Глава 26. Вечер свидания

   С утра Георгий пошёл в католический храм - и неожиданно попал на концерт органной музыки. Органист приехал из другого города, специально, чтобы играть здесь, по приглашению Отца Ежи. Католический храм был почти напротив Главного корпуса. Красивое, обновлённое католиками готическое здание.
    Георгий знал, что католическая община в городе впервые появились после подавления польского восстания во второй половине 19 века, когда поляки были сосланы на Дон, и они объединились здесь с ранее переселившимися сюда армянами. Храм был открыт в начале двадцатого века, а при советской власти здесь была то столовая,  то ясли, то, как говорят, спортивный зал. Вновь передан католической общине он был в середине девяностых, и ещё долгое время реставрировался. Теперь он был милый и аккуратный. У входа летом цвели розы.
   Внутри храм был просто великолепен. С большими изображениями по краям Христа и Богоматери, с маленькими, филигранными скульптурами… Сейчас здесь было много народа; они сидели на лавочках. Где-то в задних рядах тихонько присел и Жорик. Пахло почему-то ёлками, ладаном и чем-то ещё приятным и трудно уловимым. Заиграл электроорган: торжественно, возвышенно. Так, что хотелось вдруг сорваться вверх, встать и начать молиться. Но это был концерт для всех желающих, а не церковная служба. Потом пел хор. И снова – орган. Горели свечи; и как-то всё было по-доброму, по-домашнему. А отец Ежи стоял в стороне, в проходе, и вежливо всем улыбался.
   Ещё в те времена, когда шло восстановление и ремонт храма, как-то раз Жорик проходил мимо. И отец Ежи, выходя на улицу, вдруг обратился именно  к нему:
  - Извините, позвольте вас спросить: где можно купить маленький лямпа?
  - Пойдёмте со мной; я покажу вам один магазинчик. Я как раз иду туда, - предложил Георгий.
   - Мне нужно закрепить маленький лямпа над входом в мой кабинет. Чем можно прикрепить… закрутить… маленький болт? – спросил отец Ежи по дороге.
  - Надо тогда взять плоскогубцы, и подкрутить немножко. Попросите кого-нибудь вам помочь, - не совсем понимая, о каком виде работы идёт речь, всё же посоветовал Жорик.
    - Как-как? Плёско…губцы? – повторил отец Ежи. - Вы проводите меня в магазин?
  В хозяйственном магазине на Московской, он, в длинной чёрной сутане католического священника, резво подошёл к прилавку, и громко попросил: «Мне нужна маленький лямпа и плёскогубцы»…
  Милый, маленький отец Ежи… Говорят, под него уже копают местные бандиты… Было уже несколько нападений, прямо на улице. Кто-то счёл отца Ежи ненужным конкурентом православия… Как ему, должно быть, тяжело нести службу в чужой стране. С её «понятиями» вместо законов, с равнодушием толпы и отсутствием элементарной, минимальной культуры.
   Концерт  вызвал у Георгия неожиданное ощущение праздника и доброго чуда. Пожалуй, это было как раз то, что нужно перед сложным вечером. Он вышел со всей толпой из храма, ещё немного побродил по городу: вышел к Собору, прошёл мимо музея, драмтеатра и дома с совой. И, пошёл по направлению к Будда – бару.
  Семёна Семёновича не было, Петька рубился по компу в «Мороувинд». На полу кабинета был постелен новый палас, и теперь точно совсем ничего не напоминало о ночном пожарище. Жорик побродил из угла в угол, наконец, присел, достал из пакета какую-то книгу по истории - и углубился в чтение.
  Йог пришёл часов в шесть.
  - Собирайтесь. Пойдём пешком, всю дорогу.
  Мнемозина сразу полезла в сумку.
Когда они вышли, на улице их ждал мелкий, моросящий дождик.
   Вначале, Семён Семёнович повёл их в центр. Там Жорик купил цветы у бабушки, ещё торчавшей на самой центральной улице, на Московской, возле аптеки, с последним букетом из трёх алых роз. Жорик с розами и все остальные отправились в тот район, где жила Зоя. От центра, от Московской, они постепенно спускались вниз и забирали вправо. Йог вёл их странной дорогой, какими-то закоулками. «Когда и у кого он узнал адрес Зои?» - удивился Жорик.
- У тебя. Считал, - обернувшись, ответил на его немой вопрос Семён Семёнович.
Жорик вздрогнул от неожиданности.
 Вскоре обычный, раздолбанный асфальт сменился старой, выложенной булыжниками, и не менее раздолбанной старинной мостовой. Выбоин на дорогах было много, и прохожие то и дело попадали ногами в лужи на тёмной, не освещаемой фонарями, улице.
  Около двери подъезда двухэтажного дома, уже во внутреннем дворике, Жорик сказал:
   - Ну… Я пошёл.
   - Удачи, - ответил ему Петька.
   - Мы будем здесь; побродим где-то неподалёку, - бросил Семён Семёнович.
   - Вроде бы, вокруг чисто? Не следит никто за окнами? - робко спросил Жорик.
   - Угу, - буркнул йог.
Дверь ему открыла Зоя, одетая в фиалкового цвета платье, радостная и весёлая.
   - Это – тебе, - сказал, входя, Жорик, и протянул букет.
   В это время из дверей в Зойкину комнату высунулась довольная физиономия Машки, уже знакомая Жорику по его недавнему кошачьему прошлому.
  - Ого! Зоя, а я и не знала, что к тебе кавалер заявится! Знала – не припёрлась бы сейчас со всем кагалом. Просто… Как вас зовут, кстати? – прервала она поток речи, который выпалила скороговоркой, и посмотрела на Жорика.
  - Георгий.
  - О, Георгий! – почему-то восхитилась Машка и продолжила почти скороговоркой. – Ну, а у Зои мама давно уже запланировала, что сегодня намылится к родственникам, с ночёвкой. Я, как услыхала это, так и подумала: вот мы все к ней и привалим. Не так уж часто такое случается. А ещё, вроде бы и праздник сегодня какой-то: ах, да, восьмое марта. Это ничего? Не помешаем?
  - Нет, конечно, - смутился Жорик, так и застывший возле двери. -Но я, так сказать, далеко не в статусе кавалера: мы недавно совсем познакомились. И приглашён как раз в вашу компанию.
  Рядом с Жориком, таким же истуканом, застыла Зоя.
 - Да вы оба – проходите, - хозяйским жестом пригласила Машка. – У нас там весело.  Есть гитара, Виталик сейчас романсы будет петь, собственного сочинения. А ещё – пришёл Софт… Ну, кликуха такая у парня. Его, вообще-то, Денисом зовут. Наташка пришла, Арина, Игорь. И городские поэтессы, может, вы о них слышали: Даша Пряничникова и Лиза Котельщикова. И художник, известный авангардист, Алексей.
  - Очень приятно, - не совсем к месту, заявил Жорик.
  - Проходите – проходите. А сумку – под вешалкой на тумбу для обуви поставьте. В комнате - сейчас довольно тесно.
  - Н-нет. Я её с собой…, - пролепетал Жорик.
  - А что там? – полюбопытствовала Машка. – Да, я ведь сама ещё вам не представилась: можно просто, Мария.
  - Великолепно! Кошка…
  - Что?!
  - В сумке у меня – кошка. Вы же спросили.
  - Зачем вы её сюда взяли?
  - Её нельзя оставлять дома одну. Переживает очень, - не зная, что ответить, придумал Георгий.
  - А-а… Ну и ну! Ещё один кошатник. Наша Зоя - тоже кошатница. Она своего кота конфетами кормила. Всё равно, неблагодарное животное, убегает всё время. Вот, опять - сдёрнул. Да, Зойка?
  - Нет, Масик по своей воле никогда не убежал бы. Говорят, что бабка, соседка снизу, из флигелька… Первый раз напугала его или даже избила, а второй раз - занесла подальше. Коты так просто не уходят. Они к месту привязываются. И к хозяевам.
  - А в третий раз что произошло? Ты ведь сетку поставила - «антикот», в своей комнате? Так - где же он? – допытывалась Машка.
  - Странное что-то с ним произошло. И не знаю, жив ли…
  - Вот и я… Очень хотел бы это узнать, - ляпнул Жорик.
  Машка посмотрела на него, округлив глаза. Но ничего не сказала.
  - Очень мне интересно, отчего коты пропадают или уходят, - попытался загладить свой конфуз Жорик.
  - Он раньше тоже пропадал, - пояснила, уже для Георгия, Зоя. - Ненадолго. Я его тогда нашла у студенческих общаг, в студгородке. Ведь мне его знакомые девчата подарили. Он у них в общежитии жил, пару лет. Все они закончили институт, и примерно через месяц надо было им тогда уезжать. И куда кота? На улицу? Мне жалко стало, я и взяла к себе бедолагу. А он такой хорошенький был, умный котик… Когда пропал первый раз – мне одни соседи сказали, что мальчишки дворовые запугали кота, кидали в него камнями. Другие - что бабка злая его избила. Пришлось ему убежать. Заблудился потом, наверное… И вышел на место прежнего житья: к общежитиям.
   - Может, он и теперь – где-то там? Вблизи от общежитий есть и частный сектор… Может, во двор к кому зашёл. Поищем завтра? – предложила Машка.
   - Не надо. Искала я уже…
   - Да что ж это мы в проходе стоим? Пойдёмте к нашим. Потом про кота поговорите.
  Жорик был... как говорится, не в своей тарелке. Сейчас он войдёт в комнату, и на него все уставятся. Многие - студенты, а он - препод. Ещё, почему-то с кошкой в сумке. Он, наверное, сбежал бы, настолько стало неловко. Но в сумке сидела Мнемозина, которой нужно побыть здесь подольше, чтобы взять информационный след... Кажется, снова пропавшего кота.
   В общем, Жорик – бочком, бочком, между вешалкой и Машкой, которая чуть не задушила его большим бюстом, он протиснулся в Зоину комнату.
  А Зоя пошла на кухню, искать вазу для цветов, чтобы поставить их в воду. Машка пошла вместе с ней.
  В комнате Зои, где оказался Жорик, теперь стоял принесённый с кухни, небольшой столик. Кто поместился - сидели за ним, Виталик и Даша – на диване, Лиза Котельщикова - в единственном кресле, а остальные - прямо на полу. Виталик играл на гитаре, а Даша пела. Что-то о трудном детстве и первых, протестующих против мира взрослых, подростковых стихах. Которые, лучше бы не писать никому. Дашу, Лизу, Игоря и Дениса Жорик помнил по своему кошачьему прошлому, остальных видел впервые.
   Неловко пройдя между слушателями, кивнув головой в знак приветствия, Георгий стал у окна, опираясь на подоконник.
   Виталик оказался его бывшим студентом: то есть, этот парень год назад проходил у Жорика культурологию. Он, доиграв мелодию, увидел препода, и даже машинально приподнялся, вытянулся в струнку и простодушно поздоровался:
  - Здравствуйте, Георгий Владимирович!
  - Ну, что вы… Можно просто: Георгий… Мы же не в институте, - стушевался Жорик ещё больше. – Здравствуйте, - сказал он затем с опозданием, и почему-то густо покраснел.
   Все остальные тоже представились новому здесь гостю.
  - Садитесь, - предложила Лиза своё место, при этом сама пересев на диван, поближе к Виталику. Георгий бухнулся в кресло, поставив на колени полуоткрытую сумку.
  - Я хочу вам прочесть своё новое стихотворение, - сказала Лиза, перебив всех других желающих спеть или прочитать что-нибудь. Громко и важно, стала читать про какие-то ветра, которые колотятся в немую жесть. Потом, не останавливаясь, про расставание под луной в час заката.
  - Молодец, Лиза, талантище! – завопил Игорь, и громко захлопал художник - авангардист, временно перестав выковыривать колбасу из тарелки с салатом оливье. Этими хлопками  он привлёк к себе внимание.
  - Позвольте, Алексей, а что это вы делаете с салатом? – спросила бойкая Даша.
  - Я вегетарианец. Не ем мяса, - пояснил тот.
  - Ну, и не ели бы вообще салат, - удивилась Лиза.
  - Я взял его из уважения к хозяйке, когда она всем раскладывала, - пояснил художник.
  - Тоже мне, уважение! – фыркнула Даша. – Да я, на месте хозяйки, вас бы прибила.
  Тут в комнату ввалилась Машка, должно быть, чуть посекретничав на кухне с Зоей. Неожиданно, она попросила:
 - Покажите кошку! У Георгия в сумке - его кошка, - пояснила она.
   Ну, что ж! Он вытряхнул на пол содержимое сумки. Мнемозина сперва напряглась и прижала уши, но потом, сидя на ковре, стала преспокойно чиститься, вылизывая шкурку красным язычком.
  - Спокойная. Кошка ориентальной породы. Обычно я люблю более пушистых, но эта – ничего так, симпатичная. Трёхцветная: приносит удачу, - сказала Даша. – Давайте, скормим ей Лёшкину колбасу.
  Мнемозина не отказалась. А потом пошла по всей комнате, спокойно изучая все углы.
  - А где Зоя? – поинтересовалась Арина.
  Тем временем, Софт, худой красивый парень с пышной шевелюрой, заплетённой во множество афрокосичек, принял эстафету у Виталика, взяв у него из рук гитару, и запел: «Ориентация – север…», легко переворачивая слова песни на мужской вариант: чтобы они звучали не от лица девушки, а от лица парня.
   - Вы... Кто-нибудь, помогите Зое… Чашки ей надо принести, чайник, заварник, всё к чаю, - предложила подруга Арины: кажется, Наташа. И подмигнула Жорику: не теряйся, мол, парень, и не упускай свой шанс.
  И он, действительно, вышел на кухню. Там, как ему показалось, было совсем пусто: не было кухонного стола. Потому, обычной тесноты – тоже.
  Зоя, стоя рядом с буфетом, выкладывала из кульков на тарелки печенье и цукаты.
  - Помочь? – спросил Георгий, присаживаясь рядом, на стул.
  - Нет, не надо. Я сама. Но вы не уходите. Мне одной здесь скучно, - и она улыбнулась.
  Жорик откровенно ею залюбовался, позабыв обо всём на свете. Зоя была такой милой… Ступала, как балерина. Осторожно, на носочках. И чувствовала, когда он на неё смотрел. Тогда по её щекам разливался румянец.
  Вскоре закипел чайник. Засвистел громко. И Зоя подошла к плите и выключила газ.
  Потом подошла снова к буфету, хотела взять вазочку с печеньем - наверное, чтобы понести к гостям. Но Жорик на лету перехватил её руку.
  - Зоя, давайте, посидим здесь ещё немного. Налейте кипятка в заварник. И подождём несколько минуточек, пока чай не заварится. А я… Расскажу вам что-нибудь интересное.
  - Тут хорошо… Тихо. Я не всегда люблю компании. Даже не слишком большие, - смущённо ответила Зоя. Они замолчали. И слышно было, как тикают мраморные настольные часы, поставленные на буфет.
  - Вы... Не рассказали, почему ваш кот пропал во второй раз. И где вы его снова нашли, - брякнул Жорик, чтобы нарушить затянувшееся молчание.
   Он знал, что во второй раз... Он сам и был этим котом.
  - Говорят, тогда его та самая злая бабка занесла куда-то. Один дедушка из нашего двора всё видел. Ну... Я очень расстроилась, а недели через две - смотрю, сидит мой Масик во дворе и на моё окно смотрит. Я его зову - не слышит. Подошла, взяла на ручки, а он почему-то вырывается... Запугали котика, наверное. Я в тот же день поставила сетку на окно, вызвала людей. Специальную, такую, чтобы кошки не выходили. Их, конечно, в основном на высоких этажах ставят... Ну, и вроде всё нормально было. Котик, правда, часто грустил, и я его выводила гулять, на шлейке. А два дня назад... Я об этом ещё никому не рассказывала, даже Маше. Мамы дома не было - она пошла в магазин. И вдруг в квартиру стали стучать, требовательно так. Я сразу почему-то испугалась. Голоса за дверью...какие-то злые, мужские. Масик заметался по квартире - туда-сюда. Выбежал на кухню, заскочил на буфет... На этот самый. И вдруг... Знаете, Георгий, я до этого тщательно вымыла окно; стёкла стали такие чистые, что их будто бы не видно... Может, не надо было их мыть так чисто? В общем, кот разогнался, и с налёту - с буфета, прыгнул на окно, и... Просто выпрыгнул на улицу, наверное думая, что стекла в окне - нет. Дзиньк - и полетели осколки в разные стороны... А он - получается, вниз, со второго этажа... Это окно не во двор же выходит, как моё - а в промежуток, между домами. Я подбежала, смотрю вниз - слава богу, он - на всех четырёх лапах... Но, за ним уже бегут, какие-то придурки, пытаются его ловить. Он бежал во всю прыть, завернул за угол - и целая толпа мужчин и парней бросилась за ним. А колотить в дверь почти сразу после этого перестали. Думала - вынесут её. Другое стекло мы вставили. А Масика я больше не видела - не знаю, что с ним. Странно всё это. И... почему-то очень страшно.
   - Да, Зоя. Странно и страшно, - как эхо, отозвался Жорик.
   И тут - на кухню ворвалась Мнемозина. С громким, раздирающим душу, мявом, она в упор посмотрела на Жорика своими вертикальными зрачками, а потом развернулась и устремилась в коридор.
  - Ваша кошка… Она что, ревнует? – спросила Зоя. - Или же, просто хочет в туалет?
  - Не знаю, - ответил Жорик, устремляясь вслед за Мнемозиной, которая, выбежав в коридор, стрелой направилась к входной двери.
  «Мнемозина взяла след», - подумал он, по ходу движения заглянув в Зоину комнату. Лишь заглянул - и вновь почувствовал нелепую неловкость. Быстро схватить сумку, брошенную рядом с креслом? Время... Уйдёт время. Ну её...
  - Как, вы уже уходите? – спросил кто-то.
  Жорик, ничего не ответив, снова скрылся, а у входной двери безумная Мнемозина уже карябала когтями дверь. Неподалёку присела на тумбочку Зоя, которая ласковым «кис-кис-кис» и попыткой её погладить пыталась успокоить кошку. Но та отчаянно отбивалась и шипела.
  - Зоя! – Жорик вмиг подскочил к девушке, став перед ней на колени. – Простите меня! Я – неправильный кавалер, полный неудачник, но… Если я останусь жив, и даже если – нет, знайте: я вас люблю. Это – серьёзно, очень, - и он, припав губами к её губам, страстно поцеловал Зою. Она не сопротивлялась. Их губы надолго слились в поцелуе. Потом Жорик выпрямился.
  - Прощайте! Мы постараемся... Узнать, что с Масиком. Но я не знаю даже, что будет завтра, что случится со мной... На всякий случай... Именно, прощайте, - и он открыл входную дверь, выпуская кошку, всё это время прооравшую благим матом, на свободу. Мнемозина мгновенно устремилась вперёд, в темноту подъезда. Жорик выскочил следом на лестничную площадку. Там, в подъезде, похоже, только что выбили все лампочки. Поскольку тьма наступила кромешная. Под ногами на площадке захрустело битое стекло.
   Несмотря на всю комичность странного прихода в гости, Георгию было не до смеха. И в прощании он высказал именно то, что чувствовал: полную растерянность в ожидании будущего, неопределённость судьбы, тревогу, ожидание внезапного удара.
   Прежде чем устремиться в погоню за кошкой, он обернулся. Зоя, растерянная, стояла в проёме двери, распахнутой настежь. Тогда Жорик сделал шаг назад, в квартиру. Обнял девушку.
  - Не стой на ветру. Сразу захлопни за мной дверь! И обещай мне, что не выйдешь сейчас из дома, что бы ни случилось… Никому не откроешь. Слышишь? – от волнения, он перешёл на «ты», потом - крепко обнял девушку, прижимая к себе. - Обещаешь?
  - Да.
  - Тогда… Всё же надеюсь, что до свидания. Я люблю тебя! – сказал он, отстраняясь, и быстро вышел.
  На этот раз, за его спиной сразу же захлопнулась дверь. Жорик спешно, через несколько ступенек, запрыгал вниз, устремляясь вслед за кошкой.
 Темень помещения была непроглядной. Впереди, в пустом пространстве  темноты, должно быть, возле входных дверей, орали коты дикими, совершенно не реальными голосами. Этот ор лишь отдалённо был похож на мяуканье, но более – на не совсем членораздельную речь, воспроизводимую кошачьей руладой. Но, именно – речь.
   «Быть может, это Мнемозина отбивается от обычных, земных котов? – неожиданно подумал Жорик. – Интересно, часто ли они ей досаждают?
  На улице, в проёме между тучами, светила не совсем полная, ущербная луна. Мнемозина ждала Жорика у дверей подъезда, и, по всей видимости, вышла победительницей из кошачьей бойни. Её пушистые, наглые соперники, жаждавшие ласки, с позором бежали.
  Жорик нагнулся и погладил кошку. Но она дико посмотрела на него своими жёлтыми сейчас глазами и утробно  взвыла.
  «Ясно, почему они разбежались», - осознал Жорик и даже посочувствовал обычным, местным котам.
  Кошка завернула за угол и вышла через железные ворота двора на абсолютно тёмную, не освещённую ни единым фонарём, улицу. Железные ворота располагались в арке между Зоиным домом и глухой стеной соседнего здания. Они вели на другую улицу: туда, куда по словам Зои, выскочил из окна второго этажа Масик, прежде чем дать дёру. Семён Семёнович и Петька оставались его ждать совсем в другой стороне, через двор, при выходе на параллельную улицу. Обычно и Зоя приходила домой с той стороны.
   Необъяснимый страх и неприятные предчувствия пробрались в сердце Георгия. Город недаром слыл бандитским, а сейчас было самое опасное время… После девяти на улицах лучше было не появляться.

   «Шмонать» поздних прохожих в городе было удобно: темнота, кроме как на Платовском и Московской, была везде кромешная. И безлюдье: куда здесь и зачем выходить по вечерам? Нормальным, конечно, людям? Особо славился, как все знали, так называемый «Круг». То есть, сквер, где был какой-то памятник,  вокруг которого, описывая при этом почти полную окружность, заворачивали  все автобусы и другой транспорт. Кроме тех машин и автобусов, которые спускались с новочеркасского бугра вниз: к Хотунку. Дальше, полями, пересекая по мосту речку, они ехали на посёлки, где были сплошь заводы, которые теперь не работали или почти не работали и отдалённые жилые кварталы, перемежаемые пустырями и лесополосами. Те районы города славились совершенно бандитскими нравами, и в одном из них некогда проживал известный на всю страну Чикатило.
   Раньше вместо сквера на Кругу была большая церковь, которую то ли взломали, то ли взорвали. Предполагаемая «лучевая симметрия» дореволюционного города в целом была разорвана, раскромсана и уничтожена.
   Кроме Круга, как недавно предостерёг Жорика его христианский друг, иконописец Федя, совсем неподалёку от студенческого городка был свой Бермудский треугольник. Там постоянно случались так и не раскрытые убийства. Тоже – в небольшом сквере.
   Но и на простых, ничем не приметных улочках тоже не бывало безопасно. Особенно, в тёмное время суток.
   Поговаривали также, что у местных бандитов с недавних пор бытовала игра в карты с особыми условиями: проигравший идёт на указанное «дело», грабёж или избиение прохожих; быть может, даже убийство. Просто, того, кто в данный момент подвернётся под руку на пустой и тёмной улице. Своего рода, бандитская рулетка. Проигравшего сопровождают зрители и оценивают «первый опыт».
   Версия была похожа на правду… И мигом прокрутилась в голове Жорика, уже ступившему за пределы ограды и за железные ворота с ощущением необъяснимого ужаса. «А если за нами ведётся наблюдение инопланетян далеко не доброго нрава, имеющих здесь интересы, то нужна совсем небольшая корректировка, мизерное воздействие – и банда  направит своего неофита туда, куда они скажут. Какие проблемы? Разобраться с человеком зачастую не сложнее, чем с уличным котом. И никто ничего не узнает» - подумал Георгий, пытаясь отыскать глазами в темноте Мнемозину.
  Увы, его предчувствия самым гадким образом оправдались.
 - Стоп, парень! Деньги гони сюда, - к нему уже подходили трое. Кошка, замеченная Жориком только теперь, проворно прыгнула в ближайшие кусты.
  У одного из троих: того, который шёл впереди, - в руках блеснул нож. Похоже, забавлялись эти ребята по-черному; и, возможно, не зря ходили слухи о том, что разбойные нападения участились. Самый активный, явно хорохорясь, процедил сквозь зубы:
  - Слыхал, что говорю? Или ножиком пощекотать?
  Двое других отступили в более глухую тень - и спокойно наблюдали. Пока не вмешиваясь.
  - Да пошёл ты, - ответил ему Жорик, как можно спокойнее. Потом вывернул карманы. При этом на землю выкатилось несколько мелких монеток. – Вот и всё, что есть, - простодушно сказал он.
  - Подбери, - процедил незнакомец сквозь зубы. - Если жизнь дорога.
  - Не настолько, – ответил Жорик. – Сам подберёшь! – и мгновенно отпрыгнул вбок и побежал в сторону, противоположную расположению затаившихся гоп-компаньонов собеседника.
   «Вроде, нельзя поворачиваться спиной к нападающим: собакам или гопникам. Будут травить. Но там, дальше, после глухого забора, снова следуют жилые дома. Есть окна полуподвального этажа... Если они не забраны решёткой, можно будет попробовать пробить стекло ногами и ввалиться в дом к людям. За разрушения я заплачу позже. Главное, произвести как можно больше шума, - отчаянно подумал Жорик.
  - Грабят! – заорал он на бегу, предварительно набрав полные лёгкие воздуха.
  Нападавшие слегка отстали, и, похоже, явно колебались, стоит ли преследовать свою потенциальную жертву.
  И тут из следующей подворотни, от тех самых жилых домов, ему навстречу, отрезая дорогу к спасительным окнам, в которых горел свет - вышли ещё двое.
  «Это – конец, - тоскливо подумал бедный преподаватель. – Завтра на этой улице найдут мой остывший труп». Он остановился.
  - Спокойно, Маша, я – Дубровский, - сказал вдруг первый из тех двоих, невысокого роста, крепкий и коренастый. И Жорик с облегчением узнал голос своего знакомого йога. Тогда, рядом – получается, Петька. Они подошли, встали с обеих сторон от Жорика, и Семён Семёнович крикнул вперёд:
  - Эй, парни! А мы – с ним. Что, соберёмся трое на три? Некрасиво втроём на одного. Не по-мужски, - и он достал из кармана нож, который сверкнул в лунном свете.
  - Линяем отсюда! Я этого типа знаю. С ним лучше не связываться, - сказал кто-то из троицы. И они поспешно кинулись в бега.
 - Мнемозина… она спряталась в кустах. Нужно найти кошку, - пробормотал Жорик.
  - Я хорошо знаю город. Эти места - тоже. Здесь, после нескольких жилых домов,  подворотен и высокого забора, есть заброшенный дом. Там - только развалины и старый сад… Ничейная территория. И, похоже, место встречи всех котов этого района. Они так и посверкивали на нас глазами, пока мы изучали эти живописные окрестности, - сказал Семён Семёнович.
  - Прости, Георгий, что слишком увлеклись изучением кошачьих троп. И прозевали твой выход, - сказал Петька.
  - Ничего… Успели относительно вовремя, - усмехнулся Жорик. - Да и показался я... Совсем с другой стороны.
  - Ну… Хорошо, что ты в штаны не наложил, - пошутил его друг.
  - Думаю, Мнемозина сюда устремилась, чтобы взять след Масика. Он ушёл от Зои два дня назад, через окно. И за ним гнались люди. А также, незнакомцы ломились к Зое в гости, - кратко описал Жорик ситуацию.
- Вперёд, к полуразрушенному дому! Кошка должна быть сейчас где-то рядом. И если Масик ушёл от преследования - он наверняка хоть ненадолго,но спрятался там. Для котов там раздолье - они лёгкие. А людям все эти гнилые балки и прочее сразу полетит на головы, - размышлял вслух Семён Семёнович.
  - Кис-кис-кис, - позвал Жорик, снова высматривая в темноте кошку.
  И она появилась. Подтянутая, ориентальная – как ему недавно сообщили, с вытянутой мордочкой. Понюхала воздух.
   - Пойдём, Мнемозина! Испугалась? – Жорик погладил кошку. Она замурлыкала. Потом сверкнула горящими, включившимися фарами. И устремилась вперёд. Однако, у пустого дома она задержалась лишь  ненадолго, и вскоре понеслась дальше, вдоль по улице.
   Через некоторое время, остановилась, поджидая их всех, обернулась назад и смешно чуфыркнула.
   - Юморная кошатина! – своеобразно похвалил Семён Семёнович.
   Далее последовали улицы, переулки, подворотни… И так, казалось, до бесконечности. Пока кошка не оказалась позади большой, длинной многоэтажки - и не прыгнула в подвал через выбитое стекло форточки, вдобавок, просочившись в узкую щель между металлическими прутьями.
   Похоже, внутри было холодно и сыро. Да и на улице – не тепло. Мёрзли ноги и стучали зубы. А они, все трое, как идиоты, стояли возле кошачьего лаза, заглядывали внутрь, нюхая сырость и плесень - и ждали.
   Наконец, она показалась. Держа в зубах мышь. При этом, в свете луны Жорику показалось, что она ехидно улыбается.
   - Она – что? Просто здесь охотилась? – спросил Петька.
   - Похоже на то, - ответил Семён Семёнович. – Георгий, ты плохо её кормишь?
   Кошка, слегка поиграв уже удушенной жертвой, осторожно её съела. Хряп – хряп – хряп…
  - Жалко мышку, - сказал Жорик. – Ну, Мнемозина, ты и хищник!
  - Ну да! Таким хищникам – лишь лабораторных мышей давить, - усмехнулся Петька. – Ну, милая, а теперь – куда?
  Кошка зыркнула на Петьку, шумно фыркнула, облизалась, умылась… Потом громко мяукнула – и пошла дальше. Остановилась возле такого же полуподвального окна, с выбитым стеклом в форточке. Только, ещё и без решётки… Снова мяукнула: лезьте, мол, кто-нибудь за мной… Так было понимать, наверное?
 - Лезь, начинающий инструктор по йоге, - хихикая, приказал Семён Семёнович.
  - Мне лезть? – удивлённо спросил Петька.
  - Ну, не мне же. Ты у нас самый худенький, да и Георгий без того на сегодня настрадался, - усмехнулся тот. – Думаю, она хочет с нами поговорить… Станешь на время котом: за одно, проверишь своё совершенствование в медитации… Если помедитируешь хорошо, в облике кота – то быстро станешь снова человеком. А мы тут постоим. Воздухом подышим.
  - Но ведь сегодня - почти полная Луна. Ночь. Она - что, не может по-человечески всё объяснить?
 - Ну, может быть, по какой-нибудь причине здесь опасно применять трансформер, - развёл руки Семён Семёнович. - Не дрейфь. Я знаю не более твоего.
  Петька вздохнул, и полез через форточку в подвал. Головой вперёд. Должно быть, удержался на той стороне за что-то - и аккуратно, постепенно, протиснул тело.
- Не зря, он у меня позу Павлина делает. Руки сильные. Вот и пригодилось умение, - ехидно прокомментировал Семён Семёнович. - Ничего. Мы покараулим зато. Чтоб со стороны - никаких неприятностей.
 Георгий заглянул через выбитое окно, посветил фонариком «сотового». Петька уже спрыгнул на пыльный, цементный пол. Вдали были какие-то ящики, и там же мерцали время от времени кошачьи светящиеся глаза. Много глаз. Должно быть, обыкновенных котов…
- Отойди, не мешай. Дай пройти кошке, - посоветовал йог.
  Действительно, следом за Петькой, вниз ушла Мнемозина.
  Должно быть, внизу Петька стал остервенело крутить пассы… «Дыхание саблезубого тигра»… Георгий не подглядывал, не смотрел в подвал... Но - чувствовал волны энергии. И сердце билось иначе, чем обычно. В такт движениям друга.
  Они с Семёном Семёновичем прождали с полчаса. Наконец, вылез Петька. В человеческом облике... Он просто аккуратно вынул стекло: на той стороне, оно крепилось маленькими гвоздиками, которые пришлось отогнуть.
  - Ну, вот, варвар... Котам в подвале теперь будет холодно, - пожурил Семён Семёнович.
  - А как бы я иначе вылез? - оправдывался Петька.
  - Ладно... Я что-нибудь сейчас придумаю, - и йог куда-то отлучился. - Расскажи ему всё пока. А я уже в курсе.

Петька и рассказал... Когда он обратился в кота, Мнемозина ему сказала:
  - Я взяла след. В этом доме скрывался Масик, когда ему удалось уйти от преследователей. Да, он от них ушёл, когда бежал из дому Зои. Я здесь сделала вид, что я - обычная, земная кошка. Потому, и поймала мышь. Иначе, они не доверились бы мне. А о тебе я им рассказала, что тебе можно доверять. Я как бы за тебя отвечаю - а ты, как бы... Инопланетный коточеловек...
- Я?!
- Ну, ты сыграешь эту роль. Настоящий Масик умудрился войти к ним в доверие. Говорил с обычными котами, здесь, в подвале. И они согласны... поговорить с тобою. Чтобы ты его спас. И потому, они тебе всё расскажут. Пойдём.
Так Петька оказался в кошачьем кругу, в самом его центре.
- Ну, в общем, я говорил с котами. Оказывается, обычные коты знают про таких, как Мнемозина. Или - Масик. «Необычный кот», как они его назвали, рассказывал им даже о том, что закопал в горшке с кактусом прибор, потому что комендант общежития – не человек, а наш общий враг. Коты отозвались, что в городе много врагов: тех, кто направляет расу людей по низменному пути. А ещё, они мне сказали, что сейчас Масик ушёл от Зои потому, что его выследили и собирались учинить погром в квартире этой девушки. Потому, он отвёл удар на себя, и за ним погнались. Однако, я заскочил вперёд. Если по порядку, то раньше он действительно закопал прибор у тебя в комнате. Комендант общежития была в сговоре с врагами: они собирались устроить обыск и поймать кота. Потому, он срочно предпринял такие действия. И сменил хозяйку. Но, он намеревался как-нибудь вернуться, запрыгнуть в форточку в отсутствие людей и забрать браслет. Но, всё не получалось: общежитие, в особенности эти окна, были под особым контролем и слежкой. А потом, враги, должно быть, взяли его след. Пронюхали, что он живёт у Зои. И, когда он гулял однажды, за ним погнались. Ему пришлось сбежать, он долго скрываться в подвалах. Большей частью, и этого большого дома. Он питался даже мышами: Мнемозина попробовала, и говорит, что это… гадость. «Обычно наши враги оставляют преследование нашей расы, если понимают, что мы лишены прибора. Принимают нас за обычных котов. Бывает, следят недолго – но отстают. А про Масика они … Почему-то, догадались, что он – не простой кот. И что он уже собрал о них много информации. Должно быть, враг становятся опытней», - так, после беседы с другими котами, сказала мне Мнемозина. Живя в подвалах, Масик, думая, что слежка унялась, наконец, вышел и решил, что можно уже вернуться к Зое. Он осторожно наблюдал за домом - и вдруг с удивлением понял, что его место занято. Этому могло быть два объяснения: скорей всего - подстава. Ловят на живца его соратников. Но, возможно, это - просто другой, похожий кот, которого случайно подобрала Зоя, считая его Масиком.
- Так оно и было... Только, этим котом был я, - добавил Жорик.
- Да. Но, чтобы выяснить этот вопрос, настоящий Масик иногда приходил - и осторожно следил за окнами, - добавил Петька. - Однажды он понял, что другого кота уже нет... Что бы это значило? Он призадумался и потерял бдительность, когда Зоя... Как раз, увидела его - и забрала домой. Итак, два дня назад он бежал через окно от Зои. Но, не прятался: зачем-то выходил из подвала и даже ездил по городу с таксистом. И тут… Эти… В общем, здесь, при подходе к этому дому, его  выследили снова. Поймали, запихнули в мешок - и уволокли куда-то…Так сказали коты.
Почти всё время рассказа Петьки, Сан Саныч заделывал окно: сходил куда-то, раздобыл клей «Момент» и даже строительную пену.
- Стекло должно быть на прежнем месте! - сказал он, подняв вверх указательный палец. - И вообще, ребята, старайтесь как можно меньше оставлять следов и разрушений.
Тем временем, показалась и Мнемозина. Должно быть, кошка вылезла через первую выбитую форточку: там, где окно было с решёткой. Глаза кошки странно светились, а шкурка в лунном свете отливала серебром.
- Здесь мне удалось взять его новый след: сильные эмоции остались. И он...посылает мысли браслету. Раньше он этого не делал. След как бы привёл меня к его мыслям… Я не сомневаюсь: он сейчас в плену, за большим железным забором с колючей проволокой. Я ощутила его боль, его страдания. Его пытают. Быть может, хотят узнать, где он спрятал трансформер. Или, что-то выпытать о нашей расе. Наши секреты. И там, с ним – ещё двое пленников… То ли наших представителя, то ли – представители другой инопланетной расы. Их тоже пытают. Ни у кого из них нет приборов связи. Ни у одного… И он, Масик, во время пыток… Уже потерял облик земного кота. У него не осталось сил на то, чтобы сохранять земной облик. Он стал собой.
- Зачем он... Не спрятался от врагов. Не затаился? - спросил Жорик. - Ну... Когда был здесь, в этом доме.
- Он понял, что кто-то из людей был Масиком. Он понял, что его браслет - у меня. Он понял всё. И решил взять удар на себя, чтобы из-за него не страдали люди и... я. Но, мы должны его спасти. Он теперь открыл такое осиное гнездо, что... В общем, новые сведения об этой планете, полученные Масиком - ничто по сравнению с предыдущими.
  - Мнемозина, какая ты молодец. Ты нашла, где скрывался Масик! Никто б не справился с этой задачей лучше, чем ты, - похвалил кошку Петька.
  - А то! – гордо ответила она. – А теперь… я возьму дальше его остаточный след. Быстро. А вы – не отставайте. Я приведу к тому месту, где его пытают.
 - Почему, однако, ты сама не поговорила с котами, ведь могла бы, и рассказать потом нам обо всём - тоже? - спросил Петька.
  - Ничего, разговор с котами - тебе на пользу, будущий йог! К тому же, ты довольно быстро управился с обратным превращением, - усмехнулся Семён Семёнович. – Зачёт тебе по медитации. Мнемозина, я так понимаю, что тебе сил на разговор с нами лучше не тратить больше? Завершаем беседу. Ведь, понадобятся тебе силы, для дальнейшего бега?
  - Ага, - согласилась кошка.
  - Для дальнейшего - чего? - удивился Петька.
  - Чего тут неясного? Кошка берёт остаточный след - и даже слышит мысли, что посылает браслету Масик. Она поведёт нас - и обязательно выведет к тому месту, где их представителя - или, даже представителей - держат в плену. Там мы решим, как проникнуть в этот гадюшник. Разберёмся на месте, - ответил йог. - Так, милая?
  - Мрау-ы!
  - Ну, что? Ноги в руки – и понеслись. Кошка уже на старте, - сказал Семён Семёнович.
   Действительно, Мнемозина посмотрела на них – и затрусила вперёд, по тёмной улице. Вначале - не спеша. Потом обернулась: проверила, что люди вполне способны за ней следовать.
  И… Началась гонка. Снова – улицы, переулки; потом – окраина города. Слегка подмёрзшие, лужи; в одну из них ногой угодил Петька, погрузившись ботинком в жидкую грязь. Дальше - заборы, буераки, старая дорога с покорёженным асфальтом… Лесополоса, трасса, высохший прошлогодний бурьян, грунтовка, овражек… Вдали – небольшое селение.
   Все уже устали бежать. Особенно, по бездорожью. Преследовать кошку было не слишком весело… Но вот, на отшибе от небольшого посёлочка или хутора, пошёл забор из сетки Рабицы, с колючей проволокой наверху. Потом он перешёл в длинный, глухой железный забор, с большими, массивными воротами. За этим забором, если смотреть издали, похоже, виднелись строения с глухими стенами, сараи… Впереди залаяли собаки.

   Светало. Кошка остановилась и чутко прислушивалась, сосредоточенно поведя ушами.
   - Это – здесь? Он… Здесь? – спросил Семён Семёнович, присев на присядки и посмотрев кошке прямо в глаза.
  Через глухие ворота, напротив которых они теперь находились, было абсолютно не видать, что там, во дворе.
   Показалось, что кошка… кивнула Семёну Семёновичу.
   - Здесь, - подтвердил он. – Увы… Неужели, именно сюда забрали Зойкиного Масика? Печально…
   Мнемозина слабо и как-то грустно мяукнула.
   - Гм… Нет ли хоть какого-нибудь опознавательного знака? – задумался йог.
   - Вот… Табличка небольшая, - вскрикнул Петька, отойдя чуть дальше. – Сейчас прочитаю.
   Тем временем, собаки залаяли громче. И, похоже, подошли к самым воротам. Они старались перелаять друг друга, и, судя по их громкому лаю, псин стало ещё больше.
   Вдали послышались голоса. Кто-то даже пульнул в воздух.
   - Ружьё, похоже, проверяют. Уходим отсюда, - резко рявкнул Семён Семёнович.
  Петька подхватил на руки Мнемозину, и они дёрнули к трассе, где по грунтовке, где напрямик, полями. Вскоре, Петька передал кошку Жорику, и тот засунул её себе под куртку.

  На трассе Семён Семёнович тормознул грузовик с фургоном.
  - Куда вы это в такую рань? – спросил водитель. – Ну, что ж. Полезайте под тент.
  - Да, по работе договориться нужно; к шести уже в городе быть, - озабоченным голосом заводского работяги, ответил йог.
  - А-а! Попытайте удачу. С работой сейчас туго, тем более - если живёте на селе… Там - совсем безнадёга. Ступайте в кузов, почти до автовокзала подброшу – а там пешочком чуток. Мне раньше, к дачам сворачивать.
  - Хорошо, спасибо! – проорал Петька. Он первым вскарабкался на грузовик, становясь ногами на какие-то скобы и выступ. Жорик незаметно для водителя передал ему  кошку и полез следом. Ему слегка помог Семён Семёнович. И вскоре все трое были наверху. Сразу же машина тронулась. Лавочек внутри, под тентом, не было. Ничего вообще не было. Только, в глубине валялись пустые мешки. Да и лавочки, пожалуй, окажись они здесь – были бы без надобности: трясло так, что пол постоянно уходил из-под ног, и все подпрыгивали, рискуя сбиться и упасть. Потом все трое, короткими прыжками на ухабах, переместились на самое удобное здесь место: там, где сбоку была голая железная ручка или скоба - на одной из балок каркаса, на которых крепился тент. За эту скобу можно было ухватиться. Что они и сделали. Так и ехали, постоянно взбрыкивая на кочках, и тряслись, вцепившись изо всех сил в эту железяку. Попытались поговорить, но не было слышно абсолютно ничего; только шум и грохот.
   Наконец, где-то их тормознули: похоже, у поста ГАИ. Наверное, проверяли документы у водителя. А потом молодой гаишник заглянул и в кузов… Удивился, но ничего не сказал: его интересовал только неживой груз. А такого здесь не было.
  - Это – попутчики. Подобрал на трассе, у поворота на Грушевку. На заработки в город едут, - прокомментировал водитель. А те, что в кузове, только молча переглянулись, ожидая проблем. Но их не последовало.
   - Понятно, - ответил гаишник, и, похоже, дал добро. Потому что их никто не высадил, а вскоре машина, уже более медленно, так как теперь следовала в черте города, двинулась и вновь затряслась на ухабах.
   - Вылезайте, мужики! – вскоре предложил благодетель, уже притормозив машину. Они и вытряхнулись; осторожно слезли вниз по скобам и уступам. При этом, Жорик осторожно придерживал рукой Мнемозину, спрятанную под курткой и спускался последним. С довольно высокого ещё расстояния, нужно было прыгать; Петька и Семён Семёнович спрыгнули. Жорика же йог просто и осторожно спустил на землю, чтобы поберечь Мнемозину.
 Поблагодарив водителя, они отправились восвояси.
   - До вокзала – уже близко. Поворот видите? – неслось им вслед из кабины.
   Да, поворот они видели.
  - Ещё раз, большое спасибо! – проорал водителю йог.
  Петька и Жорик отлично знали эти места: лесополосу впереди, потом - здание автовокзала, что будет влево от трассы…
   Жорик в лесополосе спустил на землю кошку: Мнемозину явно тошнило, и даже слегка вырвало.
   Вскоре они перешли дорогу и направились к зданию автовокзала. Внутрь не зашли, незачем: скоро здесь развернётся городской автобус или маршрутка.
   - Жорик, тебе к которому часу на работу? Не опоздаешь, если в общагу заскочишь, отдохнёшь там немного? – спросил Петька.
   - У меня сегодня совсем нет пар: в этом полугодии учебная нагрузка меньше. Но, в десять будет заседание кафедры. Если зайду в общагу, даже успею поспать немного…
   - Бери с собой кошку, - посоветовал Семён Семёнович.
   - На заседание?! – Жорик аж подпрыгнул.
   - К нам принести - сейчас тоже не резон. У меня будут дела. Надо кое-что проверить. Немедленно. А Петька, наверняка, вскоре задрыхнет. Ничего, поносишь её немного в сумке… Впервой, что ли?
   - Сумку я у Зои оставил, - уточнил Жорик. - Придётся, кошку носить в рюкзачке.
   - Давай, так: я пойду домой, тоже посплю, хоть пару-тройку часов… А потом – подойду к тебе, ко входу в институт. К десяти. Заседание – в Главном корпусе, конечно? – спросил Петька.
   - Да.
   - Там я заберу у тебя кошку. В общаге её точно оставлять нельзя, - Петька нахмурился.
   - Похоже, она притягивает к себе неприятности, - тихо произнёс Жорик.
   - Или же, это неприятности выслеживают её, - не согласился Семён Семёнович. – Бери у него, Петя, кошку. У Главного корпуса, в смысле… И неси её к нам, в Будда – бар. Только, позвони вначале по телефону, когда будешь подходить. Я постараюсь быть там к одиннадцати. Вот и встретимся. Придёшь раньше - погуляй немного. Кристины там тоже не будет: скину ей сообщение, чтобы приходила попозже. Договорились?
   - Хорошо, - кивнул Петька.
   Тем временем, подъехал автобус, развернулся, остановился и зашипел: двери открылись. Немногочисленные в этот час пассажиры вышли.
  - Поехали… Садимся, карета подана! – сказал Жорик.