домашние заботы. Хорошо?
     Итак, по рукам: пока что ты, не впадая в мерехлюндию веди хозяйство, а
     когда я приеду, то приму все на себя. Schluss.
     Кошка, ты только сейчас пришла к выводу, что сильно меня любишь? Я
     это делаю уже 4 года и, может быть, именно поэтому многие 'житейские
     тяготы' казались и кажутся мне пустяками - ведь рядом люба, хорошая,
     родная. Люблю тебя сейчас и буду любить дальше все сильнее и сильнее. Ты
     будь тоже, даже только немного 'люба' ко мне. Ведь не секрет для тебя,
     сколько мне пришлось пережить в первые годы нашей не всегда
     'гармоничной' совместной жизни. Я вовсе не прошу компенсации, а просто
     хочу служить тебе всегда горячо и верно получая хоть и немного от тебя.
     Так, киська? Ведь знаешь, если я когда-либо и создам себе непогрешимый
     кумир, то этим кумиром будешь только ты. Без тебя и вне мыслей о тебе для
     меня все решительно теряет свой интерес и содержание.
     Особенно хорошо я это почувствовал именно сейчас. Я вообще против
     слишком большой 'связанности' особенно моральной, но ты - это даже не
     связанность, а какое-то неотделимое, органическое соединение, которое
     только неизбежная смерть может стереть. Это неправда, что если бы я
     потерял тебя из-за твоего ухода - я бы 'вычеркнул' тебя. Внешне это,
     конечно, было бы так - тут сомнений нет, но внутренне только ты меня
     занимаешь и занимала бы дальше. Вот эта вера в тебя и твоя близость давала
     и дает мне силу во всех жизненных проявлениях. Я думаю, что даже моя
     работоспособность - это ты. Ведь не даром работать ночью я могу только,
     когда ты около меня. И особенно удачно идет все, когда чувствую и вижу
     тебя, мою крошку, спящей сладко и спокойно около меня. И только одно
     тогда мучает - не бросить ли лучше работу и прик[о]рнуть к твоему родному
     плечику, дышать тобой.
     Безумно и постоянно люблю тебя, моя радость, солнышко мое! крепко
     целую мои родные губки и все тельце.
     твой Витя.
   И все-таки не будь дурой и: 1) обязательно топи печь (об исполнении
     срочно сообщи). 2) крепко поцелуй маму и скажи ей, что голова у нее болит
     не от того, что комнаты плохие (это не моя вина), а от того, что меня нет (это
     уже моя вина!).
     Ты что-то ничего больше не упоминаешь о Мефодии - он исчез или ты
     его почему-либо 'исчезла'?
     Я всех к тебе ревную от того, что сам не могу быть с тобой. Прости и
     пойми это.

37.
Dresden, 26.IX.30
     Кошечка, моя дорогая!
     Сегодня вечером приехали в Дрезден и сейчас же пошли немного
     побродить по городу. Ведь удержаться невозможно - у меня с ним связано
     столько воспоминаний о тебе. Помнишь, как мы были с тобой здесь?
     Ужинать зашли в тот ресторанчик (во втором этаже), где мы с тобой обедали.
     Меня какая-то 'неведомая сила' тащит в старые места.
     Пробудем здесь до понедельника 28-го, потом едем в M;nchen и
     немного в горы, где будем смотреть озимый лен. Очень интересная и
     редкостная вещь. В Мюнхене же будем иметь разговоры с разным ученым
     людом. Из Мюнхена - по пути в Берлин - заедем в Лейпциг и Галле в
     Университеты и к разным фирмам.
     Как видишь - пустились в дальнее плавание. Причалим в Берлине числа
     3-4 октября. Надеемся, к этому времени застать там уже бельгийскую визу.
     Путешествие чрезвычайно интересное, но немного утомительно шляться
     без постоянной пристани, где можно было бы передохнуть. В частности, в
     Сорау достигли таких результатов, как ни одни из ездивших до сих пор.
     Видели и слышали все, что хотели. Этим посещением (никто не хотел верить,
     что нас пустят в Институт - запретный для иностранцев) 'перевыполнили'
     на 100% программу.
     Вообще, в деловом отношении поездка пока что идет очень удачно. И
     все-таки бросил бы я с радостью все эти удачи, чтобы быть сейчас с тобой.
     Это время вынужденной разлуки, несмотря на весь интерес, кажется мне
     вычеркнутым из жизни. Хорошо ли, что я так связал себя с тобой? Думаю,
     что да, хорошо! Ведь это такая радость думать постоянно о тебе одной,
     вспоминать о мелочах с тобою связанных, о всех 'родинках', любимых
     местах.
     Кисик, не задаю тебе вопросов опять. Ведь ты сама все, все напишешь
     мне? Следующие письма от тебя получу в Мюнхене 29-го. Долго это ужасно.
     Прекрепко целую мое горячее ясное солнышко и маму
     твой Витя.

38.
[ Dresden], 27.IX.30 315
     Кисик, родной!
     Передай Лисси, что наш павильон лучше всех - интереснее,
     оригинальнальнее и красивее. Не бойся - письмо сегодня пишу тоже! Завтра
     утром едем в M;nchen.
     Крепко целую
     Витя.

39.
Dresden, 27.IX.30
     Дорогая моя девочка!
     Сегодня уже отправил тебе открытку, но на 'скорую руку' - думаю, что
     это тебя не удовлетворяет и поэтому пишу. Да мне и самому хочется писать
     тебе - нечего скрывать!
     День сегодня ошеломительный - были в галлерее и на Hygiene
     Ausstellung. По-моему, можно год ежедневно ходить в галлерею и не
     насмотреться. Сейчас, вечером, опять хочется идти туда и сидеть перед
     старыми мастерами. Среди всей житейской сутолоки, грязи и неразберихи,
     сдобренной запахом бензина и пота - это какой-то категорический отдых.
     Жалею только, что не могу иметь его вместе с тобой.
     Hygiene - очень хорошо сделана. Особенно хорош наш павильон. По
     сравнению со всеми другими странами (за исключением самой Германии,
     которая показана блестяще) - это перл творения. Лисси - молодец и его здесь
     очень тепло вспоминают. Кстати, ты у них совершенно не бываешь или
     только не пишешь мне про это?
     Завтра утром едем в M;nchen. Наш более скорый, чем мы ожидали,
     отъезд отюда случился из-за расстроившегося свидания с проф. Tobler. Не
     жалею об этом, т.к. разговоры с ним были бы не из приятных.
     В M;nchen; получу от тебя письма, конечно, если ты писала. Ведь ты
     писала?
     Что посылка будет долго идти я знал, но это уж слишком, ведь послал ее
     8-го. Боюсь, что масло испортится. Пиши ответ[ы] на все мои вопросы,
     заданные в предыдущих письмах. Топите ли Вы? Кисик, я тебя очень
     настойчиво прошу ради твоего и маминого здоровья и моего спокойствия
     топить сколько нужно, без всяких взглядов 'на будущее'. Дальше - это
     будет уже моя забота.
     Всему, что Ананьев рассказывал верю, к сожалению, без остатка. Ну,
     приеду - тогда посмотрим!
    Не знаешь ли ты - идет Сергей Колегаев в льняное дело? При случае
     узнай и сообщи мне.
     Как себя чувствует мама вообще и после свидания с Зезей, в
     частности?
     Прекрепко целую и обнимаю мою любимую, теплую детку
     твой Витя.


Письмо  Розы Мироновны (мама Оли)   - Вите.
Москва, 27. IX.30
Милый мой Витюша.
Завтра у нас Великий день, идем получать пакет с почты и заранее радуемся содержимому. И хочу передать тебе привет от моих мальчиков (братьев Оли Шурика и Зёзи). Были здесь пару дней. Я блаженствовала,  и мы все жалели, что тебя не было среди нас. Я бы много дала, что бы нас кто-нибудь снял. Зёзя очень усердно  настаивал что бы я скоро приехала к нему  (в Харьков), не знаю, наберусь ли  я смелости  опять оставить Оленьку одну. Только что ушел от нас Саша, просил  тебе передать привет и сказать  тебе, что он своё квартирное дело выиграл, чем они чрезвычайно  довольны. О наших сегодняшних приобретениях тебе напишет Оленька. От себя  прибавлю  еще по секрету, что очень по тебе сыну уже скучаю. Мы каждый вечер  подводим счет сколько как Витенька уже уехал? Как долго нам еще придется считать?
Напиши мне голубчик если знаешь № дома, где живет Оленька (Захер) и Вильков или  же узнай ее вый адрес.
Она написала мне, что возьмет себе пару. Я хочу ей ответить, но забыла  № дома.
Будь здоров. Целую тебя крепко. Мамуха.
40.
On the road from Dresden to M;nchen,
28.IX.30.
     Как и полагается всем приличным людям - не попали на утренний поезд
     и до обеда проваландались в Dresden;. Было очень хорошо - погода 'на ять'
     и мы съездили в Weisser Hirschpee. Сейчас поезд болтает, т[ак] что писать
     - это уже не удовольствие, а искусство. В M;nchen; меня ждут твои письма?
     Маму просто целую, а тебя 'особенно'. Понятно?
     Твой Витя.

41.
M;nchen, 29.IX.30
     Киська!
     Сегодня утром получил 2 твоих письма. Ты ужасный комик - решила
     для доказательства своей невинности писать ?? и ... на втором же письме
     забыла! Ну и хорошо - все, что пишешь - доходит, поэтому не будем валить
     на почту, а действительно писать.
     Что это, кисик, у тебя с рукой? Я думаю, что нужно как можно скорее
     бросать Институт. Становится холодно и ездить так далеко нет никакого
     смысла. Как только уладятся твои дела - так и уходи. От контролера я бы
     воздержался - не нравится мне по известным тебе причинам эта работа.
     Лучше всего немного отдохни.
     Ты знаешь, о чем я сейчас мечтаю? По приезде в Москву хочу попросить
     недели на 2-3 отпуск и укатить с тобой куда-нибудь! Это было бы самое
     лучшее, а то ты устала, верно, отчаянно, да и у меня это мотание с места на
     место отнимает слишком много энергии.
     При создавшемся положении я вряд ли буду работать в Комитете. Там
     мне нужно быть или большой 'шишкой' или совсем не быть. Это - entre
     nous. Думаю очень о научной работе.
     Несмотря на все красоты, ни один город не навевал на меня такой тоски,
     как M;nchen. Это во всех смыслах антипод Москвы. Пивной 'дух' мне
     омерзителен, здешние люди и настроения - тоже; буду рад, когда мы здесь
     кончим все дела и уедем. Случится это, вероятно, 1-го или 2-го. Отсюда via
Leipzig - Hall (без больших задержек) в Берлин. Виз в Бельгию еще реально
     нет, хотя получил сегодня от Сунена телеграфное подтверждение, что они
     будут. Посмотрим!
     Завтра, вероятно, получу от тебя письмо и узнаю про посылку. Пиши о
     дальнейшем - что тебе больше всего хочется и нужно (про чулки, жратву и
     пр.).
     Кися, очень прошу тебя, если Сергей попросит, то дай ему 100 р. из
     'ремонтных'. Он мне сегодня об этом писал. Это нужно сделать - поверь
     мне. Abgemacht? Значит, об этом больше писать не буду.
     Настроение у меня сейчас паршивое. Хочется домой до чертиков. Я,
     Кися, без тебя совершенным инвалидом становлюсь. Что ты со мной
     сделала?
     Солнышко мое! Поцелуй маму и передай привет всем друзьям.
     Крепко целую мою единственную, любимую
     Твой Витя.
42.
Hochberg, 30.IX.30.
     Одним словом, сидим на красивой горе в Альпах и, пия молоко, смотрим
     на еще более красивые горы. Почему и как это случилось - письмом
     (вечером). Пока крепко целую
     Витя
     [приписка] Президент сочиняет стихи. Приедет домой издаст. Я первый
     раз вижу такие горы. Смотрю и хочу их запомнить на всю жизнь. Словом,
     горы и горный воздух и обстановка располагают к идиллии. Митя.


43.
      Traunstein, 30.IX.30
     Люшинька, моя любимая!
     Сегодня утром в M;nchen; получил 2 твоих письма от 24 и 25. Очень
     хорошо, что посылка уже пришла. Меня беспокоила только судьба масла -
     боялся, что оно испортится и придется его перетапливать. Выходит, что
     пошлину я высчитал почти верно? Как только приеду в Б[ерли]н, вышлю
     следующую посылку. Постараюсь все уложить в норму.
     Почему ты ничего не пишешь про чулки и пр. Что посылать из
     продовольствия - мне ясно, но вот об этих вещах нужно получить от тебя
     заказ.
     Теперь - домашние дела. Снова и снова подтверждаю, что согласен на
     перемену квартиры. Сделаем это после моего приезда. Верю, что от сырости
     и холода можно заболеть, но знаю также, что когда топят, бывает тепло.
     Подтверждением этому служит прошлая зима - мы топили и чувствовали
     себя отлично. Ergo - топи вовсю. Ведь 2 сажени дров у тебя есть и если ты
      получишь еще 3, то этого (мне так кажется) может хватить не только до
      января, но и до тепла.
     В связи с этими проектами о перемене - не считаешь ли ты ненужным
     пока покупать слишком много ненужных вещей? (Это только в порядке
     вопроса). Мне кажется, что обмен, во всяком случае, будет немало стоить
     (переезд, возм[ожный] ремонт и пр.) и поэтому монеты могут пригодиться.
     Я думаю, что можно с уверенностью сказать, что мы получим эти две
     комнаты (Сергей писал, что он почти наверно берет на Новинском). Всякие
     'случайности' могут состоять только в том, что нам придется ехать на
     Новинский. Это неудобно, но не ужасно. Обмен шила на швайку. Во всяком
     случае, как только дело выяснится окончательно - нужно обмен моментально
     и настойчиво оформить. Мало ли какие могут быть дела.
     В прошлом письме я тебе писал, что прошу тебя, в случае если Сергею
     нужно будет - дать ему 100-120 р. Снова и снова подтверждаю - сделать это
     необходимо. Невозможно в письме все написать о 'форме' владения
     ремонтными деньгами. Сделаю это, когда приеду.
     Больше всего меня беспокоит твоя рука. Что это такое? Раз ты три дня
     дома сидела - значит что-нибудь серьезное? Любонька, пойди к хорошему
     хирургу. Если сделаешь это - я обещаю зайти здесь к 'сердечнику'.
     Очень любопытно как все устроится с соседями. Ну, да ты мне про это
     напишешь. Сергей мне в свое время писал, что Нечипоренко согласна
     топить на прежних условиях. Так ли это? Если она пока не топит, это еще не
     беда, вот если и дальше не будет топить - тогда придется что-нибудь
     предпринять. Опять лучше (при случае) через Сергея.
     С этим хамом застройщиком не цепляйся - приеду разберемся. Wut habe
     ich wie ein Wildschwein!
     На этом давай с домашними делами на сегодня покончим. Ладно?
     Относись ко всему спокойно - это лучший залог успеха. Не думай, что я даю
     'платонические' советы из далека. Мне кажется, что это не так. Я бы с
     радостью сейчас и сам занялся всеми этими делишками, чтобы избавить от
     них мою крошку. Кисик, ведь в общем все ужасно не страшно и уладится.
     Теперь о 'текущих делах'. К нашему общему удивлению и радости мы
     сейчас в горах (Альпах). Сегодня утром из беседы с проф. Гентнером
     выяснили, что здесь единственное место в мире, где сеется озимый лен - и
     сейчас же понеслись сюда. Приехали под вечер и не успели поговорить со
     здешними заправилами по научной части. Поэтому побродили по горам,
     напились до отвалу чудесного молока и надышались воздухом.
    Вероятно уже завтра вечером (к сожалению) придется ехать via Мюнхен,
     Лейпциг - в Берлин, где нужно быть 3-го к вечеру обязательно. Wegen Doktor
     und Gesch;fte.
     Понравились ли тебе мои Hamburg`ские рожи? Аппарат у меня почти
     точная копия Манчевского - изумительно хороший. Имею много чудесных
     технических снимков.
     Кисинька, неужели ты так плохо выглядишь, что даже мне нельзя
     прислать карточку? Ведь она для меня и только для меня, а не для
     демонстрации! Просто ты меня мучаешь. За это я ни разу больше не снимусь.
     Съела?
     Пишут ли тебе Армавирцы? Я имею от них письма, но очень редко.
     Адрес Оли: Mommsen str. 47 V.
     Маме большое спасибо за приписку. Крепко ее целую.
     Тебя, моя крошка, хочу носить на руках и зацеловать до полусмерти.
     Твой Витя.

44.
Halle, 2.X.30
     Кисик, мой любимый!
     Только один день не писал тебе письма и уже чувствую какой-то
     'пробел'. Писать тебе ежедневно стало для меня такой же необходимостью,
     как есть, спать, дышать. Ты ничего не имеешь против того, что я неожиданно
     обрел эту новую жизненную необходимость?
     Эти два дня прошли, как какой-то 'сон галопом'. Вчера утром, в горах,
     наконец, открыли посевы озимого льна. О них даже немцы знали только 'по
     слухам'. Взяли машину и начали ездить от поселка к поселку, от дома к
     дому. Изъездили ок. 60 клм. по совершенно отвратительным дорогам. Благо
     шофер попался свой парень (коммунист) и помогал нам 'на совесть'. Уже к
     обеду (выехали мы из Traunstein;) все-таки наткнулись в заброшенной
     деревеньке на настоящий посев озимого льна. Набрали образцов, напоили
     всю деревню пивом. Это открытие будет большой сенсацией не только для
     наших научных кругов, но и для немцев. Везем с собой целый кгр. семян
     этого необыкновенного льна.
     Когда приехали в Traunstein стало жаль расставаться с машиной и мы на
     ней же покатили в M;nchen (120 клм). Дорога по качеству и красоте - уже
     даже не дорога, а как в сказке. Сплошной асфальт, все время в горах. Вез нас
     шофер, как дикий. Несмотря на сильные подъемы и головокружительные
     завороты приехали в 2 часа!
     Вечером сели в поезд и покатили в Leipzig - Halle. Всю ночь не спал и
     устал до того, что когда сюда приехал (в 5 ч. дня) свалился, как был и заснул.
     Ведь не отдыхали и не раздевались 2 дня подряд!
    Завтра проведем здесь беседу с проф. R;mer;m и к вечеру будем в
     Берлине. Ура! там получу твои письма. Это моя большая радость!
     Любонька, ты мое солнышко ненаглядное. Не знаю, но это словами
     сказать нельзя, как я тебя люблю! [До] темноты в глазах. Кисик, пойми это и
     раздели мою 'печальную' участь влюбленного мужа (не 'ужасно' ли это -
     ведь, мы уже скоро 4-ую годовщину справлять будем!).
     Кися, солнышко, всю тебя целую, даже ноготки и пальчики ног.
     Витя.
     Привет и крепкий поцелуй маме. Сегодня посылаю тебе Magazin - на
     прошлой неделе послал Uhu - получила? читаешь или не нужно
     посылать?
     Кися, не надо мерзнуть - топите!
     Оленька, солнышко, счастье!

45.
Berlin, 4.X.30.
     Кисик, родная моя девочка!
     Вот я и снова в Берлине. Приехали вчера вечером. На этот раз удалось
     остановиться в нашем советском пансионе. Здесь гораздо удобнее, дешевле и
     во всех отношениях лучше.
     Вчера вечером не написал тебе, т.к. сильно устал и единственно, что
     успел сделать (до сна) - это выкупаться. За это ты получаешь компенсацию:
     сегодня утром узнал, что здесь проездом в Москву находится Эльза. Она
     едет с мужем - коммунистом-французом. Удивительно славный парень! Я
     немедленно к ним полетел, чтобы передать тебе привет. К сожалению, застал
     их уже перед самым отъездом, но все же успел передать тебе привет. Ты
     немедленно по получении письма позвони Лилли (2-35-79) и узнай, где
     Эльза остановилась и телефон ее (если есть). Она будет в Москве 6-го утром
     и тебе 'во всех смыслах' необходимо ее повидать как можно скорее, т.к. она
     м[ожет] б[ыть] поедет в Туркестан.
     На обратном пути от Эльзы заехал в Flachs & Hauf и получил 2 твоих
     письма. Котик, они такие милые, хорошие. Я тебя все сильнее и сильнее
     люблю. Не знаю только куда это поведет! О моих 'принципах' и почему они
     вообще имеют место, и чем они объясняются - поговорим лучше лично.

   Ладно? Во всяком случае, они по-прежнему непоколебимы. Похоже на
     заветы Сун-ят-сена. Может быть, они, поэтому и существуют, что я тебя
     люблю? Котя, а ты после моих ежедневных объяснений в любви (не могу
     этого не делать - прет наружу!) не будешь нос задирать и больше
     капризничать? Единственное мое желание - поскорее к тебе вернуться и все,
     все тебе лично сказать.
     Люшенька, все что можно и нужно я куплю и привезу. Прошу я тебя
     писать обо всех решительно твоих желаниях вовсе не потому, что я их все
     могу выполнить, а для того, чтобы, зная их, иметь возможность выбирать.
     О себе думаю довольно, в меру возможности и целесообразности.
     Вообще же монет очень немного. Сейчас мы вообще сидим без гроша.
     Первого перевода, конечно, не получили. Дали телеграмму в Москву, а
     пока что вынуждены volens nolens сидеть в Берлине. Это время
     используем для полного приведения в порядок всех наших берлинских
     впечатлений. Во всяком случае в Б[ерли]не просидим не менее, чем до 10-
     го (конечно, если к этому времени получим деньги), а то и больше. Ты,
     при случае, спроси у Сергея сделали ли они что-либо по нашей
     телеграмме.
     Das ist selbstverst;ndlich, что Левкины прожекты построены больше,
     чем на песке. О нем знал уже раньше из письма Сергея. Приеду - разберемся.
     Завтра буду звонить Оле и постараюсь ее увидеть.
     Кисик, почему ты мне адреса Шуры в Л[енингра]де не сообщаешь? Мне
     нужно ему ответить на привет.
     Любик, я тоже умный - купил запасные ремешки и стекла к часам.
     Посылаю тебе в качестве приветствия и приложения Garantieschein339.
     Остальное привезу сам.
     Кисинька, не могу больше писать, т.к. люблю тебя до безумия,
     бесчувствия и сейчас начну писать неприличные глупости - лучше этого не
     делать. Но ты понимаешь?
     Поцелуй крепко маму.
     Себя от меня поцелуй во все места, куда достанешь ротиком - я тебе все
     отдам с 1000%, а места, которые не достанешь - именно их я больше всего
     хочу целов[ать] (есть и такие) - целую мысленно.
     Витя.

46.
Berlin, 5.X.30
     Кошечка, моя беленькая!
     Вероятно, это вообще неправильно, даже свинство, что я тебе сегодня
     пишу, ибо ни о чем другом, кроме того, что я совершенно истерически по
     тебе соскучился - выдавить из себя не могу.
     Никогда не думал и не гадал, что я могу быть способен на 'тоску'. И
     это, несмотря на массу чрезвычайно интересных впечатлений и работу.
     Вероятно, эта самая 'тоска' живет сама по себе внутри нас, вне зависимости
     от внешних причин и головы?
     Эта тоска начинает принимать какие-то вполне ощутимые физические
     формы. Ты понимаешь, что это значит тосковать не только чисто 'душевно',
     но и физически? Может быть, это свинство, хамство, 'нехорошо'? Ничем не
     могу себе помочь, но все бы прошло, если бы я мог держать сейчас тебя на
     руках и целовать, целовать без конца мое беленькое, мягенькое тельце и все,
     решительно все, родинки.
     Ты ведь мне всегда говорила, что такие не только ощущения, но и мысли
     тебе кажутся непонятными и 'вредными'? Так ли это и сейчас?
     Вероятно внешним толчком к такому состоянию послужил отъезд Эльзы
     в Москву. Когда я думаю, что ты ее на днях увидишь - мне прямо до слез
     обидно становится - почему я не на ее месте.
     Ты, кошечка, все же немедленно зайди к Эльзе, узнав предварительно ее
     адрес. Она тебе передаст личный привет от меня.
     Сегодня весь день шел дождь, и мы сидели дома и работали до
     обалдения. Не подумай только, что 'обалдение' первопричина моей тоски.
     Последняя гораздо, гораздо глубже. Она кроется в абсолютной органической
     связи, привязанности, которую я к тебе чувствую.
     Котик, прости меня за такое письмо, но я не могу писать искусственно,
     не могу лгать тебе. Я тебя, солнышко, люблю безумно, как последний
     elender дурак.
     Хочу с тобой, тебя, о тебе
     твой Витя.

Оля – Вите
Москва, 5/Х 30
Ты приедешь, обязательно возьмёшь отпуск и мы его чудесно проведем вместе или усиленно будем заниматься коньками. Комнаты надо освободить. Сергею предложили  холупу и он решил лучше возвратиться.

47.
Berlin, den 6.X.30
     Родная моя девочка!
     Особенных тем сегодня нет - просто не могу заснуть, не поболтав с
     тобой. Это не только хочется, но и необходимо для меня, как воздух.
     Сегодня, наконец, получили бельгийскую визу. Стоило это немало
     усилий и хлопот. Теперь на очереди - новая 'опасность'. Монет нам дали до
     1 октября и мы их честно истратили. Новые деньги должны были перевести
     сюда к первому и, конечно, ни черта не перевели. Пока что сидим на мели и с
    ужасом думаем о том, что деньги опоздают, пропадет виза (она
     действительна до 10-го) и придется снова начинать всю волокиту.
     Самое обидное - это потеря времени, ибо делать нам здесь почти что
     нечего, а приходится сидеть 'в ожидании'. Хорошо еще, что в нашем
     пансионе можно жить и кормиться в кредит, а то пришлось бы положить
     'зубы на полку'! Обычное безобразие и бестолковщина, которая стоит много
     денег и, кроме вреда делу и народному карману, ничего не приносит и ни чем
     не может быть оправдано.
     Ты, кисик, не волнуйся - все уладится. На завтра утром заказали
     разговор с Москвой и будем 'крыть' во всех святых. Спроси у Сергея на
     всякий случай - перевели ли нам монеты?
     Утром говорил с Олей. Она по обыкновению 'страшно занята' и увижу
     я ее только завтра в 4 ч[аса] дня. Снова буду немилосердно ругаться.
     Видела ли ты Эльзу? Что она тебе сказала? Кисик, ее привет - это тебе
     на рождение. Очень удачно получилось - все время хотелось, чтобы ты
     говорила с человеком, видевшим меня и вдруг такая 'фортуна'!
     Любушик, вчера я тебе послал очень тоскливое письмо и уже жалею об
     этом. Пусть оно тебя не огорчает - настроение это минутное, но все же имей
     в виду, что основные причины (ты, ты, ты) верны!
     Почему ты до сих пор ничего не пишешь про плед, чулки и пр.?
     Торопись, а то поздно будет - ведь я уже скоро, скоро буду - половина
     'ссылки' прошла! Поцелуй крепко маму, привет друзьям и Тане.
     Крепко люблю и целую тебя, мое солнышко.
     твой Витя.
48.
Berlin, 8.X.30
     Кошечка, моя дорогая!
     Только что получил твое письмо от 5.X и спешу сейчас же ответить, т.к.
     ты 'затронула' очень важный вопрос, не терпящий, по-моему, мнению
     длительных отлагательств. Значит, сначала этот вопрос.
     Квартира. Ожидал я всякого свинства и глупости, но то, что ты мне
     пишешь - это верх безобразия, чтобы не сказать хамства. Я вполне с тобой
     согласен, что никому нельзя верить и не верю, но даже и при этом я все же
     поехал бы. Какой же иной выход?
     Само собой понятно, что если дадут только одну комнату, то переезжать
     нужно нам. Это, я думаю, ты понимаешь. Однако такой оборот дела
     освобождает меня решительно от всех взятых на себя обязательств в
     отношении Комитета. Тем легче будет мой уход из этого импотентного
     учреждения. Я категорически прошу тебя не отговаривать этих головотяпов
     давать мне телеграмму. Наоборот, если дело примет скверный оборот, т.е.
ясно видно будет, что мы вообще остаемся ни с чем - нужно настоять на том,
     чтобы меня вызвали. Это только лишний козырь в моих руках.
     Приеду немедленно и с величайшим наслаждением - мне уже
     основательно здесь надоело, а что касается приобретения знаний, то они,
     судя по ответу Гриши, никому не нужны - если мною так просто и легко
     швыряются. Пойду - с удовольствием - на любую другую работу, где
     проявят немного больше ко мне внимания. Предложений на этот счет
     имеется предостаточно.
     Думаю, что мы с тобой друг друга прекрасно понимаем? Я очень тебе
     благодарен за то, что ты соблюдаешь спокойствие и еще крепче люблю мою
     самостоятельную девочку. Сегодня же пишу в Комитет достаточно резкое
     письмо, где sage meine ehrliche Meinung (скажу все, что думаю (нем.).
     В награду за твои горести и заботы выслал тебе сегодня посылку: 1)
     Риса - 1,5 kg; Карт[офельной] муки - 1,5 kg; Olivenoel (Оливковое масло ( нем. ).
     - 0,5 kg; Разных колбас - 4 kg; шоколада - 0,5 kg.
     Пошлины за все (по моим исчислениям) -
     19 р. 50 к. Lass es dir und Mama gut schmecken (Угощайтесь! Ешьте на здоровье!
      (нем.)!
     Таким образом, полностью выполнена норма §§ 1, 15 и 16. Почему ты
     мне ничего не пишешь про чулки, плед и пр.?
     Надеюсь, что Эльзу ты уже видела и приветом довольна? Это мой давно
     обещанный подарок на рождение, с которым тебя уже заранее поздравляю,
     мое солнышко.
     На заем я уже подписался и ничего делать не нужно.
     К врачу я, конечно, не пойду, пока не получу твоей карточки. Так было
     условлено - так и остается. Значит, этот поход от тебя зависит!
     Насчет денег все уладилось. После телефонной ругани с Москвой
     сегодня получили телеграмму, что деньги высланы. А то мы уже сидели без
     копья. Виза бельгийская есть и как только получим монеты - едем в Куртрэ.
     (Конечно, если до тех пор не будет телеграммы о необходимости срочного
     возвращения в связи с идиотскими квартирными 'неурядицами'). Снова
     повторяю, что встречу эту телеграмму без малейшей 'боли в сердце'. Она
     меня развяжет и, кроме того, косвенно будет содействовать нашей скорейшей
     встрече, о которой я день и ночь мечтаю.
     Меня, родная, очень беспокоит твоя рука. Что с ней? почему такая
     затяжная история? Хорошо было бы (прошу тебя об этом), если бы ты взяла
     рецепт о необходимости для тебя синей лампы - я бы ее тогда привез (она,
     кстати, и мне была бы полезна - на днях опять лопатка болела). Рецепт - по
     всей форме - пришли мне. Лучше, если его даст моя поликлиника - тогда и
     пошлины платить не придется.
     Не мерзнете ли Вы?
    Сейчас пойду к Оле, по дороге брошу письмо, а с Олей обсудим все твои
     просьбы (картинку и пр.). Ты-таки, дрянцо, несмотря на мои просьбы, купила
     себе черный цвет? Ну, носи его на здоровье. Ты мне в нем не меньше будешь
     нравиться.
     Почему в Magazin`ах нет больше голых девочек? Очевидно, каждому
     хочется видеть (как и мне) только свою голенькую девочку (а очень хочется!)
     и поэтому нет надобности их печатать.
     Крепонько и нежно тебя целую, моя радость, солнышко.
     Поцелуй Маму - пусть она о квартирных делах не волнуется.
     Привет Симе и Левке.
     Еще раз целую тебя ненаглядная!
     Витя.

49.
Berlin, 10.X.30
     Олюшка!
     Получил твою телеграмму, которая меня страшно взволновала своей
     абсолютной неясностью. Что у тебя имеются Wohnungssorgen (Беспокойства по поводу квартиры ( нем. ).- я знаю -
     поэтому нужно было сообщать, что это за Sorgen (Беспокойства ( нем. )..
     Приходится в полной
     неизвестности ждать письма. Следующий раз, Кисик (без обид - это просто
     наставления друга) не 'экономя' копеек телеграфируй, чтобы было ясно -
     или пиши воздушной почтой.
     Во всяком случае, я телеграмму понял как тревогу по поводу скверного
     положения и сейчас же начал действовать. Дал телеграмму Главленкому (в
     копии тебе). Ты ее, верно, уже получила. Одновременно написал подробное и
     очень резкое письмо Кардышу. С копией телеграммы обратись в Комитет и
     узнай, что они делают.
     Снова повторяю - эта безумная бюрократическая волокита
     отвратительна и ей нужно положить конец. Этот 'конец' я вижу в тексте
     моей телеграммы. Если бюрократические 'традиции' дороже моей работы,
     то я немедленно вернусь, но льноводство меня больше не увидит никогда.
     Это мое совершенно твердое решение. Мне ничуть не жаль (лично)
     вернуться - ты это знаешь по моим письмам, но жаль напрасно потраченного
     времени и денег.
     Я убедительно тебя прошу быть настойчивой до конца, соблюдая
     известную благоразумность. Если дадут хотя бы одну хорошую комнату, то
     этого пока достаточно для мамы и тебя, а когда я приеду - увидим. Трудно
     мне советовать, не зная сути дела - поэтому лучше подожду письма.
До окончательного выяснения вопроса я буду сидеть в Берлине. Никуда
     не двинусь, ибо если я уеду в Бельгию, то это очень сильно затруднит наше
     сообщение.
     Итак, жду, Олюшка, твое письмо, о котором ты пишешь в телеграмме и
     ответа на мою телеграмму в Главленком. Последнюю ты форсируй
     разрешением - пусть или решат вопрос - или немедленно меня вызывают. В
     таких условиях 'неизвестности' за судьбу самых дорогих мне существ я
     работать не могу и не хочу. Ускорь это дело, прошу очень.
     Вечером напишу 'вообще' письмо тебе с любой
     Крепко целую
     Витя.
50.
Berlin, 10.X.30
     Котик!
     Неужели перед моим приездом, которого и ты, и я ожидаем с таким
     нетерпением, нам нужно рассориться? Мне этого абсолютно не хочется - я
     вообще не хочу никогда больше с тобой 'ругаться' и я снова повторяю (уже
     однажды об этом писал), что верю в нашу мирную и красивую жизнь.
     Но ... ты безусловная дрянь. Ни вчера, ни сегодня от тебя, ни слова.
     Если быть aufrichtig  (откровенно  нем. ), то я уже 6 дней ничего путного от тебя
    не имел. Разве это по-человечески?
     Ведь по мере приближения к тебе, мне все больше тебя
     не достает. Неужели же ты этого не чувствуешь сама, не видишь из моих
     писем?
     Маленький совет женщине (он, к сожалению, уже не выполним, т.к.
     ответа на это письмо я уже не получу): нужно всегда, несмотря ни на какую
     'любу', мужчину немного fesseln  (приковавыть нем.) тем, что применимо в
     данный момент.
     Теперь - это твои письма, которых я жду и неполучение которых versetzt
     mich buchst;blich in eine unbeschreibliche Wut   (приводит меня буквально в
     неописуемую ярость ( нем. ). В таком состоянии нетрудно
     натворить всяких глупостей.
     Ну, кошечка моя родная, пусть это тебе будет только устным
     назиданием. Побрюзжал старик - и довольно.
     Я деятельно готовлюсь к отъезду, ликвидирую все свои 'деловые' дела
     и твои 'записочки' и как только получу деньги (а они, по слухам, уже
     высланы) и расплачусь с долгами - покупаю билет к моей чудной девочке.
     Это будет самый радостный билет из всех, какие я когда-либо покупал! Мне
     прямо до физической боли хочется уже видеть тебя, быть с тобой!
     Приложу все усилия, чтобы приехать в твой выходной день, но если из-
     за этого придется откладывать хоть на день поездку - не согласен. Если тебе
     будет неудобно - ты меня не встречай (я не буду в обиде) - тогда я тебя
     встречу!
Хоть бы уже скорее деньги пришли, а то ожидание со дня на день
     становится невыносимее.
     Олюшку видел сегодня (ходили с ней за покупками) и обедал вместе.
     Все подробности теперь уже лично!
     Бесконечно целую всю мою ненаглядную птичку.
     Твой всегда и везде
     Витя
     Маме поцелуй.

51.
Berlin, 11.X.30
     Кошечка, моя любимая!
     Сижу, как на угольях - все жду письма, о котором ты телеграфировала и
     ответа на мою телеграмму, посланную в Комитет и тебе. Неужели даже на
     телеграмму они не могут срочно ответить?
     Ведь я не знаю, что мне делать: ехать в Бельгию или Москву. В
     зависимости от 'направления' меняются, ведь, все планы. Правда, мы пока
     времени не теряем: прорабатываем собранный материал, пишем статьи
     (скоро появится целая серия в Соц[иалистическом] Землед[елии]353) и пр., но
     очень 'жмет' Бельгия. Настроение - соответствующее. Ребята и слышать не
     хотят о моем отъезде в Москву (трудно им будет без няньки), но я тверд, аки
     гранит.
     Пусть это одновременно будет тебе ответом на твои вопросы в письмах
     от 6 и 7 о том, когда я приеду. Или через неделю - или через 2 месяца!
     Хочется безумно через неделю, но если все у вас уладится, то нужно, кисик,
     перетерпеть - я все-таки много от Бельгии и Англии ожидаю, а когда еще раз
     придется побывать в такой поездке - аллах ведает!
     Как я тебя люблю? почему? за что? Это, котик, очень и очень трудно
     описать. Как? как жизнь, воздух, свои глаза, работу, красоту - одним словом,
     ты - это собирательное всего того, почему хочется жить. Чувство такое, что
     вне тебя самой жизни нет.
     Почему? за что? Почему - это уж совсем необъяснимо, а 'за что'?
     вероятно за то, что ты, дрянь, меня так долго мучила! Ведь мучила?
     изводила? довела чуть не до умопомешательства? так? Так вот: 'за то', что
     все это было, а теперь пришло счастье - твое признание, что и ты меня
     любишь.
     Котик, завтра твое рождение и я весь день буду, улыбаясь, думать о
     моем солнышке. Желаю тебе только одного - счастья. Все, что я смогу
     сделать и дать для этого - я дам. Больше, чем даже раньше давал, а и раньше
     давал тебе всего себя.
     Вторую посылку послал 8-го. Видела ли Эльзу? почему ты ничего про
     это не пишешь! Олинька - ты напрасно меня ругаешь и тоскуешь - пишу я
     каждый день! Поцелуй маму.
     Люблю тебя, глажу нежно и любошно, как ты любишь, а ты меня, как я
     люблю?
     Крепко всю целую
     Витя
     Как рука? Как прошло собрание в МИРП`е - ты принята?
Оля – Вите
Москва, 12/Х 30.
Любуня, золотой мой. Пришла домой только в 8 часов. Было неожиданно общее собрание.
Котик мой глупенький, чего же ты хочешь состарить твою стервочку.
Ты, наверное, боялся забыть день моего рождения и поздравил  меня на цельный месяц раньше  срока (у нее 12/IX) Ведь 12 ноября, а не 12 октября.
Поцелуй и подарок твой я приняла, а годы ни за что. А так как ты меня уже поздравил, то я вообще этот год пропущу и не прибавлю себе ничего на зло врагам.
Я была вчера у Лили и видела Эльзу.
Золото, спасибо тебе любимый за часы. Они чудесные, страшно нравятся мне и всем. Ты себе обязательно тоже купи.
Лиля сейчас толстая и имеет нового мужа. На сей раз военный с 3-мя орденами отличия.
Ты знаешь, Китя, я думаю секрет  молодости и «интересности» Лили заключается в ее умении любить. Я удивляюсь  ею.
У нее была Луэлла с мужем (Луэлла прехорошенькая, а у мужа вид дегенеративного цыплёнка) и уверяю тебя, они держали себя гораздо степеннее, чем Лиля.
Объятия, нежные слова – будто молодая жена, чем именно занимается «Новый»  не знаю. Ну да это будет видно из того, чем  займется Лиля в ближайшем будущем. 
Луэлла – дочь Краснощекова  наркома финансов, арестованного  председателя Промбанка.


52.
В поезде между Berlin`ом и K;ln`ом,
13.X.30.
     Девочка, моя ненаглядная!
     Последняя неделя, т.е. со времени получения твоей тревожной
     телеграммы, пролетела как какой-то кошмар. Не было ни минутки
     спокойствия - меня вся эта история так разволновала, что я буквально ночи
     не спал и преблагополучно спустил всю поправку. Никогда не думал, что
     касающиеся тебя чисто 'внешние' вещи могут меня так трогать!
     Я все время чувствовал себя каким-то виноватым перед тобой за наших
     головотяпов. И вместе с тем чувство невозможности помочь тебе - это,
     пожалуй, самое ужасное. Сделал, правда, все что мог: послал во все концы
     письма, телеграммы, говорил с НКЗемом по телефону - словом, угробил
     уйму времени, нервов и денег.
     Теперь нужно только, чтобы все это принесло хоть какую-нибудь
     пользу. Тогда 'игра стоит свеч!'
     Немедленно после твоей телеграммы я поднял вопрос об отъезде в
     Москву. Из самой Москвы (Комитета) и по сей день ничего не имею - к
     моему великому изумлению и возмущению всей комиссии. Казалось, что к
     такому вопросу они могли бы отнестись внимательнее. Hoffentlich
     телеграмма вообще имела хоть какое-нибудь действие.
     Берлинское начальство категорически отказалось отпустить меня
     обратно до поездки в Бельгию. В конце концов, мне пришлось дать согласие
     съездить в Courtrai на 10 дней. Большего я, право, сделать не мог - как ни
     уговаривал отпустить меня немедленно в Москву. Однако я выговорил
     условие, что не уеду из Б[ерли]на пока не получу твое письмо.
     Сегодня утром пришли сразу 2 твоих письма от 8-го (воздушное и
     простое), а пару часов спустя телеграмма, которая действует как-то
     успокаивающе, но смысла, которой я все же не понял.
     Теперь мне все совершенно ясно и я постараюсь тебе изложить мою
     точку зрения на случившееся. Не считай, котик, это советом - это просто
беседа с моим любимым котиком. Ругаться я не буду - это только время
     отнимает - выругаюсь уж сразу по приезде!
     Очевидно вам нужно как-то устраиваться. Ясно, что у Бобкова
     оставаться нельзя.
     Как?
     Случай I. Вам дали отвратительную маленькую комнату на Новинском.
     В этом случае нужно ее взять ('опасность', что это[?] из-за этого ничего
     лучшего в дальнейшем не получу - эфемерна, ибо я решил твердо с
     К[омите]том распрощаться). Если она слишком мала и скверна, то нужно
     перевезти в нее наименее ценные и наиболее громоздкие вещи и часть дров
     (остальные могут пока остаться у Бобкова до окончательного выяснения
     дела). Ты с мамой должны где-либо на короткий срок устроиться - или у
     знакомых, или снять комнату. Таня пусть живет с вещами. В этом же случае
     нужно меня немедленно вызвать и я буду в Москве не позднее 1-го ноября.
     Т.о. перестрадать придется 1 ; - 2 недели. По приезде все уже вместе
     уладим.
     Случай II. В результате непонятных мне манипуляций (судя по твоей
     телеграмме, в кот[орой] ты пишешь 'квартира выяснится дням[и]'): 1) Вам
     дали 2 плохоньких комнаты. Если они настолько плохи, что жить в них
     больше 1-2 недель невозможно, то вызови меня (как в случае I). Если все
     хорошо (т.е. Вам дали что-либо приличное) - тогда напиши мне подробно,
     что и как и если мой приезд в этом случае не столь спешен, то мы обсудим
     можно ли мне продолжать здесь работу до ранее намеченного срока.
     Просить Бобкова об 'отсрочке' - лишнее. Этот 'нарыв' нужно
     ликвидировать сразу. Пусть здесь 'угрозой' будет мой приезд. Я так прямо и
     резко и писал Кардышу.
     Нельзя ли выдумать еще возможные случаи? Не лезут на ум.
     Сейчас я по дороге в Бельгию со всеми ребятами. Связь с Берлином
     налажена хорошо (ты об этом не беспокойся!). Твои письма я буду получать
     с опозданием на день, а телеграммы мне будут передавать по телефону.
     Девочка моя, ты ни минуты со мной не считайся - вызывай меня, если
     это нужно. Ведь ты знаешь - мое самое горячее желание сейчас - приехать к
     тебе. Больше я ничего не хочу и ни о чем не мечтаю. Всю Европу к чертовой
     матери!
     Я должен иметь хоть какой-нибудь ответ иметь из К[омите]та, пусть
     даже неудовлетворительный - настои на этом. Это необходимо мне!
     Утром, из Courtrai напишу еще. Сейчас поезд уходит, и я должен
     кончать. Целую маму!
     Тебя, моя ненаглядная, люблю, обожаю, целую
     Витя
     Девочка! не считайся со мной - этого я не хочу. Ты этим принижаешь
     мою любовь к тебе. Я хочу все для тебя делать. Ведь в тебе - смысл жизни!
     Люблю! Целую!
[на обрывке немецкого телеграммного бланка] Написал тебе и сразу
     легко стало, даже усталости больше нет. Хорошо крепко любить - тогда все
     трынь-трава. Так? ты со мной согласна или ты этого не чувствуешь?

53.
Courtrai, 14.X.30
     Моя любимая хорошая девочка!
     Вчера с дороги (из K;ln`а) отправил тебе длинное письмо со всеми
     'советами'. Сейчас сижу уже в Бельгии, а хочется мне сидеть с тобой в
     Москве. Все время думаю о том, как у вас все устраивается. Устроилось ли?
     Больше того, что я вчера написал - выдумать никак не могу. Старался
     представить себе самые 'возможные и невозможные' комбинации. Конечно,
     от комнаты, какая бы она ни была, отказываться не следует (с п[аршивой]
     овцы - хоть шерсти клок!).
     Все ломаю себе голову над тем, что значит 'разрешится днями'. Значит ли
     это, что все дело kommt wieder ins rollen (сдвинется с м;ртвой точки ( нем.)
     или что-то другое? Ну, не буду
     задавать тебе лишних вопросов - ты, ведь, моя крошка, сама все подробно
     напишешь.
     Снова и снова и снова категорически повторяю: считаться со мной ни в
     каком случае не надо и, если нужно (см. предыдущее письмо) - вызывай
     меня - я тогда могу быть в Москве к 1 ноября.
     Думаю, что завтра получу уже порцию писем из Берлина. С каким
     адским нетерпением я их ожидаю!
     Котик, несмотря на весь интерес поездки, массу новых впечатлений и
     пр. - я сейчас самый несчастный человек - ничего не вижу и не слышу как
     следует - так действует на меня разлука с тобой и вообще и последние
     события в частности.
     Ну, не буду ныть, тебе и без моего нытья довольно хлопот!
     Видела ли ты, наконец, Эльзу? Получила ли мою телеграмму и как ты
     провела рожденье? Nachtr;glich  (задним числом ( нем. ) поздравляю тебя с
    Профсоюзом. Это большое и нужное событие в твоей жизни!
     Доктора еще не видел, но увижу его на обратном пути в Берлин. Вряд ли
     что-либо нового он скажет!
     Здесь очень забавно - все, как у 'больших', но в миниатюре.
     Единственное приятное в этом, что и цены на все 'миниатюрные'.
     Встретили нас хорошо, но работать будет трудно и эти 10 дней придется
     порядочно 'подипломатничать'.
     Хорошо, что погода стоит чудесная. Очень тепло (это мне
     'беспальтошному' очень на руку), солнышко и сухо.
     Котик, мой родной! Прекрепко тебя целую. Твой весь и всегда
     Витя
     Поцелуй Маму и передай привет Маневичам и Володе!



54.
Courtrai, 15.X.30
     Моя дорогая крошка!
     Твои письма я, вероятно, получу только завтра. Жду их с ничем не
     сравнимым нетерпением. Сейчас про комнатные дела писать не буду, т.к.
     'советы' и мнение мое уже сказал и теперь должен получить от тебя
     сначала ответ. Это отнюдь не значит, что я этот вопрос 'забыл'. Поверь -
     он не дает мне ни минуты покоя и я жду не дождусь, когда буду уже в
     Москве.
     Неприятности этой я долго не забуду людям, которые мне ее
     причинили, т.к. они в значительной мере отравили мое пребывание здесь.
     Здесь сразу взяли 'быка за рога'. Сегодня весь день ездили
     осматривать различные льноводные районы Бельгии, заводы, машины.
     Провели в пути (в авто) 9 ; часов. Завтра уже начнем детальное
     ознакомление с интересующими нас машинами. Сегодня - была скорее
     экскурсия.
     Любинька, ты не представляешь себе какое впечатление произвела на
     меня - больного льном человека - страна классического льноводства! Это
     какая-то очаровательная сказка по красоте, полноте впечатлений и
     интересности. Все, что книжки пишут про бельгийское льноводство -
     пустяки по сравнению с действительностью. Всех наших, т[ак]
     наз[ываемых] льноводов, нужно было бы хоть на день послать сюда. В
     корне меняется взгляд на многие, казавшиеся нам неоспоримыми,
     вопросы. Одним словом, впервые за всю поездку bin ich tin!
     Народ не слишком приветливый, встречают нас весьма нелюбезно (по
     экономически-политическим причинам), но мы смотрим 'поверх' этого.
     Здесь все дешевле, чем в Германии в 2 раза и в 2 раза же хуже. Кроме
     еды. Сегодня нас в Roukns; накормили за бесценок обедом, которого я
     еще в жизни не едал (кроме приготовленных тобой!).
     Самое комичное - это мой язык. Ребята здесь уж совсем молчат, а я
     говорю на невозможной смеси немецкого, английского, французского и
     фламандского языков. Все меня понимают и я всех тоже! Оказывается, в
     нужде я неплохо знаю французский язык.
     Котик, мое солнышко, устал и иду скучно спать - без тебя.
     Крепко целую мою беленькую и все родинки
     твой Витя
     Маму целую!

55.
Yseghem, 16.X.30.
     Моя милая девочка!
     Сегодня весь день в дороге. Ночуем также не в Courtrai (т.е. не 'дома'),
     поэтому вынужден ограничиться открыткой.
     Видим так много интересного, что трудно сразу переварить и голова
     вспухла. Завтра утром получу твои письма - уррра!!! Целую Маму. Крепко
     тебя целую
     Витя.
Оля – Вите
Москва,17 X.30.
Денег экспедиции еще не перевели.
Квартирный вопрос не решен. Висят на волоске.
Когда я думаю, Люба, как ты там волнуешься, от злости готова всех переколотить. Люба, будь спокоен, береги свое сердце и «накопленные» с таким трудом 2 кг. Смотри не спускай их ни за что.
Знаешь чего мне сейчас больше всего хочется? Что бы вам не перевели денег и ты должен бы был вернуться.
Любка, ты больше никогда не смей меня оставлять на такой длинный срок или сними с меня заветы Сун - Ят -Сена. (Сунь Ятсен)
Не забудь купить себе пальто!
Получила ордер на 1 сажень дров.
56.
Ypres, 18.X.30.
     Родная детка!
     Сегодня имею возможность послать только открытку. Помимо льна,
     видел сегодня мировой ужас - поля сражений имп[ериалистической] войны.
     Ни спать, ни есть после этого не хочется! Завтра утром напишу письмо.
     Прекрепко целую
     Витя.

57.
Courtrai, 19.X.30.
     Моя ненаглядная девочка!
     Вчера никак не мог написать тебе письма и это меня очень печалило. Ты
     знаешь, я с радостью констатирую, что при общем отвращении к писанию,
     письма к тебе - для меня абсолютная необходимость, не написав тебе я
     чувствую себя прямо несчастным.
     Носились весь день с завода на завод и от машины к машине. По дороге
     основательно изучили, что такое 'на западном фронте без перемен'363. Были
     в Ипре - до основания разрушенном (отсюда имя газа - 'иприт'). Теперь он
     заново выстроен в своем прежнем виде. Благо немцы плотят!
     Приехали домой только очень поздно вечером, и я успел перед тем, как
     свалиться, нацарапать тебе открытку.
     В противоположность вчерашним 'ужасам' видели сегодня 'прелесть'.
     Поехали на авто в Брюгге, Бланкенберге, Остенде. Красота - неописуемая - это
     я тебе смогу полностью рассказать только лично. В Брюгге слышали концерт на
     колоколах - чуть не всего Шопена! Прямо поразительно. Отважился до
     исступления и в Остенде лопал ... устриц и креветок. Пока что как-будто жив.
     Остенде и Бланкенберге, несмотря на 'не сезон' - шикарны до чертиков.
    В почте сегодня имел только письмо от Риты с фото Виктора II. От
     тебя - ничего. Это меня очень удручает. Я ни минуты не перестаю думать о
     ваших делах и они мне житья не дают. Смотрю на машину или 'красоту
     природы' и думаю только о квартире. Сволочи - наши 'приятели'!
     Деньги, наконец, получили. Прислали до смешного мало. На ; меньше,
     чем полагается по расчету. А мы все ездим и ездим, должаем и должаем. Ну,
     ничего - на 'прожитие' хватит!
     Твои поручения уже начал выполнять. Основное сделаю в Б[ерли]не с
     Олей, но и сейчас не зеваю!
     Была ли ты, наконец, у Эльзы? Получила ли посылку? Сегодня посылаю
     тебе 'Vogue'. Хорошо. Родинка моя ненаглядная, ничего не спрашиваю, но
     это не значит, что не волнуюсь. Подчиняюсь 'року'.
     Крепко, крепко тебя люблю и целую в губки, родинки, всю, всю.
     Витя
     Поцелуй маму!

58.
Courtrai, 21.X.30
     Моя ненаглядная девочка!
     Это письмо заранее обречено на то, чтобы быть 'в один присест'
     недописанным, т.к. мне через 5 минут нужно ехать в Брюссель. Сел же
     писать потому, что ужасно тебя люблю и хочу тебе об этом сказать. Ты - мое
     ясное солнышко! Мне до боли жаль тебя, что тебе приходится сейчас так
     туго и я не могу непосредственно помочь тебе.
     Вчера опять получил кучу писем, но ни одного от тебя. Что это значит?
     почему ты в такое напряженное время, когда я сижу буквально как на
     иголках, так редко пишешь?
     Работаем очень интенсивно и я думаю, что через пару дней смотаемся
     отсюда. Жаль, но ничего не поделаешь - так хочет наше головотяпство
     (квартира) и Бельгия (кончается срок визы). А здесь есть что посмотреть и
     чему поучиться!
     Только что приехал из Брюсселя. Выяснилась неожиданная возможность
     поехать на 2-3 дня в Англию на заводы, изготовляющие для нас машины.
     Даже виза уже в кармане. Сегодня вечером еду туда с Горбатовым и Митей.
     Этот Этот kleiner Abstecher ни в какой мере не меняет моих планов
     приезда в Москву, поэтому не беспокойся.
     К моему, буквально, ужасу и сегодня не получил от тебя ничего. Это
     меня начинает сильно волновать. Ведь уже 3 дня ни слова! Котик, что это
     такое? Не знаю, что и думать. Такая неизвестность хуже всего и я очень
     волнуюсь. (Сердиться на тебя не могу из-за любы - видишь, до чего дошло! и
     потому что у тебя и без этого достаточно неприятностей).
Поездке в Лондон рад очень. Она нужна и полезна во всех отношениях!
     Твои поручения понемногу выполняю. Родненькая, пиши мне подробно
     и часто! Ведь сижу я, как на угольях и худею не по дням, а по часам.
     Получилась не интересная поездка, а ссылка какая-то.
     Крепко тебя целую и люблю, моя детка хорошая.
     твой Витя
     Поцелуй крепко маму.

59.
London, 23.X.30
     Моя ненаглядная крошка!
     Вот я и в Лондоне. Почему и отчего - я тебе вчера писал из Бельгии.
     Впечатление от этой части поездки такое, что даже писать трудно.
     Подробно расскажу все, когда вернусь, но уже сейчас могу сказать, что эти 2-3
     дня компенсируют мне все неприятности последних недель и вообще всей
     поездки.
     Одно горе - не имею от тебя писем и это буквально отравляет мне
     существование. Если еще 2 дня ничего не получу - начну бомбардировать тебя
     телеграммами, а это дело далеко не дешевое! Говорил сегодня по телефону с
     Бельгией - думал, что там что-нибудь от тебя получено - оказывается ничего.
     Выехали мы (Горбатов, Митя и я) вчера утром из Бельгии. На канале
     невыносимо качало, но все (особенно я) держали себя молодцом. Под вечер
     приехали в Лондон и я сейчас же отправился к дяде, где и 'поселился'.
     Получил отдельную комнату и вообще все all right.
     Лондон производит совершенно потрясающее впечатление. Шум, гам,
     туман, движение, тьма народу, исключительные магазины (держись!) - все это
     смешалось в какой-то Вавилон.
     С утра были в Аркосе и обделали все дела (особенно денежные, т.к. денег
     мы все еще не получили и живем 'займами' от случая к случаю), а потом
     получили авто и ездили 4 часа осматривали город. По дороге 'по протекции'
     пообедали в настоящем английском клубе. Это уж совсем зверинец! но очень
     своеобразный и не лишенный 'исторического' интереса. Приняли нас всюду
     исключительно любезно и мы надеемся много здесь успеть.
     Сегодня вечером едем на заводы. Думаю, что закончим все в 2-3 дня и
     сейчас же direkt to Berlin, а оттуда ... к моей кошечке родной, которую
     бесконечно люблю и хочу видеть, целовать and so one (анг. и так далее) !
     Поцелуй маму! Крепко тебя люблю и целую
     Твой бродячий
     Витя.

60.
[Лондон], 25.X.30 372
     Родная детка!
     Пишу 'на ходу' - просто для того, чтобы дать о себе знать. Сегодня
     утром получил сразу 3 твоих письма. У меня такая радость, что даже 'в миг'
     характер переменился. Твои письма - это самое лучшее на свете. Сейчас
     спешу на вокзал - едем в Бельфаст (Ирландия) и на пароходе я буду иметь
     время, чтобы написать тебе длинное письмо с ответом на все поставленные
     тобою вопросы.
     Пока же шлю привет и крепко целую
     твой Витя
     Все мои кланяются низко!

61.
На борту парохода [Monarch] из Ливерпуля в Белфаст,
25.X.30
     Прежде всего, должен предупредить мою любимую, ненаглядную
     крошку, что качает совершенно потрясающе. Наклоняется пароход так, что
     ручка не поспевает за бумагой. Поэтому и почерк, и мысли - все довольно
     сильно смешалось в винегрет.
     Утром будем (если доедем) в Белфасте. Так как Holiday, то
     работать не будем и я с утра же отправлю тебе преподробное письмо.
    Сейчас это сделать немыслимо по вышеприведенной причине. Ты, уж, меня и
     погоду прости, что на целый день задерживаю ответ на твои письма. Такая
     качка способна испортить самый лучший почерк.
     Я, котинька, ни минуты не перестаю думать о тебе и твоих делах. Если так
     уж приходится бродить по свету вдали от тебя, то это не мое желание. Мое
     желание - быть с тобой, моей единственной большой и светлой радостью.
     Ощущение любви к тебе - это что-то совершенно особенное, большое!
     Постараюсь заснуть, хотя весь пароход (а он океанский!) на ногах (ездят
     в Ригу!). Крепко, крепко и нежно целую мою крошку и маму. До завтра!
     Витя.
62.
[Belfast], 26/X.30.
     Котик мой ненаглядный!
     Несмотря на отчаянную качку, спал великолепно и благополучно
     добрался до Belfast;.
     Сейчас снова (в который раз?) перечитал твои письма и сначала
     подробно, 'по-деловому', на них отвечу. Правда, я писал тебе по всем этим
вопросам из Кельна и думаю, что ты это письмо уже получила, но, во-
     первых, появились новые 'виды' и, во-вторых, Doppelt gen;ht h;lt besser (нем.
     посл. Раз хорошо, а два лучше.) !
     Итак, телеграмма Комитету, конечно, не ответ на твое письмо, а на
     первую телеграмму. Мне кажется, что я сделал правильно. После получения
     твоего письма я написал Грише очень резко и подробно. Очевидно, это на
     него подействовало.
     Я никому и никогда не говорил и не писал ультимативно: или квартира -
     или я бросаю работу. Такая постановка никуда не годна, не верна и могла бы
     принести только вред. Я писал, что настаиваю на выполнении данных мне
     гарантий и указывал, что в таких условиях работать невозможно.
     Грише я, кроме того, - по 'товарищески' - сообщил, что моя семья -
     это для меня самое дорогое на свете и если ей вольно или невольно
     причиняют неприятности, то нечего удивляться, если я на это резко
     реагирую. Вот, действительная картина.
     Я думаю, что при создавшемся положении, когда фактически я даже не
     знаю, где работаю, мое старое начальство ушло, а новое уверено в том, что я
     уйду - б;льшего, чем формально отделаться - никто ничего не сделает.
     Даже то, что Гриша хоть что-нибудь через Ус. делает - уже 'подвиг' и
     товарищеская любезность с его стороны, поэтому ультимативно отказываться
     от того, что дадут, не имеет смысла, - тогда могут ничего не дать!
     Кошечка, ты должна понять, что мне больно, что я не могу лично все это
     делать и снять с тебя всякие заботы и что я бесконечно страдаю от
     невозможности избавить тебя от хлопот, но ... ставить ультимативно вопрос
     я не имею ни права, ни возможности. Это может кончиться только плохо.
     Предостережением мне служит разговор, который я имел по этому
     поводу с очень ответственным работником в Берлине. Мне было сказано, что
     они со своей стороны дадут знать кому надо, а я обязан выполнить задание
     до конца. Единственно, чего я добился - это, что мне разрешат вернуться в
     Москву раньше срока, если я успею все сделать. Поэтому я гоню с работой
     головокружительно. Правда, все успеваю великолепно, и достигнутые
     результаты превосходят все ожидания, но для этого приходится скакать, как
     сумасшедшему. Настроение при этом не слишком розовое и нервы не
     слишком 'спокойны', но ... это единственная возможность ускорить мой
     приезд в Москву и я этой возможностью хочу воспользоваться.
     Только поэтому я решил уехать из Берлина до окончательного
     разрешения вопроса. Если бы я ждал в Б[ерли]не и ничего не делал - это
     отложило бы бесконечно мой приезд (ведь задание все равно нужно было бы
     выполнить!). Я думаю, что тебе теперь картина совершенно ясна.
     Как скоро я закончу работу? В Берлин я возвращусь числа 28-29. Если к
     этому времени ничего путного не выяснится, то я могу ехать в Москву через
     4-5 дней и буду у вас числа 5-6 ноября. Если все более или менее уладится –
    тогда мы обсудим вопрос и если это окажется возможным, то останусь еще
     немного в Германии и м[ожет] б[ыть] Италии. (Как будут дела).
     Во всяком случае, обязательное задание я выполню к 1 ноября.
     Поэтому я считаю, что брать нужно все, что дадут. Это не исключает
     возможности торговли, споров и пр., но исключает 'ультиматумы'. Если это
     будет что-либо малоподходящее, то пусть туда переедут вещи (дрова тогда
     можно оставить у Бобкова) с Таней, а Вам необходимо временно где-либо
     устроиться. Ведь речь, т[аким] о[бразом], идет только о 1; - 2 неделях, т[ак]
     к[ак], если будет так неблагополучно, что вам дадут дыру, то я, как говорил,
     буду в Москве в самом начале ноября.
     Вопрос о том - останемся ли мы в Москве или уедем может решиться
     только после моего возвращения, поэтому сейчас ставить в зависимость от
     этого переезд или непереезд - нельзя.
     Как я тебе уже писал, есть основание предполагать, что мы останемся в
     Москве и если будет плохо, то только тогда уедем. Во всяком случае,
     Годяев сделает все, чтобы меня в Москве задержать. Т[аким] о[бразом],
     речь идет (если дадут дыру) о 1 ; - 2 неделях и ломать копья и унижаться из-
     за этого не нужно и вредно. Мне кажется, что Сергей достаточно честно
     отнесся к нам и поэтому делать ему затруднения не следует.
     Это, пожалуй, все, что я могу придумать, сидя в Belfast;, на достаточно
     большом расстоянии от тебя.
     Солнышко, я в данном случае всецело на тебя полагаюсь и заранее
     одобряю всякое твое решение. Снова тебе повторяю, что я вовсе не хочу
     'отделаться' от вопроса и очень страдаю от невозможности лично во все
     вмешаться. Просто мы попали в переплет и как раз тяжелая часть переплета
     упала на тебя. Это меня буквально изводит.
     В случае если придется переезжать в плохую комнату - нужно, по-
     моему, не давать денег на ремонт, мотивируя это расходами на переезд и
     необходимостью ремонта нового помещения. Если дадут что-либо
     подходящее - тогда дай 100-150 р.
     К сожалению, не могу послать это письмо Luftpost, т[ак] к[ак] аэропланы
     уже не ходят.
     Ничего сейчас не пишу и о своих делах и впечатлениях - сделаю это
     вечером обязательно. Сейчас тороплюсь письмо отправить, т[ак] к[ак] скоро
     будет пароход.
     Единственно, что тебя прошу - это не морочить себе голову моим
     'спокойствием'. Это излишне - т[ак] к[ак] этим ты делу не поможешь, а
     спокойным я буду только в Москве, когда смогу обнять и крепко, крепко
     поцеловать тебя и снять с тебя все заботы.
     Итак, до вечера! Крепко, безумно крепко, люблю тебя и целую.
     твой Витя
     Поцелуй крепко маму.

63.
[Belfast], 26.X.30.
     Солнышко мое!
     Сегодня утром отправил тебе предлинное письмо о квартирных делах,
     где полно изложил все свои мнения и пр., поэтому сейчас не буду снова
     повторяться, а исполняю обещанное - напишу о себе и 'любе'. Ладно?
     Как видишь, занесло меня уже в самую Ирландию. И дела и все вообще
     здесь исключительно интересно. Я никогда не думал, что получу столько
     удовольствия от посещения Англии. Начиная от самых пустяков - все
     необычно и ни на что до сих пор виденное не похоже. Комфорт, спокойствие
     и ... серость и исключительная скука!
     Едем мы удобно и хорошо. Видим много интересного. В частности,
     были вчера в Кембридже и осматривали этот изумительный город и
     университет.
     Ты знаешь, очень трудно прямо 'под впечатлением' описывать. Надо
     сначала все как следует переварить. Поэтому подробно все доложу лично.
     Немного омрачает все - бесконечная 'погоня' за деньгами. Высланные
     6-го из Москвы деньги мы получили только вчера! Ничего себе темпы! А
     пока что занимаем у всех, кто по пути попадется - не прерывать же из-за
     головотяпства работу. Что будет с деньгами на следующий месяц - страшно
     и подумать. Спроси при случае - послали ли нам уже деньги на ноябрь?
     (стали переводить по месяцам).
     Ты меня, котик, прости за несвоевременное поздравление, но тут
     целиком виновата Гамка. Свою заветную записную книжку я где-то посеял
     или ее 'посеяли' (это случается). Для 'верности' спросил у Гамки и она
     меня подвела.
     Ну, ничего - поздравлю еще раз, а поскольку тебе этот раз доставил
     удовольствие, то, значит, все all right - получишь еще раз подарки и все
     прочее.
     Все твои советы и пожелания принял к сведению и стараюсь их
     выполнять в меру физической и финансовой возможности. Вот только что ты
     мне карточки своей не прислала - это никогда тебе не прощу. Этим ты меня
     лишила возможности постоянно видеть мою самую любимую девочку. Если
     при этом принять во внимание, что англичанки en masse мне очень
     понравились, то ... сама будешь виновата.
     У меня совсем не такое игривое настроение, как кажется. Очень меня
     расстраивает вся эта гнусная квартирная история. Прости меня, но я ни
     минуты не могу о ней забыть.
'История' + бесконечные переезды + отчаянное желание тебя видеть =
     неврастении. Здесь эту дрянь умаляет исключительное удобство жизни и
     передвижения, а это имеет при таком состоянии очень большое значение!
     Ничего мне так не хочется, как быть с тобой. Вчера на пароходе я только
     на минуту подумал, что мы совершаем эту поездку вместе и от радости чуть
     меня волна не смыла!
     Котик, верь и знай, что на свете мотается один дурак, который молится
     на тебя. Дурак?
     Крепко тебя всю, всю целую
     твой Витя.
Оля – Вите
26 X.30.
Витюша, радость моя, я больная.
И знаешь как называется моя болезнь – по Вите. Витя, приезжай скорее!  Я больше любить не смогу в пустоту.
Кошка, я даже писать не могу. Хочется прикасаться к тебе близко, близко и шепотом разговаривать.
Котик, мое рождение я отложу до твоего приезда. (30 октября по старому, 12 ноября по новому) Вся твоя и всегда Оля.
64.
[Belfast], 27.X.30.
     Моя кошечка!
     Сегодня шлю только короткую весточку, т[ак] к[ак] никаких 'событий'
     не случилось и очень тороплюсь.
     Работу здесь заканчиваем и завтра выезжаем via London в Берлин. В
     Лондоне задержусь на 1 - максимум 2 дня для доклада начальству и
     устройства некоторых дел по твоему поручению.
     Или я обладаю 'исключительными' лингвистическими способностями
     или тут что-то другое, но я великолепно объясняюсь сам по всем деловым и
     жизненным вопросам и ни разу не пользовался переводчиком! Вот мы какие
     способные. Если бы я здесь пожил 4-5 месяцев, то говорил бы свободно по-
     английски.
     Сегодня весь день провели на Ирландской Гос[ударственной] опытной
     ферме. Видели массу интересного. Вся Ирландия - зеленая ослепительно, но
     и туманная до умопомрачения. Вчера вечером на 5 шагов ничего не было
     видно.
     Живем в 'шикарном' отеле и очень страдаем от этикета и цен. Но ...
     nobles oblige. (Положение обязывает ( франц. ).
     Поцелуй крепко маму. Котик, мой чудный - люблю и целую тебя
     крепко, крепко. Совсем по-новому. Да?
     Твой Витя

65.
[На борту парохода Queen],
28.X.30
     Моя дорогая крошка!
     Снова на пароходе - только теперь он называется не 'Monarch', а
     'Queen'. И гораздо приятнее - т[ак] к[ак] еду обратно - ergo (лат.следовательно)
     все ближе и
     ближе к тебе. Море пока спокойное, хотя это меня мало трогает.

    Время в Ирландии было исключительно интересно. Мы видели здесь то,
     что до сих пор было 'видно' только по литературе и что для нас
     представляет исключительный интерес.
     Сейчас едем via Лондон прямо в Берлин, где будем числа 1-2. Ты себе
     представить не можешь, какое радостное у меня настроение, тем более что в
     Лондоне я найду твои письма - мои милые каракули, которые для меня
     дороги до бесконечности.
     Писать довольно неудобно, т[ак] к[ак] в комнате (салоне) играет музыка
     и народ танцует. Этот шум не особенно благоприятствует писанию.
     Котинька, я не делаю себе никаких иллюзий по делу о нашей комнате,
     но мне безумно хочется, чтобы все скоро и благополучно кончилось. Ведь
     нужно же было этой ерунде случиться как раз во время моего отсутствия!
     Ну, скоро буду дома и смогу снять с тебя все заботы. Тогда ты
     получишь заслуженный отдых. Ухаживать буду за тобой, как
     сумасшедший.
     Спокойной ночи, счастье! Скоро я смогу уложить тебя в кроватку!
     Крепко целую
     Витя
     Маму поцелуй!

66.
Liverpool - 29.X.30.
     Просьба не думать, что я еду на этом пароходе - просто в этом
     'паршивом' отеле, который считается лучшим в Европе - нет других
     открыток. Через час едем в Лондон. Урра! Все ближе и ближе к тебе, моя
     милая детка.
     Крепко целую тебя и маму
     Витя.
 
 

67 [?].
     Родная, пойми, что я совершенно потерянный человек - не могу
     мыслить себя ни минуты больше без тебя. Буквально потерял свое я, которое
     так любил и за которое так держался.
     Котик, солнышко - согрей меня хоть немного своей настоящей лаской,
     которой я с таким терпением жду уже 3 года. Я не перенесу, если снова
     встречу у тебя прежнее отношение.
68.
Амстердам, 1.XI.30.
     Кошка, моя милая!
     И куда только не заносит меня! Сейчас хожу по Амстердаму - это
     наслаждение не только потому, что город интересный, но и потому, что я
     теперь каждый час все ближе и ближе к тебе!
     Вчера отправил из Лондона длинное письмо. В самую минуту отъезда
     получил сразу 3 твоих письма. Спасибо. Отвечу на них из Берлина, где буду
     сегодня вечером. Крепко целую
     Витя.

69.
Berlin, den 2.XI.30
     Моя чудная, родная девочка!
     Вчера поздно вечером приехал, наконец, в Берлин и нашел сразу кучу
     твоих писем (последнее от 29-го).
     Ты себе представить не можешь - с каким, буквально, трепетом я
     открываю твои письма. Они такие близкие, 'счастливые'. Твоя 'люба'
     делает меня прямо сумасшедшим. Жду не дождусь момента, когда смогу
     крепко, крепко обнять мою маленькую девочку и сказать ей как я ее люблю.
     Только не 'шепотом', а во весь голос. У меня внутри по отношению к тебе
     все так полно, что я только кричать могу.
     Котик, я думаю, что при нашей доброй воле (а она у нас по-видимому
     теперь есть, т[ак] к[ак] и ты, наконец, сказала и доказала что любишь) - мы
     можем жить исключительно счастливо и хорошо, несмотря ни на какие
     'квартирные' вопросы. Ведь, правда?
     Такой испытанной, прошедшей огонь и воду 'любы', как у нас с тобой,
     ни у кого нет. Крепко хочу видеть мою девочку - это мое единственное
     желание, думы и фантазии.
     Я себе все время стараюсь представить нашу встречу и 'малюю' ее в
     своем воображении так реально, что начинаю говорить с тобой вслух.
     Родная, я хочу верить, что кончились мучительные годы наших с тобой
     недоговоренностей, твоих сомнений и колебаний и что, наконец, мы можем
     тоже любить друг друга 'совсем', без ограничений и недомолвок. Так?
     Такой вывод я делаю из твоих писем. Детка, не нервничай - потерпи
     немного - ведь уже очень скоро мы увидимся. Не нужно мучить себя и меня.
     Ведь каждый твой укор - это больная пощечина мне. Мне тогда кажется, что
     я - подлец, что я не имел права уезжать и оставлять тебя одну.
     Сделаю все, что только можно себе представить, чтобы вознаградить
     тебя за 'потерянное время'. Это - без рассуждений. Если с
  'рассуждениями', то разве моя вина, что потеряны 3 года? Котик, 'хочешь, я
     лягу ковриком у твоих ножек'?
     Ну, надо немного 'спуститься на землю'. (Это твое выражение).
     Очевидно с комнатой дело разрешится в ближайшие дни. По вопросу о
     том, 'брать или не брать' все, что дадут - я тебе уже очень подробно писал,
     кажется из Белфаста (в последнее время так часто меняю 'место
     жительства', что у меня от одних только названий городов в голове каша).
     Снова подтверждаю, что нет никаких оснований заставлять Сергея
     дальше ждать, если нам что-либо дадут. Мы и так достаточно пользовались
     его любезностью и нет никаких оснований делать его врагом или у него
     'одолжаться'. Что бы ни дали (если это, конечно, не абсолютная дыра)
     выезжать нужно - по одной из схем, которые я тебе достаточно подробно
     описал. Поэтому повторять не буду, тем более, что ничего 'нового'
     придумать, сидя в Берлине, не могу.
     Застал здесь телеграмму Кардыша - 'вопрос квартирный разрешается
     командировку продолжайте'. Это, вероятно, отговорка, но ... ничего нельзя
     делать - Сергею нужно отдать его квартиру. Окончательно все разрешится с
     мои приездом, когда я буду знать, где работаю и пр. Ты, ведь, родная, со
     мной согласна?
     Телеграмме я очень рад, т[ак] к[ак] это документ (она подписана
     официально - 'Главленком') und damit l;sst sich was machen  (а с ним уже можно
    будет что-нибудь сделать (нем.) ! в случае надобности.
          Мой приезд зависит теперь от времени окончания писания отчета и
     получения денег. В последний раз мы получили так мало, что даже не могли
     расплатиться с долгами, не говоря уже о 'всем прочем'. На днях этот вопрос
     окончательно в Москве разрешится (думаю, что благоприятно). Тогда я стану
     побогаче, что весьма необходимо. Во всяком случае рассчитываю на приезд
     около 15-го. Можешь считать дни - я их считаю со дня отъезда!
     Все твои поручения и мои 'нужды' списал на листок (67
     наименований!) и понемногу все выполняю - в меру, конечно, возможности.
     Еще никого здесь не видел. Завтра напишу тебе о своей поездке und
     anderen Sachen (и других вещах (нем.) .
     Ты меня прости, что последнее время писал реже, но я буквально не
     вылезал из поезда, авто и пароходов, а такая 'обстановочка' не только мало
     распологает к писанию, но делает последнее просто невозможным.
     Теперь более или менее спокойно буду сидеть на месте und du kommst
     aus dem Kasten (и ты выйдешь из ящика (нем.) ! Ведь писать тебе это не
     обязанность, а удовольствие.
     Котик, не 'намекай' на Суню и доктора - это напрасные надежды и
     делать этого не буду. Родненькая, не беспокойся и не волнуйся за мое
     'состояние'. Я чувствую себя прекрасно, здоров вполне и даже полнею (не
     будет у тебя оснований для развода). Очень полезен мне будет отдых в
     Берлине. Приеду толстый-претолстый.
     А что я не могу, как посторонний зритель, спокойно относиться ко всем
     передрягам, в которые ты попала - это до того понятно, что даже и говорить
     об этом излишне.
     Очень тронут был письмом Левы и Симушки и завтра им отвечу. Они
     хорошие ребята. Солнышко мое, не хочется кончать писать - кажется, что
     говорю с тобой но ... нужно идти купаться! Поцелуй крепко маму.
     Целую крепко всю мою беленькую девочку, до самых сокровенных
     уголков. Можно?
     Витя

70.
Berlin, den 3/XI.30
     Моя беленькая кошечка!
     Ты мне вовсе не 'надоела' своими просьбами и поручениями - ведь
     я сам просил тебя писать обо всем, что нужно. Я аккуратно все списываю
     на листок (на сегодня - 78 названий) и постепенно выполняю. Чтобы не
     было разочарований уже сегодня должен предупредить, что далеко не все
     смогу выполнить. Здесь 'регулятором' являются деньги и другие
     'возможности'. Отбираю, на мой взгляд, самое важное. Так что ты будь
     спокойна - не обижу!
     Сегодня послал маме - Pose посылку: масла - 3 кг, сыра - 1,5 кг,
     olivenoel - 1 кг, mondamin - 1 кг, рис - 1 кг, шоколад - 1 кг и 6 пар чулок
     (3 п[ары] шерстяных английских и 3 п[ары] бумажных французск[их]).
     Ware очень хороший. Особое внимание обращаю на шоколад - это
     сейчас самый 'знаменитый' - lass es dir gut schmecken! Напиши мне
     срочно - какие вырезы у твоих платьев - черного и синего - круглые или
     продолговатые?
     Олюшку еще не видел, т[ак] к[ак] не было времени - завтра ей
     позвоню и тогда с удовольствием передам твои поцелуи. Мне очень
     хочется целоваться, но все берегу для тебя. Держись - это будет бурная
     встреча.
     Котик, билет отсюда (как приятно писать про такие вещи!) я беру
     только до Негорелого (чтобы валюту не тратить) и буду тебя очень
     просить по моей телеграмме: 'высылай' - послать по телеграфу в
     Негорелое, станция востребование мне 50 руб. Ладно?
     Родная девочка, ты обо мне, пожалуйста, не беспокойся. Я сыт, обут
     и одет. Может быть это моя вина, что я тебе не пишу о приобретениях, но
     темы наших писем все время были иные. Пальто у меня есть, теплое
     белье тоже.
     Мне кажется, что это само собой выйдет, что вы до моего приезда не
     переедете, но если нужно будет переезжать, то сделай это. Не нужно
     Сергея задерживать ни на один лишний день! это может очень плохо
     обернуться.
     Сегодня послал тебе Magazin и Симе 2 англ[ийских] журнала - ты их
     тоже посмотри - они забавные.
     Спокойной ночи мое солнышко. Я безгранично счастлив при мысли,
     что скоро тебя [у]вижу и рисую в своем воображении 'разные картинки
     ...' (стыдно сказать что)!
     Крепко целую маму и тебя, но по разному!
     Витя

71.
      Berlin, den 4.XI.30.
     Милая моя крошка, только что получил твое письмо от 31-го (в ответ
     на мои из Бельфаста). Как, однако, быстро почта стала работать!
     Многие из сомнений, в частности, квартирные, наверно уже
     рассеялись, т[ак] к[ак] ты получила inzwischen (между тем (нем.)
     мои подробные письма.
     Поэтому на эти вопросы отвечать не буду.
     Котик, ты не беспокойся - домой я приеду, как и обещал, толстый,
     спокойный и красивый. Последнее время было, правда, тяжеловато, но
     зато теперь я отдыхаю вовсю. Сижу спокойно на месте, много и вкусно ем
     и работаю nach Herzenslust (по желанию (нем.).
    Ведь одной из причин продолжительной
     остановки в Берлине является необходимость немного отдохнуть и
     привести в порядок дела, мысли и свое 'физическое' состояние. Думаю,
     что это последнее обстоятельство должно заставить тебя спокойно
     ожидать моего приезда и не нервничать. Во всех 'переживаниях',
     конечно, немалую роль сыграла квартирная история, ибо деловых
     неприятностей у нас совершенно не было. Снова тебе обещаю (верь мне,
     как всегда), что приеду 'хорошим' и 'гладким, как поросенок из
     Иоркшира'.
     А вот что касается твоей угрозы 'показать мне', то я хотел бы ее
     несколько изменить. 'Показать' ты должна и можешь, но только не кулак,
     а то, как ты меня, мужа, любишь. Ведь отдыхать тебе от 'мужа', по правде
     говоря, не приходилось. Так вот покажи, какая ты жена, 'люба', просто
     женщина? Ладно? Во 'взаимности' и силе этой взаимности ты можешь
     быть уверена на все 100%. Котик. Давай наверстаем потерянные годы и
     'устанем'.
     Оказывается, что не только у тебя имеются 'сенсации' младенческого
     порядка - у меня тоже есть! Вчера мне сообщили, что у Маленькой
     родился сын! Счастливых родителей еще не видел. Разрешите робкий
     вопрос - когда мы?
     Пока что мои планы быть в Москве числа 15-18 неизменны. Твои
     'выходные' приму во внимание. Надо бы, собственно, еще кое-какие
     'дни' (простите за нескромность) принять во внимание ... я привык
     'влипать' с этим!
     Прекрепко и страшно нежно тебя всю, всю целую
     Витя
     Маму крепко поцелуй.
     Получила ли мое письмо о переводе по телеграмме денег в Негорелое
     и поняла ли меня? Пиши!

72.
Berlin, 6.XI.30
     Девочка, моя любимая, ненаглядная, хорошая, беленькая, гол _ _ _ _
     _я, солнышка!
     Второй день не получаю от тебя писем. Особенно трагично это
     потому, что завтра и послезавтра Flachs & Hanf закрыты - ergo - если ты
     даже и пишешь - все равно в общей сложности 4 дня не буду иметь от тебя
     ни строчки. Это больше, чем печально. Если я все время только и дышал
     твоими письмами, то теперь, перед приездом, они для меня все - жизнь,
     радость.
     Котинька, глупо говорить, что я тебя 'каждый день все больше
     люблю' - это было бы неточно! Люба к тебе бьет уже как-то через край
     моей жизни и мыслей. Я столько о тебе думаю и мечтаю (да, мечтаю -
     иногда просто гнусно неприлично мечтаю), что ты начинаешь занимать
     слишком много места в моей жизни. Можно ли это? Даже не хочу сейчас
     заниматься этим 'извечным' вопросом! Ведь нельзя же всю жизнь 'можно
     или не можно' - просто хочу тебя всю, всю. Хочу, как никогда, и это меня
     мучает, радует.
     Котик, не пойми это чувство, как чисто физическое - этого ты не
     любишь и это действительно, было бы слишком ... просто мне и
     физически, и морально необходимо дышать с тобой одним воздухом.
     Думаю, и не без основания, что время это очень близко! Вчера
     приехал сюда из Америки Ошмарин. Он едет завтра в Москву. Это в его
     интересах настоять на нашем скорейшем возвращении - и он это сделает!
     Пока что продолжаю твердо ориентироваться на 15-ое. Не знаю, что
     из этого выйдет, но и не теряю надежды. Твои поручения медленно, но
     верно выполняю. Получаешь ли ты регулярно журналы, которые тебе
     часто высылаю?
    Котик, мой ненаглядный, прости, что ничего не пишу про свои дела -
     мне кажется, что мы так скоро увидимся, что это теряет всякий смысл.
     Родная, я люблю тебя и это - самое главное и самое важное из всего, что
     имею тебе сказать.
     Крепко, крепко тебя целую
     Витя.

73.
Berlin, den 7.XI.30
     Моя родненькая девочка1
     Так мне тоскливо третий день не иметь от тебя писем - прямо сказать не
     могу. Найду ли хоть завтра твои каракули?
     Киська, ты можешь нарисовать на бумажке палочку (дни) и каждый
     вечер одну палочку зачеркивать - ведь скоро приеду! Моя работа
     благополучно приближается к концу, и я надеюсь, срок выдержать, т[о]
     е[сть] приехать между 15 и 20. Значит, не более чем через 2 недели. Осталось
     только съездить на один завод в Freital und sonst w;sste ich nicht was ich hier
     noch zu thun h;tte  (во Фрайталь, а более и не знаю, что мне тут делать (нем.) .
     Единственное, что может подвести - это деньги. Пока что ничего не
     имеем и живем буквально милостыней. Одна надежда, что Ошмарин
     поможет и ускорит дело. Он сегодня выехал в Москву. Когда я точно смогу
     установить время выезда - я буду тебе писать и ты тогда держи деньги (30-
     50 р.) для посылки в Негорелое наготове. Смотри не подведи, а то буду
     сидеть в Негорелом и клясть весь мир!
     Приходится дальше писать карандашом, т[ак] к[ак] чернила кончились,
     а ночью новые достать негде.
     Из моего свидания с Олей ничего не получается - назначает мне время,
     потом снова откладывает и так без конца. Я вообще человек не гордый, но
     скоро мне это надоест. Завтра сделаю последнюю решительную попытку.
     Очевидно она 'страшно занята'.
     Котька, ты знаешь - как-то перестало писаться - ведь скоро увидимся.
     Кажется, что это будет завтра и поэтому о делах писать неохота, а о 'любе' -
     лучше уж не писать, а лично показать и рассказать! Правда? Чувствую себя
     all right и все время полнею, думая о моей девочке (хотя от этого
     полагается худеть!). Коська, до завтра!
     Кррепко тебя всю, всю целую и вижу
     твой Витя
     Маме горячий поцелуй.

74.
Berlin, 8.XI.30
     Моя золотая девочка!
     Гора родила мышь - три дня нетерпеливого ожидания твоих писем
     принесли мне ... даже не письмо, а писульку какую-то (от 4/XI). Без дела, без
     малейшего намека на 'любу', но зато с 'прозрачным' намеком на то, что
     тебе ... писать больше не хочется!
     Неужели по мере моего приближения к Москве постепенно (и в прямой
     пропорции) остывает твоя 'люба', твое желание меня видеть?
     Не хочется верить, что это так и я не верю. Я верю, что все, о чем ты мне
     сюда писала (а ты знаешь какие чувства во мне твои письма вызвали и как я
     на них реагировал) - правда и буквально жажду (только слово 'жажду' не
     хорошее) скорее тебя видеть, слышать; узнать, что ты мое солнышко, моя
     жена.
     Завтра я ничего не получу, но в понедельник я должен иметь от тебя
     письмо.
     Сегодня, наконец, был у Оли. Держись! ... она, оказывается, получила
     службу, довольна, хорошо зарабатывает и не менее хорошо выглядит. Очень
     долго писать о том, что это за работа и пр. - поэтому подробности
     откладываю до приезда. Уговорил ее (не знаю, надолго ли!) написать вам
     лично. После разговоров мы пошли вместе с Маней в кино. Видели Der
     Jazzk;nig с Paul Whiteman. Ужасный quatsch (вздор нем.) очень дорогой, но
     красивый. Снова увижу Олю в понедельник (по 'парфюмерным' делам. Ох,
     уж эти дела!).
     Сегодня имеются кое-какие 'проблески' на фронте получения денег.
     Ребята написали из Итали[и], что получили телеграмму о том, что деньги
     высланы. Ничего себе 'оригинальное' сообщение с Москвой - via Генуя!
     Т[аким] о[бразом], вполне возможно, что если получим деньги числа 12-го,
     то к 20 буду в Москве. Если бы это от меня зависело!
     Кошечка, ты, пожалуйста, не нервничай - исполняю твое задание
     именно сейчас и ... жирею не по дням, а по часам. Лучше лишний день здесь,
     чем развод с тобой! Так?
     Крепко тебя, мое солнышко, радость моя целую
     твой Витя
     Поцелуй маме и спасибо за открытку!

75.
Berlin, 11.XI.30
     Девочка!
     Что же это такое? Сегодня опять ничего нет от тебя. Это меня уже
     начинает просто беспокоить. Ведь уже шестой день - ни слова. Что это: лень,
     небрежность, бессердечие - или случилось что-либо такое, что не дает тебе
     возможности писать. Я думаю, что последнее отпадает и отношу все за счет
     первых 'качеств'. Мне это очень обидно и горько. Или ты все меньше
     хочешь меня видеть (т[о] е[сть] у тебя как раз 'обратное' движение - чем я
     ближе, тем ты дальше)?
     Ну, ладно, сочтемся лично. Об этом же сегодня тебе телеграфировал,
     поздравляя с рождением. Не радостно я этот день встречу! Во всяком
     случае, я реваншируюсь и учиню тебе какую-нибудь 'подлость'. Darauf
     musst du schon gefasst sein  (к этому ты должна быть готова (нем.)!
     Пишу тебе не последнее письмо, но после получения этого письма ты
     мне можешь больше не писать (что ты, к сожалению, уже делаешь), т[ак]
     к[ак] я все же думаю в ближайшие дни ехать и твои письма могут пропасть
     'в пустую'!
     Постараюсь, повторяю, приехать 18-го утром, т[о] е[сть] в твой
     выходной день, но ручаться за это не могу. Во всяком случае, до получения
     моего извещения о точном дне приезда очень прошу тебя не менять
     выходной день - это затруднит мне ориентировку. Ведь после моего приезда
     нам нужно быть хоть один целый день вместе! Котик, я этого так, так жду и
     так надеюсь на 'разговор' и прочее ... да? радость моя.
     Стал каждый день видеться с Олей. Сегодня опять вместе обедали и
     покупали кое-какие мелочи. Все время проходит в ликвидации дел. Деньги
     получим завтра, но очень мало и это меня печалит, т[ак] к[ак] многое из
     намеченного не смогу выполнить.
     Но я думаю, что ты со мной согласишься, что нечего здесь ждать из-за
     пары lumpige mark  (жалких марок (нем.) - нам уже пора быть вместе. Это сейчас
     нужнее и важнее всего. Да?
    
     Боюсь даже завтра идти в 'Flachs' - вдруг опять ничего нет от тебя?
     Wozu hast du die letzten Tage so tr;be gemacht ? (зачем ты омрачила последние
      дни здесь? (нем.)
     Очень нежно и крепко тебя, моя кошечка, целую
     твой Витя
     Целуй маму.

1931

Москва, Плющиха, 7-й Ростовский переулок, д. 18, кв. 15

1.
      Детское Село, 11/VI
     Родная моя девочка!
     Тебе, наверно, страшно получать от меня письма после такого длительного
     'перерыва'? Но, не в этом дело!
     Доехали мы вполне благополучно. К сожалению только вчера все [время]
     после обеда шел отчаянный дождь, и мы вымазались, как черти. Из-за позднего
     времени заночевали в Новгороде. Сегодня утром, при великолепной погоде,
     приехали сюда.
     Происшествия: 1) задавили 3-х кур насмерть и одну на 50% - тоже собаку.
     2) один раз лопнула шина. 3) я лично правил 200 км.
     Дорога великолепная, но еще великолепнее виды и природа. Валдайская
     возвышенность - это прямо влюбиться мало! Лопали всю дорогу слишком
     хорошо. Достаточно тебе сказать, что сегодня я выпил 7 стаканов молока! В
     дороге все было очень дешево - литр молока 25 коп., сметана - 50 к. стакан и т.д.
     Не то здесь - цены чище московских. Зато красиво здесь необыкновенно.
     Исключительная природа, парки, дворцы. Приняли нас очень хорошо. Завтра
     получим комнату, а сегодня устроились на ночевку у одного инженера. По всем
     видимостям работа обещает принести результаты - хорошие работники и еще
     лучшая мастерская. Поживем - увидим.
     Также по всем видимостям - я хорошо отдохну. Уже одно то, что все
     время не висит Дамоклов меч - Главленком - гарантия отдыха. При этом я
     сам себе Boss. Завтра поеду в Ленинград. Сейчас жду звонка Шуры и тогда
     условлюсь с ним о встрече.
     К тебе просьба - от времени до времени звони в ГЛК (лучше всего
     Ананьеву) и справляйся о том, что слышно. Если 'слышно' интересное -
     пиши мне.
     Муха - не скучай и будь молодцом - выполни мою просьбу и сходи к врачу.
     Это очень необходимо. Пиши мне часто и обязательно. Покажи, что 'люба'.
     Мой адрес: Детское Село, Областная Станция механизации сельского
     хоз[яйст]ва. Мне. Если этот адрес забудешь - пиши по Шуриному.
     Поцелуй маму. Привет от Сунена. Крепко тебя, моя любимая, целую
     Витя.

2.
Телеграмма
[11.05] Приехали благополучн. Крепко целую Витя

3.
Детское Село, 14.VI.31.
     Моя дорогая девочка!
     Вот уже пятый день в разлуке. Несмотря на массу интересной работы, не
     скажу, чтобы это было весело - особенно когда ты не пишешь. Надеюсь, что
     мое первое письмо ты уже получила?
     Работа развертывается сверх всяких ожиданий очень хорошо. Мы уже на
     пороге проверки того - правильным ли путем идем. Думаю, что послезавтра
     будем иметь рабочие модели.
     Дважды был в Ленинграде, но Шуры не заставал ни дома, ни на работе.
     Как вы уже, вероятно, знаете - Ануся уехала в Харьков. У бедной девочки
     умер отец. Завтра выходной день и едем снова в Ленинград. Приложу все
     усилия к тому, чтобы, наконец, поймать Шуру.
     Устроились мы превосходно. У нас большая, светлая отдельная комната.
     Нам специально купили новое постельное белье и атласные одеяла! (розовые
     !!). Кормимся на ять. Я за всю жизнь не пил столько молока, сколько
     выпиваю здесь. Главное - все во время. Вообще - отдых, несмотря на массу
     работы. Это потому, что нет гонки и я сам себе хозяин.
     Все значительно дороже, чем в Москве. 'Вывезет' книжка, которую я
     вчера получил для Сунена. ; propos (франц. Кстати) –
     убедительнейшая к тебе просьба не
     смотря ни на что, ничего не покупать (даже мелочей) по известным тебе
     адресам. Просто забудь их на время нашего отсутствия. Сунен тоже просил
     тебе об этом напомнить. Будет очень рискованно и неудобно, если ты этого
     не выполнишь.
     Сам Ленинград производит внешне гораздо лучшее впечатление, чем
     Москва. Масса кафе с вкусными вещами, мороженым и пр. Вообще в
     отношении житейских мелочей жизнь здесь несравненно привлекательней
     нашей.
     Люшкин! ты не скучай и пиши мне часто. Справься у людей, как
     разрешился в ГЛК вопрос о реорганизации моего сектора. Это меня
     интересует. Пиши как вы живете, что делаете каждый день.
     Ты, мамуха, тоже не плохо сделаешь - если будешь мне писать.
     Перспективы приезда в Москву пока еще не ясны и поэтому на сию тему
     не распространяюсь. Крепко, крепко тебя, моя детка, целую
     твой Витя
     Крепкий поцелуй маме. Есть ли письма из Армавира? Напиши туда -
     очень прошу. Я уже неплохо и совершенно самостоятельно правлю авто!

4.
Петергоф. 15.VI.31.
Милая детка!
     Сегодня выходной день и мы поехали немного 'проветриться'. Здесь
     чудесно (природа и пр.), но кормят.... Привет от Мориса. Целую тебя и маму
     Витя
Оля-Вите
16 VI.31.
Любчик мой золотой, чувствую, что с писанием на сей раз дело швах.
Не пишется и больше ничего.
Киска, смотри поправляйся вовсю.


5.
телеграмма
17 [июня]
Писем нет Немедленно телеграфируй Детское Село Станция
     механизации Здоровье Целую Витя.

6.
Детское Село, 18.VI.31.
     Дорогая детка!
     Ничего не остается, как начать письмо прямо с ругани - вот уже 9 дней,
     как я уехал и до сих пор ни строчки от тебя. Телеграмму твою получил и это
     меня успокоило, но, отнюдь, не удовлетворило.
     Не будь поросенком и пиши. Вопросов не задаю - ты сама знаешь, что
     меня больше всего интересует.
     Живем мы и работаем на славу. Несмотря на то, что торчим в
     мастерской с 8 утра и до 11-12 вечера - не в пример Москве ни капельки не
     устаю и, по уверению Мориса и моего собственного зеркала, выгляжу
     несравненно лучше. Все от того, что работа спокойная и жру от этого
     невероятно много. Не знаю, почему и отчего, но аппетит у меня совершенно
     зверский. Хорошо, что я не дома, а то съел бы вас всех с рожками и ножками.
     Итак - свое слово приехать 'толстым' - я сдержу, безусловно.
     Сегодня говорил с Шурой по телефону и завтра, при поездке в
     Ленинград, увижусь с ним и Аней (она уже приехала).
     Погода ни к черту не годится - дождь и дождь. Одно утешение -
     белые ночи и можно (как это делаю сейчас) в 12 ч [асов] ночи читать без
     электричества. Работа подвигается успешно и я думаю, что в Москву мы
     вернемся, по меньшей мере, героями. Морис от близости машин
     совершенно ошалел и мы с ним довольно часто 'принципиально'
     поругиваемся.
     Мое 'шофферство' успешно движется. Я уже совершенно
     самостоятельно могу ездить, а вчера чуть не раздавил своего учителя
     (Мориса) и какую-то случайно подвернувшуюся на дороге бабу.
     Еще раз просьба к тебе, котик, - ни в коем случае не пользоваться
     книжкой без нас. Ваши 'недоборы' компенсирую сторицей - привезу отсюда
     множество всякой всячины.
     Забыл я взять размеры болтов для полки, поэтому приготовил четыре и с
     первой же оказией тебе их пошлю. Ты же на всякий случай спроси столяра и
     сейчас же мне напиши. Пиши как твое здоровье, была ли у врача и
     прекратились ли боли. Как служба?
    Ну, кошечка, спокойной ночи (к сожалению, на расстоянии). Поцелуй
     Маму. Прекрепко тебя люблю и целую
     твой Витя.

7.
Д/Село
24.VI.31.
     Милая моя детка!
     Ну и долго же письма идут - никакого терпежу нет. Только вчера
     получил твое и мамино письмо. Я теперь временно спокоен, что у вас все all
     right. Inzwischen (Тем временем (нем.) к вам приехал Шура и рассказал, что и у
     нас все в порядке.
          Вчера только уехал Одинцов. Он пробыл здесь 2 дня. Нашел все в
     хорошем порядке. Наша машина очень успешно подвигается. Жмут на нас
     отчаянно, но и мы лицом в грязь не ударяем - выполним все в срок и ...
     получим премию!
     Второго июля (подгадываю к твоему выходному) буду в Москве. Сиди и
     жди меня. Приеду на пару дней! Вообще же эта канитель тоже скоро
     кончится и я, наконец, окончательно буду дома. Очень скучаю. Поцелуй
     мамуху и пиши мне, детка. Крепко тебя целую

8.
Д/Село, 28.VI.31.
     Моя любимая, дорогая девочка!
     Твои письма получил (всего 3) и очень, очень доволен. Жаль только, что
     ты уже 16-го пишешь, что больше я ничего не получу - это значит, что 14
     дней я буду без весточки. Печально.
     Теперь планы: 2-го утром я буду в Москве. Мог бы приехать и 1-го, но
     это не выходной день - значит, я его без тебя должен был бы провести.
     Пробуду в Москве 2-3 дня и потом на 2-3 дня вместе с Одинцовым поеду в
     Ленинград для приемки машины. Таким образом, окончательно 'осяду' в
     Москве 8-го или 9-го.
     Свои 'нервы' я окончательно выправил. Твоя ссылка на то, что только
     по моей вине 'жизнь последнее время была невыносимой' - неправильна.
     Тебе прекрасно известно было почему это так было и твоя роль в сием деле.
     Поэтому давай не будем дискуссировать на эту тему.
     Работа развертывается исключительно интересно и интенсивно. Если
     все наши идеи оправдаются, то мы к первому закончим машину полностью.
     Это будет исключительная победа. Во всяком случае - могу смело сказать,
     что я еще никогда не был так удовлетворен командировкой, как в этот раз.
     Даже моя 'заграница' - пустяк! Вот как.
     Еще одно достижение - я начал уже совершенно самостоятельно ездить
     на авто. Вчера один предпринял большое путешествие на Ижорский завод
     (всего 40 км) и оно окончилось благополучно.
     На днях видел Анусю. У не все all right. Снова увижу ее сегодня
     вечером - буду в Ленинграде по делу. Морис очень нервничает и с ним
     'трудно'.
     В бытность здесь Одинцова я с ним договорился, что моя работа в УПО
     будет зависеть от моего выбора. Вообще же, если все здесь окончится
     удачей, то мы сможем очень и очень сильно 'покапризничать'. Во всяком
     случае, перспективы большие.
     О тебе думаю очень много и очень хорошо. Ни одна моя 'фантазия' не
     проходит без того, чтобы ты не занимала в ней большого места. Одним
     словом - огромная 'люба'.
     Поцелуй маму. Тебя очень, очень крепко целую, моя маленькая крошка
     твой Витя
     Требую к 2-му 'именинный' пирог.

9.
Д/Село, 5.VII.31.
     Моя золотая, ненаглядная девочка!
     Уже очень давно мне так зверски не хотелось уезжать от тебя, как на
     этот раз. Мы провели (с моей точки зрения) очень хорошие два дня. Я сделаю
     все (а ты?), чтобы все дни нашей совместной жизни были такими же
     дружными и хорошими. Крепко, крепко люблю мою крошку.
     Несмотря на чертовские 'темпы' здесь - я свое слово держу и в 'писаниях'
     пропустил только один день (первый и последний). Как и следовало ожидать, в
     спешке, приехал на вокзал ровно за 20 мин. до отхода поезда - pech! и зачем
     только скакали, как угорелые! В общем, ехать в международном хуже, чем в
     мягком. Тесно и люди какие-то не живые - 'фасонные'.
     Машину здесь застал в полном расцвете сил и энергии. Хорошая
     машина. Сунен хуже - хандрит ужасно. Вообще же хандрящий мужчина это
     просто отвращение, действующее на нервы. Сегодня ездил с ним в город,
     достал все визы и билет на самолет (на завтра утром). Потом заехали к Анусе
     и Шуре и ездили с ними на Острова pour plaisir. Все ваши пожелания
     передал, и они будут выполнены в точности к августу месяцу.
     Вызвал сюда Леву и еще ряд людей. Когда они приедут и войдут в
     курс дела, начну сматывать удочки. Хотя и работа интересная, и
     'перспективы' богатые, но ..... хочется к Люшке! Что это такое?
     Погода стоит великолепная. На первый случай - это все!
    Поцелуй маме. Очень крепко и нежно тебя целую, мое самое любимое
     солнышко
     твой Витя.

10.
Д/Село 7.VII.1931.
     Милая моя девочка!
     Вчера, к сожалению, никак не мог тебе написать - замотался в доску.
     Утром проводил Сунена. Усадил его в самолет и он винки, винки. Надоел он
     мне последние дни до смерти. Нервный, больной и ... глупый. Это, конечно,
     неправильно с его стороны (с деловой точки зрения) не закончив машину
     смыться. То, что он приедет скоро - малое утешение, т.к. к тому времени
     (темпы, темпы) мы уже начнем выпускать фабричные машины. Эти самые
     'темпы' и мне начинают морочить голову. Боюсь, что придется из-за них
     задержаться здесь еще на некоторое время (числа до 13-14). Мне приходится
     взять на себя большую часть работы и, к сожалению, ответственности за
     успех дела. Последнее в нашей обстановке очень неприятно.
     Сегодня утром приехал Лева (передал мне твое письмо, которое не
     очень веселое, но все же крепко тебя за него целую). Опять, к сожалению,
     этот фразер и лентяй ничего кроме путаницы и склоки не внес. Переругался
     со всеми моими ребятами, завел 'интриги'. Народ мы прямой и решили его
     отсюда, несмотря на его 'сан', выставить. Сделаем это на днях. Т.о. моя
     мысль о передаче ему работы не вышла! Обидно, кроме того, передавать ему
     лавры, которые я с таким трудом заработал (это с моей стороны маленькая
     человеческая слабость). Ну, довольно о деле.
     Сегодня у меня случилась маленькая катастрофа. Слегка наехал на столб
     и помял крыло у авто. (Уже все исправили!).
     В Армавир я написал и, кроме того, пошлю телеграмму.
     Ты, кошечка, напрасно так много работаешь. Это никому не нужно. Как
     только приеду, нужно будет сразу разрешить проблему твоей работы. Ладно?
     А насчет отпуска треба подумать - может быть его лучше провести здесь, в
     Детском Селе? Здесь чудесно и я 'зондирую' почву на предмет дешевого
     устройства.
     Поцелуй муху. Крепко, крепко тебя, моя крошка, люблю и целую.
     Твой 'коврик' Витя.

11.
Д/Село, 10.VII.31
     Роднулька, киська
     Ну и попал я в переделку! Заворачиваю такими делами, что прямо
     чертям тошно становится от шума, крика и пыли. Несмотря ни на какие
     'интриги' (гл. обр. со стороны этого паршивца Левы, которому захотелось
    дешевенькой славы 'изобличителя'), все же доказал, что машину мы
     построили великолепную. Немалую помощь в этой борьбе мне оказали
     сослуживцы наших новых соседей по дому. Хорошие ребята, хотя и зовут
     меня иронически 'кандидатом'.
     Завтра, что называется, последний экзамен. Приезжают Одинцов422 и
     Ошмарин423 и тогда все станет ясно. В том числе и перспективы моего
     возвращения в Москву. Ахово хочется к тебе и ... не менее ахово не хочется
     с живой и интересной работы снова окунуться в Главленкомовское болото.
     Но первое - больше и поэтому я приложу все усилия к тому, чтобы поскорее
     обнять мою дорогую девочку.
     Несмотря на обилие работы, успеваю очень много ездить на авто. Стал
     поистине великолепным шофером. Это доставляет мне массу неизведанных
     удовольствий.
     Уже два дня живу в Александровском дворце в доме отдыха. Это значит,
     что меня очень хорошо и, главное, бесплатно кормят и что я должен не позже
     11 ч[асов] идти спать. (Это удовольствие мне тоже 'соседи' устроили,
     которые стараются за мной ухаживать). Пока что получил кое-какие
     продукты (по списку), пару белья и 2 п[ары] носок. Остальное тоже будет!
     Получила ли ты вазочку через Л[ьва] М[ихайловича]? Если она тебе
     'улыбается', напиши - привезу еще таких. Не забыла ли 9-го дать в Армавир
     телеграмму? Я написал туда длинное 'примиренческое' письмо.
     Кошечка, ты не тоскуй и не горюй от обилия работы - 'барин приедет -
     разберет и уладит'! Ведь ты мое ненаглядное солнышко и я постараюсь,
     чтобы тебе не было плохо. Уехал ли уже Лева в Японию?
     Да, белые туфельки для тебя мне обещали и я их обязательно привезу.
     Доставай белые чулки. Как хорошо будет видеть тебя в любимом белом
     платье. А еще лучше ... без него (это по секрету). Ну, кошечка, дом отдыха -
     это вещь строгая и поэтому иду спать.
     Спокойной тебе ночи, родинка, поцелуй маму. Крепко, крепко всю всю
     тебя целую и люблю
     твой Витя.
    


Оля – Вите
Москва, 27 VI.31.
Витюшенька, дорогой мой, сегодня получила твою открытку. За 10 дней ты
все таки нашел время написать мне открытку. Это очень мило с твоей
стороны. Думаю, что письмо это еще успеешь получить до отъезда, что значит;
ты приедешь на пару дней. Приедешь и больше тебе уже нечего ездить
обратно.  Можешь и дома посидеть.
Я все же думаю, что ты устроишься так что бы  1-го (в день рождения)
провести дома?
Витюша если С. хочет чтобы ты ему привез что ни будь, то возьми у него
несколько подписанных списков или просто подписей. Итак жду тебя очень
скоро. Целую крепко.
Привет Морису. Твоя Оля.
Приписка  - мамы.
Родненький, я очень рада, что ты скоро приедешь. Жду тебя с нетерпением.
Твое день рождения ты должен провести с нами, а поэтому постарайся быть
первого здесь.
Целую крепко, крепко, мама.

12.
Д/Село. 12.VII.31
     Родная моя, хорошая девочка!
     Увы - перспективы мои неважные. Одинцов категорически отказался
     отпустить меня отсюда ранее срока сдачи машины - т.е. раньше 22-го.
     Никакие уговоры, стенания и пр. на него не действуют, да и не могут
     действовать, ибо этого действительно требует дело.
    У меня есть к тебе предложение. Оно совершенно серьезное и я думаю,
     что не лишено интереса. Как я знаю у тебя есть 'выходной день' в запасе.
     Если бы ты его соединила еще с нормальным днем, то имела бы целых
     два дня, которые я тебе предлагаю провести здесь, у меня. Это было бы
     чудесно. Здесь исключительно красиво, есть что посмотреть. Мы бы с
     тобой сделали прекрасные прогулки на авто в Петергоф и т.д. Если бы ты
     могла получить 3 дня - было бы еще лучше. Все расходы оплачиваются
     на казенный счет и поэтому ты поезжай в мягком или международном -
     значит, не устанешь.
     Вечером выедешь, утром будешь в Л[енингра]де. Я за тобой туда
     приеду. Весь день, ночь и следующий день проведем вместе, а вечером я   
      тебя провожу. Это будет чудесное время.
          Киська, зная твою не слишком большую подвижность, прошу тебя - не
     рассуждай, а спешно бери билет (касса международных вагонов на Петровке
     против Мосторга - туда нужно придти к 9-ти утра) и кати сюда.
     Предварительно дай телеграмму о дне и времени выезда. Ладно? Будь
     хорошей девочкой и приезжай. Самым лучшим временем было бы 15 и 16
     или 17, но если в эти дни не можешь, то хороши любые.
     Больше пока нечего писать. Я так увлечен перспективой твоего приезда,
     что больше, по правде сказать, и писать не хочется.
     Тысячу раз тебя целую и крепко люблю, жду!
     Твой Витя
     (В крайнем случае, за помощью насчет билета обратись к Сериковой
     или Квасникову). Поцелуй маму и пусть она 2-3 дня без тебя не скучает! В
     телеграмме укажи на 2 или 3 дня едешь, чтобы я мог заранее взять обратный
     билет.

13.
телеграмма
17.07.31
     Захвати фотоаппарат кожаном футляре кассета и фильм Пока жду
     нетерпением Обещаю много хорошего Крепко целую Выезде телеграфируй.
14.
телеграмма
     16. Сложившимся обстоятельствам мой приезд возможен только начале
     августа Надеюсь твой приезд которого жду нетерпением Развлечет тебя
     Телеграфируй выезде Встречу Целую
15.
телеграмма
     19. Писем нет несмотря твои обещания Беспокоюсь Писал трижды
     Целую Витя.
16.
телеграмма
     15. Телеграфируй ответ мое спешное вопросу приезда Детское
     возможности бери отпуск две недели проведи Детском приезду все
     приготовлено Целую Витя.
17.
22.VII.31
     Родной мой коташка, еще раз спасибо тебе за 'визит'. Одно только
     жаль, что промчался он слишком быстро. Еще не успел я, как следует
     осознать всю прелесть 'бытия' с тобой, моей любимой деткой, как ты уже
     укатила. Но самый факт, что ты быстро - по моему зову - приехала меня
     навестить, настолько хорош, что ... кричу ура в честь моей ненаглядной
     женушки. Маленькие Missversh;ndnisse  (Недопонимания (нем.) совершенно
     забылись, и осталось только воспоминание о жарком солнышке.
    
     A propos солнышко - ты его увезла с собой, т.к. уже второй день льет
     дождь без конца.
     Надеюсь, что ты доехала удобно и благополучно, что сосед не мешал
     тебе бай-бай и что мама тебя встретила. Очень жалею, что не просил тебя
     прислать мне телеграмму о благополучном прибытии - теперь жди со всеми
     этими вопросами пока придет от тебя письмо.
     Домой доехал благополучно, захватив Разуваева с женой. С тех пор
     в машину еще не садился. Занят и скверная погода. Торчу, как проклятый, в
     Ленинграде на заводе. Дела пока что весьма успешно подвигаются вперед и я
     надеюсь, числа 25-26 закончить машину. Прилагаю к этому все старание и
     умение.
     Так новостей никаких нет, да и не могло быть за такой короткий срок.
     Помню крепко о тебе и очень хочу в Москву, к моей девочке под крылышко.
     Пиши мне, родинка, это мое большое утешение и радость. Крепко, крепко
     всю тебя целую и люблю
     Твой Витя
     Поцелуй мамуку. Если будут письма из Армавира - пришли. Прилагаю
     хлебную карточку и записку.
Оля – Вите
23.VII.31
Радостенышь мой тепленький, родненький.
Вот я уже снова на службе, будто и не уезжала.
Так хорошо было эти три дня и с тобой было так хорошо.
Котик ты знаешь, чем больше я вижу чужих мужей и жен и говорю с ними о    
их жизни, тем больше убеждаюсь, что так хорошо, как мы с тобой никто не
живет. Это меня ужасно радует.
Кошка я может быть ужасная дрянь бываю иногда, но ты на меня не сердись.
Я тебя очень люблю.
18.
Д[етское]/Село, 24.VII.
Родная моя девочка,
     Ну и св.... (читай, как чувствуешь). До сих пор от тебя ни слова. Я даже
     не знаю, как ты доехала и помимо всего прочего просто беспокоюсь. Если и
     завтра ничего не получу, то буду телеграфировать - пусть введу тебя в
     лишний расход.
     У меня новостей 'житейского' порядка почти нет. Все время и мысли
     поглощены целиком работой. К сожалению, приходится много времени
     проводить в Ленинграде и это меня очень утомляет.
     Несмотря на это выгляжу (по отзыву Ирины Павловны) лучше. Это
     верно оттого, что страшно много ем (вернее - жру - пардон!)
     Завтра у нас 'большой' день - набрали дров, привели в порядок ванну
     во дворце и будем 'чиститься'. Сегодня получил телеграмму от Сунена из
     Висбадена, что он приезжает 4-го в Л[енингра]д. 26-го жду Одинцова.
     Мне, кошка, уже невыносимо скучно без тебя. Даже как ни хочется и ни
     нужно ехать в Армавир, но я с тоской думаю, что нам опять расставаться.
     Может быть, это только лучше 'подогревает' любу? или тебе этого не
     нужно? Надеюсь, что у Вас все благополучно и что ты мне писала и я завтра
     получу письмо. Это так?
     Поцелуй маму. Крепко, прекрепко целую все мои 'любоньки' большие
     и малые.
     твой Витя
     Получила ли посланное позавчера письмо с забытой тобою
     фотографией.
19.
Д[етское]/Село 26.VII
     Родная моя, хорошая девочка!
     Напрасно я ругался и волновался - сегодня пришли сразу 2 твоих
     письма, которые меня вполне успокоили. Оба без даты и поэтому я не знаю
     когда ты их писала.
     Первое такое родное, такое любошное, такое... ну, одним словом, мое.
     Оно мне доставило страшно много радости.
     Котик, я тебя очень сильно, очень нежно, всегда люблю. Конечно, мы
     хорошо живем. Ты ведь сама пишешь, что убедилась в том, что другие мужья
     и жены живут хуже. А знаешь почему? потому что мы крепко держимся друг
     за друга и понимаем, что нам одному без другого жизнь не жизнь. Пусть так
     будет и дальше. Ладно?
     Если чисто внешние обстоятельства (вынужденное отсутствие, как
     сейчас и др.) иногда нарушают нашу жизнь, то ничего не поделаешь. Из-за
     них нельзя портить отношения друг к другу. Их нужно брать, как
     неизбежных спутников жизни.
     Твоя 'жалоба' на Ошмарина не основательна. Может быть, Тихоныч
     просто не знал, что и как. Одинцов сегодня вечером выехал из Москвы и я
     его завтра утром встречаю (почему не тебя? у меня, когда я тебя встречаю,
так замечательно замирает сердце). Сегодня же обязательно выясню свою
     судьбу. По ходу дела я думаю, что выдержу сроки и 1-2-3 августа буду в
     Москве. Если бы даже и случилась такая катастрофа, что мне еще придется
     несколько дней задержаться - я все равно махну на пару дней к моей
     любушке.
     Дела идут ни шатко, ни валко. К сожалению, разругался в пух и прах с
     директором и завтра Одинцову придется выбирать - я и он. Все поручения,
     конечно, выполню. Вату и чувяки (маме) уже закупил. Справку получу
     сегодня вечером и тогда сделаю все остальные дела.
     Вчера мы устроили баню во Дворце и чудесно вымылись. Я чистенький
     и тепленький! (почему один?)
     Поцелуй маму. Ешь же филе во всю! Люблю тебя, моя родинка, и
     крепко, крепко целую
     Твой Витя.



Оля – Вите
26.VII.31
Кошечка моя мягкая, что же ты мне не пишешь ничего?
Люба, я звонила сегодня Ошмарину и узнала весьма печальные новости.
1.Одинцов еще не уехал и неизвестно поедет ли завтра.
2.Когда приедет Данциг еще не известно, но вряд ли скоро.
Как тебе это нравиться? Меня это прямо возмущает.
Неужели  же ты еще мало там насиделся.
Витюша, во всяком случае что бы там не было, гром и молния, пустят не пустят – к 1 ому ты хоть на пару дней должен, обязан приехать домой. Если ты действительно  там останешься , то во всяком случае надо будет устроить мне отпуск и я поеду  с тобой. И маму с собой возьмем. А так совсем не дело . Я скучаю здесь, ты скучаешь там , так все лето  пройдет в ожидании твоего приезда. Прошлое  все лето ушло в ожидании  твоего отъезда. Прямо обидно.
Так, Котя, ты приедешь? Ведь, в конце концов ты же настолько можешь, настолько располагать собой что  на 2-3 дня уедешь. Скажи, что я больна . Тебе ведь не поверят  если ты под моим соусом  уедешь?
Любик, еще тебе дам  пару практических советов .
     1.Ты не носи новый костюм и брюки, ходи все время в спецовке.
                2.Обязательно следи когда будут костюмы и брюки  2 серые рубашки.
     3.Купи себе  еще если будут 2 пары белых брюк как твои летние.
                4.Маме очень нравятся чувяки т.к. ты привези  ей пару 36 №
                5.Если ты не достанешь мне белых туфель, то возьми просто пару тапочек    
                гимнастичные.
20.
Ленинград, 7.VIII.31
     Любимая, дорогая моя девочка!
     Этот раз я тебе так редко пишу и это мне очень, очень больно. Хорошо
     хоть, что я это сознаю. А ты, которая также редко мне пишет - сознаешь?
     Основная причина - все время ждал, что со дня на день совсем
     освобожусь отсюда. Увы - не все делается, как хочешь. Проклятые
     конструктора напутали чертежи, завод по ним кое-что изготовил и теперь все
     приходится переделывать заново. Но канитель эта скоро кончится. Я
     буквально с отвращением отношусь теперь ко всей этой волынке. Одно знаю
     - отсюда на работу не пойду, а исчезну в отпуск вместе с тобой. Так хочется
     хоть месяц быть далеко, далеко от всех дел, людей, разговоров с моей
     ненаглядной, любимой, желанной девочкой, которая, такая хорошая,
     тепленькая!
     Сунен приехал один. Больной и неприятный. Кое-что привез. Жена
     тоже на днях приедет (подробности лично). Я, вероятно, 9-10 поеду к тебе,
     моя радость. Не удивляйся если не на 1, а на 2 дня, хорошо? Зависит это от
     моего комиссара, о существовании которого ты знаешь.
     Живу сейчас в Л[енингра]де в гостинице и каждый день купаюсь.
     Чистенький! Твое белье очень пригодилось.
     Поцелуй маму. Крепко целую и люблю мою девочку.
     Витя.
21.
14.VIII [Ленинград]
     Моя ненаглядная, дорогая девочка,
    Уже около 3-х ч[асов] ночи, но я не могу удержаться, чтобы не написать
     тебе, хотя бы коротенько о том, как тебя люблю, обожаю, боготворю.
     Благодарю тебя крепко за те 3 счастливых, незабываемых дня, которые
     ты мне подарила. Они вполне компенсируют мне мое одиночество. Я тебя,
     кошка, всегда и всюду - лично и в мыслях - люблю, люблю, люблю и еще
     раз люблю. Ведь словами больше не скажешь!
     Сегодня было много, много работы и поэтому стало так поздно, пока я
     добрался до 'дома'. Доехал я, как и всегда, очень хорошо. Здесь без меня
     никаких ужасов не приключилось, но хорошо, что я приехал.
     Котя, Шура и Ануся числа 19-20 едут на 3-4 дня в Москву, поэтому 2
     дела: 1) спрятать граммофон, чтобы и следа не было. Ни в коем случае они его
     видеть в этот приезд не должны - иначе очень неприятно будет. Понятно?
     2) У Ануси такое впечатление (в результате разговоров мамы с Шурой),
     что вы не хотите, чтобы она хотя бы на пару дней приехала в Москву. Это
     очень неприятно, они меня так мило принимают. Очень прошу маму сейчас
     же пригласить Анусю к нам. Это нужно сделать со всех точек зрения.
     Понятно? Вот и все дела и оба 'понятны'.
     Живу я в гостинице, переменил  на меньший. Пиши мне по адресу:
     Ленинград, Октябрьская Гостиница   мне.
     Надеюсь, что Сунен вам не причинил слишком много хлопот! Завтра как
     следует окунусь в работу и тогда опишу все дела подробно. Противно идти
     спать... Котя, тепленькая - почему ты не со мной? Я бы тебя так крепко,
     крепко обнял и поцеловал!
     Моя радость! Безумно люблю и целую
     твой Витя
     Маму крепко поцелуй.
22.
Ленинград, 15.VIII
     Моя дорогая девочка!
     Надеюсь, что мое вчерашнее 'ночное' письмо ты уже получила и,
     учитывая время, в которое оно писалось - простила за краткость. Мама
     Анусе написала?
     Дела находятся в следующем виде: все фактически подошло к концу, не
     хватает только Schwung; (нем.воодушевление), который бы все завершил.
     Сегодня устроил кое- кому 'баню' за это и спланировал дело так,
     чтобы максимум 25-го машину пустить.
          Не обошлось, конечно, и без интриг; за время моего отсутствия мои
     'приятели' успели мне кое-чего навредить, в частности пустили слух, что я
     'сбежал' и мой комиссар уже собрался меня разыскивать. Какие же люди
     сволочи!
     Котя, не все сволочи - ты, например, самая светлая любинька. Так?
     Котя, в моем старом портфеле лежат подписные квитанции на Ромена
     Роллана (издание 'Время'). Пришли мне их обязательно все. Вышли 4 и 5
     тома и я их здесь получу. Дешевле и вернее. Еще просьба: я написал в
     Армавир об моем 'опоздании' - они там очень расстроятся и я тебя очень
     прошу, крепко прошу - немедля напиши им про мои мытарства. Поддержи
     мужа! Девочка, я буду писать каждый день. Ладно? а ты?
     Крепко целую мое солнышко всю, всю, всю
     твой Витя
     Поцелуй маме и привет Малаше. Спрячь во время граммофон!
     Мой адрес: Л[енигра]д Октябрьская Гостиница
23.
17.VIII.1931
     Олюшка!
     От обиды пишу тебе только открытку. Прошло уже 4 дня со времени
     моего отъезда и до сих пор от тебя еще ни слуху, ни духу - я же послал тебе
     уже 3 письма. В чем дело? Я думаю, что занят и устаю не меньше тебя.
     21-го Шура и Аня едут к вам. Не забудь про граммофон. У меня все all
     right. Прямо скажу - обижен. Поцелуй маме. Крепко целую
     Витя.
24.
Ленинград, 19.VIII.31.
     Котик, ненаглядный мой!
     Прости меня, что я погорячился и закатил тебе телеграмму. Это в моем
     положении очень понятный шаг. 5 дней не было писем! А что это за дни? все
     только думы о тебе. Даже грандиозный декортикатор в результате свелся к
     желанию поскорее закончить эту 'дуру', ибо 'конец' - это значит видеть
     тебя, быть с тобой, чувствовать тебя.
     Кошечка, я очень сильно и безрассудно тебя люблю сейчас и плевать
     мне на вторую пятилетку. Одно только знаю, что во вторую пятилетку буду
     тебя любить еще крепче и еще нежнее.
     Письмо твое (от 16/VIII) такое родное, 'мое'! Спасибо, крепко целую за
     него особо. У меня, котик, никаких особых и даже не особых новостей нет.
     Целый день торчу на заводе и гоню всех в три шеи. Никто моей
     торопливости не выносит и не понимает. Ведь они, несчастные кретины, не
     знают, что я борюсь за мою любу!
     Только один раз разрешил себе покутить. Мои инженеры уговорили
     меня совместно выпить и выпили мы, правду сказать, порядочно таки! Суня
     вчера был здесь, взял машину и укатил в Торжок. Сюда машина уже не
     вернется, а поедет в Москву. Держись!
     Хочу это письмо успеть сегодня отправить, чтобы ты его уже завтра
     имела, мое солнышко. Одним словом, ....па!
     Твой всегда, везде Витя. Маму крепко поцелуй. Ты в Армавир написала?
     Успокой меня.
     Шура и Ануся едут 21-го вечером.

25.
Ленинград, 21.VIII.31.
     Моя родная девочка!
     На этот раз ты ведешь себя совсем не как 'любящая' жена и женщина, а
     как маленький, но очень вредный поросенок. Уже 7 дней, как я уехал, а имею
     от тебя всего на всего одно письмо! Стыдно. Ведь я целый день только и жду
     момента, когда приду домой и найду твое письмо, а ты....
     Видно одно только осталось - если еще день не будет письма -
     телеграфирую. И так буду поступать через день. Могу тебе только одно
     сказать - люблю тебя крепко, нежно. Ну, как же это написать?
     Дела мои идут пока что (тьфу, тьфу, тьфу) all right. Много суетни и
     неприятностей, но машина движется вперед. Я верю, что 25-26 мы ее
     пустим, а это значит - свобода! Уже не могу дождаться этого момента. Живу
     очень может быть даже слишком хорошо. Много ем и сплю. Располнел
     сильно. Жаль, что не взвешивался. Во всяком случае, красавец красавцем.
     Котик, вы поторопитесь с получением дров, а то Микеладзе привезут себе
     и тогда наши некуда будет складывать. А потом дров вообще может не быть.
     Коша, мои туфли совсем прохудились. Ходить в них можно только на
     работу, а так как я живу в фешенебельной гостинице, то не в чем выйти
     пообедать. Если Шура поедет обратно не позже 25-го, то пришли мне мои
     туфли, лучше всего черные. Ладно? Я тогда мои за один день починю и все
     будет опять в порядке.
     Вчера вечером зашел к доктору Фридланду - приятно провел время.
     Прилагаемый пакет лопайте на здоровье. Это мой последний паек.
     'Список' понемногу, но не слишком быстро и успешно, выполняю. Многого
     нет, или достать трудно. Не горюй, я все время о вас, голодных, думаю и что
     только возможно - привезу.
     Как отнесся П.Э. к твоему заявлению? Не забудь взять мои марки для
     профбилета.
     Кошечка! Крепко, крепко люблю тебя и так хочу быть с тобой, бай
     бай.... Люба - ты все для меня, что только есть светлого. Солнышко! Только
     не забывай меня, не заставляй излишне тосковать и пиши!
     Крепко и нежно всю, всю тебя от волосиков и до пальчиков на ногах
     целую
     Твой Витя
     Поцелуй мамухе, мухе.
26.
22.VIII.31.
     Родная моя девочка!
     Вчера отправил тебе длинное письмо через Анусю, поэтому на сегодня
     ограничусь открыткой. Твое второе письмо получил. Правду скажу - письма,
     которые пишутся дома теплее ... (понимаешь?).
     Котя, мне только и нужна одна квитанция Ром[ена] Ролл[ана], кот[орую]
     ты нашла. Пошли ее простым письмом, т.к. ее потеря ничем не угрожает!
     Дела движутся нормально и я надеюсь сроки выдержать все (в т.ч. и
     моего приезда). Привет мухе. Крепко целую
     Витя
27.
23.VIII.
     Девочка, моя дорогая!
     Наступают самые страдные дни. Все детали закончены и идет сборка
     машины. Каждая часть, которая не годится - это нож в сердце, а таких
     ножей, к сожалению, очень и очень много. Мне еще ни при одной работе
     не приходилось так жутко переживать каждую мелочь.
     Помимо того, что дело это великое вообще - для меня лично оно тоже
     означает исключительно много. Уж не говоря о том, что окончание
     (благополучное) - это конец мытарствам и ... свидание, длинное, хорошее
     с моей 'сероглазенькой' (помнишь?) любой. Я бы очень хотел, чтобы ты
     поняла каково у меня сейчас на душе, что я переживаю и была мысленно
     со мной. Ведь малейшая неудача смерти подобна!
     Большую, очень большую ответственность я взвалил на свои плечи.
     Только теперь, перед окончанием, мне стало ясно, что это за дело. Хорошо
     - значит и я хорош, а если плохо? Ну, плохо не будет. Я в это верю. Бодр и
     полон энергии. Ведь ты со мной?
     Котя, мне тоже так хочется уже поскорее быть с тобой в поезде,
     который катит на юг или даже к чертям на кулички. Только нужно учесть,
     что даже после сдачи машины мне в Москве понадобится некоторое время,
     чтобы привести наши и мои дела в порядок, оформить разные денежные
     (премиальные дела - если таковые будут) дела, получить места в
     санатории и еще черт знает что! Но ведь мы уже будем вместе это делать!
     Ура! Даже если на это и пойдет несколько дней твоего отпуска – это
пустяки, ибо в ЛКЕ ты не вернешься и значит отпуск у тебя 'бессрочный'.
     Так?
     Котя, ты не скули - домашние дела все тоже уладим ко всеобщему
     удовольствию. Дай только благополучно до Москвы добраться. Только об
     этом и думаю. Очень kodderich zu Mute перед лицом таких
     неожиданностей с машиной. Ты со мной, мое солнышко, моя радость?
     Надеюсь, что 'дело' с музыкальным чемоданом сошло all right и
     никаких неприятностей?
     Мое настроение сейчас, как это письмо. Неспокойно и сумбурно.
     Передай привет маме и твоему братцу с супружницей. Halt den Daumen!
     Будь мысленно у меня и тогда будет мне удача. Люблю тебя и крепко,
     крепко целую, мое счастье, моя надежда.
     Твой Витя.
     Котя, я очень волнуюсь и мне очень паршиво. Понимаешь?
28.
24.VIII.31.
     Люшенька, дорогая!
     Прости меня за вчерашнее письмо. Оно немного сумбурное и способно
     вселить в тебя 'ужас', но оно правдиво - таково мое состояние.
     Не так много работаю, как много волнуюсь, часто по пустякам. Дело все
     же, несмотря ни на какие волнения, движется неуклонно к концу. Я думаю,
     что время нашего 'съезда' близко. Завтра приезжает Одинцов. Сегодня
     свалился сюда из Торжка Суня. Он в большом волнении - уже 2 недели не
     имеет писем от своей wife. Если у нас дома имеется какая-либо
     корреспонденция для него - вышли ее сегодня же спешной почтой в мой
     адрес. Хорошо?
     А я тебя, солнышко мое, люблю, люблю. Хочу, наконец, долго греться в
     твоих лучах (читай - объятиях). Мне так одиноко и холодно без тебя, моей
     любы! Крепко, прекрепко целую тебя, всю, всю (особенно запретные
     родинки).
     Твой Витя
     Поцелуй маму.
29.
Завод, К.М. - 26.VIII.31.
     Родная, любимая, золотая девочка!
     Правду тебе сказать - я совсем ошеломлен тем, как тебя люблю.
     Неужели вообще возможно так сильно любить кого-нибудь? Проверил я
    это на том, что когда вчера я получил сразу 2 твоих письма и потом
     телеграмму - я ... заплакал от какой-то необыкновенной полноты. Стыдно,
     но факт. А потом весь вечер и сегодня весь день улыбаюсь, точно все
     розовое - хотя в действительности это далеко не так.
     Котя, спасибо тебе, спасибо за ту любу, за то счастье, которое ты мне
     даешь. Несмотря на всю невыносимость разлуки - я никогда не чувствовал
     себя таким счастливым, таким полным жизни, как теперь. И все оттого, что
     я знаю, чувствую всей душой, всем телом, что ты, мое солнышко, моя
     радость - меня любишь! И где бы я ни был - ты всегда со мной. Ведь это
     так - я это теперь твердо знаю. Твои письма и телеграмму зачитал до дыр.
     Пишу тебе с завода, откуда последние 3 дня буквально не ухожу ни на
     минутку. Работа, по вине идиота старшего конструктора, который все и вся
     запутал до невероятия - движется слишком медленно. Невыносимо. Все,
     что сегодня кажется ясным - завтра шиворот на выворот.
     Сдохну, но заставлю машину кончить до 1-го. Сейчас у меня срок,
     договоренный с заводоуправлением - это 28-ое, но я уже сам себе не верю
     перед лицом тех трудностей, с которыми приходится столкнуться.
     Сейчас здесь Одинцов, который мне очень морально помогает. У него
     я пользуюсь полным вниманием и доверием. Он носится с планом (не
     падай только в обморок!) организовать в Москве (по типу Детского Села)
     Станцию механизации и сделать меня... директором, а Суню моим
     консультантом. Суня на седьмом небе. Я лично из тактических
     соображений молчу, но сам тоже minimum на восьмом небе. Ведь это
     значит полная, неограниченная свобода и самостоятельность. Это значит -
     не сидеть в идиотской канцелярии, а по своему разумению творить
     настоящее дело.
     Решить это все должен окончательно Яковлев, которого я увижу в
     Москве после пуска машины. Тебе понятно, что машина - это мой экзамен
     на самостоятельность?
     В свете этих всех обстоятельств совершенно правильно, что ты не
     берешь отпуск 1-го. После моего приезда в Москву увидим, сколько
     времени потребуется на ликвидацию дел и потом двинем. Одно я знаю
     твердо, что Одинцов дал мне снова твердое слово в том, что немедленно
     после сдачи машины меня отпустит в отпуск и даст возможность
     (финансовую) провести его по-человечески. Тогда уже совсем не важно -
     едем ли мы 5-го или 10-го. Так?
     Я надеюсь, что ты меня правильно понимаешь. Если уж мы будем
     вместе в Москве - это не важно, когда мы уедем. Поэтому не бери отпуск
     до моего приезда.
     Поступок Шуры и Ани только лишний раз подтверждает какие мы с
     тобой умницы. Так?
    Теперь о Микеладзе. Условились мы с ним твердо до 15/IX с тем,
     что если потребуется Сунен проживет до 1/X. Но этого не нужно. Лучше
     нам Суню ликвидировать пораньше. Все достоинства остаются, а
     неприятностей от совместной жизни меньше. Если выйдет дело с
     Московской Станцией Суне дадут квартиру, а пока он пусть себе живет в
     гостинице.
     Родинка! всегда и всюду знай, что у тебя есть любящий тебя
     безгранично человек, который тебя боготворит, целует всю, всю и хочет
     быть у тебя на плечике и звать которого..............
     Витя.
30.
Ленинград, 28.VIII.
     Любимая моя!
     Спасибо тебе за частые, хорошие письма. Они моя радость, мое
     светлое солнышко. Я пишу тебе так часто, как только могу. А хочется
     писать без конца.
     Завтра ночью пустим, наконец, наше мучение. Последние двое суток
     работали без передышки и только такими усилиями нам удастся завтра
     пустить машину. Бешеная это, но исключительно увлекательная работа.
     Ребята - рабочие, хоть и валятся с ног, но держатся бодро и это дает мне
     твердое основание думать, что машину мы выполним с честью.
     Письмо и туфли получил. Почему я последние просил - не помню, но
     вряд ли мне их придется носить - некуда и нет времени. Даже 'немочке',
     которую видел в ресторане дважды нельзя показать (по твоему совету),
     ибо она, очевидно, уехала. А хорошая была 'немочка'!
     Погода стоит аховая - дождь без конца. Сейчас приехал 'домой',
     чтобы хоть немного привести себя в человеческий вид. Через час снова
     поеду на завод 'на ночь'. Ночью люди хуже всего работают и надо их
     подбодрить.
     Мне бы уже так хотелось послать тебе телеграмму, что все
     благополучно (тьфу, тьфу, тьфу)! Я твердо надеюсь, что числа 1-2 буду
     дома. Не вижу пока никаких причин, которые могли бы этому помешать.
     Во всяком случае, держал и буду держать тебя в курсе дел и 'времен'.
     Любонька, то, что ты сейчас волнуешься за меня и со мной живешь -
     никогда не забуду. Забываются встречи, поцелуи, но когда сердца вместе
     бьются, это не забывается до самой смерти.
     Кошка, любимая - пусть тебя ни капельки не волнуют всякие
     'Микеладзевские' дела. Все уладим, как и до сих пор ко всеобщему
     удовольствию. Одно только - Суня числа 2-3 будет в Москве и будет жить
     (это для Микеладзе) в своих комнатах, поэтому никаких ремонтов в его
     присутствии! Понятно? Детка, родненькая, мне нужно уже бежать.
     Я буду окончательно счастлив, когда ты мне глаза выцарапаешь, даже
     без повода. А я .... влюблен в тебя и мне не стыдно! Люблю тебя, целую
     всю, всю золотую
     Витя
31.
Завод К.М. 29.VIII.31
     Дорогушка моя!
     Пишу тебе с 'поля сражения'. Уже 2 ч[аса] ночи и работа в полном
     разгаре. Вокруг все очень фантастично: необычайное освещение, тени,
     непонятные страшные предметы и люди злые, усталые и черные, как черти
     (я в том числе - от моего костюма, увы, чистыми остались только
     внутренности карманов). Кончаем машину с руганью и подъемом. Как и
     следовало ожидать - ни один чертеж не похож на действительность даже
     приближенно и все приходится подгонять и переделывать. В корридоре
     лежат снопы льна, а это символ скорого окончания мытарств. Думал, что
     сегодня ночью пустим машину, но .... этот момент настанет не раньше,
     чем завтра к обеду. Как-то машина закрутится? О, хоть бы она проклятая,
     любимая уже крутилась!
     Дома (т.е. в гостинице) не был уже сутки и при всем при этом
     чувствую себя необычайно бодро и крепко. Знаешь, такой нервный
     подъем. Сунена благополучно сплавил в Детское Село, где он возится с
     какими-то 'новыми изобретениями'. Ergo - не путается в ногах и не
     мешает.
     Мне хочется сдержать 2 слова - Одинцову (дать завтра машину) и
     Люшке ненаглядной (поскорее быть дома). Люба, котя, солнышко! кажется
     сдержу оба! Дам завтра машину и днями полечу прямо в объятия моей
     крошки чудесной, красивой, теплой, родной! (как это мало гармонирует с
     обстановкой в которой я сейчас нахожусь и как это все же хочется не
     только сказать, но чувствовать).
     Родная, до скорого свидания! Я знаю, что ты каждую минуту думаешь
     обо мне и желаешь удачи - поэтому удача будет! Безумно крепко и родно
     тебя обнимаю и целую
     Твой Витя
     Привет маме и Анусе!
32.
Ленинград, 3.IX.31.
     Ласточка моя, ненаглядная!
     Ведь уже 2 дня не писал тебе! только вчера послал телеграмму. Котя, это
     очень не хорошо (вовсе не потому, что я должен писать, а потому, что мне
     хотелось и хочется писать, а физически к этому не было возможности).
    Сейчас уже 4 часа утра, но я тоже физически не могу спать (да,
     вероятно, и не буду) не написав тебе о том, что было эти 2 дня, как я тебя,
     мое солнышко, мое счастье, мою радость, мое все, крррепко люблю, прямо
     обожаю. Котя! моя, моя славная девочка!
     Итак - машина окончена постройкой. Вчера и сегодня ее со всех сторон
     обнюхивало и осматривало всякое начальство и ученый люд в виде всяких
     профессоров черной магии и иных искусств, далеких от льна, как моя
     безраздельная любовь к тебе - от, ну, скажем, мыслей о другой женщине. Не
     понимаешь, как это далеко?
     Машина 'в общем и целом' вышла на ять. Не обошлось и без дефектов,
     которые еще нужно тщательно проверить и устранить. С Одинцовым мы
     заключили 'договор о дружбе' и, что называется, поняли и друг друга и
     дальнейшие перспективы.
     Да, пока что авансом получил себе от Облисполкома звание
     премированного ударника. Из этого звания слово 'ударник' оставляю себе, а
     'премию' в виде необлагаемых налогами 1000 руб[лей] преподношу вам, как
     разделяющей со мной все тяготы жизни (все по справедливости, все
     пополам). Это еще не премия, а просто 'подбодрение' от начальства. Очень
     не плохо - лишние 1000 руб[лей] в Вашем бюджете - пригодятся. Ну и
     напьешься же ты! В ближайшие дни лично ее вам передам.
     В связи с некоторым изменением плана работ (т.к. машину-то еще
     будут доделывать!) немного изменятся и наши с тобой планы (но не
     отменятся и не переменятся!). Просто в наш 'маршрут' вклеится еще одна
     совместная поездка на несколько дней (примерно на неделю) в Ленинград.
     Я, по некоторым причинам, которые передам тебе лично, должен
     досидеть до окончательной сдачи машины в Ленинграде. Термин 'досидеть'
     употребляю потому, что моя работа сведется к простому наблюдению и
     'общему руководству'. Ergo - времени займет только по несколько часов в
     день.
     Живу я в Ленинграде в исключительно хороших условиях, которые ты
     со мною с пользой можешь разделить. Мы с тобой провели бы здесь
     чудесные и интересные несколько дней, живя без забот и отдыхая перед
     отпуском и длительной поездкой на юг. Побродили по театрам, музеям.
     Покутили как следует быть!
     А потом двинем в Москву и оттуда сейчас же на юг. Может быть, даже и
     путевки здесь же получим. И выйдет у нас замечательное свадебное
     путешествие. Кошка, я не шутя и не в кавычках пишу свадебное
     путешествие. Чувствую всей душой, всем сердцем, что в наших отношениях
     свершился какой-то перелом, дающий право сказать, что мы с тобой
     молодожены, которые к этому 'молодоженству' пришли через ряд очень и
     очень серьезных испытаний. Значит, мы теперь навсегда будем
     молодоженами. Как это хорошо, чудесно, вкусно!
     Я, люба, весь улыбаюсь, когда думаю о тебе, моей родной.
Значит, если ты ничего не имеешь против, а я думаю, что все только за,
     ибо ужасно все равно сейчас, где я с тобой лишь бы с тобой (а тем более в
     Ленинграде, где мы имеем возможность бесплатно и прекрасно проводить
     время), рисуется следующий план: 6-го вечером я поеду в Москву, где
     останусь до 8-го вечером. Если ты можешь 8-го ехать со мной, то это чудесно
     - если нет, то я выеду один, а ты 10-го. Пробудем мы в Ленинграде до 15-го -
     18-го. Потом via Москва в Сухум или Гагры, где 'сезон' в октябре. По
     дороге туда пару дней проведем в Армавире.
     Я, Котя, думаю, что тебе совершенно не к чему возвращаться в ЛКС. И
     неинтересно для тебя, и плотят мало, и работа трудная. Также вовсе не нужно
     сейчас же идти на другую работу. Ничего не случится, если ты месяца 2
     отдохнешь и проведешь их со мной. Финансов у нас сейчас, слава аллаху,
     больше, чем нужно. А за это время можно не торопясь найти более
     интересную работу.
     Мне почему-то кажется, что мы проведем прекрасно, весело и дружно
     все это время. И сил будет у меня больше и работать будет лучше и отдохну
     лучше, когда ты, мое солнышко, мой воздух будешь около меня. Я буквально
     страдаю и морально и физически, когда тебя нет около.
     <Во> время нашего путешествия в Ленинграде маме будет не скучно,
     т.к. Суня до 15-го проведет безвыездно в Москве и будет маме кавалером. А
     потом, когда мы двинем дальше - посмотрим. Во всяком случае, я о маме не
     забываю и постараюсь, чтобы ей было не хуже, чем нам. (хотя это очень
     трудно, ибо лучше, чем нам вместе или даже также как нам никому не может
     быть).
     Ведь ты одобряешь мой план? Котя, я знаю, что у тебя сейчас по
     отношению ко мне нет 'предвзятости' и ты без 'воплей' о нарушенных
     'планах' весело и хорошо поедешь со мной всюду, где я буду. А как я тебе
     помою спинку в ванной, которая тут, под боком!
      Любонька! Как хорошо жить на свете с любовью. Поживем и мы
     птичками. Кися, улыбнись, читая это письмо с начала до конца и тогда я буду
     знать, что ты со мной.
     Если ты можешь ехать со мной 8-го, возьми билеты в мягком или
     международном (в последнем случае обязательно первой категории) и
     телеграфируй мне об этом так, чтобы я получил бы телеграмму не позднее 6-
     го. Тогда я подготовлю все, уезжая (возьму большую комнату).
     Если же ты еще не сможешь ехать, то или возьми мне одному билет или
     ... я могу отложить свою поездку, скажем так, чтобы 10-го вместе с тобой
     уехать из Москвы, т.е. я выеду из Ленинграда 8-го вечером. Это реши ты и
     обязательно, не жалея лишних слов (ведь ты у меня скряга - люба),
     телеграфируй сейчас же.
     Я лично предпочитаю возвратиться в Ленинград вместе с тобой (хочу
     быть с тобой в поезде) и поэтому, если ты не можешь ехать 8-го - подожду
     до 10-го. Во всех случаях я пробуду в Москве 2 дня. Телеграфируй примерно
     так: Выезжаю восьмого (десятого) тобой билеты беру крепко целую
    (последнее очень нужно, а то обижусь!). Тогда я буду знать ехать мне 6-го
     или 8-го. Понятно?
     Суня, вероятно, уже у вас. Он, в общем и целом крупный идиот и я рад,
     что смогу скоро от него отвязаться. Он думает, что я буду с ним работать.
     Это нужно, чтобы он так думал! а в общем 'наивник'.
     Солнышко, я так счастлив, что мы скоро, скоро будем с тобой рядышком
     жить и, главное, не в привычной обстановке, а как-то иначе. Это так хорошо
     и светло будет! Видно моя привычка писать ночью и на этот раз дала себя
     знать - получилось не письмо, а фельетон!
     Не могу успокоиться, когда думаю, что скоро буду с тобой и уже больше
     не разлучусь! Люблю тебя, мою лапоньку, родинку крепко и нежно и также
     целую всю, всю (и пупик и еще что-то....)
     твой Витя
     Как я хочу быть с тобой. Люба, я не пойду спать без тебя сегодня и так,
     мечтая, просижу до утра. Поцелуй маму.
33.
Ленинград, 11.X.31.
     Моя любимая родинка!
     Вот мы и опять 'в разлуке'. Я в Ленинграде - ты в Москве.
     На этот раз моя поездка по всем видимостям (судя по началу) не столь
     удачна, как предыдущие. А 'начало' это заключается в том, что в первый
     день я вообще не получил комнаты. Ночевал у Ануськи. Правда, они это
     приняли очень любезно и даже уступили мне свою кровать, но все же было
     неприятно их утруждать. А сегодня, при условии всех 'нажимов' - удалось
     получить только койку в общежитии Октябрьской Гост[иницы]. Правда,
     здесь и чисто, и кумпания как-будто бы ничего, но ... я все же предпочитаю
     быть у моей любухи и только в крайнем случае иметь 'отдельную' комнату.
     Так-то, Котька. Как в гостях не хорошо, а дома лучше.
     Дела на заводе не ахти, как хороши. Этот милый идиот Суня уехал еще
     7-го утром, причем здесь он ни черта не сделал - все болел. За болезнь его не
     обвиняю - это дело житейское, но мне от этого не легче. Как следует из
     оставленного им мне письма - он предполагает быть в Москве 17-го утром.
     'Примите меры'. Сегодня весь 'ориентировался', а завтра примусь
     вплотную за дело. Чертовски хочется поскорее кончить всю эту канитель.
     Хочется опять к тебе, к моей скандальной, но любимой, хорошей девочке -
     любушке.
     У Шуры и Ани все all right. Кутька - это все! Кися - я люба очень,
     очень, а ты? Крепко тебя люблю и еще крепче целую
     твой Витя
     Привет и поцелуй мухе.
34.
Воронеж, 24.XI.31.
     Детка!
     Еду чудесно. Мой сосед убрался в другое купе и я совсем один. Спал,
     как убитый. Вечером съел 'все' продукты и запил в ресторане пивом. Сейчас
     лежу и читаю. Чисто и тепло. Прибавляю каждую минуту в весе!
     Поцелуй маму. Крепко люблю и целую
     Витя.
35.
Тихорецкая, 25.XI.31.
     Мои дорогие!
     Слово я свое держу и уже вторично пишу с дороги. Еду превосходно. От
     самой Москвы один в купе. Сплю, ем и беседую с 'немцами'. В ресторане
     дешево и хорошо кормят, т[ак] что твое, муха, продовольствие почти в
     целости. Здесь раза в 2 холоднее, чем в Москве и если бы не паршивая моль,
     то... да, шуба!
     А вы, бабы, мне уже написали? что-то не верю. Каракули, т[ак] к[ак]
     немилосердно качает. Крепко вас целую
     Витя.
36.
Армавир, 28/XI.31.
     Моя дорогая девочка + не менее дорогая теща!
     Мои две открытки и телеграмму вы, наверно, получили. Доехал
     преблагополучно - удобно и незаметно. Мама и папа встречали меня на
     вокзале. Они все такие же, какие и должны быть мама и папа. Хорошие и
     теплые. Немного постарели, но это делаем и все мы с не меньшим успехом,
     особенно если принять во внимание, что я скоро (Оля, извиняюсь!) буду
     лысым.
     Застал здесь настоящую зиму. Холодно и снег, но я не мерзну. Ведь мое
     пальтишко к зиме привыкло. Целыми днями ем и ужасно много сплю. Олька,
     делай то же самое - это очень приятно. Кроме того, надо готовиться к
     'бурной' зиме - ergo - высыпаться заранее. Все мои болезни, как и
     следовало, ожидать, гроша ломаного не стоят. 'Желудочек' в полном
     порядке, лысина тоже, а зубы я вряд ли смогу здесь лечить, т.к. и времени не
     хватит и, кроме того, никто из врачей частной практикой не занимается, а в
     амбулаторию ходить нет смысла и охоты.
     Пока что из знакомых видел только Марию Борисовну. Сегодня,
     вероятно, пойдем к Бердичевским. Вчера вечером был с мамой в кино.
     Вечерами слушаем радио, причем папа доказал, что он очень хороший
     'радист' - ловит Варшаву и прочую 'заграницу'.
     Усиленно обрабатываю маму на предмет поездки к нам. Мама всячески
     согласна, но осуществление этого дела затрудняется тем, что не на кого
     оставить хозяйство. Катя очень стара и слаба - еле, еле передвигается, а
     ведь нужно готовить, убирать, слушать звонки. Ищем добрую душу, которая
     бы согласилась на время взять все эти заботы. Если дело выгорит - мама едет
     со мной.
     Тронусь я, вероятно, числа 5-8. Олинька, постараюсь приложить все
     усилия, чтобы приехать к твоему 'выходному', но не ручаюсь за это.
     Писем от вас, как не следовало бы ожидать, еще нет. В чем дело?
     ленитесь? В Армавире ни черта нет и я не жалею, что все привез. Керосинка
     уже в работе и очень кстати. Звонил в Хуторок - ребята очень приглашают и
     я на днях туда махну.
     Тетя Катя шлет приветы. Крепко вас целую
     Витя
     Киська, родная!
     Это только тебе. Очень тебя люблю и, несмотря на всю приятность
     видеть стариков и им доставить удовольствие - скучаю по моей тепленькой,
     мягкой девочке. Ты, кися, не скучай и жди меня крепко, крепко - скоро буду.
     Я долго здесь не задержусь и скоро двину к тебе, моя люба.
     Папа и мама сильно постарели, но молодцы необычайные. Оба бодрые,
     веселые и с утра до вечера работают. Мне очень хочется, чтобы мама поехала
     со мной и я думаю, что это удастся. Подумай, как мы дома все устроим со
     спаньем и пр. Ладно?
     Внуком все, конечно, бредят и мне очень жаль, что его не увижу. Рита
     сюда писала, что послала нам длинное письмо в ответ на посылку. Если
     писала - значит это так.
     ..... а к моему приезду кончатся все твои болезни и это очень, очень
     хорошо. Правда? а я приеду тоже очень..... Люба, котя, рубенсовская моя
     пышка! Крепко, крепко всю тебя целую (голенькую!)
     твой Витя.
28/XI 31.
    
     Дорогие Олечка и Роза Мироновна, спасибо, что прислали Витеньку в
     таком хорошем виде. Он как-будто и вырос и определенно возмужал. -
     Проводим время в разговорах. У Вити есть что рассказывать, мы не виделись
     2 ; года, а не был он у нас 3 ; года. К тому еще он был за это время за
     границей, виделся со всеми моими сестрами и братьями.
     Витя, как я вижу, написал вам длинное письмо и, конечно, обо всем. Я
     вам посылаю сердечный привет и целую вас. Ваша Ида.
37.
Армавир, 30.XI.31.
     Родная моя девочка!
     Вчера, наконец, получил твое любимое письмо. Так скучно без вестей от
     тебя, моя ласточка! Ты только не подумай, что я 'вообще' тоскую - мне
     только тебя недостает. Здесь уже самая настоящая зима. Снег и мороз
     градусов 10.
     Время летит невероятно быстро. Уже 5 дней, как я здесь, а еще и о
     половине 'дел' не успели поговорить. Папа и мама настоящие молодцы.
     Ведь я немного просчитался. Папе оказывается уже 67 лет, а не 63! Он очень
     бодр и много работает. Мама тоже молодец. Прислуги у нее нет и она все
     время возится с хозяйством. Не потому, что денег нет, а просто негде взять
     прислугу. Катя совершенно развалилась. Еле ноги переставляет и очень
     одряхлела. А так дома все как дома. Хорошо!
     Я так рад, что приехал, ты себе представить не можешь. Старики прямо
     сияют, а это и есть моя радость. Целыми днями болтаем и едим. Я уже
     порядочно располнел (радуйся). Несколько раз видел всяких старых друзей
     (Марию Борисовну и Бердичевских и т.д.). Один раз были в кино с мамой, а
     главным образом слушаем вечерами радио. Вчера вечером поймали
     Будапешт и весь вечер слушали ... концерт Jazz Paul Whiteman! Вот это
     здорово! Слышимость прекрасная. У меня аж ноги плясали.
     Продовольствия тут никакого особенного нет. Могу (по моему мнению)
     провезти сухие дрожжи и мед. Нужно?
     А теперь главное: 2-го едем с мамой в Баку! Старики очень на этом
     настаивают и рады заранее, как дети. Я тоже очень доволен. В Баку пробудем
     дня 3-4, т.е. до 6-7, а потом обратно в Армавир. Из Баку я беру билет прямо
     в Москву и останусь в Армавире дня 2-3. Мне бы очень хотелось приехать в
     твой 'выходной', поэтому немедленно напиши мне, когда у тебя выходные.
     Спрашиваю потому, что в газетах пишут о 'шестидневке' и пр.
     Вчера отдали шить папе костюм. Es war die h;chste Zeit - ходил
     ободранцем. Застал здесь письмо себе от тети Эльзы. Там все + money в
     порядке. Лидочка вышла замуж за ... Вольперта. Ты его знаешь?
    Ну, Лапонька моя серенькая, до скорого свидания! Поцелуй муху.
     Крепко, очень крепко целую мою радость, мое солнышко тепленькое
     твой Витя
     Привет всем от папы, мамы и Кати.
38.
Баку, 4/XII 31.
     Девочка милая!
     Вот я и в Баку. Приехали вчера поздно вечером. Все здесь all right.
     Витюшка (без 'родственной' гордости) - чудесный парень. Весельчак,
     здоровый и страшно забавный. Ко мне сразу пошел и мы с ним все утро
     играли.
     Я очень рад и доволен своей поездкой. Она не только приятна, но и
     полезна. По непонятным причинам я толстею с каждым днем! Сейчас взял
     билеты на обратный проезд (себе прямо до Москвы). Думаю 12-го приехать.
     Очень хочу тебя видеть, слышать и .....
     Поцелуй крепко муху. Привет от всех (пишу на почте в городе). Очень
     крепко тебя целую
     Витя.


Оля – Вите
5.XII.31
Ты прямо кругосветным путешественником стал.
Мы с тобой вместе хорошо 10 дней проведем.
Мы с мамой приготовили ванну и пирог.
Ждем
 Оля.
39.
Баку, 5.XII.31.
     Милая моя, любимая девочка!
     Вчера послал тебе уже открытку из Баку. Писал ее наспех на почте из
     Города. Ведь Ритуха живет не в самом Баку, а на промыслах в Сабунчах.
     Это не только 'Черный Город' (как его называют), но и не менее черный
     ужас. Все черное: дома, земля, лица, воздух. Летает какая-то копоть, которая
     все превращает в черный цвет. Сегодня утром выпал снег, а сейчас он уже
     черен, как сажа. Место как раз для моей Нюхалы. Вот бы ты с 'пыльной'
     тряпкой побегала!
     Одно светлое 'пятно' здесь - это Витюшка (не я, а маленький). Такой
     чудесный маленький человечек! Беленький, упитанный и мягкий. При его
     одном годе и 5 месяцах - необычайно самостоятельный. Все 'сам'. Сам с
     собой целый день играет, сам кушает (не дает себя кормить и все сует в рот
     ложку и вилку), сам одевается и.... сам кричит 'пипи' - когда что-то надо.
     Очень дружелюбный и меня сейчас же впряг в свои игры. Я ему должен петь,
     а он или пляшет, или поет со мной.
     Сейчас Леня и Рита на работе, мама немного вздремнула, а я пишу
     тебе, причем Витюха мне деятельно мешает - тащит мне все свои
     игрушки с требованием 'объяснений'. Я ему привез кипу книжек и он их
     старательно рвет в клочья, приговаривая: 'лосадка' - оторвал кусок,
     'мацики' - тоже, 'синья' - тоже и т.д. Удивительно, что он такой малый
     - очень много слов знает и еще больше понимает. Одним словом, я
     племянником доволен.
     Мне только все время хочется, чтобы все эти 'хохмы' проделывал и
     восхищал ими меня и окружающих не мой племянник, а мой сын. Сын моей
     Олюшки, нежный и мягкий, как она! Кисинька, здесь уже не думать надо, а
     чувствовать.
     Любонька, когда уже ты мне сможешь 'по секрету' сказать: Витя, я,
     кажется, mae..... Люшенька, это будет? скоро будет?
     И со всем этим мне скорее хочется лететь к тебе. Как я уже писал, билет
     взят прямо до Москвы. Выезжаем мы 7-го вечером. 8-го будем в Армавире и
     10-го днем я еду к тебе, моей любе. 12-го, значит, прикачу. Еду таким
     поездом, чтобы приехать утром. Если скорым - то приеду в 7 ч[асов] утра -
     ты меня не встречай - я прямо к тебе свалюсь. Ладно?
     Все тебе кланяются, а Ритуха тщательно оберегает для тебя ... коляску.
     Поцелуй мамуху. Прекрепко и очень, очень нежно тебя, крошка, целую.
     Витя

     [приписка] Тете Олюшке привет и поцелуй. А когда у меня будет
     двоюродный брат? Целую Витя младший
Я позвал Витюшку и говорю - давай тете Оле писать. Он со всех ног ко
     мне и сразу схватил ручку и кричит 'пиать, пиать'.


Наступил 1932 год.
Витя занимается научной работой. Он заведует сектором. Мама ему печатает .
Оля работает переводчицей  в Оргтекстиле и печатает на машинке.
Ее посылают в командировку в Вязники Ивановской области 19 апреля . Живет в гостинице Свет.
Оля – Вите
25. IV.32.
Витя родненький  мой, знаешь, что случилось? Меня  покусали вши. Я хотела сперва дать телеграмму Покусана  вшами. Является ли основанием преждевременного отъезда срочно.
Но потом  подумала , что ты ничего не поймешь и решила  написать письмо.
Я на все шла  и со всем примирилась и с грязью и с клопами и с уборной  и с холодом – но вошь совсем не входила в мои планы.
[Москва], 20/VII. 1932
     Люшка, голубка моя родная!
     За отчетный период (со времени разговора по телефону) произошло
     следующее:
     Мама со мной не поехала, т.к. с одной стороны она 'болела' насморком,
     а с другой было очень жарко. Я пообедал дома и в час дня поехал с
     Марковичем и Аней. В Быкове очень хорошо: купались (я даже часик
     поспал), ели, пили. У них 'внутренне' все по-прежнему.
     Вчера весь день работал, а вечером встретился с Левой и Сошей -
     немного погуляли. Последняя честно меня развлекает.
     23-24 обязательно буду у тебя - тогда переговорим о всех вопросах, в
     т[ом] числе об отпуске (есть новый вариант) и пр.
     Сегодня начинается конференция - мой доклад завтра. Эти дни буду
     очень занят. (кутить не буду!).
     Дома все all right. Мама выглядит хорошо. Звони и пиши, что тебе
     привезти. Если будешь звонить, то после 10 ч[асов] веч[ера]
     (конференция).
     Крепко целую
     Витя
[Докладная записка]
    
     Докладная записка
     Моей любошной киске
     Про то, как я живу,
     Хлеб ем и воду пью,
     От жары страдаю,
     Ни черта не понимаю,
     Очень к Любке хочу
     Этого сделать не могу.

     Дорогая моя киска,
     Эта короткая записка
     Объяснит тебе причины
     Моего поведения 'скотины'
     Почему обещал и не приехал
     От того чуть с ума не съехал
     На вокзал торопился
     Что на заседании очутился.
     Про историю с РКИ тебе рассказывал
     Двадцать девятого вопрос Беленький
     на Совнаркоме размазывал
     Я оправдывался, врал и плакался
    Наконец Молотов надо мной сжалился
     Обвинение 'временно' без последствий оставил
     И ... Наркому на доследование направил.
     Случилось это вечером, окончилось поздно
     Ехать Максимом считал невозможным

     Вот тебе уважительная причина
     Почему я 'так сказать' 'скотина'.

     Дела все идут вполне благополучно
     Совсем не кутим и сидим дома безотлучно
     Разве, что пару раз пил водку и,
     видел Сошу
     Не пьянел, не хулиганил и ... хотел
     мою Кошу
     В Глухов я не еду - отговорился делами
     В связи с этим поездка к тебе
     не за горами
     Пятого - твой день, а шестого - мой
     Выеду четвертого вечером и смогу вечером же
     быть в Шаховской
     Пробуду с тобой два дня целых
     Как я этим рад!

     О делах мелких мама рассказала
     отлично
     что не сказала - добавлю лично
     Ты, Котинька, помни, что ты -
     моя люба
     Мысленно (очень реально) целую
     тебя в губы
     Звони по телефону!!!!

     Очень тебя люблю, помню, хочу видеть!
     Твой Витя


Оля – Вите
23.VII.32.
Котик, знаешь, чем больше я вижу чужих людей, чем больше говорю с ними о жизни, тем более убеждаюсь, что так хорошо, как мы с тобой, никто не живет.
Твоя Оля.
1933 год.
Он первый раз поехал в санаторий «Красная Звезда» в Кисловодске, 13 / IХ через
 Армавир.
    
1.
Кисловодск, 16/IX.33
     Дорогая моя девочка,
    сегодня третий день, как я уехал и уже пишу тебе третий раз (+ одна
     телеграмма!).
     Для 'системы' начну по порядку:
     I. Ехал очень хорошо. Было удобно и тепло. Компания тоже ничего - во
     всяком случае не воровская. По дороге обжирался дынями и помидорами.
     Этого зелья - много и не дорого.
     II. Приехал в Армавир в 4 ч[аса] утра. Конечно, папа и мама встречали.
     Что сказать о них? Они оба очень постарели, устали, но страшно бодрятся и
     вообще мои дорогие, хорошие старики. Провел с ними замечательно весь
     день (папа не пошел на работу). Они мне страшно обрадовались, кормили,
     поили, не знали куда посадить. Одним словом, был дома и этим все сказано.
     Большую радость доставил и им подарками, особенно материей, которая
     специально от тебя. Мама будет шить себе из него костюм. Пирожки
     пользовались заслуженным успехом и были съедены в один миг.
     Планы стариков в связи с моим приездом изменились. Если папа до 1/X
     не получит путевки, то тогда 99% вероятности, что они со мной приедут оба
     на 2 недели в Москву. Если же папе удастся выбраться в Кисловодск, то
     тогда, может быть, что приедет к нам (опять-таки со мной) одна мама.
     Заранее радуюсь любой из комбинаций. Что бедным старикам (и всем
     оставшимся в живых) пришлось перенести - это трудно описать, да и не
     хочется сейчас портить себе и другим настроение. Коротко - население
     сократилось на много сотен тысяч!
     Совсем особая статья и графа - это мой племянник. При всей моей
     сдержанности в отношении к детям, должен сказать, что Бубке
     определенно имеется конкуренция. Витька совсем в твоем, Ольгушка, вкусе.
     Очень самостоятельный, сообразительный, удивительно правильно (и много)
     говорит, веселый (хохот был весь день) и - в отличие от карточек - просто
     красивый мальчишка - розовый весь и с темно-синими глазами. Кеглям и
     вообще всему, что я привез был очень рад. Только шапка оказалась немного
     мала - хотя это не мешало ему таскать ее весь день на голове.
     Маме и папе я много рассказывал о нашем с тобой дружном житье, о
     любе. (оказывается тетя Лена напела им в письмах целые дифирамбы
     нашим с тобой идеальным отношениям!). Смотри, Котька, не подкачай!
     Вечером поздно уехал. Сразу получил плацкарту и великолепно
     продрыхал до Минвод. Сегодня утром ввалился в Кисловодск. Мой приезд и
прием в Санатории должен описать особо, когда наберу побольше
     впечатлений. (пока что я только 2 часа здесь!).
     Но коротко: санаторий очень близко от вокзала, в Ребровой балке.
     Совершенно новый и архи Modern (стиль и весь уклад). Исключительно
     красивый.
     Я пока что вымылся под душем, позавтракал и жду врачебного осмотра.
     Котька, у меня все (за искл[ючением] штанов) отобрали! Карраул! Вернут
     только белье и то с разрешения врача. Завтра опишу тебе подробно весь день.
     Погода исключительная. Ни облачка, тепло и приятно.
     Очень крепко, очень нежно тебя целую и сильно люблю
     твой Витя
     Всем привет! Поцелуй муху и тетю Лену. Котя, если обидел - прости
     меня, но и ты с...
     Мой адрес (для писем): Кисловодск, Санаторий 'Красная Звезда',
     корпус III, комн. 39
2.
Кисловодск, 17.IX.33
     Дорогая девочка,
     Сегодня уже могу приблизительно дать отчет о моем житье-бытье.
     Итак. Санаторий очень хороший. Построен в прошлом году, постановка
     европейская (очень красиво и sachgem;ss477 обставлен), чистота вроде как у
     нас в комнате, имеется клуб и пр., столовая со стеклянными стенами и
     чудным видом и пр.). Всего живет 200 чел. Я нахожусь в комнате еще с
     двумя - славные ребята (подробно соседей еще не знаю).
     Вчера утром приехал. Сразу отобрали все вещи и вымыли меня в ванне и
     под душем. Дали белье, брюки, пиджак и халат. После ванны я отвоевал
     обратно мое белье и костюмы и имею сейчас вполне приличный вид. Но в
     комнате можно держать только одну перемену чистого белья - остальное
     хранится в кладовке. Строгости вполне законные - зато нет ни насекомых, ни
     болезней.
     Сегодня был у врача. Мучили ок[оло] получаса. Нашли состояние
     хорошим. Прописали нарзанные ванны и легкую физкультуру (ванны
     начинаю сегодня).
     Распорядок дня. 6 ч. 30м. - подъем, потом до 7 ч. физкультура. В 8 ч.
     завтрак, потом до обеда ванна и свободное время. В 1 ч. обед, потом до 3 ;
     'мертвый час'. В 4 ч. чай. Затем свободно до 7 ч. В 7 ч. ужин, потом
     'развлечения', в 9 ; ч. вечера молоко и в 10 ч. спать обязательно.
     Как кормят. (описываю 16/IX)
     Завтрак: кофе, масло и омлет с гарниром.
     Обед - суп с лапшой, бефстроганов, виноград
     Чай - чай с сладкой булочкой
Ужин - зразы с кашей, кисель, молоко
     Перед сном - молоко и сладкая булочка.
     При этом хлеб белый, сколько съешь - стоят целые корзины. Все было
     очень вкусно. Вполне достаточно. Купил вчера кило винограда (2 р.).
     Сегодня 'пощупаю' Grand Hotel.
     Вообще же, очень хорошо. Только погода сегодня 'московская' -
     дождь, как из ведра. Очень жаль, ибо гулять нельзя. Буду спать и читать
     книжки.
     Вот тебе и отчет.
     А дальше - очень скучаю без тебя и уже хочется домой. Это зараза
     какая-то! Видно, если любишь, то становишься ужасно несамостоятельным и
     привязанным к месту. И как это не плохо - все же любить (я люблю Олю).
     Кися - как у тебя дела? Получила ли деньги у Квасникова? Имеешь ли
     работу? Карточки сдавать не надо, а если сдали - получи обратно. Выданную
     справку прилагаю - при санаторном лечении карточки не отбираются. Пиши
     мне обо всем очень подробно, а то я не выдержу и уеду. Хочу все, все знать.
     Пусть и Муха пишет. Поцелуй Муху.
     Тебя крепко целую, люблю и жду 'взаимности', которая на расстоянии
     должна выражаться в частых письмах. Понятно?
     твой Витя - он же 'санаторный больной'
     Еще раз адрес: Кисловодск, Санат. Красная Звезда, корп. III, комн. 39
Оля – Вите
17. IХ.33.
Котулинька дорогой, открытку из Курска ты  зажулил, телеграмму из Армавира срочную и   только сегодня пришла телеграмма  из Кисловодска.
Значит ты уже прибыл и начал заниматься  собственным ремонтом. Это очень хорошо. Смотри же, Котя, старайся  во всю. Выполни мое задание и хорошенько поправься. Напиши подробно, что сказали тебе врачи и вообще все.
Я тебе в хронологическом порядке опишу как проводила эти дни. 13/ IХ с вокзала поехала прямо к Симе. У нее  очень хорошая машинка. Красивый шрифт и легко очень идет. Моя  ей и в подметки  не годится.
В 5 часов встретилась с Софи в Торгсиновском  кафе. Подумай, есть очень много народу, который лопает там. Я прямо поразилась. Часов к 10 приехала домой.
14. Не помню. Да были полотеры.
15. Вечером  была с мамой у Симы. Были только  Маша, Женя и мы. Было не слишком весело. Накормили нас ужином. Я принесла чудную бабу – грелку на чайник.
16. Утром была в Наркомземе. Сдала твои карточки. Денег еще нет.  После выходного будут. С коопкнижками ничего не вышло. Машину не перерегистрировали а переключить пай тоже нельзя.
Вообще , ты сердишься, но я ужасно не люблю  ходить  к тебе на службу и исполнять служебные дела.
Вечером  была на чистке писателей.
Сегодня утром купалась, потом была с мамой на Арбатском рынке, купили бруснику.
Вечером был у нас Николай Георгиевич. Играли в 501 и продули ему 8 руб.
В общем дни идут  и чем то они заполняются.
Работы  совсем нет и меня  это очень угнетает.
Кота, 1-го приедет в Кисловодск Казарновский. Если тебе что-нибудь нужно – он может привезти. Может быть белые туфли или брюки? А папиросы дать ему? У меня есть 10 пачек Герцеговины.
Как ты нашел маму и папу? Они тебя?  Шура сейчас в Москве. Завтра уезжает Вахтанг Юлианович (Микиладзе).
Люба я тебя очень люба .Но писать каждый день не обещаю. В нашей «взаимности» можете не сумлеваться.
Кстати рези на голове еще не чувствую. А вот как обстоит дело с рожками с вашей стороны ?
Ты лапа каждый день съедай не меньше чем один килограмм винограда. Ты взвесился? Ну до свидания мое счастьице. Я сейчас буду мыть голову, а то касторка все склеила и кончать работу.
Твоя Оля.

3.
[Кисловодск] 18.IX.33
     Котька!
     Сегодня день так занят разными лечениями (ванны, анализ, рентген), что
     пишу тебе, только памятуя свое обещание писать ежедневно.
     Дождь продолжается и это sehr unangenehm (нем. это очень неприятно). Хотя успел уже погулять
     и довольно далеко. Жду очень письма от тебя. Завтра напишу подробно.
     Целую Муху и тебя
     Витя
4.
[Кисловодск] 19.IX.33
     Моя дорогая девочка, вчера отправил тебе только открытку, т.к. был
     весь день 'в расходе'. Делал анализы крови и пр., рентгеновский снимок,
     принимал ванну и пр. Одним словом - лечусь во всю. Завтра начинает меня
     мучить зубодер.
     Погода сегодня, наконец, установилась. Солнце, ясно и тепло. Это
     очень приятно - буду принимать солнечные ванны (не лунные - прошу
     заметить!).
     С питанием в Grand Hotel; ничего не вышло, чему я очень рад.
     Потребовали еще 125 руб. - я отказался. У нас кормят отлично, никуда не
     нужно ходить (а ходу было бы 15 мин.). Вообще мне очень повезло -
     санаторий чудесный (по отзывам людей - один из лучших здесь), кроме
     того, это санаторий, со строгим режимом, лечением и наблюдением
     врачей, а не дом отдыха, где 'делай, что хочешь'. Каждые три дня меняют
     белье!
     Для примера (еда) вчера:
     Завтрак: масло, икра, рисовая каша, кофе
     Обед: борш, фаршир. перец, комп. из груш
     4 час.: чай и булочка
     Ужин: рубл. шницель, кисель, молоко
     9 ; час.: молоко и булочка.
     Очень вкусно и сверхдостаточно. Я только прикупаю фрукты и купил
     масло, которое мажу всегда и при всяком блюде. Приеду толстый!
     Компания тоже начинает понемногу подбираться. Мой сосед по
     комнате - милый парень (его знает Боря), некто Кричевский. Мы с ним
     'дружим'.
     Вообще же здесь встречаю тьму знакомых: 1) Миша Хохловкин, 2)
     Зина Каневская, 3) чета Дубицких (мы их с тобой в 29 г. видели здесь),
     4) даже одну девочку из Сашиной серии встретил с каким-то военным
     хахалем, но как ее звать - не знаю, 5) Гранберг - это все за 3 дня!
     Для себя пока подходящего 'объекта в юбке' не вижу. И не только не
     вижу, но и видеть не хочу. Говорят, наступит после 10-ой ванны, но тогда
     я уеду.
     Хочется задать тебе тьму вопросов, но это (думаю?!) лишне - ибо ты
     сама будешь часто и подробно писать. Уже написала? В порядке ли у вас
     все с деньгами? получила ли обратно карточки? Горт?
      Котя - пиши.
     Хочется домой - не знаю, как досижу. Люблю тебя очень очень
     крепко и хорошо. Еще раз - пиши подробно обо всем. Поцелуй муху и
     привет соседям и друзьям. Крепко и нежно тебя, мое солнышко, целую
     твой Витя.
5.
[Кисловодск], 20.IX.33
Это такая тоска, Олюшка, писать безответные письма, что прямо хоть
     или не пиши, или садись и езжай домой. Ты это учти! Если и завтра ничего
     не получу - начну телеграфную 'обработку'.
     У меня все all right, кроме погоды, которая опять что-то шалит. Дождя
     нет, но и солнца не видно. Все ли у вас в порядке? Я даже уже Богдана
     просил справиться об этом. Гадкий утенок. Муху целую. Тебя - тоже, и при
     том очень крепко.
     Витя.
    

Оля – Вите
20/ IХ.33.
Дорогая моя ласточка, вчера получила от тебя письмо, сегодня тоже. Ты молодец, продолжай так дальше. Пусик, а мы тебя уже тут жалели, что у тебя отобрали все вещи и тебе придется щеголять все время в халате. Теперь же ты опять франт и смотри даром время не теряй. Обязательно повозись с другой девочкой «которая тебя будет ценить и любить», тогда ты только увидишь, какое у тебя сокровище (без кавычек пожалуйста).
Очень хорошо если удастся получить твои карточки обратно, но они могут их и не вернуть.  Завтра зайду туда.
Вчера я была за деньгами, но Квасников приготовил мне  чек. Что же мне с чеком делать? Я просила его обменять. Сегодня еще не было готово. Надеюсь уж завтра получить деньги.
Я теперь сплю с мамой на раскладушке. У нас Шура, он болен (грипп) и  Анюта у нас в комнате.
Кота подумай, что со мной случилось. 18 вечером шла с Ковалевым по Тверской и вдруг на нас упало стекло. Прямо чудо, что все благополучно обошлось. Меня стукнуло в спину по платью, а Ковалеву  порезало «новые» брюки и ногу. Первое его очень расстроило. Я его отправила домой, а сама пошла к Симе. У Симы было много чужих мужчин и они все рьяно играли в покер. Нам это дело надоело и мы пошли к Жене.
Я вообще , Кота, без тебя очень легка на подъем и мне кажется, не только от меня зависит, что мы скучновато живем. Сейчас у меня есть работа небольшая  от Доры. Больше пока никаких перспектив.
Пуська, ты курить не бросил? Папиросы покупать?
Мы сварили брусничное варенье. А вчера помазала голову касторкой и это очень противно. А ты лечишь волосы?
Я очень рада, что наши приедут. А как тетя Катя? Где ты будешь столоваться ?
Целую мой родненький Котик очень крепко. Твоя Оля.

Да я сегодня получила 25 р. выигрыша  за пятилетку. Мы еще выиграли  по тиражу 3 -го решающего года. Кажется 20 р. +  облигация 25 р. Но  т.к. облигации нигде нет, то она вероятнее  всего у Володи Семенова. А еще неизвестно  совсем, когда  Володя приедет. Придется ждать его. Гонелин все тянет, отложил на 20. Все равно  я эти деньги получу не добром так злом.
Все время веду бесплодные разговоры. Но своего добьюсь. Хотя бы для того, чтобы победить тебя в соревновании и толкнуть тебя на такой же поступок.
Вчера заходила к нам Аня (Анна Моисеевна).
Ума приехал (еще один двоюродный брат Вити, самый младший Наум Моисеевич (1906-1977), стал профессором)
А Леня получил назначение вместо Забайкалья в Киев или Тифлис. У Бори все тоже. Он был сегодня у нас с Таней к обеду.
Коша, ты обязательно привези пару  мужчин на зиму для меня . Девочки для тебя всегда найдутся .
Лапуша моя дорогая, хорошенько поправляйся, отдыхай и не нервничай. Мне ничего не привози оттуда, пожалуйста. Целую тебя, моя птичка синяя очень крепко и так же крепко и хорошо люблю.
Твоя Оля.
Оля – Вите
Кота, получила письмо от 21 го. Не ругай, я ведь пишу тебе очень часто. Уже 1/3 нашей разлуки прошла. Ужасно хочется тебя встречать толстым и бодрым. I love  you без всяких но. 
Целую Оля.


Оля – Вите
После 20/ IХ.33.
Ласточка моя дорогая, любимый мой мальчик. Я тебя на 2 дня надула – не писала , но , правда, без злого умысла.
Ты, мой котаха, чего панику наводишь? Чего даром беспокоишься?  Сегодня получила твою грозную открытку и сегодня же звонил по твоему поручению Богдан. Чего это ты? Я тебе уже несколько раз писала и ты конечно inzwischen (нем. теперь) уже имеешь мои письма.
Лапуня, ведь мы условились, что ты пишешь каждый день, а я реже. (примерно через 2 дня). Ясно что до первого письма получился большой перерыв. Чего же волноваться?
Ты котик, раз и навсегда заруби себе на носу: у нас все в полном порядке и если что либо малейшее случится - я сразу же тебе сообщу об этом.
Ты же стараешься  поволноваться  обо мне. Это лишнее. Во всяком  случае, котаха, если ты недобрал  своих обещанных 4 кг поставишь в связь с отсутствием писем – то этот номер тебе не пройдет. 10 фунтов  ты обязан  привести. А если хочешь мне доставить большую радость, то еще больше.
Ты еще не пишешь, как себя чувствуешь?  Лучше ли?
 Шура все еще лежит У него все время  повышенная  температура. Вчера приехала Анюта из Харькова. Я ее встретила и  весь день была занята (поэтому и не писала).
Ты ведь сам  понимаешь, котаха, что у нас много забот и возни дома теперь. Я сплю с мамой  на раскладушке, Анюта с Шурой. Но с другой стороны я очень довольна, что не одна дома. Не так скучно без тебя.
Анюта очень черная, но совсем не пополнела.
Только что звонила Соха. Она вчера приехала. Миша в Хосте. Карточки твои я получила обратно, хотя я и Буравик считаем, что это неправильно. Завтра поеду сдавать карточки на прикрепление. Пуся, я говорила с тетей Леной (сестра Иды) по телефону. Ей завтра вырежут  последние полипы. Она получила письмо от Риты. Рита пишет, что папа себя не важно чувствует и что летом было очень хорошо. Единственное темное пятно это папино самочувствие и твое поведение по отношению к родным, что ты и не пишешь и не едешь. Она сама тебе по этому поводу будет писать. Меня эта Ритина  выходка (в отношении тебя) очень возмутила и я оставляю ее без всяких комментариев.
Лапуля, я письмо сейчас бросаю, поэтому кончаю.
Завтра обязательно напишу еще.
Целую крепко крепко моего любимого мальчика.
Я тебя очень люблю и думаю о тебе, но писать каждый день не могу . От всех привет. Твоя Оля

6.
Кисловодск, 21.IX.33
     Дорогая девочка (черт),
     Несколько успокаивает меня только то, что письма идут 4-5 дней, а
     то, не получив от тебя ни весточки и сегодня, я уже решил было устроить
     хорошую панику. А, в общем, ты очень нехорошо делаешь, что не пишешь.
     Это и мой 'писательский' пыл охлаждает (уже охладило). Хоть и пишу
     ежедневно, но чувствую, что это ''по обещанию.
     Чувствую себя (с точки зрения здоровья) очень хорошо. Принял уже 3
     ванны. Сегодня меня вторично осматривал врач и нашел все all right. Все
     анализы - хорошие. Одним словом - жить буду до самой смерти. Жратва
     хорошая. Кроме того, истребляю много слив и груш (винограда последние
     2-3 дня что-то не видно).
     Одно, что не балует - это погода. Ежедневно дождь и все время
     пасмурно. Невзирая на эти препятствия - гуляю, хоть и в галошах.
     Компания подобралась ничего себе - не скучно и не весело. Много
     читаю. Вчера был у нас кинематограф - шумно, весело и дрянно.
     Насчет 'бабов' пока все благополучно. Толстых ex nostris488 не люблю
     (а Кисловодск изобилует именно этим видом млекопитающих). Что
     касается иных прочих, то .... еще не прошло 3-х недель, или, как здесь
     говорят, я не принял еще 10 ванн (желания определенного свойства
     приходят после 10-й!). А так как всего мне нужно принять 10 ванн, то ....
     все 'желания' привезу в Москву в целости и сохранности. Кому их только
     в Москве отдать?
     Я тебя очень люблю и также очень не люблю ледок, окружающий
     тебя. Думаешь, я его растопить не умею?
     Из Армавира еще ничего не имею и поэтому не знаю, каковы их
     планы, едут ли со мной в Москву и т.д.
     Надеюсь, что у вас все all right, деньги получены и пр. Взяли ли вы
     обратно карточки? Сделайте это.
    Передай привет всем друзьям (сама знаешь кому). Поцелуй Муху.
     Прекрепко тебя, дрянь моя любимая, целую
     Витя
Оля – Вите
После 21/ IX.33
Кота, получила письмо от 21 го
Не ругай, я ведь пишу тебе очень часто.
Уже 1/3 нашей разлуки прошла.
Ужасно хочется тебя встречать толстым и бодрым.
I love you , без всяких но.
Целую крепко . Оля.

7.
Кисловодск, 22.IX.33
     Моя дорогая, любимая девочка - самый лучший день (несмотря на
     дождь) - сегодня. Получил, наконец, твое первое письмо (от 17/IX). Котик, я
     пишу тебе, начиная с 14.IX ежедневно, поэтому, если за какое-либо число нет
     письма - значит оно пропало. И впредь буду писать ежедневно.
     Страшно неприятно, что ты до сих пор не получила денег. Если опять
     выйдет какая-либо задержка - обратись к Богдану. Карточки вы, наверно,
     уже взяли обратно. Что касается кооперации и пр., то всю эту ерунду уладим
     при моем приезде - ты этим не занимайся.
     Из Армавира еще ничего не имею, поэтому не знаю окончательных их
     планов. У меня особых новостей нет. Усиленно лечусь и ем (аппетит
     хороший). Гуляю не очень много из-за погоды. Зато дуем в 501 и шахматы.
     'Девочек' нет и не предвидится, так что в этой части твоя директива
     выполнена не будет! Зато есть пара приятных мужчин.
     Котя, с Казарновским мне ничего не присылай - у меня всего
     сверхдостаточно. Ты, мусик мой хороший, не скучай, ходи в гости и театр и
     помни, что я о тебе думаю каждую минуту и никогда не поехал бы сам, если
     бы не действительная необходимость.
     Мне уже очень хочется домой. Вне зависимости от всего приеду числа
     11-го, чтобы еще 2 дня побыть дома.
     Привет всем, всем, всем. Муху поцелуй. Прекрепко целую мою девочку,
     мое солнышко
     твой Витя.
8.
[Кисловодск], 23.IX.33
     Сегодня, кошка, первый по настоящему хороший день. Солнце и тепло.
     Только ветер такой, что прямо с ног сносит. Ходили компанией на Седло и
     порядком устали. Поэтому прошу простить за открытку. Рожа моя немного
     покраснела и обветрилась. После прогулки с наслаждением полежал в
     нарзане. Как видишь - сибаритствую!
     Настроение очень хорошее потому, что вчера имел письмо от моей
     Ольгушки. Вот если бы почаще! С нетерпением жду конца ссылки и
     свидания с тобой.
     Передай серд[ечный] привет тете Лене - не знаю ее адреса и не могу
     сделать это непосредственно. Целую муху. Крепко целую тебя Витя.
9.
[Кисловодск], 25.IX.33
     Девочка, моя любимая - сегодня очень юбилейный день. Получил от
     тебя сразу все три возможных почтовых отправления - письмо, открытку и
     телеграмму! Страшно рад, страшно тронут и благодарен тебе. А тут еще
     солнце третий день шпарит вовсю - так что 'началась осень!'
     Мы с тобой уже 7 лет вместе живем и еще ни разу с тобой не случалось
     никаких несчастий. Достаточно было тебе пойти с чужим 'хахалем', как
     валится с 4-го этажа что-то и чуть дело не кончается катастрофой! Вероятно
     мысли у тебя были не совсем koscher и боженька разгневался. А вообще,
     идиотство какое-то.
     А что касается жить веселее, то это, очевидно, умеем раздельно мы оба,
     а вот вместе что-то туго идет. Просто нужно немного уступать друг другу и
     хотеть, чтобы было весело, а не искать повода посердиться на другого. Так?
     И уверяю тебя, что все будет all right - и приятно, и весело. Так и сделаем.
     Я себя, во всяком случае, к этому деятельно готовлю.
     Лечусь и пр. на всех парах. Принял уже 5 ванн, запломбировал 2 зуба и
     завтра (ой, ой) мне будут рвать корни. Приеду с 'чистым' ртом. Волосья
     изредка мажу, но мешают души, которые принимаю через день. Ничего - не
     облысею.
     За эти 3 солнечных дня я умудрился даже загореть. Лежу с 9 утра до 12
     на горке у храма Воздуха и грею свои старые кости. Кормят хорошо.
     Винограда что-то давно нет, но ем с успехом яблоки, груши и сливы.
     Взвесился второй раз - прибавил кило. Представь себе - врач говорит, что
     для своего роста я вешу достаточно! Но помня, что мой другой врач (мое
     солнышко) хотят, чтобы у меня был пузик и 3 подбородка - я собираю
     'килы'.
     Вечером идем в театр на 'Джаз' Ренского - говорят, хорошо
     (особенно потому, что бесплатно!). Оказывается в 'Кич' входят 3 театра!
     Вообще, санаторий - великолепная вещь и я доволен, что не попал в Grand
     Hotel, где нет такого лечения, режима и публика: 'Ярон + 4 недобитые
     непмана + 11 толстых евреек + ихние хахали'.
     Да, признака 'рожек' у себя что-то не замечаю - видно, это взаимно,
     ибо за девочками не 'стреляю' - предпочитаю веселую мужскую братию. А
     девочка ждет меня в Москве - и какая девочка! (описывать подробности, а их
     очень хочется описать, посмаковать - ты понимаешь? - не буду - бумага не
     выдержит).
    Котик, ничего мне не посылай! Как Шура? Передай ему привет, а Муху
     поцелуй. Крепко тебя всю, всю в самые 'тайные' местечки целую (все
     родинки!)
     твой Витя.
10.
Кисловодск, 26.IX.33
     Моя золотая девочка,
     Сегодня получил из Армавира письмо. Вероятнее всего папа путевку в
     Кисловодск не получит и они оба приедут к нам в Москву дней на 10. Если
     это будет так, то тогда я возьму нам всем билеты прямо отсюда и папа с
     мамой подсядут ко мне в поезд в Армавире. Если этот номер не пройдет, то
     остановлюсь в Армавире на один день и выедем уже оттуда. Во всяком
     случае выезд буду рассчитывать таким образом, чтобы быть в Москве не
     позже 11-го, и чтобы до 'службы' побыть еще 2 дня с моей Котькой. Об
     окончательном решении своевременно тебя извещу на предмет
     'подготовки'.
     Погода немного испортилась. Хотя и нет дождя, но пасмурно и холодно.
     Мой кратковременный загар начинает сходить (к сожалению).
     Лечение продолжаю интенсивно и чувствую себя очень all right496.
     Только 'килы' набираются медленно. Врач говорит, что это от нарзана и что
     'прибавка' будет через 10-15 дней после окончания лечения.
     Одно только одолевает - скучаю по тебе. Когда едешь в командировку и
     сильно занят, то разлука проходит почти незаметно. Теперь же, в состоянии
     полнейшего отдыха - дело хуже. Все думается о тебе, разные 'мыслишки'
     приходят и вообще хочется к мягкому, серенькому котику. Моя бы власть - я
     бы завтра отсюда на самолете удрал.
     Надеюсь, что у вас все в порядке, Шура выздоровел, карточки получили
     и пр. Как Горт? выдали ли уже и когда дадут? Справлялась ли ты? В случае
     чего, обратись за содействием к Богдану или Штаркову - не стесняйся.
     Завтра еду в экскурсию - на замок к 'Л. и К.' - помнишь этот
     злополучный 'Замок'? Буду ехать, вспоминать тебя и жалеть, что мы тогда с
     тобой немного 'поцапались'.
     Солнышко, люблю тебя все больше и больше - куда это идет и куда
     заворачивает? Страшно подумать. Приеду - съем тебя со всеми потрохами по
     кусочку, зацелую.
     А пока только 'в фантазиях' (которые представляю себе очень реально)
     целую тебя всю, всю, до последней спрятанной родинки.
     Твой Витя.
Привет Шуре и Анусе, а маме + поцелуй.
11.
Кисловодск, 27.IX.33
     Дорогая моя девочка,
     Сегодня только коротенькое письмо, так как и новостей никаких нет и
     время 'страшно' занято (врач, ванны, рентген и пр.). А не писать тоже
     нельзя - должен же я каждый день, как дома, говорить, что тебя люба? Ну,
     вот, и говорю.
     Погода поганая - пасмурно и холодно. И хочется домой до чертиков.
     Одно здесь хорошее (не удивляйся!) - это хлеб. Замечательно вкусный и
     лопаю я его без счета - побольше кило в день.
     Жду с нетерпением известий из Армавира, чтобы знать как быть с
     выездом, билетами и пр.
     От тебя получил пока что 2 письма, открытку и телеграмму. Мало что-
     то, но я не злюсь и не нервничаю - знаю, что все же помнишь и любишь
     меня. Так это?
     А я тебя просто обожаю. Целую тебя, кошечка моя любимая, очень
     нежно и крепко
     Твой Витя
     Муху поцелуй. Микеладзе - привет.

Оля – Вите
27/ IХ.33.
Лапусик, мой дорогой, что слишком часто  я тебе пишу  тоже каждый день выходит, сегодня  получила  письмо от 22 и открытку от 23. Т.о. вчерашний пробел заполнен и равновесие восстановлено. Одним словом выкинь это из головы.
Ты досидишь свой месяц в санатории, будешь 2 дня дома и приедешь не раньше 18, 19 го домой.
Саша, наверно человек маленький на службе, ни с кем не согласовав , приехал на 6 дней позже и никто ей ничего не сказал. Тебе же Ошмарин позволил задержаться. Ты уехал раз за три года  и наверное  на три года вперед, не успел уехать, уже хочешь обратно  раньше 20 го. Это заруби, мой Котаха себе на носу.
Я уже сказала, что ты задержишься . я тебя раньше  18 го не хочу видеть в Москве. Пусенька, почему ты не пишешь, как ты поправляешься? Прибавил ли в весе?  Сколько? Ведь нас это больше всего волнует.
Нового ничего нет. Шуре все не лучше. По вечерам мы дуемся в покер. Я проигрывала, видно ты меня любишь.
Коопкарточки я таки оставила до твоего приезда.
Приехал Володя Семенов. Он понравился , потолстел на 5 кг. Он говорит , что ты ничего не говорил ему  насчет выигрыша . Врет наверно. Да, Пусик, знаешь, мне кажется что с квартирой нашей  нас объегоривают. Ведь все застройщики до сих пор не платят  за квартиру. А ты с одной стороны числишься застройщиком - платишь за страховку, а с другой платишь за квартиру. По моему это не правильно и когда приедешь надо будет разобраться. Правда?
Из дома имела письмо, но они ничего не пишут о приезде.
Ласточка мне уже самой очень хочется в санаторий быть с тобой, но раньше срока я «умоляю» не приезжай. Па.
Оля.

Оля – Вите
Открытка
28/IХ.33 г.
Кота, получила письмо от 21 го и все еще ты ты меня ругаешь. Но я ведь пишу тебе очень часто. Первое письмо отправила 16 го. Ясно, что получился маленький интервал. И волноваться тебе совсем нечего. Вчера писала письмо. Сегодня даю телеграмму. А ты все еще недоволен.  А ты хоть по « обещанию», но пожалуйста пиши. Пусик, сейчас я отвезу карточки в НКЗ и поеду к Софи. Погода у нас очень солнечная и дождей нет. Ласточка, как  ты выглядишь?  Был ли у зубного врача.
Привет тебе от Володи и тетки. Наши пусть сами пишут.
Я от них, привет принципиально передавать не буду. (Аня, Шура). Пусик, а уже 1/3 нашей разлуки прошла. Ужасно хочется тебя уже встречать толстым и бодрым. I love you без всяких «но».
Целую нежно твоя Оля.
12.
Кисловодск, 28.IX.33
     Моя любимая, дорогая девулинка,
     получил сегодня большую корреспонденцию: твои письмо, открытку,
     телеграмму из Армавира.
     Ты, конечно, так радуешь меня своими бодрыми письмами, что мне
     хочется получать их по 3 раза в день и поэтому вполне естественно мое
     нетерпение, волнение и пр. Но уже скоро кончится эта письменная канитель
     и мы сможем говорить и любиться личною
     Папе очень нужен Кисловодск и я прилагаю все усилия, чтобы его здесь
     устроить. Думаю, что это удастся. Тогда в Москву со мной поедет только
     мама. Если же папа не устроится, то поедут оба. Во всех случаях выезжаю
     отсюда не позже 9-го, поэтому не пиши мне после 4-го, но 4-го обязательно
     напиши последний привет.
     Если бы не лечение, я бы уже сбежал, т.к. погода скверная и от этого
     приходит всякая 'тоска'. А лечусь я вовсю и это не дает набрать 'килы',
     чему я ни капельки не печалюсь, ибо 'килы' придут на мухином столе, если
     буду здоров. Не бойся - ссылаться на отсутствие писем, как причину
     'худобы' не буду!
     Интенсивнее всего лечу нервы и .... зубы. Последние мучат больше
     всего и больше всего отнимают времени. 2 зуба уже готовы, еще один 'в
     работе' и очень серьезной и 'болезненной' - его кончу. Остается еще один –
     если его не успею - долечу в Москве (свежо предание, но верится ....). Вот
     тебе и полный отчет о моей пасти.
     В остальном чувствую себя очень хорошо и бодро. Нарзан - молодец! С
     девочками все еще не путаюсь. Да и путаться не придется, ибо когда подойдут 3
     недели (по теории Лиды) я поеду в Москву. Значит, этой самой девочкой
     придется быть тебе! Чуешь ли ты эту опасность? Готова ли к ней? Смотри!
     По вечерам немилосердно скучно и поэтому дуемся в карты и домино.
     Тебе позвонит по телефону и передаст привет и 'сплетни' некто Кляцкин500,
     мой сожитель по санаторию. Он славный еврей.
     Ну, Любонька, вопросов не задаю - ты, золотая девочка, и сама все
     пишешь. Привет честному семейству Куперлечи501 и Микеладзе502. Доброму
     домдуху Мухе - поцелуй. Тебя всю нежно и крепко целую
     Твой Витя
     На тебя больше никакие стекла не летели?
13.
[Кисловодск], 29.IX.33.
     Дорогая девочка!
     С ужасом обнаружил, что у меня нет бумаги, а уже вечер и купить
     <негде>. Поэтому сегодня открытка. Сердечный привет. Идет дождь и очень
     противно, но настроение хорошее (без 'девочек'!). Крепко целую всю
     команду.
     Витя
14.
[Кисловодск], 30.IX.33
Моя дорогая девочка!
Вчера неожиданно кончилась бумага, взять было неоткуда - поэтому
написал тебе только открытку. Теперь буду писать на т[ак] наз[ываемой]
'иллюстрированной' бумаге с 'загадочными картинками'.
Дождь продолжает лить, как из ведра, поэтому о 'приятном'
времяпрепровождении не может быть и речи. Сижу целый день попеременно
в разных комнатах санатория, играю в домино (осточертело уже) и читаю
(dito). Одним словом, - весело!
Еще пара таких дней и я сбегу отсюда - благо билет еще не заказан (жду
ответа из Армавира) и я волен располагать собой. Решено, что мама едет со
мной твердо, а папа в зависимости от путевки. Если поедут оба, то я думаю, что
мы с тобой переедем к мухе в столовую, а моим старикам уступим наш диван +
раскладушка (вторую тоже придется снять с верха, но это уж сделаю я сам!).
Как видишь, я мысленно уже дома, да и фактически не имел бы ничего
против того, чтобы сейчас, киська моя серенькая, сидела у меня на коленях, и
я ее гладил по шерстке и целовал всю, всю, что и делаю пока письменно
Витя
Муху крепко поцелуй, а ребятам привет!
     Это мы снялись перед нашим корпусом: т. Кричевский (с края), т.
     Кляцкин (в середине) и мы!

Оля – Вите
30/IХ.
Витюшечка, радость моя. Заруби себе раз и на всегда на своем носике, что 11 го ты в Москве не будешь. Если приедешь, то в дом тебя  все равно не впущу. Я уже тебе раз высказала свой взгляд на это дело, повторяться не буду. Но если ты не хочешь, чтобы у нас с первого же дня начались «семейные сцены», то ты будешь дома не раньше 18 го. На службу ты все равно пойдешь  не раньше  20 го. я это решила твердо и спорить со мной совершенно бесплодно. Поняли, сэр?
Ну, предположим, у меня завелся хахаль и мне неудобно, что бы ты приехал раньше 18 го. Нет, шутки в сторону, не дури, мой мальчик, и не думай о службе теперь дальше. Я очень рада, что наши приедут. Единственное  замечание я могу только сделать  в том отношении, что пожалуй  удобнее было бы , что бы они приехали не с тобой, а на неделю позже. Ведь надо твои вещи убрать, окна клеить, теплые вещи убрать и т.д.
Потом мы ведь выедем в столовую. А после такой длительной разлуки, не захочется ли тебе быть со мной без свидетелей? И т.д. Но это конечно, не решающее. И делай  как вам удобнее. Я во всех случаях буду довольна.
Вчера  была на именинах  у Сони до утра. Было так себе, как и в прошлом году.
Шура сегодня  уже встал и 2 го думает  пойти на работу.  Я как то совсем выбилась из колеи, ничего не делаю и в то же время ни чего  не делаю как мне хочется.
Анютка все таки безалаберное существо. Оставлять же  ее одну мне не удобно. Приехал опять Ковалев.  Я с ним была у сони и мужчины решили, что это мой хахаль. Вот дурачье!
У меня страшный насморк.
Пусик, из Ин-та получила в 2 рубля работы совсем нет
15.
[Кисловодск], 1.X.33.
     Моя золотая девочка,
     Сегодня день получения писем с ; незнакомых почерков. Кроме твоего
     письма (от 27-го) - получил открытку от мамы и письмо от Ануси. Всем
     отдельно отвечу - всем заранее спасибо за память и 'труды'.
     Теперь же по существу твоего письма. Сегодня получил телеграмму, что
     папа в Кисловодск не едет, а предпочитает вместе с мамой поехать в Москву.
     Таким образом, это вопрос решенный - и мама и папа поедут со мной. В
     Москве они хотят пробыть дней 10-12.
     Мой срок пребывания в санатории кончается 10-го. Продлить его ни при
     каких (даже самых уважительных причинах) невозможно, т.к. с 10-го
     закрываются 2 корпуса (летних) из 4-х и они с трудом смогут разместить
     вновь прибывающих больных. Для очистки совести я был с этим вопросом в
     Управлении Курорта и просил продлить путевку до 15-го (т.е. на полный
     месяц), но по изложенным выше причинам ничего не вышло.
     Я прохожу только один систематический курс лечения - нарзанные
     ванны. Этот курс кончается 6-го. Больше никакого лечения мне Кисловодск
     дать не может.
     Остается второй 'лечебный фактор' - воздух. Ты этот воздух много
     вдыхала? Я так всего 2-3 дня, ибо все остальное время льет дождь, или стоит
     туман, или ожидается то или другое. Т.о. о гулянии не может быть и речи.
     Сидим целыми днями в санатории (то в комнатах, то на террассе, смотрим на
     небо в ожидании господина Солнце и глупейшим образом 'развлекаемся').
     Третий фактор - питание. Так вот - как бы прилично здесь не кормили -
     все это гораздо менее питательно и несравненно менее вкусно чем в
     ресторане 'Муха'. А от неподвижной жизни и нарзана и аппетит меньше.
     Четвертый фактор - перемена обстановки. Я его использовал на все
     100%, ибо последние дни ни о чем другом, как о свидании с тобой не думаю.
     'Отдохнул' от семейства на все 100% и больше на такой 'отдых' моего
     согласия нет.
     Вот и все.
     Из совокупности следует:
     а) лечение закончу полностью
б) нужен небольшой Nachkur и при создавшемся положении (дожди и
     путевка до 10-го) его целесообразнее всего провести в наиболее хороших
     условиях, т.е. дома.
     К этому прибавляется невероятное желание видеть тебя и поездка
     родных. Ехать, конечно, нам нужно вместе. Останавливаться в Армавире я не
     хочу, потому что оттуда потом не выбраться и, кроме того, раз папа и мама
     едут в Москву, то в Армавире мне попросту делать нечего. Значит нужно
     билеты брать прямо отсюда и здесь я в полной зависимости от их наличия. С
     10-го начинается основной разъезд. Заранее я себе билета не заказал, не зная
     сколько и куда и на когда билетов нужно. Был на Горстанции и выяснил, что
     предположительно билеты будут на 6-7-8, но не позже.
     Поэтому в один из этих дней я выезжаю (родные подсядут в поезд в
     Армавире) и 8-9-10 (в зависимости от дня выезда) мы будем в Москве.
     Не думай, что принял это решение с кондачка. Серьезно советовался с
     лечащим меня врачем и он считает, что при условии, что 10-го мне все равно
     уезжать, что лечение я полностью кончу и что погода не для отдыха -
     полезнее всего уехать сейчас же после окончания лечения с тем, чтобы
     nachkur был дома и не вышло: усталым после дороги, без хотя бы 2-3
     дневного спокойного отдыха - прямо на работу.
     Вопрос о том, когда я пойду на работу давай оставим открытым до моего
     приезда. Ладно? Я с тобой не спорю и не соглашаюсь сейчас. Лучше все
     выяснить лично. Как видишь, все изложил длинно, правильно и подробно.
     Своим пребыванием здесь очень доволен. Сердце работает лучше, пульс
     вполне all right. Самочувствие (в смысле нервов и утомленности) очень
     хорошее. В весе прибавил мало, да это и не могло быть иначе при
     интенсивном лечении нарзаном. Самое важное, что здоровье в порядке.
     А вообще - никуда, никогда и ни при каких условиях больше без моего
     зверинца не ездок. Скучаю по моему серому, противному котику до одурения.
     Получила ли мое фото? Не случится ли так, что мы нагрянем и Шура с
     Анусей у нас? Но ... иного выхода нет.
     Привет всей честной компании. Смотри, не продуй все деньги!
     Прекрепко тебя целую, моя золотая.
     Твой Витя

Оля – Вите
2/Х.33 г.
Мой дорогой мальчик, я прихожу к заключению, что ты мне очень мало пишешь, на сей раз.
Письма все очень коротенькие на одну страничку. Разве это письма?
И не каждый день. Нет, я может быть количественно конвертами и реже пишу, но качественно и количественно (страницами) несравненно больше.
Вчера звонил твой товарищ из… Но застал меня только сегодня  . Он так мямлил, что я с трудом уловила самое главное. Он сказал I  что кормят так себе, надо докупать особенно жиры. II  что ты плохо поправился. III  что ты думал уже 5 го выезжать. Мне все три вещи одинаково не нравятся. Я очень жалею, что ты не столуешься в Grand Hotel е. Там все таки лучше кормят.
Котинька, покупай побольше масла.
Котик, у тебя срок до 14 го и ты не  думай раньше срока  выезжать. Ведь надо же тебе поправиться, черт возьми, я совершенно не понимаю, почему ты такой глупый. И месяца отпуска тебе мало, а ты еще собираешься сократить его все равно. Раньше 20 числа, на службу не  пойдешь. Привыкни к этой мысли, что бы мы не спорили здесь с тобой.
Шура сегодня уже пошел на работу. Аня наверно скоро уедет домой.
Мы каждый вечер дуемся в покер.
Сегодня пишу домой. Мне все же кажется, что лучше будет  (удобнее для нас и для них же) если они приедут немного позже тебя. Но  это между нами.
Погода  у нас последние дни сухая.
Витка, мне,  конечно, скучно очень без тебя, но я  хочу что бы  так понравился, что бы хватило  надолго. Поэтому лечись хорошенько  и не торопись уезжать .
Если ты выедешь 14 го то будешь дома  16 го, осталось  каких-нибудь  14 дней. Это пустяки. Чертовских книжек еще не получили.
Любушка дорогой, целую тебя крепко.
Привет от всех. Твоя Оля.
Когда перестать писать тебе?
16.
[Кисловодск], 2.X.33.
     Моя золотая!
     Сегодня, наконец, после длительных боев, получил билеты. Выезжаю
     отсюда 7-го поездом 27 (Мин. Воды - Ленинград). В Москву приедем 8-
     го в 7 ч. 10 м. вечера на Курский вокзал. Вагон  2 (жесткий). Значит
     встречай с оркестром и пр. почестями. Напоминаю: едем все трое: мама,
     папа, Витя и везем гостинцы.
     А для меня в Москве есть самый лучший гостинец - Олюшка,
     золотушка, солнышко, котик мой любимый. Я так рад скорому свиданию,
     что за остающиеся 5 дней наберу минимум 5 кило! Чувствую себя хорошо
     - отдохнул (даже слишком) на славу.
     Даю тебе слово ежегодно, несмотря ни на что, отдыхать, но
     обязательно вместе с тобой. Один я уезжал последний раз. Это дело можно
     и нужно выдержать.
     Тороплюсь отправить письмо - поэтому кончаю. Предупреди о
     приезде тетю Лену. Привет ребятам, поцелуй Мухе (папа ее очень хочет
     видеть и пощипать - она мягенькая).
     Прекрепко тебя всю, всю (все мизинчики) целую
     Витя
17.
Кисловодск, 3.X.33.
     Моя золотая любонька!
     Так радуюсь скорому свиданию с тобой, что рожа у меня пошла
     вширь. Не шутя - становлюсь по непонятным причинам толстым и если бы
     я не был уверен, что вел вполне добродетельную жизнь, то думал бы, что
     забеременел.
     О времени приезда уже писал тебе спешным <письмом>, кроме того
     уезжающий сегодня в Москву тов.Кричевский тебе позвонит. На всякий
     случай повторю еще раз: приедем все вместе (папа, мама, я) 8-го в 7 ч. 10
     м. вечера поездом 27, вагон  2 на Курский Вокзал. Думаю, что встретите
     с подобающим почетом?
     Папа и мама очень рады поездке, а я тоже, что папа познакомится с
     мухой и немного старики мои развлекутся после действительно
     кошмарной зимы.
     Погода по-прежнему дрянная - ночи ясные и холодные, а днем дождь
     и туман - покидаю Кислые воды без кислой мины, а к Москве буду
     подъезжать с расплывающейся от удовольствия миной (рожей).
     Это мое предпоследнее письмо, ибо после 4-го уже нет смысла писать
     - сам раньше буду.
     Кита, а нельзя ли так устроить, чтобы это время папа или Муха спали
     у Микеладзе? Тогда, вообще, все обойдется одной раскладушкой! Ну,
     солнышко, до скорого свидания. Очень, очень люблю тебя и крепко целую
     Твой Витя
     Всей компании - приветы. Как Шура?

18.
Кисловодск, 4.X.33
     Моя ненаглядная крошка,
     Сегодня получил твое письмо от 30/IX. Из моих предыдущих писем, ты,
     вероятно, уже знаешь, что выезжаю я седьмого и восьмого вечером буду в
     Москве (об этом же тебе должен был звонить по телефону т.Кричевский).
     Причины выезда тебе также известны. Со всех точек зрения: 1) со
     стороны лучшего отдыха, 2) желания поскорее видеться с тобой - это
     абсолютно правильно. Твое же нежелание, чтобы я приехал 11-го -
     выполняю, ибо приеду 8-го!
     Чувствую себя очень хорошо, а скорое свидание с тобой так радует, что
     я весь сияю. Знаешь, кот, хотя я и использовал полезно отпуск, т.е. хорошо
     подлечился, но больше никуда и никогда без тебя не двину. Очень это
     тоскливо и как-то неполно. Вероятно, я тебя слишком сильно люблю.
     Хорошо ли это? Я верю, что да! (а ты?).
     Мы хорошенько с тобой погуляем это время в Москве (ведь будет
     несколько дней свободных до работы!). Ты моим сослуживцам не говори о
     моем приезде!
     В бытность мою в Армавире мы так и планировали, что папа и мама
     выедут после меня (о твоих доводах я очень даже думал), но обстоятельства
     несколько изменили дело и мы едем вместе. Дело в том, что папа имеет
     отпуск с 1-го, хочет (и я хочу) пробыть в Москве дней 10-12, значит, ехать
     позже 10-го нельзя. Кроме того, и с билетами дело обстоит так, что из
     Армавира не выбраться, а если едут со мной, то билеты я беру прямо отсюда.
     И потом - оба подольше хотят побыть со мной, значит, в цене и 2 дня
     дороги! Отказать (или увильнуть) им от такого желания мы не в праве. Так
     ведь?
     Котя, а нельзя ли устроить так, чтобы Муха или папа ночевали у Марг.
     Львовны? Тогда папа + мама, или муха + мама в столовой, а мы с тобой
     'на родных местах'? Подумай!
     В общем, Котик, устроимся. Еду к тебе полный до краев любы и
     желания, чтобы предстоящая зима прошла хорошо, дружно и очень весело.
     Хочется баловать свою единственную, дорогую детку. (о 'мужчинах' забудь
     - все волосья выдеру!).
     Это последнее письмо. За ним уже буду сам Я.
     Поцелуй муху. Всем привет. До очень скорого свидания! Целую горячо
     всю, всю кошку.
     Твой Витя.
     Клеить окна, разбирать зимн[ие] вещи и пр. родные не помешают, а,
     наоборот, помогут!

Это действительно последнее письмо.
6 августа 1933 года Виктор Данциг был в командировке на Кашинском заводе на испытании двухкудельных машин. Заискрил мотор, вспыхнул пожар. Требовалось найти виноватых и наказать их. И Виктора, который все эти годы самоотверженно вкладывал все свои силы в культуру обработки льна, который участвовал в создании новой отрасли промышленной обработки льна, обвинили в саботаже, поджоге и вредительстве.
25 октября 1933 года Виктора Данцига арестовали по делу Льнотракторцентра.
Лиля Брик не вступилась за Виктора, хотя имела отношение к ГПУ.
Виктора Анимовича Данцига расстреляли у стен Ваганьковского кладбища 22 июня 1934 года. В списке мемориала памятной книги он значится под номером 137.
В 1957 – реабилитировали.
Его жена до самой смерти не расставалась с желтым саквояжем, в котором хранила его письма, галстуки, воротнички, носовые платки, папку с научной  работой и вырванные из книг титульные листки с нежными подписями Виктора.

Через такие нервы переживания Витя наконец получил от Льнокома права на ; квартиры 15 в доме застройщиков на Плющихе. Пожил он в этих двух комнатах с 1931 по октябрь 1933 года  несколько месяцев, так как опять были командировки.
Успокоился у стен Ваганьковского кладбища, под номером 137.  После эвакуации мама отстаивала права собственности со слезами и нервами так как дом заняли нкаведэшники.
При строительстве крыльев к Дому Архитекторов по Ростовской набережной дом 3 . сарай снесли, прачечную снесли . Чуланчиков на чердаке лишились. Сохранился Договор 1929 года с застройщиками и даже было право на землю. В связи с приватизацией всего лишились.
Сохранилась бирка от саквояжа с которым он всегда ездил в командировки.






































МИР ТЕСЕН

           Впервые вижу кинофильм «Далеко от Москвы» 1950г. Художник по костюмам Этингер- мой отчим, оператор Зильберштейн.
Правительственный заказ-нефтепровод.  Необходимо нефтепровод вести в Сургут-для военной мощи государства.  Опускание нефтепровода в затопленную зону русла Амура. «Товарищ Беридзе, товарищ Тополев, точка зрения…»- так говорили тогда. А еще артист Павел Кадочников.  Молодой Дальний Восток-кузница победы. Столяров-великие артисты.
В июне 2019г.  решилась отдохнуть в санатории Руза. Прекрасная природа, тем более, что я знаю каждое растение и весеннее расцветание их с ветреницы дубравной, герани, сурепки, вероники, ландыша и сирени, жасмина и боярышника, а затем медовый запах липы-многое мне навеяли.  А столетние пылающие сосны!!! Тем более, что только в 2018 году рассталась с картиной дяди Володи.
            Когда были с ним в Кровливце на Украине в 1952 году помню очередь за хлебом и  мальчика, который кричал»Хлеба агроному!». И эти пылающие сосны,  которые  он нарисовал охряно-красными  красками, и меня девочку 14-летнюю  на фоне леса. И сейчас висит эта картина в комнате «ню».
Юбилей прозаика Юрия Нагибина . Издали  записки писателя и обнажилась его душа совсем  не самовлюбленного Нарцисса, а человека с неподдельным переживанием. «Он не увидел   реакцию на своё литературное  харакири»-из статьи в газете. Ведь это мои мысли, что в лихие  девяностые мы забыли имена людей, которые столько   сделали для родины.  Вот я и  занималась этим давно, а отклик  получила только сейчас. Я неравнодушная!
            Как мог Краснодарский край не создать  музей Холокоста??
Ведь без прошлого-нет будущего. И сколько же я в одиночку боролась?  Сколько женщин прошло через жизнь?! И ни у одной сердце не защипало. Ни одна   пальцем не пошевелила.  чтобы увековечить его память. Кроме последней (в старости). А ведь без   прошлого- нет настоящего , и не будет будущего.

…Галерист  Виталий  Лаврушин  в Артефактах на  Пречистенке  продал  мне  четыре картины  гуашь-темпера, 2 из серии «Юконский ворон» и 2-итальянский дворик в музее изобразительных  искусств имени Пушкина, с конем Донателло и с Давидом (копия Микеланджело).
Позвонила  по телефону  объявления в ВМ в 2021 году , напала на помощника-ответ: «за  соцреализм плачу 2-3 тыс., они стоят  сами на Вернисаже и т.д….». Куда  скатились! И за 1 кг  колбасы-2 тыс.! Люди! Вы скоро зверями станете!
Картину  Туржанского (1927),ученика Сурикова «Облачко», 25х35 с экспертизой  искусствоведа  на аукционе  ставят за 17 тыс. , продают  за 10  тыс.- на один укус с ресторане   такому вору, как  заместителю  администрации мэра! И тиктоковская шутка-1 млн.
Стыдно, господа!

Взяла  читать журнал за 2018 год «Наследство».
И вдруг, вижу фото Абрамцевской  усадьбы и имя автора статьи «Вадим  Городнянский». Статья  посвящена   выставке  наших русских  импрессионистов в Абрамцево. (и о Сезанне, и о Бюль-Белодерсковском, и о  Баксте, и о Рерихе, и о Сомове. И вдруг,  «наш знаменитый  искусствовед Эттингер сказал».
А мой  отчим Этингер.
                И когда я  произносила  его фамилию, многие думали, что  это  тот Эттингер.
Аеще в Европейском  Союзе  известен политик-экономист  Эттингер.
Мир тесен!
А сам  Андрей-брат моей  сокурсницы Жанны  Городнянской. Нашла ее сестру, встречались, а до  Андрея не дозвонишься!

Суровый стиль.
В 2021  говорят о выставке  художника  Зверькова-пейзажи Севера, нерадостные, серые… «60-ые годы  суровый стиль в живописи»-оценка  его творчества. Показываю  картины Этингера: «А что  это у  него несолнечно, нерадостно? « Да! Серый День на  Воре», «Серый день на Байкале». И это в 1953-60 годах.
Зверьков-герой! Академик, а Этингер-дурак! 4 тыс.  за картину торговцы предлагают. Я реву! У меня зла, эмоций не хватает. Зверьков сколько пожил? А Этингер в 40 лет уже…
Искусствоведы, оценщики, вершители рейтингов! Вы что? Нельзя покупать картину для кухни, надо покупать Автора.
С дочерью его друга Виктора Чуповича я столкнулась два раза.
Во-первых , один год я  преподавала  в Суриковском биологию. Суриковское-это кузница  художников! Тогда директором был Н.И.  Арияка. В классе и Маша Пинкисевич  училась и Наташа Вицина.
Второй раз я обратилась к взрослой Марине  помочь  мне продать картпины. Она  художник и муж художник, но … а ведь  есть своя  клиентура!
С именем этого училища в Лаврушенском связана и история недавняя. Жители Сретенки участвовали в   благородной акции и вдруг упоминание о женщине, дочери       Ольге Ивинской, последней любви Леонида Пастернака. Ее зовут Ирина… А Ивинская отсидела в тюрьме за эту любовь. Секретарем в училище в тот год была Ирина. Жила она в доме писателей. И я с ней была в хороших отношениях, она мнечто-то рассказала. Это и есть его дочь!
Портрет с меня художник Иванов писал на летней практике. Вот уже 50 лет он висит в моей комнате. Все говорят, что он уловил свет в моих глазах…

А на обложке журнала «Очаг» 1998 года, где впервые упоминается о семье Данциг в статье Эллы Матониной «Флакон Французских духов «Коти», опубликован портрет художника Цыплакова-друга Этингера.
От меня (еврейки по фамилии) статьи о Вите (еврее) не брали, а дали Элле журналисту свой архив. И  у нее приняли! Да! Жизнь не сладость, сколько унижений я испытала, пока к старости добилась своего-прославить маму, род Данцигов, создать имя В.Этингеру!

На выставке моды Александра Васильева в Хлебном доме в Царицыно надо было входить через ворота. И я вспомнила детство, когда с отчимом ездила туда.  Там стоял полуразрушенный дом, был палисадник и огромные кусты сирени. Две картины этих кустов купили у меня сразу. Это были   не выписанные цветочки, а сиренево-голубые пятна-облака в силе импрессионизма. Сейчас все отреставрировали и никакой сирени.
С 1953 года у нас стоит огромная ваза Зимина ЛФЗ: синие кобальтовые цветы, золотые ободки, высота 40 см. Дарили ее Этингеру Владимиру Гавриловичу. художники в 1953г. Ваза авторская. Думаю, что автор сдавал ее на   комиссию в Союз Художников. И друзья, сложившись, купили на комиссии. Не думаю, что ее везли из Ленинграда. Это было в Москве. Когда приходят галеристы домой, то просят ее продать, так как есть один экземпляр, а две вазы стоят не в два, а в 3-4 раза дороже (пара).
Мне подарили к 60-летию искусственные лилии. Выглядят они как натуральные. Потом из путешествия я привезла оригинальные ветки, а теперь вставила три прута, повесила на них елочные игрушки, меховые шарики и моточки шерсти (больше не вяжу). Так правляю Новый год. В серванте стояла фигурка коровы известной фирмы. Достала-а это лоск! Вот  вам и год Быка!



Япония.
Когда говорила экскурсовод, что  служащие  ночуют в гостинницах и  домой ездят очень редко, я это не поняла или не оценила.
А недавно была передача о Японии и встрече Нового года. Я поняла, что они из деревень уезжают на вахту в города, семью  не видят месяцами. А откуда дети? («откуда деньги, Зин?») И немало! Для зачатия  ведь надо в определенные дни залететь. Иногда и у Гордона в передаче мать  семерых детей говорит о том,  что она зарабатывает  вахтовым методом. А откуда дети, Зин? Чаще оказывается, что дети-то  не его. Но это у нас!
В Японии законы строгие и скрытая проституция невозможна. Пишу, а конвертик и листик бумаги Hote New Otani Osaka попался под руки  из папки с предметами памяти.
Гори, гори, моя звезда.
Сколько раз я бывала на первых лекциях об Анне Герман в домах отдыха, санаториях. Потом по TV всегда смотрела передачи в день ее памяти  13 февраля. На концертах никогда не бывала. И вот сегодня опять 13 февраля…
А я вспоминаю , как в августе 1987 года познакомилась с будущим мужем. На четвертый день я привела его домой, знакомиться с мамой. В разговоре мама спросила: «А какой романс  вы любите?». Он и я ответили одновременно: «Гори,гори,мо звезда!». Мне-то медведь на ухо наступил, но любить –это же не исполнять. А потом на последний мамин  день рождения мы уже купили кассетник и записали этот романс и мамин голос. Уже после разговора лете через 10 я решила прослушать эту кассету. И, о,ужас! Нажала не ту кнопку (как всегда) и стерла эту запись!
Я не плакала, я ревела!
Сейчас бы голос мамы услышать!
Муз.Петр Булахов, слова Василий Чуевский.Гори, гори, моя звезда,
Звезда любви, приветная!
Ты у меня одна заветная;
Другой не будет никогда.
Почему-то всегда говорят о судьбе мужа, и никогда сына?
Анне уже было  бы 85. Она меня старше.
А внутри-то пусто!
Беседа в Петром Мамоновым,оригинальным актером. В 14 лет карандаш в ухо. Пенсне на нос, бутылочка газировки, садимся на бордюр тротуара и плюем в прохожих.

                К книге Дины Рубиной.
Я забыла в главе о детстве «Мир тесен» описать удовольствие, которое мы испытывали с Галкой Сокольниковой. Тогда в детстве в соседних комнатах жил Вахтанг Львович Микеладзе-застройщик, у которого Льноцентр для Вити Данцига купили квартиру. Он очень  аппетитно  ел черный хлеб , натертый  чесноком, смазанный  подсолнечным   масломи посыпанный  солью. И мы , как он, набивали   полный рол и, давясь , жевали этот кусок.  На стр.304 «Дети выскакивали во двор с привычным лакомством: горубшкой ржаного хлеба, натертого  зубцом чеснока, политой постным маслом, посыпанного крупной солью».
А кусок  серого, смазанного сливочным  или маргарином и посыпанный сахарным  песком-это было  как торт, как пирожное.
Дина  Рубина. Мир тесен.
стр.339. «Вязники был городом льна». Аот почему  мама оказалась там в командировке.  Растили его по деревням, перерабатывали у станков в городе.  Из детишек, которые   работали  в царское  время на фабриках, выросли купцы. Все дома в городе- возведены купцами. Первый съезд льнопромышленников  прошел в Вязниках.
Тонкие  полотна  ценились  выше голандских за рубежом.
Лен,мой лен, кругом цветущий лен…
Витя был   специалистом по льну и часто бывал в командировках в Вязниках-письма в книге. Мама была в командировках в Вязниках (про вшей). В книге много  упоминаний о жителе Вязников, знаменитом поэте  военных  лет  Алексее  Фатьянове.
«Одинокая гармонь:
Что ж ты бродишь  всю ночь одиноко,
Что ж  ты девушкам  спать не даешь?
То пойдет  на поля, за ворота…»
Дядя Володя  был знаком с ним и очень часто упоминал в беседах  за столом. В городе-Фатьяновская поляна на века  будет хранить память, даже когда люди  забудут. С Павлом  Богдановым. С Володей Галошкиным.
Мальчик подсматривает, как в сарайке тетка лишает жизни курицу, чтобы отнести ее  в церковь в день Крещения.
«Оторопь брала  от  деловитого спокойствия, с каким  квохчущее  существо было   превращено в перламутровую  тушку так просто! Так обиходно живое делается неживым!»
Эта мысль   преследовала меня в день  кремации в Донском крематории отчима и второй раз, когда умерла мама.
А мать закрыла холодильник на замок. Кушать-то хочется-пошел работать, дурь прошла. Так и эти ток-токи, эти розовые волосы, эти наколки на глазах…Это внутри пусто! А мы их в телегероев!Зои Космодемьянские нашего времени! Стыдно, господа! Бога в вас нет-скажет верующая женщина. А я говорю-хватит! Последние события показали цену этим  токтоковским. Каждый день на боевых учениях рождается молодой герой.
Каждый день в больнице молодой врач отдает  нам свое время.
Каждый день молодая учительница отдает свое сердце ребятам в сельской школе.
Что же мы видим героев в артистах и на похороны все миром собираем, а про  похороны учительницы забываем? Он уже 20 лет не работал и я 20 лет не работала по профессии. У них общество (Актер)+к пенсии+30 тыс.добавки за заслуженного, еще на дом приносят…А у нас???
Конкурс учителей-победил, а в старости тебя забудут!
Староста Вера собирала  учеников 32 года, а не захотела больше и никто не заметил, и все хорошее забыли.
И Мамонов самокритик («и я разрушил семью») и очень глубокий человек. И я самокритик. Увлечь, привлечь можно только любовью-сколько ты можешь отдать.
Музей в Москве.
Вдруг вспомнила, что когда-то в день музеев с Леночкой Девятовой из музея А.С. Пушкина поехали  на экскурсию  в дом Телешова.
Хозяйка музея жила в нем, а днем проводила по заявке экскурсии. Так мечтала я, но… Только для новых редких знакомых мой дом открыт как музей.
У Покровского бульвара в Усадьбе Корзинкиных собиралась творческая публика. Дом этот №18 пострадал от пожара в 1812 году и был реставрирован. Дому было 200 лет. Купцы-текстильщики Корзинкины были богатейшими людьми города и у их потомков собирались творческие  люди: Федор Достоевский, и Михаил Щепкин, и Александр Николаевич Островский. Последняя наследница Вера Валентиновна Корзинкина вышла замуж  за писателя Телешова. Они интересовались  историей московских улиц , создали общество  охраны памятников старины.  Потом,  в жилой квартире собирались  по средам литераторы: Иван Бунин, Алексей Горький, Марина Цветаева, Владимир Гиляровский, иван Шмелёв, Антон Чехов и художник Исаак Левитан и композиотор Рахманинов.
Сейчас этот дом под охраной государства-Департамента культурного наследия. Кто сейчас из Телешовых –Корзинкиных ведет сейчас экскурсии?

Более в ее жизни мужчин не было…
Рассказ  об удивительной женщине Валентине Георгиевне  Токарской-артистке театра Сатиры. Жила у нас в ружейном переулке, а пережила удивительную любовь к Алексею Каплеру, лбовь жертвенную, истинную . Он  изменил ей с юной Юлией Друниной-известной потом поэтессой.
Больше ни разу  не встречались, и, отняв  квартиру, он  ни разу ей не позвонил. Более, дожив до 90-летия в одинокой квартире, она не заводила  знакомства ни с одним мужчиной, жизнь не строила, детей не имела… «Ночь тиха, пустыня внемлет богу и звезда с звездою говорит».
А Ружейный переулок  перпендекулярен Плющихе, а спротивоположной  стороны перпендекулярен  6-й Ростовский переулок. Мир тесен и одиночество одинаково.

Мир тесен.
Что-то я слышала от Наташи о Регине Глаз.
Из книги Алисы Ганиевой «Л.Ю.Б» вычитала, что на концерте Маяковского в Большом театре был  И.В. Сталин с Н.С.Аллилуевой. А Регина рассказывала Лиле Брик, что Володя замечательно держался и он страшно понравился Надежде Сергеевне и Иосифу Виссарионовичу. Регина Глаз служила нянькой детей Сталина.
И однажды Лиля их  катала на Реношке (Рено выклянчила у Маяковского!!).
А в старости Регина  жила с Еленой Юльевной-мамой Лили.
Елена Юльевна проживала в Армавире в 1942 году. И из переписки видно, что Лиля волновалась за маму.
А еще в письмах есть упоминание о моей маме, о нашем адресе и даже обо мне интересовалась. И вспоминали,что были у нас (у Вити) в гостях.
Вика пришлет копии.
Еще один кульбит судьбы.
В 56 школе на Кутузовском  проспекте я учила Алешу Яковлева. Я знала, что  мама его-Екатерина Райкина-дочь Аркадия Райкина. А папа-любимый артист  театра им.Вахтангова, Юрий Яковлев.
И вдруг, изучая родословную  нашего рода, узнаю, что  через племянницу Виктора, Марину Борисовну –вышли на Ральфа Райкина-это был брат  Аркадия Райкина. Не успела рассказать это Кате. Хочу связаться с Костей, с Алешей и прочесть им записи Наташи. Но Костя  не позвонил мне, хотя я через  администратора театра передала свой телефон-никто не перезвонил.
Через  одну женщину, которая  читала мою книгу, я узнала, что ту дачу Румянцевой в Пушкино («избушку на курьих ножках», которую  снимала на лето Лиля), где бывали Брик, Маяковский, Якобсон, Шкловский, мать Лили , купил  какой-то священник.
Так как ее дочь работала у Сергея Никоненко, который в квартире в переулке (рядом с музеем Андрея Белого), где Есенин жил у первой любви-создал музей С.Есенина частный. Она узнала телефон священника,  с ним созхвонилась.Хотела предложить  вещи Вити (та эпоха), но он оказался жадиной. А теперь и Алиса об этом ишет. Она была в этом «музее».
Встреча в стихотворении Вити и Володи:
А Маяковский Володя делил  Лилю со множеством мужчин, хотя написал  такие сильные слова. Витя был бессменным рыцарем Оли.
Читаю книгу Михаила  Сеславинского «Мой друг» об Осипе  Мандельштаме.Сейчас  Михаил Сеславинский руководитель Федерального Агентства по печати и массовым коммуникациям.
Он пишет о своей маме, которая как и я не выбрасывает вещи-свидетели Памяти.
У его мамы хранится флакон французских духов, которые в 50-е годы стали продавать у нас. Муж привез  ей из Москвы  Шанель №5. Тратила она  по капельке только в особенных  случаях. Вот и сохранился он с засохшими капельками на дне-хранители запаха.
А у меня флакон французских духов Коти (92 года). Он с хрустальной  притертой  пробочкой. Разработка французского дизайнера и коробочка, и ватка, и капельки флакона пахнут так, как будто  бы вы их купили сейчас. Современные духи-это  парфюмерная вода и запах исчезает мгновенно. Это как картины, как музыка, как мода на одежду.
То, вековое-живо и сейчас, а масскультура, шоу-бизнес, попса-измы, мгновенны.
Клянусь люблю неизменно и верю.
Вечер –юбилей Ларисы Рубальской
Вечер памяти Вл.Мигули. По первой и по второй программе вижу знаковое лицо Ларисы Рубальской. Во-первых, она тоже  очень откровенный человек, не боящийся обнажить свое плохое и хорошее, как и я. Рассказывает, какс легкой руки  Володи Мигули она начала  писать песни.
А я о ней узнала от тети Веры-жены Наума Данцига и матери Игоря Данцига, который носит наравне со мной эту фамилию. Все женились и выходили замуж, и меняли… И умерли. Теперь чаще в газетах встречаю фамилию Данцигер (и психолог в «Вечерней Москве» и актер театра и кино).
А тетя Вера рассказала мне, что Игорь, Лариса и ее муж Давид отправились в морские круизы.  Лариса вытсупала с концертами, а два друга зуботехника ее сопровождали. Игорь потом по профессии не работал. А я начала время морских круизов в своей жизни.
«Поговори со мною, мама,
О чем-нибудь поговори,
До самой полночи до самой,
Мне снова детство подари».
Вл.Мигуля.
А я в санатории «Дорохово» прочла все ее стихи. Я была на его первом  концерте в Домжуре!!
Все вспоминают, как Лариса всех просила  познакомить с кем-то, она хотела замуж. И все пытались ей помочь. Ни одна моя знакомая подруга  не захотели затруднять себя этой проблемой.
И когда разводились, ни одна не захотела с ним поговорить. (Если она любит, то любит.-Это я).
Если она дружит, то… будет звонить, волноваться-это я. А мои подруги-только в ответ  моим звонкам, моим заботам о них.

 Судьба часто сталкивает меня с людьми очень неожиданно.
Встречу кого-то, а потом нахожу о нем упоминание в книге, статье, репортаже, или наоборот.
         Я падчерица художника Владимира Гавриловича Этингера, которому в этом году исполнилось бы 102 года. Из них он прожил всего сорок (см. о нем мою статью «Моя мама и ее четыре мужа» в «НГ-EL» от 04.09.19).
         После него осталось много картин, 220 из которых нашли созерцателей и ценителей в прекрасных музеях мира и в частных коллекциях. Но теперь, когда я уже не могу ходить по художественным салонам, картины расходятся хуже и все еще ждут достойного прибежища. И то, что за мазню от родственников поп-звезд без художественного образования платят по 70–100 тыс. руб., а за Этингера перекупщики с вернисажей, ссылаясь на неплатежеспособность населения, предлагают всего 5, меня коробит.
         Однажды через известный журнал кинула клич: «У кого есть картины Этингера?» Откликнулась Марина, дочь известного советского кинорежиссера Георгия Натансона, который ушел лишь в 2019-м, в возрасте 98 лет. Володя дарил ему свою раннюю картину «Кадаши» еще в 1957-м. Кадаши – это Замоскворечье, Пятницкая улица. Сейчас там все дома обновлены, но старый дух места остался на картине. А на байкальскую тему десять картин ушло через салон на Октябрьской, а на объявление «Из рук в руки» пришел мужчина по имени Виктор, мол, хочет сделать подарок отцу, который живет в Чите, на Байкале. Хотел взять одну работу, а купил восемь. Другой покупатель, Владимир Николаевич, отбирал только настроенческие этюды – «Мосток», «Перед грозой», «Закат» и т.д., на свадьбу сына купил «Весну». В прошлом году решила позвонить ему, трубку подняла его мать и рассказала, что Володя умер в 2019-м – попал в лапы мошенников. Пирамида располагалась на территории Даниловского монастыря.
         Я туда с ним когда-то ходила на какой-то тренинг и поняла, что он должен втянуть двоих и получить с этого бонусы. Сам втянулся, разорился – инфаркт в метро.
            У нас на Смоленской набережной около метромоста, в доме, где живет знаменитый балерун Большого Владимир Васильев, – художественный салон № 1, и туда можно было бесплатно по документам МОСХа сдавать на комиссию картины. Сдала «Ленин и Горький на балконе в Капри» и семь листов из «Юхонского ворона» отчима. Купили. А через много лет зашла к ним поинтересоваться, не помогут ли. Гляжу, а со стены на меня смотрит «Ленин»...», только подпись художника другая. Вот вам и мошенники от искусства! История «Юконского ворона», кстати, интересна. Сейчас очень много говорят о русской Америке, а в 1949-м иллюстрациями к книге Сергея Маркова «Юконский ворон» как раз на эту тему Володя на «отлично» защитил дипломную работу у Федора Богородского и Игоря Пименова. Но трудно организовать, чтобы картины инвалида Сталинградской битвы, члена МОСХа с 1949 года помогли сносно продать. Они могли бы украсить благотворительные больницы, пансионаты для стариков...
В 1992-м Василий Пушкарев, будучи директором МОСХа на Беговой, сподвиг меня готовить все картины для выставки в зале на Беговой – бесплатно. Но в тот год вдруг все стало платно, а я уже потратилась на рамы и картон. Кураторы выставки забыли обо мне до 1998 года, когда в салоне на Петровке, где у них остался один маленький зальчик, не была устроена выставка-продажа. Но выставок нужно больше.
        Когда-то, перебирая архив Этингера, решила кинуть клич: «Кто окончил худфак ВГИКа в 1949 году, откликнитесь!» Звонила и в деканат, и в архив ВГИКа, перебрала каталог молодых художников 1950-х, но никого не нашла. А недавно связалась с ВДНХ, потому что там началась реставрация павильонов.
         Я уже писала, что Владимир Этингер и Виктор Чулович в 1957 году оформляли павильон «Геология» (см. «НГ-EL» от 29.01.20).
         В 1990-е там продавали семена и рассаду, потом торговали бог знает чем, фрески находились в запущенном состоянии, но в прошлом году к 80-летию выставки дело сдвинулось. После моего звонка в администрации ВДНХ в архиве фотографий нашли снимок «Художники расписывают стену 16 м2» с моим отчимом и передали мне копию. Может, и отреставрировать стену успеют еще при моей жизни? Или вот еще перекличка. В октябре 2019 года на Дальнем Востоке были затоплены города Комсомольск-на-Амуре, Уссурийск. Вспомнила, что художником по костюмам фильма «Далеко от Москвы», который снимался в тех краях, был Этингер. Есть в его архиве цветное фото, как он едет на телеге с эвенками.
         А год назад – и это уже вне связи с Этингером – раздался звонок из Армавира.        Я ничего не поняла. Откуда в Армавире знают о моем существовании? Женщина отрекомендовалась Викторией и сказала, что ее интересует судьба Данцигов (тех самых, родни Лили Брик, ведь первый и самый любимый муж моей мамы, расстрелянный в 1934 году, был Лиле кузеном). Виктория с дочерью-десятиклассницей решила приехать в Москву и порыться в моих архивах. Обо мне узнали из публикаций в «НГ-EL».
         Оказывается, девочка принимала участие в школьном конкурсе по истории и писала об известном жителе города, общественном деятеле и враче Акибе Наумовиче Данциге (отце моего отчима). Акиба Данциг сначала был лейб-медиком в Кавказской кавалерии, а затем знаменитым врачом, председателем Общества физической культуры. В год его 70-летия (в 1940-м) его поздравлял весь город, подарили ему полное собрание сочинений Ленина, а в 1942-м его и его жену Иду Берман, сестру матери Лили Брик и Эльзы Триоле, вместе с другими евреями немцы расстреляли в общей могиле. Сейчас еврейская община намерена увековечить их память, создав музей  памяти о погибших   в Армавире по улице Свердлова,64.
       Девочка погрузилась в мои архивы, нашла письма 1926 года, фотографии, которых в городе нет, родословную рода Данцигов.
    Это то, о чем я мечтала! Почему-то до сих пор никто моими архивами не интересовался, даже москвичи? Судьба простых людей интереснее, чем «знаменитых», и Витя Данциг, кузен Лили, был намного благороднее и интеллигентнее, чем ее Лиличество Брик. А родители его – совершенство.
           Мои гостьи сознались, что когда читали переписку Вити с моей мамой, плакали. Вот такой отдачи от читателей я и ждала, когда публиковала ее в своей документальной книжке «Сказка о любви», указав в выходных данных свой телефон. Но не дождалась. В интернете порой можно узнать количество просмотров публикации. А отзывы где? Где общение с автором?
            Но хоть его и нет почти, я вижу, как тесен мир и как много в жизни любопытных и будоражащих перекличек.
             И это прекрасно.
          … Нечего было читать.
        Весь список   книг по которому мне приносят книги из библиотеки-прочитан. Беру с полки десятый разворот Астафьева и открываю.
На повести «Веселый солдат: веселый, потому что был Виктором» (победителем), а после военная жизнь сделала ворчливым, недовольным «Петровичем», которого бьет народная власть.
Принесли 10 новых книг, среди которых попросила Павла Басинского что-нибудь познакомиться. Попалась книга 2004 года «Усталый пленник» и первая статья- 3 очерка о Викторе Астафьеве «Неужели русский человек в конце XX века навсегда станет «Петровичем» с психологией отчаяния, а «Викторами» окажется та мразь, каждый «мерседес», который стоит тысяч преждевременных смертей наших старух и стариков».
          Как почувствовал он Астафьева!
Когда  он  наживал курок, палец был  еще целый, не изуродованный и сердце было  преисполнено надежд.
Помните мою статью «А мир истинно тесен»?
Вчера, 16 июня,раздается звонок:
«Я-Ирина Радоман. Дочь известного художника. Нашла Вас  по статье в «НГ» по статье, где  пишите о том, что  идет  реконструкция павильона «Геология» №33 на ВДНХ. Ведь расписывали колонны 4 художника: и Этингер, и Радоман».
Пригласила к себе. Принесла альбом  работ Игоря Радомана, очень хорошо изданный. А сфотографировала то, что мне  подарили реставраторы и карандашный портрет Этингера, писанный Радоманом.
Встретились две дочери…

…Только что прочла книгу Алексея Иванова «Тобол» два тома толстенных.
Книга историческая о Сибири, как продвигались  русские в Сибирь, как насаждалось православие  среди язычников и старообрядцев, о шаманах  в деяниях Петра; его зодчего  Ремезова и его  губернатора Гагарина, о чиле духа русского воина.
Я совсем ничего о Сибири, ее реках, ее поселениях-не знала. НО самое забавное, что уже кончила главу о происхождении фамилии, как  на стр. 416  второго тома встречаю:
  «Юпитер-то наш Лексеич с государыней ныне из Данциха в Саксонию на воды перекинулся», - сообщил Меньшиков.
Страница 765: «Государь с государыней  были в отъезде почти два года. В Данциге Петр  Алексеевич  выдал замуж за меленбургского герцога  Карла Леопольда  свою племянницу Екатерину Иоанновну».

А я пишу в газете НГ в разделе  «Стиль жизни» за 2019, 2020 уже 5 эссе. И в 2021- пятое, 24 февраля- шстое.
И книга «Коралловая женщина», и книга «Мир тесен» ждет Вашей помощи-мне некому печатать и набирать текст на флешку. Волонтерство на словах, а не на деле…
Я потеряла  все здоровье  на этот вопрос.
Я ничего не написала о рукодельнице-бабуле, о ее монограммах и шкатулке, о ее кружевах.
Всех любопытных, неравнодушных- жду в гости. Телефон в редакции и в книги во вступлении.
Счастье-это когда  тебя понимают («Доживем до понедельника»???)
Сейчас решили  сделать  многонациональный Музей памяти в Армавире, где  раскрыта тема и Холокоста.  Размещается в полуподвальном помещении бывшего  еврейского молитвенного дома.  А три дома Данцигов были   муниципализированы в 20-е годы, а теперь в личной собственности  далеких от нас людей. Последний дом (100-летняя библиотека) был продан  муниципалитетом в 2021 году.
В 1999 году в журнале «Работница» на обложке я открыла  рубрику «Все эти барахолки». Позже родились «Из бабушкина сундука».
В журнале Seasons 2004г. был рассказ  о некоторых антикварных  вещах из него.
В 2014г. вжурнале «Наука и жизнь»  были открытки  из любовной переписки  про это. В Музее Маяковского –голубой  кузнецовский чайник сшиповником , бабушкины очки, лебяжья пуховка, карты, чехол для карт. «Про это»  и 6 фотографий  Лили Брик- кузины Вити   данциг.
А в Севастопольском музее печатная машина-«идеал» моей мамы. Визажисты, дизайнеры, любители  пейзажной живописи 50-х годов- приглашаю.