Две аллегории

        I. Водная: Два прибежища

        Резвились в открытом море две волны. Плескались и кружились; переплетались в жарких объятиях и размыкали их, чтобы вдохнуть полной грудью соленый воздух; ныряли и снова вздымались на поверхность. На их кружевных гребнях катались чайки. Их брызги сверкали в солнечных лучах радужными соцветиями.
        Но вот одна волна устала от забав в открытом море. И после тягостной ночи раздумий и сомнений, в лихорадочной рефлексии лунных бликов, взяла билет на следующий прилив и прибилась к прибрежному валуну. И растаяла: изошла мелкой рябью на его каменной груди.
        Вторая волна металась неподалеку, боясь приблизиться к берегу и разделить скорбную участь напарницы: сойти на нет. Она была возмущена вероломным предательством.
        – Как?! – вздымала она пену тщетных упреков, клочья которой ветер швырял на четыре стороны света. – Ты предпочла затхлый уют свободе, в верности которой мы клялись непорочным родником, праматерью водной стихии?! Посмотри, как ты пресмыкаешься перед этим увальнем – своим злосчастным камнем преткновения! Лижешь ему пятки и предвосхищаешь желания, которых у него нет. Кроме одного: покоиться мертвым грузом, загадочным сфинксом небытия. Ведь тебе даже не удается подтечь под его лежачее Степенство... Опомнись: ведь ты же другая – такая, как я!
        Но первая волна только прижималась к валуну и молчала, потому что ей было нечего возразить. Она была невольна изменить ход событий и не раскаивалась в своем выборе, ибо самая энергия раскаяния была растрачена на его осуществление. Волна превратилась в сделанный ею выбор.
        И тогда ее подруга отвернулась и, оседлав отлив, поплыла прочь от ненавистной черты берега к желанной линии горизонта – в открытый океан, где ее без остатка поглотила пучина.


        II. Огненная: Три головы

        Плохо жилось Змею-Горынычу. Не стало между его головами никакого согласия. Вместо конструктивной дискуссии несовпадающих точек зрения – полный разлад и грызня. Средняя голова настаивает на текущем курсе, ибо в крайностях погибель. Левая гнет свое: сбивает с толку и пихает набекрень – расшатывает некогда отлаженный механизм триединства. Правая подстрекает затягивать гайки и сеять драконьи зубы. Но как раз правую голову совсем перестали слушать из-за подорванной в одних местах и запятнанной в прочих репутации. И как доходит до голосования, несмотря на разногласия, средняя объединяется с левой («дабы не допустить прежних трагических ошибок»). Средняя, де, рассчитала, что как только расправятся с правой, левая оторвется в силу смещения центра тяжести. А левая не сомневается, что без правой, средняя отсохнет сама – атрофируется в закономерном процессе исторического прогресса.
        Затаила правая голова горькую обиду и однажды ночью порешила расправиться с соперницами. Впилась зубами в среднюю и откусила ее. Но ошиблась в последовательности: пока отгрызала соседку, левая проснулась от возни (а надо было начинать с нее, спавшей чутким воровским сном, тогда как средняя дрыхла беспробудным, свойственным тупоумному самодовольству).
        Быстро сориентировавшись в обострившейся политической обстановке, левая голова ударила правую подбородком в темечко и проломила ей череп. Смотрит: правая обмерла и повисла, а из средней бьет фонтаном кровь. Почувствовала левая голова онемение шеи и в акте героического самоотречения заткнула собою дыру. И захлебнулась кровью.
        Тут очнулась правая. Взглянула на дыру с импровизированной затычкой – на весь этот разор и безобразие – и так ей весело стало. Вот теперь заживет в свое удовольствие! Настанут блаженные времена. Наконец, освободится родимый Горыныч от трусливой бюрократической инерции и чуждых космополитских веяний. Но, видно, от гомерического хохота и напряга потек у нее ноздрями мозг. А без этого серого интеллигентского вещества даже правой голове никак.


        15 августа, 2021 г. Экстон.