Мгла - 3

Медленный, трескучий скрип. Хёльн раскрыл глаза и увидел Жората вошедшего в комнату. И пришёл он как и обещал, с подносом еды: тарелка рисовой каши с мясом и чай. 

— Ох... я тебя разбудил? — Обходительно спросил Жорат. 

— Всё в порядке... — Успокоил того Хёльн. 

— Ну ладно... всё равно нечего засыпаться было... хе-хе... — Шутливо произнёс парень и присел на стул. — Кушать будешь? 

Спасённый кивнул и привстал. Жорат с улыбкой на лице передал тому тарелку. 

 

— Спасибо... — Поблагодарил его Хёльн. 

Тот взял тарелку и положил на свои колени. Он стал вглядываться в её содержимое – Это была смесь риса и гречки, с кусками куриного мяса. 

— Это сегодня приготовили... оно свежее ещё... 

— А... всё в порядке... просто задумался немного... слушай... а ты не проверял интернет? 

Жорат отрицательно помотал головой. 

— Да... каждые пять минут проверяю... и в последний раз его тоже не было... как и связи... кажется где-то террористов ловят... — Опасливо предположил он. 

 

— Похоже на то... как бы мать не умерла от страха... — Взволновался Хёльн. 

— Я тоже волнуюсь, потому и проверяю, но как видишь... — Пытался прибодрить его Жорат и немного задумался — Хорошо что электричество ещё не отключили... 

— Кхм... может быть у кого-то из вас есть машина? — Спросил парень, слегка поробевший от такого количества реплик. 

— Ну... да, есть... думаю ты прав... можно и на ней до твоего дома доехать... так будет безопасно... 

 

— Заранее спасибо... хоть не придётся проводить целую ночь вне дома... 

— Волнуешься? 

— Ну... да... за мать волнуюсь... и за друзей... 

— Угу. 

— Хм... ты ведь брат Урии? — Более серьёзным тоном спросил Хёльн. 

— Ага. 

— Ты вместе с ней живёшь? 

— Естественно. 

— Она сейчас дома? — Обеспокоенно спросил художник. 

Жорат отрицательно помотал головой 

— Она пришла несколько часов назад... а потом ушла тебя искать... вместе со своим братом и сестрой... 

 

Хёльн поник головой и вздохнул. 

— Да ничего страшного... она всё равно вернётся и в любом случае узнает что с тобой всё в порядке... — Он убедительно обнажил белоснежные зубы и слепив веки в лисью ухмылку. 

— Ну ладно... хорошо что у неё есть хорошие братья и сестры... — С перемешанной радостью и сожалением произнёс Хёльн. 

— Не переживай... я думаю всё уладится примерно через полчаса или час... 

 

Хёльн задумчиво опустил взгляд в тарелку, а затем вновь взглянул на Жората. 

— А почему я не могу уехать сразу? 

Гостепримный парень слегка смутился от такого вопроса и чуть-чуть заволновался. 

— Ну... потому-что ты ещё не доел свою еду... да и не принимался за неё... хе-хе... 

— Только честно... — Стал слабо надавливать Хёльн. — Ты же знаешь мой адрес... раз подвозил Урию к моему подъезду... 

 

Жорат в первые за весь разговор принял погруженное в раздумья выражение лица. Он взволвался не на шутку и стал обеспокоенно сглатывать и дёргать глазами. После долго молчание, наконец ответил 

— Мне было интересно поговорить с тобой... когда я подобрал тебя на улице и понял что это ты... понял что это мой шанс... потому-что на выставке картин меня практически не подпускали к тебе... 

— Понятно... — Хладнокровно ответил художник.. 

В комнате повисло молчание. 

Жорат почти виновато ждал реакции Хёльна, а тому слова спасителя показались довольно искренними и теперь он чувствовал вину за то что заставил того понервничать. Но он продолжал молчать и только сильнее накалять обстановку. До тех пор пока Жорат точно не убедился что Хёльн точно не захотел с ним разговаривать. 

 

— Прости что держу тебя... можешь спокойно поесть... я потом на машине подкину... — Скомканно ответил Жорат и встав со стула, собрался спешно уйти из комнаты. 

Хёльн не смог собрать силы на то чтобы остановить его и проводив его взглядом, медленно принялся за еду. 

Быстро разделавшись с нею, он решил достать смартфон чтобы самому проверить наличие интернета. В существовании подобного явления он не сомневался, как и другие его соотечественники, но проверить всё равно стоило. 

 

 

Интернета как не было так и нет. Причём иконка указывала не жёлтый знак, а заглушенный громкоговоритель. То есть проблема была серьёзной. 

Он вновь вздохнул, засунув смартфон обратно, но услышав шелест. Хёльн ощупал пальцами что-то бумажное. 

Анимешник достал скомканную бумажку и развернув её, стал читать. 

 

"Уважаемые родители Хёльна Гуйбера Алоизовича, ученика 9-Б класса. 

Мы доносим до вашего сведения, что ваш ребёнок устроил драку в школе, покалечив другого ученика и отказался писать объяснительные и приносить извинения. 

На последних уроках вёл себя неприемлемо. 

Просим вас провести беседу с ребёнком. 

Зам. директора Гульнара Рамшитова Бекбулатовна. 

МАОУ СОШ. 

15 октября 2048 год. " 

 

Герой вышеупомянутой рукописи сильно удивился и стал включать мозги в попытке вспомнить причину по которой зам мог написать это. 

Точнее причину последующих действий после драки. 

Хёльн вновь заволновался, как в тот раз когда 

Интуиция подсказывала герою что как и в первый раз, через сон. 

— А если Жорат разбудит... — Задумался он — Ладно... сколько увижу 

 

Он прочитал записку вслух, запомнил её содержимое и положив в карман, снова лёг в кровать. 

После нескольких минут повторения содержимого записки про себя, он вновь оказался во сне. 

 

 

Ученики во всю заполнили кабинет английского языка своим присутствием. Гул складывавшийся от многочисленных диалогов нисколько не мешал сидящему на задних партах Хёльну, который о чём-то думал, что было видно по его взгляду уплывшему в пустоту. 

 

Бодро и монотонно цокая каблуками, в класс вошла высокая и стройная женщина лет сорока, одетая в темно-синий пиджак с такого-же цвета юбкой и собравшая каштановые волосы в небольшой пучок. 

Холодно окинув класс, она заприметила Хёльна и подошла к его парте. 

Поначалу девятиклассник не замечал приближающегося цоканья, но когда над ним нависла тёмная тень, он медленно поднял голову, искоса зарясь на классную руководительницу. 

 

Она остановилась на нём, флегматичным, сверлящим взглядом, словно молча требуя от него чего-то. 

Хёльн вздохнул и встал из-за парты, официальным тоном поприветствовав учительницу. 

Та снисходительно кивнула в ответ и протянула ему бумажку. 

— Что это? — Спросил школьник. 

— Объяснительная... напиши как надо... потом завучу отнесёшь... — Монотонным голосом приказала она. 

— Угу... — Пробурчал Хёльн и вдобавок кивнул. 

— Не затягивать... — Ещё строже приказала учительница. 

Он вновь кивнул. 

 

Не переменившись в лице, женщина на какое-то время остановилась взглядом на Хёльне, обожгла его холодными глазами и ушла к учительскому столу. 

Ученик вздрогнул и стараясь не показывать своим видом лёгкого испуга, сел за парту. 

Он перевёл взгляд в окно и вновь вернул его на учительницу сосредоточенно работающую за компьютером. Хёльн опустил голову и увидев перед собой пустую бумажку, задумался о чём-то. 

 

Молодой художник достал карандаш и стал рисовать на бумажке эскиз лица Урии и учительницу на обратной стороне бумажки, слегка искаженные анимешной графикой, но от этого не терявшие своей узнаваемости. 

Наконец закончив с душой нарисованный мини-портрет, он аккуратно сложил его и положил под учебник. 

 

Воспользовавшись тем что учительница быстро забыла про объяснительную, Хёльн решил забыть про этот клочок бумаги и после урока быстро ушёл из кабинета. Затем он старался больше не натыкаться на неё в коридорах. Благо уроков с её участием в расписании более не попадалось. 

В остальном день прошёл как обычно: перекинуться парой язвительных выражений с Алексеем, мило, но по дружески болтать с Урией. 

 

Но отношение к нему со стороны многих учеников заметно ухудшилось. Похоже им только и надо было убедиться в вредности аниме для психики человека и они стали ещё смелее подвергать Хёльна оскорблениям и прочим издевательствам, едва ли переходящим в физическое насилие. Но после пары-тройки неумелых и слабеньких, но наполненных явной агрессией, ударов по лицу, подходить к нему перестали даже самые отмороженные громилы. Кроме... 

 

 

— Гуйбер... — Окликнул его спокойный голос из-за спины, за которым последовали быстрые стуки подошвами лоферов. 

 

Художник обернулся и смахнув чёлку со лба, он увидел черноволосую и бледную девушку среднего роста и видимо из того же класса что и Хёльн. 

Она резко и почти без инерции остановилась ровно в одном метре от парня, уставившись на него. 

— Привет... Юнь... Юн... — Без запинок и почти сразу сказал Хёльн. 

Девушка повторила его слова, только вставив его имя с фамилией. 

 

— Я так понимаю это из-за драки? 

Юн кивнула и поправила круглые, мутные очки. 

— Мне надо поговорить с тобой по этому поводу... — Тихо и чётко произнесла она. 

— А староста? — Спросил Хёльн, хотя по лицу не видно что это его особенно беспокоило. 

— До сих пор болеет... поэтому меня попросили об этом... потому что я её правая рука... и хорошо сойду за психолога... — Робковато, но уверенно продолжала Юн. 

— Это конечно круто... а собственно сам психолог где? 

— Он не вышел на работу из-за дорожных проблем за городом... объяснять долго... но если интересно, прочитай в новостях... 

 

— Звучит всё очень подозрительно... 

— Я делаю то что мне сказали... другой причины подойти к тебе и сказать об этом у меня попросту нет... — Абсолютно спокойно и без лишнего волнения ответила она — Кхм-кхм... вернёмся к нашей теме... 

Парень вздохнул. 

— Я спасал одноклассницу от домогательств... мне больше нечего сказать... — Тускло ответил Хёльн, осознавая что от него похоже не отстанут. 

 

Юн оглянулась и заприметив красную точку доносившуюся с дальнего угла, вновь взглянула на Хёльна и поманив его рукой, ушла в туалет для гендерно-нейтральных. 

Парень по началу стеснялся идти за ней, но когда она поманила его второй раз, он поддался и всё же пошёл за ней. 

В помещении никого не было. Помощница старосты вновь оглянулась и поправив очки, вернулась к разговору. 

 

— Догадывалась... что всё к этому и сводилось... — Осеклась она и подошла к нему ближе. — Мне сказали обязательно провести беседу... и записать её... так что другого выбора у тебя нет... — Прошептала она. 

— Ах... это жизненно необходимо? — Слегка раздражённо спросил он, тоже перейдя на шёпот. 

Она кивнула. 

— А какие наказания? 

 

— С таким вопросом придётся обратиться к твоим родителям... дальше всё будет зависить от причины... после беседы скорее всего за тобой просто будут пристальнее смотреть... в противном случае... — Она резко остановилась. 

Хёльн вздрогнул. 

— А... что в противном случае? 

— Не могу предсказать... но точно могу сказать что про этот случай уже знает городской пед-совет... и скорее всего Валерии Михайловне достанется больше всего... 

 

Анимешник вновь ещё более грустно вздохнул. 

Он знал что классная руководительница часто невольно принимала на себя все наказания связанные с проделками учеников. В её классе было сорок три ученика, в том числе: тридцать два парня и одиннадцать девушек. При таком раскладе многочисленные физические конфликты между представителями мужского пола были обеспечены. И грозность Валерии Михайловны не являлась для них препятствием. Они продолжали портить репутацию класса и приближать отчасти бездарную учительницу к увольнению. 

Но Хёльну всё равно отчасти было жалко её. 

 

— Ну ладно... когда и где будем записывать? — Безыинтересно спросил парень. 

— Поскольку требуется лишь аудиозапись... то это можно сделать где угодно... 

 

Несмотря на неумолимую навязчивость Юн, она говорила спокойно и фразы её выдавали не больше интереса чем у Хёльна, к тому-же все знали как чётко и безропотно она выполняет все приказы школьного руководства и просьбы своей лучшей подруги которой являлась староста. Её прямолинейности и минимальности действий продиктованных собственной инициативой, юный художник вполне мог доверять. 

 

— Знаешь что говорить? — Спросила Юн. 

Хёльн кивнул. 

Помощница старосты достала смартфон и нажала пару раз. Дверь туалета с писком заперлась и пошла запись. 

Дальше последовала долгая и нудная речь о том что о вреде насилия и необходимости решать конфликты мирным путём. 

Хёльну же ничего не оставалось кроме как слушать её и поддакивать. 

 

Когда профилактическая речь окончилась, Юн приступила к вопросам. 

— В чём причина вашей драки? — Начала она, обращаясь как будто к обоим участникам конфликта. 

— Защищал одноклассницу от домогательств... — Твёрдо и точно повторил Хёльн свои старые слова. 

— Угу... хорошо... но другая сторона тоже утверждает что защищала одноклассницу от домогательств. 

— Ничего про него не знаю... я не разговаривал с ним по этому поводу... 

— Раскаиваешься ли ты в содеянном? 

— За что мне каяться? 

Она вновь повторила вопрос, ожидая от него прямой и чёткий ответ. 

 

— Нет... хоть с виду этот поступок кажется безрассудным... я не вижу причин сожалеть об этом... 

— Хорошо... почему ты продолжал проявлять агрессию в отношении других учеников? 

— Самозащита... 

— А почему у одного из них девятнадцать ударов на лице? 

— Споткнулся... упал лицом... и так девятнадцать раз... 

— Беседа окончена... надеюсь ты усвоил что драться это плохо? 

— Ага-ага... 

 

Она ткнула в экран смартфона, остановив запись. 

— Всё... теперь идём к классной руководительнице... 

— А... а можно ты одна к ней пойдёшь? 

— Это конечно не обязательный пункт... но вдруг по дороге к ней... или у неё самой ты надумаешь извиниться... 

— Мне это не требуется... я и так извиняться не стану... 

— Точно? 

— Точно. 

 

Юн ещё некоторое время стояла столбом и затем вновь ткнула в смартфон, разблокировав дверь. 

Хёльн побежал к двери и быстро покинул туалет пока та не надумала понастойчивее потащить его к Валерии Михайловне. 

 

Ему повезло что ей не поставили это обязательным условием. Она была слишком хорошим исполнителем и железно выполняла всё что ей приказывали учителя. По крайней мере она создавала такую видимость. 

Она вселяла во многих людях впечатление прямолинейного робота, промытого пропагандой. Хотя наиболее проницательные и внимательныене видели в ней ничего такого. Ведь Юн выполняла только обязательные приказы, причём наотвали и отчасти забивала на необязательные или желательные. 

Хёльн тоже это знал, поэтому относился терпимо к её нервотрёпкам. 

 

 

Весь учебный день он думал об этом инциденте и о потенциальных шишках на голову Валерии Михайловны. 

Повлиять как-то на наказание он не был способен, как и в принципе на что-то бросившее бы вызов системе. 

 

Поэтому он сконцентрировался на том чтобы как-то облегчить её состояние или сделать что-то приятное. 

Всё разнообразие идей в скором времени сошлось в одну точку. Его неизменный талант. 

Он нарисует красивый портрет с ней и напишет там что нибудь поэтичное. Насчёт второго ему пришлось бы хорошо подумать, а насчёт первого проблем не было. 

 

Поэтому после всех уроков он побежал в кабинет кружка художеств и воспользовавшись тем что он являлся единственным более менее посетителем этого кружка, заперся там от охранников или учителей