Россия в Семилетней войне. Часть 6

Но при всём хаосе и беспорядке, очевидных для всякого нормального человека, у русской армии той поры был целый ряд очень сильных сторон. Что это были за стороны?
 Чтобы ответить на этот вопрос, надо помнить, что Российская империя XVIII столетия и её армия были порождением реформ Петра I. Cуть этих реформ заключалась в синтезе всего старомосковского общественно-политического строя, позволявшего в кратчайшие сроки концентрировать все силы государства на нескольких важнейших направлениях, с последними достижениями европейской науки и техники. В результате:
1. Прусский солдат был, в среднем, выходцем из подонков европейского общества, служившим исключительно за жалование и возможность пограбить покорённые города, да вволю побезобразничать в них. Он повиновался своим командирам только из страха жесточайших наказаний. Сознание того, что он должен защищать какую-то там Родину, было ему абсолютно чуждо. По сути своей это был типичный ландскнехт XVI-XVII веков. Характерно, что в прусской армии ордена и медали предназначались только офицерам и генералам. Ведь, по мнению Фридриха II и его офицеров, рядовой солдат – это говорящее животное, удерживаемое в повиновении только палкой капрала, к которому в принципе неприменимо моральное стимулирование! Русский же солдат, напротив, был выходцем из обычных людей, крестьян, взятых в армию по системе рекрутского набора. Пусть и в крайне примитивной форме, но у него было понимание, что он – русский и должен защищать свою Родину. Кроме того он жил старомосковской психологией, важнейшим принципом которой было то, что государству так или иначе должны служить ВСЕ – от первого вельможи до последнего мужика. Поэтому в русской армии офицерам просто не было надобности превращать своих подчинённых в живых роботов с помощью жесточайших наказаний, как это было жизненно необходимо прусскому командованию. Крестьянин, ставший солдатом, резко повышал свой социальный статус – он теперь уже был частью не податного, а служилого сословия, пусть и самой низшей его части. Наглядным воплощением данного факта, был тот мундир, который он носил. Ведь мундир этот был платьем такого же европейского покроя, какое носили офицеры и дворяне! В русской армии солдат имел право на общественную жизнь. В частности, для решения различных бытовых вопросов русские солдаты имели право объединяться в артели, для руководства которыми они сами себе выбирали старост. Русский солдат имел шанс сделать карьеру и стать офицером и дворянином. В середине XVIII века более 16% русских офицеров были выходцами не из дворян. Ярким примером таких офицеров был герой повести Пушкина «Капитанская дочка», комендант Белогорской крепости Иван Кузьмич Миронов, вышедший в офицеры из солдатских детей. О последних стоит сказать особо. Дети отставных солдат с момента рождения освобождались от крепостного права. Именно солдатские дети были одним из важнейших кадровых резервов  Российской империи. В русской армии, начиная с эпохи Петра I, cолдаты могли быть награждены серебряными медалями за храбрость. Русский солдат не был говорящим животным, как прусский солдат. Его вели в бой отнюдь не только страх наказания, но и стремление отличиться! В результате в бою русский солдат демонстрировал исключительную стойкость и способность действовать в ситуации, когда все офицеры были убиты.
2. В середине XVIII века промышленность Пруссии, как и Германии в целом, носила ещё во многом ремесленно-цеховой характер – над немцами довлел тяжёлый груз феодальных пережитков. А Россия по итогам петровских реформ имела самую мощную в мире и оснащённую по последнему слову техники металлургическую промышленность – в первую очередь вновь построенные уральские заводы. Эта промышленность была базой для создания сильнейшей артиллерии. Достаточно сказать, что в 1725 году – в год смерти Петра I – русская армия имела около 16 000 артиллерийских орудий. Преемники Петра также уделяли большое внимание артиллерии. О русской артиллерии конца 1730-х – начала 1740-х годов писал служивший тогда в России немецкий офицер Кристоф Герман фон Манштейн (1711–1757): «Смело можно утверждать, что русская артиллерия так хорошо устроена и ею умеют действовать так искусно, что с нею могут сравниться весьма немногие артиллерии в Европе, а превосходят ее и еще менее того». При Елизавете Петровне артиллерией командовал её фаворит, граф Пётр Иванович Шувалов (1711–1762). И это было отнюдь не бумажное командование. К примеру, по настоянию графа Шувалова в русскую артиллерию были введены принципиально новые орудия, единороги, сочетавшие в себе возможности стрелявших настильным огнём пушек и бьющих навесным огнём гаубиц. В итоге, прусская артиллерия была гораздо слабее русской. На тысячу солдат в русской армии приходилось шесть артиллерийских орудий, а у пруссаков – три-четыре.
Но пока эти сильные стороны русской армии были отнюдь не очевидны для Фридриха II и его генералов. Они твёрдо знали, что их армия – лучшая в мире, а русские – это дезорганизованные толпы. И эта уверенность ещё больше придавала сил прусскому королю при развязывании новой войны.
Продолжение следует...