Кузнецы Корректоры 8

- Ну, наконец-то, - сказала умирающая и открыла глаза, - надеюсь, сегодня ты с добрыми вестями? - баба Нюра закашлялась, задохнулась, сердце у нее стало как-то странно бултыхаться в груди, - неужто все? Отмучилась? - просипела старая и чинно сложила дрожащие руки на груди. Петенька насмешливо откашлялся.

- Тьфу на тебя семь раз, ирод! Думала, по мою душу пришел! Говори!

- Что тебе сказать, Нюрка?

- Долго еще?

- Потерпи, совсем малость осталась. Ты ж сама подумай, я тебе уже сколько месяцев время не приносил.

- Вот память, верно, как я сама не догадалась! Не врешь? Точно скоро? Надоела мне эта жизнь! Ох, как надоела!

- Сама все знаешь, не маленькая.

- Знаю, а все равно обидно. Ты сам посуди, Петька. Человек рождается для какой-то очень важной цели, иначе зачем ему жить? Ты ж подумай, вон курица и та для яиц и лапши рождена, не зря жизнь живет.

- Так ты в суп, что ли захотела? Ох, бабка, стара ты, навара с тебя никакого, - Петенька довольно рассмеялся, и даже баба Нюра с трудом хихикнула и тут же снова закашлялась.

- Вот тебя, к примеру возьмем, ты за что такие страдания принял? За работу, правильно? Сейчас, как сыр в масле катаешься, - неосмотрительно сказала баба Нюра, и у Петеньки немедленно запел голодный живот.

- Судьба бы, я с тобой поменялся бы, Нюрка, хотя признаю, и твоя жизнь была так себе. А вот скажи, была бы возможность, что сама себе прописала бы в Книге?

- Ох, искушаешь меня сладкими мечтами! Ну, да ладно, помирать не так скучно будет. Перво-наперво, стала бы мастером, хоть каким, хоть той же ведьмой, только настоящей и сильной, а не как я, серединка на половинку. В другой мир ходить могу, но без своей воли, когда призовут, железяки особенные в кузне вижу, а управляться с ними не умею. Гадости и страхи разные вижу, а исправить ничего не могу. Знаешь, Петенька, это же самое страшное, когда ничего сделать не можешь. Страшнее этого в мире ничего нет. Видела я, видела, и как родители помрут, и братья-сестры, все видела, предупреждала, что только не делала, а ничего не получалось. Вот это еще бы исправила: замуж бы хотела, ох, Петенька, как я детишек люблю! Это ж такое счастье! Особенно младенцев, совсем крохотных, от них такая благость волной исходит, лежит он, глазенками лупает, ротик открывает, думает что-то себе и тепло от него, и покой, и нега, даже когда орет, все равно - счастье это, большего счастья и не бывает, особенно когда твое дите, выношенное, рожденное. Ты, Петенька, этого не поймешь, это только бабы понять могут. Это такое чудо, самое расчудесное и как он, ребятенок, растет потом, как говорить начинает. У детей чистоте только и учиться, они же светлые, почти все.

Баба Нюра всхлипнула.

- Вот за это что хошь отдала бы.

- Учителя просила?

- Ух, не поминай его, противного!

- Почему? - Петенька насторожился и даже приготовился бабу Нюру за ухо дернуть, чтобы говорила быстрее, как в тот раз. Побоялся, что снова их разговору что-то помешает.

- Обманул он меня! Обещал сделать меня настоящей, много чего обещал, а потом выяснилось, что вот она я - Нюрка, моя роль уже прописана и ничего он не желает менять. Есть Книга и изволь строго, строчка за строчкой жить по ней, так он намекал, но потом еще говорил, что и изменить что-то можно, я ему и сказала, так меняй, а он только смеялся. Ух, я и плакала и умоляла и все зря. И знаешь, Петька, очень мне интересно, какого лешего вписали меня такую, зачем мне такую судьбу сделали?

- Но Книга и План действительно есть и...

- Хватит, Петька, надоело это слышать! Я тебе сейчас скажу, как я все понимаю. Весь этот мир, наш мир, в котором мы живем, он как... - баба Нюра снова закашлялась, потом стала хрипеть, глаза у нее закатились и...

- Стой, стой, Нюрка, да что ж ты такая вредная! Снова на самом интересном месте! А ну, очнись сейчас же!

Петенька попытался потрясти больную за плечи, но лишь вытряс из нее душу и баба Нюра - легкая, счастливая, свободная, показала Петеньке язык и исчезла.

- До чего противная бабка! Сил с ней нет, - пожаловался Петенька Ривке. Они сидели на скамейке около забора Прошкиного дома и лениво наблюдали за мрачной суетой: бегали бабы с тряпками и тазами, кто-то уже кур начал ловить и казнить их на лапшу, кто на погост побежал договариваться, кто тихонько выл, для порядка, не из-за горя. Баба Нюра была вредной и одинокой, а по Матвею его зазнобы по домам тоскливо ревели, зажимая рот подушками.

Для живых смерть - дело хлопотное. Хорошо только покойнику, лежи себе смирно, свое дело ты уже сделал, жизнь прожил, умер, теперь пусть другие за тебя побегают.

- Только начала говорить и снова смылась, как и в прошлый раз, вот где ее теперь искать?

- А прошлый раз когда был? - Ривка спросила вежливо и равнодушно, она и сама была расстроена. Как ни старалась, Матвей ее не послушал: Прошке решил ничего пока не говорить и не понял, что осколок, сторожащий его сердце, вот-вот сдвинется совсем немного, но и этого хватит.

- Когда я с ней познакомился. Она тогда была совсем маленькой, подростком и однажды...

- Скажи, почему не все могут возвращаться? - перебила его Ривка. Бабой Нюрой она мало интересовалась, была она ей приятна потому, что Прошку спасла, но бабка была слишком противной, Ривке она напоминала ту самую бабу Иру из их коммуналки, по велению которой должна была жить вся квартира. Умерла и умерла деревенская старуха, какие секреты могла она знать? Намного интереснее было то, что происходило с Ривкой и что неподвластно было многим жителям той страны.

- Судьба у них такая, - отмахнулся Петенька и попытался вернуться к жалобам на бабу Нюру.

- Что значит - судьба? Кто ее придумал? Кто вообще все эти странные вещи придумал?

- Господь Бог, конечно же, - удивился Петенька, - можешь называть его как хочешь: Создатель, Учитель, Бог, ему все равно.

"Не совсем все равно, кому приятно когда тебя ругательски ругают," - вдруг подумалось Петеньке и он поежился. Его ли это были мысли, или Корректоры научились залезать в головы, или же... Учитель... Если бы Петенька мог дышать, воздух бы сгустился в черствый кусок хлеба и наглухо закупорил бы его горло. Как он сразу не догадался, кто беседовал с Нюркой, кто направлял ее, слегка подправил ее Книгу и закрутил все это, свел вместе столько людей, закружил в вихре, в котором не разобраться с наскока, запутал все, что мог, перекрутил людские судьбы в огромный, неряшливый нитяной ком! ОН сам? Могло ли это произойти? Какое ему дело... Нет, ему, конечно, есть до всех дело, но он никогда не появляется, все идет своим чередом без его участия. Без его участия? Нет, это тоже невозможно! ОН ответственен за всех! Петенькина голова раздулась от мыслей, а еще ему стало немного страшно. Он слышал краем уха, что тех, кто особо умничает и сам додумывается до слишком тайных знаний, схлопывают.

Вот, казалось бы, что ему еще терять? Но боязно. Перемены, особенно, когда не знаешь, куда они тебя приведут, всегда неприятны. А уж такие, как схлопывание... Ривка рассказала ему о своих наблюдениях, пытала, куда отправляются эти исчезнувшие люди, а что он ей мог сказать? Что никто не знает? Снова испугать ребенка и себя заодно? Но она уже не ребенок. Петенька наблюдал за девочкой и видел, как она меняется, как ее речь становится плавной и мудрой, как она может переспорить любого и как она начинает задавать очень неудобные вопросы. Пожалуй, пришла пора знакомить ее с Аделаидой Сергеевной, пусть она отдувается, тем более, что именно она уже влезла в Ривкины Книги и немножко их подправила. Возможно, именно поэтому Ривка и стала так быстро меняться?

Мир, который Петенька сначала считал простым и понятным вдруг запестрел неожиданными заплатками, в нем появлялось все больше подтекстов, подводных камней, слоев, мыслей и изменений. Голова у Петеньки шла кругом, он вспомнил, что задания ему присылались странные, необычные и все чаще он тосковал по своей земной жизни, где он был вечно голодным, счастливым дурачком. Он вспомнил слова бабы Нюры о том, что тяжелую жизнь прожил именно как предварительную плату за эту свою роль в мире и расстроился еще больше. Нюрка! Он чуть не забыл про нее! Вредная девчонка!

Петенькины мысли резво скакнули вбок, промелькнула перед глазами картина мира - огромный пук паутины - живой, колышущейся, местами окровавленный, местами в огне, местами черной, страшной. представилось Петеньке, что за всем этим должен обязательно следить некий... Учитель? С чего такие мысли?

Петенька поморщился, с его головой творилось что-то странное, словно и там паук паутину сплел и не дает мыслям вольготно скакать и думаться. Паук, паук, паук - трещало в голове и Петенька вроде даже материализовал этого паука силой мысли. Вот он! Пытается пробежаться по Петенькиному носу, но падает, потому что Петенька легок, а паук тяжел, одно брюшко - песочного цвета, волосатое, мягкое, словно присыпанное золотым песком - сколько весит! Петенька залюбовался пауком, задумался и вдруг понял, что вот только что он видел картину мира, как она есть. Видел и забыл! Паук там был и еще кто-то, вроде бы связанный с Нюркой. Кто?

- Кто же? - сказал Петенька вслух и вдруг обнаружил, что Ривки рядом нет. - И эта такая же вертихвостка! - расстроился Петенька и тут же захотел есть. Он потянул носом и уловил знакомый и приятный запах паленых перьев.

- Уже кур на лапшу готовят! - облизнулся Петенька и полетел осматривать приготовления к поминкам.

* * *

Ривка брела по лесу, по тому самому, в котором она так и не погуляла всласть в своей прошлой жизни. Лес был как на картинах - темный, слегка зловещий и Ривка удивилась, как Прошка не пугался ходить сюда за грибами.

- Ты в свой собственный лес забрела, можно сказать, создала его. Вспомнила картины и сказки, вспомнила, как бабушка пугала твою маму серыми волками, которые загрызали людей и собак в голодные зимы и сотворила этот лес. На самом деле, он совсем другой, - сказала Ривке баба Нюра, появившаяся из воздуха.

- Ты далеко не ходи, нам пока здесь побыть надо, - кузнец Матвей вышел вроде бы из-за большой ели.

- Как ты, милая? - баба Нюра хотела прижать к себе Ривку, но потом посмотрела на нее повнимательнее и передумала.- Ты выросла, сильно выросла. Как так получилось?

- Знаете, про меня похоже забыли и оставили мне мое время. Наверное, нет, я уверена в этом, оно и дает мне возможность взрослеть, а так как мне не надо тратить силы на мое физическое тело, на взросление и гормональный взрыв, то вся энергия идет на умственное развитие, так и получается, что...

- Ох, - баба Нюра не дала Ривке договорить, посмотрела на нее с ужасом и перекрестилась, - ты чуднО говоришь, Ри... Ревекка, - поправилась баба Нюра. Язык у нее не повернулся назвать ребенка непочтительным, детским именем.

- ЧуднО, - повторил Матвей и захлопал по карманам в поисках кисета и махорки.

- Знаю, - вздохнула Ривка, - мне и самой чуднО, но это интересно и я, кажется, поняла всю суть мира. Я до сих пор спрашиваю о ней, вполне возможно, я ошибаюсь и поэтому...

- Ну-ка, рассказывай! - заинтересованно перебила ее баба Нюра, Матвей кивнул и Ривка, которой не терпелось поделиться своими мыслями с кем-нибудь, кто думает не только о поминальных пирогах, попыталась глубоко вздохнуть и начала:

Структура мира по Ривке (Ревекке Лемберг)

Говорят, все началось с одного большого взрыва. ("Кто говорит? Никогда такого не слыхала" "Чшшш, старая, не мешай слушать, потом расспросим!" "Сам-то тоже не молоденьким помер, молчал бы уж!" "Чшшшш!") Так решили ученые, не буду углубляться в научные доказательства ("Ох, слова-то какие умные знает! А ведь девчонка малая! Я в ее годы..." "Замолчи, бабка! Дай послушать!"), я их и сама не очень понимаю, все-таки нет у меня нужного образования и мое время не заменит диплома по физике. Так вот. Говорят, все началось именно с одного взрыва. Но я тут подумала немного, порассуждала... Нет, я все вру, приукрашиваю, на самом деле понимание пришло ко мне внезапно. Так бывает, когда долго изучаешь какой-то вопрос, думаешь, не спишь и потом решение или идея возникает словно из ниоткуда, но это только кажется, ведь на самом деле работа, умственная работа идет полным ходом круглые сутки. ("Не нужно нам про твою работу, ты уже к сути вопроса подбирайся!") Видимо, мое подсознание (странно, что структура личности остается неизменной даже после смерти, вернее перевоплощения, так вернее) ("Вот это я совсем не поняла, об чем это девчонка говорит?"), продолжало изучать этот вопрос и пришло вот к какому выводу: на самом деле взрыв не создал этот мир. Он его разрушил! ("Ничегошеньки я пока не поняла, пора в село возвращаться, чую мою любимую курицу-несушку готовятся зарубить. Ох, тупицы!" "Погоди, дай дослушать!") Вот представьте себе огромную картину, лучше витраж, это такая картина из стекла. Представили? Картина идеальна, совершенна. Она и есть совершенство, несмотря на то, что кое-где стекло неровное или оплавленное или цвет исчез, изменился, но все вместе это и дает совершенство. Попытайтесь это осознать, совершенство не в идеальности, не в чистом цвете, оно во всем, в комбинации абсолютно всех свойств, качеств, действий, стремлений и много еще чего! В совершенстве есть абсолютно все! Итак, картина - витраж - совершенна и тут раздается тот самый взрыв и она разлетается мельчайшими кусочками на весь мир. Под миром я подразумеваю не нашу землю и не Солнечную систему, а абсолютно весь мир, понимаете? ("У меня была другая теория, я потом расскажу. Не сильно понимаю, но стараюсь." "Баб Нюра, у тебя и теория?" "Смейся, смейся, кузнец, я потом тоже над твоей тупостью похихикаю!") осколки разлетелись по всему миру, но у каждого, даже у самого мелкого, осталась память об этой идеальной картине и о его месте в ней. Эта память не дает осколкам быть там, куда их зашвырнул взрыв. Они стремятся воссоединиться, стать одним целым - идеальной картиной, то есть идеальным миром.

Ривка замолчала.

- Ты людей называешь осколками? - прервал молчание Матвей. - Получается, все свои жизни мы стремимся к тому недостижимому идеалу, так?

- Примерно! Под осколками я понимаю абсолютно все, каждую песчинку и бактерию, предметы живые и мертвые, чувства, эмоции, абсолютно все!

- Компот какой-то, а не теория, - проворчала баба Нюра, - вот у меня...

- Погоди, не перебивай!

- Так и есть! Вы правильно сказали! Компот! Все перемешано и нас силой удерживают от нашего правильного места в картине мира, - загадочно дополнила свой рассказ Ривка.

- Кто?

- Корректоры, конечно же, их роль в противодействии, но и они тоже способствуют воссоединению всех осколков, - непонятно пояснила Ривка.

- Получается, нам даже нужно с ними уживаться и бороться?

- Да, только так, с противодействием, с твердым намерением мы воссоздадим истинную картину мира!

- А что случится потом? Когда она склеится, эта самая совершенная картина? - спросил Матвей.

- Разве это непонятно? - удивилась Ривка, - в ту же секунду произойдет новый взрыв.
Продолжение следует