Спасательная операция

Останавливаясь и тяжело дыша, Лика, семенила по тропинке к соседней дачке.
— Уф, на восьмом месяце беременности спринтерскую скорость не разовьёшь. Но надо спешить! Мужу совсем плохо, а в этой глухомани ни врача, ни медпункта. Всё от тебя сейчас зависит!  — бодрилась она.
Хотя по правде, Лике дико хотелось разрыдаться, уткнуться в надежное мужнино плечо. Но Вадик, обладатель раскаченных плеч, глухо стонал, сжимая прутья панцирной койки в их домике. Временами муж впадал в забытьё от дикой боли в животе.
— Это всё его дурацкая идея. Захотел, видите ли, русским Шварцем стать!. Культурист доморощенный! — злилась Лика, чтобы справиться с нарастающим страхом. — Железо тягает часами, белок лопает немеряно. Вот и допрыгался!
А ведь так всё замечательно складывалось! Свекровь отхватила профсоюзную путевку на базу отдыха. Вырваться из раскалённого дымного города на природу — это то, что доктор прописал для мамочки в интересном положении! Вот и отправилась Лика со своим семейством к живописному озеру, здоровья и сил набраться.
— Только без паники! — уговаривала себя Лика. — Тебе нельзя волноваться. Самое главное, убедить парней-соседей до больницы довезти.
На дворе стояли 80-е, так что москвичонок или жигуль все ещё оставались роскошью, которая далеко не у каждого водилась. Слава Богу, на месте автолюбители. Сидели за деревянным столиком. Из чайника отнюдь не кипяток разливали и печеньками занюхивали. Ну понятно, от сухого закона маскировка.
Лика — к ним, о беде своей рассказала. Слёзы на глазах, голос прерывается, живот на нос лезет.
Малыш, обеспокоенный маминой тревогой, пяткой в бок тычет, интересуется:
— Что это там снаружи происходит?
Мужики поначалу отнекивались. Мол они уже градус приняли и за руль никак нельзя.
— Ребята, вы меня не огорчайте, а то на нервной почве и родить могу. Хлопот ещё больше прибавится! — наступала отчаявшаяся мамаша.
Крякнул водила, ещё раз печеньку зажевал:
— Ладно, грузи своего болезного, поехали!
Дело уже к ночи. Прибыли в больничку ближайшего совхоза. Напоминала она скорее сарай с облупленными стенами и щелястыми дверями. Докричались до врача, вернее фельдшера.
Тот больного осмотрел:
— Блин, на заворот кишок похоже!  — определил. — Тут хирург нужен. Но придётся до утра ждать, он после смены отдыхает.
— Какого ещё утра! — заголосила взбешённая мамочка. — Человек загибается. Хотите детей отца лишить? Не доводите до греха, а то придётся ещё и роды принимать!
Послали за хирургом, а Лике вручили бритву:
— Идите, мужа к оперативному вмешательству готовьте.
Тут заваливается заспанный, щетиной заросший мужик. Разве что белый халат о его принадлежности к медперсоналу говорил.
— Лишние на выход! А я пациентом займусь.
Присела Лика в коридоре на кушеточку. Страх на неё с новой силой накинулся, сердце словно холодной рукой сжимает. Секунды-минуты в висках кровью пульсируют.
Зовут Лику в палату, она ватными ногами едва перебирает. Глядит — Вадик вроде повеселел, щёчки порозовели.
— Все нормально, Ликуся! Хирург так ручищами живот намял, нажамкал, что всё отпустило. Щас ещё клизму вкатят и до утра понаблюдают.
— Пронесло! Значит резать не будут, — облегченно выдохнула перепуганная супруга.
Всю ночь она в коридорчике на той ободранной дерматиновой кушетке промаялась. У мужа тоже сна не было. Едва рассвета дождались. Ухудшения не было и их отпустили с миром.
Побрели пешочком по размытой ночным ливнем просёлочной дороге.
Впереди лужа огромная. Ни перепрыгнуть, ни обойти её, решили вброд штурмовать.
— Давай я тебя перенесу, — предложил оклемавшийся качок-супруг.
— Нет уж! Ты пока сам еле на ногах держишься. Не хватало меня уронить и в луже утопить! Лучше держаться буду за тебя.
Сняли обувку и плюх — в лужу!
— Ой! — взвизгнула Лика.
Острая боль разлилась по ступне.Вадик вытянул бедняжку на берег. Кровища хлещет. Вытащил из раны осколок стекла, перевязал разорванной рубахой.
Это было триумфальнее возвращение! Ещё вчера едва живой муж тащил на руках беременную жену-хромоножку. Что и говорить: два сапога парочка!