Серая Феерия 1ч

                Психоделическая  абракадабра, так,  когда то, назвал эту  работу  один  из критиков.  Я с ним  совершенно  согласен.  Но подобно  заклинанию  абракадабры,  пробуждающему  волшебные   силы,  «Серая  Феерия»  пробуждает  во мне  силу видеть  за  гранью  обоснованной  реальности, и  потому  она  дорога  моему  сердцу.  И  ещё,  идея  этой повести посетила  меня  в  дни  темноты  и  несвободы.  Она  подарила  надежду.  Надежда  подарила  веру,  и вера  подарила  любовь…


                Серая Феерия.

Ужас  молчания
разразился  великой  бурей
над  нехоженностью  пыльных  просторов
опостылевших душ.
Остывающая  детская ладонь
сжимает в кулаке мир.
Рука подрагивает
от нетерпения броска в законченность.
Грязный каблук  сапога,
с  кирзовым  упрямством,
втаптывает   в небо
остатки  Вечной  Весны.
Конец  ли  это?
Если  жизнь  наполнена  горечью,
То почему  не чувствуется  сладости  в  смерти?
Живущие  между  рёбрами мира
Радуются  своим  странным путям,
Свет их радости  озаряет  черноту  мрака
Серебряным  блеском  своей  тусклости.

Кто он – странствующий  вовне?
Какую  песню  поёт  он
Под музыку  ревущего  духа?
Слышат  ли  его  те,
Кого сжимает,  вместе  с  их миром,
Остывающая ладонь?

Он  вырывает  из  своей  плоти  нервы,
и,  натягивая  их  на грифе  жизни,
играет…грубо...пошло…
Он ломает  гриф  и  бежит.
Тысячелетия  слышат
Его срывающееся  дыхание.
Наконец
Он хватает младенца,
Разрывает  на  части
И  натягивает  его  душу
На гриф  своей  смерти.
Великая музыка
Наполняет последний  чертог вселенной.
Мир,
Упавший  в  пожелтевшую  листву  Осени,
Расцветает.
Неужели,
Жизнь – это цвет  смерти, -
Думает Странник.
…и музыка  глохнет.

…………………………………………………………….

 Погашенный  свет  бросает  отблеск  на отвергнутый  разум.  Табачный  дым  першит  в  носу,  принуждая  выдохнуть  в  наступающее утро  ещё одну  порцию  мрака.  Нервный  рот затягивается  сигаретой,  и  в  зеркале,  в  красноватом  свете  тлеющего огня,  проступает  странный,  невообразимо  чужой  силуэт  лица.  Разгораются  и  гаснут  искры  грустных  масляных  глаз ,  взгляд  которых  отрешается от  серости  пробуждающегося  дня.  Проходит  мгновение,  новая  затяжка  являет  в  темноте  образ… но,  протянутая  в  темноте  рука,  отбрасывает  в  сторону  плотно  задёрнутую  штору,  и  скудный  розоватый  свет  нового  ада, озаряет  белизну  взволнованного  лица  Человека  Полночи,  Солдата Из Безвременья,  Странника,  Вершителя…
 Окно распахнулось  и ветер,  радостно вздыхая  о  победе  над  стёклами,  обдал  его  запахом  рассвета.  Зеркало  устало  отражать  тёмный  силуэт  сути  таинственностью  своего  восприятия.  Оно так-же  постигло  никчёмность.  Оно лопнуло  и  разлетелось  по  бремени памяти.
 Воспалённое  сознание  перечёркивает  бессмыслие  минувшего  картинками  несбыточного.
 Сущьность  бьётся  о  рёбра  опостылевшей  плоти  ударами  слабого  сердца.
 Обретённое  безумие  обретает полёт…
 Человек Полночи  закрывает  веки  и  обращает  лицо  навстречу  красным лучам  солнца,  прижимает  ладони  к  глазам,  в  надежде  увидеть  ночь.  Ночи нет  даже  в  ладонях.
 Над  улицами,  ещё  погружённого  в  беспамятство  города,  зазвонил  Колокол Одиночества.  Тишина  отступившей  непроглядной  тьмы  в  его  сердце  слушает  и  улыбается  кривой  усмешкой  глупости  происходящего,  жалкому  стремлению  к  неизбежности.
 Небеса  упали  под ноги.  Солдат Из  Безвременья  бредёт,  вдавливая  в  обломки  будущего  суть  сегодняшнего.  Далеко  внизу  шепчутся  между  собой  Сыновья Неделимой Полночи,  глядят  угасающими  взорами  вверх,  с надеждой  о  долгожданном  призыве  к  истинной  жизни.  Они  тоскуют  и  ждут,  изредка  оглашая  суету  Мира  серебряной  песней.
 Но только  в  стране  Теней  есть  способные  услышать  её.  Тени  способны  только  на это…

…………………………………………………………
  Злоба  солнца  осыпает  глаза  Человека Полночи  слепящим  воплем,  и  тот  пьёт  взглядом  своим  теплоту  усталой  звезды.  Горька  теплота  для  ищущего  в  сером  цвете  тумана  жизни  немного синего  и  бегущего  от  покоя  суетности.
 День  кончился.  Притихший  вечерний  мир  взорвался  хохотом безудержного уныния  над  кронами  серых  деревьев,  умоляющих  о  пощаде  ветер.  Кто-то  поднялся  с  колен  и  крикнул  в  небо  гортанным  звуком,  в  надежде  похвалы  своей  гордости.  Совершенство  снежинок  падало  сверху  в  глаза  его,  и  тот,  кто  прятался  в  баке  для  мусора,  подумал,  что  по щекам  безумного  текут  слёзы.
 Ветер подхватывал  волосы  и  полы  его  плаща,  играя  и  лаская  его  колкостью  холода.  Он  был  бледен,  и  та,  которая  смотрела  из  окна  книжного мира,  подумала,  что  он  мёртвый.
 А мир  заметался  вокруг  него  в  неистовом  танце.  Тени сгущались, и  он смеялся  в  помутневшие  глаза  прохожих,  словно  был  счастлив.  Настоящие  люди  шли  и  радовались,  они  так  схожи  друг  с  другом,  они  так  отличаются  от   того,  кто  не  спит.
 Новая  ночь  опустилась  и  вскрикнула,  пронзённая  лучом  лживого  месяца.  Звёзды  потекли  по  куполу  неба  каплями  мрака.  Прочь  умчалась  отчаянность  ледяного  ветра.  Мир  вновь  стих  и  насупился,  увидев  замолкнувшего  короля… Серой  Феерии.
 Далёкий  крик  потерянности  прозвучал  в  самом  начале  полночи.  Странный  призыв  угадывался  в  нём,  словно отчаяние  послёдней  надежды  горело  жёлтой  свечой  в  тихом  звуке  кричащего  безмолвия.
 Человек  Полночи откликается, поворачивается  и  шагает  в  сторону  крика.  Дух  его трепещет  от  ожидания  свершения,  вспоминая  былую  силу.  Ему  кажется,  будто  он  уходит,  отторгая  Землю.  Усталые  плечи  расправлены,  ветер  пляшет   в волнах  волос,  глубоко  на  дне  глаз  мерцает  вновь  зажжённый  огонёк  первой  надежды.
 Солдат  марширует  по  звёздам,  словно  они  булыжники  на  мостовых  Матери – Земли.
 Кто  ты - отражённый  в  ночном  зеркале? – Хочется  спросить  ему. – Я  ли  есть – ты?  Или  грёза, родившаяся  во плоти,  жаждущей  восстания,  дурачит  суть  мою?  Что  зовёт  меня?  Кто?
 Гибель  или  воскрешение  витает  над  Странником? 
 Судьба  ли  это – идти,  разгребая  бесконечность  горящим  взором  нескончаемого  прозрения?
  Всякий  путь,  стремясь  к  бесконечности,  обрывается  из-за  страха  пред  вечностью.  Он  стучит  в  ворота  мира,  и  те  распахиваются,  приглашая  войти  в  непознанное.  За  спиной  угрюмо  гудит  ветер.  Звёздная  пыль рассыпалась  по   почерневшей  шкуре  вселенной.  Над  следами  прошлого  ещё  клубится  пыль  времени.
  Ветер  слаб.
 Ветру  не  подняться  выше  неба.  Небо  давит  хрустальной  чистотой  на  головы  древних  храмов.
 Словно  титаны,  храмы  держат  хрустальную  чистоту.
 Вырванные  языки  Колоколов  Одиночества  лопочут  о  бессмертии,  но  лишь  Сыновья  Неделимой  Полночи  слышат  лепет,  похожий  на  приглушённый  гордостью  стон.  Сыновей  мало,  они  слабее  ветра.  Солдат Из Безвременья  в  последний  раз  выкрикивает  им  слова  прощания.
 От земли  повеяло  холодом,  его услышали.
 Имя  ему – Странник.

                Продолжение  следует