Гримасы рыночной любви. Поминки с сюрпризом

         Поминки с сюрпризом
Вскоре после смерти матери, как и положено по христианскому обычаю, я решил сделать так называемые девять дней, чтобы родственники, знакомые и соседи поели и выпили за помин души моей матери, т. е. помянули её. И снова помогли соседи и родственники. Больше всех постаралась тётя Лида.
Была середина августа, на улице довольно тепло, если не сказать жарко. Поэтому столы накрыли во дворе, как и во время похорон. В дом, кроме родственников никто не заходил. Было около 25 человек приглашённых. Вернувшись с рынка после торговли, я сумку с документами и деньгами кинул за кресло на кухне, а само кресло придвинул к окну. У меня и в мыслях не было, что в такой день моей сумкой кто-то заинтересуется.
Обед прошёл нормально. Все были довольны и хвалили меня. Запомнилось мне больше всего только, что моя двоюродная сестра Таня всё время причитала, что она боится заходить в дом, так как у неё страх перед покойниками. А я вспомнил бабушку. Она всегда говорила, что надо боятся не мёртвых, а живых. Мёртвые не вернутся и вреда не причинят.
Приглашённые разошлись, а я с родственниками пошёл на кладбище, чтобы там ещё раз помянуть моих родителей. В доме осталась только жена моего двоюродного брата Маша. Примерно через час мы вернулись с кладбища. Я решил развести всех своих родственников по домам, отблагодарить, так сказать. Все были более или менее трезвыми, и только сестра Таня еле ворочала языком. По дороге я её высадил недалеко от дома её ухажёра, а перед этим она выпросила у меня ещё и бутылку самогонки. «Куда тебе уже пить?» - подумал я и поехал дальше.
Через полчаса я вернулся домой и стал убирать в доме и на улице. Потом, вспомнив о своей сумке с выручкой, я достал её из-под кресла. Змейка была раскрыта, и мне сразу стало понятно, что часть денег таинственным образом исчезла. Кроме того я всегда примерно знал, сколько наторговывал и обычно запоминал даже полученные купюры.
Я был в шоке. Кто же это мог сделать? Только не чужие люди и соседи, ведь никто в дом, кроме родственников, не заходил. Значит, обокрали свои. Я был взбешён. Вот и делай поминки для добрых людей! Неужели у людей нет ничего святого, а есть только низменные чувства?! Неужели можно прийти для того, чтобы выпить, закусить, да ещё и украсть?! Разве эти поминки нужны только мне?! Люди, где ваша совесть?! На что вы её променяли?!
Я переругался со всеми своими родственниками. В первую очередь я подумал на жену брата Машу, которая сама осталась в доме, когда все пошли на кладбище. Я объехал всех со злости и, показав место, где пришивается рукав, объявив, что вот вам и девять дней, и сорок, и полгода, и год! Несколько лет я почти ни с кем не общался. Здраво поразмыслив, я пришёл к выводу, что воровкой была всё же моя двоюродная сестра Таня. Она была ещё и моей молочной сестрой, так как мать кормила и меня, и её своим грудным молоком. Между нами разница всего лишь пять с половиной месяцев. А незадолго до смерти мать подарила ей золотой перстенёк. Наверное, чувствовала свою смерть. Мол, на память тебе племяшка, помянешь меня при случае.
Помянула! Гены дядьки Ивана взяли своё. Да и колечко таинственным образом исчезло. Таня заявила, что у неё украл её старший сынок Сергунчик, любимчик дедушки. Что ж, может быть, так и было, а, может быть, и сама сеструнька пропила. Бог ей судья! И земля пухом матери! И пусть каждому да воздастся по заслугам его!