Хомо Хунгарикус Человек Венгерский пер. Главы 30-3

ЛЮДИ НА ОБОЧИНАХ

Искушённый француз однажды оказался приглашён сыграть партию в карты группой Мадьяров, которые бы не преминули спросить, согласен ли он крыть французской мастью.
«С какой это стати масть французская?» - вопрошал он, глядя на то, как выглядела перед ним самая обычная колода игральных карт.
«Но они нисколечко не французские, карты - они и есть всего лишь карты… Вам знакома другая разновидность? Вы совсем не сообщили мне о ваших собственных венгерских картах?»
«Но в то же время,» отвечали они и неутомимо раскрывали вторую упаковку.
Наш французский друг был ещё более удивлён открытию тех карт, называемых Мадьярскими а по факту содержавших немецкий текст и фигурки, одетые в швейцарские народные костюмы. Но это было только начало культурного шока у бедняги, ведь его патриотизм срывался на крик, пока ему не было представлено коммерческое предложение шоколада низкого сорта, известного как «парижский куб», разновидность сардельки, содержащая всё, акромя мяса, и определяющая как «парижская»: взахлёб тут «салам по-французски», приготовленный из случайных скоплений дешёвой кулинарии (майонез и овощи в заморозке), которые истинный Гаал не мог состряпать и на дух не переносил. Письменно не задокументировало рекорда этого ответа, покамест он не изучил повадки Мадьяра с переходом темы на оральное удовлетворение простой формулой «френшизм» и ему даже оказывается невдомёк быть наречённым «лягу-алименты», чья страсть в натуре соответствует значению слова «тупица» или «бюргер». Интересно отметить, что англичане и германцы единовременно играют в близкородственные отношения, пока французы кличут сиё «итальянским абсурдом». И что же, итальянцы? Разумеется они возвращают, что позаимствовали у французов откуда были впервые заханчены. Другими причинами поверить в возвращению Колумбом их обратно из обеих Америк, что всенепременно наречено «испанской чумкой». А месса ничто перед фактом не заплаченного отбытия перед германцами, дабы сиё мадьяры, итальянцы и французы описывают, как отъезд в английской манере «не прощаясь». Сами же англичане покамест питают свои древние корни и вводят оборот «уйти по-французки» (попрощаться, но не уйти - прим. пер.).
Фразы, выраженные в точке зрения Мадьяра, рисуют чудесную картину маслом с иностранными соседями и подразумевают наличие в законах общежития не только положительных характеристик. Покамест дела идут ни шатко, ни валко, Мадьяр может утвердить «мы выстоим, словно чехи», другими словами, среда обитания этих народностей часто представляет часто противоречит их собственным выводам. Что сперва ведёт к общему чувству единения, вострым воспринимается говнороманом: что вежливость для второго, то грубость для первого: что первому великодушие - второй в этом видит предпосылку для снисхождения… И список продолжается. Мадьяр, смог ли он встать на руки, дабы изобразить «Словацкое стояние» потому лишь, что они стоят вкопанными в сравнении с ним. Он также имеет склонность вежливо грозить указующим перстом совсем как «шваброидный жук», прозванный поляками «итальянским жучком» а оставшийся мир подумал о пухлой зарядке для хвоста. Фраза «здесь их так много, совсем как русских» не должна тебе говорить ровным счётом ничего за четыре десятилетия советской оккупации и сравнения родственных связей одной нации с другой. Престиж швейцарских часов и безумие русской рулетки известны и оговорены по всему миру и популярны ничуть не меньше шуток о шотландцах и израильтянах. Прошу не считать бессмысленные шуточки об эфиопах, распространяемые обезумевшими от диеты европейцами.
Когда англичанин описывает кого-нибудь как описываемого словесно неуместные нонсенсы, они помечают «в Греции всё есть», итальянцы возразят: «в Италии всё есть», но Мадьяр знает правильный ответ: «в Китае». Он даже прочёл эссе о том, как голландцы выходят из подобных ситуаций: «ничто не приходит в голову, как это по-венгерски с моей стороны!». Потом, когда у него появится шанс, он похвалится шапочным знакомством с голландцем, который ни разу не слышал о том, что Китай для Венгрии был  ровно тем сравнением Венгрии для Голландии. Человеку Венгерскому не привыкать нарушать тайминг, хотя он больше расстроен, как если бы он смог услышать свой родной язык причудливой какофонией звуков!               
 
МАДЬЯРЫ НА КАЖДОМ ХОДУ

Народность венгров сравнительно мала при нахождении на глобальной шкале и Мадьярские мужчины, как и женщины встречаются во всех четырёх частях земного шара. Золотое правило ведёт к тому, что куда бы ни привела тебя дорога, рано или поздно вкатишься в одну из венгерской оригинальной сущности. И поскольку столько мыслей заботит Мадьяра, ответ лежит в загородном тайфуне, случившемся внезапно ещё в 19-ом столетии,  пока многие сорили поэзией о родине, а наиболее успешные из них добрались аж до Нового Света. Затем случилась Великая Депрессия, пока миллионы венгров «страдали молча» от США - ну или как Атилле Йозефу удалось это описать. И поскольку этого оказалось недостаточно, появился Гитлер со своим холокостом, после чего Советские войска ворвались в город, заставив молчать многих венгров своим ядерным оружием и решить оставаться вместо восстания. Затем предпринимались робкие попытки выжить среди групп смерти, которые зареклись не ступать на Венгерскую землю лишь потому, что произошёл так называемый «Венгерский круговорот» тех писем, что посылали семьям информируя о смертях на трамвайных путях. Но следует ли нам забывать тех, кто пригласил вежливых людей с автоматами проделать «небольшую работу - маленького робота» свободолюбивыми Союзными республиками хотя грубо выражаясь, насколько много лет нужно провести в Сибири, пока действительно подойдёт очередь…
В надежде занять сынов «нации криминала», коммунисты выслали Штабных граждан Венгрии обратно в ФРГ. Те честные деревенские даже не устаивали себе ночлег и не подоили коров перед загоном в фуры и расползание в теговые пути. Вот оказывается как всё выходит? Проходит сорок лет и те германо-говорящие Мадьяры стояли первыми на очереди вернуться в Венгрию, хотя теперь подобно жителям ГДР, размножающим свои дома с очагами, часами на башне, со своими бессеребрениками, кто скорее поступал бы по советским законам. Но на двое случился 1956-ой, пославший большинства венгерских «мартир» на запад, где провалившиеся интервенты принимают горячекровных Мадьярских революционеров с расппрстёртыми объятиями.
И что же дальше? Следовательно, наплетено много россказней о возвращении домой, кому повезло с редкими визами, кое-кто распорядился обвинить чопорный Запад в попытке подмены понятий «демократия для людей». Разумеется, ни одно указание не решено с такими театральными выпадами на публику и перечислением всех родичей семьи вплоть до угроз превозмочь «бесовщину» и объяснить все параметры своей ванильной историей влюблённых. Находятся и те, кто провёл наибольшее количество лет родине Венгрии, продолжая стоять на своих принципах. Всё это ничего бы ни значило, даже при совпадении мыслей у Мадьяров в самые чёрные дни.
Как бы Вам ни посмотреть, маховик истории смешал все карты, слив сыновей и дочерей в общий котёл, настолько далёким, насколько это вообще возможно. В поздние годы своей жизни, величайший из Венгерских поэтов-путешественников, Георгий Фалды был приглашён посетить места своей юности с экипажем по съёмке кинофильма. Одной из их точек на трассе была гора Арарат. Через минуту они вышли из автобуса, Фалды поклялся, что мог чувствовать аромат настоящего венгерского супа «гуляш», выпуская сего по ветру. Остальные посмеялось такому забавному повороту событий, изображениям своих лиц, пока съёмочной группой запускался второй венгерский фильм с их участием, приготовившись есть свой ланч. Чего бы Вам ни желалось, Вы всегда найдёте пекаря-булочника, водителя из таксомоторного парка или королеву вечер, говорящую на родном наречии пока Вы прозябаете в степях Монголии или копошите пустоши Австралийского континента (здесь, вконец, на самом деле, все венгры воспевают свои ноги - даже находясь на другом конце планеты).                .         

У Мадьяра был однокашник, выигравший куриную поездку до Брюсселя и был сладким образом очарован безбилетным проездом в трамвае (ровно как и подавляющее большинство венгров) пока неожиданно не  оказался остановлен инспектором. У него попросили удостоверение личности и затем было адресовано в чудесной доморощенной манере следующее послание: «пожалуйста, пройдите прямо перед собой и передайте билет водителю».
В другой раз, два венгерских мужичка стояли напротив уличного бульварного киоска и обсуждали, каких сигарет им купить. «Нам необходимы Бенсон и Ходжес», предположил один из них. «Если б у них была хотя б одна!» произнёс кое-кто на чистом венгерском, и они обернулись поглядеть на волосатого мотоциклиста в чёрных кожаных штанах, ведущего с ними в не совсем приглядной манере, они решили уйти.
Но шансовый характер митингов, любимых Мадьярами больше всего, происходит, когда глаза двух деревенских встречаются воедино; они реализовывают свои отложенные планы,  не проронив ни единого слова и даже никому не показывая свою осведомлённость, после чего снова возвращаются к своим делам.

-

Напускная неинтеллигентность венгров для нетренированного уха означает ощущение Мадьяра полной свободы на дороге в описании ожиданий от других, правда на их родном языке. Две участницы симфонического оркестра стояли в лифте отеля на четвёртом этаже покамест длился тур по США, затем пыхтящий старикан приступил к процедуре освежения волос дорогим гелем на собственной блестящей лысине.
«Посмотри на эти три пера!» - засмеялась одна из них и сама для себя зареклась обмочить свои собственные, пока мужичок быстро собрался и ушёл доглаживаться на своё место.

-   

Но Мадьяру совсем не обязательно ушагивать с территории, дабы почувствовать разность произносимых наречий. Две девчули красиво уселись в метро перед темнокожим парнем, когда он попытался отлить.
«Какого цвета, думается тебе, его хозяйство?» рассмеялась одна, будто спрашивая другую.
«Оно большое и розовое!» ответил парень, зардевшись, и вышел из распахнутых дверей.

-

Это не всегда ведёт к поиску корней Мадьяра при совершении путешествий. Главные двери Вестминстерского Аббатства на день оказались закрыты в вопросе ноты самой Королевы, прогуливающейся на воздухе и утверждающей о своей священной функции и сакральном месте её приближённых, недопустимо совпавшей с приёмом посетителей в течение следующих двадцати четырёх часов. Голодные до культуры туристы предпочли расписаться друг за другом и вернуться обратно к путеводителям, где увидели что учреждение в тот день всё ещё было открыто. Мадьяр также планировал посетить аббатство в тот день, но его уровень английского означал его полное совершеннолетие в попытках работать над этим на общественных началах. Что же, он не был впечатлён! Его лицо перевернуло цветастый королевский вельвет и он настолько грузно стукнул в дверь, что до инсульта напугал Королеву Матерь, чем вызвал множество домыслов относительно своей профессии. Исследование показало, что 70 процентов населения Венгрии пассивны, 20 процентов являются холериками и 10 процентов принимают решения. А здесь ещё кроется неплохое число тех, кто даже не задумывается о последствиях своих действий или эмоциональных порывов.

-

Люксембург - одна из немногих стран мира, за пределами собственных границ, где человек венгерский может ощутить некое чувство уверенности в собственном превосходстве. После всего, можно ли всерьёз воспринимать государство населением в четыреста тысяч душ, пока что ты являешься частью народа величиной в десять миллионов? Как бы нам ни было удивительно узнать о том, что даже в Люксембурге существует свободное перемещение венгерской диаспоры. Венгерский мужичок может быть слишком занят, чтобы купить почтовую открытку в том месте, куда он обычно кладёт письмо с указанием обратного адреса Месье Ласло Жабо, в Венгрию. Следовательно, сказать по правде, Мадьяр спрашивает у себя, о чём он думает. Дамочка за главпочтамптом заведует отправкой на венгерском. Её муженёк улетел в 1956-м и она встретила его несколько лет спустя. Эти их дети возвращаются много чаще чем они сами в настоящие дни. Жизнь чудесна в Люксембурге, но всегда хорошо узнать о возможности улететь домой, пока ты не соскучился. Приятно со стороны земляков, также, как она уделяет внимание мужчине, который платит за свою периодическую газету. По возвращении в Будапешт он оказался джазовым гитаристом до наступления его ранних пятидесятых, когда он уехал на концерт и больше не возвращался. Правительство Катара ответила на его безответственный шаг открытием его обратного въезда и россказнями его дочери о том, как её папочка был врагом народа, следовательно он решил оставаться пока обладал хоть каким-нибудь шансом въехать в Германию. Прошло девять лет и его поощрили гражданством, но к тому времени у него появились проблемы с сердцем, ему пришлось с превеликим трудом ждать увольнения и более не искать приключений. Он начал тянуться к богу через науку, словно ребёнок, и ему всё ещё оставалось куда идти. Он положил зоркий глаз на глобальные события и даже не препятствовал яркому будущему планеты. Он говорил, что считал научно-фантастические фильмы правы, и даже набирал очки в катании на серых лыжах. Уже в семьдесят один год, музыкант почтенного возраста рассказывает, как он исполнял для королевской рати несколько увертюр и теперь стабилен для Люксембургского общества и или как если бы ему было достаточно нескончаемой адовой политической гонки по возвращении на свою родину Венгрию. Иноземный легионер знает свои обязанности: предки пришли со стороны Бельгии и Германии, потому что они делали ровным счётом то, что хотели. Авторитеты верны себе, они посещают приёмы министров время от времени. Он это говорит с улыбкой, как будто украшает обложку бульварной прессы. У него нет компаньона и нет компании с тем же удельным весом и ему следовало бы вернуться в Будапешт, хотя он боится не найти подобного мироощущения и охраны, будучи здесь. И хотя он машет прощающей рукой на невозможную архитектуру, грубые здания банков, животрепещущее прошлое концерна Би-Эм-Дабл-Ю и симпотно наряженые педерасты, стоящие в ожидании перехода дороги, и у венгра нет выбора окромя осознания: он видит то, чего он стоит.             

ГДЕ НАДО СТОЯТЬ БЕЛЬГИЙЦАМ?

Существует старая шутка про венгерского еврея по имени Исаак Кон, бегущего в Бельгию и вызвавшего военных в стремлении получить гражданство в его новом укромном  жилище. Старшой сержант залаял на новобранцев точно в божий день: «флемминги налево, валуны - направо!». Старина Кон, стоя на плацу слева посередине, запальчиво спрашивает:
«А где надо стоять Бельгийцам?».
Это шутка, но лишь отчасти, потому что двуязычные народности прошли через сито семидесятых, Левонский университет и французскую секцию, хотя там был один лектор на всё пространство, продолжающий читать по обе стороны баррикад и им оказался венгерский экономист-иезуит, наречённый Отцом Музылеем. Значит ли это, что Мадьяры больше похожи на бельгийцев, чем они сами? Или им без труда болтать на обеих языках сразу? Или те настолько аутсайдеры, что не могут миротворчески заткнуться?
Только раю сиё известно! Как бы то ни было, Мадьяр однажды общался с бельгийским однокашником поверх пенного стакана с пивком, после чего они оба решили сразить общество ради бельгийско-венгерской границы, особенно именем культурного ревизионизма. Как видите, обе страны имеют исторические коридоры, где кровавые Габсбурги управляли и получали с этого нехилые барыши под хвостом у войны…
Мадьярский мужичок действительно получает с бельгийско-венгерской границы массу полётных оказий. Один из них случился в метро Брюсселя где ему свезло сесть напротив по-собачьи выглядевшего марокканца, несущего в руке розу для свидания со своей единственной любовью, однако сей факт никак не мешал ему перестать флиртовать с бельгийской девушкой, сидящей по соседству с Мадьяром. Девушка подарила скучную ухмылку, поскольку выслушала долгую тираду комплиментов, пытающихся внушить ей начать жизнь заново с зелёным цветом, а вовсе не с занудным леммингом, сидящим рядом. К тому же, он имел в виду венгра и тем самым показал себя честным бельгийцем.
Следующий случай приключился с ним, сидящим на воздухе за пределами его любимой церкви Брюсселя. С крылатым ангелом, украшивающим колониальные барельефы Барокко, баптистская церковь Святого Иоганна наиболее мощная достопримечательность, также как локальное пристанище делает много для локальной популяции эмигрантов, совершающих неофициальные действия. Мадьярский мужичок присаживается отпить бокальчик превосходного бельгийского пивка в кафе-террасе по пути, где ему свезло цепануть сидящего на скамейке сбоку от церкви гитариста… Он играл недурно… Его аккорды звучали так знакомо… Так, Мадьяр оплатил  счёт, обошёл и стал медленно кружить к церкви. Когда он наконец понял, что его уши его не обманывают, он подбежал к гитаристу, убегающему с испанским «Гибсоном» наперевес с автографом Джанго Рейнгхардта. Рейгхардт оказался любимым венграми во все времена джазовым бунтарём, издали узнанным за несколько кварталов от той же самой церкви. Только почему тот парень сыграл Рейнгхардта в таком богом забытом месте Брюсселя?
Музыкант сообщил Мадьяру, что когда-то работал в бельгийской телекомпании добрых пятнадцать лет, обзаведясь автомобилем, пасьюитом, завидной недвижимостью и лучшими боевыми подругами. Затем ему стукнул сорокет и его умирающий отец оставил ему маленький домик и несколько спасительных сертификатов наряду с проблемой, что с ними делать. Как переживающий кризис среднего возраста, он сел просматривать фотоальбом и пересмотрел свою жизнь, понимая, что работа до седьмого пота и трудоголизм привели к тому факту: ему некогда было реализовать свои детские мечты. Ему некогда было прочитать книги, некогда было научиться играть на гитаре, он никогда не садился с друзьями на долгие посиделки, его не приглашали на концерты и открытия выставок. Итак, он совершил тайм-аут и вышел из участия в гонке «Крысиные бега». Он переписался, вылез из мышеловки, вернул дорогущий спорткар, купил старый банджо и никогда не выпускал свою гитару из рук. Его машина сломалась вновь, ему пришлось попросить друга прийти и подвезти его домой. Он подумал о практике в игре на гитаре песен Джанго. Мадьяр поведал ему, что сам не так давно держал гитару в руках и начал подпевать народному мотиву. Бельгиец понял, что слова пришли на ум сами собой и ему можно подыграть. Вот как теперь лилась песня на венгерском наречии супротив Тюрок под гитару на новой Бельгийско-Венгерской границе. Это случилось между зоной Шенгена где-то на дороге с 17-го по 21-й век. По-настоящему спонтанное Европейское творчество.