Столпник и летучие мыши 4


…Никогда Семён не мог помыслить, что совсем недалеко, в какой-то версте от монастыря в горных недрах живёт необычайная красота земли русской. Ошарашенный гулом водопада, сбитый с ног щедрым светом, столпник присел на тёплый камень и зажмурился. После пещерной тьмы он какое-то время был слеп, его ладонь инстинктивно прикрывала глаза, но слух уже погружал его во что-то фантастическое. Расплющив веки, он вдохнул и замер, пришибленный великолепием. Шатёр естественного происхождения весь просвечивал, точно рядно, прожжённое углями. Озерцо в центре пещеры манило, играя тенями, бликами и золотыми рыбками.

Столб воды, падающий прямо с неба, блестел под солнечными лучами, как дамасская сталь. Отвесно ударяя в камни, он взбивал водяную пыль, сверкающую мириадами радужных искр. В носу у Семёна защипало, в горле что-то вспухло, и всё тело изнутри распёрло, точно переполненные вином мехи. Столпник задышал искристой смесью, зажурчал невольными возгласами и… прослезился. Так ему было хорошо, что душа по-птичьи затрепыхалась и запела.

По периметру шатра росли шары тровантов с целым выводком каменных детишек. Крупные продолговатые жеоды переспели и лопнули, показывая зёрна фиолетовых кристаллов. Плющ каким-то образом укоренился в углублениях и прополз повсюду, проложив на камнях тонкие малахитовые тропки. Озёрный бережок был усыпан тихо светящимися изнутри опалами, и Семёну казалось, что вся пещера, если можно её таковой назвать, – это сердоликовый купол, беспрерывно сочащийся солнечным молозивом.
 
Девушки, с удовольствием наблюдая за столпником, улыбались. Им нравился этот большой ребёнок, сильный муж, простой честный человек. Они были уверены, что он справится с заданием, если, конечно, постарается. Старшая сказала, перекрикивая водопад:
– Это наша купель. Здесь, Семён Филиппович, Вы можете принимать ванну. А это Ваша спаленка.

Лили указала на небольшое отверстие, в которое можно было попасть, только став на четвереньки. Семён рыбкой нырнул внутрь и ахнул. Небольшое, круглое, как тыква, помещение с маленьким «окошком» вверху было сплошь устлано коротко вьющимися травами. Они пружинили и ласкали в полумраке сладко пахнущим, сиреневым цветом. Столпник упал в них ничком и почувствовал себя младенцем в колыбели, которому ничего, кроме мамкиной титьки, не нужно. И когда он уже почти растворился в лиловом чаду, до него донесся смех и говор сестёр:
– Отдыхайте, Семён Филиппович.
– Встретимся за ужином.
– Приятных снов.

Бывший послушник и будущий воин встрепенулся и, прогоняя марь, поспешил туда, где были шум водопада, свет и нежно-голубая, как глаза Марфы, купель. Быстро обнажившись, Симеон подпрыгнул и вонзил  гибкое тело в синеву озера. Долго плавал распугивая рыбок, плескался, а потом, покачиваясь на воде, смотрел на парящие в воздухе радужные водяные капельки и думал, что такого чудесного сна, как этот, он ещё никогда в жизни не видел. Позже, зарывшись в травянистую постель, попытался ухватить за хвост ускользающую мысль: «Ах, какие у неё глаза! За такие глаза я бы…», – и провалился в кромешную тьму…

…А в это время три летучие мыши, примостившись на скальном выступе разминали крылья. Они приготовились охотиться на скальных тараканов.
– Наконец-то поем с аппетитом, а то эта человеческая еда в горло не лезет.
– Привыкай, Мими. Скоро и не таким придётся оскверняться.
– Во имя всегалактической гармонии, дорогая Лили, к пыткам подобного рода я готова.
– Фру, ты сегодня сама не своя, точно тебя заперли изнутри.
– Хи-хи! Тут всё предельно ясно: любовь-морковь.
–Ладно тебе. Грех смеяться над чужим горем.
– Итак, атакуем с трёх флангов. Один, два, три. Йо-хо!


Рецензии