Глава 27. Не состоявшееся заседание

    Он стоял около входа в Главный корпус, немного в стороне, на терраске, опираясь на широкие белые перила, и смотрел вниз. По лестнице, почти непрерывным потоком, поднимались студенты.
   «Где же ты, Петька?» - беспокоился Жорик. Было без четверти десять. Заседание кафедры скоро начнётся, и на него лучше не опаздывать, чтобы лишний раз не злить коллег.
   Вдруг он заметил Оксану. Молодая преподавательница  не спешила войти внутрь здания... Даже, наоборот: она выходила из огромных, тяжёлых дверей Главного корпуса. Это настолько удивило Жорика, что он окликнул коллегу, несмотря на то, что они так долго не разговаривали. Оксана уже стремительно спускалась по лестнице - но обернулась. Смутилась. Оба панически избегали встреч наедине, а при людях - в лучшем случае, натянуто здоровались, тут же отводя глаза в сторону. Но тут… Жорик вдруг почувствовал: произошло, стряслось что-то неожиданное; ему показалось, что Оксана сильно встревожена. Вот она отыскала глазами  того, кто её окликнул... Пару секунд хотела отвернуться, поскакать дальше по ступенькам. Вдруг, внезапно передумала. Вернулась, приблизилась.
   - Здравствуйте, Георгий Владимирович, - сказала нейтрально.
   - Здравствуйте, Оксана… Вы не идёте на заседание кафедры? – спросил Жорик.
   - Нет. Его не будет. Увы…, - ответила она.
   - Как? Почему?
   Оксана обернулась назад: в это время, ко входу прошли группкой знакомые студенты; они громко и дружно поздоровались. Жорик и Оксана ответили важно, по-преподавательски, на их приветствие.
   - Это… Не на улице рассказывать. В смысле, не перед Главным корпусом. Но, не ходите сейчас на кафедру. Мы - в одной лодке. Ни вас, ни меня… Искать сейчас не станут и не позвонят, почему нас нет. Потому что Павла Сергеевича сегодня тоже там не будет. А сидят на кафедре… Только Зинаида Григорьевна, Поросин и прочая её команда. Они пьют чай и радуются жизни. Настало их время.
   - Что-то случилось?
   - Да. Случилось.
  В это время, Жорик замер. Потому что заметил Петьку, про которого он даже забыл на время этого короткого разговора.
    Петька взлетел по ступенькам, спеша к Жорику, и теперь застыл за спиной Оксаны. По его лицу было видно, что только вблизи он понял, за чьей спиной он, собственно говоря, находится. Оксана обернулась - и увидела именно это выражение растерянности, боли и... Откровенного ступора. А затем… Они так и стояли. Глядя друг на друга. В упор, минут пять.
   - З-здравствуйте, Оксана, – вырвалось у Петьки.
   - Что... всё это значит? – её брови поползли вверх. Петька стоял и молчал. Похоже, он снова впал в ступор. Тогда, Оксана взглянула на Жорика.
   - Оксана… Он… Мой друг… Петя… Ну, в общем, некоторое время тому назад он вёл за меня лекции и семинары. Хорошо под меня замаскированный, - отчаянно, громким театральным шёпотом, выдавил из себя Жорик. – Я… Мне… Очень нужно было уехать, на некоторое время. И… не потерять при этом работу. И он… был мной. И я… Совершенно не знаю, что же произошло меж вами. И тогда, когда я вернулся... Конечно, я не мог ходить на танцы. Я танцую, как пингвин. А в тот вечер, когда все отмечали Новый Год… Я просто… Не знал, что мне делать, - продолжал он сбивчиво - и не обращая внимания на то, как на них всех смотрят проходящие мимо студенты.
   - То есть, он… Замещал вас, читая лекции, ведя занятия, и…
   - Ходил на танцы. Я замещал Георгия полностью: даже, жил у него. А на танцах... вы были моей партнёршей. Простите, Оксана, - смущённо закончил Петька, приблизившись почти вплотную.
  Неожиданно, Оксана громко рассмеялась.
  - Ну, вы и…, - она не закончила.
  - Придурки? – подсказал Жорик.
  - Изобретатели… Лицедеи…, - закончила фразу молодая преподаватель.
  - Оксана, я тоже прошу у вас прощения. За испорченный зимой вечер. Я… Просто растерялся, - добавил Жорик.
  - Извинения приняты, Георгий. Но… Говорите тише: у проходящих мимо студентов напрягаются уши. Давайте, мы все пойдём в институтский дворик. А то… Здесь ещё и служба безопасности где-то поблизости. Скоро нами и нашим весельем заинтересуются, - сказала Оксана.
  - Но, ему прямо сейчас – на заседание кафедры. Беги, кстати. И рюкзак давай сюда.
  - Заседания не будет, - сказала Оксана. – Пойдёмте, расскажу вам печальную новость.

  Пока они шли мимо больших институтских ёлок, вдоль жёлтых стен Главного корпуса, Жорик пробормотал:
  - Вы скажите вначале хоть пару слов: что там произошло? Кого-нибудь уволили, у нас на кафедре? Может, нас всех хотят уволить? Ну… тех, кого приняли при Павле Сергеевиче?
  - Пока – нет, - ответила Оксана. – Но, заседание отменили… И Павел Сергеевич в больнице.
  - В больнице? Что с ним? – с двух сторон, почти одновременно и синхронно, спросили Петька и Жорик.
  - Ещё немного пройдём - и я всё расскажу, - ответила Оксана. Они уже входили внутрь институтского дворика через чугунные ворота. Петька не выдержал: стрельнул у паренька, что проходил мимо, сигарету и «огонька», и теперь курил. Вообще-то, он давно бросил. После превращения в кота. Но, бывали и теперь моменты. Например, сейчас… Переволновался чуток.
   Они пошли не на стадион, но и не на те лавочки, что были под дубами. Стали просто на аллее, под старой липой с чёрным, корявым стволом. Было прохладно – но не слишком: ветра не было совершенно.
 - Вчера, после моей последней пары, примерно в шесть тридцать, я зашла к Павлу Сергеевичу в музей. Он там занимался с дипломниками. Павел Сергеевич обещал мне отдать свои материалы: конспекты по истории искусств и культурологии. Ведь он сейчас не ведёт эти предметы. Но, читал по ним лекции раньше. Я взяла его конспекты, а он пригласил меня в гости. Я у них часто бываю; хорошо знаю его жену и младшую дочь. И моя мама их хорошо знает: можно сказать, мы дружим семьями. Павел Сергеевич был какой-то грустный, и мне, кроме всего прочего, захотелось слегка поднять ему настроение, составить компанию. Проводить его до дому… Он увлечён своим новым предметом, а я – по специальности дизайнер. И потому, у нас всегда есть темы для обсуждений и разговора.
   За беседой, мы дошли до его дома. Прошли мимо песочницы, качелей и лавочек, где играли дети. И в это время... мне позвонили. Я посмотрела на сотовый: мама. Она сейчас поехала к своему брату в Белоруссию, по семейным делам. В общем, в подъезде было бы плохо слышно, и я осталась во дворе.
   - Ну, Оксаночка, квартиру нашу вы знаете; поговорите с мамой – и поднимайтесь. Будем ждать, - сказал Павел Сергеевич. Я кивнула, и он направился к подъезду.
  Как оказалось впоследствии, дверь с домофоном была не закрыта: её взломали. Но тогда Павел Сергеевич не обратил на это особого внимания: мало ли, дети побаловались. Он вошёл в подъезд. Далее, я воспроизвожу описание событий с его слов. Павел Сергеевич вызвал лифт. И тут, сзади на него напали, вынырнули откуда-то неожиданно. Не понятно, где прятались: скорее всего, быстро спустились со следующей площадки. При этом, совершенно бесшумно. Нападавших было трое или четверо: вначале он не успел это рассмотреть. Один из них подошёл сзади и схватил за икры ног. Приподнял вверх – а потом кинул. Павел Сергеевич упал на пол, лицом вниз. Успел выставить вперёд ладони рук. Потерял очки, их стёкла разбились. Обернувшись, он мельком увидал всю компанию: троих – чётко, и какую-то тень, мелькнувшую сзади. Все, по крайней мере, трое из них, были в масках с прорезями для глаз, скорее всего, сделанных из женских чёрных колготок. А ещё, на них были надеты чёрные майки без рисунка и чёрные штаны. Все эти парни были явно атлетического сложения, не поленились походить в качалку и обрести крепкую мускулатуру, - так прокомментировал потом Павел Сергеевич, у него ещё были силы на то, чтобы шутить…
  Далее, он увидел вблизи своего лица окованный ботинок.  Метили явно в голову. Но, он успел резко отодвинуть её в сторону, и удар пришёлся по касательной, исцарапав лицо и повредив нос, из которого на цементный пол хлынула кровь.
  Павел Сергеевич попытался подняться, но получил ещё удар. На этот раз, метили в висок. Он снова, вполне удачно, увернулся, но зацепили ухо. Затем кто-то из нападавших приподнял Павла Сергеевича, схватив подмышки, и снова кинул вниз. Но тут, с громким лаем, сверху слетела собака – колли. Собака эта хорошо знала Павла Сергеевича. Потому, хотя профессора бросали на бетонный пол, по-видимому, с расчётом на то, что он упадёт и сломает позвоночник, в результате, бросили так, что он скользнул по собаке, что подбегала к нему.  Та, вдобавок, тут же вцепилась в штаны одного из нападавших, но не сильно: её тут же позвал сверху ребёнок, и она побежала вверх по ступеням. Следом за собакой спускался мальчик; он шёл её прогуливать. Послышались детские шаги и песенка; и, пока ребёнок, а с ним - вновь его собака, - не спустились сюда, нападавшие успели затолкать Павла Сергеевича в лифт и вошли туда сами, и теперь там все стояли, в закрытом лифте, почти вплотную друг к другу. Ребёнок и собака прошли мимо, и дверь лифта открылась вновь. Павла Сергеевича стали выталкивать наружу: бить в лифте было неудобно. Им, похоже, надо было сделать вид, будто он сам, без посторонней помощи, упал от головокружения и повредил голову. Явные следы убийства, такие как ножевые ранения, они оставлять не собирались.
   Как раз в это время, я зашла в подъезд и стала подниматься. У лифта я остановилась, хотя и собиралась пойти наверх пешком: всего лишь на четвёртый этаж. Остановилась, потому что услыхала непонятный шум изнутри, но всё же прошмыгнула мимо. Но затем обернулась, и в начавшие открываться створки увидала окровавленного Павла Сергеевича, с бледным лицом, без очков… И людей в чёрных масках. Они заметили меня, и я закричала. Один из нападавших выскочил из лифта и кинулся за мной, когда створки лифта открылись сильнее. К моему счастью, он не мгновенно выкарабкался из тесного лифта. А я сейчас не в слишком плохой физической форме: в последнее время, занимаюсь спортивными танцами и айкидо, и вчера на мне были сапоги без каблуков. Но, пока я бежала до дверей квартиры Павла Сергеевича, на четвёртый этаж, меня почти настигли. Я едва успела позвонить и ввалиться в открытую дверь: дочка Павла Сергеевича открыла её мгновенно, ведь она ждала отца и сильно волновалась. Дышавший мне буквально в затылок наёмник, развернувшись перед захлопнутой перед его носом дверью, устремился вниз.
  И, наверное, всё же услышал, как я прокричала с порога, вне себя, размазывая по лицу слёзы и косметику:
  - Там, в лифте, Павла Сергеевича убивают!
  Мы с Леной, дочкой Павла Сергеевича - она ещё и студентка нашей кафедры - бросились звонить: и в милицию, и в скорую помощь… Жена Павла Сергеевича сразу же бросилась вниз. Позвонив по телефону, и мы выскочили на лестницу.
  Те, в масках, уже убежали. А Павел Сергеевич, без сознания, лежал на полу перед лифтом. Его жена положила его голову себе на колени, и он вскоре открыл глаза.
  Первой приехала «Скорая» и увезла его в травматологию. С сотрясением мозга и многочисленными ушибами. Сейчас он… В городской больнице, что на посёлке, - закончила рассказ Оксана.
 - Это… Профессора избили. Уважаемого в городе человека. Нет ничего святого. Подонки, - прошептал Жорик.
   - Не подонки. Наёмные убийцы. Ну… В данном случае, не знаю, каков был заказ: убить или покалечить, - возразил Петька.
   - И я, кажется, знаю, кому это выгодно. У Павла Сергеевича в конце мая - переизбрание на должность. А у него - сотрясение мозга, и я не знаю, сколько он там пролежит, - сказала Оксана.
- Какая мерзость!  На то и был расчёт. Переизбрание завкафедрой состоится без Павла Сергеевича. Представляю, какой там будет гадюшник! – заметил Жорик.
   - Сволочи! – выругалась Оксана. В глазах у неё появились слёзы.
   - Не плачь. Не надо. Ты – сильная девочка, - обнял её Петька. Оксана совсем заплакала, уткнувшись в его плечо.
   - Ты знаешь, где он лежит,  где эта больница? – спросил у неё Жорик.
   - Я знаю точный адрес, остановку трамвая. И записала даже номер отделения, - ответила Оксана. – Я с ним вчера вечером говорила по телефону.
   - Поехали, навестите его, если можно. Купим чего-нибудь в гипермаркете: фруктов, конфет. Эх, жаль, что вина, наверное, ему нельзя, - сказал Петька. – Я с вами поеду – но подожду внизу.
   
   Пропустили их не сразу: пришлось дожидаться приёмных часов. Павел Сергеевич, больной и избитый, лежал на кровати, с перевязанной головой и руками. Но был очень рад видеть Оксану и Жорика, шутил и смеялся.
  - Знаете… Такие переживания иногда даже придают вкус к жизни. В свои пятьдесят два чувствую себя… Заново рождённым. Мне сегодня звонили знакомые из Ростова, сюда прямо, и предложили хорошую работу. Ставку профессора. Так что… Начну и в этом смысле новую жизнь.  Они не хотят огласки: я имею в виду, руководство нашего института. И без того вуз слывёт бандитским. Но обычно, или студентов местные бьют, или студенты местных. До профессоров ещё дело не доходило… А раз не хотят огласки, то будут даже рады принять моё заявление по собственному желанию, которое я подам в день выписки. И подпишут. Без отработки. Я заранее договорился.
   - Так вы…Не только не будете участвовать в переизбрании на должность, но и вовсе не собираетесь дорабатывать этот учебный год? Выпускать студентов, проводить экзамены? – удивился и расстроился Жорик.
  - Да. Просто, Георгий Владимирович, мой звонок уже прозвенел. Не вижу смысла здесь задерживаться. Впрочем, был бы более внимательным, услышал бы первый, робкий колокольчик раньше… Он прозвонил ещё на Рождество… Помните, Оксана?
  - А что случилось на Рождество? – спросил Жорик.
  - О! Вас там не было… У вас нет в зимнюю сессию экзаменов у дневников. По вашим предметам, у них идут только зачёты, и ещё до Нового года. А мы – с пятого или шестого числа, кто как – уже принимаем экзамены. Да, Оксана?
  - Да, Павел Сергеевич… У меня – экзамен по архитектуре был. Шестого.
  - Ну, а седьмого – праздник. И мы с коллегами, в основном, это дизайнеры и художники, решили отметить Рождество. Чай попить с тортиком, посидеть в тёплой компании вечером. В музее, где классы рисунка. Ну, вот… Сидим мы, и хорошо сидим… И вдруг врываются люди, в погонах и без. Нам всем – стоять, мол, бояться… Положили нас носом в пол. Всех. И обшмонали всё вокруг. Потом ушли. Милиционеры участковые и ребята из службы безопасности, их Раздраев прислал… Лица, впрочем, у них были разочарованные и… даже неловкость на них читалась. Некоторые тихо так, глядя в пол, кажется, извинились даже. Да, Оксана?
  - И мне так показалось, Павел Сергеевич… Но разошлись мы невесело. А так хорошо всё начиналось. Думаю, недовольны они были сильно: те, что раздраевские. Не застали ведь ни вина, ни алкоголя покрепче, ни дебоша…
  - Ну, да… И ведь кто-то подзарядил их на это действо, и, видать, обещали всё: и дебош, и разврат, и пьянку – и это в стенах родного вуза! – засмеялся Павел Сергеевич. – И надо было мне ещё тогда понять, куда дует ветер. И что… Есть у нас на кафедре доносчики и клеветники. И у них определённые цели имеются. В общем, уйду я отсюда, и нимало не пожалею. Хотя, очень много хорошего, добрые воспоминания от ранних лет работы, связаны у меня с этим вузом… Жаль, что омрачены они теперь… Очень жаль.
   - Думаю, что вы поступаете правильно, - сказала Оксана.
   - Да, пожалуй… Среди тех, кто нанимает бандитов, нет нужды находиться, Павел Сергеевич. И, думаю, колокол прозвонил не только для вас… Нас всех ожидают большие перемены, - сказал Жорик.
  - Вот именно. Только, будем считать, что этого разговора не было. Иначе, жить мне не дадут, - подытожил Павел Сергеевич. - Даже в больнице.
  - Хорошо. Его и не было. Но, он останется между нами, - согласился Жорик.
   На сердце у него было грустно. Георгий никогда бы не поверил, что подобные разборки могут происходить в сфере образования, если бы сам с этим не столкнулся. Казалось бы, что здесь делить? Его, например, зарплата немногим больше студенческой стипендии... Он числился официально на странной должности: инженер… Гуманитарной кафедры. Не преподавателем даже. И стаж ему не тикал…
    Но значит, настали времена, когда друг друга милые коллеги готовы были удушить и за это, крайне несчастное, жалование. Тоже, всё-таки, деньги.

  После  посещения в больнице Павла Сергеевича, они стояли, вместе с Оксаной, на остановке трамвая, который должен был вернуть их с посёлка обратно в центр. У Оксаны мёрзли ноги, и она стояла, слегка пританцовывая. Было лишь около нуля, но пасмурно и промозгло, дул сильный ветер.
  - Ты... Простишь меня, Оксана? - спросил Петька. - Может, когда-нибудь встретимся?
  - Скоро вернётся Александра - она уезжала ненадолго, и возобновит работу наш клуб «Ювента». Ты придёшь?
- Да. Только, уже как Петя.
- Конечно! Я скажу, что ты – мой новый знакомый, и немного учился где-нибудь танцам.
  - В Ростове, - подсказал Петька. – Я переехал сюда из Ростова. Это, к тому же, правда.
  - Хорошо. Значит, в Ростове. Следи за объявлениями, на первом этаже. Узнаешь, когда и где будет первое занятие, - посоветовала Оксана.
  - Там теперь – охрана, по всему периметру. Мне не пройти. У меня же нет пропуска или студенческого, - сказал Петька.
   - Я тебе скажу, я буду следить за объявлениями, - вмешался Жорик.
   - Тебе Георгий скажет. А на сами занятия тебя пустят: вечером там почти нет контроля, да и на танцы пропускают. Скажешь только, куда идёшь. Может быть, первый раз Александру вызовут, чтобы тебя провела.
  - Трамвай подъехал, - сказал Жорик.
  Они сели на холодные сидения, и ехали молча. Людей в этот час в трамвае было мало, он ехал быстро - и мотылялся из стороны в сторону.
  Когда вышли, пошли провожать Оксану до автобуса: она не захотела и дальше идти пешком.
  Её автобус пришёл быстро: они даже не дошли ещё до остановки.
  - Пока! –  попрощалась Оксана и побежала, стуча каблучками и не оборачиваясь. Помахала рукой уже из окна.
  Петька счастливо улыбался.
Им было совсем в другую сторону: пешком двинули в Будда – бар.
- Как там Мнемозина? - спросил Петька. -Бедная, намучилась, наверное.
- Сниму рюкзак - и посмотрю. Хорошо, что я подстелил на дно тёплый свитер: сделал ей там гнездо, - ответил Жорик.
 Удивительно, но кошка спала... Намаялась за ночь.
 Петька уже на подходе звякнул по сотовому Семёну Семёновичу, и тот лично открыл им дверь.
   В кабинете теперь были не только новые шторы, новый палас - но даже новый, теперь уже не такой большой, но очень удобный столик.  Выпущенная из сумки Мнемозина сразу же побежала к песочку, делать свои кошачьи дела.
  А они засели, как всегда, пить чай. Ну, и продумать план дальнейших действий.
  - Ну, и устроила она нам гонку, - сказал Семён Семёнович, глядя на кошку.
  - Как им помочь? Масику и другим? – спросил Петька.
  - Надо туда проникнуть, и всё разведать, - сказал Жорик. – Только вот, как?
  - Куда? – спросил Петька.
  - За забор, конечно, ответил Жорик. - Интересно, что там находится официально.
  - Так я же вывеску тогда прочитал… ЗАО там какое-то, агропромсбытснаб чего-то там номер девять. Так написано. Только, что это меняет? Колючая проволока остаётся колючей проволокой. А охрана – охраной…
   - Гугл нам в помощь! Сейчас узнаем, что там, - сказал Семён Семёнович, и сел за компьютер в углу кабинета. – Эй, ребята, а там грибы выращивают! Я даже объявление нашёл, правда, двухмесячной давности: там требовались рабочие, для выращивания грибов… Телефон указан.
   - Значит, я поеду туда завтра. Будто, на работу устраиваться. Может, удастся обследовать территорию, - сказал Петька.
   - Езжай не один: это очень опасно. Езжайте вдвоём. Может, что и узнаете. Запоминайте расположение, где и что там находится: это важно. Не забывайте, что где-то там они прячут Масика. И, быть может, пытают.
  - У меня лекции до двух сорока. Хотел, правда, вечером пойти к Зое. Извиниться за такой уход, как в прошлый раз.
  - Этот прошлый раз был вчера, - подсказал йог.
  - Что? Вчера? А, ну…да, - впал в ступор Жорик. – Мне показалось, что прошло гораздо больше времени… Голова идёт кругом. Хорошо ещё, что в этом полугодии у меня не столь напряжённое расписание. Не знаю, как бы я языком ворочал, если б у меня сегодня шесть пар было, как в том семестре иногда… После такой-то ночи.
  - Да уж... Извиниться надо. Ты, должно быть, у Зои со стороны выглядел, как помешанный: принёс кошку, которая чего-то вынюхивала, как натасканная собака… А потом – рванул вместе с нею в ночь, - прокомментировал Петька.
  - Ну, да. Так оно и было…, - согласился Жорик.
  - Итак, Пётр, ты один завтра на разведку не идёшь. Понял? Подождёшь Жорика. Вместе поедете за город… Так, Мнемозина? – спросил йог.
     Кошка только замурлыкала в ответ.
  - Но, ребята, ни во что не вмешивайтесь. Небольшая разведка – и возвращаетесь. И ночуете сегодня оба здесь. Никакой личной жизни, пока не разрядим ситуацию: не спасём Масика. И не доставим его информацию в Лигу Миров. Потом вас перестанут преследовать: незачем это будет. Решим вопрос с Масиком – тогда и пойдёшь извиняться к Зое, - кинул он жёсткий взгляд теперь в сторону Жорика.