Красные сапоги

Нине было чуть за сорок. Высокая, крупная дама с темно-каштановой гривой волос, роскошной высокой грудью и стройными ногами, переходящими в аппетитный упругий зад, никого из мужиков в управлении не оставляла равнодушной. Все заглядывались на нее. И я был без ума от нее и, особенно от ее красивых ног, осенью и зимой обутых в высокие, из мягкой кожи, сапоги. Летом Нина ходила в туфельках на классической "шпильке", причем даже в очень теплые дни ее ноги была обтянуты капроном. С наступлением сентября туфли сменялись сапогами.
Мы сидели в одном отделе, столы были рядом, и я постоянно пялился на ее ноги, особенно, когда на них были обуты ярко-красные сапоги на высоченной "шпильке" и тонкой подошве. Несмотря на зрелый возраст, Нина не стеснялась носить короткие юбки. Я обмирал от удовольствия, когда она с вызывающей смелостью клала ногу на ногу, открывая свои полные бедра, обтянутые колготками.
Нина хорошо относилась ко мне, я был лет на десять лет моложе ее, и это давало ей право опекать меня - если не как мать, то как старшая сестра. Она любила поговорить со мной за чашечкой кофе, расспрашивала о моей холостяцкой жизни, в шутку сватая  незамужних девушек из бухгалтерии.
У Нины была муж, начальник какой-то строительной конторы, и две взрослые, восемнадцати и шестнадцати лет, дочери. Нина не скрывала, что отношения с мужем у нее давно не ладились. Одно время она даже хотела развестись, но не сделала этого из-за дочерей. Бухгалтерши, общавшиеся со мной, по секрету рассказывали, что Нина «жуть какая голодная, муж не удовлетворяет ее в постели - и поэтому на явно ищет себе мужика на стороне». Слухи подтвердились - я не без ревности стал замечать, что Нина заигрывала с одним молодым инженером, только-только принятым к нам на работу. Парень был симпатичным, но робким.

В ту пятницу всем было не до работы: у начальника был день рождения. Отмечать начали уже в перерыв. Спиртного и еды было вволю. Когда все прилично поднабрались, заиграла музыка. Начались танцы. Я следил за Ниной, обутой в любимые мною высокие сапоги, танцевавшей с другими мужиками. В придачу к сапогам, на ней был костюм из тонкой красной кожи: жакет и короткая обтягивающая юбка. И еще был один крайне волнующий нюанс: Нина была в черных чулках. То, что это чулки, а не колготки, я понял еще утром, когда курил у входа и видел, как муж привез Нину на работу. Выходя из машины и ставя на асфальт ногу в красном сапоге, Нина повыше подтянула подол тесной юбки, и мне на мгновение стали видны кружевные резинки ее чулок. С этой минуты я на весь день потерял покой. Позже, в очередной раз поймав на себе мой взгляд, Нина с некоторым вызовом, улыбнувшись, спросила:
-Что ты сегодня на меня так смотришь? Нравлюсь, что-ли?
-Не то слово, как нравишься! – смело ответил я.
Продолжить беседу не получилось, потому что Нину позвали к директору...

Кто-то весело выкрикнул на всю столовую:
-Белый танец! Приглашают дамы!
И заиграла самая подходящая для медленного танца песня Пугачевой «Миллион алых роз». К моей досаде, Нина пригласила инженера Сережу. Девчонки из бухгалтерии, тихо обсуждавшие стоимость Нининого итальянского костюмчика, многозначительно переглянулись. Нина откровенно прижималась к своему кавалеру упругой грудью. Она явно пошла в атаку на моего соперника. Досада во мне сменилась надеждой - инженер оказался не на высоте. Было видно, что он чувствовал себя неловко, тем более, что наша секретарша знала его невесту и сейчас во все глаза смотрела на него. В общем, инженер решил не поддаваться соблазну, и через пять минут после танца вообще слинял из столовой.

-Андрюш, налей-ка мне вина, - Нина неожиданно опустилась на стул рядом со мной.
Я налил с ловкостью официанта. Она выпила до дна и закурила, откинувшись на спинку стула. Вытянув полностью вперед и скрестив свои ноги, она красиво держала в руке тонкую длинную дамскую сигарету, фильтр которой был испачкан ее губной помадой, а другой рукой рассеянно гладила себя по левому бедру, обтянутому капроном. Я наслаждался видом ее ног. Тут снова зазвучала медленная музыка, и я поспешил пригласить ее:
-Потанцуем?
-С удовольствием!
Она прижалась ко мне - точно так же, как прижималась к Сереже - и я вспыхнул. Все мои чувства обострились. Руками, грудью, животом, коленями я ощущал ее пышное тело. Запах волос, аромат духов, без преувеличения, кружили мне голову. Хотелось одного - чтобы этот танец никогда не кончался.
-Я смотрю, ты сегодня не пьешь, - сказала Нина.
-Я ж на машине, - ответил я.
-А я пью! - улыбнулась она, - мне сегодня можно.
-Почему именно сегодня? - спросил я.
-Я сегодня одна дома.
Не хотелось ошибиться в догадке, но мне показалось, что мне забрасывали крючок. И я с удовольствием заглотил его.
-Как одна? А любящий муж? А дочки?
-Муж объелся груш, лежит в больнице с радикулитом, - ответила Нина, - а дочки с экскурсией уехали в Питер.
Почти уверенный, что Нина не случайно упомянула про сегодняшнюю свою свободу, я осмелился предложить:
-Нина, как насчет того, чтобы после пьянки покататься по ночному городу?
Нина одарила меня как бы недоумевающим взглядом.
-Как это понимать?
-Очень просто, - вздохнул я, - ты мне нравишься! Хочется побыть с тобой.
-Вот уж не думала... - медленно проговорила она.
Гулька длилась чуть ли не до полуночи. Надежда во мне крепчала. Нина всё больше пьянела и танцевала только со мной. Когда компания заметно поредела, мне удалось незаметно увести ее из столовой. Она не возражала. В коридоре я взял ее под руку, она прижалась ко мне, и я почувствовал, что она не очень-то твердо держится на высоких каблуках.
Мы поехали. Смотреть на дорогу не было никаких сил - глаза раз за разом косили вправо и вниз, к заголившимся выше некуда Нининым ногам. Задравшаяся юбка открывала жутко соблазнительные широкие кружевные резинки чулок. Нина закурила, стряхивая пепел прямо на коврик пола.
-Может, махнем за город? - предложил я с участившимся сердцебиением.
Она пожала плечами. И я махнул за город. От волнения я не знал, что говорить. Нина тоже молчала; она, кажется, готова была заснуть. Но в лесополосе, куда я свернул с дороги, она оживилась.
-Ничего себе прогулочка по ночному городу!
-Зато мы здесь одни! - прошептал я, не узнавая своего голоса.
  Нина медленно подалась ко мне.
-Значит… я не ошибалась?
-В чем?
-Ну... мне всегда казалось, что ты неровно на меня дышишь.
-Не ошибалась. Еще как неровно!
Она приблизилась ко мне так близко, что я почувствовал ее теплое дыхание.
-И что прикажешь мне делать?
Вопрос был не в бровь, а в глаз. Мой ответ - таким же:
-Дать мне.
Глаза у Нины влажно блеснулит; она перешла на шепот - такой волнующий, что у меня засосало под ложечкой:
-Дать... в смысле… переспать?
-Да.
-Не думала, что ты такой смелый...
Член у меня уже стоял. Я надавил на рычажки и опустил спинки передних сидений. Получилось вполне приличное ложе. Нина мягко откинулась на спину, и я придвинулся к ней.
-Даже не верится!.. - прошептал я, целуя ее губы, щеки, глаза.
-Что не верится?
-Ну, вот, что я с тобой...
Я положил руку на ее грудь. Она застонала - так томно! Другой рукой я с жутким удовольствием пробрался к ее трусам. Стал через ткань трогать влагалище. Нина раздвинула ноги. Я отодвинул полоску трусов вбок и осторожно скользнул пальцем во влагалище. Оно было горячим и мокрым. Дыхание у Нины сделалось тяжелым, сбивчивым. Она сама сняла трусы. Я расстегнул брюки и достал член. Навалился на нее и легко вошел. Она охнула. И я тоже охнул - от кайфа! Иметь в своей машине красивую замужнюю женщину в чулках и сапогах на шпильках - одна эта мысль доставляла неописуемое удовольствие.
Сиденья упруго проминались и поскрипывали под нами. Нина, постанывая, двигалась вместе со мной. Прическа ее растрепалась. Влагалище смачно хлюпало. Чулок на одной ноге, несмотря на широкую резинку, сполз до колена.
В какой-то момент Нина начала изо всех сил вжиматься в меня, одновременно притягивая меня к себе.
-Не останавливайся! - задыхающимся шепотом потребовала она, - Быстрее!.. Я… я... сейчас...
Лицо у нее изменилось; ее ощущения целиком поглотили ее. И вдруг она словно взорвалась. Она начала кончать! Первая! Лучшей награды для меня нельзя было и придумать. Она выгнулась вверх, приподнимая меня вместе с собой, впилась ногтями мне в спину, громко застонала и задергалась в оргазме. На меня тоже стало накатывать. В самый последний момент толкнулся назад и со стоном кончил Нине на лобок…
Полежав с минуту, Нина с улыбкой принялась неторопливо приводить себя в порядок: вытерла салфеткой лобок, надела трусы, подтянула чулки, одернула юбку.
-Скажи, тебе понравилось? - посмотрела она на меня.
-Очень! - ответил я. – и ты скажи: зачем тебе был нужен Сережа?
Нина немного смутилась.
-Сразу и не скажешь... захотелось почему-то молоденького. Думала, его быстрее окручу. Хотя, видела, как ты смотришь на меня.
Я застегнулся и поднял спинки сидений.
-Поедем ко мне!
Она сразу согласилась.
-Поедем!

У меня дома она первым делом закрылась в ванной. Долго там шумела водой, и вышла, завернувшись в полотенце. Я сразу потянул ее на разложенный диван и, разведя  колени в стороны, приблизился лицом к влагалищу. Продолговатые пухлые губы влагалища  были приоткрыты – как будто звали! Засмущавшись, Нина хотела отвести мою голову, но не успела, - я вжался губами во влагалище. Она охнула и обмякла, нежно опустив ладони мне на плечи.
-Милый… мне так никто не делал...
Я долго и с наслаждением вылизывал ее между ног: от ложбинки между ягодиц до лобка, языком ласкал клитор и влагалище изнутри. Нина, всхлипывая, прижимала мою голову к себе и одновременно сдавливала ее своими бедрами.
-Миленький... Я тоже хочу… тебе…давай вместе!
Я всё понял и откинулся на спину. Она забралась на меня так, что ее влагалище оказалось над моим лицом, а ее лицо над моим членом. Мы ласкали друг друга, задыхаясь и захлебываясь. Несколько раз Нина заглатывала член так глубоко, что я ощущал головкой ее горло. Это продолжалось очень долго. В порыве невыносимого возбуждения я раздвинул  влажные ягодицы и ужалил кончиком языка темную дырочку заднего прохода. Нина ахнула и задвигала задом, задавая ритм моему языку. Анус под языком пульсировал, то сжимаясь, то расслабляясь.
И вдруг!..
-Боже, как хорошо!.. - восторженно прошептала Нина, - хочешь... туда?
Она не договорила, но мне стало понятно. Конечно же, я хотел!
-Хочу!
Она слезла с меня и встала на четвереньки, уткнувшись лицом в подушку.
-Только надо смазать, - сказала она.
-Чем?
-Крем какой-нибудь у тебя есть?
-Откуда?!
-Масло подсолнечное?
Масло в доме было. Метнувшись на кухню за бутылкой «Золотого семечка», я осторожно плеснул тягучее масло на ладонь и растер ее по члену.
-Только потихоньку, - попросила Нина.
Охваченный дрожью, я надавил членом на тугой, как резина, задний проход. Нина вся напряглась. Проход сжимался, не пускал, но я сильным толчком преодолел сопротивление и удержал головку внутри. По телу Нины прошла судорога; она, мотая головой, издала какой-то животный звук.
-Больно? – прошептал я ее.
Она, оглядываясь через плечо и закусив нижнюю губу, покачала головой. Я короткими, плавными толчками вдавил член глубже. Ощущение живых, нестерпимо-горячих тисков, в которых оказался член, было непередаваемым. Сердце мое рвалось из груди. Я задыхался и, не отрываясь, смотрел на нежные белые женские ягодицы, между которых медленно двигался мой твердый членом.
Жаль, но такое наслаждение не могло длиться долго. Я чуть ли не с рёвом кончил. Ощутив в себе мою сперму, Нина вскрикнула, и это был крик не боли, а удовольствия… и даже больше – восторга!..