Кот и воробей

   Он думал о себе, как о лучшем охотнике и был уверен, что равных ему нет, гордился собой, своими зоркими глазами и умением выбирать потаённые места для засады, которые он защищал от других охотников, вступая с ними в жестокие схватки и обращая их в бегство.
   Послышался лёгкий шум крыльев, он напружился, и, подобравшись, сжался в комок. Это будет удачная и незабываемая охота. Венец его славы. Когда шум крыльев утих, он взвился вверх, чтобы обрушиться на воробья, усевшегося на край железной бочки с водой, возле которой прятался он, и стал мирно попивать воду, поднимая и опуская клювик. Какой талант! Какая бушующая сила и взрывающаяся мощь! Какой великолепный, блистательный, обворожительный, восхитительный прыжок, которому позавидовал бы сам царь зверей. Извивающееся в горящих лучах солнца блестящее, чёрное тело с налитыми кровью глазами. Его разрывало самолюбие, пьянило ощущение полёта и силы. Это была самая стремительная атака, которая должна была превратиться в воздушный, сокрушающий таран. Он закосил взглядом, чтобы полюбоваться собой. И какой позорный, жалкий конец.
   Прыжок был настолько мощным, что он, пробив воздух, просвистел, словно камень из пращи мимо воробья и завис, с недоумением рассматривая свои лапы, в которых должен был быть побеждённый со склонённой головой и умоляющим взглядом о пощаде, но воробей всё также сидел на краю бочки и не спеша заглатывал водичку. Он то и дело смачивал остренький, маленький клювик, слегка шуршал крыльями и, весело, даже как бы с наглецой, посматривал на бултыхавшегося в воздухе беспомощного неудачника с растопыренными лапами, который никак не мог понять, как это он промахнулся с таким великолепнейшим прыжком. Мысли сбил страх, перемешал их в одну липкую кучу, которая, разваливаясь, покатилась по телу, когда он ощутил, что падает.
   Он сделал попытку удержаться в воздухе вначале за счёт шерсти, распушив её, чтобы спланировать, потом за счёт хвоста, который он силился закрутить, словно пропеллер, чтобы тот пронёс бы его мимо бочки, но рулевое ветрило вопреки его ожиданиям задралось верх, как беспарусная мачта. Он посмотрел вниз и увидел водную бездну, которая приближалась к нему, глядя на него мёртвыми глазами. Он запустил в ход лапы, которые стали бешено разгребать воздух, словно пытались найти под ним опору. Затем выпустил когти, стараясь уцепиться за зыбкую твердь. Раскрыл пасть и судорожно стал засасывать в себя воздух в надежде, что, пополнившись воздухом, он станет легче, и ветер выбросит его за водные пределы. Его последним усилием была попытка даже усесться на ширококрылую бабочку, пролетавшую под ним, но она промелькнула, как стрела, и он всей своей тяжестью на глазах воробья рухнул в бочку с водой, выбив фонтан искрящихся брызг, а потом пошёл на дно.
   Вынырнув, неудачник перевалился через край бочки зябко отряхнулся и сумрачно посмотрел на воробья, перелетевшего на яблоневую ветку, который, как казалось ему, с издёвкой смотрел на него. Это обозлило его, так как он не мог допустить распространение воробьиных слухов и сплетен о его промахе. Он рванулся к яблоне, споткнулся об кочку и, завинтившись в клубок, пропахал землю и врезался в ствол яблони, которая от удара обсыпала его яблоками. У него оставались ещё кое-какие гениальные мысли, но в голове заискрило, а воробей, задорно чирикнув, смахнул с ветки.