Начало

-Ленк, а ты когда-нибудь сама это делала?
-Что?
-Ну, это... про что ты говорила... - закончила Катька шепотом.
-Тыщу раз. Меня Людка научила, - Ленка тоже перешла на шепот. Круглые щеки ее порозовели, карие глазки прищурились. - В ванной, берешь гибкий шланг и струйку себе туда… только несильно.
-Ну?
-Ну! Кончаешь!
-Смешно.
-Что смешно?
-Загадка есть такая: разбрызгиватель мужского рода из трех букв...
-Знаю, знаю, средняя буква - у, душ это, - Ленка захихикала.

На следующем уроке Мишки не было. Его лучший друг Федя тоже исчез. Всю перемену Катька проторчала в туалете на третьем этаже. Там было большое и чистое зеркало, перед которым было удобно краситься, поэтому на третьем этаже постоянно собирались старшеклассницы. На втором этаже было такое же зеркало, но там вечно носилась малышня.
Людка показывала, как надо правильно красить ресницы и рисовать стрелки, и Катька стояла рядом, добросовестно училась. Ленка была тут же. После звонка все повалили в коридор, Катька задержалась и стала мыть руки. Ленка, выходя последней, оглянулась, держась за дверь, и спросила как-то искательно:
-У тебя все в порядке?
-Угу, - кивнула Катька, - я иду.
Заиграла мобила.
- Алло!
В ответ только дыхание. Шутит кто-нибудь?
-Алё! Кто это?
-Это я.
Мишка. Голос хриплый. Сказал: «Это я» и - молчит.
-Привет!
-Привет!
-Долго  будем молчать?
-Я... я хотел сказать... Помнишь, я обещал?
-Что обещал?
-Обещал сказать, в кого я влюблен, если ты скажешь.
-Ну?
-В тебя!
-Брешешь! - сказала Катька, сжимая трубку. Ноготь впился в ладонь. Другой рукой она нажала на «отбой».

-Давай покурим.
Ленка бросила карандаш, села, засунула прядь волос за ухо.
-А не учуят?
-Не-е. Я окно открою. Все равно предки не скоро придут.
Пока Ленка ходила на кухню за пепельницей, Катька открыла окно, поставила на пол и зажгла толстую свечку и погасила свет. Из окна тянуло прохладой и свежим тополиным запахом. В комнате было почти темно. Огонек свечки трепетал, но не гас, огромные дрожащие тени ползали по стенам. Девчонки уселись на пол по-турецки друг напротив друга, по очереди прикурили от свечки. Помолчали.
-Слушай, а ты целовалась?
Ленка кивнула, не отводя взгляда от пляшущего желтого язычка.
-По-настоящему?
Ленка опять кивнула.
-А язык в рот засовывали?
-Угу.
-Я, вообще-то, раньше думала, что это противно. А оказалось... А ты, когда целуешься, глаза закрываешь?
Не дождавшись ответа, Катька продолжила:
-Я закрываю. И Мишка. Я подглядела. Как ты думаешь, он меня любит?
-Наверно...
-Мы вот тут целовались. На диване.
-Как? Лёжа?
-Не… я у него на коленях сидела.
-И все время целовались?
-Угу. Родики пришли, и он ушел сразу. Хорошо еще в дверь позвонили, - Катька хихикнула,- у меня засос, по-моему. На шее.
Она оттянула высокий воротник свитера и придвинулась поближе к свечке. Ленка посмотрела и присвистнула.
-Да там не один! Как в школу пойдешь?
-Фигня. Водолазку надену. Как думаешь, он меня любит?
-Любит. Конечно, любит. Слушай, а ты не боишься?
-Чего? Кого? Мишку?
-Ну, вообще...
- He-а. А чего мне бояться? Что он меня бросит? Слушай, а как у тебя с Колькой?
-Не знаю.
-В смысле?
-Даже не звонит... А я, дура, ему такое сделала!
-Не поняла.
-Я тебе просто не рассказывала.
-Расскажи!
Ленка отвернулась. В комнате темнело, лица ее было не видно.
-Вот ты говоришь... язык в рот... а я ему... я у него...
Катька так удивилась, что не сразу поняла, что Ленка имеет в виду.
-Что?
-Что-что... Минет сделала! Ночью по пляжу гуляли. Вино пили. Ну и...
-И ты... сама?! - обалдела Катька - Зачем?
-Затем. Я бы тогда на все согласилась. Знаешь, как он меня целовал и вообще...
-Слушай, а ты его любишь?
-Не знаю. Это как во сне было. Даже не стыдно.
Катька задумалась. Обе долго молчали. В большой комнате зазвонил телефон, но Катька не пошевелилась. Телефон трезвонил, по квартире разносилось эхо.
-Подойди к телефону-то!
-Потом.
Телефон еще потрещал и умолк.
-Слушай... ну, и как? Не противно?
-Дурочка! Я такой кайф словила.... Особенно, когда он... ну... кончил...
Ленка вдруг встала.
-Я в туалет.
Она вышла из комнаты. Хлопнула дверь туалета. Катька тоже встала, вытряхнула за окно пепел с пепельницы, включила свет, спрятала сигареты. «Ну и дела-а... Ну, Ленка, ну дает... И молчала!»
-Ну, ты даешь! - сказала Катька, когда Ленка вернулась.
-Не, еще не даю, - усмехнулась Ленка, - Я домой пойду, поздно.
 
- Пошли ко мне, - сказал Мишка, глядя куда-то вбок и вниз, - мать на работе.
-Не знаю... - Катька растерялась, но Мишка быстро пошел вперед, не интересуясь, идет ли она следом, и Катьке пришлось ускорить шаг, чтобы его догнать. Они перешли двор, вошли в подъезд, поднялись по темной лестнице на второй этаж. Мишка открыл дверь. Шторы в его комнате были задернуты, в комнате стоя полумрак. Закрыв дверь, Мишка сразу развернул Катьку к себе и начал целовать, и она тут же зажмурилась. Он довел ее до своей неубранной постели, усадил, а потом повалил на подушку и сам вытянулся рядом. Катька порывалась что-то сказать или сесть, но Мишка продолжал целовать ее, удерживая руками, и она перестала сопротивляться, обняла его за шею, теребя непослушные волосы на затылке.
Они целовались долго и молча. Мишка опустил правую руку, провел ею Катьке вдоль тела, дотянулся до коленки; рука поползла вверх по голой ноге, задирая юбку. Катька ухватилась за руку, пытаясь ее удержать, и слегка отвернула лицо.
-Не надо...
-Надо! - ответил Мишка нежным шепотом и снова прижался губами к ее рту. Рука его возобновила медленное движение вверх. Катька попыталась высвободиться, Мишка не давал. Рука добралась до краешка трусов.
-Мишка, кончай, м-м-м-ммм, пусти, м-м-м-мм, Мишка!..
Ей, наконец, удалось вывернуться. Светлые глаза Мишки вблизи казались огромными.
-Миш...не надо, - прошептала она. Его рука двигалась поверх трусов. Катька напряглась. Она лежала неподвижно, приоткрыв рот, смотрела в глаза Мишке, а он, кажется, улыбался, продолжал гладить ее пальцами, поддел сбоку край трусов, оттянул, коснулся волосков. Катька чуть-чуть подалась ему навстречу, еще чуть-чуть, еще... И тут с ней что-то случилось, такого не было, никогда не было, и не скажешь никак, что это было... уже потом она поняла, что кончила!..
-Ой… Ой!.. Мишенька, пусти-и-и!
Катька не замечала, что бормочет это ему в ухо, сжимая шею руками. И вдруг все кончилось. Нежные прикосновения почему-то стали совсем другими, уже не такими приятным; она расслабила руки, попыталась отодвинуться. Мишка не понял, продолжал трогать ее, но она вырвалась и села, подтянув коленки к подбородку и опустив голову. Волосы закрыли лицо. Под трусами было липко.
-Ну, чего ты? - голос у Мишки был хриплый.
Катька обернулась. Он лежал головой на подушке и дышал открытым ртом.
-Не делай так больше.
-Тебе плохо?
Она пожала плечами. И тут Мишка схватил ее, опрокинул на подушку, сам навалился сверху и начал стаскивать с нее трусы. Катька вырывалась, отпихивалась. Почему-то было не страшно и не стыдно, он так тяжело дышал, а ей было легко. И почти весело.
-Пусти, Мишка, пусти, ну, пусти, сказала! Нет, нет, пусти!
Наконец, удалось освободиться, Катька отползла по кровати подальше и села у Мишки в ногах. Хотелось смеяться, и она прикусила нижнюю губу. Мишка лежал перед ней на спине. Его рубаха вылезла из брюк и задралась. Мишка не улыбался, и теперь, глядя на его потяжелевшее лицо, вдруг переставшее быть мальчишеским, Катька почувствовала какую-то опасность. Что-то происходило не так. Он ведь злился. Ей всегда казалось, что у него маленькие глазки, а сейчас вон как распахнулись!
-Ты чего, Миш?
Мишка продолжал молчать, глядя на нее, только губы облизнул, как будто хотел пить. Катька попыталась встать с кровати.
-Сиди, - негромко приказал, именно так, приказал Мишка, и она - удивительное дело - замерла. Он медленно поднес руку к пуговице на брюках, расстегнул ее, потянул вниз «молнию».
-Что ты делаешь? - Катька старалась не смотреть на его руки, не видеть, как он, приподнявшись, спускает брюки, стягивает трусы.
-Что ты делаешь? Ты что, Миш! Ты что?! - вместо нормального голоса у нее получался какой- то шепот.
-Возьми… - сказал Мишка негромко, - пососи…
-Зачем? То есть... нет! Не буду!
Катька отвернулась, свесила ноги, совсем было встала, но Мишка резко сел, схватил ее за плечи, пригнул к себе вплотную. Она успела зажмуриться. Сжатые губы ощутили скользкое прикосновение бархатистой нежной и натянутой кожи члена. Мишка не грубо собрал в горсть ее волосы на затылке, подпихнул:
-Катюш… ну, пожалуйста!
Катька замерла в неудобной позе, ноги свисали на пол, голова прижалась к животу Мишки. Пошевелиться было невозможно. «Про это Ленка говорила!» - вдруг вспомнила она.
-Ну! Кать... открой рот! - Мишка наклонился, шепот его раздавался почти рядом с ее ухом. - Кать... ну?.. Ну!..
И Катька, зажмурив глаза еще сильнее, так, что даже в носу защекотало, разжала губы, попробовала языком член. Она был большим, твердым, теплым, солоноватым на вкус. Она открыла рот...

Потом они сидели за столом, говорили, пили чай. Школьный фартук с замытым на груди пятном был повешен на стуле на просушку. Катька поднимала глаза от чашки, сталкивалась взглядом с Мишкой, фыркала и отворачивалась - на его круглую, довольную, влюбленную морду нельзя было смотреть без смеха.
-Мать скоро придет?
-Скоро.

-Ленк, по-моему, он меня не любит.
-Почему? С чего ты взяла?
-Он только раз сказал, что любит.
-Брось ты! Тебе что, надо, чтобы он на колени становился?
-Не знаю… Мы каждый день ругаемся.
-Почему?
-Он хочет... это самое... ну, не только в рот, а по-настоящему. А я боюсь.
-Не вздумай! Залетишь.
-Я знаю....

Кончался май, до экзаменов оставались считанные дни, но учеба в голову не шла. Позвонил Мишка.
-Что делаешь? Учишь?
-Еще чего!
-Приходи ко мне.
-Лучше ты ко мне.
-Серьезно?
-Серьезно.
-А родики?
-На сад уехали.

Дверь открылась сразу, Мишка не успел палец со звонка снять. Катька встретила его не в привычном халатике, а длинной майке. Мишка прислонился к двери спиной, не зная, что делать дальше. Катька подошла к нему вплотную, коснулась губами щеки и повела к себе в комнату. Красные шторы были сдвинуты, на постели покачивались розоватые пятна света - окно за шторами было открыто, и они слегка шевелились от ветра. Катька села на постель, потом откинулась на подушку и подтянула ноги. Мишка присел с краю, наклонился к ее лицу, отвел волосы и поцеловал в губы. Катька обхватила его за шею, повела ладонь вверх по затылку, нащупала знакомый вихор. «Вы слушали передачу «Сельский час», - произнес на кухне торжественный мужской голос, - а теперь концерт по заявкам радиослушателей». Мишка вздрогнул и выпрямился. Катька засмеялась:
-У нас радио такое, то включается, то выключается, - она снова потянула Мишку к себе. Радио замолкло, но через несколько минут снова заорало:
«Прощай! Со всех вокзалов поезда Уходят в дальние края,
Прощай, мы расстаемся навсегда Под белым небом января,
Прощай, ничего не обещай...»

Катька разжала руки:
-Пойди выключи эту хрень!
Мишка вышел на кухню, поискал глазами розетку и с силой дернул черный провод. С полочки, на которой стояло радио, с грохотом упала на пол какая-то глиняная фигурка. Он не стал ее подбирать и бросился обратно в комнату. Катька лежала на кровати. Мишка сел рядом, взял руками низ майки и начал ее задирать. Катька улыбнулась и выгнула спину, чтобы ему было удобно.
-Можно совсем сниму? - спросил Мишка шепотом.
-Можно, - Катька подняла по очереди сначала одну, потом другую руку, помогая стянуть майку через голову. Она лежала на спине, и груди ее вдруг вспухли, потвердели, сосочки, обычно маленькие, увеличились и потемнели - стали похожи на вишенки. Мишка сбросил туфли и вытянулся рядом. Он снова стал ее целовать, водя правой рукой по шее, груди, животу, задевая трусики.
-Все сними, - шепнула Катька.
-Правда?
-Правда.
-А мне можно?
-Можно.
Мишку била дрожь. Он разделся до трусов, вытянул у Катьки из-под спины одеяло, укрыл и себя и ее, и уже под одеялом стащил трусы сначала с нее, потом с себя. Катька повернулась на бок, прижалась, спрятала лицо у него на груди. Мишка погладил ее по голой ноге, довел руку до лобка. Терпеть больше было невозможно, и он перевернулся на спину, подтянулся повыше на подушке, так что лицо Катьки оказалось на уровне его живота, и стал нежно пригибать ее голову, но почувствовал сопротивление.
-Нет?
Катька выпросталась из-под одеяла, перевернулась на спину.
-Сначала ты…
-Что?
-Сделаешь мне…
-Я? Там?
-Да.
Мишка посмотрел ей в лицо. Катька закрыла глаза. Так они еще не делали. Обычно он поворачивал ее к себе спиной, обнимал одной рукой, а другую опускал вниз и гладил пальцами, теребил то нежное, что пряталось под курчавыми волосками, пока Катька не начинала дышать часто-часто, под пальцами что-то сжималось и разжималось, она резко вырывалась и садилась.
Мишка сполз вниз, провел губами по животу, вдохнул запах - он оказался чистым - и, зажмурясь, дотронулся языком до упругих, скользких губок. Катька застонала, начала извиваться, Мишка понял, что и как ему надо делать языком, и скоро Катька затряслась всем телом, застонала, потом со стоном отпихнула его и долго не могла утихнуть и отдышаться.

-Теперь ты!
Катька качнула головой:
-Нет, ты!
-Еще раз?
-Нет, нет...
-А как?
Катька смотрела на него.
-Как ты хотел. - прошептала так тихо, что он еле разобрал слова.
-Я хотел? Катюш…правда?
-Угу.
-Катюша!
Мишка осторожно лег на Катьку. Она раздвинула ноги. Опираясь на обе руки, чтобы не слишком наваливаться - Катька в этот момент казалась ему хрупкой и слабенькой, - он долго и беспомощно тыкался членом между ее ног, и тогда она, опустив руку, помогла ему. Он бережно надавил, и она сразу дернулась и скривилась.
-Больно!
-Не хочешь?
-Хочу. Попробуй еще.
Мишка повторил попытку, но, как только он нажал чуть сильнее, Катька опять задергалась, пытаясь освободиться.
-Больно. Не могу.
-Последний раз, ладно?
-Угу... Ай! Больно, пусти, больно!
Мишка, теряя над собой контроль, не обращая внимания на ее сопротивление, сделал резкое движение и почти полностью погрузился членом в горячую тесноту; и сразу задвигался. Катька пыталась вырваться.
-Терпи, Катюш… потерпи-и-и!
Мишка упал на Катьку, тяжело дыша. В самый последний момент он догадался выдернуть член. Сперма полилась ей на живот. Катька спихнула его с себя. Она села, посмотрела на простыню. Пятнышко крови было маленькое, с пятикопеечную монетку.
-Доволен? – спросила она.
Мишка поцеловал ее.
-Доволен. А ты… тебе понравилось?
-Понравилось, - призналась Катька, - только больно.
-Потом больно не будет.
-Я знаю. Ты меня любишь?
-Сомневаешься? - Мишка подумал, помолчал. - Люблю. Очень!
Когда он уходил, Катька вдруг спросила:
- А ты тоже первый раз?
- Да, - ответил Мишка, и Катька подставила ему губы для прощального поцелуя.