Тридцатилетие путча

20-го августа 1991 года, когда мы узнали, что в Москву вошли танки и БТРы, - решили ехать к Белому дому. Собрались и уже стояли у двери, но свекровь, бледная и решительная, преградила дорогу:
- Не пущу. У вас дети.
Сыну было четыре года, дочке полтора. Мы остались.
На стене у нас висела большая бумажная репродукция Мирожской иконы Божией Матери. Помню, я была одна в комнате, подошла к иконе и стала молиться мысленно, без слов, одним устремлением. И вдруг ясно почувствовала, как моя молитва вливается в общий поток, в невидимую молитвенную реку множества людей. Минуту или две в этом живом потоке - и пришла спокойная уверенность, что всё будет хорошо. На следующий день, 21-го, я даже отправилась на дачу (у нас тогда был крошечный домик в Голицыно) - собирать сливы.
А 22-го августа с полным рюкзаком сладких слив приехала к Белому дому на тот победный многотысячный митинг. Был жаркий солнечный день, ветерок гнал по асфальту обрывки листовок, Ельцин вдохновенно говорил с трибуны, сливы источали медовый аромат. Проходя мимо разбитого обгоревшего троллейбуса, я подобрала несколько пыльных стёклышек - на память. Они и сейчас где-то у меня хранятся.