Путешествия

— Здравствуй.

   Солнце ещё не вышло из-за гор, но долина наполнилась светом раннего утра.
Вчера вечером Анна не стала ставить палатку и легла спать под лёгким укрывалом летней южной ночи, но так и не смогла заснуть, перелистывая в памяти впечатления прошедшего дня. Она то сидела, натянув спальник до подбородка, то ложилась, и ночное небо становилось зеркалом, на котором возникали алые поля маков на фоне зелёных гор и яркого голубого неба, белые голуби, взлетевшие от удара колокола под купол храма, пронзенного лучами света. Она слышала многоголосие народной песни на незнакомом языке, рождённое под шум горной реки, чувствовала жар камней, когда сидела над ущельем и ветер гор, освежавший прохладой.
— Пойдем? — Рубен присел на корточки, протянув руку.
— Куда?
— Ты же любишь приключения?
Анна улыбнулась, протянув руку навстречу, легко поднялась отчего длинные темные волосы рассыпались по спине.
— Возьми купальник.
Они спускались по отвесному берегу горной реки, держась за металлический трос. Рубен, первым достигший небольшой площадки, помогал Анне находить опору для ног в почти гладком грунте.
— Оставь обувь и одежду здесь, дальше пойдем по воде, — он кивнул в сторону ниши, завешенной почти до земли спускающимися сверху нитями растений со множеством мелких листьев.
Держась за выступы скал, они спускались по краю стремительно текущей реки.
— Почему сюда не делают удобный спуск?
— Здесь опасно, — вжавшись спиной в скалу, перекрикивая шум воды, ответил Рубен. — Выше по течению произошел обвал и в любой момент река может пробить запруду.
— И мы все равно туда идём? — балансируя на камнях, девушка изо всех сил старалась удержать равновесие.
— Это же приключение. Справишься?
Анна утвердительно кивнула головой, убирая с лица прилипшие пряди волос.
— Оно того стоит, вот увидишь.
Зная свою природную неуклюжесть, Анна осторожно шла по скользким камням. В очередной раз оторвав от них взгляд, она не увидела загорелую спину Рубена, а через несколько шагов оказалась у входа в пещеру. Он стоял там по пояс в воде, протягивая руки, чтобы помочь перебраться через камни, преграждающие путь.
— Нам туда.
Уходя от входа все дальше они погружались в полумрак пещеры. От холодной воды, темных влажных стен, сводом сходившихся над головой и все дальше уводивших от света, Анну начала бить мелкая дрожь.
— Долго ещё? — ее слова гулким эхом отразились в мрачной тишине.
— Уже почти пришли. Осторожно, не ударься ногами. Здесь камни, по которым надо подняться вверх. Помочь?
— Я сама, — цепляясь онемевшими пальцами, дрожащая всем телом, она выбралась наконец из воды.
Рубен так и не узнал, что она ещё хотела сказать.
— Нравится?
Все вокруг было белым. Своды пещеры то уходили вверх, то стекали мощными потоками сталактитов, образуя гроты.
— Где мы, Рубен?
— В начале жизни. Парадный зал древних богов, что жили здесь прежде людей. Вода веками создавала это место.
Пол разноуровневыми террасами то спускался, то поднимался вверх. На некоторых Анна увидела природные ванны разных цветов. Рубен ходил между ними, пробуя рукой воду.
— Вот, эта теплая, садись, ты замёрзла.
Они лежали в ваннах, вбирая нетронутую красоту, созданную от начала.
— Мы как первые люди, унесённые из пространства и времени. — Анна набирала воду в ладонь и слушала, как падают капли, стекая с пальцев.
Бурный поток остался позади
Капли воды стекают с пальцев
В начале жизни
Что будет дальше?

***
   На завтрак они расположились в абрикосовом саду. Урожай уже сняли и деревья отдыхали, восстанавливая силы. Под ними, на высохшей от зноя траве, Анна разложила скатерть, а Рубен принес лаваш, помидоры и сыр, купленные у местных жителей, предлагавших свой товар прямо вдоль дороги.
- Не волнуйся, - успокоил Рубен, заметив настороженный взгляд Анны, садясь в машину с мясистыми южными помидорами в руках. - Люди продают только свежее, а пыль здесь не грязь.
   За время путешествия девушка постепенно привыкала доверять простоте местной жизни, все больше чувствуя в ней тонкое созвучие с окружающим миром. Она перестала видеть отсталость и бедность в дощатых столах, на которых жители раскладывали то, чем были богаты в тени старых раскидистых деревьев, в лениво бредущих по дороге коровах, которых терпеливо пропускали машины, даже пыль от них была частью этой спокойной жизни, наполненной жаром солнца, освежающим ветром и радушием людей.
- Ты видела как делают настоящий лаваш? Чуть дальше можно остановиться и, если покупателей будет немного, сможешь попробовать сделать его сама.
Анна не решилась, но сидя на полу вместе с женщинами, наблюдала за тем, как летает ещё сырой, тонко раскатанный лист теста в белых от муки руках, а потом оказывается на раскаленной стенке каменной печи.
- Что означает эта надпись на стене? - спросила Анна пожилую хозяйку дома, заворачивавшую горячую, только испеченную лепешку.
Оглянувшись на потемневшую от времени доску, она со сдержанным достоинством прочитала: "Лаваш - это хлеб, вера, молитва, просвира. Это наша святыня. Молились, молимся и будем молиться," - и, подавая пакет, добавила: "Кушайте на здоровье".
"Богатство не в роскоши, а в ценностях, которыми живёт человек каждый свой день, а развитость страны определяется не уровнем экономики, а культурой сердца ее жителей" - думала Анна, отрывая хрустящий лаваш и заворачивая в него сыр, как научил Рубен. Они молча завтракали, наслаждаясь ленивым покоем позднего утра, под непрерывный стрекот кузнечиков, заполнявший тишину разомлевшего сада.
- Почему ты не ешь мясо? - спросила девушка, помогая собирать и укладывать вещи в машину. - ты не веган, потому что ешь масло, яйца и творог.
- А ты почему?
- Я первая спросила.
- В детстве я побывал на скотобойне, - садясь в машину начал Рубен. - Странная, но как оказалось, весьма поучительная экскурсия для школьника. Нас поставили около железного круга, к которому подвели корову. Она ревела и упиралась, чувствуя, что сделают дальше. Когда животное, наконец, завели на металлическую площадку, дали разряд. Ее нельзя убить сразу, понимаешь, иначе кровь свернётся и мясо будет непригодным к употреблению. Она лежала молча, обездвиженная, но живая, и смотрела на меня. Тогда я впервые увидел слезы в глазах животного.
   Они выехали на шоссе и гнали, пытаясь оставить позади то, от чего нельзя отмахнуться.
- Прости, - начал Рубен.
- Не надо. Я сама спросила. - остановила его Анна.
- Ты смотрела фильм "1+1"? - Вновь попытался прервать тяжёлое молчание Рубен, сбросив скорость и листая треки в магнитоле.
- "Fly" Людовико Эйнауди.
- Да, ты не против послушать?
Она отрицательно качнула головой.
- Тогда полетели.
Он нажал на play и машина наполнилась звуками.
- Мелодия вначале совсем не про полет, да? - заговорила Анна, когда музыка закончилась. - Это однообразное повторяющееся движение, как бесцветные струи дождя, стекающие с черных зонтов, заполнивших улицы города.
- В котором серое небо, серый тротуар и дома. Серые чувства, без любви и ненависти, - подхватил Рубен, не отрываясь от дороги.
- А потом эти отдельные высокие звуки у рояля, как цветок, пробившийся сквозь корку асфальта.
- Низкие октавы, как серые плащи и черные туфли над ним, движущиеся непрерывным потоком - люди, забывшие под одеждой крылья.
- Маленькая девочка первая замечает яркие белые лепестки цветка. Она останавливается и тянет маму за руку. Вокруг них собирается все больше людей, ведь, чтобы увидеть - надо остановиться. - Не только голос, но лицо и руки девушки рассказывали то, что она видела.
- Но чем дальше, тем сильнее им мешало  их "личное небо" -  черный зонт, под которым они привычно жили. Сначала один, за ним другой, люди стали закрывать их, и дождь закончился. Они подняли головы и увидели звёздное небо, невозможно большое и зовущее. Люди уже не помнили, что завтра встанет солнце и наполнит жизнь новыми красками, - заглушив мотор, закончил Рубен.
- Про солнце в музыке не было.
- Но так есть в жизни. Пусть это будет надеждой. Пойдем, мы приехали.
Захлопнув дверцы машины, они взялись за руки и пошли по тропинке, над которой плыл аромат чабреца, рассыпавшегося в пыль под ногами. Туда, где можно трогать облака руками. Туда, где выше ничего нет. Стоя на вершине, они раскрыли руки навстречу всем ветрам и солнцу.
Та тэв - дай крылья.

***
   Попрощавшись с солнцем, скрывшийся за горами вечер, постепенно растворяя розовую пастель облаков своим синим, накрыл небольшую поляну, на которой под затихшими деревьями Рубен и Анна поставили палатки. Они набрали сухих веток и уже в сумерках разожгли костер.
- Сходишь за водой для чая? - попросил Рубен, нанизывая целые помидоры, перцы и баклажаны на шампуры. - Иди вниз по дороге пока не услышишь журчание воды. Там будет тропинка - она приведет тебя к роднику. Фонарик прихвати.
- Уже, - пощелкав кнопкой переключения режимов, Анна помахала им над головой.
Она взяла котелок и, добавив свою незамысловатую мелодию к вечерним звукам ещё не уснувшей природы, растворилась в тени раскидистых деревьев.
   Закончив с овощами, Рубен сел возле костра. Он наблюдал за яркими жучками искр, которые исчезали в темноте ночи, словно уходили на другую ее сторону. И кто знает, чем они становились там, появляясь из ниоткуда.
- Рубен, в кустах у родника кто-то топал и пыхтел. Мне стоило бояться? - спросила Анна, вернувшись с водой.
- Это, наверное, шакалы, - сгребая горячие угли и раскладывая на них шампуры с овощами, ответил он.
- Знаю только то, что они не нападают на тех, кто выше их ростом... из фильма запомнила, - смутившись, добавила Анна.
- Думаю, сегодня познакомишься лично.
- Они придут прямо сюда?
- Голоса их точно услышишь, - улыбнулся Рубен, включив налобный фонарик.
Отвернувшись от едкого облака дыма, он сложил кукиш, направив его в небо
- Колдуешь, заклинатель дыма, куда фига туда дым? - рассмеялась Анна, устраиваясь на сидушке поближе к кострищу. -  Что это, овощной шашлык?
- Печёные овощи. Никогда так не готовила? - переворачивая шампуры, спросил Рубен. - Ах, ты ж! - резко отдернув руку от горячего шампура, он схватился пальцами за ухо.
- Давай помогу
- Да я уже все, пусть лежат
- Мы не брали овощи в горы. Они тяжёлые и быстро портятся, - продолжила Анна, когда, не признававший сидушек, Рубен устроился прямо на земле.
- Ты уже бывала в горах?
- Первый раз пошла ради любопытства. Хотела понять, что ж в них такого.
- Поняла?
- Сначала было просто интересно подняться, дойти до облаков, смотреть, как они проплывают рядом и отбрасывают тени на горы внизу, идти сквозь них, как сквозь туман. Потом было весело забраться на вершину, на самый верхний камень, но ничего особенного, чтобы пойти ещё раз не ощутила, кроме физической нагрузки. - Замолчав, Анна отрешённо смотрела на тлеющие угли, погрузившись в воспоминания.
- Мы уже собирались обратно, делали последние фото на вершине, как вдруг серая мгла облаков разошлась и на фоне яркого голубого неба открылась горная страна, и на своей вершине я стояла у ее подножья.
- И это тебя задело.
- Я видела седые от снега горы, стоявшие так миллионы лет - живое хранилище, вобравшее в себя знание о жизни мира - мудрость, запечатанная в камне. В холодной тишине они, будто, забыли, что такое время, уйдя в безвременье. Тогда мне показалось, что, если я останусь там, то тоже смогу остановиться как они. Думаешь, это возможно?
- Нельзя остановить движение звёзд и солнца, которые отсчитывают века и дни. Но в теории... можно изменить ход внутреннего времени, если жить в "сейчас", как в нулевой отметке, не оглядываясь и не забегая. Тогда личное время притормозит относительно общего движения. Невзрачная линия повседневности с ее серыми буднями наполнится множеством маленьких и раньше незамеченных, но красивых и значимых событий, которые в спешке проходят мимо, но именно они придают жизни краски.
Рубен поднял голову и яркий луч фонарика заставил Анну зажмуриться.
- Прости.
   За разговором успели испечься овощи. Ребята сняли их с углей и, остудив в воде, очистили от кожицы. Рубен положил охапку веток на засыпающий угли, сдул пепел и проснувшийся костер выпустил сноп искр в ночное небо. Повесив над ним котелки с овощами и водой для чая, он достал из рюкзака травы, собранные днём в горах.
- Двигаясь с огромной скоростью в повседневной жизни, рассчитывая день по минутам, я постоянно отстаю и не успеваю за уходящими "сейчас"... Ты поэтому уходишь в горы? - спросила Анна, перемешивая овощи в котелке.
- Сначала решил попробовать только летом сбежать от суеты - не мог оставить бизнес, - усмехнулся Рубен, добавляя в котелки травы, отчего в воздухе поплыл пряный аромат. - За это время открыл столько мест не тронутых людьми или забытых, древних. Потом... понял, что не хочу больше спешить и отставать - продал свою долю. Но кушать что-то надо, - улыбнувшись, он протянул Анне тарелку, - накладывай, уже готово.
- И теперь ты водишь туристов, - доставая лаваш, подытожила Анна.
- Скорее делюсь тем, что люблю и радуюсь, наблюдая, как красота проникает в человека, вытесняя все, что ему мешает... Ну, как получилось? - пробуя овощи и прищурившись от очередного облака дыма, спросил Рубен.
- Мм! Так вкусно!
Они ужинали под лёгкий шепот листьев и шорох догорающего костра.
- А пение шакалов? - вдруг вспомнила Анна
- Видимо сегодняшний концерт отменили, - пожал плечами Рубен.
   Ночь присела рядом с ребятами, обняв их за плечи бархатом тишины, язычки пламени, убаюкивая, допевали свою колыбельную.
- Тогда, до завтра?
- Доброй ночи.
Через несколько минут купола их палаток погасли и поляна погрузилась в сон.