Шабаш

- Эх… не те нынче времена. Не те.
Молодая ведьма вздохнула, передернув под плащом худенькими плечами. Рядом сидел бес с густой рыжей шерстью и сочувственно смотрел на нее, пытаясь понять, как же ее поддержать.
- Ты же помнишь, как раньше было? Все нас боялись. От нас шарахались. С нами считались. А сейчас что? Кому скажи, что ты ведьма, никто всерьез не воспримет. Я тут одной сказала.
- И что? – пробасил бес.
- А ничего, – поджала губы ведьма. В ее глазах зеленым огнем загоралась злоба и разочарование. - Понимаешь! Совсем ничего! Та только плечами пожала, мол, нашла, чем удивить. И еще говорит мне, что была у нее как-то подруга, которая в вампиры заделалась. Ну какие вампиры? Какие? Вот ты скажи мне, ты давно вампиров видел?
- Дык они же уже того этого… когда ж это было-то?
Бес спохватился вспоминать, загибая крючковатые когтистые пальцы и бормоча себе под нос.
- Дык в осемнадцатом веке, хозяйка, дело было. Я тогда еще от инквизиции скрывался. Да. Енто чего… при короле-то было дело, который помер от чумы. Помните, ну. Да который толстый такой был… Или это еще раньше было? – бес задумчиво поскреб рыжую макушку и развел руками. – Вот ужо и не помню. Запамятовал я что-то.
- Да не важно, - ведьма устало махнула рукой. – Я к тому и веду, что вампиров нет уже давно. А она не знает, чего говорит. Языком мелет, как метлой метет.
Вдалеке жалобно завыли волки. Оба какое-то время молчали и задумчиво провожали облака, за которыми то и дело маячила полная луна.
- Хозяйка… - неуверенно начал бес. – Может, обойдется оно?
- Угу… обошлось уже.
- Да пройдет.
- Нет уже милый. Это не беременность тебе. Само не проходит.
- Дык вы развейтесь, - не унимался бес. – В деревню слетайте, малышей попужайте.
- Да толку. Они сейчас все в этих своих планшетах сидят. Там такие страшилки кажут, похлеще нашего будет. Контент у них там, понимаешь?
- А чего енто?
- Кто?
- Ну енто. Чего вы сейчас сказали?
- Планшеты что ль? Или контент?
- Дык все сразу. Я ж ни бэ ни мэ.
- Ой, долго объяснять. Одно тебе скажу. Нет нынче ведьмам жизни. Не те времена. Ой, не те.
В воздухе появился запах озона, сверкнула молния. И что-то тяжелое свалилось на ветку рядом с ведьмой.
- Брусильда, доброй ночи тебе.
- И тебе не хворать, Ханна.
- Чего ты не веселая такая? Случилось чего? Ночь чудная какая.
- Да, ночь чудная. А время?
- А что время? – Ханна закопошилась в сумке ища часы на золотой цепочке. – Два часа после полуночи доходит. Или ты про что-то забыла?
- Ага… забыла. Вспомнить забыла.
- Да чего вспомнить-то? - взвизгнула ведьма.
- Как мы докатились до жизни такой?
- Ты опять об этом?
- Ну, так о чем же еще!
- Брось ты это, Бру! Ну, право. Из года в год одно и то же. Сколько можно?
- А вот можно. Можно! Когда это такое было, чтобы ведьм бояться перестали! – Бру упрямо выпятила губу, отчего стала выглядеть еще очаровательнее и могла бы разбить сердце не одному десятку парней.
Бес поежился и заерзал на ветке, подбирая слова.
- Дык слетайте до деревни. Вы в таком настроении, что во всей округе молоко скиснет и дети заплачут.
- Вот дело говорит, - поддакнула Ханна.
Ведьма уставилась на него, сверля взглядом. В ее глазах читалась насмешка.
- А чего ему скисать, когда оно в тетрапаках?
- В чем? – уставился на нее бес.
- В коробках, блин.
Бес снова пошкрябал густую рыжую шевелюру и потряс головой.
- Ну, положим, яблоки в коробках видел. Вещи в коробках тоже видал. Капусту квашенную в бочках видал, еще вино всякое и прочую еду. А молоко не видал. А хранить-то как? Большие они?
- Ой, да иди ты, знаешь куда! Без тебя на душе тошно.
Косматый виновато развел руками. Ведьма отвернулась и уставилась вниз. Внизу мелькнула густая тень филина, который преследовал какого-то грызуна.
- Давно? – спросила Ханна у беса одними губами. Тот осторожно кивнул. Дело было плохо. Ханна сделал знак глазами, чтобы тот шел и что дальше она все берет на себя. Бес облегченно подмигнул ей.
- А может я и, правда, пойду, хозяйка, а? – оживился косматый.
- Иди, - буркнула ведьма. - Толку с тебя как с козла молока.
В воздухе пахнуло серой. Бес с глухим хлопком исчез.
Традиция такая была. Вот уже много лет подряд за неделю до шабаша у Брусильды портилось настроение. И чем срок подходил ближе к намеченному дню, тем она все больше мрачнела. И, в конце концов, становилась мрачнее тучи. Все ведьмы про это знали. Кто-то разделял ее взгляды и старался приободрить, кто-то немного посмеивался над ней. Но все, так или иначе, сочувствовали. Потому что все её понимали, но старались не раскисать, а находить в переменах что-то положительное. В общем, каждый справлялся сам, как мог. Брусильде было тяжелее всех. Она не справлялась. Совсем. И Ханна была одной из тех, кто всегда старался её поддержать.
- Слышала уже про Викторию?
- А что такое?
- В политику подалась.
Бру презрительно фыркнула.
- Вот еще одно веяние моды. Ладно бы мужчинам сердца разбивать, а то вон в политику ее потянуло.
- А вот и зря ты так. Говорят у нее хорошо получается пакости делать.
Бру вскинула свои большие зеленые глаза и откинула непослушную черную прядь.
- Ага. Только вот не ведьмино это дело, знаешь ли.
- Ну, тут я с тобой соглашусь, что она подошла к проблеме несколько… эм… нестандартно.
- Да куда уж нестандартнее-то. Я бы сказала из ряда вон!
- Ну что ты все ворчишь. Главное, что дело делает.
- А на метле ее кто видел? Когда это было?
- На майбахе, - быстро закивала Ханна.
- На чем?
- Ну, на машине.
- Да пропади она пропадом! Гореть мне трижды на костре! Чтобы я на машину с метлы перелезла! Да никогда!
От ее криков где-то вспорхнула птица и, что-то сердито прокричав, полетела спать в более тихое место. Ведьмы молча проводили ее взглядом.
- Я же говорю, что нестандартно мыслит, - зашептала быстро Ханна. - Вот зато молодец. Зато в отличие от тебя не жалуется.
- Она нас всех предала. И дело наше ведьмовское тоже, - буркнула Бру.
- Она просто стала двигаться в другое русло.
- В нос ей сусло.
- Ну, вот опять ты за свое! – всплеснула руками Ханна.
- А ты чего ее оправдываешь? Тоже в политику собралась? Давай! Там ей видимо одной никак. Я за свои триста двадцать шесть лет никогда такого не видела. Кто еще из ведьм в политику пошел? Знаешь таких?
- Ой, да всё! Давай сменим тему. Я ж похвастаться пришла. Я тут одного так приворожила удачно.
- Ну… - протянула Бру.
- Он красивый такой, знаешь. Высокий. А жена у него страшная такая. Толстая, сварливая. А я своим опытным взглядом вижу, что не любит он ее. А на него соседская девчонка поглядывает. Молодая такая, красивая.
- Ну… - уже заинтересованно протянула Бру.
- Ну и вот! Собралась я делать приворот. Тот как раз пошел козу пасти. Идет такой значит. А девка та его заприметила, что он пошел, и уже было собралась за ним. А тут его жена выскакивает из подворотни и давай кричать, дескать, куда пошел, чтобы через час дома был и все такое.
- Вот коза!
- И не говори.
- А дальше чего?
- Ну, я, значит, стою за домом, делаю приворот. Шепчу себе под нос. И тут эта девка выходит. Подходит к козе.
- К жене?
- Да нет. К настоящей козе.
- Так.
- И говорит ему: «Хорошая у тебя коза». А тот стоит такой и говорит ей: «Да нет. Могла бы и лучше быть».
- Кто? Коза?
- Ну, жена, конечно. Он подумал, что та про жену.
- Ааа. Ну и что?
- Ну и он улыбается. К ней подходит, руку кладет и гладит её.
- Кого?
- Да девку!
- Ну и чего?
- А коза его раз и дернула.
- И? – протянула Бру.
- И тут я приворот-то и сделала. Так он и ушел счастливый.
- С козой.
- Да!
Ведьмы весело рассмеялись. Их переливчатый смех разлился по ночному лесу, перескакивая от дерева к дереву и отражаясь от самых темных ложбин и оврагов.
- А говорят, своя ноша не тянет, - вставила Бру.
- Его теперь тянет, - подтвердила Ханна.
Ведьмы еще похихикали, а потом уставились на ночное небо. К этому времени облака совсем рассеялись, и стала отчетливо видна луна, которая щедро серебрила бледным светом всю округу. Где-то снова завыли волки.
Ханна сверилась с часами.
- Ну что? Пора уже. К трем подходит.
- Ага, - вздохнула Брусильда. Ее настроение снова стало мрачнеть.
- Пойдем. Сегодня Бетт кексы, сказала, принесет. Твои любимые.
- Те самые? С изюмом?
- Ага.
- Вкусные, - протянула Бру и облизнула пухлые губки.
- Ну, пойдем. Потанцуем у огня.
- Ну, вот ты скажи мне сначала. Ну как же так, что время то прошло? – Брусильда с непередаваемой грустью смотрела в карие глаза Ханны.
Ханна погладила ее по плечику.
 - Но мы же остались, - ее голос был теплее меланжевой пряжи.
Бру всхлипнула, а потом утерла сбежавшую по щеке слезу и, еще раз посмотрев в глаза Ханны, попыталась улыбнуться.
- Ты права. Мы остались. Ладно. Пойдем, - шмыгнула она еще раз носом. – А то нас заждались уже, наверное.
Через десять минут с большой поляны доносились радостные крики, и в свете большого костра замелькали тени голых тел. Шабаш начался.