Валерка, часть 2

Рассказ хочу предварить такими словами: автор никакого отношения не имеет к тому, что написал; начитался различных историй и решил сам что-то выдумать, а писать от своего имени просто удобней. Хочу также призвать читателя с традиционной сексуальной ориентацией отложить чтение, чтобы не вызывать отрицательных эмоций - это не для вас, на сайте есть много других интересных авторов.








Я сидел дома, как затворник, долго думал о том что случилось, мучился, страдал, прокручивая в голове до секунды как все происходило. Сначала, под незатихающую боль во всем теле, думал только о том, что меня как шваль трахнули, порвали мне жопу и как можно за это отомстить; попадись Валерка мне в этот момент, я бы его точно задушил.
Потом, когда через пару дней боль немного затихла, я стал вспоминать то, о чем мы с Валеркой говорили и ловил себя на мысли, что злость за то, что он сделал со мною, начала постепенно словно бы проходить. Вспомнил слова Валерки, что он любит меня и любит уже давно, и что он хочет, чтобы мы были оба счастливы; вспомнил, как приятно было с ним целоваться. Закрыл глаза и представил себе, что Валерка сидит рядом, и я с ним целуюсь. Дрожь охватывала все тело, только от одной мысли, что целуюсь с ним, я сильно возбуждался, руки сами собой тянулись в штаны, но дрочить не стал - мне хотелось, чтобы все это было только с ним.
От этих мыслей пухла голова, но я даже не пытался думать о чем-то другом, тело ныло, хотелось объятий, поцелуев: как же я истосковался по ласкам.

Чтобы немного успокоиться, стал смотреть какой-то глупый боевик. Как пацан, вникал в каждые мелочи, даже переживал за героев. Потом мать позвала есть, отключил телевизор и почти спокойный отправился ужинать с родителями. Они чувствовали мое состояние, поэтому ничего не спрашивали меня и вели обыденный семейный разговор.
Вернувшись в свою комнату, принялся вновь за воспоминания. Перед глазами проплывали картинки из прошлого, когда я мечтал о Валерке, он был для меня недосягаемым героем. Вспомнил, как однажды мы с ним случайно встретились в городе, пожали другу руки и он приобнял меня и похлопал по плечу, ростом тогда он был выше меня, мы потом долго смотрели друг другу в глаза и только улыбались. Вот и появился повод сблизиться с ним, но я почему-то струсил, сказал «извини, я спешу» и ушел. Никуда я не спешил, я просто не знал, как начать разговор, как сказать парню - давай дружить, встречаться, вместе ходить на тренировки. Я разузнал, где Валерка живет и часто по вечерам прохаживался около его дома, но встретить его никогда не удавалось, а в школе Илья ни  на секунду не отходил от него.

Блуждая по воспоминаниям, уже начал думать, вот если бы однажды Валерка пришел к нам домой и попросил прощения, я простил бы его. Начал понимать, что не могу без него, это засело в моей голове, как заноза в пальце, которую невозможно достать. Это чувство приносило то боль, то радость: боль оттого, что сложно переступить через то, что сделал со мною Валерка, воспользовавшись моей немощью. Взял и бесцеремонно изнасиловал прямо на обеденном столе, посреди стаканов и тарелок как какую-то шлюху, а радость оттого, что Валерка признался, что любит меня и любил всегда.

Однажды, словно хмельной, превозмогая невероятную боль, закусив губы, еле переставляя ноги, очень осторожно и чтобы не разбудить родителей, опираясь на сложенную коляску, вышел из дома, сел на коляску и отправился по ночному городу к дому Валерки, хотя жил он довольно-таки далеко. В одном из окон на втором этаже горел свет.  Долго не раздумывая, прицелился и бросил в окно зажигалку. Вскоре окно распахнулось, и я увидел Валерку.
- Валер, это я, - через мгновение он был уже внизу.
- Сумасшедший, вот идиот, я же говорил, что ты полный дурак, ты тащился на этой коляске через весь город, а я только часа два, как отъехал от твоего дома - который день кручусь там, думал, что перед сном выйдешь на прогулку. Как тебя отпустили родители, а если бы я спал, то не услышал бы тебя, что бы ты тогда делал?
- Ждал бы, когда ты проснешься.
- Господи и я люблю этого осла. Валерка схватил меня в охапку, целуя, потащил к себе домой.
Поцелуи, объятия, все тело охвачено дрожью и покрыто испариной. Какое же наслаждение оказаться в объятиях человека, который тебя любит, дышит тобой, не просто дышит, а задыхается только от одного твоего прикосновения,  и у него появляются слезы радости, оттого, что ты вот тут, рядом, ты живой, здоровый, ты принадлежишь ему, а он принадлежит тебе, и вы одно целое. Секс это здорово, но это вторично, главное - это родственность душ.
Ты уже не принадлежишь себе, ты не делаешь того, что хочешь, ты делаешь только то, что доставляет наслаждение другому, и только это приносит наслаждение тебе и это становится твоей жизнью.

Рано утром, когда отец перед работой бреется, я позвонил ему. Он удивился, услышав мой голос:
- Откуда у тебя взялся этот телефон, ты что, не дома?
- Я звоню от Валерки, поехал мириться с ним, вот и застрял у него, со мною все в порядке, вечером вернусь, скажи маме, чтобы не беспокоилась.

Два дня мы не вылезали из постели, липкие, потные, грязные - нам было лень менять простыни и даже купаться, нам просто не хотелось даже на несколько секунд оторваться друг от друга. Валерка относил меня в туалет и ждал у двери, пока я был там, потом вел умываться, где меня немного подмывал, а зубы мы чистили одной щеткой. Валерка говорил, что он хочет, чтобы у него были те же болезни, что и у меня, чтобы мы и к врачам ходили вместе.
Валерка не держал у себя холодильник, чтобы дома ничего не есть, поэтому два дня мы грызли старое печенье и запивали кофе. Пить коньяк я Валерке запретил, не переношу запах спиртного, хотя потом мне пришлось с этим смириться. Можно было бы заказать еду из ресторана, но для этого нужно было кому-то звонить и общаться с незнакомыми людьми, а нам не хотелось вылезать из постели, одеваться и кого-то видеть.

На фирму Валерка позвонил и сказал, что уезжает в командировку. На работу я не вернулся: подозревал, что в офисе могли догадаться, что произошло между мной и Валеркой.  Он был шеф, ему бы не сказали ничего, а надо мной могли бы за глаза насмехаться, этого я боялся больше всего: у меня ведь в руках было оружие, и я мог наделать глупостей, за мой сумасшедший характер никто бы не поручился. Родители никогда меня не спрашивали о моих отношениях с Валеркой, видели, что я счастлив и этого им было достаточно. 

С Валеркой мы встречались почти каждый день, после работы он приезжал к нам домой и увозил меня куда-нибудь - то в ресторан, то просто за город, на природу. Столько лет мы оба тосковали  по любовным наслаждениям, а добравшись до них, безмерно отдавались им и не могли насытиться друг другом. Во мне дремал потенциальный самец, копившейся энергии нужно было выплеснуться, и Валерка был именно тем, кто эту энергию разбудил и постоянно подпитывал. После нескольких лет воздержания я ненасытно отдавался сексу, несмотря на свою немощь - за ночь по нескольку раз трахал Валерку, он стал называть меня мстителем.
- Когда же ты успокоишься - мститель, три один в твою пользу,
- … а то, что было утром, не в счет?
- … да это было же впопыхах, я полностью даже не проснулся, не беспокойся, еще отыграю.
- … как это впопыхах, ты же орал еще громче меня, да я и не беспокоюсь, впереди у нас еще целая жизнь, - и я посмотрел на Валерку влюбленными глазами, как мальчишка из того далекого давнего.
- Не смотри на меня так, я на сегодня назначил важную встречу, которую невозможно отменить, приедут серьезные люди, отец мне звонил и просил, чтобы все было на высшем уровне, а ты пока отсыпайся, машину я пришлю через пару часов.

Я сидел дома и с матерью пил чай, когда неожиданно позвонил Валерка, хотя расстались мы всего несколько часов назад. По утрам он мне никогда не звонил, если у него был свободный вечер, узнавал он это уже ближе к обеду, мы созванивались и он приезжал за мной.
- Только что получил сообщение от отца, завтра ты должен быть в Москве, тебя вызывают на консилиум к большим медицинским светилам, я уже заказал два билета, ночным рейсом мы улетаем в Москву, часам к семи будь готов, возьми с собой только самое необходимое, трусы, майку и что-нибудь почитать. Все, я занят.

За все время, что я был на лечении, Валерка приезжал раза два в месяц, всегда с фруктами и сладостями, мы надолго уходили с ним глубоко в парк, что был рядом с госпиталем.
Только увидев Валерку в дверях своей палаты, я уж изнемогал от похоти и всем телом тянулся к нему. От одной мысли, что мы сейчас будем вместе, мой «дружок» тут же оживал. Валерка подходил ко мне, жал руку, а меня уже начинала охватывать дрожь. Видя мое состояние, он без лишних разговоров начинал поспешно меня одевать и, как бы случайно, проверять, не подвело ли его зрение.  *** от его прикосновений становился совсем каменным. Да, я был полностью в его власти, от его прикосновений я мог даже кончить. Валерка усаживал меня на коляску, и мы поспешно выходили из палаты. Добравшись до выбранного места, принимались жестко сосаться; Валерка вылизывал меня всего, мое лицо, руки, ноги, пах. Его «любимец»  пылал, он им наслаждался, он старался подольше продлить процесс, не хотел, чтобы я мгновенно кончал. А мне было невтерпеж, мне ломило мозги, я хотел скорейшего оргазма, крепко держал Валерку за голову и не позволял ему даже отдышаться;  у него текли слезы, он хрипел, давился, истекал слюной, но все равно отчаянно насаживался на мой кол. Первый мой сброс он принимал целиком в пищевод, а потом долго не выпускал моего обалдуя изо рта, нежно лаская его языком и губами, выжимая оставшиеся капли. Он потом еще долго стоял передо мною на коленях и продолжал забавляться облюбованной им игрушкой, продолжая яростно дрочить себе. Мой любовник ждал, когда я отдышусь, потом вставал и мы принимались вновь целоваться - запахом своей спермы я уже не брезговал, уже привык к ней. Потом, отстранившись, Валерка начинал пихать свою дубину мне в рот, я крепко сжимал губы и вертел головой. Сосать я наотрез отказывался, боялся, помнил, как его монстр порвал мне жопу и начинал представлять себя с разорванным в клочья горлом, а потом меня просто не тянуло на это, и я крепко двумя руками держал Валерку за его хобот.
- … возьми же, хоть чуть-чуть, только самый кончик, полижи языком и я сразу кончу.
- … да-да, возьму головку, а ты потом впихнешь все остальное и порвешь мне глотку. Ты сначала узнай, лечат ли тут такие травмы; посмотри, какого великана себе отрастил.
Валерка понимал, что ему не удастся меня уломать, он знал, что *** у него действительно был длинный  и толстый. Он смиренно опускался на колени и принимался вновь у меня отсасывать и потом мы уже кончали вместе, я ему в рот, а он на траву.

В один из приездов Валерка рассказал, что только что разговаривал с главным врачом и он сказал, что скоро я встану на ноги. На эти слова, растрогавшись, я глупо пошутил:
- Я не хочу этого; хочу, чтобы ты всегда за мною ухаживал, уже привык к этому.
- Ты хочешь, чтобы я тебя, дурака, всю жизнь нянчил, не дождешься, мне нужен сильный здоровый мужик, который бы и за мной ухаживал, я тоже люблю, когда меня ласкают, нежат и даже носят на руках, я мечтаю повиснуть у тебя на шее.

В моей больничной палате лежал парень с такой же, как у меня, проблемой. Он был страшно неразговорчив, ничего не рассказывал о том, что с ним произошло. Парень этот днями просиживал у окна и что-то рисовал цветными карандашами. Однажды я не выдержал и попросил показать рисунки, он, как ни странно, показал мне их. Это были различные пейзажи, но больше всего он рисовал море и небо, на многих рисунках было изображено одиноко стоящее дерево на небольшом холме. Я попросил  парня дать мне бумагу и тоже стал рисовать. Максимум, что я смог нарисовать, это был профиль человека и собаки.
- Давай, я покажу тебе несколько приемов, и тебе удастся изобразить, что ты хочешь.  После нескольких проб я стал рисовать значительно лучше.                - У тебя есть талант, ты должен его развивать, смотри кругом и рисуй, чем больше будешь рисовать, тем быстрее научишься.
Парень дал мне с десяток листов бумаги и простой карандаш. Через несколько дней он попросил показать ему мои рисунки.
- Кто это?
- Мой школьный товарищ.
- Ты его любишь и я даже знаю, что его зовут, Валерий: ты во сне его часто зовешь.       Его слова сразили меня, не нашел, что ответить.
Почти перед самым сном, я спросил парня:
- Почему ты решил, что Валерия я люблю? Он мой давний друг, часто бывает в командировках, вот и приезжает навестить меня.
- На друзей так не смотрят - когда он заходит, у тебя огнем горят глаза, да и он тебя тоже любит. Вы готовы съесть друг друга, выскакиваете из палаты, словно опаздываете на самолет или бежите от пожара. Возвращаетесь же потом, как два кота, объевшихся сметаной. Я давно за вами наблюдаю, а что ночью ты его имя произносишь, так это я заметил еще в первый день, как ты появился здесь. Думаешь, что ни кто о вас ничего не знает? Санитарки уже даже говорят: «любовнички отправились в лес за ягодами». Ты не беспокойся, Москва -  цивилизованный город, это не провинция, здесь все заняты своими делами, в чужую душу не лезут и дорожат своей работой. Радуюсь, что рядом есть вот такой счастливый человек. Надеюсь, что мне тоже повезет и встречу человека, который будет любить меня; за любимого человека можно и жизнь отдать, мне бы только встать на ноги…, потом я всего добьюсь.
- Раз уж обо мне ты так много знаешь, может быть расскажешь о себе; ты совсем еще молод, но видно, через многое прошел, раз в глазах у тебя столько грусти; целый день сидишь и молчишь, только рисуешь, значит,  на сердце большой груз, расскажи и тебе полегчает.
Парень не долго молчал, потому что ему захотелось выговориться незнакомому человеку, он понимал, что его слова навсегда останутся в тайне.
- В школе я участвовал в самодеятельности и загорелся театром, вот и решил после десятого класса поступать в Театральный институт, но, естественно, не поступил. Потом догадался, почему: поступали туда, в основном, дети актеров, они наверняка с самого рождения уже были артистами. При институте была студия, и я решил ходить туда; меня приняли,  и я сразу начал участвовать в студийных постановках на очень маленьких ролях. После стал ходить в наш театр, смотрел все подряд спектакли и мое внимание привлек один артист - высокий, красивый, на десяток лет меня старше. Я восхищался его игрой и стал ходить на все спектакли с его участием. Всегда громко хлопал, и он заметил меня. Дома, часами, мог размышлять о нем, он мне даже стал сниться, потом как-то заметил, что возбуждаюсь, думая о нем, мне хотелось оставаться с ним наедине, обнимать его и чтобы он обнимал меня. Поразмыслив о своих желаниях, подумал, это же ненормально, да и это невозможно. К девчонкам я был безразличен, в школе дружил со своей одноклассницей, целовались, стояли подолгу в подъезде ее дома, когда поздно провожал ее, но особо меня к ней не тянуло, а тут, я вмиг возбуждался, начинал обнимать себя. Я представлял, что меня обнимает он, мучился от этого, конечно, что-то потом делал, чтобы успокоиться, но это не в счет, я уже хотел это делать только с ним и больше не о чем другом не думал. Короче, через какое-то время мне удалось с ним познакомиться, ему видно тоже было приятно, что кто-то восхищается его талантом - когда в зале я ему громко хлопал, то и другие люди, стоявшие рядом со мою, начинали тоже хлопать, видно, им он тоже нравился или они хотели поддержать меня. Однажды он дал мне пригласительный билет на премьеру и сказал, что после спектакля будет банкет и я смогу на него прийти. Вот так я стал как бы уже в дружеских отношениях с моим кумиром. Разговоров  о каких-то встречах мы не вели, но я чувствовал, что он хочет каких-то более близких отношений, на которые я, не задумываясь, пошел бы - я понимал, что люблю его, и быть с ним было моей мечтой; слышал, какие отношения бывают между мужчинами и мне очень хотелось их. Часто, когда рядом никого не было, он обнимал меня и целовал в щеку или шею, гладил меня по спине и крепко прижимал к себе. В эти мгновения я всегда вздрагивал, словно от холода, меня даже трясло, от этого сильно возбуждался и непроизвольно лез в к себе в штаны, чтобы поправить не умещающийся в трусах набухающий член. Однажды по моей просьбе он пришел к нам в студию и посмотрел почти весь спектакль, в котором я был занят, потом он подошел ко мне, пожал руку, немного приобнял и сказал, «не плохо, на будущий год снова поступай в институт, ты можешь стать хорошим артистом». Его слова имели для меня большое значение, они окрылили меня, да и мне было приятно, что наши ребята увидели, что я знаком и дружу с настоящим артистом. После этого я стал еще чаще появляться в театре. И вот однажды, идя по коридору, встретил своего друга, он шел вместе с другими артистами, они о чем-то громко говорили, я собрался подойти к нему и уже протянул руку, чтобы поздороваться с ним. Он посмотрел на меня, ухмыльнулся и прошел мимо, другие артисты меня тоже все знали. Из театра в тот день я убежал, долго просидел дома, мучился от непонимания - я не мог найти ни одного внятного объяснения тому поступку, а вот вечером решился вновь пойти в театр и поговорить со своим другом. Когда я подошел к подъезду, из которого выходили артисты, то один из них сказал - «ты парень сегодня опоздал, ушел уже твой дружок, значит, тебя он больше не хочет, ищи себе нового …..». Не хочу говорить то слово, что он сказал, не задумываясь, я дал ему в морду, его дружки схватили меня, повалили на землю и стали бить, но мне удалось вырваться и убежать. Побитый, я отправился в ресторан, я знал, где артисты обычно собирались после спектаклей, надеясь встретить своего друга там и объясниться с ним. На первом этаже было много народа, гремела музыка, а на втором мой друг сидел с небольшой компанией артистов, все были уже довольно пьяны и я даже пожалел, что пришел - понимал, что разговор не получится. Вдруг я заметил, что друг мой смотрит на меня и улыбается, и я решил подойти к нему, подумал, что он рад мне. Он встал и громко сказал:
- Чо ты хочешь от меня, пидор? Пацанов я не трахаю, я не по этой части, я только по бабам, вон там внизу черные сидят, за твою жопу может быть тебе и деньги дадут.                Меня словно чем-то по голове ударили, в глазах потемнело, несколько секунд, стоял как вкопанный, из глаз, кажется, даже потекли слезы, потом я повернулся и словно оглушенный пошел к выходу, но пошел, как оказалось в другую сторону. Подошел не к двери, а к окну, а сообразив, что это окно, даже обрадовался: после его слов мне не хотелось жить, я оглянулся, еще раз посмотрел на своего друга, а он продолжал улыбаться мне и, кажется, даже смеялся. Я запрыгнул на окно, ногой разбил стекло и бросился вниз, мне хотелось умереть.
Пришел в сознание в больнице. Как потом оказалось, я переломал себе только ноги, больше ничего не пострадало, высота ведь была небольшая, второй этаж. Немного подлечился, и родители меня отправили сюда. Говорят, есть надежда, после нескольких операций смогу встать на ноги, а вот как жить дальше я пока не знаю, останусь здесь, пойду, наверное, в дворники, а потом посмотрим, главное, здесь зацепиться, да и родители советуют домой не возвращаться.

У меня щемило сердце, мне было очень жаль пацана, я пытался скрыть свое состояние, и радовался, что в темноте он не видит моих слез. Немного успокоившись, пожелал ему скорейшего выздоровления, а потом он попросил меня рассказать о себе.
Уже глубоко за полночь, мы из колясок перебрались в постель.

Валерка, когда приезжал ко мне, никогда не оставался в Москве, всегда в тот же день, возвращался домой, он не хотел встречаться с родителями. Он оплатил лечение в Москве, которое, как догадывался, было немалым. Уже через полгода я, сначала не очень уверенно, но самостоятельно стоял на ногах.

- Эта коляска тебе никогда уже не понадобится. Говорят, что правильно было бы ее выбросить в мусор, но это очень хорошая и удобная коляска, такие редко встречаются. Подари ее кому-нибудь, с твоей легкой руки, может быть и тот человек выздоровеет.
- Сделайте это вместо меня, мне будет тяжело смотреть в чьи-то грустные глаза, и я не люблю, когда меня благодарят, - сказал я своему лечащему врачу на прощание.
Когда меня выписывали из больницы, Валерка приехал за мной в Москву, мы два дня вместе с ним прожили в гостинице, ходили по ресторанам и магазинам. Я не умею ничего покупать, одежду мне всегда покупали родители, а в тот раз все для меня купил Валерка, он нарядил меня, как какую-то знаменитость, и вот мы, такие красивые и счастливые, вернулись домой. Отец в аэропорту первый подбежал ко мне, а мать стояла в стороне и громко рыдала, я сам подошел к ней, обнял и тоже прослезился, увидев ее слезы.

Валерка любит секс как продолжение ужина. В ресторане мы всегда заказываем столик в отдельном кабинете, он с удовольствие выпивает несколько рюмок коньяка или виски; я вынужденно примирился с этим - немного хмельной, мне он стал еще больше нравиться, потом выпивает чашечку кофе и принимается за мою «сигару». На его же «дубину», я никогда не покушался, мне было достаточно того, что он иногда проделывал с моей задницей, а вот если мы ужинали дома, то Валерку я вытаскивал из-за стола полуголодным и без кофе и лишнего коньяка, а зачастую и без моей «сигары». Его затуманенный взгляд и чуть с хрипотцой голос так меня возбуждали, что я тут же валил его в постель и насиловал до изнеможения, у нас был не трах, а шторм. Мы потом долго обессиленные лежали в полудреме, но стоило ему ко мне прикоснуться или просто поцеловать, я вновь вмиг возбуждался, и все повторялось заново. Валерка иногда, воспользовавшись тем, что я засыпал, убегал спать в другую комнату, но в утреннем трахе он не мог себе отказать, это для него уже было привычкой — называя его зарядкой, а потом он уходил на работу.

Одежду, что мы впопыхах стаскивали друг с друга, разбрасывая во все стороны, приходилось на следующий день искать по всей квартире, поэтому однажды Валерка предложил садиться за стол уже голыми, как бы подготовленными к дальнейшим событиям. Но и это принесло мало пользы: я вытаскивал его из-за стола совсем голодным, да и сам давился едой и спешил, но он никогда на меня за это не обижался. Ночью, отправляясь в туалет, он хватал со стола какой-нибудь кусок и доедал его уже в постели; я об этом догадался, когда находил на простыне различные крошки от еды.

Если мы с ним оказывались на пляже, то я всегда прикрывал свой пах журналом. Однажды в Турции мы трахались прямо в пляжной душевой, хотя до гостиницы можно было дойти за несколько минут. Он всегда сильно меня возбуждал, он не взрослел, он всегда был идеально строен, красив, энергичен, особо не занимаясь спортом, и при этом  выглядел как атлет, проводящий долгие часы в спортивном зале.

Вот уже три года мы живем с Валеркой вместе. Мои и его родители наверняка обо всем догадываются, и с этим смирись - мы ведь не малые дети.
Работаю я в одной небольшой фирме, начальником охраны. За эти три года, что мы живем с Валеркой вместе, мы ни разу не поссорились, у нас просто нет причин и времени для ссор. Наверное, это потому, что оба любим друг друга и делаем только то, что приятно другому.

*   *   *