Деда Трохим и внук

Солнечный диск, окрашенный в темно-оранжевый цвет, заигрывая тонкими, но все еще теплыми лучами с облаками-барашками, медленно катился к горизонту. Небосвод то вспыхивал, пурпурной краской, оповещая окрестности о рождении вечерней зари, то вновь угасал, разбавляя яркие тона дневного ярила более мягкими. Природа, как талантливый художник, смело смешивала холодный, синий цвет небес с теплым , оранжево-желтым солнечным светом, рисуя причудливой формы очертания облаков. Те, сбиваясь в кучки, цеплялись у горизонта за темные силуэты горных хребтов. Солнечный диск, спрятавшись наполовину за островерхими вершинами, разделил твердь небесную от тверди земной тускнеющей, переходящей от желтого в сиренево-голубой цвет полосой. Его лучи упали светлой дорожкой на темнеющую водную рябь реки Марты. Вся живность, активная днем, чувствуя приближение ночи, разбежалась по своим домикам, норкам, дуплам, уступая свои владения живности ночной. И, словно принимая эстафету, турчелки завели свои трели. Наперебой им и не уступая в громкости, цикады застрекотали среди зарослей ивняка, обильно росшего вдоль берега Марты. Воздух, как обычно летом, был напоен дневным теплом, но от реки веяло легкой прохладой. Солнце, укрывшись облаками, медленно опустилось за темные горные громады, уступая место на небосводе светилу ночному. Мрак ненадолго окутал все вокруг. Лишь громкие трели турчелок и цикад да всплески рыбы, бьющей хвостом в воде, попавшей по всей видимости в кем то умело поставленном вентире, нарушали тишину теплой кубанской ночи.

"Ну, что, унучок - тихим, густым голосом, обратился дед Трохим к внуку - запаляй лыхтарь, тай пийшлы вентирь проведаем". Тот, несмотря на малой возраст, деловито поднес горящую лучину к фонарю и с серьезным видом, отодвинув стеклышко, зажег его.

"Корзину трэба взять, дидо!" - все с тем же серьезным видом, по хозяйски суетился внук.

Любил дед Трохим внучка своего. Пуще жизни. Сын все в походах. Такова уж жизнь казачья. Молодость воюет, доблесть и честь добывает. Старость жизнь коротает. А с бабами - жинкой, двумя дочерями на выданье, да снохой и поговорить то не о чем. Одним словом - бабы. Вот и прикипел дед Трохим к внуку. Почитай с пеленок ему заместо батьки. Да и внук к деду тянулся. С малых лет брал дед Трохим внука с собой. То на базу вместе управляются, то во степу на байбаков охотятся, а то вместе вентири на шапараей в Марте наставят. А шапари добрые по осени с Кубани по ерыкам в Марту заплывают.

Вот и сейчас, как только за плетнем послышался несмолкаемый стрекот цикад, собрались дед с внуком вентирь проверить, что намедни поставили. Дед Трохим, по обыкновению "Царю Небесный..." прочел, на Святой угол образам помолился, осенил себя крестным знамением. Внучок не отстает. Глядя на деда и сам истово крестится, да губами перебирает, в пол-голоса молитву за дедом повторяет. "Ну, с Богом, драголюбчик" - подмигнув внуку, сказал дед Трохим. Взял корзину, плетеную собственноручно из лозы, внуку дал в руки лыхтарь и, отворив скрипнувшую петлями дверь вышел в звенящую темноту. Внук не отстает, лыхтарем дорогу освещает. Спуск к реке пологий. Идут легко. Вот и берег Марты. Чумацкий шлях разбросал свои звездочки, как серебро, по реке. Луна глядит своим желтым глазом с небес, словно проверяя все ли в порядке. Среди пения цикад слышится равномерный всплеск воды в реке аккурат с того места, где вентирь поставлен был.

Дед Трохим скинул сапоги, шаровары, да потертый бешмет. Остался в одних портках, отливающих белизной в свете луны. Внук, посмотрев на деда, улыбнулся. "Як тий Ангел" - подумал про себя малой. "Я шапарей тебе на берег бросать стану, а ты, унучок, не зевай, сразу в корзину их перебрасывай" - нарушил тишину дед Трохим. "Добрэ" - отозвался внук, глядя как дед медленно, нащупывая ногами дно, заходит в воду. Вот и портки его белые скрылись. "Нет бильшэ Ангела" - вновь подумал внук, как что то увесистое шмякнулось около него и заплясало, ударяясь о траву, словно лезгинку выводя. "Шапарь" - мелькнуло в голове. Реакция сработала мгновенно. Цепкими руками схватил рыбу за жабры и деревянной колотушкой оглушил. Успокоился шапарь, отправился в корзину. Не впервой ему, малому, рыбу в корзину собирать. Знал внук, протяни он хотя бы секунду и все...поминай как звали. Уж больно верткая и сильная рыба. Второй шапарь отправился вслед за первым, оглушенный и усмиренный. Семь, поблескивающих чешуей рыбин недвигаясь лежали в корзине. Одна ушла. Не успел схватить ее. "Поди, удержи ее. Верткая и скользкая, зубы, что батькин кинжал, да и темень. Дидо не забранит, мабуть." - рассуждал сам с собой малой казачонок. Послышались чередующиеся всплески воды. То дед Трохим, довольно кряхтя и радуясь доброму улову, выходил обратно на берег.

"Тай, бисово отродье - вдруг в сердцах, но как обычно, не злобливо, крикнул он - шоб ты варывся и воды три дни нэ було!"

"Шо там дидо?" - спросил внук.

"Та шо, шо - смеясь повторил вопрос внука дед Тохим - рак за ногу кусаэ, хай ему грэць. Скидай одежу, унучок пийшлы окунемся. Водичка як молоко парное. Погодь, а ты шо такий смурной? Губы шо накопулыл?"

"Шапарь, дидо, один втек. Не спаймал я его" - виновато ответил внук.

"Та хай з ним, драголючик ти мий - подбодрил внука дед - в другый раз спаймаем. От нас нэ втэчэ."

Внук, на радостях, что дед не бранился за упущенную рыбу, не заставил себя уговаривать. Скинул одежду и как был нагишом, так и плюхнулся в теплую воду родной реки. Рябь побежала по речной глади, колыша серебро звезд. Накупавшись вволю, дед с внуком вышли на пологий берег.

"Усе, унучок, до дому, до хаты пора - молвил дед Трохим, собираясь - Бабуля с мамкой поди, как на баштях станичники, стоят да выглядывают где мы с тобой запропали, Да и рыбу прибрать трэба, не то затухнэ в тепле."

Следуя примеру деда, внук покорно натянул на себя исподнее, шаровары и бешмет. Мокрые волосы сбились вперед в чуб. Потрепав их рукой, внук нахлобучил на голову папаху и, взяв догорающий лыхтарь, ответил: "Пийшлы с Богом, дидо". Дед Трохим поднял корзину с шапарями, взял внука за руку: "С Богом, унучок. С Богом".

Луна, повернувшись своим желтым глазом, смотрела в спины удаляющимся рыбакам. Идти рядом с дедом было легко и весело. Сама природа сопровождала их своими таинственными звуками. Дружный хор турчелок и цикад поутих. Слышались лишь единичные трели, но зато более четкие и ритмичные. Водяная крыса, метнувшись серой тенью, шмыгнула в камыши. Где то в ближайшем перелеске ухнул филин. Под ногами, неслышно прошуршал небольшой ужик, охотясь на мышей. У самого плетня копошился еж. Начиналась ночная жизнь. Невидимая, загадочная.

"Слава Богу за все!" - прошептал дед Трохим, когда они с внуком, оставив рыбу в сенях, вошли в хату.

"Слава Богу за все!" - лежа в кровати и засыпая, вторил внук молитву за дедом.

А дед Трохим, пыхтя чубуком, еще долго сидел на заваленке у хаты, рядом с бабулей, глядя по-хозяйски, как та старательно чистит и потрошит пойманных им с внуком шапарей.

"Слава Богу за все!" - на все голоса шептала природа.

24.08.2021 год