Высохшая жаба

«В эти дни нет ни врага, ни брата:
Все во мне, и я во всех; одной»
Волошин

1.    


     Они нашли высохшую жабу на дне колодца, что давно стал пыльным . А через пару часов девушку, что сидела на краю скалы. И тут Катя говорит: не пристраивайся к нам. Отстань! Мы без тебя справимся. И да. Справились. Все было просто супер. Монастырь нашли горный, где жил тот самый «старец». Катя и Юра пришли сюда, чтобы пообщаться с ним на темы духовные. Выпив пол-литра коньяка, они все же зашли в святую обитель. А та девушка исчезла куда-то, видимо, она тут всегда жила. Монастырь был ветхим и унылым.
      А там грузин Вова строит кельи, уже лет 20, паспорта нет, вот и работает в поте лица, чтобы выживать в дикой местности.  Говорит, еды нет для лодырей. Вы работаете, как я. Тогда и еда будет. Вы хиппи галимые, а я трудяга. Если бы не бухал. То давно бы стал игуменом. Есть что выпить? Нет, мы сами выпили остатки коньяка. Жадные вы, мне не оставили даже бухла. А символ веры знаете? Нет? Валите нафиг отсюда, пока я топор не взял и не порубил вас на куски. Мне ничего не будет, я ****утый.
- Я ищу старца! Это вы что ли? Ой мама родная! Старец!  – мило улыбнулась Вове Катя. – Ну как в романах Достоевского. Старцы все знают. Где старец? Хочу совета спросить у него: играть ли фолк или нет. Жабу сушенную вот ела недавно. Крыша слетела напрочь, я тоже ****утая.
- Я и есть старец. Ни жены. Ни детей. Моя дочь духовная ушла от меня. Вот так. Я хочу вас скушать. Шутка. Духовная дочь!
- Мы видели ее, сидела недавно на краю скалы.
- Мечтает. Слоников ждет из Индии. Конец света настал, она мессия…
- Вы бы в город пошли, работ нашли! – решил дать совет Юра.
- А пошел ты на фиг, умник! – огрызнулся Вова.
- А вы грубиян! – засмеялась Катя.
- Еще бы, я строитель, строю этот монастырь уже 20 лет. Один. Нет помощников. Вот и грубым стал. Да, киркой стены ровняю. Пещеры не просто творить из скал. Это адский труд. Тупею от него сильно. Даже Библию не читаю. Хватило. Только труд. Священный труд.
- А я вот панком себя ощущаю, - признался Юра. – Ненавижу мир этот. Он фальшив.
- А я хиппи, люблю всех, - тихо промолвила Катя.
- А я бы водки выпил и бабу б выебал. Только где же это все взять? Мрачностью аскета веет от меня. Смертью.
- Фу, как грубо! При даме нельзя так выражаться.
- Все мы люди. Слабые и немощные существа. Мы раб божьи. Мы не ангелы. Мелкие бесы.

   Ребята ушли в пещеры, дабы переночевать в них. Вова пошел в келью читать псалмы. Тихо было очень, олени в лесу переговаривались. Ветер бил каменные плиты за стенами пещеры.


2.
 
          В пещерах пахло сыростью. Всюду родники. Вода залила келью, где спали ребята. Горное озеро за ночь вылилось на пещерный монастырь. Потухли лампады. Уплыли иконы. Вова с киркой стоял у входа в келью и мрачно улыбался. Ребята поняли: уйти будет не легко.  Катя и Юра, бросив рюкзак на пол, мигом побежали к дыре, там был выход из монастыря. Эту дыру Вова не успел залатать. Он был людоедом. Многим паломников съел. Они шли сюда, думали старца найти, но не вышло. А вот ребята бегут вдоль обрыва. Вова с киркой бежит за ними. «Я аскет, святой!» - кричит он им в спину. «Молитвами моими питаться будете, я вас не трон, глупые. Куда же вы? Вы веруете в Христа аль нет? Я покажу вам, как надо Господа любить. Я хаваю православие. Научу вас молитвам разным».  Тропа шла к пропасти, ребята прыгнули вниз и упали в глубокую реку. Вова не стал прыгать. Он решил, что они погибли. Высота была метров сто. Он перекрестил место прыжка и пошел дальше ковырять стены пещер киркой. В этот год будет много паломников. Надо успеть доделать пещеры и ту дыру залатать, чтобы никто больше не смог сбежать. Недавно пришла мать с дочкой и спросила: как костер правильно зажечь, где камни для костра взять? В итоге взяла огромный валун и потащила его к месту, где стоит ее палатка. Дочь тоже взяла огромный камень и понесла его вслед за матерью. Вова бы помог, но они не просили его о помощи. Попросили бы – помог.

3.


      Катя и Юра выбрались на берег, и она пошла за дровами. Он пытался понять, что вообще произошло. Истукан, блин. Сидя у костра, она сказала другу.
-  Я монстр, понимаешь? Я несчастлива. Монстр не может быть счастливым. Я не хиппи. Я просто сумасшедшая. Вот и все. Сбежала из дома и второй год в дороге провожу. Как просто: я лишь герой Керуака. Где же мой сюжет? Сбежать из ада канибалов?
- Выходи за грани ума! – вдруг неожиданно для себя произнес тихонько Юра.
- Мы сбежали от людоеда. Мы выиграли битву. Грузин не смог нас скушать.
- Он строитель. Святой. Ищет паству, хочет быть священником. Хорошо понимаю его. Но бесы попутали его. С кем не бывает. А ты святости не хочешь достичь?
- Да куда уж мне. И так шизоидная! А тут еще святость достигать. Он органик. Вот и все.
- Что за органик?
- Спящая машина. Слышал о Гурджиеве? Это мой мэтр, он учил магии наших людей. Это был мощный маг.
- Нет.
- Как ты мог. Предатель! Уйди отсюда. Гнида! Ненавижу.
- Прости, милая! Я читал Бредбери. Во автор! Сказочник! Озерные истории – вещь. Там про наш мир. Но в ином смысле. Там как бы о нас, но в тоже время и не о нас.  Так вот!
- Меня лечить надо, а ты любуешься мною, дурак. Мужчин не понимаю и не люблю их. Жить могу легко без них.
- Ты не монстр. Ты красотка! Милашка. А я Юрка! Красавчик. Мы космические существа? А я вот женщин люблю, понимаю, а жить без них не могу. Слабак. Грузин пещеры созидает, молоток в руках, стены рушит, чтобы мясо заманить в эти пещеры. Паломников. Мясо! Грузин страдает, бухает много, верит в идеалы. Идеалист. А я вот верую в любовь до гроба. Вне религий. Вне догм. Робко жду чуда вечной жизни. Взял бы лопату и рвы копал, чтобы доказать всем, что я трудяга. А сам гитарист. Блюзмен. Фу. Как противно. Люмпен.




4.


       Грузия осталась позади, паспорта нет, рою тут ямы и пещеры долблю, а ради чего? Паломники приезжают и творят разврат. Недавно пара приехала. Под тридцать им. Милые такие. Зашли в пещеру и разделись. Она на живот улеглась, а он на спину ей животом лег и стал быстро двигаться. Спаривались. А я сделал вид, что не слышу их стонов. Пошел к костру чай им варить. А мне тоже плоть свою ублажить женской лаской ой как хочется. Да кому я нужен? Недавно пилой по пьяни отрезал себе один из пальцев на правой руке. Бутылка – вот моя жена, любовница, выпил и хорошо. За бортом жизни и что? Недавно пара приехала. Им по сорок. Красивые. Помолились со мной в скиту и поставили палатку у родника. И всю ночь сношались. Кричали. Визжали. Я тогда и решил: буду людоедом.
 
        Он и она сидели в парке и пили вино. Гитара горела в костре. Главное то, что они выжили. Сбежали от людоеда. Прикол в том, что она ждала любви. Но там не было любви. Тот мужик был дик. Горец. Дикарь. Человек с гор. Без имени. С Грузии. Да. Он чуть было не съел их. Прям мистика. А он думал, что там святой старец живет. Кругом отечество иллюзий процветает.

       Вова видел паломников и все они занимались сексом в его монастыре. Он рвы копал, ямы, чистил пещеры. А они наслаждались друг другом. Монастырь превратился в вертеп. Никто не молился больше в тронном зале. Вова пил водку и смотрел на голые тела девушек. Они делали селфи прямо у колокольни. «Адам и Ева!» - крикнул он парочке, что голышом пошла к купели. «Спасибо!» - хором ответили те. На фоне икон они обнаженные бродили и он снимал ее на телефон. Она улыбалась и смотрела на дальние вершины, на которых уже лежал снег. Вова не знал что делать. Он без паспорта. Уехать в Грузию нельзя. Девушки ему не дают. Он попал в западню. Кругом враги. Только алкоголь друг верный. Киркой скалы крошил, строил новый храм. Старался не думать о голых девицах. Недавно в храм зашла женщина, вся в татуировках. Она сбросила одежду и села на табуретку. Солнце обжигало ее и она закрыла глаза. Так два часа сидела неподвижно. Ноги раздвинула, руки на ноги положила. Володя, поглядев на нее, решил, что надо сделать вид, что он реально работяга: ушел в грот, дабы там сбивать камень со стены, он мечтал построить новую келью. А она сидела так и медитировала. А он все думал о ней. Он не понимал новых людей. Они живут по иным правилам. Но по каким?      


5.

       Выпив водки, Володя пошел в келью, сидит и сморит в сторону тропки, там паломницы идут. Все в татуировах, пирсинг, волосы крашенные. Откуда они все? Мне уже 60, я для них дед. Как так? Лилий бы купил им, но нет денег. В итоге тут сижу без паспорта, без денег, без девушки, нет ничего у меня. Гол как сокол. Хотел бы стать мужем, но увы, никому не нужен. Застрял я тут навеки. Мытарство чистой воды. Строю обитель. А в итоге вижу порнофильмы по ночам. Все это изматывает психику, за что все это? Кирка, лопата, лом, пила – мои инструменты. Строю обитель, святую ли? Не факт. Я тут царь! Я бог. Мне все молиться должны, я святой, бля. А меня тут никто ни во что не ставит. Даже девицы не хотят меня. Я тут один и сражаюсь с миром. Я тут воин, а они все развлекаться приходят. Нет бы мне помочь по стройке. Лодыри. Живут за чужой счет. А я сам строю храм. Пещерные города скоро тут будут. Осталось два денька…
 
      Пьяный Володя пошел к роднику, упав там в яму, он понял, что лишь разум спасает, а любовь не спасает. В этой дыре он одинок. Ни паспорта, ни денег, ни женщины. Скоро помирать, а кто отпоет его? Строил храм в скалах, а толку. Все кончено. Кирка не слушается, сил нет держать ее, хочется домой, но нет паспорта. Несчастье. В молодости он пропил паспорт, думал, станет игуменом – не вышло. Остается прозябать тут и проклинать молодых, которые стыда не ведают. Важно, разум не потерять, с ума лишь бы не сойти. Основной страх Вовы – не сойти с ума. Это хуже смерти для него.
          Недавно умер паломник. Пришел. Укололся и умер. Я не знал об этом всем. Нашел в пещере мертвым. Пена изо рта шла. Он дурак. Лучше бы мне помог пещеры созидать.  Строить оплот духа. Я из Грузии приехал, чтобы тут скит построить, а он тут кайфа искал. Кирка и топор – наши друзья. Почему в этом монастыре нет никого кроме меня? Отшельник последних дней. Володя взял в руки молот и стал бить стены пещер. Белый молот. Надо больше места освободить для паломников. Чтобы пещеры стали огромными.
     И годы шли, а люди не приходили сюда, а Володя рыл траншеи, белил стены пещер. Но мир не хотел видеть его трудов. Он попал в круг замкнутый, все его старания уносились прочь от него же самого. Пещеры и рвы не давали покоя. Он жаждал быть игуменом. Но никто не хотел тут жить. Он не понимал, почему люди не хотят с ним жить. Горы. Пещеры. Что еще надо?

6.

- Never trust a hippie! – кричал Володя, вымыв руки в роднике. Ему показалось, что руки кровоточат у него дико. Среди ночи проснулся и понял это.  Мол, в крови вся одежда, платки, спальник. Ему вдруг показалось, что хиппи во всем виноваты: утром он пил чай из их термоса. Скорей всего, там была кислота. И теперь у него отличный глюк.
     Годы идут, Володя еще более диким стал, людей сторонится, увидев их на тропе, он, словно ежик, бежит в сторону леса. Его пещерный монастырь никому не нужен. Его коллекция православных книг никому не нужна. Он хотел стать игуменом – не вышло. В дым ушли мечты все. Он ночами спать не может. Все одна и та же мысль в голове крутится: за что все это? Стар, одинок. Ни девушки, ни друга. Провел более 30 лет в этом пещерном городке, а толку нет. Святость, где она?

          Он в село бы пошел. Да боится людей. Не знает о чем с ними говорить. Он вообще не понимает, как надо с ними говорить. Раньше было так -  я старец, да, все ко мне. Выпить есть, а дунуть? Паспорта нет, я отшельник. Благодать на мне лежит. В силу того, что я грузин. Но рок-музыку уважаю. «Арию» вот слушаю. Цоя. Дикий человек из скита – так про него селяне говорят.

     Паломник пришел в монастырь и стал бить в бубен изо всех сил. «Дятел, хватит стучать!» - крикнул Вова. «Сам ты дятел, душу свою сначала почисть» - резко ответил ему паломник и пошел жечь костер на утес. «Ты не охуел ли? Я сейчас пожарных вызову!» - крикнул ему Вова, почуяв запах дыма. Только пожаров тут не хватало! Паломник потушил костер и ушел в село. Потом всем рассказал, что Владимир законченный псих.

            Две паломницы нравились Вовчику. Обе хотели, чтобы он ушел в село. У каждой был свой дом. А он в итоге понял, что надо жить тут, потому что иначе бухать будет жестко. Он им сказал: я сам по себе тут, а вы идите прочь, не искушайте меня. Они и ушли. Больше не приходили.


7.

       Яся из Надыма делала свой монастырь за рекой от монастыря Володи. Как-то они столкнулись друг с другом на одном хуторке, где покупали хлеб. Поговорили. Решили, что надо молиться вместе по ночам. Создать один храм. Где бы все паломники нашли себе приют. Через время Яся ощутила, что Володя нравится ей как мужчина. Тогда она решила проверить свои чувства. Зашла ночью в его пещеру и спросила: «Я нравлюсь тебе как женщина или нет?». Володя тихо произнес: «Да». После этого она часто щебетала у родника, гдеВолодя воду брал. Она хотела, чтобы он обнял ее, но этого не было. Она не понимала в чем причина.  Прошло полгода, а Володя ведет себя так, словно они просто друзья. Она же хочет быть его женщиной, а не подругой. В итоге, она едет обратно в Надым, потому что понимает, что Володя не видит в ней женщины. Она ночью как-то у него спросила: «Может быть, трахнемся?». Володя, потушив папироску о камень, ответил: «Секс – это скучно». После этого Яся была сама не в себе. Ее отвергли. Первый раз в жизни это произошло с ней. Обычно никто ее не отвергал. Остается одно – вернуться в Надым и ухаживать за оленями. Будет выращивать оленей и жить в чуме.


         И вот однажды пришел паломник, говорит, Кафку перечитал. Теперь ему кажется, что он таракан. Вова ответил: иди в лес и вырой нору, живи в норе, раз ты таракан, тю, а думал, что ты православный. Паломник после этого решил, что он православный и стал молиться до утра в тронном зале. Утром же устроил пожар и сбежал. Володя не спас там ничего. Теперь там пещера вся в копоти. Иконы сгорели. Стулья из дерева.   

         Психов море тут шастает, Вова пещеры мастерит, хочет православие подымать. А в итоге – одни психонавты пещеры занимают. Трипуют тут. Как он устал от них. Где православные? Почему одни придурки тут шарятся! Все с дредами, татухи, бубны, варганы. А он с лопатой. Ломом. Киркой. Строит святой мирок. Ему девушка одна сказала: ты Керуака не читал, отстойник.


    На все деньги, что оставляли паломники, Володя покупал в селе самогон. Он пил, чтобы к ангелам попасть. В трезвом виде его крутили бесы. Он топором орудует ловко, валит лес, чтобы в пещерах сделать лежанки. Выпил и благодать. Нет печали. Даже нудистки, что в пруду плавают, никак не трогают его, он в пьяном виде ощущает себя ангелом божьим, вне пола он.
     8.

        Юра и Катя сидят в парке, слушают Оззи, да, жаба высушенная висит на рюкзаке девицы. Завтра идти в монастырь надо, там Вова живет, слышали они о нем, что он прозорливый старец. Лечит. Завтра чудо будет дивное. Катя спать по ночам не может. Все ей старец мерещится. Все советов спросить хочет у старца: как быть собой, как жить по совести.
- На нем благодать лежит. Он святой. Поэтому мы туда идем. Понял? Все мои друзья нашли у него приют. Он даже шаманов не трогает. И нудистов не обижает. Он реально пророк. Мессия! Таких  нет больше людей. Он один о всем мире такой. А мы лишь психонавты, шпана. Мы до святости не доросли. Как же я хочу стать святой. Это трудно. Очень трудно.
- Как скажешь, милая. Я спорить не стану с тобой, ты наша ведьма. Тебе видней. Только не нагнетает страстей вокруг него. Не надо. Он простой смертный. Как мы. Не пророк. Не мессия. Нас ждут великие чудеса! За окном одни лишь чудеса бродят.
- Эрос и Танатос – вот две темы, которые я обожаю. А вот старец вне их. Бог в нем. Старец вышел за рамки этих вещей. Мы стали иными, благодаря молитвам старца. Тонула, меня спас старец. И сделал мне искусственное дыхание. Вот тебе сон сегодняшний. Чуть не померла, но старец спас. Руку свою мне на грудь положил. Вот тебе и тема Эроса и Танатоса во всей красе.