Последний полет

 24 августа 2021 года.


 В бессознательном, она  звала  маму, и если та не откликалась на ее призыв,  то он становился с каждым разом все требовательнее, пока  мать, уже измученная за полтора месяца ухаживанием в одиночку , наконец –то  вставала с подоконника, на котором спала,   и  подходила к ней. 
Женщина  садилась рядом , иногда гладила руку дочери, которая всякий раз пыталась сорвать повязки на распоротом животе. Иначе это  нельзя было назвать . Во время перевязки я не была готова  увидеть выдержку  этой бедняжки. После четырех операций на всем животе были дыры и огромный шов, которые сочились гноем и   сукровицей,  а через пару часов после перевязки ,все бинты вновь были   мокрые, и  все повторялось. Насквозь пропитанные пеленки,  пролежни на спине, гниющие черные пятки.
На мой вопрос с чего все началось, Людмила сказала, что дочь ее заболела   три года назад  и ей ставили диагноз  гастрит и соответственно лечили, пока живот не раздуло. Перитонит.  Потом операции, одна за другой, полтора месяца уже в больнице.
Сквозь приоткрытые веки , Лена следила за нами, мать гладила ее распухшие как колоды  ноги, и назидательным тоном пеняла дочери на отсутствие желания у той выздороветь.
- Да, тут одно за другим. Сначала у нее убили мужа, потом свекровь выгнала из квартиры, теперь вот сама -
-Может вам сменить посыл к мотивации,- посмела сказать я Людмиле,- мне кажется,  ей не хватает ласки, мало того, что  больно, ей  еще и обидно.
 - Где ее взять, ласку -то,   - со слезами в голосе, ответила женщина,- сил моих больше нет.
Три дня назад, по скорой, мою маму привезли в больницу с острой болью . Она терпела пять дней и в самый праздник, День  Победы, скрутило  сильнее. Что характерно, в конце марта был  такой же приступ, но , даже не сделав УЗИ, выписав кучу лекарств, отправили домой, если б ы не температура 40,4, дежурный врач приемного, готов был обвинить  ее  за ложный вызов. Теперь история повторилась  без температуры, потому сначала  долго терпела , а потом вызвала скорую.  Хорошо дежурил  другой врач и  сразу назначил  операцию. Камни в желчном пузыре .


Период ожидания лечащего  врача затягивался, я выходила  подышать в  коридор . В палате был ужасный запах крови, смерти, он першил горло, въедался в кожу ,одежду.
 По дороге домой,  в голове постоянно крутилась мысль : - прополоскать горло.
После операции   я осталась дежурить у мамы в палате. Медсестра сделала  всем  обезболивающие уколы, я пристроилась у окна в надежде на спокойную ночь, однако надежды мои были напрасны. С наступлением сумерек тяжелобольная женщина, весь день прибывавшая в забытьи, одержимая неведомой силой, начала метаться по кровати. Она пыталась вставать и срывала  повязки  с распоротого живота.
Это было пять лет назад. Не было пандемии, ухаживали за больными родные или сиделки.Сейчас за тяжелыми  ухаживать некому, карантин.   


 1 августа с.г.   с  седьмого  этажа  ,из отделения  в котором  я лежала,  выбросился пациент. На крыше двухэтажного пристроя   он пролежал полдня в луже собственной крови, даже не прикрытый простыней, на виду у всей больницы.  С улицы его не было видно, только из окон . Голый , в одном памперсе, очень худой и длинный.  Ручки-ножки-палочки.   Казалось бы,  в чем там душа держалась, когда он отчаялся на свой  последний полет.
Выводы конечно же сделает комиссия. А я лишь только попытаюсь рассуждать о цене равнодушия.
Напротив меня в палате  Татьяна,  обратилась в больницу и ее долго лечили , без элементарной диагностики от остеохондроза, в платной клинике.   Диагноз - опухоль с метастазами в позвоночник.
-Я не могу ходить на уколы , у меня позвоночник болит, сказала она медсестре ,-на что  та  парировала в ответ,- у меня тоже.
-За такую зарплату ног не хватит бегать по палатам.
Все упирается в деньги. За деньги «лечили « в платной клинике и запустили заболевание.  За «маленькие» деньги не хотят выполнять свой долг.
Равнодушные  и  хладнокровные люди  идут на работу в больницу .
Разговор с медсестрой был через неделю после самоубийства больного. Выводов никто не делает.
Значит и полет будет не последним.