9

Так шёл день за днём. Утром Селин неспешно вставал, завтракал и шёл на
работу, вечером, по окончании смены, провожал Аню до дома, и они подолгу
стояли у подъезда, обмениваясь поцелуями и нежными словами. Повсюду летал
тополиный пух, который, кружась в воздухе на ветру, очень напоминал зимнюю
метель. Только это была тёплая зима. Тёплая, белая, как тополиный пух,
зелёная, как кроны деревьев, оранжевая, как отражающийся в окнах закат,
июльская зима.
Однажды в субботу Селина и Аню задержали на работе до позднего вечера.
День был загруженный, посетителей было до жути много, и каждый из них
словно ел в этом заведении в последний раз. Когда они вышли на улицу,
уставшие, голодные и сонные, Селин сказал: - пойдём ко мне. До тебя нам два
часа добираться, а уже ночь на дворе.
- Что? Нет! - наотрез отказалась Аня. - там же твой... Этот... И вообще, неудобно
как-то.
- Да ладно тебе, - настаивал Селин. Виталий не будет против.
- Ну хорошо, - согласилась она. - Тем более, уже реально поздно.
Сомитнаков сидел на своём стуле на кухне и по своему обыкновению вышивал
дрожащими руками очередной узор. Когда на пороге появился Селин в
сопровождении Ани, он бросил на своего периферийного родственника
изумлённый взгляд, на что тот ответил из-за спины Ани уверенным, но в то же
время умоляющим кивком.
- Привет! - сказала Аня. - Я Аня, будем знакомы.
- Будем - сквозь зубы процедил Сомитнаков и, как ни в чём не бывало,
продолжал монотонно вышивать.
Селин разогрел ужин, и вскоре они сидели втроём за столом. Когда Аня
отлучилась, Сомитнаков поднял на Селина свой пронзающий взгляд.
- Я не из брезгливых, но только попробуйте разбудить меня своим
совокуплением.
- Ты что?! - Шёпотом воскликнул Селин. - Я даже и не думал об этом. Аню мы
положим на кресло-кровать, а я на раскладушку лягу. У тебя ведь есть
раскладушка?
- Откуда?! - прошипел тот. - Я что, похож на гостеприимного хоббита, ещё и
раскладушку иметь? Короче, не выделываемся, вы ложитесь на моём
траходроме, я - на кресло-кровать.
- Да мы не будем!
- Дело ваше.
Тут вернулась Аня, и Сомитнаков замолчал. Девушка взяла Селина за руку и
улыбнулась.
- Всё-таки мне тебя сам Бог послал. Никто другой не предложил бы мне
остаться у себя.
- Мы своим не бросаем, - весело проговорил Селин
- Ну в самом деле, ни один москвич бы не пустил под свою крышу, - серьезным
голосом сказала Аня и глубоко вздохнула. - Все они такие, „Моя хата с краю,
ничего не знаю”.
- Да ну что ты... - отмахнулся Селин.
- Да нет, именно так, - продолжала Аня, глядя ему в глаза. Вот что я
подразумевала под "нашим", "нестоличным" пониманием. Способность помочь
в любую минуту, при любых обстоятельствах. Именно поэтому я, даже когда
переехала в Москву, хотела найти себе парня-немосквича.
Тут Сомитнаков снова поднял взгляд, только на этот раз он был пропитан
ненавистью и злом, не просто заглядывающий прямо в душу, но и словно
пытающийся разорвать её на куски. Селину стало не по себе.
- Что? - недоуменно спросила Аня, увидев, как на неё смотрит Сомитнаков.
- Абсолютно ничего, - спокойно вымолвил тот. - У меня к тебе есть только один
вопрос: если москвичи тебе так противны, что ты даже в Москве ищешь
немосквича, если тебе настолько отвратительно среди москвичей, так вали из
столицы, освободи же дорогостоящую жилплощадь. Построишь у себя в селе
особняк, и любой сосед тебе поможет: и койку предложит, и ужин, и так далее.
- Да кто тебе дал право решать, где я должна жить?!
- А кто тебе дал право в моём доме такие речи толкать?
- Да пожалуйста! - выпалила Аня. - могу хоть сейчас уйти!
- Да, сделай такое одолжение! - резко ответил Сомитнаков.
- Ань, ты чего, не слушай ты его, - вступился Селин, но Аня, мгновенно вскочив
и чуть не уронив стул, опрометью побежала к двери. Селин, покрутив пальцем
у виска в адрес Сомитнакова, помчался за ней.
Догнал он её уже на улице у подъезда и, схватив её за руку, притянул и прижал
к себе.
- Не обращай ты на него внимания, он просто девушек не любит.
- Что значит не любит? - сквозь слёзы спросила Аня. - Голубой, что ли?
- Нет, скорее своего рода сексист.
- Понятно. Такая же сволочь, как и все они. „Закрой рот, женщина, твоё место
на кухне”, да? Вот против таких, как он, феминистки и борются. Почему я не
имею права высказать свою точку зрения? Почему я должна это терпеть?
На это Селин не нашёл, что ответить.
- Лееееей! Красавица! Садись к нам, прокатимся! - послышался из темноты
голос.
Селин и Аня посмотрели в сторону возгласа. В ночной темноте, около белой
машины стояли трое мужчин кавказской внешности и смотрели на них. От
страха у Селина сердце ушло в пятки. Он быстро открыл дверь в подъезд и,
пропустив Аню вперёд, попятился в дом. Как только дверь закрылась, снаружи
послышался гогот этих трёх кавказцев.
Ещё целых полчаса потребовалось Селину, чтобы уговорить Аню всё-таки
остаться у Сомитнакова. В конечном итоге согласившись, она, прошмыгнув в
квартиру вслед за Селиным, тут же удалилась в комнату. Он же, обнаружив, что
Сомитнаков всё так же сидит на кухне, подошёл к нему.
- Ну что, вернул? - осведомился Сомитнаков.
- Да, она, всё-таки, останется. Я так решил! - заявил Селин, перейдя на шёпот.
- Нет. Это я так решил. - отрезал тот.
- Ты чего на неё взъелся?
- А чего она себе позволяет?
- Да что она такого сказала? Грёбаный ты сексист. Что думаешь, если это твой
дом, то женщине слова сказать нельзя? Правильно она сказала, именно от
таких, как ты, феминизм и нужен.
- А она у нас очередная феминистка? Больно женственная.
- Да она не из тех, кто уподобляется мужчинам. Этих я и сам недолюбливаю. Но
есть же нормальные, которые просто борются за свои права.
- За свои права?! - яростно прошипел Сомитнаков. - А что, у нас в стране права
женщин ущемляют? Не позволяют им водить машину, или вообще работать не
дают? Или их против воли выдают замуж? Или заставляют их ходить в
парандже? Или их не защищает закон? О каких правах идёт речь?
- Да это-то тут при чём? Она что, какую-то неправду сказала?
Сомитнаков замолчал. Селин заметил, что у него снова затряслись руки.
- Да в том-то и дело, что правду. Только, думаешь, легко это признавать?
С минуту царило молчание.
-Мы завтра с ребятами собираемся, в Парк Горького пойдем. - нарушил тишину
Селин. - Костя спрашивает, ты идешь?
- Он уже по ВК спрашивал. Нет, отправляйтесь без меня.
- Почему ты никуда с ними не ходишь? Костя рассказывал, что в прошлом вы
чуть ли не самыми известными деятелями универа были.
- Были.
- А что произошло?
- А чего я там не видел и не слышал, на этих посиделках?
- А что, мало о чем говорят?
- Так ты сходи, послушай.
- Допустим, - сконфуженно произнес Селин. - Странный ты, все-таки.
- Ладно, - заявил Сомитнаков. - время позднее, пора и на боковую. - Он
поднялся и пошёл в ванную, откуда вскоре послышался звук льющейся воды.
Селин, раздевшись, в изнеможении лёг на широкую кровать, не сразу вспомнив,
что рядом с ним лежит Аня. Повернув голову, он увидел её. Она то ли спала, то
ли просто лежала с закрытыми глазами в полумраке, в одном лишь нижнем
белье, повернувшись к нему лицом. Она лежала, как и он сам, усталая и
печальная. На щеках и ресницах её блестели ещё не высохшие слёзы. Ему вдруг
снова стало очень жалко её. „Уж кто кто, а она таких слов точно не
заслуживает” - подумал он и, вытянув левую руку, начал поглаживать её по
голове, проводя ладонью по тёмным растрепавшимся волосам. Не ведая, что он
творит, почти по наитию, Селин лёг ближе, почти вплотную к ней, и обнял её.
Сквозь сон, Аня тоже подалась вперёд. Он крепче обнял Аню и нежно
поцеловал её в губы. В горле у Селина пересохло в горле, сердце колотилось всё
быстрее, дыхание перехватило, все перед глазами слилось в одно сплошное
пятно. Впервые почувствовал он этот безумный порыв, который, в
сумасшедшей агонии неосознанного удовольствия, словно против воли
управлял всеми движениями, каждое из которых было неосознанным и
сопровождалось стуком в висках, и звуки биения сердца и глубокого
прерывистого дыхания отдавались в самой голове, в каждой клетке мозга,
словно забывшего весь остальной мир, всё, что когда-то знал, когда-то понимал,
когда-то видел. Ему здесь не было места. Было место лишь врождённым
инстинктам, которые неумолимо приближали апогей этого страстного накала.
Через пару секунд он почувствовал, как волна сладострастия, нахлынувшая на
него с головой, медленно отступает. Ещё через мгновение к нему вернулось
сознание. Глубоко выдохнув, он рухнул на кровать и тут же почувствовал
голову Ани на своём плече. Он нащупал в темноте кисть её руки, и пальцы их
крепко переплелись. Глубоко дыша, они лежали на кровати, смотря в потолок и
не говоря ни слова, лишь только крепче сжимая руки друг друга. Звук
льющейся воды в ванной прекратился, и в комнату вошёл Сомитнаков. Как ни в
чём не бывало, он лёг на соседнюю кресло-кровать, и вскоре все трое уснули.
Через десять минут на востоке забрезжил рассвет.