Мастер по безделушкам. 8

8

 Вечер. Общага. Пришёл со скальной тренировки, вешаю сырую верёвку в сушильный шкаф. Иду в душ. Хлопает дверь. Входит парень — крепкий, сухощавая фигура в узлах мышц, кучерявые, русые волосы, усы, бородка, большие светлые глаза, замечательная улыбка.
- ЗдоровО. В сушилке твоя верёвка?
- Моя.
- Давай знакомиться — Сашка,- парень подал руку,- я альпинизмом занимаюсь.

 Так у меня появился друг на всю жизнь.

 Получаю «высочайшее повеление» участвовать в рейдах по семьям неблагополучных учеников. Думаю: «Меня с какого боку это касается? Я ни представитель администрации, ни классный руководитель». Но молчу. Покладистостью надеюсь отмазаться от работы на весенних каникулах. Лучше в горах на лыжах покатаюсь. Сорока на хвосте принесла, что директор меня в комиссию вместо себя задвинул. Раз так - правила «Ты мне, я тебе» никто не отменил!
 Вечерами ходим по квартирам: участковый, работник детской комнаты милиции и я.
 Стучусь. Из-за двери женский голос: «Да!» Толкаю обитую ветхим дерматином с торчащими из прорех клочками грязной ваты, тяжёлую дверь. В нос ударяет прокислый запах человеческого жилья.
 Топится печь. На верёвке натянутой вдоль плиты сушатся пелёнки. За столом уставленном грязной посудой, бутылками, остатками еды   молодая женщина в застиранном байковом халате. В руках длинным свёртком - младенец. Рядом диван со спящим мужчиной. У входа открытая вешалка с грудой пахнущей мазутом одежды, с другой стороны - умывальник, помойное ведро, холодильник. Бубнит телевизор.
 В углу за отдёрнутой занавеской панцирная кровать.
 На кровати среди одеял и подушек на спине лежит семиклассник Петька, над собой держит братишку лет трёх и показывает ему «самолёт». «Лётчик» летает в руках старшего брата и хохочет.

 Вперёд выступает участковый:
- Гражданка такая-то?
- Это я,- по голосу слышу, что женщина не трезва,- а в чём дело? Как Васька освободился, ходить замучили. Устроился он на работу. Сегодня аванс получил. Вон спит.
Мамаша показывает на спящего мужа.
- Устроился? Это хорошо,- говорит участковый,- но мы сегодня по другому поводу...
- Ваш сын три дня школу пропускает,- решительно вмешивается в разговор дама из детской комнаты милиции.
Возня на кровати стихает.
- Как пропускает?- делает большие глаза Петькина мама,- каждый день из дома с портфелем уходит.
- Беда, что до школы не доходит,- говорит милиционерша.
- Почему в школу не ходишь? Где, паразит, каждый день болтаешься?- легко срывается на крик мамаша,- лучше бы с братом посидел. Всё отцу расскажу. Он тебе покажет!
- Хожу я,- притворным голосом гнусит Петька.
- Такого ребёнка надо ежедневно контролировать,- поучает милицейская дама,- Вы дневник проверяете?
- Конечно проверяю,- закатывает накрашенные глаза мамочка,- говорит «не задают». Вчера вернулся рано, трудов не было.
- Не было?- пришла моя очередь делать большие глаза,- Пётр, почему ты ушёл с моего урока?
- Вы бы за тетрадь заругались. Мне её Колька измазал,- валит вину на младшего брата семиклассник.
- Никого с урока за тетрадь не выгоняю,- пытаюсь оправдаться я,- объяснил бы: «Маленький брат измазал».
- Ага, станете Вы слушать,- не сдаётся Петька,- высмеете перед классом.
«Экий неженка,- досадую я,- сами-то друг к другу как обращаетесь? Лучших слов чем «дурак» или «дебил» не услышишь».
- Где Ваш сын уроки делает?- приходит мне на выручку милицейская дама.
Петина мамаша делает неопределённый жест рукой, мол где-то здесь.
 Милиционерша задаёт ещё кучу вопросов, отмечая что-то в своей тетради.
«Тут чистого уголка разложить учебники не найдёшь»,- думаю я, озирая загаженное человеческое жильё.
 Мы с участковым мнёмся у двери. Хочется скорее уйти. Почему-то чувствую себя виноватым пред семиклассником Петькой, его бестолковой мамашей, и даже, пьющим папашкой, который недавно освободился.

 Поздний вечер. «Почему Петька в школу не ходит,- думаю я, шагая домой,- как вернуть за парту таких Петек?»
 Ответ лежит на поверхности: «В школе парень не успешен. Ты бы для себя такого хотел?»
 Гудит великая магистраль. Ни на минуту не останавливается жизнь. Стальные трудяги-великаны с электрическими сердцами тащат по рельсам нужные стране советов грузы. Падает снег. Невесомые снежинки легко кружат в конусах желтоватого света от уличных фонарей, ложатся на асфальт, превращая грязное в чистое.
«Хорошо, что успел с семиклассниками сделать снежные лопаты. Будет завтра чем снег убирать,- мелькает по краю сознания мысль,- Петька хороший черенок выстрогал. А, я его даже не похвалил».
 Скрипит снег под ногами. Сквозь белую кисею прекрасным видением из эпохи паровозов выплывает мраморный вокзал с полукружными арками окон, пирамидки шатровой крыши Свято-Никольской церкви, за забором из стальных прутьев школа с памятником Ильичу у входа.
 Моя школа.

 «Если я прикажу какому-нибудь генералу порхать бабочкой с цветка на цветок, или сочинить трагедию, или обернуться морской чайкой и генерал не выполнит приказа, кто будет в этом виноват - он или я?»- вспоминаю слова Короля из «Маленького принца».
 Для Петьки иметь не измызганную тетрадь, что обернуться чайкой,- размышляю я перед сном,- истоки школьных бед лежат далеко за школьным порогом. Мне этого не изменить, но в моих силах не осложнять жизнь таким «Петькам» и по возможности создавать на уроке атмосферу успеха.
 Затихает общежитие. Тихо посапывает тракторист Васька. Снегопад кончился. В окно заглянула луна. Я задёрнул занавески: «Спать, спать, спать...»