Ч. 210 Честолюбие и азарт

Предыдущая страница   http://proza.ru/2021/08/20/824

В рапорте, приложенном к документам, подпоручик высказал мнение о необходимости продолжения исследовательских работ в Амурском лимане.

Он писал: «…к северной части лимана реки Амура могут, но с большим трудом, подходить парусные суда, сидящие в воде не более 16 футов, дальнейшее же плавание по лиману для парусных судов невозможно;

что же касается до входа в саму реку, то только при средствах, какие употребляются для промера в шхерах Финского залива, можно надеяться найти проходы в реку, но только для пароходов, сидящих не более 5 футов…».

Никаких русских селений Гаврилов не обнаружил. Слухи о беглых русских, поселившихся на Амуре или на Сахалине, циркулировали давно. Но их вовсе не собирались ловить, а лишь использовать в качестве доказательства давней русской оседлости в тех краях.

В посмертных записках Невельского говорится, что в 1806 году лейтенанты Хвостов и Давыдов по секретному указанию Резанова оставили на Сахалине пятерых матросов, чтобы те заявляли о занятии острова Российской империей. Последний из них, Василий, умер в 1847 году.

Насколько это соответствует истине, сказать трудно. Исторических исследований восемнадцатого–начала девятнадцатого века  крайне мало. Во многом исследованиям мешает трудность чтения текстов.
 
Зато в наше время написано множество статей лихими авторами, не утруждавшими себя работой в архивах. Если допустить, что матросов и в самом деле оставили на Сахалине, то их участь была печальной, если только они не были добровольцами.

Успокаивает лишь то, что документальных свидетельств этого так и не обнаружили.
Врангель полученные материалы немедленно передал министру иностранных дел.

Докладывал императору о результатах плавания подпоручика Нессельроде. Карл Васильевич в молодости служил мичманом на флоте, карты читать умел.

Но, видимо, ему очень не хотелось заниматься неизбежными проблемами, связанными с присутствием русских на Амуре. Можно лишь догадываться, зачем он это сделал, однако граф Нессельроде доложил царю совсем не так, как написал Гаврилов.
 
Министр иностранных дел подготовил Николаю I записку о том, что вход в Амур преграждают отмели, и сослался на материалы подпоручика.

Ну на  «нет» и суда нет. Самодержец вздохнул и написал на докладе об экспедиции Гаврилова: «Весьма сожалею. Вопрос об Амуре, как о реке бесполезной, оставить; лиц, посылавшихся на Амур, наградить».
 
Участников экспедиции поблагодарили и выплатили премиальные. Гаврилов получил по тем временам очень большую сумму - 1500 рублей серебром. Компании компенсировали её издержки - 5435 рублей, кроме того, поделили 4500 рублей среди участников экспедиции и теми, кто вообще никуда не ездил, а сидел в столице.

Не одного же Гаврилова и его спутников награждать, в Петербурге люди тоже душой болели за успех экспедиции, зачем же их обходить?

Вопрос об Амуре оставили, но думать о нём продолжали. Кое-кто сомневался, так ли уж невозможно попасть с моря в Амур. Одним из сомневавшихся был капитан-лейтенант Геннадий Иванович Невельской.

Его судьбу решило знакомство с только что назначенным генерал-губернатором Восточной Сибири Николаем Николаевичем Муравьёвым. Тот приехал в Петербург, где детально изучил историю и переписку по всем делам, связанным с управлением огромным краем, вершить которые ему теперь предстояло.

Царь на аудиенции лишь кратко охарактеризовал ему общие направления будущей деятельности, заметив по-французски, что «для хорошего слушателя не нужно слов».

Муравьёв получил генеральское звание во время службы на Кавказе, где занимал должность начальника отделения Кавказской береговой линии. У него был большой опыт взаимодействия с моряками, многих из которых он знал лично и относился к ним с большим уважением.

Самую обстоятельную биографию Муравьёва, два толстых увесистых тома, которые я читал в ЦВМБ, написал Иван Платонович Барсуков. Их опубликовали в 1891 году. Этой книгой в основном и пользуются современные авторы, не желающие или не имеющие возможности потрудиться в архиве.

О жене Николая Николаевича Муравьёва-Амурского я написал в очерке «Катрин де Ришмон - жена сибирского губернатора»  http://proza.ru/2009/12/29/1042

Генерал-лейтенант был  на удивление молод, но от невиданного карьерного взлёта голова у него не закружилась. Зато его назначение вызвало зависть и раздражение у очень многих влиятельных людей, считавших молодого генерала выскочкой.

Муравьёв оценивал людей не по должности и званию, а по уму и моральным качествам. В Петербурге он набирал себе молодых и энергичных помощников, чтобы заменить ими проворовавшихся сибирских чиновников.

Генерал-губернатор не возмутился, когда к нему без вызова в гостиницу «Англетер» явился незнакомый флотский офицер, представился, что он капитан-лейтенант Невельской, и с места в карьер стал говорить о необходимости обследовать Амур.
 
Вопрос этот очень занимал Муравьёва и до появления Невельского. Когда он стал детально в него вникать, то  почувствовал недовольство в Военном министерстве и в Азиатском департаменте министерства иностранных дел.

Николай Николаевич с большим интересом выслушал капитан-лейтенанта, назначенного командиром транспорта «Байкал», на котором ему предстояло доставить грузы в Петропавловск и в Охотск. Невельской предлагал выкроить время после сдачи груза, чтобы продолжить исследования Гаврилова.

Для появления вблизи Амура требовалось высочайшее разрешение. Мысли моряка оказались созвучными мыслям генерал-губернатора. Несмотря на разницу в служебном положении, оба собеседника разговаривали как два единомышленника.

Не каждый чиновник решился бы явиться к царю по вопросу, который тот считал решенным. Любой царь свои решения старается не менять, иначе какой же он после этого царь.

Но Муравьёва это не смутило, и он пообещал Невельскому, что пришлёт ему в Охотск  утверждённую императором инструкцию.

Удивительным человеком был Муравьёв: обещал и делал, ну просто белая ворона среди  российских чиновников. Генерал-губернатор и командир «Байкала» не подозревали, что и в Военном министерстве тоже обсуждался амурский вопрос.

Интерес Муравьёва к Амуру вызвал беспокойство в двух министерствах: как бы это не принесло каких-нибудь неприятных неожиданностей. Царя очень упорно убеждали военный министр и министр иностранных дел, что от Амура пользы никакой, а неприятностей может быть уйма, поэтому Муравьёва решили опередить.
 
Можно ли считать неумными людьми или плохими патриотами Карла Васильевича Нессельроде и Александра Ивановича Чернышёва, как о них часто пишут авторы трудов о Невельском?

Оба министра, учитывая, что Россия вела бесконечные войны в европейской части, требовавшие напряжения всех ресурсов империи, прекрасно понимали, что войны на востоке, да ещё, если не дай бог, на два фронта,  на западе и на востоке, России не выдержать.
 
Самым опасным противником мог быть Китай. Вот почему они настаивали на предельной осторожности действий по захвату новых территорий на Дальнем Востоке.
 
Что побуждало Муравьёва и Невельского действовать вопреки принятому на высшем уровне решению? Думаю, что честолюбие и азарт - два главных побудительных мотива многих отчаянных поступков.

Продолжение http://proza.ru/2021/08/22/730

Портрет Александра Ивановича Чернышева