Двенадцать месяцев - от февраля до февраля. 2-7

                Часть вторая.

                Глава седьмая. 13 ноября 1973 года (продолжение)
 
     - Давайте рассаживаться, - сказала Надежда и всё направились к автобусу. Мы ближе всех к дверке стояли, вот и захватили лучшие места. Надежда пошла по автобусу, пересчитывая нас по головам. 

     - Двоих не хватает. Пять минут ждём и едем.

     - А как же опоздавшие? – спросили откуда-то из последних рядов.

     - Не маленькие, - как отрезала Надежда, – остров крошечный. На корабль пойдут. Что мы из-за них опять будем последними? – и она кивнула на один из автобусов, который уже тронулся.

     - Вы меня тогда тоже высадите, - раздался тот же мужской голос, - там моя жена с подругой по магазинам пошли, могут и задержаться, - добавил он под общий смех.

     - Вон две женщины идут. Не они ли это? – спросил кто-то.

     Мужчина пробрался к двери и начал махать руками. Обе женщины, не обращая на него никакого внимания, всё так же неторопливо шли в нашу сторону.

    - Маша, - закричал он, - давайте быстрей, мы уезжаем.

    Они, если и ускорились, то совсем ненамного.

    - Без нас небось никуда не уехали бы, - сказала одна, делая вид, что очень спешила и устала, но Надежда даже не дала ей договорить:

     - Ещё раз всем повторяю, что ждать больше никого не будем. сказано в два, значит в два и поедем. А у опоздавших деньги имеются, язык тоже есть, до корабля смогут добраться. Всем ясно?

     И под общее укоризненное ворчание, что не должны тридцать человек двух разгильдяек ждать, автобус тронулся.

      - Остров такой маленький. Куда здесь все ездят? Вон сколько машин на дороге, – снова раздались сзади голоса.

     Надежда взяла в руки микрофон:

     - Действительно, куда? – повторила она вопрос и тут же, начала отвечать:

     - Вот на этом острове, который в длину менее 30 километров, а в ширину - всего 15, находится почти сорок населённых пунктов, многие из которых гордо именуют себя городами, хотя в них по полтора десятка или даже меньше домов. Зачастую их отделяет друг от друга небольшая насыпь из камней, но в административном и почтовом ведомствах их числят за различные поселения. Почему и зачем? Да, кто ж это знает. Исторически так сложилось и всё. Названий у улиц здесь не существует, номеров у домов тоже. Каждый дом известен по владельцу, вот и всё. Но это всё неважно. Десяток километров расстояние небольшое, но не будешь же каждый день на работу по десять километров ходить, вот люди на автобусах и ездят. Говорят, что раньше здесь даже железная дорога была, но автобусы её вытеснили.
    
     Она передохнула и спросила:

     - Ещё вопросы есть, - секунду помолчала и снова заговорила, - Ну, если вопросов нет, то продолжим. Сейчас мы едем на обед. Ресторана, который может нас всех принять, на Мальте не существует. Все группы будут питаться в разных ресторанах, но их владельцы между собой договорились, что в них во всех одинаковое меню будет. Это чтобы потом обид среди туристов не было. Мол, почему меня жаренной свининой накормили, а им курицу отварную дали.

    Пока автобус выбирался из переплетения узких улочек, Надежда нам много чего ещё рассказать успела, но почти всё сводилось к одному и тому же. Мальта единственное государство в Европе, где отсутствуют реки, да и озёр тоже нет. Всю питьевую воду они везут с материка, техническую добывают опреснением морской воды, но для питья она мало пригодна. Вывод из всех её рассказов заключался в том, чтобы мы на воду не налегали, да и в еде себя как можно больше ограничивали.

     Выехали мы наконец за пределы городской черты, но буквально через сотню метров опять с боков жильё появилось.

     - Вот видите, - послышался голос Надежды, - мы в другом городе оказались, который называется Флориана, а следом за ним будет Марса. Сумасшедшая здесь плотность застройки.

     К нашему удивлению оба города, названные Надеждой, были совсем крошечными - по паре десятков, ну может чуть побольше домов по ходу движения в них было. Ну в ширину ещё по несколько рядов виднелось и всё. Наконец мы выехали на простор, но каким-то непривычным он нам показался. Мальта страна равнинная, там не то что гор, даже пригорков никаких не было, поэтому до горизонта, где снова дома виднелись, лежали поля. Вот через них дорога и была проложена. Но какими крошечными эти поля были. Максимум полсотни метров в одну сторону и десять, от силы пятнадцать в другую. Наши садовые участки напоминали. И все они были огорожены валом из камней разного размера, от больших валунов, до маленьких булыжников. На некоторых полях ещё оставалась какая-то зелень, но в большинстве своём они стояли совершенно пустыми.

     - Откуда здесь столько камней? – спросил кто-то.

     В ответ мы услышали Надеждино объяснение:

     - Почва здесь каменистая и земля постоянно выталкивает их на поверхность. Когда камней очень много становится, их увозят, а так они чётко делят землю различных хозяев.
 
     Минут через пять впереди появился ещё один населённый пункт. При самом въезде наш автобус притормозил перед длинным одноэтажным зданием с надписью "Ресторан". 

     Небольшой зал, в котором находился десяток четырёхместных столиков располагался на открытой терраске, которую от прямых солнечных лучей прикрывали выдвинутые маркизы. Мы втроём с примкнувшим к нам Димой, уселись за столик прямо у ограждения. Наталья села вместе со своими попутчицами по каюте, а профессор сбежал от нас в женский коллектив, подходящий ему по возрасту.

     На всех столах, что нас поразило, стояли плетённые корзинки с целыми горами порезанного толстыми ломтями белого хлеба, и по две бутылки с белым и красным столовым вином. Вадим взял в руки одну, затем другую, внимательно их поизучал и с удивлением сказал:
 
     - Никогда не слышал, что вообще существует мальтийское вино, да ещё и с медалями международных выставок. Они, что виноград где-то здесь умудряются выращивать?

     - Почему бы и нет? – ответствовал ему Дима, - климат здесь соответствующий, опреснённую воду и в Алжире для полива используют. С алжирским вином у нас вся страна хорошо знакома, сколько танкеров его в Союз возило, пока мы с ними дружили. У них там какой-то специальный набор солей имелся. Вот его в воде растворяли и этим раствором виноградники поливали. Винограду же много воды не нужно, она ему зачастую скорее вредит, чем помогает. Поэтому лично я этому не удивляюсь. Как официант подойдёт, я ему, с вашего позволения, пару вопросов задам. 

    Я и не собирался возражать, да и остальные думается тоже. Вечно у этого Димы какие-то не такие мысли в голове шевелятся.

     - Наверное, нам, - сказал Виктор, крутя в руках одну из бутылок, - вино вместо воды дали. Надежда же вечно упор делает, что на Мальте с питьевой водой проблемы. Лично я против такой замены не возражаю. Попробуем, чем мы еду запивать будем. Как бы открыть бутылку? - он поискал глазами, но на столе ничего подходящего не обнаружил и так и продолжал держать её в руках.

     - Поставь ты её от греха подальше, разобьёшь ещё не ровен час, - протянул руку к бутылке Вадим, - вон смотри специально обученный человек ходит, с соответствующим приспособлением в руке. Видишь, как он ловко операцию по откупориванию бутылок проводит? Любо дорого посмотреть.

     "Всё-таки не простые у них отношения, - вновь подумал я, - явная борьба за лидерство идёт. Интересно даже, кто победу одержит. А может мне просто кажется и это у них привычка такая друг друга безобидно поддевать".

     Подошёл официант. Молча указал на бутылки, мол, какую открывать.

      Дима ему что-то сказал, а может быть спросил, хотя вопросительную интонацию я не уловил, но тот начал объяснять, показывая на бутылки то с белым, то с красным вином.

     - Не знаю правильно ли я его понял, но он говорит, что на Мальте производится очень много вина, так что им и самим хватает и для экспорта немало остаётся. Мы можем пить сколько захотим, выпьем эти две, нам ещё принесут. Спрашивает с чего мы желаем начать в качестве аперитива?

     - Ну, дают, - пробормотал Вадим, - так с чего? – и вопросительно на нас посмотрел.

     - Давайте белое попробуем, а там посмотрим, - предложил Виктор.

     Я молча кивнул, а Дима, сказав пару слов официанту, повернулся к нам.

     - Сейчас он нам закуски под белое вино принесёт, а уж потом они начнут нас кормить.

     Официант ловко открыл бутылку, налил вино в высокие узкие фужеры, которые стояли около каждого из нас и удалился, но скоро опять появился, уже с подносом, на котором стояла большая тарелка с сырной нарезкой и четыре небольших глубоких салатника, доверху наполненных какими-то незнакомыми мне орешками.

     - Это фисташки, - объяснил нам Дима, - они на вечно зелёных ветвистых таких деревьях растут, в продаже у нас ни разу нигде не видел. Очень вкусные орешки, рекомендую, - он взял один орех и пальцами разломил раскрывшуюся скорлупу.

     Вино оказалось вкусным, в меру кисловатым и практически без добавления сахара. А вот орешки – просто чудо. Мы от них оторваться не могли, так и смололи всё, что нам дали, запивая их вином и заедая весьма неплохим твёрдым сыром.

     Народ раскрепостился, сказать только, что это вино было почти безградусное, а надо же как подействовало. Надежда все столы принялась обходить, расспрашивая всё ли в порядке и не надо ли в чём помочь. К нам тоже подошла, но мы объяснили, что у нас свой переводчик имеется и она от нас отстала.

     Я теоретически знал, конечно, что такое аперитив и для чего он нужен, но у нас не принято начинать обед с вина, да и пьём мы в основном более крепкие напитки, а вот там на Мальте я на себе испытал, какая это замечательная штука – аперитив. Ведь, когда нас на обед повезли, поесть хотелось, конечно, но как-то так не остро что ли. Привычное лёгкое чувство голода было, а вот винца немного употребили, да ещё и с закусью какой-никакой, а такой зверский аппетит откуда-то взялся, что всё что угодно мы съесть были готовы, только подавать успевайте.

     Подали первое. Суп был совсем непривычным – фасолевым с луковым пюре и кусочками козьего сыра. Он был слегка солоноватый и чуть островатый, но такой вкусный, что предложили бы добавку, мало кто отказался бы, если только дамы, свою фигуру соблюдающие и оберегающие. Все ели и нахваливали. Мы даже не заметили, как весь хлеб из плетёнки съели. Я на другие столы посмотрел, там в основном также было. "Где бы рецепт такого супа раздобыть, я бы им дома всех своих удивил – суп по-мальтийски, это ведь не каждый может сготовить", - думал я, пока последнюю ложку к своему рту подносил.

     Снова подошёл тот же официант и сразу к Диме обратился. Они о чём-то переговорили, но до меня их голоса не донеслись. В ресторане такой шум поднялся, как будто там не степенные профессора и подобные им особы находились, а мальчишки с девчонками немного вовнутрь принявшие и требующие ещё добавки. Все громко разговаривали, смеялись, только что в пляс   никто не пустился, в таком шуме разве что разберёшь.

     Смотрю наш официант бутылку с красным открыл и в другие бокалы, пузатые такие, которые тоже на столе стояли, разливать принялся.  Ну, думаю, если сейчас и другие красного выпьют, то они совсем окосеют. Хотелось бы мне посмотреть на нашего Виталия Петровича, когда он подшофе находится. 

     Официант с большим и явно тяжёлым подносом появился. На подносе стояли четыре большие тарелки с приличным количеством варёного риса, сдобренного каким-то соусом, и по здоровенной жареной куриной ноге. Я таких больших кур никогда не видел. Гиганты, наверное, куриного царства. Дима подозвал официанта и о чём-то его спросил, а потом нам принялся объяснять:

     - Оказывается сейчас вывели новую породу быстрорастущих кур-гигантов, он сказал, как они называются, но название сложное, что-то типа бойлера, я и не запомнил.

    - Погоди, - перебил его Вадим, - может бройлер?

    - Вот-вот, именно бройлер, - обрадовался Дима.

     - Моя мать, - задумчиво произнёс Вадим, - узнала где-то про этих бройлеров и велела мне их разыскать. Летом на даче хочет их выращивать. Ей сказали, что за три месяца они из цыплят становятся настоящими гигантами, с маленьким тельцем, длинной шеей и огромными ногами. Нигде их найти не могу. Сейчас попробую, может это не то, что ей нужно. Она любит мягкое и нежное куриное мясо, а тут настоящие ходули, а не куриные ножки.

     - Очень даже вкусные, - сказал я, попробовав ту, что лежала на моей тарелке.

     В заключение безо всяких просьб официант принёс большой графин с водой, чтобы мы могли запить съеденное.

     Дима остался в зале с ним переговорить, а мы вышли на улицу и закурили. Вскоре подошёл Дима. Он сказал, что никаких проблем в стране ни с водой, ни с пищевыми продуктами нет. Все овощи они выращивают сами, и даже умудряются поставлять излишки на экспорт. Свининой, мясом птицы и крольчатиной они обеспечены полностью. Рыбу и морепродукты они продают в другие страны, а взамен покупают всё необходимое для себя. Так что, ничего такого, о чём нас непрерывно предупреждала Надежда на Мальте нет. Вполне благополучное капиталистическое государство, пополняющее в основном свой бюджет за счёт туризма. 

          Все остались очень довольны, как нас накормили, но ножки произвели почти фурор. В автобусе только и разговоров было об этих бройлерах. Жаль, что до нас эта мода не дошла. Ну, а когда все выговорились, мы о том, что Дима разузнал, с укором нашей предводительнице сказали. Нас тут же поддержала почти вся группа. Люди же все разумные, всё видят и всё замечают. Надежда тут же каяться принялась, поминая поминутно какого-то Петьку, который после всех этих лекций в МИДе, ей непрестанно говорил:

     - Надька ты тщательней фильтруй то, о чём нам эти мистеры с мисками рассказывали, а то впросак попадёшь. 

     -Вот я и попала, простите меня глупую.

     Ну, мы все посмеялись, и Надежда продолжила свой рассказ о Мальте. Ехали мы в очень интересное место – древнюю Мальтийскую столицу, называемую Мдина или как её зовут сами местные жители – ;молчаливый город;. Мне думалось, что Мальта вся ровная-преровная, а оказалось, что там всё же и холмы имеются. Вот на одном из таких холмов и находится этот красивый город. Существует мнение, что Мдина - один из древнейших городов на Земле и ему примерно 4000 лет. Самые древние здания и сооружения в нём, правда, датированы девятым-десятым веком нашей эры. Но. все они сохранились в весьма приличном состоянии, хотя в наши дни город практически обезлюдел. Порядка 300 человек в нём всего жило. Ну, это ночью, а днём всякого народа праздно шатающегося полным-полно было и отовсюду доносилась разноязычная речь. 

     Красивый древний город. С удовольствием туда ещё не раз съездил бы, но нам разгуляться не дали. Побродили чуток, немного пофотографировали, и баста, пора на корабль возвращаться. Скоро он нас снова по бурлящему морю понесёт в Африку. Завтра мы в Алжир должны прибыть, вот по дороге до корабля мы уже об Алжире и как стране, и как её столице, информацию воспринимали. Надежда нам рассказывала, а я сел боком, ноги в проход вытянул и время от времени на Диму поглядывал, как он, к тому о чём нам рассказывают, относится. Смотрел-смотрел, но ничего такого, что вызвало бы его скептическую усмешку не заметил. Значит достоверной та информация оказалась.

     На причале мы были в числе первых, если не самыми первыми. Посол стоял на том же самом месте и разговаривал с какими-то людьми, скорее местными, я никого из них на корабле не видел. Он нам помахал рукой, мы в ответ дружно прокричали:

     - До свидания, - и направились вниз к катеру, уселись в нём и тихонько покачиваясь на набегающих небольших волнах, принялись ждать любую группу, которая первой подъедет к пирсу.

     К берегу спускалось сразу три автобуса. ;Вот бы к нам опять 9 группу посадили, - мечтал я, - с Надеждой не поговорить, но хоть издали посмотреть на неё и то хорошо;. Но сели к нам астраханцы, и тут же их гид, молодой, наглый, с шевелюрой, явно бриллиантином намазанной, я его ещё на их представлении заметил, тут же начал к нашей Надежде, никого не стесняясь, клеиться. Так и хотелось ему в морду заехать, чтобы он своё место знал. А эта, нет, чтоб ему отпор дать, сидит подхихикивает. Нет правду говорят, что все бабы лишь ушами всё воспринимают. Такой вот петух перед ней пыжится, а она уж и готовенькой становится, бери не хочу. Тьфу на неё, и я в окно начал смотреть. Глядь, а мы уже к трапу подошли, как же быстро мы приплыли. 

     Я даже в каюту не стал заходить, сразу же на палубу отправился. Вид с неё был замечательный. С одной стороны, остров виден, понравился он мне слов нет, конечно, за полдня много ли увидеть можно? Но, всё равно хорошо, а вот пожить бы там с недельку, совсем бы всё замечательно стало. Но это уж вовсе неосуществимая мечта, и я её сразу же засунул туда, куда всё подобное, тоже неосуществимое, засовывал и к другому борту перешёл.

     Американцы, как стояли утром, так и застыли. Жаль у меня не было бинокля, но всё равно и так разглядел, что на палубах ни одного человека. Спят они что ли, или так давно там стоят, что всё уже видели и их уже ничего не интересует. Не понял я, а потом подумал:

     "Какое мне дело до этих америкашек, мне и без них замечательно. Ведь, вот тут Надежда, та которая с Магадана, прекрасную фразу, с очень глубоким смыслом сказала – Жизнь прекрасна, что удивительно. Я эту фразу в голове столько раз крутил, всё думал – ведь как точно подмечено. Ни войны, ни стихийные бедствия, ни глупость несусветная властителей человеческих, не могут помешать обычным людям продолжать жить своей жизнью, со своими радостями и горестями – любовью, детьми, внуками и мечтами о ещё лучшей жизни, хотя и та, которой они живут прекрасна".   

     Вдали море не бесновалось, нет, бесновалось оно с утра, а сейчас вроде подутихать принялось. Как же замечательно будет, если шторм совсем затихнет и все те, которые качку плохо воспринимают, мучаться прекратят, а наша компания опять, когда все по каютам расползутся, в музсалоне соберётся. Ой, как бы это было здорово, и я даже вздохнул глубоко и улыбнулся в предвкушении встречи с Надеждой, этой неземной девушкой. Нет, ну вы мне скажите, разве это не чудо, что у меня и дома Надежда, которую я очень даже люблю, и здесь тоже Надежда, и её я тоже люблю. Чудо, оно чудо и есть. Я даже глаза прикрыл и у себя в голове двух Надежд рядом поставил и на них как бы со стороны взглянул. Нормально получилось. Жаль, что в жизни так не получится, ведь одна в Москве меня ждёт, и дождётся разумеется, а другая к себе в Магадан умчится, только её и видели.

     Долго я так один стоял. Люди на палубу выходили и назад в недрах корабля скрывались, а я всё стоял и стоял. Наконец, Виктор на палубе появился:

    - Ну, что влюбчивый ты наш? Всё надежду лелеешь, что с Надеждой сегодня в интимном уголке уединиться сможешь. Погода вроде к этому располагает. Там уже к ужину всё приготовлено, пойдём, дорогой, а то наши оголодавшие друзья всё сметут, ничего нам кроме трёх корочек хлеба не останется, - и сам засмеялся от этой дурацкой и избитой уже до невозможности шутки. 

      Ужинали мы как всегда в первую смену в большом ресторане, магаданцам выпало не только в малом ресторане питаться, так ещё и во вторую смену, так, что я, эти вот долгие часы во время обеда и ужина, мысленно вычёркивал из жизни. Нет я всё делал, как положено, но в голове всё это время стремился к вечерней встрече с такой девушкой, какой, наверное, на земле ещё и не бывало никогда.

     На "Армении" принято было, пока одна смена обедала или ужинала, в музыкальном салоне какое-нибудь кино лёгко-развлекательного характера показывали. Вот и в тот вечер комедию для нас запустили – "Иван Васильевич меняет профессию" с замечательными актёрами в главных ролях – одни Куравлёв с Крамаровым, чего стоили. Фильм только-только вышел на экраны, и я его посмотреть ещё не успел. Мы с женой вообще редко выбирались в кинотеатры. В театры, когда такая оказия случалась и нам билеты на хороший спектакль доставались, старались ходить, в этом случае какая-нибудь из бабушек нас выручала, а вот ради кино мы беспокоить их не хотели, ведь обычно все новые фильмы по телевизору через несколько месяцев начинали крутить, надо было только терпением обзавестись. Ну, а на теплоходе мне ничто не мешало немного посмеяться. Вот мы всем скопом и отправились посмеяться. Лишь Дима отказался, сказал, что фильм этот уже видел и он лучше на корме постоит да свежим воздухом подышит.
     - Вольному воля, - почти хором прокричали мы и побежали в музсалон места занимать.

     В тот раз нам достался столик на самом козырном месте – на первой линии, прямо напротив оркестра, при этом там прекрасно виден экран, ничьи головы не мешаются и свои высоко задирать не нужно. Пока мы на экран пялились и эту дурацкую историю смотрели, ребятишки оркестровые появились и давай свою установку расставлять:

    - Вы как хотите, - обратился к нам Виктор, - а сегодня я желаю танцам некоторое время уделить. А поскольку в одиночестве этим заниматься не принято, пойду Людку с Надькой отлавливать, а вы ещё два кресла постарайтесь раздобыть.

     Мы с Вадимом и Натальей, которая, как верная подруга, старалась от нас без нужды не отделяться, ему головами покачали и как только свет зажёгся и народ начал из кресел вылезать, чтобы свои телеса немного размять, поручение нам данное выполнили на отлично. Долго ждать не пришлось, и эта троица появилась. Мы вокруг стола парами расселись и друг на друга смотреть принялись. Вадиму с Натальей хорошо, они весь день вместе на экскурсии были, а мы, остальные, то есть, кроме как в катере несколько минут, где и то в разных углах сидели, уже двое суток друг с другом не переглядывались, да не перемигивались. Оркестранты закончили настройку своих инструментов, вперёд вышел парень с микрофоном в руках, зазвучала незнакомая мелодия и понеслось. Слова падали на такую благодатную почву, что я чуть за голову не принялся хвататься:

     Ты помнишь, плыли в вышине
     И вдруг погасли две звезды,
     Но лишь теперь понятно мне,
     Что это были я и ты…

     Я на Надежду посмотрел, её напряжённое лицо увидел и понял, что её эта песня тоже захватила, да так, что объяснять ничего не требовалось. Эта песня про нас с ней и про то расставание, которое скоро нам предстоит. Но какие слова. Прямо в самую что ни на есть точку:

    Прощай со всех вокзалов поезда
    Уходят в дальние края.
    Прощай мы расстаёмся навсегда…

    И хотя до расставания времени ещё ого-го-го сколько, оно неминуемо, и мы оба это понимали. Жалость к самому себе меня охватила, да так, что чтобы не заплакать пришлось нижнюю губу внутри рта прокусить и кровь высасывать. Боль и солёный привкус крови меня в чувство привели, и я вокруг оглядываться принялся, не заметил ли кто, что.

     - Ребята, - обратился я к друзьям, - скажите, что это за песня. Первый раз слышу, - но они тоже лишь головами помотали.

     Певец, который продолжал ещё стоять совсем рядом с нами, услышав мой вопрос, к залу в микрофон обратился:

     - Прозвучала новая песня молодого композитора Вячеслава Добрынина на стихи поэта Леонида Дербенёва.

     Виктор вскочил со своего места:

     - Вы как хотите, а я на сухую такие песни слушать не могу. Пойду, у нас ещё пара бутылок осталась, а за закуской в бар забегу. Вы не против, - он уже отошёл от нас, но снова вернулся.

     - Мы то не против, но вот как на это остальная публика посмотрит? – вопрос Вадима опустил нас на землю.

     - А сейчас узнаем, - Виктор был в своём репертуаре. Он подошёл к музыкантам и о чём-то их спросил, а потом уже не возвращаясь к нам, умчался.

    - Вот ведь неугомонный, - пробормотал Вадим.

    - Правильно он всё делает, - Людмила даже рукой взмахнула, - так и надо. Мы же не на партсобрании здесь сидим, а на отдыхе находимся. Столики сюда не просто так поставили, наверное, это предусмотрено именно для таких случаев. Иностранцы без вина отдыхать не умеют.

    Пока Виктор отсутствовал, народ потихоньку начал на танцевальную площадку выходить. Я оглянулся, чтобы узнать откуда пара пришла, которая только что под быструю мелодию ногами такое отчебучивала, что в салоне даже аплодисменты прозвучали. А у них в самом дальнем углу на столе бутылки виднелись и даже звон бокалов раздавался.

     - Мы всё думаем, да гадаем, а народ, смотрите, время не теряет, всерьёз за дело взялся, - я даже пальцем указал в ту сторону.

     - Действительно, - привстав с кресла, произнёс Вадим, - ну, что ж, надеюсь мы сможем им подпеть, когда они к этому занятию приступят.

     В дверях возникла фигура Виктора в сопровождении того же официанта, что и пару дней назад. Виктор нес в руках две бутылки Столичной, а официант поднос, заставленный тарелками с различными нарезками и с бутылками минеральной воды, какой-то оригинальной формы, похожей на кегли.

    - Ого, Perrier! – с таким чувством произнёс это название Вадим, что всем непосвящённым, к которым в первую очередь я отнёс себя, сразу же стало ясно, что это что-то особенное, не часто встречающееся в природе.

      Официант после того как разлил водку по принесенным стопкам и налил в фужеры минералку, наклонился над столом и тихонько сказал:

      - Я вам совет хочу дать. Вы в следующий раз в ресторане своему официанту за ужином закажите закуски, он вам всё сюда принесёт. Вы придёте, а столик, уже сервированный с табличкой ;заказано;, вас ожидать будет. Во-первых, вам не надо спешить его занимать, а во-вторых это бесплатно, а у меня вы напитки будете покупать. У вас же денег мало, не как у наших летних клиентов, у которых ими карманы набиты. Глядишь, вам сэкономить немного удастся. А у меня план всё равно полетит. Пока только вы и купили что-то. Остальные, если и подходят, то на цены смотрят и дальше идут.

      Он повернулся и под наше коллективное "спасибо" ушел к себе в бар, а мы выпили, закусили и снова выпили. Музыканты продолжали свой концерт, всё больше и больше народа выходили танцевать. Наступил тот момент, когда слегка разгорячённые выпитым на площадку вышли Вадим с Натальей и Виктор с Людмилой. От Надежды я отбивался как мог, говоря, что танцевать я не умею и только ноги ей отдавлю. Вот она от меня и отстала. Изредка её то Виктор пригласит, то Вадим, то со стороны кто-нибудь. Всё это продолжалось до тех пор, пока мы с Людмилой не остались вдвоём. Эта дама в отличие от Надежды со мной церемониться не стала. Она вцепилась в мою руку и насильно вытащила меня из-за стола.

     - Топчись на месте и всё, больше от тебя ничего не требуется, - заявила эта особа и начала выкаблучиваться. Мне ничего не осталось, как начать делать какие-то произвольные движения своими конечностями.

     - Так это ты со мной не хотел танцевать, а с Людкой пошёл, - напала на меня моя любимая, - ну, я тебе сегодня за это отомщу, - встала и пошла к соседнему столу, где сидел немолодой уже, но достаточно ещё бодрый мужчина, который пару раз подходил к нам, но всё время получал отказ.

     Я сидел и губы свои кусал от злости на самого себя, надо же, отказывался танцевать, а там оказывается надо просто дрыгаться, чем сильней, тем со стороны смотреть прикольней.

     Оркестр в очередной раз сделал небольшой перерыв, и мы с удивлением обнаружили, что у нас всё закончилось. Нет, кое-какая закуска ещё осталась, да пара бутылок с минералкой нераскупоренных на столе стояла, но водке пришёл конец. Вадим потряс одну из бутылок, затем попытался налить из неё хоть немного, но дождавшись лишь пары капель понял, что всё бесполезно.

     - У нас всё кончилось, - сказал он, - Вань дуй в каюту, неси свои. У тебя сколько? Только две? Вот и тащи их сюда.

      Но тут то ли мне показалось, то ли действительно качнуло немного, потом ещё, а вот и кресло поехало. Вадим тут же отреагировал:

     - Выходные закончились, начинаются суровые будни. Пойду я к своему белому прохладному другу, повинюсь, что давно не был, может простит.

     - Тошнота появилась? – по-деловому спросила Людмила, - давайте заканчивать здесь, пойдем выйдем на свежий воздух, а если это не поможет, Вадик иди в каюту и ложись, в горизонтальном положении она лучше переносится, это я тебе как специалист, который с этой проблемой ежедневно встречается, говорю.

     Качка явно усиливалась. Вадим даже на палубу выходить не стал, а сразу в каюту побрёл, а мы все остальные на верхнюю палубу вышли. Небо было темным, по-видимому облачность низкой была, вот и море виднелось только в тех местах, куда доходил свет из кают, но и этого хватило нам чтобы заметить белые гребни вздымающихся вверх волн. Решили на этом с гулькой покончить и расходиться по каютам. Виктор даже дурашливо запел:

     Все-все по палатам
     Пионеры-октябрята

     - Действительно придётся расходиться, - с сожалением произнесла Людмила, - а мы с Надькой размечтались. Ладно, что тут поделаешь, пойдем подруга, - обратилась она к Надежде, - соберём, что там на столе осталось, пока всё на полу не оказалось, да по койкам. Пока ребята.

     Они помахали нам ручками и направились в музсалон, откуда поспешно выходил народ. Качка явно усиливалась.

     Продолжение следует