Санька

Пролог
Солнце плавно опускалось за старые пакгаузы давно заброшенной железнодорожной станции. Когда-то её пути вели на механический завод, но в эпоху рыночных реформ 90х так и недостроенный завод закрыли, а территорию долго и безуспешно пытались продать разным проходимцам, что именовались новомодным для тех лет словом «бизнесмены». Продать захламлённые территории не удалось, и вскоре старый завод и пакгаузы так и не заработавшей товарной станции стали большой свалкой, куда изредка забредали наркоманы, охотники за цветными металлами и прочий не слишком приятный люд…
В 2000х станцию пытались расчистить, но у местных властей всё не доходили руки. Правда, в конце десятилетия до местной администрации дошли ноги вышестоящего начальства и отвесили им хороший пинок, после чего на свалке стали изредка появляться подростки, занимавшиеся, как в давние пионерско-комсомольские времена, сбором металлолома под началом своего школьного руководства. А ещё ходили про свалку страшные истории, что вроде бродят там призраки, гуляют в лунные ночи весёлые ведьмы, а под камнями и грудами ржавого железа обитают всяческие мутанты. Те, кто не верил в нечистую силу говорили о НЛО, пришельцах и прочих аномальных явлениях. В общем, подростки именовали здешние территории Зоной… Где происходили всяческие «чудеса», в основной массе не очень хорошие (по мнению некоторых рассказчиков, которые сами не отличались положительностью) и довольно странные…
И сейчас рыжие лучи закатного майского солнца освещали ржавые бочки, старые платформы, навеки застывшие на путях, какие-то исковерканные железяки и груды битого кирпича, бетонных глыб и прочего строительного мусора, оставшегося после недавнего строительства коттеджного посёлка «Счастье», который местные острословы именовали не иначе, как «Сталкеры» и «Обочина», памятуя о известном романе братьев Стругацких.
Красно-оранжевые закатные блики делали старую станцию мрачной иллюстрацией постапокалиптического мира, напоминая то ли заброшенный город после ядерной войны, то ли мир после экологической катастрофы. Вместе с сумерками на «зону» опустилась мрачная тишина. Впрочем, совсем тихо не было: слышались неясные шорохи и вздохи, казалось, что некие существа тихо дышат под железными руинами, о чём-то шепчутся (видимо замышляя какие-то гадости), мерзенько хихикают и шумно возятся или чешутся в своих норах. На небольшом прудике изредка подавали голос лягушки (и как они ухитрились выжить в этом месте), мелькали серые спины крыс или раздавалось громкое карканье сытых толстых ворон, обитавших в старых пакгаузах. Иногда в темноте мелькал тёмный силуэт летучей мыши (они, говорят, обитали в развалинах старой церкви, разрушенной ещё в войну и так оставшейся в руинах недалеко от «Обочины»).
Света стояла на краю старой свалки и испуганно озиралась по сторонам. Как она здесь оказалась? И зачем? Сумерки уже сгустились, грозя через мгновение превратиться в густую ночную темень. Зачем она здесь? Что-то звало её туда, в глубину Зоны.
Она осторожно шагнула вперёд. Вот уже осталась позади груда разбитых свай, служившая как бы границей странного мира. Свалка действительно была странным местом. Непонятные шорохи и звуки, заставлявшие Свету испуганно вздрагивать. Какие-то блики… Что-то блестело в глубоких тенях, толи стеклянные осколки, толи чьи-то глаза, жадные и злые, как казалось испуганной девочке. Но несмотря на страх, она продолжала идти вперёд. Потому что там кто-то ждал её, надеясь на помощь. И иногда ей даже казалось, что чей-то испуганный голос звал её: «Света, Светлячок, помоги мне, пожалуйста!» Может, это было всего лишь воображение, а может и правда тихий и далёкий детский голос звал её на помощь.
Света вздрогнула, испуганно присев — что-то или кто-то громко ухнул, оглушительно хлопнув огромными крыльями. Нечто, прошелестев над головой, ринулось вверх, и Света, подняв голову, увидела мелькнувший на фоне звёзд силуэт большого филина. Девочка поднялась, отряхнув платье. Сердце громко бухало где-то в животе, ноги казались ватными, но её цель была уже рядом — нагромождение поломанных плит, свай и прочего железобетонного лома, оставшегося от старой стройки и напоминавшего странный замок.
«Замок» темнел чёрной зубчатой громадой на фоне неба. Мама рассказывала Светлячку, что лет двадцать назад здесь начали строить цеха нового завода. Но потом стройку забросили и за двадцать лет недостроенные корпуса превратились в руины. Но темнота была не везде. Внутри «замка» виднелись оранжевые отсветы, будто там горел костёр.
«Кто там может быть?» — испуганно подумала Света. И сразу вспомнились рассказы о наркоманах и маньяках, собиравшихся в развалинах. Но именно там была цель Светы, именно там — внутри «замка» — был кто-то, звавший её на помощь.
Света, осторожно перешагивая через куски бетона и ржавую арматуру, подобралась к остаткам бетонного забора, отделявшего бывшие цеха от самой свалки. Там внутри, на площадке между недостроенными ангарами, действительно горел костёр. Вокруг него кружились и корчили рожи странные чёрные силуэты. Это были не люди, а какие-то непонятные и жутковатые существа: одни с тремя ногами и длинными, пушистыми, похожими на кошачьи, хвостами, другие были похожи на растрёпанных безголовых птиц, третья на странных чешуйчатых существ вроде прямоходящих ящериц, а четвёртые походили на гигантских, похожих на людей тараканов. Вся эта компания, как показалось Светлячку, бурно веселилась. Лишь одно существо сидело в стороне, не двигаясь и смотря на огонь. Света пригляделась и ахнула — существо было чумазым мальчиком лет семи-девяти. Он поднял голову и, посмотрев на Свету большими испуганными глазами, прошептал: «Помоги мне, Светлячок. Забери меня отсюда, пожалуйста».
Света осторожно приблизилась к мальчику, намереваясь вывести его через ход, которым пробралась сюда сама. Для этого надо было завернуть за покрытые мхом плиты, сложенные в стороне от костра и пролезть через толстую трубу, за которой начиналась дорога, по которой на свалку заезжали грузовики. Но в последний момент, когда Света уже взяла дрожащего мальчика за руку, существа заметили или услышали их. Мерзко хихикая и улюлюкая, они двинулись на них, угрожающе размахивая когтистыми лапами и щеря зубастые пасти.
– Пропали… — прошептал мальчик, — от них не уйдёшь…
– Не на тех напали! — бодро ответила Света, хотя сердце уходило в пятки. Существа окружили их и уйти было уже невозможно. — Как тебя зовут?
– Санька, — ответил мальчик.
Спасение пришло неожиданно. В следующее мгновение из щелей, ям, из-под обломков и скрученных железяк полезла темнота. Не простая вечерняя темнота, а осязаемая, текущая, как липкая смола, обволакивая всё вокруг.
«У-уу-у!» — беззвучно рассмеялось что-то. А угрожающее шипение существ сменилось испуганным визгом и воем. Странные жители «замка» бросились было в рассыпную, но замерли, будто парализованные, продолжая выть и визжать. И вдруг всё смолкло, а липкая темнота, выползавшая из глубин старой свалки, свилась во множество жгутов, лент, ставших похожими на щупальца. Странные существа по-прежнему стояли, замерев в причудливых позах. Перепуганная Света с ужасом, застывшим в больших голубых глазах смотрела на клубящуюся мглу. «Не бойся, я тебя не съем, только пощекочу немного», — усмехнулся невидимый кто-то, но усмешка, услышанная девочкой, была добродушная. Темнота, замерцав розоватыми бликами обступила её, завернула, закрыла от всего. Девочка почувствовала, как её будто завернули в мягкое и тёплое одеяло. Завернули чьи-то сильные и добрые руки, мягкие и ласковые… В последний момент девочка успела схватить за руки мальчика и прижать к себе. Ей показалось, что таинственный Кто-то специально подтолкнул его к ней.  «Негоже вам смотреть, что будет дальше…» — прошептал ей в ухо добрый великан. Сгустившаяся вокруг них темнота вдруг озарилась белыми вспышками, превратившимися в сверкающие в темноте глаза, когти, зубы. Существа тонко запищали, но темнота закрутила, завертела их, заглушив все звуки неясным писком, скрежетом и утробным урчанием…
В следующее мгновение детей закрутило в могучем вихре и понесло куда-то, бросая вверх, вниз, в стороны… В какой-то момент Света потеряла из виду мальчика.
– Санька! — отчаянно закричала она и… проснулась.
Света лежала в своей кровати. За окном слышались неясные шорохи, светился месяц… Девочке показалось, что в его призрачном свете за окном мелькнула неясная тень.
«Какой кошмар мне приснился!» — испуганно подумала девочка, вглядываясь большими голубыми глазами в темноту. Она ещё слышала визг и вой странных и страшных существ, чувствовала дрожащие руки испуганного мальчишки, вцепившегося в неё.
– Светлячок, ты что? Кошмар приснился… — в комнату заглянул отец.
– Ага… — Света прижалась щекой к отцовской руке.
– Бывает, спи… — отец поправил ей одеяло и поцеловал в щёку. И оглянувшись на вновь засыпающую дочку, тихо прикрыл дверь.
«Это был только страшный сон… — услышала Света тихий шёпот, и чья-то мягкая рука погладила её по волосам. — Спи и ничего не бойся… С твоим другом Санькой не случится ничего плохого, — прошептал на ухо добрый великан, — ты уже спасла его. И спасёшь снова, когда придёт время яви»…
И девочка, убаюканная ласковым шёпотом, крепко уснула.
Глава 1
– А наутро на свалке, недалеко от автодороги, нашли машину этого бандита, точнее то, что от неё осталось! — Славка Курашов, одиннадцатилетний второгодник по прозвищу Кура, закончил рассказ, сплюнув на асфальт. Его приятели — Кила, одноклассник Куры, рыжий Борька Кошкин по прозвищу Кыса и «подголосок», девятилетний пацан Сашка Хомяков по прозвищу Хомяк одобрительно хмыкнули. Правда, Сашка хмыкнул скорее, поддакивая — истории, которые рассказывал Кура, он терпеть не мог. Вечно в них кто-то кого-то убивал, грабил…
– Это была эта «Волга»? Ну, которая с розовыми стёклами? — негромко спросил Хомяк.
– Угу. Только с занавесками, а не со стёклами. На ней тот маньяк и ездил. И звали его Фишер, то есть «рыбак», — авторитетно кивнул Кура.
– А сам Фишер? — испуганно спросил Санька. Про похищавшего детей маньяка в детдоме, где обитал Хомяк, говорили давно. Говорили, что он похищал детей прямо из спален. Правда, ни в детдоме, ни в округе никто за это время не пропадал.
– А его, наверное, крысы мутанты сожрали. Как и водилу, что на помойку мусор возил — Бурава, — хихикнув, ответил Кыса.
– И чё, правда, что ли? — хмыкнул, затянувшись сигаретой Кила, двенадцатилетний предводитель школьной шпаны Сергей Кулаков. — Бурава, говорят, его подельники угрохали, с которыми он на местные дачи лазил.
– А кто говорил? — поинтересовался Сашка Хомяк.
– Ливнёв. Ну, этот долбанутый майор из Приречного. Бурава Комков — тамошний «городовой» — на этом поймал, да Бурав отмазался, — весомо проговорил Кыса. Его отец служил капитаном полиции, так что Кыса всегда был в курсе этих дел.
– Ага, у Комкова после этого зуб на Бурава был. Опять звание полковника мимо пролетело, — хихикнул Кила.
– Не было у него зуба на Бурава. Комков подполковника получил благодаря ему.
– Это как? — удивился Сашка.
– А так. Отец Черемши, когда бизнес начал, пивзавод открыл. А куда старые пивные дрожжи девать? За утилизацию платить надо. Он и нанял Бурава, чтобы тот на своём самосвале их на помойку вывез. А ему лень было посреди ночи крюк до «Зоны» наматывать. Ну, Бурав и вывез…
– Ага! На поля орошения между Светлореченском и Степным. Классно воняло! Хорошо, что «Обочину» ещё не заселили — а то бы пришлось эвакуировать! А Комков внеочередное звание получил за помощь в ликвидации последствий промышленной аварии. И поклялся Бурава посадить.
– Не знаю кто там Бурава, а за что купил, за то и продаю! — Кура сумрачно оглядел приятелей. — А про «зону» вообще много чего рассказывают…
– Да брешут всё! — категорично возразил Кыса. — Там одни алкаши и наркоманы собираются. Чего с водки или «дури» не померещится!
– Ага, а бабка Валя тоже наркоман или алкашка? — выкрикнул Хомяк. — А она сама Хозяина видела! А её муж двухголовых гадюк там ловил! А ещё там жабы с блюдце!
– И пауки с тарелку! А крыс можно в телегу запрягать — они как лошади, — ухмыльнулся Кила. — А вообще, тот кто Хозяина увидит, там же и околеет… Так что никто его не видел, а кто видел… Тот уже не скажет…
– А ты помолчи, мелюзга! — Кыса отвесил Хомяку подзатыльник. — Нет там ничего. Ни мутантов, ни этих… привидений… Железо только ржавое…
– Ага, а чего тогда эти в костюмах там искали? С дозиметрами?
– Нуне призраков же! — взвыл Кыса. — Хомяк, ты тупой, как… Как… Как валенок в Сибири! — вспомнил наконец старую поговорку Кыса. — Они радиацию искали!
– Радиацию меряют, а не ищут, — сумрачно произнёс Кила. — А эти в химзащите ртуть искали. Там кто-то флягу с ртутью выбросил…
– Если ты, Кыса, такой смелый, то докажи! — хитро глянул на него Кура. — Завтра, когда будем металлолом собирать, сходи в Замок! А? Или коленочки трясутся?
«Замком» окрестная ребятня называла высившиеся в центре свалки руины недостроенных заводских цехов и расположились невдалеке нагромождения старых железных бочек и контейнеров, засыпанных до половины гниющим мусором с фабрики, выпускавшей пластиковые упаковки и шлаком. Контейнеры и бочки остались от строительства старого завода. А путь к «Замку» лежал через «Лабиринт» — свалку лома с судоремонтного завода. Среди ребятни считалось, что там живёт некий Хозяин свалки — мистическое существо, распоряжавшееся всем порядком на старой помойке и командовавшее обитавшими там существами. Кто-то вроде Хозяина кладбища из «пионерских» страшилок.
– Днём… — хмыкнул Хомяк. — Днём любой сунется! — неосторожно добавил мальчишка.
– Да хотя бы днём… — зевнул Кура.
– А вот ты, Хомячок, и сунься! — нашёл выход из щекотливой ситуации Кыса. — Раз такой смелый!
– Хомяк не хвастал и не говорил, что там ничего нет. А вот ты, Кыса, и пойдёшь. Докажешь.
Увлёкшаяся спором компания не заметила подошедшего десятиклассника Олега Черемисина, Черемшу, как называли его в школе. Черемша тоже слыл шпаной, но был, так сказать, из «благородных»: денег у малышни не тряс, мог и заступиться, если подголоски типа Кысы или Куры слишком зарывались. Бывал при этом и вполне справедливым. Но говорили, что Черемша «вёл дела»… Дела темноватые… Впрочем, в школе он особо этим не кичился, и школьное руководство считало пятнадцатилетнего Олега хотя и трудным, но вполне приличным подростком.
– А чего я!? — заныл Кыса.
– А что б не хвастал, — ласково, но весомо проговорил Черемисин. — Да ты не боись! Там же ничего такого нет! Да и днём пойдёшь. Так что, разве крыса-мутант ногу откусит… Или ещё кое-чего… — усмехнулся Черемша, по-отечески похлопав Кысу по плечу.
***
С утра на свалке царило оживление — школа № 2 пригнала учеников собирать металлолом. Были тут все: и бестолково мельтешившие под ногами первоклашки, и солидно ухмылявшиеся старшеклассники. Правда Черемша отсутствовал — видимо, «делал дело»…
Кила и компания собрались на небольшом пригорке, с которого открывался живописный вид на Замок и окрестный хлам.
– Ну, чё, Кыса? Давай, показывай смелость… — лениво проговорил Кила. — Вон как раз и те старые канистры принесёшь…
Кыса переминался с ноги на ногу — идти вглубь Зоны совсем не хотелось… Санька Хомяк оглядел видневшееся отсюда нагромождение ржавых бочек, железнодорожных контейнеров, каких-то непонятных ржавых конструкций. Сейчас, в утреннем свете, Замок не казался чем-то жутким. Красно-бурые мятые конструкции напоминали странный инопланетный пейзаж. Санька видел его в каком-то давнем фильме. «Через тернии к звёздам» кажется… Была там планета, которую жители загадили до предела, и планета начала умирать…
И сейчас мальчишка глядел на ржавый металл, на сухую охристую землю вокруг них, на ломкую, высохшую траву и бурьян… Тоже мёртвую, как и это железо… И живое воображение Саньки вдруг нарисовало картину: также, как и сейчас, ярко светит солнце, дует ветер. Только этот ветер сухой и холодный. Он несёт пыль, бурую мелкую пыль, обрывки бумаги, какие-то клочки то ли истлевшей ткани, то ли рваных пластиковых пакетов… Они шуршат о потрескавшуюся рыже-коричневую землю… А вдали видны дома посёлка. Только в их окнах нет ни блеска, ни огонька. Ничего нет… Чёрные окна панельных многоэтажек смотрят, как пустые глазницы… Потому что они мёртвые. Такие же мёртвые, как и ветер, как и земля… Как Земля… Потому что планета умерла, не выдержав людской жадности и злобы… Планета мертва — больше никого на ней нет… Ни зверей, ни людей… Никого… Картина, представившаяся Саньке, была так реальна, что мальчик вздрогнул. Нет! Планета не может умереть! Ведь не все люди такие!
«А ты их видел, других людей?» — ехидно и беззвучно спросил его кто-то.
«Видел», — так же мысленно ответил мальчик.
«Ты думаешь, что она другая?»
«Да! Она другая…»
«Ну, ну…»
И, глядя на мрачный железобетонный хлам, который своими очертаниями и впрямь напоминал странный кособокий замок или крепость, маленький Санька Хомяков чувствовал страх. Не только потому, что представил себе планету мёртвой, как эта сухая пустошь, как киношная Десса. Сашка знал все местные легенды о Зоне. И эту «крепость» не зря называли Замком. Там обитал Он, Хозяин… Многие посмеивались над этими россказнями, мол, придумали злого духа свалки, что бы мелкота куда не надо не лазила… Но Санька-то видел! Он видел разбитую, будто изжёванную машину, видел, как спасатели вытаскивали из неё тело Евгения Буравцова, которое милиция грузила в машину. И слышал, как кто-то говорил в толпе: «Это его Хозяин… того…» Видел он и то, как по ночам вспыхивали в глубине свалки зеленоватые огни и скользили едва заметные тени…
Санька, весь погружённый в свои мысли, даже не заметил, что Кыса и Кила с ухмылкой смотрят на «подголоска».
– Разведчика нужно послать для начала, — хватаясь за спасительную идею, сипло проговорил Кыса.
– Где ты его возьмёшь?
– А этот? — усмехнулся Кура, глянув на Хомяка.
– А чего? — испуганно заморгал Санька.
– А ничего, Хомячок. Дорогу надо проверить. Считай, что это экзамен для тебя на звание оруженосца, — ласково осклабился Кила. — Сходишь, принесёшь канистры. Если не об…ся  — будешь моим адъютантом. Ну, как, Хомячок?
– А чего я?! Я же не хвастался!
– А это не за то, что хвастался! Это зачёт на смелость.
– Не пойду я!
– Пойдёшь…
– Не пойду!!!
– Чё, струсил, Хомячок? — презрительно скривился Кыса. Теперь он отыгрывался на младшем. — Ножки затряслись? В штанишки не напустил, а?
– Не пойду, хоть убейте!!
– Чего вы к человеку пристали? — раздался вдруг тонкий голосок.
– Ой, смотрите! Мурзик! — изобразил удивление Кила.
Второклассник Витька Мурзаев приехал в «Обочину» недавно. Переехал «по семейным обстоятельствам». До этого жил Витька на недалёкой отсюда Огородной улице, в старом двухэтажном деревянном доме. Такие дома называли «сталинками». Отца у мальчишки не было. Мать Витьки, Нина Мурзаева, работала экономистом на судоремонтном заводе. Про отца говорила Витьке, что он был шофёром и разбился. Но Витька знал — сердобольные бабушки у подъезда постарались, что отец бросил его маму, как только она сказала о ребёнке. Жили Мурзаевы в квартире, которую когда-то получил Витькин прадед. Прадеда Витька не знал — тот погиб в Великую Отечественную во время Сталинградской битвы, немецкая бомба угодила в паровоз, который он вёл по Волжской рокаде, а прабабушка умерла, когда Витьки было всего пять лет. Правда, помогали родственники, жившие в далёком Питере — Витькины дед и бабушка переехали туда из Светлореченска с младшими детьми, а мама после института устроилась на строящийся судоремонтный завод, да так и осталась здесь, не уехав с родителями.
Сам Витька был невысоким, веснушчатым пацанёнком. Тихим, добродушным, любопытным. Любил читать книжки. Витька почти никогда не дрался, но к нему особенно не лезли — знали, что хоть и был Витька тихим и робким, но если его прижать, мог и наподдать. В классе Витька ни с кем не сдружился. Дружил только с соседкой по парте Алёнкой Широковой.
Алёнка была похожа на Витю. Не внешностью: в отличие от темноволосого веснушчатого Витьки, Алёнка была светленькой и курносой. Но она походила на него характером. Была Алёнка такой же любопытной, добродушной «книжной» девочкой. И ещё одно было между ними общим: Алёнка тоже была из неполной семьи. Только у Алёнки не было матери. Точнее, мать была, но… Когда дочке не было ещё и трёх лет, а Широковы жили в Новороссийске, Алёнкина мать развелась с мужем, «который совсем не умел жить» и тут же вышла замуж за бравого старпома, ходившего в загранку и «вообще, бывшего настоящим мужчиной». Маленькая Леночка мешала устроить новую жизнь, и мама со спокойным сердцем оставила дочь отцу, а сама оправилась «устраивать своё счастье».
Разочарованный неудавшейся семейной жизнью и обожавший дочку инженер Антон Широков, согласился на предложение своего школьного друга Бориса Симагина, который после армии остался в Светлореченске, женившись на местной девушке Лиде, и работая инженером на судоремонтном заводе. Антон переехал сюда, поступив, как и Борис инженером на тот же завод. Правда в последнее время и Антон, и Борис жалели о том, что уехали из родного Новороссийска, но что делать… Алёнка и дочка Бориса Света дружили, хотя Светка и была уже шестиклассницей.
В «Обочине» оба оказались потому, что старая «хрущёвка», где жили молодые инженеры пошла под снос.
А месяц назад Витька Мурзаев стал Виктором Антоновичем Широковым — мать Вити вышла замуж за Алёнкиного отца. Витька был вполне счастлив. Антон любил пасынка не меньше родной дочки, давно мечтая о сыне. Сразу усыновил мальчишку и не делал между Алёнкой и Витей никакой разницы. Да и Нина привязалась к Алёнке, которая почти сразу стала называть её мамой. Вот по этим семейным обстоятельствам Витька и оказался в «обочине».
Правда, не все ещё в школе знали, что Витька уже не Мурзик: конец учебного года, и учителя не стали править журнал. Не знали этого и Кила с компанией.
– Ну, чего пристали к человеку? — Витька искоса посмотрел на компанию.
Кура вдруг незаметно кивнул, показывая Киле на Витьку.
– Слушай, Витя, — начал ласковым голосом Кила. — Ты тут нам не поможешь?
– А чем помочь-то? — насупился Витька — от компании Кулакова можно было ждать всякого.
– Да понимаешь… Надо вон оттуда старые канистры принести… — Кила старательно изображал сомнение.
– Оттуда? — Витька кивнул на залежи бочек и контейнеров.
– Ну да, Вить. Из Замка. А то видишь, у нас тут уже добыча есть — оставим, сопрут ещё, — весело ответил Кыса.
– Какого Замка? — удивился Витька.
– А ты сам посмотри, — ухмыльнулся Кура. — Видишь, на замок похоже. Вон башни, вон стена с воротами. Вот и прозвали их Замком.
Витька с сомнением посмотрел на железобетонный хлам. Может, конечно, при большой фантазии это и напоминало странную крепость, но… На Замок даже отдалённо не походило. Витька хмыкнул, сравнив это нагромождение со стоявшим на их с Алёнкой столе картонным замком.
– А сами-то чего?
– Тебе же говорят, Мурзя, нам металлолом сторожить надо! — крикнул Кыса. — Чего, струсил что ли? Или помочь жалко?
– Да не жалко мне… — пожал плечами Витька. Он прикинул расстояние. «Да чего тут, всего вон за тот прудик зайти. Всё равно ведь не отвяжутся».
И Витька двинул к Замку. Только Санька Хомутов зачем-то коснулся его рукой за локоть. Витька на секунду обернулся. И увидел отчаянные Санькины глаза: «Не ходи, не надо!» Витька только улыбнулся в ответ: «Да ты чего! Всё нормально!»
И Витька двинулся к бочкам. И вовсе не потому, что был отчаянно смелым. Просто Витька жил здесь недавно и не знал всех легенд о старой свалке. Не знал и про Хозяина. Конечно, слышал он, что нехорошее здесь место, слышал и про двухголовых змей, и про огромных жаб, и про больших злых крыс, обитавших в этих местах… Но змей и жаб Витька не боялся, а крыс… Да может и нет их здесь, распугали шумные школьники. К тому же, если честно, и интересно было глянуть на странных зверей, про которых рассказывали. Вдруг и правда попадётся жаба величиной с тарелку. Такая большая, бурая, противная… Вот бы Светка Симагина визжала! Витька даже хихикнул, представив Светку, повстречавшуюся с жабой. Бедная жаба! Если Светка завизжит… Жаба же помрёт со страху! Потому что визжит Светка, как корабельный ревун!
Витька, посвистывая, спустился к небольшому прудику, вода которого отливала на солнце радужно-масляными разводами и зашагал к видневшимся впереди поломанным конструкциям. То ли каким-то кронштейнам, то ли сломанным металлическим лесам или козлам. Из-за них виднелся бок железного контейнера, на котором сохранилась полустёртая надпись «Вторчермет».
«Хм… А чего они сами его в переплавку не оправили, а на помойку выкинули?» — Витька в недоумении пожал плечами. К сожалению, ни жаб, ни змей не повстречалось. А вот крысы среди этого «инопланетного» пейзажа нашлись… Витька зябко поёжился, увидев мелькнувшие среди железяк серо-бурые спины и длинные голые хвосты. Размеров, правда, крысы были обыкновенных, но всё же… Крыс Витька побаивался. Ну не то, что бы уж совсем, но… Недолюбливал.
Здесь внизу Витьке вдруг стало страшновато. Голосов ребят тут слышно не было, только карканье ворон, да крысиный писк. А за контейнером наступила звенящая тишина. И от этого мальчишке стало не по себе. К тому же… Просто так этот Кулаков его бы не послал. Наверняка, подвох какой-нибудь, чтобы посмеяться.
Показалось, будто кто-то наблюдает за ним… Вон оттуда, из-под старой бочки! Витька испуганно попятился… Конечно, наблюдает! Из щели под бочкой выглянула острая крысиная мордочка и, глянув на мальчика чёрными бусинками глаз, забавно пошевелила усами. Витьку передёрнуло. «Вот напугала! Дура хвостатая!» Он огляделся. Было в этих ржавых кучах что-то похожее на загадочные развалины. Загадочные и пугающие… И вспомнил, как кто-то из старших ребят рассказывал, будто сам видел, как в самую гущу свалки садился самый настоящий НЛО!
А может и правда, здесь живут всякие странные существа? Как в книжке про Сталкера, которую недавно нашёл Витька у папы на книжной полке — Алёнкиного отца Витька почти с первого дня стал называть папой. «Пикник на обочине», кажется… Хм… А ведь большие ребята их микрорайон тоже называют «Обочиной», а свалку — «Зоной»…
Жуть какая… И вдруг Витька улыбнулся: прямо посреди площадки между старыми контейнерами росла зелёная трава, а в ней золотились одуванчики. «Как же вы здесь живёте?» — удивился Витька, погладив лепестки. И сразу пропал весь страх! «И чего я испугался? Какие ржавые бочки… И эти тоже… Ладно, Санька — он маленький. А эти-то, большие, а трусы! Ой, меня, наверное, Александра Петровна уже с собаками ищет!» Витька подцепил на валявшуюся рядом палку, точнее отломанный от засохшего тополя сук, две железные канистры и потащил их Кулакову и компании.
Громко пыхтя, он подтащил канистры к кустам, у которых его поджидали Кила с дружками.
– Ты там помер, что ли? — сплюнул Кыса.
– Сам ты… — огрызнулся Витька. — На твои канистры! Не кури только — от них бензином воняет…
– Поговори мне тут, мелюзга…
– Цыц! — остановил его «царственным» жестом Кила. — Мурзик-то смелее тебя!
Витька поглядел на стоявшего рядом Саньку. Тот как-то странно, со скрытой завистью смотрел на Витьку.
– Чего вы к нему приставали, сами сходить не могли что ли? И ко мне полезли.
– А он струсил! — ухмыльнулся Кыса.
– А сами? Тоже струсили небось.
– Чё! Ты чё-то, Мурзик, наглеешь! — Кыса двинулся было к Витке.
– Цыц, я сказал! — Кила отпихнул Кыса. — Чего Мурзик не так сказал? Струсил ты.
– А Хомяк?
– А Хомяк не хвастал… — с зевком ответил Кура. — Он крыс боится.
– Ну, и что? Я тоже крыс боюсь, — ответил Витька.
– Ты же пошёл, — усмехнулся Кура.
– Так я не знал, что там крысы! Знал бы, ни за что бы не пошёл! — Витька передёрнул плечами. Не то что бы он и правда так уж боялся, но чувствовал, что Саньке нужна поддержка. Санька что-то знал про таинственный Дворец, и боялся этого. Видимо для него это действительно было страшно.
Глава 2
Саньку Витька знал. Тот учился в третьем классе. Знал Витька и то, что был Санька сиротой и жил в детдоме на Садовой. Вообще-то детдомовские ребята учились в четвёртой школе, но говорят, что там не хватило мест и Саньку, а также пятиклассницу Маринку Мухину, которых недавно перевели из другого детдома, в посёлке Степном, записали во вторую. Правда Маринка не долго пробыла в детдоме. Вскоре за ней приехал отец, живший в Москве (Маринку отдали в детдом после того, как её мать, давно разведённую с Маринкиным отцом, осудили за хищения лекарств — Маринкина мать работала старшей сестрой в городской больнице) и забрал дочь к себе.
Витька вспомнил, как Санька грустно смотрел вслед Маринке, которую уводил из школы отец. Смотрел своими большими серыми глазами. И была в них тоска и какая-то обида. Как будто Санька спрашивал: «Ну почему это не я сейчас ухожу с своим отцом! Почему? Чем я хуже!?» И сейчас маленький щуплый Санька смотрел с такой же обидой. Не на Витьку, а на Килу и его приятелей.
– Ладно. Ты парень смелый, — Кила лопнул его по плечу и махнул приятелям рукой: «Пошли!»
Санька уныло плёлся за компанией Килы. Витька-то вон какой смелый, а он, Санька Хомяк, оказался обычным трусом. Наслушался страшилок про Хозяина, да про «Зону». И… Он со стыдом вспомнил, как в ужасе орал: «Не пойду, хоть убейте!» А Витька спокойно сходил, принёс. И ничего с ним не случилось. И вспомнил Витькину улыбку. Конечно, Витька улыбнулся, чтобы подбодрить Саньку. Но… Сейчас Саньке, погружённому в свой позор, казалось, что Витька насмехался над ним. Что теперь будет?
Санька Хомутов был сиротой. Родителей своих он не помнил. Тётка говорила, что вроде бы погибли они в автокатастрофе: служебный автобус занесло на обледеневшей зимней дороге, и все, кто ехал погибли. Было тогда Саньке два или три года. До недавнего времени воспитывала его тётка, сестра отца. Правда, тётка не особо любила его, но хоть не обижала. Кормила, одевала, но ласки от неё Санька никогда не видел. И рос Санька уличным ребёнком. Может быть и стал бы такой же шпаной, как Кила и его приятели. Если бы не сосед, дядя Коля.
Был дядя Коля пожилым шестидесятилетним мужчиной, высоким, седым, худощавым. Раньше работал он на лесозаводе. Однажды случилась там авария, и дяде Коле сломало ногу. Он вылечился, но всё равно прихрамывал и ходил, опираясь на красивую, подаренную сыном-лётчиком трость. И работал мастером в городском ПТУ. У дяди Коли было интересно, он знал тысячу разных историй о моряках, об отважных полярниках, о смелых путешественниках. Научил Саньку играть в шахматы, мастерить фигурки из бумаги (это называлось загадочным словом «оригами»). Его жена, тётя Соня, относилась к Саньке по-доброму, иногда угощала конфетами. Бывало, что Санька и ночевал у них, особенно когда пошёл в школу. Потому что в тот год тётка запила…
Про Саньку она стала вообще забывать, иногда приводила приятелей и подруг, таких же пьяниц. Тогда дядя Коля забирал его к себе. И чуть больше года назад тётку Саньки лишили прав на опекунство, а Саньку отдал в детдом. Не в этот, а в посёлке Степном. Детдом был небольшим, детей там было немного, воспитатели оказались неплохие. Дядя Коля и тётя Соня хотели забрать Саньку к себе, но им не разрешили: старые, да и дядя Коля — инвалид. А потом детдом в Степном расформировали, потому что детей было мало. И Саньку перевели в Светлореченск.
Здесь всё было хуже. Ребята были нелюдимые, злые какие-то. Старшие издевались над маленькими. Воспитатели случалось и наподдавали ребятишкам или запирали в наказание в старом чулане, где хранили всякий хлам. Конечно, «уличная» жизнь научила Саньку стоять за себя, но… Можно дать сдачи, если цепляется ровесник, а если те, кто старше и сильнее? Тогда девятилетний Санька Хомяк и познакомился с Килой и его приятелями. Ведь как иначе? Если не прибьёшься к какой-нибудь компании, совсем доведут… Правда ни Кулаков, ни Кошкин, ни Курашов сиротами не были, жили с родителями здесь же на Садовой. Что Кулаков разглядел в маленьком щуплом Сашке? Да, наверное, ничего. Просто нужен ему был «адъютант» для солидности, а тут Хомяк подвернулся, вот и всё. Хорошо хоть, что лезть после этого к Саньке перестали, шептались: «Это же Килы подголосок. Чё, чё… Кила у Черемши в адъютантах ходит, а Черемша знаешь кто? У него папаша с дедом всех держат! Вот те и чё!»
А потом узнал Санька, что дядя Коля с женой уехал к сыну, в далёкий Новороссийск. А чуть позже узнал мальчишка и другую весть — умерла его вконец спившаяся тётка. И схватил маленького Сашу Хомякова страх, понял он, что остался на свете один одинёшенек, и некому за него заступиться.  Кила-то что толку? Прогонит Хомяка и всё…
И неизвестно, как сложилась бы Санькина судьба, если бы не Лидия Николаевна, новая воспитательница, появившаяся незадолго перед приездом Саньки. Лидию Николаевну в детдоме уважали, даже шпана. Потому что была она хоть и строгая, но справедливая. Зря никого не наказывала, к воспитанникам относилась по-доброму, по-человечески. Если приходилось, то и заступалась перед другими воспитателями. И любимчиков не заводила, подобно остальным. Говорили, что и сама Лидия Николаевна была воспитанницей интерната. И директор детдома ценила Лидию — её старший брат был депутатом областной думы, и Лидия, если нужно было что-то пробить для воспитанников, не церемонилась в использовании «родственных связей».
Когда Санька первый раз увидел Лидию Николаевну, то почувствовал, как земля ушла из-под ног. Потому что это была Она… Когда Санька попал в детдом и впервые ощутил горечь сиротства, ему стал часто сниться сон: как он бежит босиком по тёплому песку на берегу большого и синего моря, а там впереди его ждёт молодая женщина, Высокая, со светлыми вьющимися волосами и добрыми серыми глазами. Она ждёт Саньку, а он с разбегу утыкается в её живот и шепчет «Мама!» И просыпается… Ощущая щекой мокрую от слёз подушку…
Лидия Николаевна была точно, как та женщина во сне: высокой, светловолосой и сероглазой. С негромким мягким голосом. И Санька, сам не замечая, стал тянуться к ней. Это было рискованно, могли «зачислить» в «подсоски», но Санька ничего не мог поделать с собой. И Лидия Николаевна (а может это только казалось маленькому Саньке) заметила мальчишку.
А теперь? Теперь он оказался жалким трусом… Кила теперь точно прогонит его. Ну и ладно, может как-нибудь проживёт. Но как теперь он будет смотреть в глаза Лидии Николаевне? Саньки втайне мечтал и надеялся, а вдруг однажды Лидия Николаевна подойдёт к нему и скажет: «Саша, хочешь жить у меня?» А теперь, разве нужен ей будет такой трус? Санька вздохнул — был только один способ доказать, что он ничем не хуже Витьки. Хотя при чём тут Витька? Он-то не виноват в трусости Хомяка. Да, был только один способ, доказать всем, что Санька чего-то стоит. Но придётся дождаться темноты…
***
Витька издалека разглядел свой 2 «А», но сначала подбежал к своей соседке, Светке Симагиной из 6 «Б».
– Свет!
– Ты чего, Витька? Растрёпанный какой-то…
– Свет, а что это за Замок?
– Какой Замок?!
– Ну, этот, — Витька показал на видневшийся «контейнерный замок». — Там ещё, говорят, какой-то хозяин живёт…
– Ха! А ты чего, ни разу про Хозяина Свалки не слышал? — удивилась Катька, Светкина одноклассница.
– Не, не слышал… — растерянно развёл руками Витька.
– Хм… Ну, так слушай. Пригодится, — Катька начала рассказ.
Глава 3
Санька дожидался сумерек, спрятавшись в дальнем углу старого сада, окружавшего двухэтажное здание детдома. Здесь, среди кустов шиповника и барбариса было у него укрытие, где Санька прятался, переживая обиды. И сейчас он сидел здесь, прислушиваясь к вечерним звукам, доносившимся с Садовой улицы. Наконец, солнце ушло за горизонт, и наступили сиреневые сумерки. Санька осторожно выбрался через дыру в ограде, приспособленную детдомовцами для побегов на улицу.
Город постепенно затихал. Садовая улица была практически безлюдной. В одноэтажных домах ласково светились окошки. Иногда за занавесками мелькали силуэты людей. Где-то раздался детских смех. В окне показалась женщина в цветастом халате, подхватившая на руки смеющегося пацанёнка лет шести. Санька вздохнул с тихой завистью. Как повезло этому малышу — у его есть мама… Санька брёл по улице, а впереди полыхали красно-оранжевые краски заката. «Завтра будет, наверное, жарко, — подумал Санька. — Скоро лето». Лаяли собаки, где-то мяукнула кошка. Совсем рядом мужчина негромко отчитывал кого-то, стараясь делать голос строгим, но в нём всё равно слышался плохо скрываемый смех. А в ответ слышался тонкий и виноватый девчоночий голосок. «Ну, пап… Он сам виноватый. Не лез бы, и не упал… в лужу…» Санька опять почувствовал в душе зависть и досаду. Почему ему так не везёт…
Сумерки постепенно сгущались, а ставший алым занавес заката медленно гас, опускаясь к горизонту. Навряд ли кто-то хватится Саньку. Если бы дежурила Лидия Николаевна, тогда бы хватились. А сегодня дежурным воспитателем была Галина Викторовна Громова, по прозвищу Громофон (именно так, от слова «гром»). Санька поёжился… Галина Викторовна была красивой интеллигентной дамой, умевшей красиво разговаривать и мило улыбаться с различными чиновниками, приезжавшими для проверки детдома. А на воспитанников орала визгливым голосом, не стесняясь в выражениях. Могла и дать пощёчину, а то и отвесить пинка. Запирала в чулан, а иногда выдавала, как говорили её подопечные «особую меру» — заставляла провинившихся стоять в углу в спальне голыми. Были у неё и любимчики, которых за глаза называли «громофончиками».
Улица вывела понуро бредущего Саньку к площади недалеко от школы. Отсюда начиналась улица, ведущая в микрорайон «Счастье», а посередине её, за газетным киоском, от Новой улицы отходил переулок, ведущей к свалке. Санька поёжился, увидев видневшиеся отсюда ржавые нагромождения и почувствовал, как противно ослабели ноги. Но для Саньки пути назад не было. Или он вернётся, доказав всем свою храбрость или…
Санька печально оглянулся на засыпающий город, на школу, видневшуюся за кустами, на тёмную, с редкими фонарями Садовую, на огоньки многоэтажек микрорайона… Как там хорошо и уютно. Как хочется туда, назад! А для него сегодняшний вечер может оказаться последним… Даже скорее всего и окажется. Странно, но Санька не почувствовал страха, а только тихую печаль. Кому по нему плакать? Отчитаются, что произошёл несчастный случай и всё. Разве, что Лидия Николаевна вспомнит про него. Ну, вспомнит… А потом забудет. У неё есть семья, дети. Санька видел, как однажды Лидию Николаевну встречала девочка лет десяти — двенадцати. Девочка показалась знакомой, но издалека Санька её не разглядел. Но понял сразу: девочка — её дочь.
А он кому нужен? Это Кила с компанией называли его Хомяком, а в детдоме Санька был просто Чудик. Дитя не от мира сего. Потому что не дрался, не курил, не играл в карты. А любил сидеть с книжками, играл сам с собой в шахматы в библиотеке или складывал фигурки из бумаги, рисовал море и белые кораблики с парусами. Старенькая седая библиотекарь Мария Петровна с удовольствием давала ему книжки, среди которых нашёлся хороший шахматный учебник и книжка по этому самому «оригами». А иногда он просто сидел в своём «убежище» и любовался синим небом и белыми облаками… Вот все и кричали ему: «Эй, Чудик! А Чудик опять кораблики рисует! Ха-ха-ха!»
Санька остановился перед небольшой канавой, которая отделяла свалку от луговины на окраине «Счастья». Сумерки густели, но всё равно было ещё достаточно светло. Санька уже придумал, как докажет, что был здесь. Там, у Дворца, на столбе висел алюминиевый винт, похожий на четырёхлопастный пропеллер. Все его там видели. Санька снимет его и покажет. Если до утра доживёт… Санька вновь вздрогнул, то ли от вечерней прохлады, то ли от подступившего липкого страха. «Или пан, или пропал», — подумал про себя мальчишка и шагнул через канаву, к видневшимся вдалеке ржавым контейнерам.
***
Витя, Алёнка и Света сидели на берегу своего любимого прудика. Пруд был расположен почти рядом с домом, где жили ребята. Играть здесь — одно удовольствие. Берега были покрыты шелковистой травой, на которой так хорошо поваляться, а на берегу — чуть в стороне от любимого места ребят — расположился удобный пляж, где купались и загорали дети из микрорайона. Сам пруд имел форму неправильной восьмёрки и состоял из двух частей: Большого пруда, где все купались, и Малого. Малый пруд частично зарос камышом и рогозом, и на его берегу и любили играть друзья. Витька даже соорудил здесь небольшой шалаш. И сейчас ребята сидели на берегу и любовались закатом и тихим тёплым вечером.
– Скоро купаться можно будет, — Витька кинул в воду круглый камешек.
– Ага, — зевнула Алёнка.
– Ладно, ребята, домой пора, — Света посмотрела на часы. — А то поздно уже.
Ребята встали и, отряхнувшись, уже собрались домой, когда Алёнка вдруг крикнула:
– Ой, смотрите, кого это на свалку понесло!
– Мальчишка какой-то, — Света тоже разглядела пробирающуюся по завалам маленькую фигурку в тёмных брюках и короткой курточке.
– Это же Санька! — узнал мальчишку Витя.
– Какой Санька? — Света удивлённо посмотрела на него.
– Ну, у нас в школе в третьем классе учится. Из детдома. Саша Хомяков. Я его сегодня видел, когда металлолом собирали.
– Это который у Кулакова в компании?
– Ну да. Ну и что? Он же в детдоме, небось, чтобы не лезли и ходит с этим Кулаковым. Килу же побаиваются, он у Черемши в адъютантах.
– У кого?
– У Олега Черемисина. Олега вся шпана тамошняя боится, — усмехнулся Витька. — Из-за деда.
– Из детдома, что ли, сбежал? — забеспокоилась Света.
– Ой, он же, балда, в Замок идёт!
– Зачем? — удивилась Алёнка.
– Да он сегодня… Кулаков его послал железки оттуда принести. Сам-то большой, а трус. Вот и послал Саньку. А он историй про Хозяина наслушался и ни в какую: «Хоть убейте!» Вместо него я пошёл. Я-то не знал! А его теперь небось трусом дразнят.
– Да уж, там если начнут… — с сочувствием ответила Света. — У меня же мама там работает воспитателем.
– Вот он, наверное, и пошёл, потому что задразнили!
– Вот дурак! — ахнула Алёнка.
– Вовсе не дурак. Просто ему деваться некуда. Это у нас папы с мамами есть. А за него кто заступится? — пристыдила её Света.
– Надо его позвать! Ещё случится чего-нибудь! — Витька с Алёнкой побежали к Саньке.
– А я маме скажу. Чтобы его не наказывали, — Света побежала к дому.
***
Санька, обмирая от страха, пробирался к темневшим впереди ржавым контейнерам. Сейчас в темноте они и правда казались зловещим чёрным замком. Кругом висела тишина, лишь изредка перебиваемая неясными шорохами. Санька осторожно шагал вперёд, иногда вздрагивая и испуганно озираясь. Всё вокруг было жутким, угрожающим. Черные тени изогнутых железяк, бетонных обломков и разной рухляди казались в глухих сумерках замершими чудовищами. В глубоких тенях кто-то шевелился, издавая тихий шорох. Иногда слышалось странное урчание… Порой казалось, будто и сами тени шевелятся, подобно неясным призрачным фигурам, а из щелей за Санькой пристально смотрят чьи-то безжалостные глаза.
«Только бы дойти…» — шептал про себя перепуганный мальчишка. Вот впереди показался пригорок, на котором они стояли днём. А вон блеснул и маленький прудик. Рядом с ним Санька разглядел столб с белевшим на нём «пропеллером». Теперь быстрее снять его и дёру отсюда!
Санька подпрыгнул, пытаясь схватить железку, но увы… Слишком высоко. Мальчишка чуть не разревелся от досады. Чем бы его сбить? Неожиданно Санька услышал тихие шелестящие шаги… Где-то за контейнерами… И вроде бы кто-то кашлянул… Мальчишка обмер от ужаса и почувствовал, что ещё немного и напустит в штаны от страха. Вон и тень шевельнулась, там за контейнером! Кто-то стоит! Но через мгновение Санька облегчённо вздохнул — это всего лишь ветер шевельнул висевший на боку контейнера лист картона.
Внезапно рядом что-то громко зашелестело. Санька взвизгнув, подпрыгнул от испуга, а из кучи мусора выкатился железный шар. Шар гулко ударился о столб, и «пропеллер», звякнув, упал к Санькиным ногам. А в следующие мгновение дунул лёгкий ветерок и взлохматил Санькины волосы, как будто кто-то ласково провёл по ним рукой. Санька подхватил находку и уже собрался бежать обратно… Но услышал тихие голоса. Двоих…
– Здесь точно никого?
– А кто здесь будет? Сюда даже бомжи не суются!
– Хозяина боятся, — усмехнулся кто-то в темноте.
– Хозяина только дети школьного и дошкольного возраста боятся! — ухмыльнулся его собеседник.
– А Бурава кто…
– Собутыльники. Василий — сторож — каждое дежурство в сторожке квасил с приятелями. И Бурав в том числе. А тут место хорошее, я давненько этим тайничком-то пользуюсь.
– Сегодня много…
– Быстро уйдёт. Средь студенческого люда это модно. И круто…
– Угу, покурить, кайф поймать… — незнакомец хихикнул.
Глава 4
Двое, пришедшие на свалку, были не правы. «Замок» был обитаем. Но жили здесь не бомжи и бродяги, как могло бы показаться.
Перед небольшим экраном с пультом, напоминавшим пюпитр дирижёра, сидел молодой светловолосый мужчина. Он внимательно вглядывался в экран, на котором виднелись пейзажи свалки. Рука мужчины иногда касалась находившегося рядом с пультом джойстика, и тогда картина на экране перемещалась. И вместе с ней перемещалась видневшаяся на экране зеленоватая метка, отмечавшая какое-то существо, двигавшееся в темноте по лабиринтам «Зоны». Этим существом был маленький перепуганный мальчик…
Комната, в которой находился мужчина, представляла собой небольшой круглый зал со сводчатым потолком, по периметру которого расположились мерцавшие разноцветными огоньками пульты. А над ними располагались прямоугольные иллюминаторы. Судя по открывавшимся за ними видам, зал располагался в самом центре «Замка». Но снаружи никто бы не заметил ничего подозрительного, кроме нескольких цистерн и контейнеров, соединившихся в замысловатую конструкции, каких на заброшенной свалке было много. Зал был погружён в полумрак, подсвеченный лишь огоньками приборов и светом экрана.
Сидевший за пультом мужчина был самого обычного облика, ничем особо не примечательного, кроме разве что необычного взгляда больших зеленовато-синих глаз. Казалось, что глаза мужчины сияли необыкновенным светом, будто где-то в их бездонной глубине сияли своими гранями голубые бриллианты. Из-за этого добродушно-внимательный взгляд сидевшего за пультом человека казалось проникал в самую глубь души и при этом был открытым, как у ребёнка.
Мужчину звали Д’Имк. Необычное имя и место, которое он выбрал для своего обиталища объяснялось просто. Родиной Д’Имка была не Земля. Хотя его родная планета располагалась достаточно близко от Солнечной системы. Называлась она Калиакрия, что на одном из её языков значило просто «Твердь под ногами» и освещалась похожей на Солнце звездой Фебой, что значило «Дающая свет». На земном небе Феба была всего лишь маленькой неприметной звёздочкой, не имевшей даже своего названия, только данный земными астрономами номер в звёздном каталоге. Впрочем, как и другая соседка Солнца, жёлтая звезда Тейна.
Д’Имк был наблюдателем. Он изучал жизнь землян, наблюдая, как люди постепенно становились космической цивилизацией. Когда-то давно и Земля, и освещавшаяся Тейной планета Эрта, и Калиакрия и несколько других миров были колониями большой космической цивилизации. И все эти планеты населяли одни и те же люди — представители вида, который земные учёные назвали Человек Разумный. Но произошла катастрофа. Некоторые колонии погибли, другие потеряли связь со своей родиной и были отброшены далеко назад в своём развитии, некоторые даже к каменному веку. Кто-то из них позже достаточно быстро восстановился, подобно Калиакрии, а кто-то воссоздавал цивилизацию медленно и мучительно, как Земля и Эрта. К счастью, обе планеты шли верным путём, и если что-то ещё не помешает им, то однажды наступит счастливый день, когда Земля и Эрта снова станут членами галактического братства разумных миров.
Д’Имк как раз и был одним из тех, кто наблюдал за земным миром, чтобы понять, в каком направлении восстанавливается цивилизация планеты и, если возникнет необходимость, не дать ей пойти путём, ведущим к гибели. Д’Имку нравилось помогать людям. Конечно, наблюдатели должны были вмешиваться только в самых крайних случаях, когда на кону стояла существование самой цивилизации, но… Помощь отдельным людям не влияла на судьбу этого мира и была не заметна. Поэтому Д’Имк не считал это нарушением правил. Д’Имку действительно нравилось помогать другим. Ему нравилось видеть, как люди радовались этой нежданной помощи. Это приносило радость и ему самому. Когда-то давно — в детстве — Д’Имк не умел этого, радоваться счастью других. Он не умел смеяться, плакать и испытывать каких-либо других эмоций. Не знал, что такое радость и горе, счастье или страх. Когда-то давно, ещё только восстанавливаясь после катастрофы, люди Калиакрии отказались от эмоций и чувств, посчитав, что излишние эмоции затмевают разум, мешая рационально оценивать окружающий мир. Может тогда, в Эпоху Возрождения, как назвали её калиакрийские историки, это и было оправдано, но позже стало мешать…
Ещё будучи ребёнком, Д’Имк оказался на Земле. Там он повстречал девочку по имени Лида. Её очень удивил странный мальчик, больше похожий на робота, чем на человека. И она сумела изменить его — Д’Имк научился чувствовать. Научился смеяться и плакать, грустить и радоваться, научился мечтать. И мир заиграл для него совсем другими красками. Тогда и другие калиакрийцы поняли, что потеряли очень многое, отказавшись от эмоций. И сначала экипаж «Золии», а затем и вся планета, вслед за маленьким Д’Имком начала учится чувствовать. И самое главное, за что Д’Имк был особенно благодарен Лиде, она научила его сочувствовать, научила радоваться радости других, научила сопереживать чужой беде. Поэтому и нравилось Д’Имку помогать другим людям. Потом звездолёт «Золия» унесла Д’Имка на родную планету. Но он никогда не забывал ни Земли, ни девочки, научившей его смеяться. И, став учёным, выбрал объектом своих исследований именно Землю. И какого было его удивление, когда он вновь встретил здесь Лиду! Лида осталась верна себе — она по-прежнему помогала другим, со всей душой и теплом горячего сердца.
Почему он выбрал такое необычное место для своей базы такое необычное место – старую свалку? Да очень просто — никто в здравом уме не полезет сюда. И не будет мешать. Да и преждевременный контакт не всегда бывает полезен. Для этого Д’Имк и способствовал слухам о Хозяине свалки, порождённым богатой детской фантазией юных обитателей Светлореченска, демонстрируя им всяческие «чудеса». А взрослым, лезущим сюда для совсем не благородных целей — жутковатые «спектакли», надолго отбивавшие у последних желание быть «сталкерами».
Д’Имк знал, что мальчик, пробиравший к Замку через завалы Лабиринта придёт сюда сегодня вечером. Он уже давно наблюдал за Сашей Хомяковым, воспитанником местного детского дома. Слишком сильно задело Сашу сегодняшнее дневное происшествие. Можно было просто не пустить его в это довольно опасное место. Но Д’Имк понимал — для Саши было очень важно выдержать это испытание, чтобы поверить в себя. Д’Имку нравился этот добрый и отзывчивый малыш. Чем-то он напоминал ему его самого в детстве. Только в отличие от Саши, у Д’Имка была семья. Именно поэтому инопланетянин и решил устроить судьбу мальчика, исполнить его заветную мечту.
В осуществлении задуманного Д’Имку повезло. Лида заметила Сашу, причём без всякой помощи Д’Имка (о том, что он здесь, она даже не подозревала). И быстро прикипела к нему душой. Оставалось только одно препятствие, беспокоившее инопланетянина. У Лиды уже была семья, была дочь. Как она отнесётся к мальчику? Тогда Д’Имк и устроил опыт со сном для Светланы. Опыт оказался успешным — Света оказалась такой же светлой и доброй, как мать. «Не зря друзья прозвали её Светлячком!» — улыбнулся Д’Имк.
Так, погрузившись в свои мысли, Д’Имк сидел перед пультом, следя за Сашей, чтобы мальчик ненароком не попал в беду. И задумавшись, не сразу заметил, как зелёная метка сменила цвет на тревожно-красный. А в следующее мгновение зазвучал сигнал тревоги — возле «Замка» появился кто-то чужой.
Д’Имк лихорадочно соображал, что делать. Слишком поздно он заметил тех двоих. Как предупредить мальчика? Или напугаешь его, и тогда Саша может сделать роковую ошибку. Или выдашь себя и его этим двоим… Придётся действовать на упреждение, радикально разрешая ситуацию.
– Черныш! — позвал он.
Из ниши в стене выкатился робот, похожий на белого пластикового пса.
– Звали, капитан?
– Да. Видишь?
– Так точно, капитан. Ребёнку-землянину угрожает смертельная опасность от двух особей его вида. Устранить опасность для ребёнка?
– Да, выполняй! Только смотри, чтобы мальчик не пострадал!
– Не беспокойтесь, капитан. У меня всё точно. Мальчик не потеряет не единой шерстинки.
***
Санька присел за железной бочкой, наблюдая, как две фигуры показались из-за дальнего угла Замка. Подошли и, озираясь, с шумом опустили что-то в щель небольшого железного ящичка, прислонённого к контейнеру. Санька уже слышал, что в городе кто-то продаёт порошок для курения. У них в детдоме зимой умерли два старшеклассника, накурившись этой дряни. А эти, значит, и продают…
Двое уже собрались уходить, когда Санька, пошевелившись в своём убежище, зацепился «пропеллером» за какой-то выступ. Раздался треск, и что-то со звоном покатилось к прудику.
– Ах ты, тварь! — в Саньку ударил свет фонарика.
Мальчишка вскочил и кинулся бежать.
– Капа, лови его! — крикнул владелец фонарика, добавив несколько ругательств.
Может Санька и убежал бы, но эти двое, видимо, хорошо знали свалку, потому что почти сразу невысокая коренастая фигура перекрыла ему дорогу.
– Что, воробушек, добегался? Ща я тебе кишки-то выпущу!
В руке коренастого сверкнуло.
«Нож!» — обомлел Санька.
– От нас не убежишь, — раздалось сзади Саньки.
И наступила тишина… Глухая, звенящая… Как будто кто-то накрыл свалку толстым чёрным одеялом. Звенящая тишина казалась осязаемой, протяни и нащупаешь тонкие, дрожащие в воздухе струны… И звон стал противно нарастать, так что отдалось в зубах. Что-то заскрежетало, и Саньке показалось, что густая темнота зашевелилась, заходила, будто складки громадного занавеса… Кто-то хрипло закричал сзади. Густая темнота засветилась зеленовато-голубыми сполохами, будто в воздухе засверкали молнии. Коренастый завизжал неестественно-тонким голосом, а Санька, не помня себя от ужаса, бросился сквозь окутывавший всё вокруг мрак, будто сквозь густую чёрную воду. Позади что-то загрохотало, покатилось. и мчавшемуся не разбирая дороги Саньке показалось, что он слышит звонкий голос:
– Саня!!! Санька!!! Стой, Санька!!!
Мальчишка оглянулся и, зацепившись ногой, полетел в заросли травы.
***
Алёнка и Витька совсем близко подобрались к зловещим тёмным нагромождениям. Маленькая фигурка Саньки исчезла в Замке. Сначала было тихо, затем что-то звякнуло, послышался шум…
– Ой, мамочка… — ахнула Алёнка, всплеснув руками.
Витька тоже увидел, как среди железных руин заклубился то ли дым, то ли туман, замельтешили зеленовато-голубые сполохи.
– Замкнуло там, что ли… — тихо проворчал Витька.
– Это этот… Хозяин…
– Ты веришь? — удивился Витька.
– Поверишь тут… — испуганная девочка показала дрожащей рукой на поднимавшиеся над Замком странные чёрные тени. На фоне уже потемневшего неба они были почти не видны, только казалось, что воздух на старой свалке сгущается, превращаясь в жутковатые силуэты… Внезапно послышался резкий скрежет, и старые бочки и контейнеры рухнули, поняв облако густой пыли.
– Там же Санька! — Витька хотел было ринуться к руинам, но Алёнка удержала брата.
– Вон он, смотри!
Санька выскочил откуда-то сбоку и, не разбирая дороги, опрометью кинулся прочь. Мальчишка бежал к Малому пруду, а там, за кустами, между свалкой и берегом притаилось небольшое, но коварное болото, о котором знали только ребята из «Обочины».
– Сейчас же прямо в болото угодит! — Витька кинулся за ним. — Саня!!! Санька!!! Стой, Санька!!!
Санька услыхал и, обернувшись, полетел в заросли.
Алёнка, сжав кулаки, вглядывалась в темноту. Крики мальчишек смолкли и навалилась тишина. Густая, как вата. Даже ночные кузнечики и сверчки затихли, как будто испугавшись чего-то. Окружённая тишиной и темнотой девочка вздрогнула, услышав совсем рядом тихий голос.
– Успел убежать пацанёнок? Ты точно рассчитал, уверен? Как бы не накрыло…
Алёнка оглянулась — из тени вышел высокий худощавый человек в странном, похожем на лётный костюм чёрном комбинезоне. У человека были большие тёмные глаза, тонкие губы, слегка курносый нос и коротко подстриженные светлые волосы. На вид это был молодой мужчина лет 25-30.
– Успел убежать, у меня всё точно, — ответил человеку странный голос с металлическим оттенком, будто говорил робот, и рядом показалось что-то мохнатое и чёрное, как будто сгустился кусок мрака. Существо моргнуло светящимися зелёными глазами, увидев Алёнку…
– Вы кто? — пролепетала перепуганная девочка.
– Добрый вечер, — вежливо поклонился человек. — Ты меня не бойся, я не кусаюсь, — мужчина улыбнулся и подмигнул девочки.
– За порядком мы тут следим… — чёрное существо с зелёными светящимися глазами вышло из тени. Это и вправду оказался похожий на большую собаку робот. А зелёным светились не глаза, а прикреплённые к верху головы фонарики. Робот покрутил головой, обозревая свалку сверкнувшими голубоватыми линзами «глазами» и погасил зелёные огоньки.
– Я и есть тот, кого вы называете Хозяином свалки. А это мой помощник. Робот. Я его называю Черныш.
– И зря, Д’Имк, — ответил Черныш металлическим голосом. — Моя оболочка — трансформер. Я могу менять её вид и цвет в зависимости от задачи, — в следующую минуту чёрный и мохнатый, похожий на собаку Черныш стал белым и гладким, напоминая гипсовую статую оленя из городского парка.
– Извини, я не представился. Д’Имк, — мужчина протянул руку.
– Лена, — представилась в ответ Алёнка. — Ой, а вы, наверно, про Саньку, да? А они вон туда побежали, когда рухнуло. Санька и Витя.
– Куда ж они, глупые?! Трясина ж там! Утопнут! — и Д’Имк, а вслед за ним и Алёнка с Чернышом побежали к пруду.
Глава 5
Витя наклонился над лежавшим Санькой.
– Саш! Сашка! Ты живой?
– Вроде… — прошептал Санька, приподнимаясь.
– Здорово приложился?
– Коленками… — Санька сел, встряхнув головой. И тут только увидел Витьку.
– А ты… здесь… откуда?
– С Луны свалился, — улыбнулся в ответ Витька. — Прям на тебя! Тебя чего в Замок-то понесло? На ночь глядя…
– Будто не знаешь… — насупился Санька.
– Ты из-за этих дураков, что ли? А если бы тебя бочки накрыли? Совсем спятил, да? А вон там, прямо перед тобой, болото! Там два года назад дядька взрослый утоп. Если б я тебя не окликнул, ты бы прям в трясину втюхался! Сань, ты чего? — Витька испуганно взглянул на всхлипнувшего Саньку.
– Ничего… — Санька снова всхлипнув, поднялся. — Тебе хорошо… А меня и так дразнят. А тут бы… Струсил! Хозяина испугался!
– Сань, ну ладно тебе Ты ведь не испугался! Я, если б знал про Хозяина, так не за что бы не пошёл.
– А кто мне теперь поверит! Я «пропеллер» потерял! А меня чуть не убили там! Эти двое! — вдруг разревелся мальчишка. И замер в испуге. — Ой, кто это?
– Это же Алёнка! Ой… — Витька тоже разглядел сопровождавших сестрёнку человека и «оленя».
– Не бойтесь, мальчишки. Это — Д’Имк! А это робот Черныш — его помощник!
– Приятно познакомится, — ответил Черныш, вновь поменяв облик и став похожим на большого чёрного кота.
– Цел? — Д’Имк оглядел Саньку и поднёс к нему небольшую чёрную коробочку. Коробочка пискнула и мигнула зелёными огоньками. — Цел… А то я уж думал…
– Я ж тебе говорил! — усмехнулся Черныш. — Я бочки придержал, что бы ребёнок успел выскочить. У меня всё точно. Расчёт верен до миллисекунды
– А эти? — испуганно спросил Санька.
– Биообъекты, угрожавшие твоей жизни утилизированы, — отрапортовал металлическим голосом Черныш.
– Они уже никого не обидят, — усмехнулся Д’Имк. — Так что не бойся, Санька. – Что ж вы так поздно-то, ребятишки? Здесь всякая тварь по ночам ходит… Ну-ка, пойдём ко мне, отдохнёте, и я вас домой провожу. А то ведь влетит вам, — Д’Имк повернул к Замку.
– Я туда не пойду! — испуганно вскрикнул Санька, отступая назад.
– Да ты не бойся, — успокоил его Д’Имк. — Это моя, так сказать, резиденция.
– Д’Имк ведь и есть этот самый Хозяин, про которого мы страшилки сочиняем.
– Приходится пугалом выступать, чтобы работать не мешали. Да и гадости разные не творили, — Д’Имк тяжко вздохнул.
Вскоре ребята уже сидели у маленького костерка, возле той самой лужайки с одуванчиками, где днём побывал Витька.
– Черныш, ты это… Свалку обойди пока… А то вдруг занесёт нечистая, — Д’Имк обернулся к роботу.
– Ваши приказы и инструкции, капитан, иногда весьма туманны. Излишние эмоции мешают вам чётко формулировать задачи.
– Иди ты… Философ электронный, — усмехнулся Д’Имк.
– Вот теперь приказ точен, — ответил робот. И Алёнки показалось, что в металлическом голосе робота прозвучала усмешка. Черныш подобрал ноги и опустившись на небольшие колёса, с жужжание покатил в темноту.
– Добавил ему немного эмоций, а то скучно с рациональной железякой. А так он теперь и спорить, и даже капризничать умеет, — улыбнулся Д’Имк. — А где же Света, подружка ваша? Вы же всегда втроём.
– Она побежала маме про Саньку сказать, чтобы его не ругали.
– Значит, сбывается сон Светлячка.
– А вы откуда Светкино прозвище знаете? — удивилась Алёнка.
– Так мне про многих известно.
– А кто вы? — спросил Витя.
– Наверное, вы не поверите, — усмехнулся Д’Имк. — Но я — инопланетянин. Пришелец.
– Настоящий?! — удивился Санька.
– Настоящий, — Д’Имк поворошил угли.
– А с какой планеты? — Витя посмотрел на Д’Имка. Вроде ничего необычного. Человек, как человек. Только комбинезон выглядит необычно.
– С Калиакрии. Это планета в том же секторе, что и ваша Земля. Только пойдёмте-ка внутрь, а то уже прохладно. Всё-таки ещё не лето, — и Д’Имк подойдя к контейнеру, дотронулся рукой до стенки. Раздалось шипение, стенка контейнера отъехала в сторону и за ним оказался освещённый мягким голубоватым светом коридор.
– Я — учёный. Я изучаю развитие цивилизаций, — продолжил Д’Имк когда ребята расположились в круглой комнате, по стенам которой тянулись экраны, на которых виднелась и свалка, и ночной город. Под экранами виднелись пульты с разноцветными огоньками и кнопками, обозначенные похожими на иероглифы надписями.
– И вы нас изучаете? — спросил Витя.
– Да.
– А учёные говорят, что инопланетян нет, — удивлённо сказала Алёнка.
– Ваша цивилизация только начала выходить в космос. Она, как ребёнок, выбравшийся ночью за забор дачи. Всё кажется странным, пугающим, незнакомым… Поэтому вы пока в… Можно сказать, в карантине. Другие, уже развитые космические цивилизации приглядываются к вам, наблюдают. Какими вы будете, как развиваетесь. Когда вы начнёте уверенно осваивать пространство и шагнёте за пределы своей системы, тогда с вами и вступят в контакт, — объяснил Д’Имк.
– А вам здесь не скучно? — спросил Санька.
– Бывает скучно, — признался Д’Имк. — Я здесь уже три года. Конечно не всегда, домой я тоже летаю, чтобы отдохнуть. Но… Мне интересно наблюдать за другими планетами, за их жителями.
– А вы тоже человек? — спросил Витя.
– Да. Когда-то наши предки из системы Сириуса основали несколько колоний на планетах соседних звёзд. В том числе на Калиакрии и на планетах системы Солнца: Венере, Марсе и Земле. Но произошла катастрофа и колонии потеряли связь друг с другом и со своей метрополией. Кто-то восстановился быстро, как мы, кто-то медленно, как вы — земляне или эртяне. А какие-то и вовсе погибли, как колонии Марса, Венеры или Сирианы. И мы наблюдаем за тем, как восстанавливаются другие бывшие сирианские миры. Так что мы с вами одной крови. Но… Есть небольшое отличие жителей Калиакрии от землян. Точнее, это отличие было. Калиакрийцы разучились испытывать эмоции. Мы не умели до недавнего времени ни плакать, ни смеяться. И мы считали себя счастливыми, потому что думали, что эмоции затмевают разум. Пока однажды я и другие космонавты с нашей планеты оказались на Земле. Мне было всего восемь лет. Корабль потерпел аварию на Земле. На Алтае, точнее в его предгорьях. Тогда мы думали, что колонии в Солнечной системе погибли полностью. Потому что за пять тысяч лет, что прошли после катастрофы Солнечная система не подавала никаких знаков. И оказались очень удивлены, встретив там сирианцев. Точнее землян, потомков тех, кто выжил в той катастрофе.
Д’Имк нажал несколько кнопок, на экране показались пейзажи прилегающих к свалке улиц.
– Черныш, говорил же тебе: раньше полуночи в городе не появляйся.
– Приказ понял, — раздался в динамике голос робота.
– Так вот откуда истории об огромном чёрном коте, которой бродит по ночам в округе! — воскликнул Санька.
– Да, Черныш постарался. Почему-то образ чёрного кота ему больше всех понравился, — усмехнулся Д’Имк и продолжил: — Тогда я и подружился с земной девочкой по имени Лида. Она и научила меня смеяться. Научила испытывать эмоции: радоваться, грустить, плакать. Это оказалось очень здорово — мир заиграл новыми красками. И мы поняли, что очень многое потеряли, отказавшись от чувств.
– А теперь? — спросила Алёнка.
– А теперь мы тоже научились испытывать чувства. Ещё не все, но уже многие. И наша цивилизация стала от этого только лучше. И иногда я действительно скучаю здесь по людям. Здесь, как видите, одна нелюдь ходит.
– А почему вы здесь? — спросил Санька.
– Это лучшая маскировка. Мы не должны влиять на другую цивилизацию. Только незаметно наблюдать.
– А кто сюда, кроме таких балбесов, как мы сунется, — рассмеялся Витька. — Особенно, когда про Хозяина наслушаются.
– Но небольшие отступления от правил сделать можно, — улыбнулся Д’Имк. — Вот сегодня дети всё здесь галдели, металлолом собирали. Почему бы не помочь? Я им как мог помогал. Вон и Вите… И змей распугал — их ведь тут немеряно. И палку подкинул, чтобы эти железяки тащить было сподручнее…
– Так это вы этот сук подсунули! А правда, удобнее было! Спасибо! — обрадовался Витька.
– И тебя, Саша, я ждал. Так и думал, что придёшь. Всё думал, как бы тебя не напугать, да к себе пригласить в гости. Вижу, что расстроился ты с этой штукой-то, ну, я и подтолкнул столб, чтобы прям к тебе свалилась… Ты её потерял с перепугу-то… — Д’Имк протянул Саньке «пропеллер». — Да тут эти двое…
– Ой, Д’Имк, а они ведь там что-то прятали. Гадость какую-то! — Санька показал на видневшийся вдалеке на экране ящик.
– Ну-ка, глянуть надо бы, — Д’Имк и ребята вышли наружу и подошли к тайнику.
В самом ящике ничего не было, но за ним, под стенкой контейнера чернела узкая щель. Подкатившийся Черныш запустил туда манипулятор и выудил три обмотанных изолентой шара.
– Что это? — удивился Витька.
– Смесь для курения. «Спайс» называется, — сумрачно ответил Санька. — У нас в детдоме несколько старшеклассников умерли от неё.
– Да, это гадость ещё та! — поморщился Д’Имк. — Ну да ладно! Сейчас утилизируем!
Д’Имк отошёл в тень и свистнул. За контейнерами зашевелились мелкие тени, и что-то похожее на небольшой квадратный ящичек открыло крышку и ловко поймало в неё брошенные Д’Имком шары.
– Это роботы-ассенизаторы, — пояснил Д’Имк.
– Да вам, ребята, домой пора! И Сашу уж ищут — переполошились.
– Кому там полошиться, — буркнул Санька.
– Да этому Громофону вашему конечно же нечего. А вот другим-то за тебя боязно, — улыбнулся Д’Имк. — Ты сюда-то зачем залез?
– Смелость хотел показать, — честно признался Санька.
– Глупое ты ещё дитя, — пожурил его Д’Имк.
– Конечно глупо. Всё равно никто не поверит, — вздохнул Санька.
– Ну, так… — Д’Имк задумался. — Вот что, ребята. Провожу-ка я Витю с Алёнкой домой. А тебя, Саша, пускай здесь найдут. Уж тогда-то все поверят! Что ты у самого Хозяина в гостях был, — хитро усмехнулся инопланетянин.
– Д’Имк, а если вам скучно без людей… Хотите, мы к вам завтра в гости придём?
– Приходите, конечно! Буду только рад! Только детям по свалкам бродить… Не очень хорошо. Сами видите, кого сюда заносит… Вы, ребята, к своему прудику приходите. А я туда зайду!
– Ладно, Д’Имк, мы придём! — обрадовался Витька. — Сань, а ты тоже приходи! Чего тебе с этими, Килой с дружками. Ты же не такой, как они! Приходи!
– Я… Я приду! — Санька с благодарность посмотрел на Витю. — Спасибо.
– Конечно приходи, Саша. Я сейчас Алёнку и Витю домой отправлю, а ты пока здесь подожди. Да ты не бойся, — Д’Имк увидел испуганные Санькины глаза. — Я тебя укрою так, что никто тебя здесь не увидит, даже если рядом пройдёт.
– А как же меня найдут?
– Не увидит тот, кому не надо, — Черныш подкатил к Саньке. — А кому надо, тот увидит — я постараюсь. У меня всё точно.
– А мы пойдём к телепорту. Мгновение и вы уже у дома, — Д’Имк пригласил за собой ребят. Алёнка и Витя пошли вслед за инопланетянином, оглянувшись на свет затухающего костерка. Саня присел возле огонька и, посмотрев на них, нерешительно помахал рукой. И Алёнка с Витей помахали в ответ.
– Санька, ты приходи, не забудь! — напомнил Витя.
– Я приду, обязательно! — с радостью ответил Санька.
В следующее мгновение Витя и Алёнка вошли в клубившийся в низинке у «радужного» озерца туман и, к своему удивлению, обнаружили себя во дворе дома. Из подъезда выбежала Света.
– Ой, как хорошо! Мама звонила, они Саньку нашли! Прям в Замке уснул, представляете?!
***
Санька, попрощавшись с ребятами, присел у огонька. Черныш, вновь приняв облик самого обычного кота, правда несколько большего размера, примерно с собаку, устроился, замурчав, у него под боком. На душе Саньки было светло и радостно. Оказывается, таинственный Хозяин вовсе не страшный, а обычный человек, правда с другой планеты. Ведь не поверят, если скажешь — разговаривал с инопланетянином! Поэтому Санька решил пока никому про Д’Имка не рассказывать. И Алёнка с Витей — хорошие ребята. Может теперь они будут друзьями…
Костерок догорел, и Саньку окутала темнота. Но была она мягкая и добрая, как будто тёплое одеяло. И Санька задремал. Ему снова снился тот же давний сон: Санька бежит по берегу тёплого синего моря, ощущая босыми ногами горячий песок. Бежит к ждущей его высокой светловолосой женщине…
«Мама!» — кричит мальчик и крепко обнимает её.
«Сашенька…» — ласково шепчет женщина.
Санька поднимает голову и видит… Лидию Николаевну, склонившуюся к нему. «Саша! Малыш, как ты оказался здесь?» — неожиданно тревожно спрашивает она. И Санька проснулся…
– Саша, ты что здесь делаешь, малыш? — над ним стояла обеспокоенная Лидия Николаевна. — Ты почему убежал? Тебя обидел кто-то?
Санька лишь смотрел на неё, испуганно моргая.
– Ну, не бойся, Сашенька. Я тебя в обиду не дам… — Лидия Николаевна подхватила его на руки и осторожно вынесла наружу.
– Хомяков, тебя весь детский дом ищет! — раздался совсем рядом вопль Громофона. — Как ты посмел сбежать! Ну, ничего, мы с тобой завтра поговорим!
Но Саньки было наплевать на её возгласы. Ему было так хорошо на руках у Лидии Николаевны.
– Ну, всё, малыш. Пойдём.
– Хомяков! Я к тебе обращаюсь, кажется! — опять визгливо крикнула Громофон.
– Молчать! — неожиданно зло ответила ей Лидия. — Надо ещё разобраться, почему Саша сбежал. Не ваших ли это сопляков работа.
– Что?!
– Что слышали, Галина Викторовна. И убавьте громкость вашего, извините, динамика. Я — воспитатель-методист. И не вам мне указывать, что и как делать. А с вами ещё надо разобраться. Таких как вы, к детям нельзя и на пушечный выстрел подпускать. Вам только на рынке торговать!
Громофон оскорблённо поджала губы, но ответить не смогла. Или не посмела.
***
Лидия осторожно обошла спальню, остановившись у кровати Саньки. Мальчишка уже крепко спал, раскинув руки и посапывая курносым носом. «Бедный малыш, как же его могли затюкать, что он, не испугавшись ни темноты, ни хулиганов, пошёл на эту свалку… Чтобы доказать, что он храбрый, — Лидия покачала головой и поправила Сашино одеяло. — Потерпи ещё чуть-чуть, малыш, скоро у тебя будет дом».
Да, нравы детского дома ей были хорошо известны… Сиротой Лидия не была, но хлебнуть интернатской жизни ей пришлось. Когда девочке было всего десять лет, её родители развелись. Тринадцатилетний Костя остался с отцом, а её мать забрала себе. А через год, устраивая свою личную жизнь, недолго думая, отдала дочь в интернат. Так Лида и промучилась целый год, пока её, уже двенадцатилетнюю, не разыскали отец и старший брат и не забрали к себе в Волгоград. А за тот год она, домашняя девочка, которая даже ни разу не была в летнем лагере, хлебнула всякого… И повзрослев, выучилась на педагога и решила работать с детьми-сиротами.
Сюда она пришла год назад, уже методистом. А три месяца назад появился Санька Хомяков, девятилетний мальчик. Робкий, добродушный, отзывчивый. Лида знала, как тяжело таким живётся в детском доме. Мальчишку она заметила сразу. В первый же день Саша увидел её и… Может Лида напомнила ему мать, может что-то ещё вспыхнуло в душе мальчишки, но Саша всё время старался оказаться рядом. Но при этом не лип, не навязывался, а просто старался быть недалеко. А в его больших серых глазах буквально светилась робкая надежда и отчаянная просьба: «Не прогоняйте меня, пожалуйста! Я не буду мешать, просто мне так хорошо с вами…» И Лида не прогоняла его. Хотя, конечно, излишне приближать мальчика тоже было чревато. Не для неё, для Саши. Могли счесть подлизой или любимчиком, а тогда издеваться над безответным Сашей стали бы ещё больше. Конечно её беспокоило, что Саша связался с этой компанией, с Кулаковым и его приятелями с Садовой улицы, но хоть к Сашке перестали лезть, во всяком случае в открытую. Да и Олег, сын Виктора Черемисина, местного бизнесмена, хорошо знакомого её брату, и которого местная шпана считала чуть ли не «королём», пообещал ей, что присмотрит за Санькой и не даст ему «связываться с кем не надо».
Саша понравился ей: смышлёный, дружелюбный, обожающий книжки. Сашка учился легко и с удовольствием, любил играть в шахматы, рисовать… И Лида приняла решение.
– Боря, там у нас есть один мальчик, — завела она однажды разговор с мужем, — Саша Хомяков, девять лет. Умный, тихий, добродушный. Таким там очень тяжело. Родители у него погибли несколько лет назад, тётка спилась и умерла…
– Хочешь его усыновить? — сразу догадался Борис.
– Да. Понимаешь…
– Понимаю, — улыбнулся он. — Дочка у нас есть. Мальчишку неплохо бы для комплекта. Да и дать семью малышу… По-моему, это… как-то по-человечески…
– Ты согласен?
– Согласен. Не думаю, что ты можешь ошибиться. Света, как мне кажется тоже согласиться — она девочка добрая. Да и ей лучше будет… с братом.
– Я поговорю с Костей. Он депутат всё-таки, поможет, чтобы побыстрее.
Теперь документы были готовы, оставалось лишь согласие самого Саньки. Да поговорить со Светой. И тут эта история! Лида, узнав, что Сашка пропал, сразу же кинулась на поиски. Быстро догадалась, где его искать — слышала днём разговоры о истории на свалке. Да и страшилки о Замке и Хозяине также были ей знакомы. И оказалась права — Саша там и был, спал, свернувшись калачиком у погасшего костерка.
Глава 6
Утром Витя и Алёнка прибежали к Светке Симагиной.
– Свет, мы тебя сегодня, знаешь с кем познакомим? — хитро глянула на неё Алёнка.
– С кем ещё? — Света недоверчиво глянула на друзей.
– С Хозяином!
– С кем?!
– Ты же сама слышала про Хозяина свалки! А мы с ним подружились!
– Это вчера что ли успели?
– Ага. А ещё мы с Санькой Хомяковым подружились! — ответил ей Витька.
– И чего, опять на помойку полезете? — усмехнулась Света.
– Не, мы вчера тебе не успели рассказать. А сегодня пойдём к нашему прудику. Д’Имк туда придёт!
– Какой ещё Димка? Вы же с Сашкой подружились?
– Да не Димка! — с досадой поморщился Витька. — Хозяина зовут Д’Имк!
– Инопланетянин он, самый настоящий!
– Инопланетянин… А живёт на свалке, — фыркнула Светка.
– Пойдём, Санька тоже обещал прийти, — Витька потянул её за руку.
– Ну, ладно. Но если это шутка… — прищурилась Светка и показала приятелям кулак. — Во вам будет! И Саньке вашему!
***
Лидия быстро шла по коридору, чувствуя, как в душе закипает ярость. Утром она зашла в столовую и не увидела среди воспитанников Сашу.
– Где Хомяков? — спросил она дежурного, долговязого и рыжего Генку.
– Известно где, — ухмыльнулся Генка, — Громофон его за вчерашнее в чулан заперла до ужина.
Поэтому Лидия и спешила к стоящему на территории зелёному двухэтажному сараю. На возмущённые вопли бежавшего за ней завхоза, плюгавенького Иннокентия Степановича (Стаканыча, как называли его воспитанники) ей было наплевать. Сразу из столовой она смерчем влетела в его кабинет, сорвала ключ со стены (попытавшего возмутится Стаканыча Лидия просто отшвырнула в угол, напутствовав в дорогу весьма замысловатой фразой, выученной ещё в «счастливом» интернатском детстве) и помчалась выручать бедного ребёнка.
Санька сидел, скорчившись, за стеллажами со старыми игрушками.
– Саша, с тобой всё в порядке?
Санька, поглядев на неё мокрыми от слёз глазами быстро кивнул.
– Ты хоть завтракал?
– Гро… Галина Викторовна сказала — будешь здесь сидеть до ужина… — шмыгнув носом, ответил Санька.
– Пойдём, я скажу, чтобы тебя покормили.
– Лидия Николаевна! — Санька взметнул на неё взгляд. — Отпустите меня погулять, пожалуйста! Меня друзья ждут! Я обещал, что приду! А то они обидятся, подумают, что наобещал, а сам…
– Каким друзьям? Ты же голодный!
– Ленке и Витьке Широковым! Ну, пожалуйста!
– Хорошо, иди. Только к обеду не опоздай… — Лида погладила его по голове.
– Я не опоздаю, честно!
Лида посмотрела вслед мальчишке. Может и действительно, будут теперь у него настоящие друзья.
– Лидия Николаевна, — услышала она голос секретарши Зои. — Вас Дарья Михайловна просит подойти, срочно.
«Ну, всё. Галина пошла в атаку. Сашку бы только успеть забрать».
Но повод, по которому Лиду вызвала директор детского дома был иным.
– Лидия Николаевна, доброе утро, — солидным грудным голосом приветствовала её Дарья, своей комплекцией больше похожая на бригадира грузчиков, чем на педагога с двадцатилетним стажем. — У меня для вас две новости. Да вы присаживайтесь. Новости обе хорошие. Во-первых, пришли документы, можете собирать вашего Сашу и забирать домой. Во-вторых… На запрос в Новороссийск пришёл ответ. Для вас есть место старшего воспитателя в школе-интернате. Вчера вас утвердили. Приказ о переводе я подписала, поэтому ознакомьтесь и можете готовиться к новым обязанностям. Но пока вы ещё здесь, я хочу вам предложить временно поработать в этой должности уже здесь. Вы же знаете, Марина Игнатьевна ушла на засуженный отдых. Человека на эту должность обещали прислать, но это только через две-три недели. Из наших педагогов, сами понимаете, некого. Не эту же… Как бы поприличнее сказать… Галину Петренко… Остальные — ещё девчонки, ни опыта, ни стажа. Так что… Вы бы могли до отъезда заместить, так сказать, заодно и наработав опыта.
– Спасибо, Дарья Михайловна. Я согласна на ваше предложение. И в таком случае, могу я в новом качестве поговорить с Галиной?
– Что там ещё? — чуть не простонала Дарья.
– Пять минут назад я выпустила Сашу Хомякова из чулана…
***
Галина бодро вошла в кабинет.
– Зоя сказала, что вы меня вызывали…
– Это я вас вызывала, — Лида поднялась ей навстречу. Встретив удивлённый взгляд Галины, она продолжила: — Я временно исполняю обязанности старшего воспитателя. И попросила бы вас дать вразумительные объяснения сегодняшнего инцидента с воспитанником Сашей Хомяковым.
***
– Чего-то Саньки нет… — встревоженно сказал Витя, глядя на видневшуюся вдалеке Садовую.
– Может его наказали? — спросила Алёнка.
– Сейчас мама с дежурства придёт, спросим, — Света тоже явно переживала.
Санька вылетел откуда-то из кустов.
– Ой! Сашка, мы думали, что ты не придёшь! — обрадовалась Алёнка.
– Как же я не приду, я же обещал! — ответил запыхавшийся Санька. — Меня эта… Громофон в чулан засадила!
– Как?! — возмутился Витька.
– Под замок! До ужина!
– А как же ты… — начала было Алёнка.
– Лидия Николаевна пришла и выпустила, — Санька вдруг улыбнулся. — А потом, знаете, что было? Лидию Николаевну теперь старшим воспитателем назначили! Она теперь над Громофоном и остальными начальница! Вот она её, то есть Громофона в директорский кабинет вызвала! И такой ей разбор полётов устроила!
А Света с изумлением смотрела на мальчика. Ведь это был тот самый мальчишка из её сна! Тот самый Санька, которого она спасала от странных и жутковатых существ, плясавших у костра в Замке. И которого потеряла, возвращаясь домой…
«Ты снова спасёшь его, когда придёт время яви…» — вновь прозвучал в её голове голос доброго великана.
– Санька, ты что голодный? — тревожно спросила его Света, услышав, как урчит в животе у мальчишки.
– Ну, да… Я же в чулане сидел, пока все завтракать пошли…
– Ну-ка, пошли! — Светка решительно взяла его за руку.
– Куда?! — опешил Санька.
– Завтракать, — Светка потянула его к подъезду. — Да пойдём, Саш. Что же ты голодный будешь до обеда. Считай, что я тебя пригласила в гости.
***
Санька с аппетитом жевал макароны с колбасой, а Светка тем временем побежала в прихожую, где зазвенел телефон. Санька не любил подслушивать чужих разговоров, но обрывки разговора всё равно долетали до него.
– Ага… Ты задержишься? Ух, ты! А я знаю… Как от это от кого? Поздравляю! Ага… Да он на кухне, я его завтраком кормлю… Ага… Да он скромный такой — не пойду, не хочу… Пришлось его за руку тащить… Ладно, мам! Пока!
Санька чуть не поперхнулся. Так это что же получается? Санька вспомнил девочку, встречавшую Лидию Николаевну. А ведь похожа на Светку… Санька хотел было спросить её об этом, но застеснялся — вдруг Света подумает, что он подслушивал.
– Я сейчас тебе какао налью, а потом пойдём гулять. Витька хотел с каким-то пришельцем познакомить.
– А они тебе уже рассказали?
– Ещё не успели.
Глава 7
Солнце уже припекало совсем по-летнему, а на берегу пруда было тихо и прохладно. Шелестели листья на ивах, иногда что-то плюхалось в воде, пахло осокой и какой-то особой травяной свежестью.
– Как здорово! Я здесь ещё не был! — Санька восхищённо оглядел пруд, а потом присев, опустил в воду ладошку. — Холодная ещё.
– Ага. А когда нагреется, будем купаться — вон там, на Большом пруду, — показал Витька. — У нас здесь и шалаш есть.
– Добрый день, — из-за шалаша вышел Д’Имк.
– Ой, кто это? — испугалась Светка.
– Знакомься — это инопланетянин Д’Имк с планеты Калиакрия, — представила его Алёнка.
– Он и есть Хозяин, — улыбнулся Витя.
Света с удивлением посмотрела на гостя. Впрочем, больше удивление вызвал не сам Д’Имк — на вид обычный молодой парень с короткими светлыми волосами и добродушным взглядом зеленовато-синих глаз, а его голос. Это был голос доброго великана из сна Светы!
– А вы… правда… инопланетянин?
– Наверное, в это трудно поверить, — улыбнулся Д’Имк, щурясь на солнечные блики, игравшие на воде. — Но я действительно пришелец с другой планеты.
– У вас глаза необычные, как будто светятся, — неожиданно сказал Санька.
– Когда корабль проходит через гиперпространство, то всё вокруг сияет необыкновенным светом. И у тех, кто видел это сияние Вселенной своими глазами, его частица навсегда застывает в них, — улыбнулся Д’Имк. — У жителя любой планеты.
– Мама говорила, что однажды видела в детстве в Светлореченске девочку с такими вот сияющими глазами. Она немного жила в их дворе, а потом бесследно исчезла… — задумчиво ответила Света. — А ещё она дружила с мальчиком с такими же глазами, который не умел смеяться. Он потом тоже исчез. А девочка была обычной. Они тоже были инопланетянами?
– Возможно, — Д’Имк внимательно посмотрел на Свету. — А может быть были пришельцами из будущего.
– А разве машина времени возможна?
– Вполне возможна.
– А почему вы живёте здесь, на свалке? — удивилась Алёнка.
– А это лучшая маскировка, — по-мальчишески задорно ответил инопланетянин. — Никто не мешает, никто не лезет. Можно спокойно работать.
– Особенно после историй про Хозяина! — рассмеялся Витя.
– А как вам удаётся делать… ну, все эти… «чудеса»? — поинтересовалась Алёнка.
– Тут мне на помощь приходит современная техника, — подмигнул Д’Имк. — Силовые поля, голография, визуальные и акустические эффекты…
– Как в кино, — поддакнул Санька.
– А помощником уже не считаюсь? — пробурчал недовольный металлический голос, и из-за кустов вышла большая косматая чёрная собака.
– Черныш, можешь свою оболочку выключить — здесь все свои, — обратился к нему Д’Имк.
Черныш издал некий звук, видимо означавший согласие, мол, «Выключить, так выключить», раздался щелчок и вместо чёрной собаки перед ребятами оказался белый пластиковый робот, напоминавший игрушечного робопса из «Детского мира».
– А почему он Черныш? Он же белый? — удивилась Света.
– А чёрный — это мой любимый цвет! — фыркнул в ответ робот.
– А меня все или Хомяком, или Чудиком зовут, — неожиданно сказал Санька.
– Почему? — переспросила Света.
– Ну, меня в детдоме Чудиком прозвали, — Санька вздохнул и уставился на воду. — Потому что не такой, как все… Не курю, не ругаюсь. В карты не играю, за девчонками не подглядываю.
– Ну, и молодец! — похвалила его Света. — А что ты любишь?
– Много чего, — улыбнулся Санька. — Люблю читать, в шахматы играть. А ещё эти… оригами складывать.
– Это фигурки из бумаги, да? — с интересом спросила Алёнка.
– Ага.
– А научишь? А то у меня никак не получается.
– Ой, да это просто! Конечно научу! А ещё я рисовать люблю. Особенно море и кораблики…
Санька вздохнул. Море он любил, только ни разу ещё не видел. Мечтал, что вот станет взрослым и поедет к Чёрному морю, чтобы самому увидеть его… Синее-синее, с солёными брызгами, шуршащими волнами прибоя. И с летящими над ним белыми парусами…
– Сань, а зачем ты с этим Кулаковым связался? У тебя совсем друзей нет, да? — спросила его Света.
– А кому я такой нужен… А если не прибьёшься ни к кому — вообще жить не дадут. С Килой хоть не дразнят.
– А мы? Мы разве не друзья? — Витька подошёл к Саньке.
– Мы же только вчера подружились, — улыбнулся в ответ Санька.
– И теперь всегда будем дружить! — горячо воскликнула Алёнка.
– Конечно, — Витя протянул Саньке руку.
– Саш, ты приходи к нам играть. И в гости приходи. А с Килой больше не связывайся, — Света подсела к Саньке. — Я попрошу Лидию Николаевну, чтобы она тебя к нам отпускала.
– А ты… откуда её знаешь? — спросил, затаив дыхание, Санька.
– Лидия Николаевна Симагина — это моя мама, — ответила Светка. — И она, между прочим, много хорошего про тебя говорила. — Света сделала паузу и добавила: — Я бы хотела такого братишку иметь… Ой, кстати, у меня пятнадцатого июня день рождения будет — двенадцать стукнет. Саш, ты приходи в гости, ладно?
– Ладно, приду. А мне только пятнадцатого апреля девять было. Меня тётка в школу в шесть лет отдала.
– Д’Имк, а почему вы здесь? — спросила Света.
– Наблюдаю за жизнью людей. На Земле нас много. Мы смотрим, как развивается Земная цивилизация, пытаемся понять, какими вы будете в будущем. Пока всё идёт хорошо — ваша цивилизация начала быстро восстанавливаться в правильном направлении, успешно преодолев исторические фильтры.
– Это как? — удивилась Света, любившая историю.
– Фильтры? Это такие события, раздвоения пути или, по-научному — бифуркации. Одна из её ветвей ведёт к гибели цивилизации, а другая к её развитию. Например… Вы, наверное, слышали про Карибский кризис?
– Это когда чуть ядерная война не началась из-за ракет на Кубе? Папа рассказывал, — ответила Света, заметив, с какой завистью посмотрел на неё Санька.
– Да. Тогда было два выхода: либо война бы началась и уничтожила цивилизацию, либо вы бы нашли мирный выход. К счастью, вы выбрали второй путь.
– Д’Имк, а вам здесь не скучно?
– Бывает скучно, Света. Но я же здесь не навсегда. Когда моя вахта закончится, меня сменит другой наблюдатель.
Света прислушивалась к голосу пришельца. Да, несомненно это был он — голос из сна. Но отчего она должна была спасти Саньку наяву? Может от Килы и его компании?
– Д’Имк, а вы можете навевать сны людям? Ведь у вас вон какая техника, раз вы уже меж звёзд летаете.
– Ты про тот сон, Света? Где ты нашла в «Замке» Саню? Да, это был я, признаюсь, — ответил инопланетянин.
– А зачем? И отчего я должна спасти Сашу?
– Я просто хочу помочь Саше. А отчего? Узнаешь в своё время, — уклонился от ответа Д’Имк. — Пока всё идёт, как полагается. Просто мне нравится помогать людям. Может, это покажется странным…
– Кому-то может и покажется, — согласилась Света. — А я думаю, что это правильно.
Ребята вновь затихли, любуясь ярким, уже совсем летним днём. Как всё-таки здорово, что вот собрались они здесь, на берегу прудика, у своего любимого шалаша… И так хорошо сидеть на брёвнышках, сваленных когда-то у берега (хотели строить лавочки, да забыли) и глядеть на голубоватую воду… Только Алёнка сидела, о чём-то задумавшись…
А вечером, уже улёгшись, Витя шепнул сестре:
– Алён, а ты чего такая задумчивая?
– Я про Саньку думаю. Вот нам хорошо — нас двое, у нас папа с мамой. А как он? Совсем один…
– Знаешь, Алён, мне Д’Имк сказал… Только ты никому не говори, ладно?
– Само собой!
– Он сказал, что Санька скоро не будет один, у него тоже будет мама с папой. Он всё устроил.
Глава 8
Санька шагал по школьному коридору. После знакомства с Д’Имком всё складывалось хорошо. Саньку в детдоме больше не дразнили. Он сам слышал шёпотки:
– Слыхал, что Чудик-то выкинул?
– Ага, слыхал!
– А чего было-то?
– Сашка Хомяков у Хозяина в гостях был!
– Как?!
– А вот так! Его ищут, а он дрыхнет себе прям в Замке!
– Я бы померла со страху!
– Конечно. Ты ж не Хомяков!
Да и Громофон старалась держаться «в рамках». Санька боялся, что Лидия Николаевна буде сердиться на него, но она наоборот стала относиться к нему ещё ласковей. Да и Санька уже не боялся, что его посчитают любимчиком.
– Витька, привет! — навстречу Саньке выскочил Витька Широков.
– Ой, Сашк, привет! Придёшь сегодня к нам?
– Ага! А Ленка где?
– Стих учит. Говорил — с вечера выучи!
– Я хотел к Светке сходить, а там на лестнице эта рыжая дылда, Галька дежурит. Из начальной школы никого не пускает.
– Да я знаю! Меня тоже развернула, — с досадой махнул рукой Витька.
– Кого я вижу! Хомячок! — с лестничной площадки вразвалочку, ухмыляясь, вышел Кила. — Ты чегой-то не заходишь. Говорят, нос задрал, как в гостях у Хозяина побывал? Забыл друзей-то.
Санька почувствовал холодок внутри. Надо было этому Кулакову явиться. Теперь будет лезть… Санька оглянулся на Витьку. Витька смотрел то на него, то нам Килу и в его серых глазах стоял вопрос: «Ну, что же ты Санька? Неужели опять с ними пойдёшь? А мы?»
И Санька понял, что если отступит, то всё хорошее, что началось в его жизни исчезнет… Навсегда…
– У меня свои друзья есть.
– А мы значит тебе не компания? Мы тебя, понимаешь, пригрели, обласкали. А ты во как — задом к нам.
– Чего вы к нему пристали? — Витька встал рядом с Санькой. — Вам сказали — у него теперь своя компания. Заставили его на свалку ночью идти, а теперь ещё издеваетесь?
– Ой, кто это тут пропищал? — Кила с весёлой улыбочкой поглядел сверху вниз на Витьку. — Да это Мурзик, а я думал — мышка из подвала пробралась.
– Отстаньте от него! Сами струсили, а его чуть не убили там!
– Это кто струсил! Ты, Мурзя, смотрю совсем нюх потерял! Давно в фейс не получал? А то сейчас сделаем!
– Руки коротки!
– Ну, Мурзик… — Кила, нехотя размахнувшись, хотел уже было врезать по физиономии нахального второклассника, как вдруг… Каким-то быстрым, но ловким движением Витька нырнул под руку Киле, схватив его за запястье. В следующее мгновение Кила уже сидел коленями на полу с завёрнутой за спину рукой и орал благим матом. И никто не заметил, как испуганная Алёнка, видевшая потасовку, выбежала в коридор, ведущий в крыло к старшеклассникам.
– Ай! Мурзик, псих бешеный! Отпусти, руку сломаешь!
– Во-первых, я не Мурзик, а Виктор Антонович Широков! Понял? — спокойно, но зло говорил Витька, выкручивая Киле запястье.
– Да понял, понял! Руку отпусти, псих!
– Во-вторых, Сашка с вами больше не водится. Он наш друг! А вы ему не компания. Понял? И не лезьте к нему больше!
– Да понял! Руку отпусти! Ай!
– Ладно, гуляй!
Витька отпустил руку Килы, а тот поднявшись, злобно процедил сквозь зубы:
– Ну, Мурзик, держись! — и, добавив ещё несколько выражений, кинулся на Витьку. Но тут… Кулакову показалось, что в ухе разорвалась граната. Он инстинктивно развернулся и следующие удары пришёлся в глаз и зубы. И кто-то, резко дёрнув его за воротник куртки, ловко подставил ему ножку, из-за чего Кила, собирая модной курткой мусор с коридорного пола, отлетел в угол. Он несколько секунд посидел, мотая головой и зажимая разбитые губы… Между ним и Витькой стоял, сжимая кулаки, Санька и смотрел ему в глаза. Детдомовская жизнь научила Сашу умению постоять за себя, да и бывший пограничник дядя Коля научил его нескольким эффективным приёмам, чтобы отбиваться от шпаны.
– Ещё раз к нему полезешь, — с расстановкой произнёс Санька, — под хохлому распишу!
– А я добавлю! — Витька встал рядом с ним.
Кулаков попытался встать, но тут кто-то рывком поднял его за шиворот.
– Ай-яй-яй! Как нехорошо! Устроили драку на перемене! — Черемша с притворной заботой отряхнул куртку Килы. — Тебе же по-русски сказали — отвянь. Может тебе по-немецки или по-английски повторить?
Алёнка подскочила к ребятам:
– Вы как?
– Нормально, — сумрачно ответил Витька. Санька только засопел в ответ.
– Если кто и пострадал, так только этот. И за дело, — усмехнулся Олег, поправив красную повязку дежурного по школе. — Саньку вы не компания, понял? — он опять обернулся к Кулакову. — Они — парни во! Друг за друга горой! Не то, что ваша компания — кто больше выпендрится! Ладно. Вы давайте на уроки топайте, а то у Санька вон уже есть неуд по поведению за приключения на свалке.
Санька махнул рукой: мол, ну и фиг с ним!
– Это верно! Теперь-то тебе наплевать. Ладно, топайте, — Черемша протянул руку, пожав ладошки Витьки и Саньки. А когда ребята отошли, вновь повернулся к оторопевшему Киле. Только уже без улыбочки, сузив глаза.
– Вот что, Кила. Сашок не ваш, понял. Ещё раз к нему или Витьке прицепитесь, — процедил он, — я один раз предупреждаю. Увижу их с синяками — бить буду вас. Так что, смотри.
Черемша нагнал ребят у самых классов.
– Ты, Сашок, не бойся, — похлопал он Саньку по плечу. — Кила к тебе больше не полезет. А если прицепятся — говорите мне. Я таких парней, как вы уважаю. И не люблю, когда к мелким лезут. Бывайте!
***
Санька, как и обещал, вечером отпросился к ребятам.
Свету он встретил во дворе. Девочка была одета в нарядное белое платьице с синими колокольчиками, белые гольфы и сандалии. А на голове красовались большие банты.
– Привет! Ого, какая ты…
– Нравиться? — кокетливо покрутилась Светка.
– А я сегодня с Килой подрался, — ответил Санька, опустив глаза.
– Знаю, Ленка сказала. Как это вы с Витькой ухитрились?
– Да так… Полез к нам с Витькой. Мы его и… Его и Черемша ещё вздуть обещал.
– Олег Черемисин?
– Ну да. А ты откуда его знаешь?
– Так Олег — Виктора Семёновича сын. Директора пивзавода. И главы этого… Совета бизнесменов или как там он называется. Он с моим дядей в одном классе учился. Вот я Олега и знаю. Мне Ленка сказала, а я к Олегу побежала, потому что его вся шпана школьная боится.
– Конечно. Черемша, говорят, какие-то серьёзные дела ведёт, — усмехнулся Саня. — Продаёт чего-то.
– Ой, да какие дела! Он программистом хочет стать, вот и «крякает» компьютерные игрушки и продаёт их. И ещё всякие мультяшные штуки на компьютере делает. А ещё девчонкам духи и косметику достаёт по дешёвке. Вот и все его дела.
– А ты чего такая нарядная? — Санька оглядел девочку.
– А мы с папой в цирк идём!
Цирк приехал три дня назад. В детдоме объявили, что все, кто не нарушал дисциплину тоже пойдут. Но Саньке это не грозило — он всё-таки получил неуд за своё ночное путешествие.
– Хорошо… в цирке, — вздохнул Санька.
– Ну, так пойдём с нами! — к ребятам подошёл молодой мужчина с рыжеватой шкиперской бородкой.
– Ой, пап, правда? — обрадовалась Светка.
– Конечно. У меня как раз ещё один билет есть.
– Да ну… Вы вон нарядные, а я… — заупрямился было Санька.
– Нормально, Саша. Пойдём, давай руку. Меня, кстати, зовут Борис. Можно — дядя Боря, — Борис взял Саньку за руку и повёл с собой.
А Санька… Санька был на седьмом небе от счастья. Он тоже в цирке побывает, назло Громофону! И вообще, оказывается, как это здорово — идти по улице за руку с… Санька чуть не сказал про себя: «С папой…» и неожиданно смутился. Но всё равно здорово!
В цирке Саньке понравилось. Он с восхищением смотрел на выступления гимнастов, на дрессированных собачек, с любопытством смотрел на фокусы, весело смеялся над проделками клоунов. Тем более и Витя с Алёнкой пришли на представление. А вечером он так же шёл по улице, держа за руку дядю Борю, Светкиного отца. И только, когда подошли к интернату, хорошее настроение Саньки улетучилось. Хорошо идти вот так по улице, но… Ему опять брести в детдом, в опостылевшую казённую спальню. Опять тосковать, когда дежурный воспитатель выключит свет. Раньше-то Лидия Николаевна обходила спальни в своё дежурство, а сейчас Санька встречал её только днём.
– Ты не грусти, Саня, — улыбнулся Борис. — Потерпи ещё чуть-чуть, и всё у тебя будет замечательно.
Санька долго смотрел им вслед. А они, Света и дядя Боря уходили по улице… И Саньке так хотелось идти сейчас вместе с ними… Домой… Туда, где уютно светились огоньки домов Новой улицы. Хотелось так отчаянно, что вдруг заскребло в горле и защипало в глазах… Они обернулись и помахали Саньке рукой. И Санька помахал им в ответ, стараясь не заплакать…
Вечером Санька встретил Лидию Николаевну.
– Саша, подожди, пожалуйста.
– Да, Лидия Николаевна.
– Саша, ты, я смотрю, со Светочкой подружился?
Санька посмотрел на Лидию — чего это вдруг? Не хочет, чтобы он дружил со Светкой?
– Да… — растерянно ответил Санька. — Мы дружим. Я, Света и Витька с Ленкой.
– Да ты не волнуйся, малыш. Скажи, а ты хотел бы… жить у меня?
Санька вдруг почувствовал, что земля ушла из-под ног. Ведь он так ждал этой фразы, так мечтал о ней. И вот… Неужели это правда?! Он не ослышался?
– Ну, как, Сашенька?
– Я… Я хочу, тётя Лида… — растерянно произнёс Санька.
– Вот и хорошо, малыш, — и Лидия, улыбнувшись, поцеловала вконец растерявшегося мальчишку. — Я была уверена в этом.
Глава 9
Света сидела у окна и смотрела на раскинувшийся за окном пейзаж. Впрочем, пейзаж не очень-то радовал глаз. Железная дорога, старая станция, да всё та же знаменитая свалка, отделённая от «Счастья» молодым сквериком. Чуть в стороне виднелась Новая улица, а с другой стороны пейзаж немного разнообразил лесок, в котором расположился полюбившийся ребятам пруд.
Света грустно вздохнула. Вспомнилась прошлогодняя поездка к бабушке в Новороссийск. Синее море, поросшие тёмным лесом горы… Но не этот пейзаж вызывал грусть в душе у Светы. Перед глазами девочки стояло Санькино лицо. Она вспоминала, как мальчишка стоял у ворот детдома и смотрел им вслед печальными серыми глазами. А в его глазах звучала немая просьба, почти крик: «Не оставляйте меня здесь! Возьмите с собой! Ну, пожалуйста!»
Светкины родители ещё в конце зимы сказали ей, что хотят взять в детдоме мальчика. Может попросить их, чтобы взяли Саньку? Ему так хочется иметь семью…
– Света, ты что такая грустная? — в комнату вошёл отец.
– Да так… — вздохнула девочка. — Вот думаю, может зря ты уехал из Новороссийска? Сейчас бы жили там, у моря… И в окно было бы видно оно, а не эта помойка… Как у бабушки — встанешь утром, а там оно, синее-синее…
– Ну… Тут ведь как посмотреть, Светлячок. Если бы я не остался здесь, то не встретил бы маму. И ты бы не родилась. Вот ведь как… Но ты не горюй! Знаешь зачем я и дядя Антон ездили в командировку?
– В Новороссийск? На завод, там же тоже корабли ремонтируют. Ты сам говорил, что он расширяется.
– Ну, вот, — Борис ласково погладил дочь по голове и посадил к себе на колени. — Мы с Антоном перешли на работу на этот завод. Кто-то порекомендовал нас. Ну… И там решили пригласить нас ведущими инженерами. Может и отец — твой дедушка — что-то кому-то шепнул.
– Ты говорил — там дедушка работает.
– Да, и наши с Антоном деды работали. И отец Антона. Вроде как трудовая династия получается. А это сейчас поддерживают. И мы уроженцы тех мест… В общем, Светлячок, мы уходим туда ведущими инженерами, квартиру дали. Кстати, жить будем опять по соседству, на одной площадке. И море из окон видно, — Борис щёлкнул Светку по курносому носу. — Вчера мы контейнеры заказали — вещи перевезти. И билеты уже купили. На этой неделе переедем.
– Здорово! — обрадовалась было Светка, но тут же её радость померкла. А как же Санька? Только он нашёл настоящих друзей и опять будет один? Как же быть? Ведь и уезжать надо… И… предать Саньку? А может всё-таки сказать папе?
– Пап…
– Света, я ведь не о том хотел с тобой поговорить…
– А о чём? — насторожилась девочка.
– Помнишь, мы говорили тебе, что хотим взять мальчика из детдома?
– Ага.
– Так вот, Светлячок. Мы хотим взять Сашу Хомякова. Ну, с которым вы подружились. Понимаешь…
Светка подскочила, будто подброшенная невидимой пружиной.
– Папка, правда!? Я ведь сама хотела вам сказать, чтобы вы Саньку к нам взяли! Папа, ты просто… — Света порывисто обняла отца.
– Ну, я так и думал, Светлячок, что ты будешь не против.
– Пап, а вы успеете его забрать до переезда? — встревожилась Светка.
– Конечно. Всё уже сделано. Завтра мама заберёт его домой, — неожиданно Борис нахмурился. — Знаешь, Светлячок, а мы ведь большую глупость сморозили.
– Какую?
– Можно было и не отводить Саньку в интернат, а привести домой. А завтра просто забрали бы его вещи и всё…
– Ладно, чего уж. Всё завтра он будет дома.
А вечером, уже лёжа в кровати Светлячок вдруг поняла, что значил тот сон. Ведь она действительно спасла Саньку. Спасла от одиночества и сиротства. Спасла от таких типов, как Кила и его дружки.
***
После разговора с Лидией Санька не спал полночи, всё никак не мог поверить, что всё это он слышал на самом деле. И лишь под утро, вконец измучившись, уснул…
А утром в его душе поселилась тревога. Почему-то ему казалось, что вчерашний разговор ему приснился. К тому же тревожно свербила и другая мысль. Санька знал характер Килы. Наверняка Кулаков решит ему отомстить за своё унижение. Витьку он не тронет — побоится Черемши. А на нём, на Хомяке, отыграется по полной… И у кого попросить защиты? У Черемши? Нужен ему Хомяк, как… собаке репей на хвосте. Здесь? И тут Саньку кольнула новая тревога: почему-то не видно Лидии Николаевны. А ведь она всегда появляется с самого утра.
В школе тревога усилилась — среди галдящих второклассников не было Витьки и Алёнки. Санька с трудом дождался большой перемены и, чувствуя неприятный холодок в груди, пошёл искать Светку. Шестой «Б» он нашёл в кабинете географии. И почувствовал, как ноги сделались ватными — Светки в классе не было! «Может, вышла куда-нибудь?» — подумал про себя Санька.
– Кать! — Санька подбежал к Светкиной однокласснице Катьке Снегирёвой. — А где Светка Симагина?
– Как где? — удивилась Катя. — Ты чего, ещё не знаешь? Светка — всё!
– Как это?  — опешил Санька.
– Так. Они же в Новороссийск уезжают. Насовсем. Светка сегодня ведомость с оценками получила и всё. Больше она в эту школу не придёт, будет теперь у синего моря учиться! И Витька с Ленкой тоже сегодня с утра у завуча оценки получили и тю-тю! — Катька махнула рукой. — Их родители уже контейнер для вещей заказали и билеты купили. А тебе ещё не сказали?
Но Санька уже не слушал. Опустив голову, он понуро побрёл по коридору…
– Чего это он? — к Катьке подошла её подруга. — Светка чего, ему не сказала ещё?
– Наверно, сегодня скажет… — пожала плечами Катя.
– Девочки! Вы Сашу Хомякова не видели? — по коридору шла завуч в сопровождении незнакомой светловолосой женщины.
– Который теперь Симагин? Ой, он, по-моему, вниз пошёл, — опередила Катю подруга.
– Пойдёмте, Лидия Николаевна, он, наверное, во дворе.
Санька брёл куда-то. Куда? Он и сам не знал. Просто шёл по коридору, спустился по лестнице… Ему было всё равно. Потому что мир, такой солнечный и радостный ещё накануне, рухнул. Рухнул, оставив лишь серые бесформенные руины. Всё… Друзья, только-только появившиеся в жизни Саньки, настоящие друзья, не то что Кила и его компания, уезжают… Неужели Лидия Николаевна так жестоко обманула его, подарила надежду на счастье и вновь отняла? Неужели Светлячок, Витя, Алёнка предали его? Не может этого быть!!! Не может!!! Они же не такие!!! Но почему тогда они ничего не сказали ему? Зачем подарили эту надежду?
«Видишь? Я же говорил — Она такая же, как все. Все люди одинаковы», — вновь прозвучал в его мыслях ехидный голос, как тогда, на свалке во время сбора металлолома. И на этот раз Санька не стал отвечать ему, у него просто не осталось на это сил…
Значит, разговор с Лидией Николаевной ему действительно только приснился… А что теперь? Наверняка Кила отомстит ему. Поймает с дружками по дороге из школы… Ну, и пусть… Саньке теперь всё безразлично. А может сбежать? Забраться в поезд на станции и уехать… Может и пробраться в этот Новороссийск. А зачем… Кому он нужен, Санька Хомяков? Поймают по дороге, вернут в детдом. А может и в спецшколу отправят… А может… Забраться на крышу и вниз… Может это будет быстро и не больно…
Санька почувствовал, что ослабели ноги и закружилась голова. Он кое-как присел на широкий подоконник в вестибюле и привалился к стене, закрыв глаза. Ничего не хотелось, даже плакать…
***
– Саша! Сашенька! — из вязкого полузабытья Саньку вывел знакомый голос. — Что с тобой? Ты заболел? Или тебя кто-нибудь обидел?
Санька открыл глаза. Перед ним стояла Лидия Николаевна и, почему-то, завуч…
Лида не на шутку встревожилась, увидев погасший и пустой взгляд мальчика. Она хотела с утра забрать Сашу из интерната, да замешкалась и опоздала — Санька уже ушёл на занятия. Тогда она быстро собрала Сашины вещи и помчалась за ним в школу. В классе Саши почему-то не оказалось. И они нашли его здесь, в вестибюле.
– Тётя Лида… — тихим и бесцветным голосом ответил Санька. — Вы правда?.. Уезжаете?.. Насовсем?..
– Да, мы уезжаем. В Новороссийск. Борису и Антону предложили хорошее место, дали квартиры. Я думаю, там нам будет лучше.
– А как же я… — Санька подумал это про себя, но даже не заметил, как сказал вслух. — Я же умру без вас…
– Но ты же едешь с нами, Сашенька! Ты что, забыл наш вчерашний разговор?
– Лидия Николаевна, — завуч напомнила о себе. — Вот Сашины документы. Вы уж тут сами разберитесь. Счастливо устроиться на новом месте! А ты, Саша, учись хорошо.
– Мы забираем тебя к себе, — Лидия улыбнулась, глядя, как вновь оживают Сашины глаза. — Насовсем. Я и пришла за тобой. Хотела ещё в интернате перехватить, а немножко опоздала. Так что пойдём домой. Твои вещи из детдома я уже забрала.
– Тётя Лида… Вы правда меня забираете? Совсем? — Санька всё ещё не мог поверить в своё счастье. А майский день за окном вновь расцветал красками, яркими солнечными лучами, голосами птиц.
Лида ласково обняла и прижала к себе Саньку:
– Маленький ты мой! Неужели ты думал, что мы тебя бросим здесь?
Санька хотел что-то ответить, но внезапно перехватило горло. И он лишь крепче прижался к Лидии, сумев произнести сквозь прорвавшиеся слёзы лишь одно слово, которое до этого говорил только во сне:
– Мама…
– Я здесь, сынок. Теперь ты больше никогда не будешь один.
А вечером того же дня счастливый Санька блаженствовал в тёплой ванне с ароматной белой пеной. Оказывается, это так здорово! Дядя Боря так и сказал: «Надо тебя отмыть от твоего сиротского прошлого. Чтоб никаких следов не осталось!» Даже всю его детдомовскую одежду отправили в мусор — тётя Лида и дядя Боря купили ему всё новое. Санька дотронулся до лежащих на тумбочке белья, майки и домашних шортиков. От детдомовской одежды пахло прачечной, а здесь даже запах был особый, уютный. Запах дома… Больше не было детдомовца Хомяка. Теперь был просто Санька, Александр Борисович Симагин. Девяти с небольшим лет…
За день до отъезда Санька, Света, Витька и Алёнка собрались у своего любимого прудика.
– Ну вот, завтра уезжаем, — вздохнула Света.
– Ну, что ж, вам, наверное, будет там лучше. И мечта Саши о море сбудется, — ответил Д’Имк. — Мой дом — там, на Калиакрии — стоит на берегу морского залива. Утром солнце встаёт из-за его синих волн. Это прекрасная картина, которую невозможно забыть, — Д’Имк смотрел куда-то вдаль.
– Вы скучаете по дому? — спросила Света.
– Да… Он всегда зовёт, где бы ты ни был. Твой Дом всегда ждёт тебя.
– А здесь? Кто-то заменит вас? — спросил Санька.
– Конечно, прибудет новый наблюдатель.
– А Черныш? — Алёна поглядела на робота.
– Черныш всегда со мной. Он же настроен на мой разум.
– Значит, мы больше никогда не увидимся? — грустно спросила Света. За те несколько дней, что они провели вместе, Д’Имк рассказал им много интересного о космосе и других цивилизациях. Показывал им на корабле пейзажи других планет. И даже немного покатал их над городом на своём корабле. Долго ещё будут обсуждать в Светлореченске полёт НЛО над «Счастьем»! А теперь пришла пора расставаться.
– Почему же, — улыбнулся Д’Имк. — Для вас, конечно, космические полёты — это ещё что-то экзотическое, а для нас полететь с Калиакрии на Землю, это всё равно что поехать из одного города в другой для вас. Так что мы ещё встретимся и, возможно, не один раз.
– Дети, пора домой — завтра рано вставать! — Лидия и Нина спустились к пруду. Неожиданно Лидия почувствовала чей-то внимательный взгляд. Она оглянулась и успела увидеть идущего в сторону заводского пустыря, расположенного рядом с «Замком», молодого высокого мужчину. Что было знакомым в его облике. Мужчина на секунду обернулся… Добродушное улыбчивое лицо и мягкий внимательный взгляд зеленовато-синих глаз… И перед взором Лиды всплыло давнее воспоминание детства: странный мальчик по имени Дима, который не умел смеяться… С которым подружилась маленькая Лида, и который вместе с ней учился чувствовать, учился печалится и радоваться, плакать и смеяться. Из странного бесчувственного «робота» превратился в обычного весёлого, отзывчивого, доброго мальчишку. Чтобы однажды навсегда исчезнуть, оставив лишь воспоминание о неразгаданной тайне.
«Теперь я тоже умею смеяться, Лида. Спасибо тебе за этот подарок», — внезапно пронеслось в её голове, будто тихий голос прошептал это совсем рядом…
Эпилог
Санька лежал в кровати, прислушиваясь к ночным звукам. За окном виднелось бархатно-чёрное небо с яркими южными звёздами. В соседней комнате скрипнула кроватью Светка, ворочаясь во сне. Кто-то, мама или папа, прошёл на кухню. Санька с первого дня стал называть дядю Борю и тётю Лиду папой и мамой. Тёплый ветерок шевелил занавески приоткрытого окна, неся йодисто-солёный запах моря. Оно шумело где-то вдалеке, мерно накатывая волны на берег. Санька вспомнил, как первый раз увидел море из окна поезда.
… – Сань, сейчас море появиться, смотри, — Витька показал рукой в окно в коридоре вагона. Санька взглянул и увидел, как впереди раскинулась бескрайняя синева, далеко на горизонте сливавшаяся туманной полосой с синевой неба. Санька, улыбаясь, смотрел широко открытыми глазами на эту синеву и неожиданно… заплакал. Так и стоял, счастливо улыбаясь, а по щекам текли крупные слёзы…
– Саша, ты что, сынок? — Борис обнял его за плечи.
– Я так мечтал его увидеть… Только во сне видел… А оно… Оно такое… Такое синее… — и Санька, смущаясь своих неожиданных слёз, уткнулся в куртку отца.
– Ничего, малыш, бывает. Чувства переполняют душу, а ты ещё не умеешь их выразить, — Борис ласково погладил Саньку по голове.
А потом Саньку ждала неожиданная встреча. Они шли по набережной, как вдруг навстречу им вышел высокий седовласый мужчина лет шестидесяти. Мужчина шёл, прихрамывая и опираясь на трость.
– Дядя Коля! — Санька подбежал к нему. — Вы меня не узнаёте?
– Саша Хомяков! Вот уж где встретиться! Какой ты красивый, — дядя Коля оглядел Саньку, одетого в новенький летний матросский костюмчик. — Какими же судьбами?
– Да вот так, — немного смутился Санька. — Живу я здесь. Только я теперь не Хомяков, а Симагин. Вот, — Саня подвёл дядю Колю к Лидии и Борису, — это мама и папа… А это — Света.
– Я — Сашина сестра, — улыбнулась девочка.
– Ну, вот видишь, малыш, — дядя Коля положил ему руку на плечо. — Я же говорил — всё у тебя будет хорошо.
Теперь они часто бывали у дяди Коля, благо жил он на соседней улице. Всё сложилось прекрасно. Антон и Борис работали ведущими инженерами на заводе. И говорили, что возможно даже пойдут на повышение. Лидия работала в школе-интернате, Нина — диспетчером в порту. Санька, Алёнка и Витя записались в детский яхт-клуб. И с местными ребятами подружились быстро — здешние мальчишки и девчонки были намного добрее по характеру, чем на старом месте. Одно только не давало ребятам покоя: вечером, глядя на звёздное небо, они вспоминали Д’Имка…
Саня встал с кровати и подошёл к окну. Звёзды ярко сияли на небе, мерцая сквозь ветви росшего во дворе дома большого дерева. Напротив пятого этажа девятиэтажки, где жили Симагины и Широковы как раз и раскинулась его крона. Неожиданно Саша вздрогнул — ему показалось, что среди ветвей сидит человек. Тёмный силуэт шевельнулся и Санька услышал тихий и знакомый голос:
– Здравствуй, Саша. Я же говорил, что мы ещё увидимся. Извиним, что напугал.
– Д’Имк, это ты!
– Я, малыш. Я решил немного сменить объект научного интереса.
– Ты теперь будешь изучать море? — к Саньке подошла Света.
– Как ты догадалась?
– Ты же сам учил нас слышать мысли. Мы услышали твои.
– Да. Ведь на Земле было две колонии. Часть сирианцев решила освоить океан Земли и стали учится жить под водой. Но когда произошла катастрофа, связь с ними тоже прервалась. Вас сирианцы нашли. А они бесследно исчезли. И у вас они остались только в сказках и легендах…
– О сиренах и русалках, — догадались Света и Санька. – А Алёнка и Витя знают?
– Знают, я уже виделся с ними. Так что до завтра.
– До завтра, Д’Имк. Спокойной ночи!
– Спокойных снов.
Конец