Первая публикация

(из цикла "Ученик разведчика Абеля")

Теплоход «Холмск» порта Ростов подошёл к причалу. На борт речного судна по сходням поднялся знакомый. В руках он держал свежий номер бассейновой газеты. На странице, пахнущей типографской краской. Сразу бросался портрет молодого практиканта. Шёл май пятьдесят девятого года прошлого века.

Этим героем публикации был молодой практикант Михаил Алексашин.

Красовался портрет курсанта Ростовского речного училища Михаила Алексашина и на Доске почёта. Была такая форма поощрения.

Прятал улыбку капитан. Улыбку прятал и «дед». Хотя был этот «дед» - старший механик - немного старше практиканта. Но уважением пользовался необычайным. На одном из первых донских теплоходов служили. Эти чудеса техники стали заменять трудяг – пароходы, более полусотни лет служившие на речных волнах.

Именно «дед» предложил поощрить практиканта. Курсант Алексашин был старательным. Он уже успел поработать на теплоходе «Череповец» после окончания ремесленного училища. Ремесленное было известно как «Академия Мозгового», с Первой линии в Ростове-на-Дону. Поработал маслёнщиком на пароходах – смазывал из маслёнки трущиеся части паровой машины. Отсюда и должность.

Ремесленное закончил с отличием. Хотя учиться было трудно. Но кормили сытно, по временам военным и послевоенным…Поступил Михаил в ремесленное, когда прошло всего девять лет со Дня Победы. По сей день вспоминает первое угощение в «Академии Мозгового» - жаренные в масле куски теста –«чибрики». После голодных послевоенных лет казались они блюдом деликатесным.

Вспоминались ещё жареные зёрна. Колоски собирала бабушка на колхозном поле. Уже после уборки урожая. На поле её и задержали за расхищение колхозного добра. Трое суток продержали в камере. Собрались отправить в лагерь. Вину бабушка признала. В последнем слове просила не прощения, ни снижения срока. Просила домой ненадолго отпустить – внук в хате закрыт голодный. И соседские дома все были разбиты. Открыть некому хату. Узнав об этом, совсем её судья отпустил. Может, помогло, что воюют два сына – Петр и Павел.

Поступил Михаил Алексашин в Ростовское речное училище. Открыли его почти сразу после освобождения Ростова-на-Дону от фашистов. Стали готовить специалистов для речного флота гражданского. Сейчас это учебное заведение стало Ростовским филиалом Московской государственной академии водного транспорта.

Первый курс учёбы в речном носил Алексашин погоны, как и все курсанты. Была в училище военная кафедра. На следующий год погоны сняли. Потом ещё на раз будет одевать и снимать Алексашин погоны, будет работать на речном флоте и служить на Военно-Морском. В каюту принёс он из роддома старшую дочь. Там жила семья.

Потому, когда вызвали в военкомат, предложили ехать на Северный флот, сразу пообещали жильё. Но это всё потом. Ещё были впереди Ягельное (ставшее Скалистым, потом Гаджиево) и Германия, Балтика и Куба, служба механиком и командиром, обслуживающей подводные лодки рейдовой плавучей зарядовой станции 613 проекта. Ждали серые будни в морской контрразведке и праздники общественных нагрузок. Государственные награды Советского Союза и Германской Демократической Республики. Но то, первое, поощрение запомнилось особо.

На северном флоте довелось Михаилу Алексашину поработать внештатным корреспондентом газеты «На страже Заполярья». А на теплоходе оформлял стенгазету полвека назад практикант Алексашин.

Не ошибся «дед» теплохода «Холмск» Волго-Донского пароходства, приглядываясь к старательному смышленому курсанту. А может якорь адмиралтейский, что синеет на левом запястье будущего капитана третьего ранга Алексашина прочно связал его биографию с флотом.

Вспоминает Михаил Алексашин - его сменщик, тоже курсант. Подражая механику, на приборы не смотрел. Опытный механик доверял своим рукам. Положив руку на трубы, определял температуру и импульс давления. Трубы шли рядом – синяя – охлаждение двигателя, жёлтая – маслопровод. Не глядя, старший механик определял их место и мог убедиться в нормальном режиме работы.

Принимая вахту, молодой практикант лихо положил руку на трубу. Глядеть на приборы – ниже его достоинства. Он «старый речной волк», почти «дед».
- Не сильно греется, - уточнил у «волка» механик, сдававший вахту, - ты же руку положил на белую трубу.

По белой трубе, проходившей рядом с жёлтой и синей, шли за борт фекальные воды из гальюна.

Был такой период, когда за борт летел шлак из кочегарок, отходы жизнедеятельности экипажа и пассажиров. Теперь такое случается не часто.

Сейчас Михаил Алексашин – историограф Ростовского-на-Дону морского собрания. Бережно хранит снимки, воспоминания, книги, рисунки. Среди них особое место у пожелтевшей вырезки из бассейновой газеты «Волго-Дон».

Газетный вариант "Речник Дона"