Правильное море

   
   Старик пришел к морю. Пришёл умирать. Море он уважал. Считал  его правильным, честным партнёром. Штиль – так штиль, шторм – так шторм.  Плюхи же от моря получают моряки либо из-за своей морской малограмотности, либо из-за дурости начальства. Причём второй вариант наиболее распространён. А  правильный моряк обязательно с моря вернётся домой.

      Что смерть рядом,  он чувствовал каждой своей изболевшей жилкой. К смерти он относился равнодушно: все  умирают, чем я лучше других?  Естественный процесс. Тем более, что всё важное, которое  нужно было в жизни сделать, он сделал. И деревьев насажал на целую рощу, и трёх сыновей родил, и дачный дом построил и ещё много чего  совершал по мелочи. Дополнительно к равнодушию накатила усталость от жизни. Уж как только не трепала его судьба, какие только трудности  он не преодолевал. И всё по делу.  То ради Родины, то ради семьи.  А теперь ни семьи, ни Родины

        Жил старик одиноко. Бабка уже давно на Серафимовском. Сыновья живут по заграницам. И правильно делают. Потому как РФ --  это не Родина, потому как в РФ, в стране повального обмана и мошенничества, жить порядочному человеку очень некомфортно.  Это что ж за Родина, в которой за деньги  убивают хороших людей, отбирают у стариков их квартиры, бросают детей в помойки, в которой врачи умертвляют пациентов, нотариусы ,адвокаты  совершают подлоги, судьи оправдывают преступников, полицейские совершают преступления, таможенники пропускают товары беспошлинно, профессора берут взятки и т.д. Мерзавцы не боятся закона. Надеются деньгами отмазаться и от суда, и ль тюрьмы. Расстрел нужно вводить. Это однозначно.

       К смерти он относился равнодушно, а вот то, что будет после смерти, его волновало. Он не хотел, чтобы его тело гнило в земле или корчилось от жара в печи крематория. Он хотел, чтобы  его тело прибрало море.  Так будет правильнее, да и детям не придётся  возиться с его телом.

       Этот дикий, галечный пляжик, окружённый желтыми откосами он присмотрел давно. Сюда он часто приходил, чтобы поживится крабами, которые выползали на камни. Очевидно погреться.  Пляжик находился вдели от населённых пунктов. На него  не заглядывали даже вездесущие туристы-дикари. В центре пляжика прямо у среза воды возвышался из  земли странный камень, напоминавший своим очертанием сиденье со спинкой. Именно на этот камень и уселся старик.

          Камень нагрело солнце и сидеть на нём было приятно.  Старик сидел и любовался морем, которое, как говорится, смеялось, то есть, искрилось солнечными бликами и чуть колыхалось мелкими волнами, мягко чмокавшими камень.  Сидел и отдыхал.  Добраться до пляжика, ковыляя  на протезе по корявой степи, было не так-то просто. Отдохнув и  вдоволь наглядевшись на морской простор,  старик извлёк из заплечной сумки фляжку с водкой, алюминиевую кружку и сверток с закуской.

        Он уже давно не употреблял спиртного. Врачи запретили: барахлило сердце да и желудок был весь изрезан. Тут особо не по пьянствуешь.  Но по сегодняшнему случаю, когда беречь сердце и желудок стало уже  бессмысленно,  выпить нужно было  обязательно.  Он налил пол кружки, и выпил, закусив бутербродом с кусочками любимой им селёдки, которую последнее время он тоже не употреблял.  Желудок вздрогнул от спиртного удара, но организм в целом отнёсся вполне положительно к горячительной дозе. Старик повторил. После чего отвалился на спинку каменного «кресла»  и уставился в горизонт.

     Зрелище было умиротворяющим, хотя на горизонте кучились серые облака, явно предвещая шторм. Но они не омрачали радостную палитру моря с резвящейся стаей дельфинов, с белыми парусами яхт, с сияющим южным солнцем.    Старик прикрыл глаза  и сразу же замаячили видения из его жизни.

         Вот он, заряжающий с эсминца «Сметливый»,  в составе десанта из трёхсот краснофлотцев следует на одном из баркасов к месту высадки.  Высадились удачно. С матом, с полундрой выбили румын с укреплённых точек и заняли оборону, ожидая подкрепления и пополнения боезапаса.

       Десант только в том случае может рассчитывать на успех если постоянно пополняется личным составом и обеспечивается патронами. При этом  поддержка десанта огнём корабельной артиллерии  очень желательна.  В данном случае ничего этого не было.  Румыны, начав  на фронте общее мощное наступление,  стал заметно теснить наши войска. Командованию сделалось  не до десанта. И десант, продержавшись сутки, погиб. А заряжающий с эсминца  «Сметливый» не погиб. Он, контуженный, очнулся ночью и где камышами, где вплавь выбрался к своим.

       Вот он в составе батальона морской пехоты держит оборону в районе Инкермана. Неожиданно для нашего командования немцы форсировали Северную бухту и ударили в тыл нашего фронта. Фронт рухнул. Защитники Севастополя устремились к бухтам, где держались два дня. Расстреляв все патроны,  уцелевшие бойцы спустились со скал к морю. Они были обречены. Командиры их бросили, сбежав на Кавказ, а эвакуировать бедняг  никто не собирался.

     Он не стал ждать трагической развязки. Ночью он на обломке доски пустился в плаванье. Ему повезло.  Далеко в море,  совершенно обессиленного его подобрал  наш катер.

      Вот он на борту лидера «Харьков», ведёт огонь из зенитного пулемёта, отражая  атаку двадцати пяти немецких самолётов. В лидер попало три бомбы. Он потерял ход.  Очередные две бомбы погубили «Харьков». Корабль скрылся под водой.  Вместе с ним ушли на дно более 300 моряков  А он снова спасся. Его поднял из воды подошедший к месту гибели «Харькова» наш тральщик.

     Видения роились, сменяя друг друга. Они становились всё туманней, всё мутней.   Наконец сознание покинуло старика.

        К вечеру разыгрался шторм. Волны, заливая пляжик, докатывались до скал.  Море бушевало всю ночь. С рассветом ветер умерился, но волны продолжали атаковывать берег.  Взошло солнце и осветила умытый морем пляжик.  Он был пустынен и чист. Ни сумки, ни фляжки, ни самого старика на пляжике не было.

      Правильное море приняло правильного моряка