Никто, кроме министра, отрывок

 
Отрывок из повести "Сад. Давнее происшествие"
    
Следующая  бумага  резко отличается от других – в траурной рамке, с  надписью: «Большой выбор гробов» - счет от погребальной конторы Барильо: «Итого 23 руб.». По тем временам  немалые деньги, если вспомнить,  что месячное  жалованье, например магистра ботаники, - десять рублей. Но интересней другое. Не тот ли это Барильо,  кто  выстроил министерскую дачу в центре ботанического сада?  А может, его отец? В 1887 году  (запомнить нетрудно: сто лет назад)  какой-то Барильо исполнил государственный заказ, скрывавший  прихоть министра государственных  имуществ  Островского. В самом сердце ботанической коллекции  сей  муж отечества пожелал обосноваться  и возвести дачу, на казенные деньги, конечно. И директор сада (был поставлен Базаров) воспринял это как божью милость. С истинным почтением и совершенной преданностью для начала он послал под топор шпалерное отделение, утопающее в персиково-алычовых цветах: отсюда открывался наивыгоднейший вид как с востока - на море, так и с запада, ваше сиятельство,- на горы. А затем, размахнувшись, очистил и соседние участки. Падуб мадерский; пурпурный бересклет из Флориды; крушина альпийская; магония из Китая; вечнозеленая этрусская жимолость,  земляничник... Список истребления так же велик, как перечень вещей высокопревосходительства, ввезенных на дачу: иконы Спасителя, святого Козьмы, Божьей Матери, а еще кушетки, комоды, пуфики, стулья... И, наконец, под номером 147 - ночная ваза, собственность господина министра.

К пяти  десятинам усадьбы присоединили семь кварталов парка, проложили дорогу для возки дров в кипарисовой аллее, устроили фонтан – и резиденция для отдыха готова.  Почтения ради чиновник особых поручений попросил господина Базарова - к о н ф и д е н ц и а л ь н о - устроить его высокопревосходительству какой-нибудь сюрпризик, нечто специфическое, например, выстричь деревья у въезда так, чтобы  как некий вздох сквозило «О-о-о» - инициал господина министра. Но цветущая  там  острая пампасная трава и юкка с ножевидными листьями  мало подходили для этих фантазий.

Вместе с фундаментом для дачи его высокопревосходительство заложил традицию истребления сада, подхваченную потомками и доведенную нашими современниками до совершенства. Теперешним достойным преемникам останется забетонировать море и на всех папках архива написать «макулатура», и следующим поколениям будет что разоблачать. А начиналось уничтожение благородно - с  инструкции: «Для всех чинов министерства, приезжающим по делам службы». Правда, никто, кроме министра, не ездил сюда,  даже его замечательный брат Александр Николаевич (автор  «Леса» и «Бесприданницы»): верный своим пенатам, драматург предпочитал деревенское Щелыково.

     Следом за государственным деятелем прибывали пирожковые и десертные тарелки, блюда, соусники, салатники, горчичницы,  компотницы, ножи  - мясные, овощные, фруктовые, а также передники для прислуги, тюки с бельем, занавески, гардины,  ковры, куски коленкора, плюша, бахромы, а кроме того,  ушаты, скалки, лопатки, керосиновые лейки, трубы для самоваров, ящики с нарзаном...  Десять лет Базаров встречал их, препровождал нарочных, посылал  в ялтинскую ресторацию за формами льда, а в Магарачский  подвал - за лучшим вином, составлял списки желаний его сиятельства, а через месяц, после отбытия высокого гостя, принимался за ремонт дома, сообщаясь то с каменщиками, то с  печниками, обойщиками, мебельщиками... И так до тех пор, пока не выхлопотал себе должность в ученом комитете министерства и не переехал в Петербург. Перед отъездом он, правда, успел сделать в ватерклозете черный ход, а уж на выполнение иных желаний высокопревосходительства не хватило времени. К тому же следовало подумать о собственном будущем. Ведь неподалеку... Даже  страшно сказать,  почти рядом, в Ливадии, изволит отдыхать государыня  императрица. Ну почему бы не вспомнить про успехи акклиматизации растений, бывшие у предшественников? И... чем  черт  не шутит! - не представить к стопам венценосной дамы жардиньерку из бамбука, выросшего в императорском саду?  Не присовокупить к ней вазон с заморской пальмой, воспитанной  здесь же!

И вот он - случай! Государыня в обществе великих князей вздумала посетить ботанический сад, загодя  отправив в Никиту навьюченную прислугу, чтобы там, чего доброго, не помереть с голода. И тут  выручила пустая министерская дача с большой изразцовой плитой. Их величество престолодержательница с их высочествами  князьями, цесарятами и многочисленной свитой по прибытии  сразу же уселись за стол.  Затем осмотрели дом, не найдя, очевидно, в ботаническом саду ничего более достойного внимания. Далее им угодно было расположиться в тени на  часок-другой, и на том, окончив знакомство с миром растений, они отбыли восвояси. А будущий член ученого совета, провожая монархические экипажи  громким «ура!», благословлял день, когда подрядчик заверил  подписью обязательство: «Я, Барильо, принимаю на себя постройку двухэтажного каменного дома с галереей…»  и т.д. и т.п.

     Дачи давным-давно нет: не выдержала землетрясения. Но оставят ли пустым благодатное место? И чуть ниже, у берега моря, там, где взору министра открывался лазурный природный амфитеатр, на щедрой земле Никитского сада - не зря же кто-то в порыве восторга назвал её клочком Италии, приросшим к суровой Скифии, - стоят бетонные корпуса современных представителей власти. А чуть выше, на скале, пробитой тоннелем, - их чайный домик. А левее - укрытый элегантными криптомериями теремок  слуг  народа.  Теперь не нужны царские тропы, чтобы спускаться к берегу, достаточно в лифте надежной фирмы «Люфтмерхен» нажать кнопку «МОРЕ» - и даже оно, торжественное и великое, у твоих ног.