Глава 28. База по выращиванию грибов

   Наутро, Жорик подходил по аллее к Главному корпусу: ему было на занятия к десяти. Не то, чтобы в приподнятом настроении, но собираясь, так или иначе, достойно довести до конца лекции и занятия этого учебного года. Погода сегодня была хорошая, солнечная, уже действительно такая, какая и должна быть весной в этих краях.
Однако, его ждала новая неожиданность: перед институтом, перегородив дорогу, стояло три пожарных машины и несло гарью.
   - Что? И здесь пожар? – подумал ошарашенный преподаватель. Студенты толпились у Главного корпуса, но не спешили заходить. Обсуждали происходящее - и наблюдали. До начала пары оставалось ещё минут двадцать.
   Там же, в толпе любопытных студентов и сотрудников, был один из знакомых преподавателей с их кафедры: он проводил занятия по рисунку у дизайнеров, и тоже считался контингентом Павла Сергеевича. Жорик протиснулся к нему поближе и спросил:
   - Вемильян Константинович, что здесь происходит?
   - Ой, и не спрашивайте! Не вуз, а центр циклона! Меньше года здесь работаю: перешёл из художественной школы. Думал, буду спокойно работать со взрослыми, почитай, людьми... Да, студенты - народ ответственный, а дети в «художке» сейчас развязные пошли... Казалось бы - работай в своё удовольствие, а тут... Склоки, сплетни, делёж часов. И, столько всего странного случилось, за последнее время… Теперь вот, музей сгорел, - отвечал пожилой преподаватель.
   - Как - сгорел?!
- Говорят, полностью.
- Но там же… И наши кабинеты.
   - Были… В том числе, кабинеты рисунка и живописи. И вся документация и отчётность Павла Сергеевича. В его дизайнерском кабинете. Он любил сидеть там - не на кафедре.
- Кстати, и о том, как и куда он потратил кафедральные деньги, наверное, - пробормотал Жорик.
- Именно так.
   - Пожар - случайность?
   - Не думаю. Скорее,поджог.
   - Неужели, им не достаточно бандитского нападения на завкафедрой? - вырвалось у Жорика.
   - Вы уже знаете? - Вемильян Константинович повернулся к Жорику. - Думаю, они затеяли копать глубоко. Предъявить обвинение в растрате кафедральных средств… Причём, когда он в больнице.
  - Это потому, что убить не вышло?
  Вемильян Константинович промолчал.
 - Но… Павел Сергеевич сам уходит. Мы с Оксаной его вчера навестили в больнице. Как только выйдет, он подаст заявление об уходе. И заявление безоговорочно примут, отпустят без отработки.
  - Я тоже был вчера у Павла Николаевича. Но они… Видать, в отличие от нас с вами, там не были. И думают, что он на кафедре останется. И решили продолжить травлю. Хотя, говорят, что пожар - всё же не связан с кафедрой дизайна. Официальная версия такова: здание подожгли те, кому не нравится художник института. Сзади, к зданию музея, пристроена старинная деревянная мансарда… Была пристроена. И в её помещении находился единственный штатный художник. Есть и другие художники, но мы все –  контрактники. И преподаватели. А этого держали для написания плакатов, оформления альбомов и создания галереи портретов ведущих работников… Решили продолжить, постоянно дополнять ту, что на первом этаже, в Главном корпусе. Ну, а он, художник этот… Я забыл, как его зовут… В общем, он, как личность творческая, в отведённой ему мастерской иногда и спал, домой не уходил. А также, устраивал посиделки с чаем, для знакомых. Да и девочек в гости приводил… Ну, и его вольготная жизнь кому-то из местной шпаны не понравилась. И эти дружные ребята и подожгли мансарду художника… Дерево сухое, занялось быстро, и сгорело всё за ночь. А огонь перекинулся на здание музея… Там были картины, старые документы, фотографии…
   - Жалко музея.
   - Не то слово. Жалко… И музея, и художника, который без мастерской теперь… Хорошо хоть, что жив остался.
  - Я слышал, что он совсем там и жил: в качестве сторожа, и больше ему негде, - вставил Жорик.
  - Правда? Тогда, ему и вовсе тяжко… Куда парень пойдёт? Общежитие, надеюсь, ему дадут? Эх… Я уже молчу про наши рисовальные классы, которые там были… Мы тоже... оказались теперь на улице.
  Жорик поспешил дальше, чувствуя кругом запах гари и разорения. Он думал о всепобеждающем разрушении. О тех отморозках, что забавляются подобным образом, которым мешают именно художники, музыканты, католики, кришнаиты… Все, кто не устраивает драк и не пьёт во дворе водку. Не такие. Другие. «Ломать – не строить… И потому… Они всегда здесь побеждают. Начиная с семнадцатого года двадцатого века, побеждают. Здесь грабёж, поджог, избиения, ликвидация людей – стали нормой. Гадкой, выработанной отребьем, нормой. Где были раздраевские парни, когда горел музей? Охрана. Наведение порядка... Как же... Зато - вот они», - и Георгий подошёл к тяжёлым дверям.
   Там, у самого входа в Главный корпус, стояли мордовороты декана службы безопасности Раздраева. Жорик хорошо знал этого нового декана, въехавшего в институт недавно, но на воображаемом белом коне. Жорик однажды, по делу - подписывая кафедральную бумажку, бывал в его кабинете. Карина посылала.
   Раздраев засел на первом этаже Главного корпуса, и в его шикарном, огромном кабинете пахло свежим ремонтом и дорогой полиролью. Пол был украшен красным ковром с длинным ворсом, а над огромным лакированным столом с несколькими уютными креслами, на стене, висели портреты: президента и самого Раздраева, где он, с отличной выправкой и лихо закрученными усами, свысока глядел на зрителей. На портрете Раздраев выглядел довольно моложаво: неизвестный художник явно к нему подольстился. На столе у Раздраева стояло три телефона. А важности… Было в нем, как минимум, на трёх ректоров института.
   Люди Раздраева, молодые плечистые парни, на этот раз не удовлетворились преподавательским пропуском, который протянул им Жорик на входе. Хотя, обычно его было достаточно.
   - Сумку покажи, - бесцеремонно потребовал один из парней – охранников. Жорик открыл «молнию» на своей, в этот раз небольшой, сумке: понятное дело, не той, в которой он недавно носил кошку. Сумка, больше похожая на папку, но с маленькой ручкой, была почти пустая; внутри болталась пара тетрадей, записная книжка и документы.
   «Хорошо, что Мнемозину и рюкзак я оставил сегодня Петьке, в Будда – баре», - подумал преподаватель.
   - Проходи, - разрешил охранник после того, как изрядно покопался в содержимом сумки Жорика. И чего там было рассматривать? Кошелёк искать?
   - Что ищите? Бомбу? – не удержался и спросил, уже пройдя «вертушку», преподаватель.
   - Время сейчас такое… Сложное, - всё же удосужился ответить ему один из охраны.
   «Да. Сложное… Но все сложности возникли тогда, когда здесь появились вы – и такие, как вы. С вашей диктатурой, назиданием, бесчисленными проверками, шмоном и враждой ко всем и каждому», - подумал Жорик, отправляясь на лекцию, как на казнь. Желание говорить с ребятами о культуре и философии на сегодня у него пропало. Напрочь. Совсем. Не было такого желания…
   С трудом, настроил себя на нужный лад - и вошёл в кабинет. К студентам. Они его ждали.

     Когда Жорик вышел из института, после занятий, неподалёку от входа его уже ожидал Петька. С большой спортивной сумкой. Они вместе пошли по аллейке.
    - Пока ты был в институте, я решил прозвонить по телефону. Ну, по тому, что был указан в интернет-объявлении, того самого ООО, или как его там... Сказал, что ищу работу. Мне ответили: приезжайте на собеседование… Едем? – спросил он сурово.
  - Да, - ответил Жорик.
  - Семён Семёнович обещал подъехать туда, но чуть позже, - сообщил Петька. – Подождёт нас неподалёку, с машиной.
   - Что в сумке? Кошка, наверное? Ты взял с собой Мнемозину? – спросил преподаватель.
   - Да. Она очень просилась. Бегала вокруг, мяукала. Семён Семёнович порылся в шкафу, и дал мне эту сумку. А когда я расстегнул «молнию» она сама, запрыгнув на стол, полезла внутрь уже привычного ей переносного обиталища. Семён Семёнович посоветовал, чтобы мы её там незаметно выпустили, уже на территории. А она потихоньку сама всё разведает. Подождём кошку потом, уже за воротами – она и прибежит.
   - Рискованно, - пробормотал Жорик. – Буду за неё переживать.
   - Я тоже, - сказал Петька грустно.
   Доехали до конечной: до вокзала. Потом – на попутке до поворота. Вышли, и по разъезженной, чёрной грязи дороги зашагали в сторону странной базы.
   Железный забор, выкрашенный зелёной краской, поверху которого шла толстая колючая проволока, как-то не внушал радостных мыслей о тепле и уюте.
   Петька постучал в проходную дверь сбоку от ворот, и она с лязгом открылась. В её проёме обозначился охранник с резиновой дубинкой и кобурой на поясе.
  - Что надо? – спросил он.
  - Мы… По объявлению. О работе спросить, - ответил Петька.
  - О работе? – удивился охранник. – А вам назначено?
  - Да. Мы сделали предварительный звонок, и нам сказали: приходите на собеседование, - ответил Петька, не уточняя, что договаривался только он один.
  - Ну…, - охранник замялся. – Заходите.
  Железные двери за ними с лязгом захлопнулись, и они с Жориком оказались во дворе. Справа от асфальтированной дороги здесь шла площадка – настил из цементных плит. А левый от дороги край был завален железками, хламом и мусором. Там рос бурьян: даже сейчас, торчали сухие, прошлогодние будылья. В нос ударил запах солярки, разлитой повсюду, бензина и почему-то мочи. Нефтяные пятна растекались по траве, по асфальту, по плитам дороги. На пространстве плит, предназначенных, по-видимому, для прохода рабочих, чёрные кляксы создавали замысловатые узоры, напоминая пятна в психологическом тесте Роршаха.
   По обе стороны от бетонных плит и асфальтированной дороги, дальше пошли то закрытые гаражи, то открытые ангары. В зияющих проёмах серых, запылённых ангаров были видны цеха, в которых рабочие, непременно неприятного и пропитого вида, таскали мешки и пеньки из стружек, закатанные в полиэтилен.
   - Действительно, похоже, что грибы выращивают. Такие спрессованные опилки в полиэтилене на рынке продавали, я видел. На них подсажены споры грибов «вёшенка». Их покупаешь, ставишь в прохладное место, желательно, - и на этих опилках грибы начинают расти. У одной студентки в твоей общаге под кроватью стоял тазик с таким вот «пеньком», - сказал Петька.
   - Всё равно… Мрачно здесь как-то, - ответил Жорик и с тоской подумал о том, что  нужно незаметно выпустить здесь кошку; Мнемозина, скорее всего, найдёт укромные ходы и по-своему исследует территорию, но Жорику за неё стало страшно.
   Похоже, что о ней же, о Мнемозине, подумал и Петька.
   - Лучше было бы, если б кошка подождала нас в поле. Она, может быть, и на расстоянии поняла бы, где именно они держат Масика. У них сильная связь, из-за трансформера. А здесь очень мрачно, ты прав, - заметил он.
   Охранник указал им, что по правой стороне, на одном из ангаров, будет табличка: «Отдел кадров». Но, предполагаемые потенциальные работники едва не прошли мимо. Табличка оказалась едва заметной вывеской со стрелочкой, показывающей вертикально вверх: в серое, нависшее над ними свинцовое небо.
  Тупо постояв минуту напротив таблички, они завернули за поворот, за угол ангара. Там, закреплённая на голой, кирпичной стене, была железная, узкая и крутая лестница. Она вела к двери наверху, тоже железной. Никаких опознавательных знаков на этой двери не было.
   Здесь, как только завернули за угол, они выпустили Мнемозину. Юркая кошка сразу же растворилась среди бесхозных ящиков, труб и кирпичей. А Петька и Жорик начали подъём по железной лестнице, с ужасом глядя в пролёты ступеней, где зияла пустота. Внизу, на одной из крыш гаражей, Жорик мельком заметил какую-то кошку, но не успел разглядеть,  Мнемозина ли это.
   Когда они оказались на шатком балкончике с полом из железных прутьев и с весьма ненадёжными на вид, обледенелыми перилами, Жорик с силой толкнул  железную дверь, и оба друга поспешно вошли внутрь. Там оказался вполне себе современный офис, чистенький и прилизанный, несмотря на грязь и мрак округи и то, что расположен был этот кабинет где-то на чердаке ангара. Присутствующие здесь офисные работники, видимо, попадали сюда через другую, внутреннюю, дверь… Массивную, деревянную. В общем, взору вошедших предстал типичный кабинет рядового начальника: с блестящим, новеньким столом, сейфом в углу и секретаршей. Роль присутствующей здесь девушки с длинными, от ушей, ногами и великолепными ногтями, являющими собой ювелирные изыски высокохудожественного ногтевого сервиса, не вызывала сомнений. Здесь, наверное, было очень жарко: поскольку, секретарша была в топике, предельно короткой юбке и сапогах выше колена. Впрочем, Жорик и Петька,  одетые в тёплые куртки, до сих пор этой знойной жары  не замечали.
   За столом сидел местный начальник, маленький человечек в добротном пиджаке и белой рубашке с галстуком. Он молча и критически оглядел вошедших.
  - Здравствуйте. Мы – о работе узнать, - промямлил под его удавьим взглядом Петька.
  - Присаживайтесь, - сказал начальник. – Ваши документы.
   Петька протянул паспорт и трудовую, Жорик – только паспорт. Даже не заглядывая вовнутрь, начальник задумчиво покрутил в руках все три документа, будто собираясь ими жонглировать.
   - Судимости есть? – спросил он.
   - Нет, - почти хором ответили Петька и Жорик.
   - Дисциплинарные нарушения, выговоры имеете? – последовал новый вопрос.
  - Нет, - ответили ребята, внутренне всё более удивляясь.
  - Наркотики употребляете?
  - Нет, - уже совсем спевшимся хором, ответили парни.
  - Пьёте?
  - По праздникам, в компании, - ответил Петька.
   - Нет, - категорично выпалил Жорик.
   - Что употребляешь? – спросил начальник Петьку.
   - Вино люблю выпить. И пиво. Но допьяна не напиваюсь, - хмуро ответил тот.
   - Понятно. А ты, парень, совсем не употребляешь? – придирчиво спросил начальник у Жорика, - Сектант, что ли?
  - Нет.
  - Не пьёшь – значит, сектант. Иначе не бывает, - подытожил начальник и тупо на них посмотрел въедливыми, поросячьими глазками. – И… вот что, парни: работа у нас всегда есть, но вы мне не подходите. Хилые вы слишком. Нам не только полив и уход за грибами от работника требуется, но и погрузка - разгрузка. Поняли?
   - Ну… Бывайте, - сказал Петька, вместо ответа, уже приподнимаясь. Он сгрёб все три документа и кинул в небольшую сумку друга. – Пошли, - сказал он Жорику.
  Последовал спуск вниз, крутой и страшный.
  - Похоже, что ему нужны пьяницы и нарики. Желательно, судимые, - подытожил Жорик, буркнув эту фразу в спину Петьке. - Наверное, всё же странные здесь грибы…
  - Ага… Плантации конопли летом колосятся. И перевалочная база для другой наркоты, наверное, имеется, - ответил Петька.
  После спуска они, не сговариваясь, не повернули на выход, к бетонным плитам. Пошли в противоположном направлении: дальше, вдоль этой же стены.Вскоре, пройдя вдоль всего длинного ангара, они свернули в проем между глухими кирпичными стенами, и этот узкий туннель позже завернул  и повёл их тропой, мощёной бетонными плитами, куда-то вдаль, между заборами, свалками мусора, глухими кирпичными кладками и завалами старых ящиков.
   - Не знаю, далеко ли мы успеем уйти, пока нас не поймают и не уложат носом в землю, -  пробормотал себе под нос Петька.
  - Ага. Да вряд ли что успеем обнаружить: идём, неведомо куда, - Жорик  тихо вздохнул.
  Они продвигались по узкому коридору, между двух серых бетонных заборов, довольно долго. Пока не оказались в глухом дворе, закрытом со всех сторон. Здесь были складские помещения, сараи и закрытый на засов ангар.
  - Ой, не стал бы я туда соваться, - прошептал Жорик, когда Петька устремился к дверям ангара.
  - Поздно, батя, пить «Боржоми», коли почки отказали… В том смысле, что вляпались мы уже по уши, - заметил ему Петька.
  Он первым подошёл к боковым дверям и оттащил в сторону железный стержень засова. Дверь с лязгом и скрипом стала раскрываться, и вскоре приятели вторглись в небольшой коридор. Там была металлическая лестница, ведущая куда-то наверх, а также вход непосредственно в ангар: массивная железная дверь. Она была не заперта. Петька подошёл - и начал открывать её. Дверь неожиданно легко подалась, и вскоре Петька и Жорик оказались внутри огромного помещения с бетонным полом и стеклянным, как в теплице, потолком.
   Посередине помещения они увидали нечто, весьма похожее на летательный аппарат неизвестной конструкции. Он мигал огнями и производил шелестящие звуки: быть может, предупреждающие.
  - Вот это да! – остолбенел Петька.
   - Летающая тарелка? – спросил Жорик риторически.
   - Похоже на то, - согласился Петька. – Фигурально выражаясь, конечно… Сюрприз!
  Но тут, откуда ни возьмись, с разных сторон периметра «теплицы», из подсобных помещений, вынырнули люди в камуфляже, которые, скрутив друзьям руки, уложили их лицом в цементный пол.
  - Шеф! Мы тут шпионов задержали. Вынюхивают. Скорее всего, из этих, пришли им на помощь, - услышал Жорик. И это было последнее из его чувств и ощущений: последовал глухой удар, и…

   Очнулся он не здесь: где-то в тёмном и сыром подвале. Было холодно. В том, что это подвал, сомнений не было. Воздух вокруг был затхлым; воняло сыростью и плесенью. Где-то под потолком располагалось небольшое окошко. В него просачивался унылый свет луны и запах солярки. Руки и ноги у Жорика, похоже, были связаны верёвкой.
   - Петька, ты очнулся? – позвал Жорик, надеясь, что его друг тоже здесь, где-то рядом.
   - М-м, - послышалось в пустоте. - Говорить больно. У меня губа разбита. Мы что, в подвале? – последовал ответ.
  - Похоже на то… Интересно, и сколько же мы здесь провалялись?
  - Думаю, немало: ночь наступила. Луна светит…
   - Ага. Слушай, надо попытаться развязать руки. Быть может, перетереть верёвку об острый предмет. Обследовать подвал…
  - Хорошо бы. Но, где ты возьмёшь острый предмет?
   В это время, вмиг что-то закрыло собой дальнее окошко, и тьма наступила полная. Но потом… Некое существо прыгнуло внутрь и приземлилось прямо на грудь Жорика. А после, животное положило рядом с собой что-то увесистое, фыркнуло и лизнуло человека в нос.
  - Мнемозина, это ты? – обрадовано вскрикнул Жорик.
  - Тише! – отвечала кошка. - Да, я; и я вас нашла. У меня связка ключей. Вот она лежит. Спёрла. Эти земные сволочи вас даже обыскивать и допрашивать не стали; наверное, ждут, когда приедет главный… Он, я думаю, из тех, кого  Семён Семенович называет «деятелями зазеркалья»… А мы - существами нижних миров.
  - Ты можешь меня развязать? – спросил Жорик.
  - Я попробую, - ответила кошка, и начала зубами развязывать узлы на верёвке, которая связывала Жорику руки. Не слишком быстро, но всё же у неё получилось; как только верёвка ослабла, Жорик высвободил руки и начал развязывать путы на ногах.
  - Как у тебя получилось, Мнемозина, нас найти? – спросил Петька.
  - Не просто. Здесь… Много собак, - коротко ответила та. - Жорик, нащупай связку ключей: она с тебя упала. Положи её в карман. И документы, свои и Петьки, переложи из сумки туда же. На всякий случай.
  Жорик только теперь осознал, что его небольшая сумка, что висела на плече, по-прежнему с ним. Потерялась только большая; та, в которой Петька нёс Мнемозину. Он переложил документы во внутренний карман куртки.
  - Говорю, что вас даже не обыскали. Совсем мелкие сошки вас брали. Кстати, они даже дверь в этот подвал не заперли… Только, наверху, на выходе, сидит охранник. Но, мы и не пойдём наверх.
   - Не заперли? А ключи тогда зачем? – удивился Петька, в то время как Жорик уже развязывал ему руки.
  - Не для вашего спасения. Этого мало. Мы идём на дело. Я сама не смогу открыть ключом дверь. Я – кошка, в конце концов, - пояснила Мнемозина, и её глаза сверкнули в темноте.
  - Куда идём? – спросил Жорик.
  - Есть тут рядом, неподалёку, помещение. Но оно заперто. Устроили в нем что-то вроде тюрьмы… Там – те, кто был с… Масиком. Два других пленных. Но его самого теперь нет, и я не могу его обнаружить. Увы…
  - Его… убили? – ужаснулся Жорик.
  - Не знаю пока. Если убили – идиоты полные. Он был бы ценным пленником. А им, вроде бы, нужна информация.
   - А с ним кто сидел? Тоже ваши? Коты? – спросил Петька.
   - Нет. Те – в облике людей. Такие, как Семён Семёнович. Его соратники.
  - Их поймали и пытали?
  - Это мы у них спросим. Они сидят там раньше Масика. Те, что их пытают, считают, что мы и они – одна раса. Можем котами предстать, можем – людьми. Потому, вместе и посадили. Я информацию считала с охранника.
   К этому времени, ноги и руки Петьки были свободны.

   Они с трудом пролезли через узкий лаз, который был в темноте, за ящиками, на месте старых труб. Его указала кошка. Далее, пошли в темноте следом за Мнемозиной, которая, посверкивая светящимися ярко глазами, указывала путь. То Петька, то Жорик иногда натыкались на ящики или коробки; похоже, что раньше здесь, всё-таки, был обычный склад.
   За дверями, до которых они добрались впотьмах, последовал новый коридор. Тоже тёмный. Ещё долгое время, Петька и Жорик шли следом за кошкой.
  - Здесь, - наконец, сказала она, останавливаясь у одной из дверей, что следовали вдоль стены. Дверь была ничем не примечательная. Жорик стал подбирать нужный ключ: в связке их было довольно много. Наконец, он нашёл нужный - и открыл дверь.  Вошёл внутрь, следом - Петька.
  А там,  на вошедших неожиданно напали, и вскоре припёрли к стенке.
  «Вот это подстава!» - подумал Жорик.
  - Стоп! – заорала Мнемозина.
  Двое рослых парней, одетых в серебряные, обтягивающие комбинезоны, светящиеся в темноте, уставились на кошку.
  - Отпустите их!  - потребовала та. -  Они – не из охраны; они – со мной. Мы вас освободим, и вместе уйдём, если вести себя тихо.
  - Ещё один… Говорящий кот, - удивился один из незнакомцев. - Ну и планета...
 Потом они отпустили Петьку и Жорика.
  - Вы – тоже наши? Отличная маскировка под местных… Даже ментал-фактор не прощупывается совершенно. Полное внедрение! Потому, ошибочка и вышла, - сказал один из инопланетян.
  - Это – действительно, земляне. Но они - со мной, и я им полностью доверяю, - заявила Мнемозина. – В двух словах, расскажите, как вы оказались здесь? И где… Наш представитель, что сидел вместе с вами? И почему вы свободны… Разве вас не связали?
   Жорик не только слушал, но и мельком осматривал помещение, выхватываемое ярким светом люминесцентной ткани инопланетников. Похоже, их заперли в бывшей каптёрке или рабочей раздевалке. Вдоль одной из стен располагались вешалки, на которых висели старые куртки и рабочая, грязная одежда. В отдалённом углу небольшого помещения находился унитаз. Угол с унитазом даже не отделялся перегородкой. Вернее, часть перегородки ещё наличествовала, и на ней предполагалась дверь, ныне напрочь снесённая: то есть, выдранная вместе с петлями. Над сливным бачком унитаза красовалась душевная надпись: «Кнопка запуска ракет по Америке».
  «Вот уж, дебилоиды», - подумал Жорик.
   - Нас связали. И связывают в каждый приход, - улыбнулся один из соратников Семёновича. - Каждое утро, после очередного боя. Всё это повторяется вновь и вновь. Нам вновь и вновь приходится освобождаться от пут.
   - Для чего вы здесь? Я имею в виду планету, – спросила кошка.
   - Мы только собирались приземляться, с целью операции «внедрение», и уже приняли земной облик на орбите и запустили программу перехода на местный язык. Наш аппарат должен был уйти назад на автопилоте. Но… его  подбили - и притянули с орбиты сюда. Мы были в отделившихся спасательных капсулах, когда нас взяли на земле. Когда уйдём отсюда, будем жаловаться в Лигу. Явное нарушение конвенции! – теперь говорил второй парень, высокий и светловолосый. – Ведь, понятное дело, это сотворили не аборигены; их приборы не могли нас засечь.
   - Хорошо, что вы освоили местный язык… Ваши вечно твердят нам, что наш язык для них сложен. Вот и объяснимся здесь, на совсем простых, земных понятиях, - усмехнулась Мнемозина. – Тут давно творятся очень скверные дела. Но, прежде всего, ответьте, где наш представитель, что был здесь в плену, вместе с вами?
   - Его тоже пытали. Опустились даже до этого… Впрочем, они про вас настолько мало знают, что считали нас и его единой расой. Думают, что и в кошек мы трансформируемся, и в людей. А выглядим – как маленькие человечки со светящимся зелёным нимбом…
  - Я догадалась, что наш принял свой естественный облик. Что они с ним сделали потом?
  - Он бежал. Ему удалось… Ну, в общем, раствориться в воздухе, совершив луч-транспортировку. Думаем, он теперь на нашем корабле: уж больно наши тюремщики забегали, тревога у них была.  Несомненно, он там, внутри. Наш аппарат был от нас достаточно близко, излучал нужную ему для перемещения энергию, но… Мы всё же не думали, что такое возможно, да ещё в земных условиях… Похоже, он «прыгнул» не сразу, потому что прощупывал систему и «договаривался» с контрольной аппаратурой…
  - Я рада! Он – спасся, он – вне опасности, внутри шаттла… Ваш аппарат сильно повреждён?
  - Наверное, да. Но сильное и стабильное поле он создать в состоянии, и никого из этих к себе не подпустит. Ситуация обороны может длиться сколь угодно долго: он вырабатывает достаточно энергии, даже будучи повреждён.
  - Хорошо. Но, всё равно, надо спешить. Чувствуете перемену? Похоже, враги что-то замыслили, и, быть может, вызвали подмогу. Я чувствую призрак надвигающейся беды, злонамеренность…
  - Да, это так. Мы тоже чувствуем. Кроме того, мы слышали, что сюда вызвали каких-то дознавателей; они скоро пребудут. Кто это такие? И что здесь происходит?
  - Считаю, что здесь действуют, совершенно не скрываясь от некоторых  землян, более того: входя с ними в тандем, обучая их плохому, - наши общие враги… Которые перед Лигой представляются желающими «навести порядок» на Земле - но несут, на деле, беды и разрушения. Они тайно выявляют на этой планете нас - наблюдателей и вас - помощников, и выпытывают наши знания и умения. Вдобавок, теперешняя их цель – уничтожать всех нас. Но, действуя руками землян. Здесь началась битва. При этом, враги считают нас с вами слишком добрыми, и потому не опасными. Безответными и бессильными. Они хотят перехватить инициативу, полностью уничтожить здесь всех нас и наше влияние на людей - и править здесь безраздельно, сделав местных своими рабами. И… уничтожат эту планету, перессорив всех и доведя до тотальной войны.
  - Так считает вся Тхеана?
  - Так считаю пока я лично. С недавних пор. Но я донесу мои выводы до Тхеаны. И до Лиги Миров. Они должны быть в курсе.
  - Похоже, наши враги изменили тактику, и больше не скрывают от нас своих намерений? Не притворяются добрыми воспитателями землян? – спросил первый инопланетник, чуть ниже ростом и постарше, с раскосыми глазами и чёрным ёжиком волос. После слов Мнемозины, он был растерян и взволнован.
  - Да. Потому что они уже завладели умами большей части человечества. Оно готово стать на их путь: принятия их военных технологий и полного им подчинения. Они считают, что этот процесс уже не обратим. Надеюсь, что Лига Миров в ближайшее время соберёт совет по решению вопроса Земли, - ответила Мнемозина. – Возникла опасность появления здесь большой вселенской военной базы наших врагов.
  - А что… Нам предстоит совершить здесь и сейчас? Бороться с ними? – спросил светловолосый.
  - Нет. Ни я, ни вы этому не обучены. Наши цели здесь были иными. Нужны иные наши общие силы, с совершенно иной, боевой подготовкой. А вы должны проникнуть на свой шаттл, на котором теперь присутствует наш представитель. Я свяжусь с ним телепатически, и он вас пропустит. И вы… понятное дело, что не сможете осуществить полный ремонт шаттла: вы же сейчас в образе землян... Это проходит не сразу. Но, вызвать сюда корабль, способный вас забрать, втянуть в себя весь шаттл – это вы сможете? Если, постоянно запрашивать помощь?
  - Да, но… Такая программа может осуществляться нами только в экстренном случае… И это – нарушение пункта сто одиннадцатого конвенции о…
   - Стоп! К чёрту - конвенцию. Понимаете, то, что сейчас происходит - и есть тот самый экстренный случай. Наши общие тайные враги нарушили гораздо больше пунктов. И я беру на себя ответственность, - прошипела кошка.
  - Мы - новички в деле, и мы не можем взять на себя такую ответственность, как нарушение конвенции, - продолжил второй, более старший, инопланетянин.
  - Тогда - ждите. Кажется, я знаю иной способ, - сказала Мнемозина, и на некоторое время как бы отключилась: должно быть, она беседовала с кем-то телепатически. С Масиком? Возможно.
  - Ну, вот. Иной способ - есть. Но, хотя бы проникнуть на шаттл - вы в состоянии? Там вы будете под защитой поля. А иначе - скоро попадёте в руки дознавателей.
  - Нам будет очень сложно проникнуть на шаттл. Даже, опасно, - сказал светловолосый инопланетянин. - Но, мы попытаемся. Быть может, есть предложения, как это сделать?
  - Мы поможем, - заявила Мнемозина. – Я - и тот, кто внутри вашего шаттла. Пошли!

   Долго, складами и коридорами, они совершали новый поход. Пока, наконец, кошка, пройдя последний обширный подвал, не остановилась  в небольшом закутке, возле металлической лестницы наверх. Наверху, в потолке, был небольшой люк.
  - Выходим, - сказала Мнемозина. – Один из землян подержит приоткрытой крышку люка, и первой выйду я, - сказала она инопланетникам. – Там я…как бы это выразиться по-земному?  Ударю ментал-обвалом по всей округе, после чего вы, космолётчики,последуете наверх и двинетесь к шаттлу. От люка до летательного аппарата - у вас – секунд двадцать-двадцать пять. А потом… меня отключит. Я выдохнусь. Вы должны успеть добраться только до входа. Автоматический бот заберёт вас вертикальным подъёмом. Наш представитель за это берёт на себя ответственность, - сказала Мнемозина. – А один из вас, - теперь она обратилась к Петьке и Жорику, - должен будет тоже выскочить наверх, подбежать ко мне, когда я упаду, и схватить моё тело. А также, вернуться с ним сюда. Второй держит крышку люка. Понятно?
  - Да, - ответили Петька и Жорик хором. С молчаливого согласия друга, ведущую роль Петька взял на себя. Он был в лучшей физической форме.
  - Приступаем! – скомандовала Мнемозина. – Я запросила особые полномочия и дополнительную помощь. Наши вскоре пребудут, но им требуется немного времени. А нам - действовать надо сейчас! - И Жорик, как атлант, взял на свои плечи массивную крышку люка. Наверх стремительно просочилась Мнемозина, а следом – протиснулись два инопланетника.
   Петька наблюдал картину из полуоткрытой крышки люка, готовясь к своему выходу.
   Выскочив наружу, Мнемозина вдруг, неожиданно, вся засветилась, завибрировала, увеличиваясь в размерах. И шерсть её светящейся шкурки стала дыбом.
   Охранники в чёрной униформе, те, что окружали периметр летательного аппарата, побросали оружие и схватились за головы. Некоторые из них падали на пол и отчаянно дрыгали ногами. Помещение наполнил яркий свет, исходящий от Мнемозины; воздух странно дребезжал, и в нем проскакивали искры. А двое их бывших спутников, как бы включив абсолютно невероятную скорость, почти мгновенно, с точки зрения Петьки, достигли странного летательного аппарата, приподнятого над полом, и оказались под ним. Их захватил огромный пузырь, вышедший из аппарата наружу. Вобрав  в себя инопланетников, он устремился обратно. Пузырь слабо светился синим светом.
   И тут Жорик, чьи силы тоже были на пределе - он держал люк, почувствовал, что Мнемозина ослабла и вот-вот упадёт. Должно быть, у него установилась особая связь с этим существом... Ведь он ничего не видел, кроме стены перед собою. Срабатывая на опережение, Георгий заорал:
  - Петька! Там Мнемозина! Хватай её! – и Петька выскочил. Он подхватил кошку, как только она, уже обычная, лишённая света, обрела привычный размер и упала ему на руки. И Петька кинулся обратно со всех ног. Кто-то из охранников, уже обретя вновь зачатки разума, полоснул по убегающему прицельным огнём. Но координация у стрелявшего ещё не вошла в полную норму, да и Петька бежал, как заяц, по кривой. И проворно нырнул в люк. Жорик сразу его захлопнул, и пули, как градины, по косой ударили по мощной, стальной крышке.
   Петька и Жорик были внутри, и практически сползли вниз на пузе по ступенькам. Потом, некоторое время,  просидели молча, чтобы отдышаться и прийти в себя. Рядом с Мнемозиной, которая валялась неподалёку  абсолютным кошачьим трупиком...
   - Она… Жива? – усомнился, наконец, Петька, не слыша с её стороны ни единого звука.
  Жорик хотел ответить: «не знаю», и… Он приоткрыл глаза и машинально посмотрел в ту сторону, где, по его мнению, находилась кошка. И вдруг понял, что… видит в абсолютной темноте. И увидел, что кошка уже приоткрыла один глаз. А потом – довольно резко вскочила на лапы.
   - Сюда идут! – прошипела она. – Скорей! Прочь отсюда!
   И все трое, покинув закуток с лестницей, бросились внутрь обширного подвала, где поймать их было гораздо трудней.
  - Нас обложили: окружают со всех сторон. Эта часть – тупиковая; нас в неё специально оттесняют, - вскоре прошипела Мнемозина. - Церемониться не будут. Убьют. А вблизи – есть лишь кошачий лаз: вентиляционная шахта. Смотрите мне в глаза! У вас только один шанс: стать котами, и быстро! – и кошка, застыв на месте, приковала их взглядом. Она уставилась на Петьку, потом – на Жорика, и – снова на Петьку… Браслет на шее Мнемозины ярко засветился. За поворотом подземелья послышались гулкие шаги. Жорик почему-то явственно представил кирзачи, ватники, запах «Беломорканала»… И страшно взвыл. Тут же понимая, что он теперь - уже кот. А рядом с ним – Васька… Его серый приятель.
   И коты вчистили к проёму вентиляционного отверстия. Благо, что было темно, да и охранники, поднятые по зову сигнализации, ловили только людей. Снизу нужно было карабкаться по ящикам к небольшому выходу. Взбираясь к этому проёму, Жорик последним из троицы уже вцепился в него когтями - и вдруг услышал, как кто-то внизу передёрнул затвор. И подумал, что ему пришёл конец… Но, внезапно тот, кто намеревался выстрелить, ойкнул и упал. Внизу завязалась борьба: слышалась ругань, тупые удары. Кто-то на доли секунды осветил помещение фонариком, высветив внизу несколько человек; кто-то ногой выбил тот фонарик… Вновь глухой удар –  похоже, кого-то приложили головой о стену.
   Тем временем, Жорик уже достиг квадратного отверстия, а потом карабкался вверх по шершавой бетонной стене наклонного проёма вентиляции, подобно альпинисту с «кошками» на ногах… Навстречу лунному свету. Как только выбрался наружу, то услышал громкий мяв Мнемозины - и без слов понял, что она призывает спутников следовать за ней. Кошка была уже на крыше того гаража, что был напротив ангара. А серый кот и Жорик – пока что внизу. Приготовясь к прыжку, Жорик вжался в землю. Миг – и он уже  на куче ящиков, ещё прыжок – и он наверху. Серый кот его опередил на полкорпуса, и вот они уже бегут по крышам, следуя за Мнемозиной. Потом – спрыгнули там, где было не высоко, пробежали по бетонным плитам дорожки, по асфальту, и – снова по крышам; внизу, совершенно обезумев от злобы, лаяли сторожевые собаки. А трое существ, внешне принадлежащих к кошачьему племени, неслись как угорелые; Мнемозина была впереди. Спрыгнув с крыши, она понеслась уже полями, пустырями, мусорными свалками - и, наконец, впилась когтями в сетку забора; и два проворных кота последовали её примеру. Собаки, что гнались за ними и преследовали их до этого препятствия, остались ни с чем: лишь зубы самой первой из них клацнули вблизи хвоста Жорика.
   Оказавшись за забором, они, тем не менее, бежали и бежали по полю, пока не оказались вблизи небольшого оврага. Там они остановились - и, наконец, отдышались.
   - Ну что, котята! Вы – молодцы, - похвалила их Мнемозина, снова общаясь  телепатически. - А теперь – устраивайтесь в партере. Кажется, мы ушли достаточно далеко… Нас не зацепит.
   - Не зацепит… Что? – спросил ошарашенный Петька. Ответа не последовало. Мнемозина явно ожидала чего-то важного, всем своим существом. И смотрела на те строения, которые они только что покинули. Ферма по выращиванию грибов осталась далеко позади: отсюда лишь её контур обозначился на фоне звёздного неба.
  Кошка прикрыла глаза - и, казалось, то ли медитировала, то ли общалась с кем-то мысленно. Наконец, она будто оттаяла. Открыла глаза - и посмотрела вверх - в звёздное небо.
   - Как тебе удалось спереть у охранника ключи? – спросил Петька Мнемозину.
  - Занятная вышла история, - неожиданно, кошка на этот вопрос всё же среагировала. Похоже, он доставил ей приятное воспоминание. - Вахтёр-охранник как раз влез в соседний с ним кабинет, и, по всей видимости, вынес к себе на вахту сейф с деньгами. Открыл его отмычкой... Доверили козлу капусту сторожить! Он собирался аккуратненько вскрыть шпилькой или отмычкой этот сейф. А я была уже неподалёку, и в это время... насколько смогла, изобразила дикий хохот. Вышло скверно - но, оттого, думаю, ещё более страшно. «Кто здесь?» – спросил охранник, озираясь по сторонам, и волосы на его голове встали дыбом. «Я – твоя совесть!» - взвыла я, и он наложил в штаны, затрясся и залез под стол… Ну, а я схватила связку ключей и дунула по коридору. Сразу он не заметил ни меня, ни пропажи… Не до того ему было. Когда очухался, скорее всего, первым делом пошёл возвращать тот сейф на место…
   - А как…, - вопрос Петьки повис в воздухе, так и не получив завершения.
   Откуда ни возьмись, налетели чёрные, грузные вертолёты и зависли над базой.
  - Военные. Никогда таких не видел. Один, два, - начал считать Жорик. И насчитал целых восемь.
   Но, ни высадиться, ни дать залп по инопланетному шаттлу, или что там ещё было в их планах – они не успели. На звёздном небе - будто вспыхнула сверхновая… И вскоре из вспышки света выплыл большой инопланетный корабль - и завис над чёрными стрекозами смерти.
  Почему-то, и Петька, и Жорик сразу поняли, что эта махина - именно корабль, именно инопланетный...
  - Боевой, - пояснила Мнемозина.
   - Просьба уматывать всем, кто на вертолётах. Если жизнь дорога, - объявил кто-то; очень громко так объявил: должно быть, было слышно на десятки километров.
   Однако, те, кто был на вертолётах, не вняли. И, похоже, дали залп по бывшей теплице: туда, где теперь находился инопланетный шаттл.
  И тогда… Из прибывшего боевого корабля вышел одиночный красный луч; он, не слишком спеша, прошил насквозь все чёрные вертолёты, по очереди. После чего, их ошмётки, как останки мёртвых стрекоз, посыпались вниз. А потом, корабль создал другой мощный луч - уже синего цвета, и по нему стал вбирать в себя шаттл. Вскоре, тот исчез где-то внутри здорового военного монстра.
   - Никогда наши не одобряли таких кардинальных методов. Я тоже: когда  смотрела учебную информацию, будучи сознанием на Луне. Но сейчас мне хочется воскликнуть: браво! Молодцы, союзники. Передайте привет, вместе с искренней благодарностью, вашему йогу Семёну Семёновичу. А мне… тоже пора, котятки. Прощайте. Я ухожу туда, к ним... Тоже по лучу. Уже всё обговорено, связь была по браслету. Я должна доставить Масика на Луну: они там не сядут. Это не наш боевой корабль. Мы с Масиком уйдём в районе Луны, используя браслет. Я обязана телепортировать нашего представителя. Мы с ним заявим протест в Лигу и предоставим все наши записи для изучения. Думаю, у её членов потом не останется сомнений в правомочности  действий наших союзников... Тех, что сейчас воспоследуют, - сказала Мнемозина. – А сейчас…
   Закончить свою фразу мысленного разговора она не успела. Большой инопланетный корабль направил сюда, на них, золотистый луч, нашарил им кошку, и сконцентрировался на ней. Озарённая этим золотистым светом, она стала подниматься в воздух. Её маленькое, светящееся тельце вскоре стало едва заметной точкой, а потом и луч исчез, вобрав Мнемозину внутрь инопланетного корабля. Затем, тяжёлый военный транспортник поднялся  выше, и оттуда прошил ту земную базу, где ранее держали пленных, раскалёнными, светящимися шарами. Вскоре она уже полыхала вовсю; ветер доносил даже сюда, к дальнему оврагу, едкий запах гари.
Там, вдали, метались люди и выли собаки.
  Только теперь Петька и Жорик переглянулись… Два кота, на чёрном заброшенном поле, без денег, одежды и документов... Позади - овраг, впереди, где-то далеко отсюда - пламя пожара весьма подозрительной базы по выращиванию грибов, где-то справа - грунтовка, ведущая к трассе.
  Что теперь делать?
   «Главное - мы помогли Мнемозине Масика спасти, - подумал Жорик.
   Однако... Что теперь? Идти в город... В облике котов?» Без слов понимая друг друга, два кота - чёрно-коричневый с белым пятнышком и серый, полосатый, снова грустно переглянулись. И продолжали сидеть, глядя на звёзды.
  - Эй, коты! - послышалось вдруг справа. По полю, со стороны дороги, к ним приближался человек. Какой знакомый силуэт... Семён Семёнович!
  - Признали, коты? Тогда - гэть за мной, вперёд! И - не перекидывайтесь в людей, пока к машине не придём. Будете голые, и замёрзните.
  Семён Семёнович зашагал по полю к грунтовке, а по грунтовке - прошёл ещё немного в сторону трассы на Ростов. Там, в темноте, под деревьями, стояла машина. Коты трусили за ним.
- Ну что, орлы! Полезайте внутрь – и одевайтесь, - сказал йог, открывая  дверь машины. - Действие браслета Мнемозины, что придала вам этот облик, вот-вот закончится.
Коты проворно запрыгнули в салон - и обнаружили там свою одежду.
Вскоре, наружу вышли Жорик и Петька, при этом, Жорик уже проверил содержимое внутреннего кармана - и обнаружил там документы, в целости и сохранности - а он было подумал, что они пылают вместе с базой.
  - Откуда здесь наша одежда? – спросил Петька, как только оказался рядом с Семёном Семёновичем.
  Но тот не ответил, а задумчиво созерцал картину пожара, хорошо видного даже отсюда, почти с трассы.
   - Хорошо горит, - сказал он, наконец.
   - Она… Больше не вернётся? Никогда? – спросил Жорик.
- Мнемозина? Нет, конечно. Она достаточно здесь поработала. Их отозванные представители больше не возвращаются. Проходят реабилитацию - и повышаются в звании, так сказать. В остальном, мы мало что о них знаем: секретами они с нами делиться не спешат. К счастью, тёмные структуры знают о них ещё меньше нашего. Ну, чего ты приуныл, Георгий? С ней – всё хорошо. Она – светящееся, лучистое существо. И теперь - совершенно в безопасности. Можно сказать, она вместе с Зоиным Масиком, теперь на лунной базе пьёт чай с плюшками. Думаю, она найдёт способ связи: будет иногда вам являться... во снах. И, кстати, она передаёт вам привет и наилучшие пожелания.
- Как это - передаёт? - удивлённо спросил Жорик. - Вы шутите? Как и про плюшки на Луне?
- Шучу, но они действительно без происшествий добрались до места назначения. До своих. Это - точно. Ведь, у меня тоже есть браслет, - и Семён Семёнович обнажил руку до локтя, где, довольно высоко, а не на запястье,  обнаружился странный прибор, состоящий из нескольких звеньев, довольно массивный и мигающий синими, золотистыми, красными и зелёными огоньками.
Петька удивлённо застыл, глядя на них.
- Нет, я не ношу его постоянно, потому ты, Петя, никогда его у меня и не видел. У нас - не такая хорошая маскировка; прибор - видимый и массивный. Потому, я одеваю его редко. В особые дни. Такие, как этот. Я помчался на на машине сюда, как только смог быстро... Машину одолжил у друга. А до этого, активировал свой браслет. Когда прорвался на базу, вступил в драку - кажется, Георгий видел, как один идиот пытался в него выстрелить, когда он, в образе кота, бежал через вентиляционную шахту?
- Да, - подтвердил тот.
- Я, к счастью, успел вовремя... Разоружил противников - да ещё успел уйти оттуда, и с вашей одеждой.
- Как вам это удалось? - спросил Петька.
- Я - обученный десантник относительно нового типа. Имею неплохую подготовку. Таких, как я - мало. Мнемозина теперь не с вами, но ведь с вами остался я... Как говорил Карлсон, я ведь – лучше собаки? – и он засмеялся.
  - Ещё Мнемозина заметила, что вы любите земные мультики, - заметил Жорик.
  - Да, кстати, о мультиках: благодаря возвращению Масика на Тхеану - их родную планету, все события, что стали ему известны, непременно станут достоянием Лиги. В цвете и картинках. Думаю, Масик может поведать им многое… В особенности, о тех нарушениях, что здесь происходят. И даже об этой... плантации грибов.
  - Семён Семёнович, а как вы проникли на базу? – запоздало спросил Петька. - Там же охрана.
  - Ну, я же обещал присоединиться к вам позже. Так и думал, что начнётся здесь веселье... Но, меня задержали. Пришлось ещё раз подраться, у себя в Будда - баре. Всё им неймётся. А ещё – я надел браслет и связался с нашими: сообщил им, что, наверное, и наших представителей тут в плену держат: ко мне на помощь как раз должны были прибыть два паренька - а их нет как нет. Потом, мне Мнемозина просигналила, что в плену - точно, наши. Я передал и эту новость своим. А как проник на базу? Да, просто. К тому времени, я машину оставил за воротами, сам – через забор… Включил скоростное перемещение, можно сказать. Ну, и успел к шапочному разбору. То есть, к тому моменту, когда охранники, что спустились за вами вниз, хотели отстреляться навскидку, в темноте. Жорик ещё не вскарабкался наверх, когда кто-то осветил картину фонариком. Пришлось их всех отбуцать до потери пульса, а потом, заодно, я забрал вашу одежду. А ещё, оставил там прибор, задающий точные координаты – это уже для своих. Мы с Мнемозиной договорились - и я их вызвал. И - дёру, к забору и к машине. Ехал, не включая фары, на полной скорости. На грунтовке вышел - и, как и вы, наблюдал картину...
  - Спасибо вам, - улыбнулся Жорик.
  - Не за что. Считаю, что всё прошло удачно: насколько это возможно. Нам всем повезло. Мы – живы. А общий результат в целом таков: Масик спасён, а странную базу по выращиванию грибов – спалили представители моей планеты. Но, будем считать, что неизвестно кто… Мало ли, от чего мог возникнуть ночной пожар? Итак, всё хорошо, прекрасная маркиза, - шуточно подвёл итог Семён Семёнович. – Ну, а сейчас… Поедем уже. Хватит огнём любоваться. Полезайте в машину.
  - Ну, а по большому счёту, не знаю, что теперь будет, - добавил он, сидя уже за рулём. – Наши представители… Мы… Немного проще этих…котов. Они опередили нас на несколько десятков тысячелетий. И не знаю, дадут ли они вашей планете шанс. Даже, учитывая диверсионное вмешательство тёмных миров. А оно станет для Лиги несомненным… И всё же, ваша людская цивилизация вряд ли будет оценена позитивной. Ведь выводы они будут делать теперь, исходя из анализа этой страны, этого времени… Я понимаю Мнемозину: она просто обязана сделать заявление в Лиге. Она считает, что десант с её планеты с целью наблюдения за вами следует прекратить. Подготовку посланцев изменить. Таких, как она или Масик, больше не будет. Придут другие... Жёсткие и сильные. Вообще, трудно сказать, какие именно меры они предпримут, как решат действовать. В образе кого или чего - спасать Землю, её фауну и флору. И будет ли в числе спасаемых ими значиться хоть один хомо сапиенс, или они решат, что этот вид смертелен для всех остальных форм жизни. Однако, все эти вопросы решатся не сразу, на переориентацию даже им потребуется некоторое время. И, быть может, они всё же дадут нам с вами шанс. Но, весьма ненадолго. И самый последний.  Времени у нас остаётся совсем немного…
   - На что? – спросил Петька.
   - На то, чтобы доказать, что здесь есть люди, способные к саморазвитию и контакту с иными. Доброму контакту. Что не все здесь готовы от страха примкнуть к тёмным мирам,  не все клюнут на их политику: разделяй и властвуй, потребляй и безумствуй... Что есть люди, которые не поддадутся на провокации. Люди доброй воли, - задумчиво ответил Семён Семёнович - и, только теперь, нажал на газ.
  «А… так ли это?» - усомнился Жорик. Ему припомнилась кафедра института – светоч науки… С травлей его самого и Павла Сергеевича. А ещё, служба безопасности. И пьяные дебоши под окном. И общая, унылая и безысходная, деградация этого серого мира.
  - Шанс всё же есть, - ответил, будто просмотрев весь его мысленный видеоряд, загадочный йог. – И он… В тебе и Петьке, который начал новую жизнь с нуля, в Павле Сергеевиче и в Зое… И в сотнях других замечательных людей, которые всё же продолжают быть людьми, даже в этих скотских условиях. Хотя, их склоняют к совершенно иному.
  - Но, как говорила Мнемозина, критерием оценки нас, как расы, явится то, как мы относимся не только к кошкам, к животным вообще - но и друг к другу, - вслух припомнил Георгий. - А мы... На самом деле, друг друга просто ненавидим.
  - Да, критерий - именно такой. Разум, по их мнению - это не интеллект и не умение добиться поставленной цели. У Вселенной совсем другие критерии… Для Лиги Миров самым важным является то,  умеет ли раса или индивид понимать других, излучать добро и приносить радость. Всё остальное, например, техническое развитие - значения не имеет. Нажимать на кнопки можно научить любого, а сохранять,  любить и служить - далеко не всех. И красота - это не фотошоп, не косметика и не духи. Это - вечное... Духовное. Вы, конечно, даже духовность превращаете во что-то противоположное. И всё же... Шанс у людей пока ещё есть, - обнадёжил Семён Семёнович.
   Машина выехала с грунтовки, и понеслась по трассе. В город.

P.S. Все события и действующие лица книги полностью вымышлены. Ну, за исключением некоторых реалий, имевших место в институтах ЮРГТУ (НПИ) города Новочеркасска и педагогического института города Таганрога в годы 2008 - 2012. Поскольку, совершенно невозможно выдумать такой город, как Новочеркасск, и такую аномальную реальность, как российская действительность и вузы этого времени.