Гримасы рыночной любви. Капитанский бизнес

Капитанский бизнес
Почти сразу же после начала нашей семейной жизни с Оксаной мне пришлось познакомиться с бравым капитаном милиции Дмитрескулом Михаилом Васильевичем. Он был среднего роста и крепкого телосложения и напоминал мне уверенного и знающего себе цену выскочку-молдаванина из ближнего села. Когда он был участковым инспектором, его мало кто знал, но Михаил Васильевич получил очередное офицерское звание, и это сразу почувствовали многие. Вырваться из объятий этого спрута было очень тяжело. Так и хочется вспомнить классика. В данном случае процитировать незабвенные «Мёртвые души» Н. В. Гоголя.
Вот лишь некоторые эпизоды из биографии главного героя поэмы Павла Ивановича Чичикова. «В непродолжительное время не было от него никакого житья контрабандистам. Это была гроза и отчаяние всего польского жидовства. Честность и неподкупность его были неодолимы, почти неестественны».
Вскоре Чичиков получил заветный чин и повышение и сразу стал радеть… о собственных интересах.  Да беда его была в том, что тайное сделалось явным. Чичикова «со товарищи» взяли под суд, конфисковали нажитое нечестным путём. Но он сумел вывернуться и уйти от суда. Далее Чичиков решает заняться другой авантюрой: скупкой мёртвых душ, впрочем, живых на бумаге, так как очень заботился о своём ещё не родившемся потомстве. И Гоголь подводит нас к выводу, кто же такой Чичиков. «Подлец ли, ну почему же подлец, приобретение – вина всего… Теперь у нас подлецов не бывает, есть люди благонамеренные, приятные, а таких, которые бы на всеобщий позор выставили свою физиономию под публичную оплеуху, отыщется разве каких-нибудь два, три человека, да и те уже говорят теперь о добродетели». Таким образом, Гоголь вопрошает: «А нет ли и во мне Чичикова?» Могу ответить: «Есть, и в очень многих».
По примеру Чичикова Михаил Васильевич вскоре стал грозой всех нарушителей правопорядка на рынке и в городе. В поле его зрения добавились и мы с Оксаной, так как она предложила продавать пирожки. А разрешения-то на продажу нет! Да и не пройдена медкомиссия. К нам, бедолахам, добавились ещё и торговцы с авторынка. А как же! Горисполком в угоду мэру, который и на этом решил «нагреть руки», принял решение перенести авторынок на окраину города. Но кто же туда поедет, если у нас такой маленький городок? Вот и началась война и с продавцами запчастей и автомобилей. Васильевичу и это было на руку, как манна небесная. Как говорится, чей бы бычок не скакал, а теленок-то наш! Кроме того, многие торговали в неустановленных местах, хотя, впоследствии, эти места стали установленными, так как там поставили контейнеры. Но скольких людей до этого оштрафовали!
Однако вскоре «самый молодой и красивый» капитан в нашем захудалом городишке Волярске (так наш «борец за справедливость» сам себя называл), как и незабвенный герой Гоголя, «попустился» и стал попросту «доить» нужный контингент. Не знаю, кто и сколько ему платил, но моя соседка Валя, как она сама потом признавалась, «отстёгивала» бравому защитнику правопорядка по 50 у.е. в месяц. Тогда это было всего лишь 100 грн., поэтому сумма не казалась такой большой, как впоследствии.
Я не сдавался дольше всех остальных. Более полугода «честный и неподкупный» служака боролся со мной: то устраивал засады, то сам лично, как гоголевский Держиморда, стоял посредине рынка, не давая торговать, то подсылал своих подопечных. Делать было нечего. Прижатый к стенке, я с ним тоже договорился. Правда, на переговоры послал Оксану, так как мне неприятно было с ним общаться. Оксана мне сначала назвала сумму в 60 грн., думая десятку, наверно, оставлять себе, но вскоре призналась, что сошлась с «неподкупным» майором на 50.
Самомнение слуги закона всё больше росло. Несмотря на то, что он обложил данью всех и вся, периодически проводил и дополнительные «дойки». В общем, дадим стране угля, хоть мелкого, зато много. При себе Васильевич в качестве адъютанта держал сержанта, которого, в зависимости от ситуации, то заставлял собирать деньги, то писать протоколы. Кончилось тем, что совестливый сержант ушёл из органов, заявив, что он не холуй и не для этого пошёл в органы. Но и это ретивого служаку не смутило. Он продолжал свою деятельность в прежнем духе. Я старался с ним поменьше общаться. Меня тошнило от его непомерного высокомерия и неприкрытого самомнения.
Заветной мечтой Дмитрескула, конечно же, как и грибоедовского Молчалина, было достичь «высот известных», то есть стать «звездой» районного масштаба,  если не у нас, то хотя бы в соседнем районе. Не зря же борец за правопорядок закончил академию! И такие люди, как правило, добиваются своего. Они способны сами хорошо «брать» и подкупить, или подставить любого. Но, на его несчастье, бравому служаке не повезло. Он так и не стал «во главе». Была, отчасти, в этом и моя вина.