Феклуша и Водяного дочка

Ох, красивые девки у нас в деревне родились! На сто верст окрест славились, из самого далека к нам за невестами приезжали. Да что там, на нашей девке и боярину жениться не зазорно! И в работе-то красавицы, а наряди ее в шелка да жемчуга, так она саму царицу затмит - вот какие девки у нас были! За такой никакого приданого не надо, а только б взглянула поласковей.
А самой красивой по ту пору была у нас Феклуша Горохова. До того ладная была девка, что и сказать нельзя. Парни проходу ей не давали, матушка ее все вздыхала:
- Уж какие у Феклы все женихи - один лучше другого! На ком-то душа ее остановится?
- Больно уж наши девки вольно живут... - ворчал отец, - Красота-то она такая... Одним мёд пить, а другим - слёзы лить. А пора нам, мать, Фёкле жениха приискивать, девка уже в самую пору вошла.
- Поговаривают, - начала мать, - Илье она уж больно по душе.
- Это какому Илье? Бондарю? - задумался отец, - Что ж, если так, то лучшего жениха и желать нечего. Хороший мужик Илья.
Так-то отец с матерью рассуждают, а у Феклуши своя думка на уме.
Жил на краю деревни Мартын-балалаечник. Тоже красивый из себя был парень, ничего не скажешь: кудрявый, высокий, глаза ясные. Вот только характер у него был, что твой кисель - от дела не бегает, а и дела не делает. Все-то он с балалайкой ходил, вот люди и прозвали балалаечником, а сказать по правде, играть он и совсем не умел. Тренькал, как полумертвый, ни в пляс пуститься, ни слезами умыться от его музыки.
Вот об этом Мартыне у Феклуши все думки и были. Подружки, и те дивились:
- И чем тебе, Феклуша, Мартынка этот глянулся? От него слова путного не добьешься, не то дурак, не то родом так. Других ребят нет, что ли?
А Феклуша, знай, свое. Прикипела к этому Мартыну, что ты будешь делать!

Вот однажды приходит отец домой и говорит:
- Ну, Феклуша, кажись, пора готовиться тебе!
- Куда же это?
- Будет тебя сватать хороший человек.
Ахнула Феклуша: Мартын! Наконец-то, додумался!
- Кто? - спрашивает еле слышно.
- Илья-бондарь.
У Феклуша аж сердце захолонуло.
- Как Илья-бондарь? Да ведь, тятенька, он же старый!
- Ну, уж и старый! - смеется отец. - Я страшее был, когда к мамке твой посватался. Помнишь ли, Акулина?
Мать покраснела и отмахнулась:
- Да ну тебя! - а сама смеется.
- Вот как, - продолжает отец. - Илья - мужик серьезный, смирный. Обижать тебя не станет. Опять же, руки у него золотые, голова светлая, да и нрав веселый. Чего же тебе еще? А что чуток постарше, так что с того?
Заплакала Феклуша:
- А Мартын?
- Какой такой Мартын? Этот... скоморох деревенский? И думать забудь! Да за него и бродяга безродный свою дочь не выдаст! Все одно, что дурачок, только и умеет, что по стрункам тренькать, да и то без души. Ты мне про этого бездельника даже не говори! На Покров повенчаешься с Ильей, и дело с концом!
Заплакала еще пуще Феклуша, выскочила из дома и побежала на озерко, под ту иву, где они с Мартыном встречались. А Мартын как раз там и сидит, на балалайке наигрывает.
- Ох, Мартынушка, беда! - заголосила Феклуша.
- Чего там? - отзывается Мартын, да сонно так, будто его средь ночи подняли.
- Тятька замуж меня выпроваживает!
- Тю! - усмехнулся Мартын. - Какая ж тут беда? Всем вам, девкам, туда дорога.
- Да ведь как же... - зашептала Феклуша, - Он же меня... за Илью-бондаря хочет...
Мартын шапку на глаза надвинул, растянулся под ивой.
- Ну, чего там. За Илью, так за Илью, мне что?
Онемела Феклуша, стоит и не знает, что еще сказать.
- Мартынушка... - шепчет, а у самой слезы глаза застилают, - А как же мы-то с тобой, а? Ведь я думала...
- Чего там ты думала?
- Думала, ты... - начала Феклуша, да и осеклась.
- Чего? - приподнялся Мартын, - Засватаю? Нееее! Я вольный! Меня в эту кабалу калачом не заманишь! Не таковский я человек, чтобы...

Феклуша не дослушала, побежала, куда глаза глядят. И горько ей было, и стыдно, и досадно. Весь день она в рощице бродила. Наплакалась вволю, а под вечер решила:
- Утоплюсь, а замуж за Илью не пойду!
Вот дождалась в рощице ночи, пошла снова к озерку. Идет, а самой страшно. Тени черные прыгают, звуки незнакомые, боязно ночью-то. Вдруг слышит - голоса у озера. Девичьи, да веселые такие! Подошла Феклуша ближе, выглянула тихонько.
Девки у озерца песни поют да хороводы водят. Все в белых рубахах, а то и вовсе нагишом, волосы распущены. Пригляделась Феклуша, показалось ей, что узнала Ульянку, что в позапрошлом году утопла. Веселая такая Ульянка, смеется, а сама будто еще краше стала. А среди девок - одна, годками постарше. Держится особняком, глядит строго, волосы у нее зеленью отливают, и глаза - зеленей зеленого!. Вроде, за главную она у них.
- Русалки! - смекнула Феклуша, - Пойду и я к ним!
Выскочила она на берег, русалки петь перестали, окружили ее, стали во все стороны вертеть, щипаться.
- Глядите, - хохочут, - какая к нам явилась! Ты зачем сюда пожаловала? А вот мы тебя сейчас защиплем да защекочем!
Испугалась Феклуша и кричит:
- Пустите меня! Я сама к вам пришла, хочу с вами жить!
Захохотали русалки пуще прежнего:
- Белава! - кричат, - Подь сюды! Какую гостью к нам занесло!
Подошла та самая девка с зелеными волосами и спрашивает строго:
- Ты кто еще такая? Что тебе здесь надо?
- Знаю я ее! - кричит Ульянка, - Фёкла Горохова, та самая, что тут с Мартынкой каждый день лясы точит.
Смеются русалки, заливаются, на всю рощу звон стоит. Феклуша покраснела, засмущалась, а Белава усмехается:
- Это с каким Мартыном? С тем балалаечником, что играет так, будто живот у него болит?
- С ним, с ним! - смеется Ульяна. - Вчера он заснул было на бережку, а твой тятька мне и говорит: плесни-ка на него водицей, Ульяшка, не ровен час, свалится сонный в воду, потопнет, а нам его слушать тут! Я плеснула ему в лицо, так он откатился на сажень, и не проснулся даже!
Стоит Феклуша, со стыда за Мартына провалиться хочет. А Белава отогнала девок и спрашивает:
- А к нам-то ты зачем пожаловала, раз у тебя суженый есть?
Рассказала ей Феклуша про свою беду, все-все поведала. Выслушала ее Белава, задумалась и говорит:
- Чудные вы, девки деревенские. Не поймешь вас. Замуж не берут - бежите топиться. Берут - опять то же.
- Берёт, да не тот... - вздохнула Феклуша, и спрашивает - А ты разве не такая?
- Я - другое дело! - повела плечами Белава. - Я - водяного дочь! Ко мне сам морской царь сватается.
- Неужто сам царь? - ахнула Феклуша.
- Что ж, царь разве же не такой, как все? И ему жениться надо.
- Так-то оно так, - говорит Феклуша, - да все же - царь, не бондарь какой!
Поглядела на нее Белава, будто что-то прикидывая, сощурила глаза свои зеленые да и говорит:
- А ты за царя пошла бы, значит?
- Ух! - топнула ногой Феклуша в сердцах, - Да я бы тогда показала этому Мартыну! Да стань я царицей морскою, я бы...
- Так пошла бы за морского царя? - перебивает Белава, а у самой глаза так и светятся.
Осеклась Феклуша, испугалась.
- А как же ты-то сама? - спрашивает.
- За это ты не бойся! - говорит Белава. - Я обернусь тобою, а ты - мною, никто и не заметит.
- Да на что тебе это?
- Охота мне среди людей пожить. Вашей пищи поесть, ваших песен послушать, посмотреть, какие вы есть из себя.
Фыркнула Феклуша со смеху от таких речей: эка невидаль!
А Белава, будто мысли ее прочитала:
- Что же, - торопит, - согласна ты?
Задумалась, было, Феклуша, да уж больно в ней еще обида играла. На Мартына, на мамку с тятькой, на Илью-бондаря. А что, думает, как останусь я в воде жить?
- Согласна! - говорит.
- Ну, смотри! - отвечает Белава. - Только такой будет у нас уговор: через месяц здесь же встретимся, и ежели мне среди людей жить не по нраву придется, то все вернем, как прежде было, не обессудь.
Тряхнула волосами зелеными, хлопнула в ладоши, и стала в тот же миг она Феклушей, а Феклуша - Белавой.
- Ну, - говорит, - побегу я, пока тятька мой, Водяной, не вышел. Не забудь же, через месяц срок!
Шмыгнула в кусты, и бегом в деревню.
Тут вода забурлила, закачалась, заплескалась - сам Водяной пожаловал. И совсем он не страшный оказался, на деда Филю похож даже, что жил по соседству.
- Ну, дочки-красавицы, домой пора! - загудел басом. - А где моя Белавушка, голубушка? Не замерзла ли ты? Не заболеешь ли?
- Что ты, тятя! - отвечает Феклуша, а сама дивится, как это она запросто с самим Водяным разговаривает!
Вот стала Феклуша в замке Водяного жить. Каждый день ей девушки-русалочки косы расчесывают да кувшинки в них вплетают. Потом несут наряды, ткани все переливчатые, чисто шелка бухарские. А уж что в шкатулках жемчугов, да кораллов, да перламутра - того без счету, хоть по сто раз на дню наряжайся, а и тогда за год все не перемеряешь!
Все ее желания девушки-русалочки выполяют, пальцем шевелить не надо. Знай себе, примеряй украшения да глядись в зеркало.
Раз хотела Феклуша косу заплести, а девушки испугались, давай ее за руки хватать:
- Что ты, что ты, Белавушка! Это на земле девки косы плетут, а у нас ни-ни! Нельзя нам того делать, что люди делают!
День, другой, третий сидит Феклуша перед зеркалом, в диковинные платья рядится да на себя глядится. Уж и скучно ей стало. Делать ничего нельзя, от подвесок этих да ожерелий в глазах рябит. Сейчас бы те бусы красненькие, что тятька из города привез, да платочек цветастый, да ленточку...
Увидал Водяной, что дочка его закручинилась, спрашивает:
- Что, Белавушка, али девки наши развеселить тебя не могут? Не горюй, доченька, завтрашний день веселее будет! Жених твой, царь морской, к нам в гости пожалует! Уж ты готовься, наряжайся да прихорашивайся.

С утра девушки-русалки Феклушу украшать начали. В волосы водяные лилии вплели, кораллами да перламутром, как есть, всю обвесили, что ей и двинуться тяжело стало. Стоит она, ни жива, ни мертва, качается, что стебелек водяной.
Царь пожаловал в золотой карете, сапоги на нем серебряные, рубаха - изумрудом горит, шапка жемчугами вышита. А лицом - как есть, на Илью-бондаря похож, разве что глаза у царя зеленые, а не серые.
- Здравствуй, - говорит, - Белава! Пойди, погляди на сундуки с подарками, что я тебе привез. Тут у меня и золото, и серебро, и самоцветы, все, что пожелаешь!
Открыла Феклуша первый сундучок, а там - чего только нет! Даже у царицы таких богатств не наберется. Поглядела Феклуша, поглядела, да и спрашивает:
- А правду ли говорят, что ты за золото корабли топишь да души губишь?
Засмеялся морской царь:
- На что мне людское золото? У меня и своих богатств не счесть. А что корабли тонут, так то не моя вина. Океан без бури не может, нельзя ему застаиваться. Он живой.
- Так ведь и люди на кораблях живые.
- Это верно. - говорит морской царь. - Есть такие, что думают золотом от меня откупиться. Чуть взбунтуется океан, так они и давай сундуки с добром в воду бросать. Да только я того добра не сбираю, вон сколько его по всему дну разбросано! А настоящий моряк в море идет потому, что ему без моря жизни нет. От того и уговор у меня с морским людом: вам без моря-океана жизнь не мила, но уж и вы не обессудьте, коли в море смерть свою найдете.
- Вон как! - говорит Феклуша, - Я-то думала, ты только богатство любишь.
- Не враг я людям. - говорит морской царь, - Моряку я всегда подсобляю: и рыбы, и крабов, и жемчугов - всего даю вволю.
Задумалась Феклуша, вспомнила она, как однажды слыхала, Илья-бондарь с мужиками спорил:
- Нас, - говорил, - земля кормит, от того и любим мы ее. А моряков - море кормит, от того они его и почитают.
Верно, значит, Илья-то рассудил, хоть никогда в море и не бывал.

Стал морской царь Феклуше про свое царство рассказывать. Про холодные моря и про теплые, про рыб разных, про то, кто как охотится.
- Есть, - говорит, - такая рыба, морской петушок называется. Все одно, что петух деревенский - ходит важно, гоголем, хвост распушит, а серьезной птицы страсть, как боится. Так и этот.
Хихикнула Феклуша, подумала: как Мартынка наш!
- А бывает рыба незадиристая, других не задевает без нужды, - продолжает морской царь, - Зато никого не боится, потому и ее никто не трогает.
Опять припомнила Феклуша, как мужики в деревне говорили:
- Ух, с Илюхой драться - без башки остаться! Ну его, чертяку, зашибет и не заметит.
"Эх, - думает, - хороший муж у Белавки будет!"
Много-много чего припомнила Феклуша, и что сама видала, и что от людей слыхала. Чем больше думает, тем все больше об Илье, а о Мартыне только один раз и вспомнила:
- Чего это я на тятьку осерчала? Ишь, жених какой - Мартынка! Такой же из него жених, как балалаечник...

Потянулись у них дни в беседах. Царь морской совсем и не грозный оказался, много всякого от него Феклуша узнала. А только слушает его, а сама так и видит, как садятся они дома ужинать, тятька и начинает:
- Илюха тут на охоту ходил, так слушайте, чего рассказывал-то!
"Вот бы так Илья про лес рассказал!" - подумалось.
Затосковала этак Феклуша в водяном царстве. Дома-то, в деревне, лето в разгаре! Подружки в лес бегают, в поле, венки плетут, смеются, после работы за околицей хороводы водят. Тятька, поди, в город ездил, гостинцев привез, обновочек. Мамка по утрам Белавку будит, Феклушенькой называет...
Заплакала Феклуша:
- Обманула меня эта Белавка-водяниха, не захочет она со мной назад меняться. Разве ж кому жить на земле не понравится!..
Вот время идет, царь морской домой засобирался:
- Ну, - говорит, - невестушка, теперь я за тобой в самый день свадьбы приеду. А пока - вот тебе от меня подарочек!
И подает Феклуше бусы жемчужые. Жемчужины крупные, гладкие, так и переливаются.
- То не с корабля, то из моих собственных богатств. Каждую жемчужинку сам отбирал. Носи на здоровье!
Поблагодарила Феклуша морского царя за его доброту, на том и попрощались.
Пока суть да дело, спохватилась Феклуша: а месяц-то как раз на исходе! Сжалось ее сердечко: не захочет Белавка назад в водное царство возвращаться!.. Сама, глупая, с ней уговорилась, не на кого пенять.
Вот подошел час полуночный, отослала Феклуша всех девушек-русалочек, а сама на берег поспешила. Глядь - Белавка уж сидит под ивушкой!
Феклуша аж залюбовалась ею! В новом сарафане, в косе ленточка алая, на пальце перстенек с камушком. Такая красивая да нарядная, никаких жемчугов не надо!
Увидала ее Белава, засмеялась, закружилась по берегу:
- Гляди, тятька твой сколько обновок привез! Да вижу, и ты разубраная, вот только невеселая. Обидел тебя кто в моем царстве?
- Нет, - вздохнула Феклуша, - никто меня не обидел. Заскучала я по дому.
- Что, и за царя замуж больше не хочешь? - усмехнулась Белавка.
Молчит Феклуша, голову опустила, а Белава и говорит:
- Видать, пора нам с тобой местами меняться. Я ведь тоже - ух, как соскучилась! И по тятьке-Водяному, и по подружкам-русалочкам. Хорошо у вас тут, а все ж дома мне милее.
Не успела Феклуша и слова вымолвить, а уж Белава хлопнула в лодоши, и враз Феклуша сама собой стала, а Белава - снова девкой-водянихой.
Сняла Феклуша с шеи бусы жемчужные, морского царя подарок, и подает Белаве:
- Твое это. Ведь твой суженый по неведению только мне подарил.
- Э, нет! - говорит Белава, - С суженым моим, морским царем, мы давно условились, что перед свадьбой я на землю схожу, да с людьми поживу. Такое уж мое желание было. Твой это подарочек, чтоб нас не забывала. Будут спрашивать, откуда, так и говори: морской царь подарил, люди и отстанут. А теперь вот что: сюда больше не приходи, меня не ищи, а не то утянут тебя русалки и больше уж к людям не воротишься. Как жила у Водяного, никому не сказывай. Прощай, Феклуша!
Сказала так Белава, и пропала.
Огляделась Феклуша по сторонам - день ясный, сама она в рощице, неужто сон ее сморил? Глянула - а на шее бусы жемчужные, значит, не сон то был?..
А на душе так радостно, что даже петь хочется, с чего бы это? Да ведь тятька сказал, Илья к ней сватается! Зарделась Феклуша, что ягода-земляника! А надо побежать, подружкам рассказать!..
Вскочила она и опрометью в деревню!

А на Покров и свадьба была. Феклуша жемчужные бусы надела, ни дать, ни взять - царевна! Говорят, по сю пору в их роду те жемчуга невесткам дарят. Почему невесткам? А дочки там такие красавицы родятся, что любые жемчуга собой затмевают!

А Мартынка большим музыкантом потом сделался. Подарил ему заезжий купец хорошую балалайку, тут у парня сердце и ожило! На каждом празднике потом играл, и уж звали его балалаечником за дело, а не в насмешку.
Всего-то, бывает, человеку и надо, что инструмент хороший, чтоб душа запела.