Журавли. Глава шестая. Воришка

Глава   шестая.  Воришка.

      Ваула  появился  на  Порошинской  заимке давно, здесь впервые  встретился, познакомился и подружился  с Охоткой.
      Охотка, после  исчезновения  отца  и  смерти  матери,  в тот же год с началом лета, решил  перебраться на Порошинскую заимку вместе со  своим щенком, породистым волкодавом,  серым  Волчком.  О  своем  решении  он  рассказал приёмным  родителям Баженко  и Соболке и, в  один  из летних дней, ранним  утром, налегке,  отправился в  первый  самостоятельный  переход  на  заимку.           Впервые дорога  показалась  ему очень   длинной, хотя  раньше  с   отцом   преодолевал  её  легко, играючи.  Подошел  к  заимке уже вечером,  когда  начали  сгущаться  сумерки. Волчок  с  громким  лаем  кинулся  к  реке и  через  мгновение  оттуда  донеслись крики  и  ругань. Охотка  отозвал  Волчка и  ему  навстречу  с   сосудом   воды  вышел  юноша  такого же роста, телосложения  и, вероятно,  возраста,  как  и  Охотка,   в  обтрепанной,  со смолянистыми пятнами, одежде. 
Это  был  Ваула, который  уже несколько  дней   жил  на  заимке. Он занимался  бортничеством. Свою   стоянку он расположил   на  расстоянии  дневного  перехода  от  Порошинской заимки, на  противоположном  берегу озера; сюда  он забрел  в  поисках   роящихся молодых  пчелиных  семей  и  бортных деревьев.  Ваула   угостил  Охотку  с  дороги  супом, оставшимся  в  кашнике. Они  разговорились  и  прониклись  друг к  другу  доверием. Несколько  дней, проведенных вместе, послужили началом их дальнейшей крепкой мужской  дружбы  на  долгие  годы.
      Ваула  поведал  Охотке  свою   безрадостную   историю  жизни. 
      Ни  отца,  ни  матери  он  не помнил. Как ему  рассказали приемные  родители, родственники  отца,   родителей  не  стало  в  один  год: сначала  исчез  отец, уехав  на  ярмарку  с мёдом, а  следом  за  ним, при  родах  Ваулы,  умерла  и  его  мать. Приемные  родители, да  и почти  все  его  родственники  занимались  бортничеством, поэтому  Ваула  уже  с  раннего  детства  стал  заниматься дикими  пчёлами,  помогал  во  всем  своим  родственникам,  быстро  научился  и бесстрашно  лазал  по  деревьям, доставал  мёд  и  воск, снимал  роившихся  пчёл.   В  этом  году  он, как  и  Охотка,  начал  самостоятельную  жизнь:  нашел  свободный лесной участок для  бортничества, соорудил  там шалаш; для начала  он нашел  уже   две   пчелиные  семьи. Теперь, пока  есть   время, он знакомился  с  окружающей   его  участок  местностью, выискивал  бортные  деревья. Как  научил  его  дядя, самое  важное и ценное  для  бортника,  того  кто добывает мёд  и  воск диких  пчел,  это   борть – дупло   дерева  для  размещения  пчел.  Хороший  бортник  и  сам  может  выдолбить, приготовить  дупло для  пчёл   в  нужном  дереве  и  сажать  туда  бортевую  пчелу, но Ваула  пока  не  может  этого  делать: у него  не хватает  инструмента.  Инструменты    отца,   разошлись  по  родственникам;  Вауле  достался  только  топор.  Сейчас  он  ищет  бортные деревья  и  вырубает  на  них  топором  знамя — свой  знак собственности. А  ещё намечает  границы, чтобы  обратиться  в общину  и  закрепить  бортные  ухожья  за  собой.
Охотка   вместе  с  Ваулой  днями  ходили  по  лесным  окрестностям,  нашли  несколько  бортных  деревьев, пометили  их;   вместе  пришли  на  оборудованную стоянку  Ваулы. Охотке  понравилось   выбранное  Ваулой   место - опушка     лесного  массива   с   многочисленными    цветочными  полянами,  на   противоположном     берегу  Порошинского  озера. Однако,  шалаш  был  оборудован неумело, второпях. Охотка  настоял, и  они  вдвоем   целый  день потратили на  строительство  нового  шалаша,  прочного, бревенчатого, накрытого  поверх  хвойным  лапником, с  торцевой  стеной  и  закрывающимся  входом.   
          Ваула  и  Охотка  рады  были  нечаянному  соседству  и  договорились  встречаться.
          Однажды  Ваула, закончив рыбачить  на  озере,  хотел  уже  идти  к  своему  шалашу, но около водная  прохлада  остановила его. Он лёг  навзничь,  на  спину и  рассматривал  облака,  когда   крик  и  визг  от  опушки  леса  заставил  его бросить  всё,  вскочить  и  со  всех  ног бежать  к  одному  из бортных  деревьев. Увиденная  картина сначала  разозлила,  а  через  мгновение  заставила  хохотать  его: на  помеченном им знаменем бортном дереве сидел,  обхватив  ногами  ствол, худенький  отрок, а  руками  отбивался  от  пчёл, которые всё  настойчивее и в  большем  количестве  нападали  на  воришку. В  конце  концов,  он  не  выдержал, мгновенно  свалился  с  дерева,  заметался, запрыгал козлом, а   потом  упал  ничком  на  живот и  закрылся  руками, продолжая  издавать  какие-то нечленораздельные  визгливые   звуки.  Ваула  увидев, что  это  мало  помогает  и  пчелы  продолжают  жалить отрока, пожалел, схватил  его  сверху, закинул  себе  на  плечо и,  подбежав  к  берегу  озера,  сбросил  его  в  воду.  Однако, через  мгновение  и  сам  вынужден  был прыгнуть  следом,  так  как   атака   пчёл  переместилась  на  него.  К своему  удивлению,  в  воде  он  никого  не  увидел. Тогда,  глубоко  нырнув, уцепился за  мелькнувшую  темную  материю  и  отчаянно  оттолкнулся ногами от илистого  дна   в  сторону  берега.
   При  выходе  на  берег  Ваула  почувствовал дыхание  воришки  и  успокоился. Положив  отрока  навзничь, он увидел  на  лице, шее  и  других  открытых  местах  тела  множество  волдырей  от  укусов   пчёл, а  в некоторых  из  них торчало  жало. Вытащив  пчелиные  жала, Ваула  хотел  рассмотреть  отрока, но  потом  отвернулся и  не  обращал  на  него внимания: его  внешность  была  обезображена шишками   и  красными   пятнами. Он перенес  отрока   к   шалашу и  занялся  приготовлением  рыбы.   Солнце припекало, а  влажная  одежда   быстро  сохла  на  теле  и  приятно   холодила. 
     Ваула  всё  чаще  и  чаще  поглядывал  на  отрока,  так  как  бледная  кожа  и   хрупкая    фигура  отрока  породили   в  нем  сомнения: а  не   девица  ли  это? Сейчас приготовив  рыбу,   он  близко  склонился  над  отроком и  увидел, что припухлости и  краснота  в  местах  укусов заметно спадали; светлые длинные густые спутанные  волосы, маленькие  ушки, чёрная   дуга  бровей, курносый  нос, алые  мягкие  девичьи  губы, тонкая «воробьиная»  шея, маленькие  острые  бугорки  грудей  и  ни  одной  волосинки на  белой  коже  лица. Он все  понял,  и  опасливо  начал  отстранятся  от лежащей  отроковицы,  поскольку   не  имел   опыта  общения  с  противоположным  полом, но  опоздал: веки  задрожали, приподнялись, раскрыв  два  глубоких голубых  озера,  губы  напряглись  и  превратились  в  охотничью  трубу: острый  пронзительный  визг  захлестнул   окружающую   местность.  Ваула в  прыжке  отскочил  на  сажень, сел  на  землю и  закрыл  уши  ладонями  рук. Воришка  приподнялась, также  визжа, но  воздух  закончился  у  неё  в  лёгких, она  вновь  заполнила  их , хотела продолжить но,  увидев скрюченного,  с  закрытыми  глазами  и  ушами  Ваулу, передумала.  Улыбнулась,  заливисто и заразительно,  как  колокольчик,   рассмеялась.   
Ваула  растеряно  открыл  глаза, опустил  руки  и,  увидев  перед   собой  озорную   девчонку, непроизвольно  улыбнулся  ей.
    Так  началась  большая  любовь  Ваулы  к  маленькой,   задорной,  никогда  не  унывающей   Веселины,  будущей его  жене.