Эпилог. Я вернулась...

апреля 2014 г.

К моему великому сожалению, не могу пока поставить восклицательный знак. Я вернулась в школу. Если бы я не сделала этого, все написанное мной раньше можно было бы считать ложью. Я, скорее всего, опять затрону то, о чем не принято говорить – о чувствах.

Вы заметили, что сейчас мало о чем можно говорить – люди истолковывают все так, как им выгодно. Конечно, если вырвать фразу из контекста, можно извратить любой смысл.

О чем я только не услышала, когда переступила порог школы: и что девочка из детского дома, о которой я писала, работает у меня теперь домработницей, и что я обозвала учителей овощами, и что я без разрешения некоторых, довольно близких мне людей, писала о них разные разности, которыми они до этого восторгались... Люди разные и им свойственны разные эмоции, это понятно.

Как многое мне показала моя вынужденная отставка…
Кто-то из коллег приветствовал мой приход радостно, с объятиями, слезами. Кто-то даже не поздоровался: как я могла? А что, собственно «как я могла»? Как я могла возмутиться откровенно ложному письму? Как я могла постоять за свою честь? Как я могла пойти наперекор общественному мнению о педагогике? Как я могла вынести сор из избы? Какой же это сор, друзья мои? Это наша с вами жизнь, такая, какая она есть – порой замечательная, порой без прикрас, порой тяжкая. Но это жизнь!
Мы все так долго молчали о проблемах школы, что когда я об этом заговорила, вызвало резонанс, что и понятно. И сейчас я вернулась. Это как второе рождение, если хотите.

Мои эмоции, которые я пытаюсь усмирить и направить в созидательное русло вот уже много лет, чуть не завели меня в тупик. Я это понимаю и даю себе отчет. Я буду с этим работать. Может быть всю жизнь. Но сейчас я хочу рассказать не об этом.
 
Да, я признаю, что написанное мной заявление – это была вспышка, порыв. Такой же порыв его подписать был и у директора школы... В результате пострадали все, но, что самое страшное, пострадали дети! Если честно, я об этом не подумала: ушла себе и ушла. Ученики без учителя не останутся, подумала я тогда и теперь страшно раскаиваюсь за свои примитивные мысли. Я просто сдалась, устала, если хотите! Устала сопротивляться непониманию, неверию... А как просто бы все решилось, друзья, если бы единственно, о чем я думала, так это о детях и их родителях, которые оказались сильнее и мудрее меня в сто раз. Они не сдались, в отличие от меня и стали бороться: с общественным мнением, с директором, который тоже оказался в незавидной ситуации, с родителями, которые взялись за перо и, что самое главное, со мной. Да, именно так: они боролись со мной за меня, потому что я не хотела больше возвращаться в школу. Мне не было стыдно за что-либо, мне не за что стыдиться – я всегда любила и продолжаю любить свою профессию, какие бы неудобства она не несла, но я для себя решила: хватит.

Родители и дети не уговаривали меня, не убеждали, они приняли и поняли мою позицию и осознали, что не была позиция оскорбленного в своих лучших чувствах человека, ни в коем случае. Я хочу, чтобы вы все поняли, почему я это сделала, почему я ушла.

Нельзя допустить, чтобы профессия, которой я служу, превратилась в сферу услуг! Нельзя с учителями обращаться, как с мебелью: захотел – переставил стол в другую комнату, захотел – вообще выкинул... Да, сейчас многие школы на грани закрытия, часов не хватает, учителя достаточно бесправны, директора держатся на плаву, как могут. Но скажите, разве это не шантаж, когда родители, принося директору списки выбранных учителей, пугают его тем, что уйдут в другую школу, если их требования не будут удовлетворены? Это нечестно по отношению к нам, учителям и это нечестно по отношению к школе: это не та любовь к школе, которую испытывали люди моего поколения. Торговля какая-то, честное слово!

Как, скажите, объяснить людям, что они не правы и оказывают медвежью услугу своим детям? Так или иначе, учителя, которых не выбирают, идут в другие классы, а чем те дети хуже? А все просто: родители, милые, вам только кажется, что вы выбираете. Вы становитесь управляемыми чьим-то мнением, чьей-то волей людьми. А не проще ли было бы изначально принять учителя? Не получится – тогда нужно думать, что делать. Может не получиться? Конечно, может, но дайте шанс! Присмотритесь же: за вашими заявками стоят живые люди! Не унижайте – окрыляйте, ищите лучшее, что есть в каждом из нас, усиливайте наши лучшие качества, а не сейте вражду. Именно поэтому душа моя возмутилась письму, унизительному и оскорбительному не только для меня – для всех учителей!

Самое страшное во всей этой истории, на мой взгляд, это то, что совсем непонятна причина, по которой эти три милые и любящие своих детей мамы так и не захотели идти на контакт: они до сих пор категорически отказываются встретиться со мной. Почему? Не знаю, и никто не может мне этого объяснить. Любой человек имеет право на защиту, даже преступник. Но я не преступник, не убийца, так почему вы лишили меня этого права? Права извиниться, наконец, если я была в чем-то не права! У меня это право отобрали, вот почему я стала писать: для того, чтобы объяснить свой взгляд на жизнь, на педагогику, чтобы вы поняли: мы, учителя имеем право знать, в чем нас обвиняют.

Родители и дети моих классов решили не сдаваться и стали собирать подписи с требованием вернуть им учителя. Мне сказала одна моя коллега, что это был лучший мой спектакль и лучшая моя роль... И вот тут мне стало страшно: амбиции, злословие, зависть, что это? Как же можно жить с такими мыслями о людях? Существует педагогическая этика, в конце концов!

Родители отнесли заявление с ТРЕМЯСТАМИ подписями директору и директор сказала, что готова к диалогу... Я без колебаний пришла в школу! Не на поклон, не к врагу, а к директору, который был мне когда-то очень дорог, ибо мы вместе строили нашу школу, мечтая сделать её храмом знаний.
Она стала директором в очень трудный для всего школьного сообщества период: разваливалось все! Так иногда бывает! Но она не испугалась этой разрухи и коллектив ей поверил. Коллектив за ней пошел! Мы любили ее и помогали, кто чем мог, понимая, как трудно стать лидером в коллективе, где работает 98% женщин. Ее директорское становление проходило в тяжкое для всей школы время: были выделены деньги на реновацию здания, нас всех расселили по разным школам. В первый год своего директорства ей пришлось сократить больше тридцати учителей, потому, что начался отток детей из школы – мало кто верил, что нам вернут здание в центре города...

Сначала те, кто поддерживал нашу коллегу, взвалившую на себя такой серьёзный груз, были рядом: помогали, поддерживали, советовали и ошибались, плакали и радовались... Потом, как-то незаметно стали отдаляться: у всех своя работа, семьи, проблемы... Она набралась сил и опыта, ее поступки говорили о том, что она, в сущности, молодая еще женщина, становится мудрой и решительной. Мы радовались, гордились и отдалялись, понимая, что она прекрасно справляется сама: наша школа стала самой многочисленной из русскоязычных школ города. Здесь все играет роль: и местоположение школы и оборудование и чудесный коллектив, в котором каждый работает в поте лица своего и это правда! Но мы забыли главное: школа – это КОМАНДА! Команда единомышленников. Это слабое и сильное звено любой школы, на мой взгляд. Наша команда как-то постепенно рассыпалась, каждый ее член стал существовать отдельно, сам по себе. Ниточки, связывающие нас, стали рваться, и мы, оставаясь коллективом, перестали быть единым организмом. И сейчас нужно думать, что нам с этим делать дальше, как восстанавливать то, что стало незаметно уходить...

Я пришла в школу, вошла в кабинет директора и спросила, могу ли я написать заявление о приеме на работу... Директор предложила мне сесть и... МЫ СТАЛИ ГОВОРИТЬ… Господи, как все просто: нужно сесть и говорить! Ведь Всевышний именно для этого дал нам речь, чтобы мы, люди, могли говорить друг с другом! Да, у каждого свой язык и людям, порой, невозможно понять друг друга. И даже когда люди говорят на одном языке, иногда бывает сложно понять друг друга. Может потому, что они перестают слышать? Как сделать так, чтобы включилось все и сразу: слух, речь, чувства, чтобы отступила обида и непонимание, чтобы вернулись Вера, Любовь и взаимоуважение? Как укротить свои эмоции и свое эго? Где этому учат, скажите, пожалуйста? В каких таких университетах? Есть такой университет – это Душа. Именно там нужно искать ответы на все интересующие вас вопросы! Именно там нужно откопать забытые чувства и эмоции, нити, связывающие людей, тоже находятся там! Порвались? Соединяйте, связывайте, склеивайте, иначе возможно саморазрушение.

Мы три часа искали ответы, связывали и склеивали то, что казалось, склеить и связать уже невозможно... У нас получилось. Главное понять, что все возможно, если ГОВОРИТЬ друг с другом и СЛЫШАТЬ друг друга... Я очень надеюсь, что когда-нибудь она прочитает эту книгу другими глазами, глазами умного, думающего и умеющего чувствовать человека и тогда откроется истина: не было зла ни в моих действиях, ни в моих словах! Не было посыла свести счеты с кем бы то ни было, отомстить и унизить. Была боль и желание разобраться в себе. Было желание показать всем, что учителей нужно беречь и возвышать, даже если это кому-то кажется абсурдным! Было желание показать всю красоту и мощь педагогики, которой я имею честь служить, и которая называется Гуманной.
Со временем она обязательно разберется, ибо Всевышний дал ей главное – она умеет любить...

Клайпеда, Литва.
2014 г.

Продолжение: «Мы Свет несём» и «Зачем учителям крылья?»