К вопросу о коннотациях жаргонизма косяк

Словарные определения "косяка" укладываются в ряд весьма понятных значений и простых доступных контекстов. Так один "косяк" - это деревяный брус оконных и дверных рам. Другой - касается рыбных ресурсов. Третий - является формой отдела приплодного табуна лошадей, где каждый жеребец контролирует своих кобылиц и общих жеребят. А четвертый - вообще отприлагательная форма существительного, где "косяк" это - разговорное определение чего-то косого или неудачно расположенного.
Касательно же жаргонного определения "косяка", вероятно, многие догадываются, что оно подразумевает средства воскурения на основе папирос или сигарет для анаши/гашиша и всех других органических производных конопли Indica или Sativa, пригодных к пиро-использованию и сопутствующему вдыханию дыма. Как следствие такой инструментальной коннотации, "косяк", позже распространился и на все прочие приспособления для курения - трубки, культовые мундштуки и даже пирро-дозы в бамбасах, определяя тем самым само выкуриваемое количество через такие устройства.
Изначально, "косяк"/"косячок" определялся и размером дозы в том числе. Так, полная папироса с вытянутой оболочкой, забитая со старанием до отказа и являлась - ЖИРНЫМ КОСЯКОМ. Она же забитая содержимым в размер стандартной папиросы определялась как - ПИОНЕР, что имело природу аккуратно забитой на половину папиросы. Самая малая форма - с наполнением оболочки папирос на половину от "пионера" имела название - ПЯТКА, что происходило от бросающегося в глаза и обязательного элемента - загиба с одной стороны внутреннего кончика бумажного мундштука папирос. Все они, и "косяк", и "пионер", и "пятка" собирательно по статусу средства ведущего к пограничному состоянию, были - "КОСЯКОМ".
Другой - менее понятной для масс разновидностью прагматической информации, отражающей не сам предмет и связанное с ним явление потребления, а определённое отношение к ним и выходящее из их смысловой нагрузки, стала иная жаргонная коннотация - "косяк" со значением - "вина", "ошибка" или "просчет" с обязательствами восполнения ущерба или по факту - репараций.
Этимологию первой жаргонной коннотации можно восстановить из предполагаемой ситуации, когда в пенитенциарных заведениях поднадзорный контингент, нелегально получая по своим каналам канабис и его производные, собирался реализовать процесс курения в группе. Наполнение папирос или, как это закрепилось позже, и сигарет всегда означало набить/забить пустую бумажную оболочку сырьем растительного происхождения - анашой или производными продуктами - с более концентрированными канабинолом субстанциями - "ручником", "центром", "чарсом" в смеси с табаком. Тюремные надзиратели или лагерные надсмотрщики при слышимом ими термине "забить" на первых порах могли интересоваться о каком-таком процессе идет речь. Так как, "забить" совсем рядом с однокоренными, "прибить" и "убить".
На заре возникновения "косяка" и его закрепления в средах могла возникнуть стихийная ситуация, когда надзератель, услышавший "забить" мог в окошко камеры командныс голосом поинтересоваться: "Что это вы там забиваете?! А?!". На это экспромтом могло с хрипотой прозвучать: "Да форточка прохудилась, начальник, дует. Вот косяк и забиваем, как можем. Поправляем голыми руками".
Во временной линейке выделить точный период возникновения "косяка" как жаргонизма трудно. Он мог возникнуть и и в20х, и в 30х прошлого века, а позже пройти рекреационное муссирование в креминальных средах в конце 70х с афганскими веяниями. Однако везде обязаны были присутствовать папиросы как атрибут тюремно-лагерной жизни из дешевого табака. Ибо, без них инструменты для курения чаше обретали традиционные формы - чилим или кальян, что не могло повлиять на жаргоногенез "косяка".
Иными словами, литературный "косяк" мог стать жаргонным кодом в любой из острых периодов 20го века в при-криминальной среде, и это важно отметить, - юго-восточного Казахстана.
Дальнейшее его превращение в коннотацию вины реализовалось как возмещение морального или материального ущерба. Если раньше 40-70е годы в неформальных средах споры вели на "американку" (бесплатная партия игры в одну из дисциплин игры в пирамиду на бильярде- для выигравшего спор), а также на иные трофеи, то с конца 79 года, широкое распространение курения конопли и ее производных, стало основанием для более активной популяризации курения анаши под влиянием афганской героики от ветеранов. Спорить на и восполнять незначительный моральный и материальный ущерб в Алматы стали "косяком", что свиделельствует, что он, как жаргонный термин, уже самостоятельно существовал.
Кроме этого, тогда "косяк" стал наказанием и репарацией. И даже, как первичный инициирующий оброк. Об этом косвенно свидетельствует и Евгения Доцук в своей эпохальной статье "Пацаны" 1987 года. Среди прочего стоит отметить, что та статья стала програмной для муссирования контекстуальной темы неформальных отношений молодежи на улице и во многом послужила основанием для дальнейшего вирусного мифодизайна и последующего жаргоногенеза.
Дань почтению в низовых прикриминальных детско-юношеских сообществах с генерацией тюремной романтики собиралась "косяком". Это также была своего рода примиряющая санкция, что-то вроде: "Э, ты встрял, косяк с тебя!". Что можно было интерпретировать как "Ты провинился, морду бить тебе не будем, но загладить вину можешь папиросой с канабисом и его производными".
Еще один вариант возникновения акта возмещения косяком мог зиждиться на самом процессе подготовки к выкуриванию папиросы, забитой канабинолосодержащим продуктом растительного происхождения. При забивании и натягивании папиросной оболочки на бумажный мундштук, нервничающий подросток в присутствии старших приятелей и авторитетов мог перестараться и приложить больше усилий чем нужно. В результате в оболочке создавалось давление и при натягивании она могла лопнуть, а ее содержимое высыпаться. Таких называли - "косячник" или "косорез", что в следствие такого фиаско неминуемо вело к санкциям: "Косяк с тебя! Косяк запорол! Косорез!".
Отсюда кстати можно вывести и жаргонный глагол "пороть", по значению близкий к "вспарывать", а не "подвергать порке" или "нести чушь". Проявляющийся жаргонизм "запороть" (пример: "А я парнишку наколол, потолковал и запорол. И дальше буду также поступать") в творчестве Владимира Высоцкого, говорит, что прежняя контекстуальная конотация касалась телесных и летальных повреждений колюще-режущими предметами.
Стоит отметить, что традиционно в Алматинском регионе, в т.н. коммьюнитиз пацанов широкое хождение имела чуйская анаша - Cannabis Sativa. Героические поездки пацанов из различных локальных городских коммьюнитиз на чуйские "планы" (плантации дикорастущей Cannabis Sativa) меняли статусы подростков и служили актами их иннициации в героических криминальных дворовых прото-средах. Поездки зайцами в поездах следующих на Ташкент и спрыгивание на ходу на разъездах в регионе Чу или Аспары, а также последующие выживальческие приключения в голой степи с партизанскими навыками маскировки и избегания встреч с местными активистами - все это выводило характер подростка-авантюриста из статуса "городского мальчика" в сорви-голову.
Такие эпопеи обрастали сагами и романтизирующей мифологией.
А с первыми вернувшимися воинами-интернационалистами еще в последних числах декабря 79 года, которые познакомились с канабисом в Афганистане, возможно, в следствие любопытства и имели статусно привлекательные инвалютные чеки, нелегальный спрос на "траву" в крупнейщем городе советского Казахстана - Алматы, вырос значительно.
Потребление по факту муссирования канабис-темы росло и в самих закрытых средах города, куда возвращались местные демобилизованные солдаты и инвалиды, а также и в кругах военнослужащих, находящихся на лечении в алматинских госпиталях и санаториях. Таким образом, сеть знакомств лечащихся и местных демобилизованных военнослужащих коннектировалась с низовыми средами алматинских подростковых коммьюнитиз.
Стоит также отметить, что широкое использование в советском Алма-Ата русского языка, более тотальное чем во Фрунзе (нынешний Бишкек) или Ташкенте, было обусловлено историческими обстоятельствами - перемещения в регион с царских времен политических каторжан, активной фазы ГУЛАГА и WWII с высланными и эвакуированными, а в 50-70е - командированными. Это обеспечило процессы жаргоногенеза базовой языковой средой, из которой через криминальные среды жаргонизмы впоследующем расходились по другим регионам СССР, а после его крушения и в страны миграционных процессов.
Как следствие, выходцы из СССР и их последователи, к примеру, из современного "братского круга" в странах Восточной и Западной Европы вполне себе отчетливо понимают коннотации жаргонного "косяка".
И все это сгенерировано с того момента, когда легендарные саги вещали в алматинских средах, что, кто-то кого-то вогнал в косяк, что, кто-то на кого-то повесил косяк, что, некто у другого в косяке, что, некий субъект косячник или косорез...