Свердловск - Екатеринбург

Свердловск - Екатеринбург

Назар Шохин

Что меня поразило в Екатеринбурге весной 2002 года, так это музеи, а, точнее... Музей истории свердловского комсомола. Интересно было видеть, как на родине Б. Н. Ельцина смогли спокойно отнестись к коммунистической истории и, более того, сделать из нее объект культурного запроса молодежи.

Упомянутый музей, по крайней мере тогда, сравнительно успешно выживал в тяжелых рыночных условиях. В подвале крутили мировую оперу, директор со своей командой благостно посадил свое учреждение на гранты, здание подрабатывало на разного рода семинарах – словом, посетитель был. На званых кофе-брейках к вам подходила... длинноногая девушка... с рюмашкой водочки и соленым огурчиком. Здешние русские, как, впрочем, и везде, судя по всему, понимают толк в национальном напитке и могут говорить о нем бесконечно долго.

Пристрастие к знаменитому алкоголю было заметно и в обычном гастрономе, причем с самого утра. Вино и пиво на разлив в Ташкенте мне приходилось видеть достаточно часто и в советское время, а вот утренний водочный разлив – впервые наблюдал в Екатеринбурге. Было много советского в продавщицах: аккуратные халаты, доброжелательность, сытость и много чего хорошего еще.

А еще екатеринбуржцы любят подолгу обсуждать... пельмени. Разумеется, свои, уральские. Директор того самого музея организовал однажды автору этих строк встречу с кем-то из городских чиновников, как оказалось, в очень престижном городском ресторане «Уральские пельмени». Разговор шел, понятно, о водке, пельменях и здешних красавицах.

Еще одна встреча состоялась в областной администрации. Удивило довольно терпимое – в сравнении с узбекистанским – отношение областных чиновников к... правозащитникам. «Бесплатным минюстом» назвал их один из помощников губернатора. Общественных защитников в Екатеринбурге тогда было очень много.

Немного о здании Э. Э. Росселя. В Бухаре рассказывают, что нынешняя высотка узбекской областной администрации первоначально предназначалась Свердловскому обкому КПСС. Однако Б. Н. Ельцину тогда, в 1970-х, она не понравилась, и союзный Госплан «сплавил» ее в Узбекистан. Это так, деталь.

Узбекистанца поражало в российском Екатеринбурге обилие местных хлебных и молочных продуктов. Сытость прямо-таки бросалась в глаза. Кто-то (кажется именно в это время) рассказывал историю, как группе мигрировавших сюда узбекистанцев передали одно из заброшенных сельхозугодий, которое они смогли вывести в прибыльное.

Таджиков и узбеков в Екатеринбурге где только не было. Рассказывали, что им доверяли лотки, лавки, кассы по... причине устойчивости к алкоголю. В целом относились к нашим здесь, на Урале, тогда (а возможно, и сейчас) позитивно: свердловцы, кстати, позволяли себе в присутствии гостей довольно резко высказываться о «дармоедствующих» москвичах и питерцах. А область действительно богатая, встретиться и побеседовать с директором завода с... 15 тысячами рабочих, например, можно было запросто.

Запросто удалось поговорить и с профессорами Уральского федерального университета. Правда, поражала усиленная охрана этого учебного заведения. Охранялись также аптеки, магазины и даже этажи гостиницы (не только сами отели). А по ночам (а они здесь летом наступают очень поздно) слышны были... выстрелы.

Криминогенная обстановка диссонировала с обилием книг и книжных магазинов. Культурный градус определял и разнообразный воскресный досуг, достаточно вольные концерты на улицах. И, конечно же, театр (в частности, музыкальной комедии): в день моего посещения он был полон, и это тоже говорило о том, что екатеринбуржцы полностью рыночной стихии подчиняться не желали. Не буду подробно описывать библиотеки: согласитесь, их нормальное существование во многом обеспечивается кастой настоящих библиотекарей, коих в городе, похоже, было немало.

Пенсионеры пользовались льготами при проезде на общественном транспорте. Старикам были доступны и блага местной медицины, которая смогла сохранить все лучшее от медицины советской. В этом мне еще раз довелось убедиться десять лет спустя, когда отец здесь смог вылечить глаза, которые в Ташкенте безуспешно лечил лет пять-шесть.

В архитектуре бросалось в глаза сталинское великолепие старых улиц, а в характере екатеринбуржцев – гордость за своего земляка, первого российского президента. Было бы здорово, чтобы культурный суверенитет этого города сохранялся как можно дольше.