Северные королевства, скрижаль и... Глава 17

                Глава XVII

               
                «...— Куда же ты стреляешь?
                — В пчёл, конечно!
                — Стреляй в шарик!
                — Но если я выстрелю в шарик, то он испортится…
                — А если ты не выстрелишь, то испорчусь я!..»
               
                «...— Ой-ой-ой!
                — Что, разве я не попал?
                — Ну не то, чтобы совсем не попал, но только не попал в шарик...»

                Из м.ф. «Винни-Пух»


     –     Долбанная скрижаль, чтоб ей сквозь землю провалиться! – проворчал Виктор и зябко поёжился.


     Ночи в Дрисдней Глэнде теплом совсем не баловали, не в пример дневной жаре. Впрочем, неуютная промозглая ночь с каждой минутой постепенно отступала. Восточная сторона неба уже заметно просветлела, звездное небо на западе, благодаря ясной погоде переливающееся мириадами далеких холодных огней, наоборот, потускнело, а по земле потянулся  густой белесый предрассветный туман.

 
     Время было часа три утра, или ночи, кому как нравится. Главное было то, что в и до этого вовсе не таком уж теплом воздухе заметно похоладало, на листве деревьев и траве так некстати выступила весьма обильная роса, а злосчастного Ааронгерна по прежнему не было ни слуху ни духу. Это обстоятельство тревожило, потому, как старому пройдохе давно бы уже полагалось появиться, если всё пошло так, как было задумано. Неизвестность раздражала, заставляла строить в уме всевозможные версии того, что же могло произойти и, непонятно было, что злит Виктора больше – холодная сырость или отсутствие оруженосца, которое ставило весь его план под угрозу.


     Чья-то рука осторожно легла ему на плечо. Виктор нервно вздрогнул и оглянулся. Это была Энджи.
     –     Не волнуйся, Вить, всё получится, - шепнула она, пытаясь успокоить своего компаньона. Получилось у неё не очень, наверное, потому, что Энджи и сама волновалась не меньше Виктора.


     Вообще, теперь казалось, что вся эта затея с засадой на Туголевака была чистой авантюрой с самого начала. По крайней мере, она виделась таковой Виктору сейчас, когда он прокручивал мысленно в голове свою задумку. Расчет был на внезапность, на то, что Туголевака и Гулгойна удастся убить сразу, а заодно посеять панику и отбить желание преследовать беглецов у злобных хоббитов. То, что обитатели Херовых Ушлепков (не бесплатно, конечно) охотно присоединятся к баронету, сомнений быть не могло. Беспокоила сырость, беспокоил холод, беспокоида тишина...


     «Что-то ты становишься неврастеником, братец» - подумал про себя Виктор. А еще ему пришла в голову мысль о том, что если его план провалится, то девчонки, по всей видимости, тоже обречены. От этого умозаключения у Виктора на душе окончательно заскребли кошки, и он тягостно вздохнул.
     –     Ты чего? – немедленно участливо отозвалась Энджи, лежавшая на мокром, сплошным ковром покрывавшем поляну земляничном ягоднике рядом, бок обок с ним.
     –     Да так... - неопределенно отозвался Виктор и ещё раз подернул плечами, словно продрог. – Холодно что-то сегодня.


     Опять воцарилось молчание. Слышно стало, как где-то защебетали ранние предрассветные птахи, послышалось жужжание невидимых не то мух, не то жуков. Лес готовился к восходу солнца и постепенно просыпался. Светлело с  каждой минутой, и с каждой минутой надежда на удачный исход  засады таяла вместе с предрассветным туманом.


     Вдруг где-то вдалеке отчетливо хрустнула ветка. Виктор резко обернулся к своим компаньонкам и убедившись, что они смотрят на него, приложил палец к своим губам, призывая к тишине, а глазами показал по направлению донесшегося до него звука.
     –     Они?! – бесшумно, одними губами спросила Энджи.


     Виктор молча кивнул и снова стал напряженно смотреть вперед, вслушиваясь в каждый шорох.


     Тот, кто пробирался по лесу где-то впереди, тоже старался вести себя скрытно. Несколько минут стояла звенящая тишина, и Виктору даже стало казаться, что треск ветки на самом деле ему послышался от напряженного ожидания. Однако через пару минут очередная ветка вновь хрустнула под чьей-то ногой и все сомнения тут же улетучились. По лесу кто-то осторожно пробирался, пытаясь красться, не издавая лишних звуков.


     Прошло еще немного времени, и Виктор различил на лесной тропе, в распадке несколько темных фигур.


     Он выбрал место для засады на небольшом взгорке, как специально поросшим по верху густым сосновым молодняком, вместе с противоположным, поросшим высокой травой с редкими деревьями бугром, эти возвышения образовывали небольшой распадок. По дну распадка шла лесная тропа, та самая, по которой накануне вечером Ааронгерн Голлондуэй ушел в родную деревню, чтобы заманить Туголевака и его верного рыцаря в засаду. На гребне поросшего молодым сосняком взгорка они и лежали теперь втроем – Виктор, Энджи и Бетти, а тропа была внизу, прямо перед ними, как на ладони, проходя всего метрах в тридцати, и далее уходила в сторону деревни, слегка поворачивая, огибая ту самую возвышенность, на которой притаились компаньоны.


     Бетти сжимала в руках арбалет. Это было её непременное требование, и Виктор уступил ей в этом, хотя сначала хотел всё сделать сам. Но когда Бетти схватила арбалет и, гневно сверкнув своими сводящими с ума бездонными темными глазами, коротко заявила:
     –     Первый болт – мой. Я сама устрою прогулочку моему женишку!


     Он спорить не стал. Ему было понятно желание Бетти отомстить Туголеваку и за недавнее издевательство в трактире у низушков, и за всё пережитое некогда в орде. Так что Виктор отдал ей арбалет, попросив девушку только об одном:
     –     Не промахнись, Бет.
     –     Будь уверен, дорогой, – ответила, помниться, Бетти с таким полным ненависти выражением лица, какого Виктор у неё не видел, пожалуй, никогда раньше.
    

     Теперь, наблюдая, как вереница пеших хоббитов в сопровождении двух конных латников медленно втягивается в дефиле между холмами, Виктор бросил взгляд на брюнетку. Она сосредоточенно наблюдала за происходящим на тропе и её красивое, собранное лицо, излучавшее крайнюю степень сосредоточенности и решимости, было великолепно.


     Виктору стоило больших усилий оторвать взгляд от своей сводящей с ума подруги. В эту секунду он испытывал сложное смешанное чувство гордости, что такая красавица путешествует вместе с ним, да что там, ЗА ним на край света. Одновременно с тем, он осознавал жуткий страх и беспокойство, желание ни в коем случае не допустить, чтобы с Бетти случилось что-нибудь плохое. И сюда, к тому же, примешивалось дурацкое, но очень мощное, едва преодолимое желание выпятить грудь, встать в полный рост и совершить подвиг, раскидав всех врагов в открытом бою, чтобы восхитить очаровательную красавицу-амазонку.


     Как ни странно могло показаться, именно борьба с этим идиотским желанием давалась Виктору труднее всего, отвлекала его, так что он на несколько мгновений даже потерял контроль над ситуацией.


     Само собой, по закону подлости, как раз в этот момент всё и началось.
Бетти нажала на спуск, арбалетный болт просвистел в предрассветной тишине и с глухим металлическим стуком ударил в панцирь доспеховТуголевака в одну тз пластин на левом предплечье.


     Только после этого события Виктор окончательно вернулся к действительности и тут же с ужасом осознал, что Бет промахнулась. Точнее сказать, она не то, чтобы промахнулась, а попала не туда, куда следовало.


     Туголевак схватился за плечо, затем с силой выдернул  из-под пластины неглубоко вошедший болт, едва ли причинивший ему серьезный вред, повернулся в сторону сосняка, обнажил меч, и указывая им на вершину взгорка заорал:
     –     Гулгойн, засада!


     Рыжий рыцарь тут же опустил забрало своего шлема и, пришпоривая коня, стал подниматься по склону. Виктор едва успел перерубить веревку устроенного им заранее самострела. Тяжелая деревянная жердь удачно ударила в грудь быстро приближающегося Гулгойна и опрокинула его с коня. Рыжий рыцарь тяжело рухнул на землю и в этот момент на тропе раздался душераздирающий вопль Ааронгерна Голллондуэя;
     –     А-а-а-а!!! Хозя-яи-ин, режу-ут! – а через секунду. – Ах ты паскуда, чего удумал, в дышло тебе!


     Последнее, что успел заметить Виктор, выскакивая из своего укрытия, это что Бетти выстрелила второй раз из арбалета и этим выстрелом выручила старика-оруженосца. Пущенный ею болт наповал сразил пытавшегося зарезать заложника Бильбо Булгинктона. Остальные хоббиты несколько оторопели, что позволило Ааронгерну вырваться и пуститься наутек, в противоположную от засады сторону.


     А в следующее мгновение Виктор рванулся, вскочил на ноги и бросился в сторону пытающегося подняться Гулгойна. Рыжий рыцарь не успел встать. Ему едва удалось неуклюже вскарабкаться на четвереньки, как сквозь прорези в своем забрале он явственно увидел Виктора.
     -     Это не благородно! – в отчаянии закричал Гулгойн, делая последнюю отчаянную попытку подняться.
     -     Истязать женщин тоже неблагородно! – сквозь зубы процедил Виктор, примерился и с размаху расчетливым движением отрубил рыжему рыцарю голову.


     Голова в шлеме покатилась по склону, оставляя за собой кровавый след, и с глухим металлическим стуком ударилась о попавшееся на пути дерево. Забрало шлема от этого толчка открылось и на Виктора в последний раз глянули полные недоумения и испуга глаза. Они словно отказывались верить в произошедшее, будто бы не хотели мириться со смертью. А в следующую секунду веки этих глаз обмякли, взор потух, сделавшись стеклянным и безжизненным.


     Виктор завороженно проследил  за головой Гулгойна и тут же, услышав за спиной вкрадчивые шаги, не глядя, с разворота рубанул клинком наотмаш себе за спину.


     Выпад получился весьма удачный, потому что набегавший сзади хоббит, намеревавшийся заколоть Виктора в спину, обильно заливая кровью окружающий ягодник, взмахнув руками, выронил кинжал и рухнул навзнич с перерубленной шеей, в полуметре от объекта своего неудачного нападения.


     Теперь Виктор искал взглядом Туголевака. В сутолоке, которая возникла на дороге, ему не сразу удалось разглядеть своего врага. Однако, спустя  несколько мгновений, баронет все-таки попал в поле зрения Виктора.

 
     Туголевак, оказывается, уже покинул седло. Он, отчаянно цепляясь за зыбкие кусты сосняка, торопливо и неуклюже пытался взобраться на вершину холма, как раз туда, где располагались Энджи и Бетти. Тяжелые доспехи сильно затрудняли его движения, и оттого продвигался баронет к своей цели очень медленно.


     Оттуда, с вершины, заметили продвижение противника и тогда, в очередной раз, прямо над ухом Туголевака, просвистел арбалетный болт, не причинив облаченному в железо воину совершенно никакого вреда. Тогда из поросли сосняка с полным ненависти пронзительным криком вырвалась Энджи, двумя руками занесла над головой боевой краснолюдский топор, и с разамаху, вложив всю силу в удар, попыталась сразить баронета. Однако, это ей не удалось. Искушенный в поединках, Туголевак легко отбил нападение девушки, ловко выбил топор из её рук и, злорадно усмехаясь, занес свой меч над беззащитной теперь блондинкой.


     Виктор ничем не мог помочь своей компаньонке. Всё это время он отбивался от насоков окружавших его хоббитов, раз за разом поражая своим клинком злобных жителей Херовых Ушлепков. Вокруг него уже образовалась солидная куча окровавленных трупов, но низушки по-прежнему никак не желали  униматься и, невзирая на жертвы, продолжали упорно нападать на крушившего их чужака.


     Тогда Виктор, набрав подную грудь воздуха, взвыл, словно дикий зверь и рванулся, что было сил, крутя вокруг себя клинком смертоносную мельницу. Окружавшие его низушки от неожиданности оторопело расступились и он, со всех ног рванул вверх по склону, попутно в очередной раз полоснув мечом кого-то из представителей маленького народа. Виктор даже не обратил на это особого внимания. Его взор был прикован к тому, как Туголевак тожествующее закричал свое жертве:
     –      Что, хочешь жить, шлюха эльфийская?! А вот я тебе...


     Рука баронета напряглась, готовясь опуститься разящим ударом. У Виктора от безысходности происходящего защемило сердце. Он набрал полную грудь воздуха и в отчаянии заорал:
     –     Туголева-а-ак! Сукин ты сын! Я вызываю тебя, будь ты трижды проклят! Слышишь меня?!


     Это возымело действие. Бронет обернулся на крик и увидел мчащегося к нему со всех ног Виктора. Его лицо ещё шире расплылось в скабрезной ухмылке, Туголевак был доволен собой и тем эффектом, который производило на его противника то, что и как он делал. Сладкое чувство мести, словно блудница, ублажающая посетителя дома терпимости, тешило в этот момент его честолюбивую натуру.


     Но мгновения, потерянные на этот ласкающий душу момент триумфа над ненавистным врагом, неожиданно позволили кардинальным образом изменить ситуацию.
Нет, Виктору не удалось добраться до баронета. Тот находился слишком далеко. Но зато густая поросль молодого сосняка на вершине взгорка неожиданно раздвинулась и оттуда вышла Бетти, в упор, направив заряженный арбалет прямо в лицо Туголевака.
     –     Ну, здравствуй, милый женишок! – с ненавистью процедила она и потребовала. – А ну, опусти свой ножичек, а то порежешься невзначай!


     Опешивший от такого поворота баронет послушно опустил свое оружие, но затем быстро пришел в себя и весь напрягся, ожидая момента для броска на смелую девушку, посмевшую бросить ему вызов и угрожать смертью. Всё его  презрение к женском полу, которое баронет пестовал в себе с самого детства, вся его самовлюбленность, всё его чувство превосходства над этими слабыми и неполноценными, по его мнению, созданиями сейчас угрюмо клокотали в душе Туголевака, при виде хрупкой бесстрашной брюнетки с горящими бездонными черными очами, наставившей на него свое оружие.
     –     Что, страшно тебе, засранец? – снова подала голос Бетти.
     –     Чтобы я какой-то потаскухи испугался? – с кривой усмешкой на лице прошипел Туголевак, тем временем выбирая, как бы ловчее обезвредить свою оппонентку. – Да ты с ума чтоли сбрендила, сучка! Забыла, кто твой господин?! Ну-ка брось деревяшку. Брось, кому говорят!


     С этими словами он примерился и, наконец, улучив момент, бросился на Бетти. Она тут же нажала спуск, арбалетный болт с шипением пролетел возле самой головы баронета, вклочья разорвав ему левое ухо. Однако Туголевак, в горячке схватки даже незаметил нанесенного ему ранения. Он снова поднял с земли свой меч, намереваясь, раз и навсегда, расправиться с вздумавшей грозить ему презренной девкой.


     На лице Бетти за неуловимый миг друг за другом промелькнули сначала досадаза промах, потом растерянность, которая тут же сменилась испугом. Это был страх не за себя, не за свою жизнь, хотя именно её жизни теперь угрожала опасность в первую очередь. Она испугалаь за Энджи. Бетти вдруг со всей ясностью осознала, что подвела подругу и теперь спасти их может только чудо, или...


     Баронет размахнулся, но кто-то неожиданно перехватил его руку. Туголевак досажливо обернулся и к своему удивлению увидел перед собой Виктора. Тот стоял рядом с баронетом, твердо сжимая своей рукой его запястье.
     –     Не так быстро, Туголевак! – прошипел Виктор в лицо баронету.
     –     Что, спешишь на тот свет вперед своих шлюшек? – надменно осведомился Туголевак, рывком освобождая руку и делая резкий разворот к новому противнику.
Виктор ничего не ответил. Вместо этого он отступил на шаг назад, а потом напал на баронета первым, нанося тому серию быстрых ударов, все время чередуя их направление и высоту. Туголевак ловко отбил эту атаку, после чего сам перешел к активным действиям.


     Теперь уже Виктору приходилось блокировать ловкие, опасные и расчетливые выпады своего врага. Рубакой баронет был отменным, тут нечего было ни прибавить, ни убавить.


     Неизвестно, чем бы все это в итоге кончилось, если бы в какой-то момент Туголевак не совершил ошибку. Нападая в очередной раз на порядком уже уставшего и из последних сил отбивавшегося Виктора, явно чувствуя, чья берёт, баронет решил не тянуть более кота за хвост и окончить схватку одним решающим ударом. Для этого он сделал серию резких выпадов, надеясь окончательнол измотать противника, а затем нанес мощно рубанул наискосок сверху вниз, слева направо. Туголевак был уверен в успехе, поэтому вложил в свой клинок всю энергию, какую только мог, не допуская даже малейшей вероятности неудачи, но его противник, который казалось, уже едва держиться на ногах, вдруг неожиданно ловко отпрыгнул назад.


     Меч баронета, описав широкую дугу, срезал несколько молодых веток разлапистой сосны, возле которой еще мгновение назад находился, казалось уже обреченный на смерть, изможденный враг, и по инерции ушел в сторону, открыв противнику грудь своего обладателя.


     Только теперь Туголевак понял свою ошибку и с ужасом ососзнал, что в следующий момент его ждет неминуемая смерть, и никакие доспехи тут помочь, защитить, отвратить неизбежное уже не могли. Это была последняя мысль баронета, и в этом он не ошибся: буквально тут же Виктор точно таким же встречным ударом разрубил его от шеи до середины груди.


     Туголевак, обильно заливая кровью свои доспехи и пространство вокруг себя, медленно опустился сначала на колени, а потом, окончательно потеряв равновесие, неуклюже завалился на бок, упав головой в густую поросль сосняка.


     С баронетом было покончено. Виктор оглянулся и сверху вниз посмотрел на оторопело толпившихся ниже по склону хоббитов. Краем глаза он отметил, что Бетти снова перезарядила арбалет, а Энджи подобрала с земли свой топор и взяла его наизготовку.


     Лишившись своих предводителей, обитатели Херовых Ушлепков не спешили далее продолжать схватку. Они топтались в нерешительности, переглядывались, перешептывались, пока один из них, маленикий крепыш, сжимавший в руках рогатину, не набрался смелости и, шагнув вперед, не предложил:
     –     Ну, эта, погоричились и хватит. Предлагаю, значит, кровопролитию сию прекратить к херам собачьим! Чё нам свами делить-то?
     –     А раньше вы, что с нами делили? – издевательски поинтересовался Виктор, утирая со лба пот рукой с мечом и одновременно с этим размазывая по физиономии брызги крови ранее поверженных им врагов.
     –     Ну, так ить сами видите, какая жизня-то у нас! – стал неловко оправдываться крепыш. – Опять же, доверчивые мы. Мы эта, попали под дурное влияние, значит. Понял? А теперь влияния этого нету нихера, потому как влиятели наши окочурились, а жмуры, они жмуры и есть. Кто их слушать будет, пока грибы не уродят? А сезон-то не скоро. Так что давай дядя мириться.
     –     Этот как? – не понял Виктор и уточнил. – Что ты имеешь в виду?
     –     А так, значит, – охотно объяснил хоббит. – Каждый своей дорогой идет и все на этом. Понял, дядя? Тока в деревню к нам боле не ходите, а то хер его знает, что там наши старейшины опять выдумают, а мы-то народ  доверчивый, я ж говорю... И хоч и добрый, но на расправу лютую всё ж скорый...


     Энджи хотела выступить вперед и что-то возразить крепышу, но Виктор остановил её, аккуратно, но твердо взяв за предплечье.
     –     Мы согласны! – торопливо крикнул он, пока его компаньонки соображали, что к чему.
     –     Ну, так мы это, пошли, что ли? – уточнил крепыш, обращаясь при этом непосредственно к Виктору.
     –     Ой, валите уже поскорее, пока мы не передумали! – раздраженно махнул рукой с мечом Виктор.


     Этот жест со стороны выглядел весьма внушительно, поэтому хоббиты, решив не искушать далее судьбу, безо всяких дальнейших проволочек поспешно ретировались в сторону своей деревни.


     Когда их шаги стихли среди деревьев, Виктор наконец-то позволил себе расслабиться, нарвав пучок травы, тщательно вытер свой клинок от крови, убрал меч в ножны и, повернувшись к своим компаньонкам, со вздохом облегчения, сообщил:
     –     Ну что, девчонки, теперь, кажется, всё, отбились!


     Энджи и Бетти подошли к нему, Виктор порывисто и крепко обнял своих подруг и по очереди расцеловал их, пачкая размазанной по собственному лицу чужой кровью и чувствуя, как предательский комок подкатывает к горлу. Он едва не расплакался, только в последний момент пересилив в себе острое желание разрыдаться во всё горло.


     Девушки, в отличие от своего спутника, слез сдерживать даже не пытались и дружно разревелись в объятиях Виктора. Всё, что он мог при этом сделать, это нежно поглаживая девушек по волосам, бормотать им всяческие благоглупости, периодически смахивая незаметным движением предательские слезинки со своих глаз, проступившие несмотря на все усилия.


     Эта трогательная сцена продолжалась несколько минут, а потом Бетти, сквозь слезы, вдруг спросила:
     –     А где Ааронгерн?


     Все трое, словно очнувшись, стали озираться вокруг в поисках старика, а Бетти принялась громко звать его по имени. Эхо гулко повторяло её призывы, но ответом на них был лишь шелест ветвей на легком ветру, да щебет лесных птах.


     Зная нрав Голлондуэя, компаньоны поначалу подумали, что старик всё еще где-то прячется от страха, не решаясь подать голос из своего укрытия. Потом они решили, что оруженосец, гонимый ужасом, убежал так далеко, что совершенно заблудился в лесу и теперь не может самостоятельно найти своих товарищей.

 
     Виктор, Энджи и Бетти разбрелись вдоль тропы на приличное расстояние друг от друга и, прикладывая к губам ладони, сложенные рупором, аукали Ааронгерна около получаса, надеясь, что ступор от прошедшей схватки, наконец-таки отпустит несчастного низушка, и он подаст признаки жизни. Однако, как ни надрывали свое горло компаньоны на разные лады, оруженосец Виктора как в воду канул. Это всерьёз обеспокоило спутников.


     Они постарались припомнить, куда именно направлялся Голлондуэй, когда его видели впоследний раз, и стали обыскивать заросли травы на склоне противоположного холма, периодически продолжая громко обращаться к своему подопечному.


     Как назло, по всему получалось, что старик убежал по тропе в сторону, противоположную той, откуда пришел баронет со своими подручными, то есть самую гущу растительности, которая была расположена несколько далее места засады. И хотя это было логичным в сложившихся обстоятельствах, теперь такое положение дел существенно затрудняло поиски и вызывало раздражение у уставших, опустошенных прошедшей схваткой компаньонов.


     Они уже совсем отчаялись обнаружить старика и решили уходить наверх, к своему лагерю. Всем хотелось поесть и отдохнуть. Само собой между продолжавшими поиски спутниками созрело мнение, что низушек не иголка, никуда не денется – найдется. А если ему так приспичило идти своей дорогой, то тогда, как говориться, в добрый путь и флаг ему в...

     Они повернули обратно, на всякий случай, продолжая двигаться цепью, шагах в двадцати друг от друга, и периодически выкрикивая имя старика, ни на что, впрочем, особо уже не надеясь. Виктор шел крайним справа, левее его шла Энджи, а еще дальше – Бетти. Компаньоны устало передвигая ногами, медленно поднимались по склону холма обратно к своему лагерю, где их ждал долгожданный отдых и пища.
     –     Надо же было ему запропаститься! – досадливо проворчал Виктор.
Несколько шагов они сделали молча, потом заговорила Энджи.
     –     А может Ааронгерну надоело с нами болтаться по миру, – предположила она. – Вот и решил свалить куда-нибудь, где безопасно и платят поболее. Помнишь? Он же в Прибыград хотел, вот и подался...
     –     Как же, оторвешь его от кормушки, – усмехнулся в ответ Виктор. – Я ему десять крон обещал. Да старик за такие деньги в ад к дьяволу спустится, не то, что какая-то там заварушка со своими корешами-односельчанами. Хоть и в сопровождении рыцарей. Ему всё по барабану, лишь бы бабло срубить! Уж я его эту натуру продажную до самых печёнок изучил. Никуда он не денется, придет!
     –     Ну да, – громко согласилась где-то в стороне Бетти. – Ааронгерн ради денег на все готов. Ему только... Ах!


     Бетти вскрикнула так пронзительно, что Виктора обдало холодным потом и они с Энджи стремглав кинулись к ней.


     Виктор, перебирая в голове различные причины крика своей подруги, одна другой ужаснее, бегом преодолел те несколько лесятков шагов, что их разделяли, и с разгона выскочил на небольшой перелесок, густо поросший молодым сосняком. На краю этого перелеска, спиной к нему, стояла, глядя куда-то в заросли, Бетти. Энджи стояла рядом с ней и почему-то держала Бетти за плечо, будто успокаивая её. Сначала Виктор не понял, что происходит, а потом глянул туда, куда смотрели его спутницы и горестно покачал головой.
     –     Как же так... – невольно вырвалось у него.

 
     Ааронгерн Голлондуэй лежал в зарослях молодого сосняка лицом вверх, широко раскинув руки в разные стороны и неестественно вывернув голову, а там, где у него раньше был правый глаз, большой глаз, похожий на блюдце, теперь торчало оперение арбалетного болта, глубоко вошедшего в мозг несчастного низушка.


     Никаких сомнений быть не могло – его убила Бетти. Арбалет во время схватки был только у неё. По-видимому, это был один из тех её выстрелов, которым она безуспешно пыталась сразить злосчастного баронета. Туголеваку эти попытки нисколько не повредили, зато Ааронгерну Голлондуэю стоили жизни. Подлый баронет напоследок, чужими руками, всё-таки умудрился забрать с собой кровавую жертву.


     На Бетти жалко было смотреть. Она тихо рыдала, глядя на труп старика, по её щекам, не переставая, ручьем текли крупные слезы, а сама она тихо приговаривала, поочередно обращаясь то к Энджи, то к Виктору:
     –     Понимаете? Это же я! Это я его… понимаете вы это или нет? Это я, понимаете?..


     Энджи, тоже плача, держала свою подругу за плечи и невпопад пыталась успокоить поругу:
     –     Это случайно, несчастье просто, ты же не хотела, чтобы так вышло…
Бетти не слушала её и продолжала повторять одно и то же:
     –     Это же я его, понимаете? Это я!..


     Пару минут Виктор, находясь в ступоре, наблюдал эту картину, а потом, неимоверным усилием взял себя в руки и, стараясь говорить твердо, громко и отчетливо, скомандовал:
     –     Энджи, забери с собой Бетти, и идите в лагерь. Приготовьте ужин и ждите меня. Я скоро.


     Видя, что никто его не послушал, он громко прикрикнул:
     –    Идите, кому говорю!


     Это подействовало. Энджи вдрогнула от резкого окрика и, схватив подругу за руку, послушно потащила её к лагерю. Бетти сначала попыталась было протестовать, но Виктор добавил веско:
     –     Бетти, иди к лошадям!


     Она обмякла, сдалась и, подчинившись, вместе с Энджи двинулась в сторону бивуака.


     Когда девушки скрылись с глаз, Виктор вздохнул, снова печально покачал головой и тихо проворчал:
     –     Эх, Ааронгерн, Ааронгерн...


     Потом поискал более-менее открытое место и, найдя небольшую полянку в нескольких шагах вниз по склону, достал свой меч и принялся вскрывать дёрн, на ходу прикидывая размер могилы для несчастного низушка.


                * * * * *


     Когда Виктор пришел к лагерю, небо заволокло облаками, вокруг заметно потемнело, как будто был уже глубокий вечер, хотя на самом деле день едва перевалил за полдень. Костер, который развели в потемневшем лесу Энджи и Бетти был виден далеко, так что найти стоянку для Виктора не составило никакого труда.


     Выйдя к бивуаку, он молча подсел к костру рядом с Бетти, взял кусок вяленого мяса, сухарь, но потом, поглядев на заплаканное, опухшее от слез лицо брюнетки, на её остановившийся, полный горестного самобичевания взгляд, отложил снедь, поднялся, отошел в сторону, где поодаль лежали их седла, попоны и остальные вещи, покопался в своей седельной сумке и вернулся обратно к костру с небольшим бурдючком.
     –     Вот, эльфийская перцовка, – сообщил он, наливая отчетливо пахнущую сивухой жидкость в манерку. – Об этом бурдючке не знал даже этот пройдоха А... В общем, давайте выпьем девчонки. Надо старика помянуть.


     С этими словами он выдохнул, сделал большой глоток, скривившись занюхал рукавом и передал манерку Бетти. Она, молча, не меняя выражения лица, махнула из манерки, после чего закашлялась, задышала чато-часто, предала манерку Энджи, а сама с открытым ртом принялась махать кистями обеих рук, словно пытаясь остудить воздух у себя в горле.


     А Энджи выпила остатки перцовки, даже не поморщившись, только глубоко вдохнула носом и занюхала тыльной стороной ладони.
Виктор, тем временем, подал Бетти кусок мяса и предложил:
     –     Закуси, чтоб не жгло, а то запить нечем, а перцовка крепкая зараза.


     Бетти, смахивая с глаз выступившие слезы, не говоря ни слова, кивнула, послушно приняла еду из рук компаньона, откусила от него и, жуя, попросила:
     –     Витя, налей еще, пожалуйста.


     Виктор не возражал. Они втроем осушили ещё одну манерку перцовки, после чего все принялись за еду, а когда насытились, Виктор предложил:
     –     Давайте сегодня никуда не поедем. Отдохнем, может даже удастся дичь какую-нибудь подстрелить, свежатины поедим. А завтра уж в путь.
     –     Ты отведешь меня на... – тихим забитым голосом неожиданно попросила
Бетти, сделала паузу, потому что ей трудно было произнести это слово, но потом, пересилив себя, продолжила. – Ты отведешь меня на могилу Ааронгерна? Я проститься с ним хочу, попросить...
     –     Не нужно, Бет, – стараясь говорить ласково, ответил Виктор. – Не нужно тебе туда. Ты ни в чем не виновата, пойми это раз и навсегда. Так бывает, в бою всякое случается, но вины твоей в том нет, так и знай. Нет и всё! Пошли отдыхать.