Запасные части

© Марина Даркевич, 2021

© Маркус Даркевиц, 2021

Из цикла «Порождения сумерек»

Все совпадения имён и поступков персонажей произведения с именами и поступками реальных людей случайны.



Очередная яма на дороге, попавшая под колесо, заставила одновременно выругаться обоих. Шустрая «субару-импреза» жёстко подпрыгнула и покатила дальше, трясясь и раскачиваясь.

– Чёрт тебя дёрнул ехать по этому старому шоссе, – проворчала Людмила.

– Кто-то мне весь вечер по ноге пинал, намекая, что надо быстрее сваливать и возвращаться домой, поскольку дел ещё куча.

– Но это действительно так. Причём из-за тебя, ведь ты всё откладываешь на потом.

– Напоминать надо заранее, – прорычал Павел.

– К тому же ты терпеть не можешь мою маму, – произнесла Люда, надув пухлые губы.

– Можно подумать, ты сама в восторге от этих идиотских посиделок!

Головной свет «субару» выхватывал то вековые сосны, росшие прямо на обочинах, то облезлые знаки ограничения скорости, то остатки разметки на старом, потрескавшемся асфальте. Вот только ямы на дорожном покрытии, пусть редкие, но от того особо коварные, слишком поздно попадали под лучи фар.

– Да, неудивительно, что тут никто не ездит, – пробормотала Люда, увидев пробитый охотничьей дробью очередной указатель. – Уже вторая брошенная деревня. А у тебя вчера стартер не схватывал... И ты говорил, искра куда-то пропадает.

– Не у меня, а у машины, – уточнил Павел, напряжённо следя за петляющей ночной дорогой. – Мы ещё на той неделе отложили денег на запчасти и ремонт.

– Не «мы» отложили, а «ты», – нудным голосом напомнила ему жена.

Павел только скрипнул зубами. Он ненавидел ездить к тёще в загородный посёлок Старые Навески. Пожилая женщина при встрече изображала радушие, но затем, в процессе чаепития, принималась потихоньку выедать мозг зятю и дочери. Начинала с пресловутых «тикающих часиков» и «детей», которые ничего не замечают, хотя им уже под тридцать. Продолжала сетованием на то, что молодёжь нарушает традиции предков, отказываясь жить с родителями под одной крышей. Плавно переходила к похвальбе нынешним порядкам, «забывая» о подъёме налогов, росте тарифов и повышении пенсионного возраста, благо последнее достижение её уже не касалось. Под конец принималась восхвалять ниспосланную Богом очередную волну пандемии. При этом во все зубы открыто радовалась, что «дети» наконец оставили эту гадкую привычку ездить каждую зиму в развратный Таиланд и «собирать заразу по азиатским помойкам».

Словом, Павел всегда покидал дом матери жены с чувством облегчения, но и до предела взвинченным. Впрочем, Люда тоже возвращалась вся на нервах. Без перебранок в авто не обходилось ни разу, хотя при обычных условиях Солодовы всегда общались между собой мирно, весело и ласково. Потому Павел решил в этот раз сократить путь, выбрав старое полузаброшенное шоссе. Оно было короче новой трассы километров на десять, но за последние годы сильно пострадало, и выбор оказался бессмысленным. Увидев наконец сравнительно прямой и ровный участок, Павел поддал газу. Лёгкая, приёмистая «импреза» послушно ускорилась. Стрелка перевалила позорные цифры «40» и приблизилась к «50».

– Смотри, снова в яму не попади, – сварливо посоветовала Людмила.

Весело подпрыгивая на неровностях, машина неслась по шоссе. Павел повернулся к супруге, чтобы достойно ответить на очередную колкость, как вдруг увидел впереди возникшее будто из ниоткуда препятствие. Фары осветили странную фигуру, замершую посреди дороги и словно бы прикрывшую глаза рукой от яркого света.

– Тормози! – завизжала Люда.

Но нога Павла уже и так давила нужную педаль. Солодов повернул руль вправо, к узкой обочине, но с ужасом увидел, что летит прямо в кювет. Ему оставалось полсекунды, чтобы успеть уйти левее и проскочить между пешеходом и торчащим у дороги толстым деревом. И всё бы ничего, но фигура вдруг тоже дёрнулась влево. Ещё секунда – и правая передняя сторона машины с силой ударила в торс ночного бродяги. От толчка «импрезу» слегка занесло, и левый борт своей задней частью со скрипом скользнул по шероховатой коре сосны. Автоматическим движением Павел затянул ручной тормоз, когда машина и так уже остановилась, освещая фарами валяющуюся посреди дороги фигуру с раскинутыми в разные стороны руками и ногами.

– Боже мой, боже мой, боже мой... – начала причитать Людмила.

– Тише, – прошипел Солодов. – Вот же охренеть как повезло. Достань мне фонарь из бардачка.

Не выключая двигатель, мужчина вышел из автомобиля и с замирающим сердцем стал приближаться к пострадавшему. В голове у него крутился безответный вопрос «сколько мне дадут?», и Павел постарался думать о чём угодно, только не о своём незавидном будущем. Следом за ним вышла и Люда – видимо, она взяла себя в руки. Женщина включила фонарик на телефоне и тоже подошла к валяющейся на асфальте фигуре. Павел невольно оглянулся, смотря, как она подходит – невысокая, стройная блондинка. В тонкой изящной руке подрагивает луч света.

Не меньше минуты оба с ужасом и отвращением рассматривали сбитого.

– Это вообще кто? – тихо спросила Люда.

– Не представляю... Человека мы бы не могли так уделать, даже если бы скорость была вдвое выше.

Павел присел на корточки и начал водить светом фонаря, чтобы лучше рассмотреть лежащего.

Издалека пострадавший действительно походил на человека среднего роста. Торс, руки, ноги и голова – всё при нём. Но туловище имело странную форму, более всего напоминающую гантель. Из нижнего утолщения выходили две конечности, не очень-то походившие на обычные ноги. Во-первых, они оканчивались двумя огромными загнутыми книзу пальцами – пострадавший был босиком. Во-вторых, узловатые шарообразные колени, казалось, давали возможность ногам изгибаться во все стороны, в том числе и назад. Руки выглядели не лучше – огромные, двупалые ладони на тонких предплечьях со вздутыми суставами не могли принадлежать нормальному человеку. Голова заслуживала того, чтобы, однажды взглянув на неё, постараться поскорее забыть такое зрелище. Серый шишковатый несимметричный вырост, лишённый волос, обладал несколькими щелями и отверстиями. Те, что могли соответствовать глазам, вдруг открылись, когда вздрагивающий свет фонарей коснулся жуткого лица. Кожистые веки поползли вверх и вниз, обнажив поблёскивающие глазные яблоки – почти чёрные, с едва заметными вертикальными белыми щелями зрачков. Широкий жабий рот приоткрылся и издал странный звук – скрипучий и низкий – точно неумелый музыкант провёл смычком по четвёртой струне контрабаса. Между белыми зубами, очень похожими на человеческие, заметался тёмный язык. Жуткое существо попыталось приподняться, но тут же вновь повалилось на спину и издало страшный вой – несомненно, болезненный. Из угла рта показалась струйка тёмно-красной жидкости, очень похожей на кровь.

– Ты знаешь, ему больно, – прошептала женщина.

– Но кто это, что? – со страхом в голосе произнёс Павел. – Это же не человек...

– А кто тогда?

– Может, что-то вроде недостающего звена, как его называют... Йети?

Только после этих слов Людмила заметила, что гантелеобразный торс «йети» облачён в какое-то подобие одежды, состоящей из системы ремней и лоскутов ткани.

– Это разумное существо, – сказала она уверенно.

– Откуда оно такое взялось?

– Может, пришелец из космоса?

– Бред, – заявил Солодов. – Это в лучшем случае какой-то несчастный мутант.

Чудовище, заслышав про мутантов, опять завыло – до жути болезненно и горестно.

– Что с ним будем делать? – спросила Люда.

– Сам бы хотел это знать...

Вокруг «бёдер» сбитого существа понемногу растекалась лужа какой-то тёмной и невероятно зловонной жидкости. Кровь так не пахла. Да и дерьмо, как правило, воняло значительно нежнее. От сбитого монстра несло ядрёным смрадом тухлой рыбы и тухлых же яиц с примесью лежалых корок дуриана – этот адский «аромат» известен почти всем туристам, бывавшим в Таиланде.

– Я не положу это в свою машину, – сказал Павел.

– Никто не станет требовать от тебя такого... Я уж точно не стану. И помогать не буду. Я вообще не смогу заставить себя к этому прикоснуться.

Словно в ответ существо издало жалобный прерывистый рык, как будто всхлипывало.

– Думаю, оно скоро сдохнет, – сказал Павел. – Я понимаю, что мы ещё долго не сможем это развидеть, но вариантов у нас нет. Это не человек и даже не животное в обычном понимании слова. Поехали отсюда.

– И в полицию звонить не станем?

– В полицию однозначно нельзя сообщать. Вдруг это действительно мутант, сбежавший из военной лаборатории? А мы просто оказались в плохое время в плохом месте, как говорят в американских фильмах...

– Ага, теперь ты «Секретные материалы» вспомнил, – язвительно произнесла Людмила.

– У тебя есть другое объяснение? У двух людей не может быть одинакового глюка.

– Согласна. В таком случае галлюцинирует только кто-то один из нас.

– И это значит...

– Это значит, что мутанта мы не сбивали, и что на дороге вообще никого не было.

– А машину я повредил, объезжая яму на этом проклятом шоссе.

Больше ни одного слова супруги не произнесли. Понимающе переглянувшись, они вернулись к автомобилю, у которого по-прежнему работал двигатель, захлопнули двери и быстро помчались в сторону города, мысленно уверяя себя, что видели страшную, но совершенно безопасную галлюцинацию... И что есть смысл поскорее забыть о ней – о том, как она выла, корчилась и тянула уродливые руки, несомненно, прося людей о помощи...

Впрочем, Павел не забыл перед въездом в город заехать на автоматическую экспресс-мойку и медленно протянуть машину между струями воды и вращающимися щётками. Он, конечно, побаивался, что через разбитую правую фару вода попадёт в какое-нибудь место, где ей вообще не нужно находиться, но в итоге всё обошлось.

А на сорок шестом километре полузаброшенной загородной дороги только поутру появился очередной автомобиль. Водитель новенького «ниссана» обратил внимание на чёрную кляксу посреди асфальтового покрытия, но решил, что это подтекло масло из какого-нибудь дизельного самосвала.

*  *  *

– Алло, авторазборка?.. Мне нужны на «импрезу» в кузове типа «лиса» передний бампер, переднее правое крыло, переднюю правую фару и повторители поворотов... А, и задний правый фонарь тоже нужен... Есть?.. Ах, только крыло и повторитель... А крыло в какой цвет будет?.. Отлично! Сегодня постараюсь приехать!

Павел отложил телефон и записал ещё один адрес. С запасными частями дело обстояло не сказать, что хорошо, но и не так что бы совсем худо. По крайней мере, где-то и как-то их продавали. Конечно, заказывать кузовное железо или оптику с новья было глупо – всё это стоило откровенно неадекватных денег, учитывая курсы валют и стоимость пересылки с растаможкой. Но зато разборок по японским машинам в городе было много, и это радовало. Два-три менеджера сказали, что свяжутся позже, причём обещали доставить всё нужное сразу.

Помытую машину Павел ещё поутру загнал в гараж. Перед этим внимательно осмотрел повреждения и принял решение ремонтировать «импрезу» самостоятельно – благо руки у него росли откуда надо, а ничего запредельно сложного не случилось. Конечно, вся правая оптика была вдребезги, прилично замяло крыло и разбило бампер. Заднее крыло придётся отдавать в покраску вместе с машиной, но этим можно заняться позднее... Хуже всего было то, что потёк радиатор. Днём Павел провёл несколько часов в гараже, снимая повреждённые части с «импрезы». Ближайшая свалка находилась буквально в паре сотен метров за стеной кооператива, туда мужчина и отнёс покорёженные детали машины. Мусор вывозился регулярно. Так что проблемы понемногу решались. Главное было в том, что следов крови или ещё какой-нибудь дряни на машине обнаружить не удалось... а теперь никому и не удастся, чему мужчина весьма был рад.

Немного огорчало лишь одно. Но это не относилось к машине. Буквально на следующий день с утра позвонила тёща и убитым голосом заявила, что сильно расхворалась – одолел проклятый ревматизм. Людмиле пришлось собрать дорожную сумку и отправиться на автовокзал, благо женщина находилась в отпуске по инициативе работодателя. Речи о том, чтобы ехать на покалеченном автомобиле, быть пока не могло.

Павел проводил супругу до автобуса, сухо поцеловал её в щёку и направился на работу. С грустью вспомнил о том, что минувшую ночь они с Людой провели в разных постелях. Но понимал, что сбитое чудовище ещё долго будет лежать между ним и супругой, давя на остаточные проявления совести и вызывая эректильную дисфункцию.

...Ближе к концу рабочего дня, часа в четыре на телефон пришло сообщение: «Ваш запрос обработан. Возможна поставка всего комплекта запасных частей для вашего автомобиля одновременно. В случае приобретения заказа у нас в полном объёме Вам будет предоставлена скидка в размере 15%».

Павел решил, что ему неслыханно повезло. Мало того, что появился-таки шанс забрать все детали скопом в одном месте, так он ещё и сэкономит приличную сумму. Солодов набрал вопрос: «Когда можно приехать?» Ответ пришёл через минуту: «Можете сегодня с 19 до 20 часов. Запчасти будут доставлены на наш склад. Расчёт любой». Павел подумал и написал: «У меня машина не на ходу. Вы доставку делаете?» Ещё одна минута – и новый ответ: «Да, безусловно. Стоимость доставки по грузовому тарифу «Яндекса». Привезём Вас в указанное место вместе с Вашей покупкой». Павла это устраивало как нельзя лучше. Он запросил точный адрес, и ему тут же сбросили улицу и номер дома.

Минут за десять до окончания рабочего дня Павел запустил приложение для вызова такси и назвал адрес офиса, где трудился, а также координаты пункта назначения. Ждать пришлось на удивление долго. Почти все сотрудники, кроме тех, кто соглашался поработать сверхурочно, покинули рабочие места. Павел открыл ДубльГис и набрал адрес авторазборки. Конечно же – удалённый район, северная окраина. Но это в порядке вещей. Бывшими в употреблении запчастями обычно и торгуют у чёрта на рогах – в промзонах, нахаловках и прочих местах, где праздные прогулки могут стать довольно опасным для здоровья занятием.

Только в половине седьмого Павлу наконец подали машину к парковке возле офисного здания. Старая праворульная «тойота-чайзер» без опознавательных знаков оператора такси выглядела так, словно её колотили бейсбольными битами, причём неоднократно, начиная ещё с лихих девяностых. Водитель – немолодой мрачный мужик с бородкой а-ля Владимир Ленин – с ходу заявил, что «за район соточку придётся добавить».

– Добавлю, – недовольно произнёс Павел. – Заводите уже ваш броневик, и поехали.

Бородач тронул машину, которая двинулась неожиданно мягко и шустро, при этом почти беззвучно. Мощный мотор и подвеска были в идеальном состоянии. Павел не преминул заметить это. Мужчины поболтали на автомобильные темы, благо городские пробки способствовали неспешному разговору, попутно Павел сообщил, что едет за запчастями на разборку.

– А, понятно, – сказал водитель. – В районе старого аэропорта сейчас только такие конторы, наверное, и остались. Да холодные склады ещё. В последние год-два там почти всё позакрывалось. Плохой район. Имейте в виду, если у них не разрешают заезд на территорию, я вас дожидаться не стану. Рассчитаемся, и я сразу обратно. Стоять на улице и ждать камня в стекло мне совсем не хочется.

– Договорились. К тому же мне обещали доставку запчастей. Вместе со мной до дома. До гаража в смысле.

– Идеальный вариант, – покивал головой «Ленин». – Сейчас так мало кто делает. Наверное, хозяин разборки совсем отчаялся. Поди, скидку тоже обещал?

– А как же.

– Ну и ну, – покивал головой таксист, выруливая на окраину. Впереди показались мрачные сооружения заброшенной воздушной гавани.

– Вот ваша улица, – сказал водитель. Дом восемнадцать, корпус два «а», строение четыре. Приехали.

В начинающихся сумерках был хорошо виден крытый облезлым сайдингом фасад двухэтажного здания, возле которого валялось несколько ржавых остовов старых автомобилей с выбитыми стёклами и выпотрошенными салонами. Над металлической дверью была привинчен жёлтый шит с чёрными буквами «Авторазбор “У Панкрата”». На длинном кронштейне рядом с вывеской горела тусклая лампа.

Павел рассчитался с таксистом, выбрался из авто, которое тут же сорвалось с места в карьер, и осмотрелся. Как ни странно, страждущих автомобилистов на машинах, требующих срочной замены деталей, поблизости видно не было. Необычно, конечно, хотя сейчас у всех кризис, бывает и такое. Подойдя ближе к двери, Павел остановился, снова посмотрев на вывеску. В слово «авторазбор» вкралась ошибка – вместо буквы «з» местные грамотеи вписали «э», и получилось немного даже курьёзно: «автораЭбор ». Вывеска казалась совершенно новой – жёлтый колер фона и чёрная краска букв выглядели нанесёнными не далее как вчера. А то и сегодня...

Павел посмотрел на часы. Время было десять минут восьмого. Он толкнул входную дверь и, пройдя внутрь, увидел безлюдную комнату с прилавком, сколоченным из древесно-стружечных плит. С потолка свисал древний светильник с вкрученной в него энергосберегающей лампой. На стенах висело несколько металлических полок, и на них без всякой системы были свалены самые разнообразные детали, в том числе, как показалось Павлу, не только от автомобилей. В дальней стене виднелась деревянная дверь, на которой была пришпилена картонная табличка с надписью (уже без ошибки): «Авторазбор “У Панкрата”. Часы работы с 9-00 до 20-00 без обеда и выходных».

– Есть кто-нибудь? – спросил громко Павел.

Из-за двери донёсся невнятный шум, послышались шаркающие шаги. Затем она приоткрылась, и оттуда высунулся по плечи какой-то бледный человек с лицом, покрытым сивой щетиной. Одет он был в серый рабочий комбинезон.

– Наверное, вы Павел? – спросил он.

– Да, это я, – ответил Солодов.

– Ваш заказ собран, заходите.

Бледный человек исчез, оставив дверь приоткрытой. Павел, испытывая смутное беспокойство, переступил порог, а через мгновение получил сильнейший удар в затылок, который швырнул его на пол и высек искры из глаз.

*  *  *

Судя по всему, Солодов пробыл без сознания не слишком долго – минуты три-четыре. По крайней мере, так показалось самому, хотя он мог и ошибиться.

– Ты пришёл в себя? – послышался голос бледного и небритого «менеджера».

Павел действительно начал воспринимать окружающее. Уши его слышали слова человека, а также странные скрипы и отрывистые звуки, похожие на отрыжку. Нос воспринял омерзительный запах гнилого лука и несвежей рыбы. Глаза тоже что-то видели, но не хотели верить открывшемуся зрелищу.

Солодов, видимо, находился сейчас внутри того самого «автораЭбора». Пока был без сознания, его протащили через дверь и усадили на деревянный стул, примотанный к бетонной колонне, привязав и самого к этому стулу. Помещение освещалось люминесцентными лампами, некоторые из них подмигивали и щёлкали. Мертвенный газовый свет отражался от кафельных плиток, которыми были облицованы стены. Замусоренный бетонный пол там и тут был покрыт тёмными лужами. Кое-где стояли стеллажи, практически пустые, лишь на некоторых полках валялся самый разнообразный хлам. Вероятно, штук пять-десять запчастей от каких-нибудь автомобилей тут тоже можно было найти, но Павел уже понял, что на этом заброшенном складе никто и не собирался комплектовать ему заказ для «импрезы».

Небритый тип здесь даже и менеджером, видимо, не являлся. Да он и на рядового слесаря не походил. Выглядел мужичок более чем неважно. В глазах его застыли мука и ужас. Из затылка бледного человека тянулась полупрозрачная трубка диаметром около сантиметра, наполненная чем-то тёмно-красным. Другой конец этой трубки выходил из головы сидевшего в кресле чудовища, а если точнее – из того места, где у нормальных людей находится левое ухо. Монстр был чертовски похож на ту тварь, которую Павел имел неосторожность сбить позапрошлой ночью на загородном шоссе. Но это создание было ростом более двух метров и заметно шире в обхвате. Его пальцы-клешни выглядели так, словно в состоянии за одно движение перерубить Павлу руку. Оно было одето в странную комбинацию из ремней и блестящих матерчатых вставок. Чёрные глаза с вертикальными белыми зрачками без всякого выражения разглядывали пленника.

Монстр в здании был не один. Чуть поодаль сидели ещё двое, примерно тех же габаритов и одетые похожим образом, хотя и не одинаково. Они тихо переговаривались между собой, издавая скрипучие звуки, которые Павел услышал сразу же после того, как пришёл в себя.

Поскольку Солодов был не так уж глуп, то вмиг понял, что сейчас ему начнут задавать вопросы. И эти вопросы обязательно будут касаться ночного происшествия на сорок шестом километре. Но ладно бы беседа предстояла с обычными людьми! Сейчас рядом с ним на скамейках и стульях восседали такие уродливые создания, по сравнению с которыми пучеглазые пришельцы из жёлтой прессы казались красавцами и красотками... Одно из чудовищ Павел интуитивно опознал как существо женского пола – у него была более сплюснутая с боков и вытянутая голова, очень широкая нижняя часть гантелеобразного туловища и какие-то цепочки, болтающиеся вдоль верхних конечностей – не иначе украшения. Запах от тварей шёл такой, что желудок Павла начал постепенно подниматься к горлу.

Зловещая трубка, соединяющая головы чудовища и бледного мужчины, задёргалась, запульсировала, и небритый (видимо, тоже пленник этих жутких созданий) заговорил довольно внятным языком:

– Тебя зовут Павыл Солодыв. Мы написали тебе, чтобы ты пришёл сюда. Нам надо с тобой говорить. Ты сделал большое плохое дело.

У монстра тоже шевелились челюсти. Складывалось впечатление, что с Павлом общается именно змееглазое чудище, но его речевой аппарат, видимо, не годился для воспроизведения человеческой речи. А небритый мужчина был своего рода «переводчиком». Судя по выражению лица пленника, он испытывал сильнейшие боли во время произнесения слов под принуждением. Почти после каждой фразы «толмач» тихо и глухо вскрикивал, пытаясь коснуться руками затылка. Но, видимо, управляющий им монстр пресекал подобные попытки сразу же.

Павла трясло от страха и ужаса, но он нашёл в себе силы изложить свою картину «большого плохого дела».

– Я действительно сбил позавчера ночью странное создание на дороге. Оно совсем не было похоже на человека. И даже на животное. Я уехал, потому что не знал, что с ним делать.

– Это было разумное существо, – заговорила связка монстра и живого речевого транслятора. – А ты плохо уехал.

– А что я мог сделать? Кому звонить? В полицию? Или я должен был погрузить этого нечеловека в свой багажник и отвезти его в больницу? В больницу для людей?

Монстр молчал. Павел немного осмелел и заявил:

– Если бы я вызвал полицию или врачей, то это существо уже забрали бы учёные для вскрытия.

– Ты должен был дождаться кого-то из наших. Ведь так же не может быть, чтобы дети ходили подолгу одинокими.

«Дети», – пронеслось в голове Павла. Вот уж действительно – хуже не придумать, чем убить или покалечить детёныша. За это порвут любые живые твари – от хомо сапиенса до кролика.

– Откуда я мог знать, в каком возрасте это существо? Я никогда таких раньше не видел! Надеюсь, оно хоть в живых осталось?

– Тебе повезло. В живых. Но если бы ты не уехал и помог нам сразу, было бы намного лучше. Сейчас наш ребёнок покалечен и нуждается в запасных органах. И его состояние близкое к критическому. Он сполз с дороги, и мы с трудом нашли его только утром.

Слова, выходящие изо рта бледного человека, становились всё более внятными, странный акцент и ошибки произношения понемногу сходили на нет. Хотя в тоне говорившего звучала сильнейшая физическая боль.

– Послушайте... А кто вы вообще такие? – спросил Павел, потому что начал ощущать соскальзывание в безумие. У него возникло впечатление, что он находится в центре собственного кошмарного сна.

Монстры заговорили между собой, защёлкали, заурчали, широко разевая рты, зубы в которых были неприятно похожи на человеческие. «Переводчик», убедившись, что контроль над ним ослаб, зашептал:

– Как только тебя отпустят, беги куда глаза глядят. Свали из города, скройся где-нибудь на полгода хотя бы...

Тут монстр, поняв, что «переводчик» начал жить своей жизнью, быстро пресёк откровения «транслятора», невесть каким образом пошевелив за соединительную трубку, которая энергично задёргалась.

– Тебе незачем всё знать, – был ответ. – Мы не из космоса и не из другого измерения, как у вас принято фантазировать. Мы такие же, как вы. Просто немного отличаемся. Мы так же издавна населяем нашу общую планету, и у нас есть свои собственные обычаи и порядки. У нас даже имеются аналоги ваших стран и наций. Но мы стараемся не вступать с вами в контакт, поскольку вы чрезмерно любопытны и агрессивны. Мы маскируемся так, что вы просто не в состоянии нас заметить. После случайных вынужденных встреч нам приходится блокировать вашу память. Наши учёные вычислили, что в случае попытки выйти на уровень устойчивых двусторонних отношений вероятные контакты приведут к резкому росту преступности в обеих расах. В основном, конечно, в вашей. После чего вы быстро уничтожите нашу цивилизацию с вероятностью девяносто восемь процентов. Как уже истребили несколько других в разных частях света. Чудь, гномов, ещё кого-то. Тебе этого знать достаточно.

– Что вы хотите от меня?

– Тебе надо будет найти запасные органы для нашего ребёнка, – был ответ.

– Боже мой! Но... Как? И где я их смогу найти?! – Павел решил, что он что-то не так понял.

– Мы знаем ваши правила и ваши обычаи и порядки. Они почти полностью соответствуют нашим. Ты проявил преступную неосторожность, покалечив ребёнка. Кто причинил вред, тот помогает в ремонте. У нас нет такого понятия, как ваша имплантационная медицина, но мы умеем заменять и приращивать поврежденные части тел и органы. Пусть вас это не удивляет. Многое от вас подходит нам. Мы все дети одной планеты – дышим одним и тем же воздухом и пьём одинаковую воду. Мы умеем приживлять части тел от вашей расы, изменяя клеточную структуру тканей и их конфигурацию. Естественно, случаи отторжения неизбежны, но наши техники справляются. Мы, конечно, можем забрать всё, что нам требуется, только у тебя одного. Но ты после этого не выживешь. Нам нужны обе руки, одна нога, кость таза, несколько рёбер, одна почка, часть кишечника, один глаз, три зуба, часть черепной коробки и матка с придатками. Так что мы можем предложить тебе два варианта. Первый, самый простой: ты сейчас уходишь с нами и становишься донором для нашей девочки. Я только что просканировал тебя и увидел, что многие детали от твоего организма подойдут, кроме, конечно, репродуктивных и ещё некоторых. Зато самые жизненно важные у тебя можно взять хоть сейчас. Второй вариант – ты приводишь к нам трёх, максимум четырёх человек. Не слишком пожилых. По возрастной шкале лет до двадцати пяти-тридцати.

Выдав эту долгую реплику, «транслятор» закашлялся. Кашлял он долго и мучительно, пока из его рта не полетели кровавые брызги, заляпавшие кафельную стену неподалёку. Монстр терпеливо ждал. Когда мужчина прекратил кашлять, он продолжил:

– Тебе на это даётся порядка трёх дней. За этот срок ты каким угодно способом приведёшь к нам доноров. Время на восстановление у нас ограничено. А тебе надо понять, что если ты этого не сделаешь, то на разбор отправишься сам. Прятаться от нас даже не пробуй. Мы тебя отыщем.

– Как я должен это делать? – лихорадочно пытаясь собраться с мыслями, заговорил Павел. – Я что – выбираю любого прохожего, стукаю его по голове, и на этом всё?

– Не так. Не от каждого человека нам подойдут запасные органы. Очень много тонкостей в совместимости. Всё зависит от возраста, способа зачатия и места рождения. Сейчас я дам тебе вот этот сканер... – монстр протянул Солодову жуткого вида лапу с зажатой в ней металлической цепочкой. Связка колечек оканчивалась плоской круглой бляшкой, похожей на медальон с рисунком. Изображение представляло собой четыре концентрических кольца с несимметричной четырёхлучевой звездой посередине.

– Как он действует?

– Очень просто. Сканер содержит энергетические образцы тканей нашей дочери. Когда ты приблизишься к человеку, чьи органы окажутся достаточно здоровыми и пригодными для удаления и приращения, он обхватит твоё запястье цепью и несколько раз сожмёт.

Павел взял «медальон», и цепочка тотчас, словно живой хвост, обмоталась вокруг его руки и принялась энергично пульсировать.

– Подожди немного. Он реагирует на тебя. То, что ты можешь стать донором, нам и так уже известно.

Монстр сжал сканер между пальцев, вынул какой-то короткий стержень и ткнул им в медальон. Раздался негромкий щелчок.

– Вот теперь он защищён от ложных срабатываний, – произнесло чудовище ртом человека-транслятора.

Павел вновь взял сканер в руку и сунул его в карман куртки.

– Как я узнаю, где вы и что мне делать, когда я... найду подходящего человека? Что, если я с ним не справлюсь?

– Справишься. Вот тебе ещё одна необходимая вещь. Похожа на ваши баллончики с ядовитым газом. Брызгаешь в лицо донору, и он на полчаса или более теряет сознание.

– А если меня задержит полиция? И вдруг кто-то из вас, пытаясь защитить меня, попадётся сам? Наши биологи ведь вцепятся...

– Полиция? Учёные? Знаешь, если мы захотим, то сами заберём ваших биологов и полицейских на опыты. Так что не беспокойся. Мы будем за тобой приглядывать и давать нужные указания. К сожалению, мы не можем выходить на ваши улицы и заглядывать в ваши дома. Точно так же, если ты окажешься в нашем... населённом пункте, то будешь выглядеть ужасно нелепо.

Павел представил себя в городе, битком набитом страшными гантелеобразными чупакабрами, и его замутило. Желудок уже находился у самого горла. Вонь в складском помещении была неописуемой. Два чудовища, сидевшие на скамье чуть поодаль, поднялись на ноги, и то, которое Павел принял за женскую особь, вдруг нагнулось, вывернув колени практически назад. Вторая тварь обхватила первую за широкий «таз», пристроилась к ней сзади и начала делать возвратно-поступательные движения. Послышались омерзительные чавкающие звуки. Выглядело это как гротескное половое сношение... а, может быть, именно им и являлось.

– Пожалуйста, избавьте меня от этого, – простонал Павел, которого накрыла очередная волна зловония – на этот раз от совокупляющихся тварей.

– А, у вас же это считается неэтичным. Извини, я забыл, – произнёс монстр через «переводчика». – Кстати, я слышал про почти невероятные случаи межрасовых копуляций... По-моему, ничего хорошего из этого не вышло.

Павел с трудом представлял роли своих визави в их «ячейке общества». О том, как могут с этими чупакабрами заниматься сексом люди, ему даже и думать было страшно.

Мужская особь издала высокий воющий звук, тогда как женская – низкое рычание. Монстры некоторое время ещё тёрлись друг о друга, затем расцепились. Мужская особь уселась на своё место, женская встала во весь рост и принялась переминаться с ноги на ногу. По её бёдрам начала стекать полужидкая зернистая масса, немного напоминающая чёрную осетровую икру.

– Связываться будем через твой телефон, – сказал монстр. Речь «толмача» была уже еле внятной. – Ничего сложного. Как только сработает сканер, ты оцениваешь возможность взятия донора. И когда человек окажется у тебя в руках, будучи надёжно связанным и неспособным к сопротивлению, пиши на наш номер. На тот, с которого тебе сегодня отправляли сообщения про запасные части для твоего средства передвижения. Думаю, через три-четыре дня мы поставим нашу дочь на ноги.

Это были последние слова мужчины-транслятора. Его глаза вдруг широко раскрылись, он издал горловой звук, и изо рта хлынул поток тёмной крови пополам с блевотиной. Монстр быстрым движением отсоединил трубку от своей головы, и из неё полетели красные брызги.

Павел более не мог сдерживаться. Его желудок наконец совершил кульбит, к которому долго готовился, и Солодов принялся понемногу расставаться с сегодняшним обедом. Матерясь и отплёвываясь, мужчина заметил, как монстр поднёс ему к лицу точно такой же баллончик, каким недавно снабдил его самого. Пахнущая эфиром струя охватила мягкими щупальцами мозг и отправила Солодова в темноту забытья.

*  *  *

Дома Павел оказался только ближе к полуночи. Он долго и тщетно пытался вызвать такси к «авторазборке» на северной окраине. По темноте туда никто не хотел ехать, и мужчина тогда заказал какого-то безбашенного водителя грузовой «газели», жившего неподалёку. «Газелисту» было глубоко плевать, что он везёт только одного пассажира, раз тот платит как за грузовой рейс. Да ещё согласен добавить процент за удалённый район.

– Ты там что – собак потрошил? – спросил водитель, демонстративно потянув носом, когда «газель» двинулась прочь от страшного места.

– Тебе какая разница? – грубо ответил Павел.

Водитель бросил на пассажира быстрый взгляд. Рядом с ним сидел крепкий и наверняка резкий тип с волевым подбородком и небольшим носом. Тёмные волосы аккуратно подстрижены. Глаза прищурены. «Газелист» что-то понял и не стал больше донимать его вопросами. Но потребовал оплату вперёд.

Солодов думал, как неожиданно он вдруг выяснил, что на Земле присутствует параллельная, если можно так сказать, цивилизация разумных существ. Но это знание вышло Павлу слишком дорого, и он, видит Бог, запросто мог обойтись без этой информации. Да и разумные существа, мягко говоря, не вызывали у него симпатии. Когда он очнулся уже развязанным и валяющимся на бетонном полу заброшенного склада, рядом с ним навзничь лежал мёртвый «переводчик». Возле его головы натекла приличных размеров лужа крови. Ясно, что подобное использование человека в «технических» целях с жизнью несовместимо, но монстрам из параллельной цивилизации на это было глубоко плевать. И ясно, что они видели в этом «переводчике», да и в Павле тоже весьма омерзительных и гадких существ, несомненно второго (если не третьего) сорта, чьи жизни не стоят ничего, от слова «совсем»...

Павлу очень хотелось сегодня напиться, но он понимал, что сейчас важнее спасать собственную шкуру. Потом, в любой момент могла позвонить Людмила, которая хорошо знала, что когда муж остаётся дома один, то у него резко увеличивается склонность к употреблению спиртного. Конечно, Павел долго и обстоятельно поговорил с супругой по телефону, пока ждал «газелиста», но у Люды имелась привычка звонить иногда довольно поздно вечером, часов около одиннадцати. Впрочем, пусть звонит. Павел будет трезвым сегодня. Потому что завтра ему придётся вооружиться сканером, баллончиком с эфиром, и открыть охоту на доноров... Чёрт, даже думать об этом противно... Может быть, есть смысл взять телефон и настукать сообщение типа «я передумал, забирайте меня на разбор»?

Но что-то уж очень не хочется так поступать. Как поётся в одной песенке, «в мире столько мест, где я ещё ни разу не был».

...Павел с трудом уснул в четвёртом часу ночи. В девять утра позвонил в офис и сказался больным. Сам же поехал в ближайший магазин запчастей, купил дешёвый китайский радиатор для «импрезы» и отправился в гараж. За пару часов поставив машину на ход, двинулся по адресам авторазборок, выписанным накануне, дабы приобрести хотя бы самое необходимое. Прикрутив крыло, фару и стоп-сигнал, заставил себя полностью переключиться на задание, полученное от неведомых ему ранее заказчиков.

*  *  *

Цепочка сканера то и дело подёргивалась на запястье, словно нечто живое. Павел некоторое время бродил без особой цели по крупному торговому центру, лишь бы убедиться в том, что доноры действительно существуют. Из сотни мужчин и женщин два-три человека точно годились на разбор. Но здесь, среди толпы и под видеокамерами заниматься похищениями казалось верхом идиотизма и глупости. Однако же надо было решаться...

На полупустынной улице близ крупного кладбища люди встречались редко. Павла иногда обгоняли автомобили, едущие по объездной дороге к дальнему концу погоста. Здесь точно не было видеокамер... Но сканер не реагировал на прохожих, а время шло – часы показывали около пяти вечера. И короткое напоминание на телефон от «параллельной эволюции» уже поступило. Проклятые монстры нервничали и требовали торопиться. Словно по наитию Павел прошёл на территорию кладбища и двинулся по узкой дороге между могил, частью своей давно запущенных. Навстречу ему шагал молодой человек – неплохо одетый и, как показалось Павлу, слегка поддатый.

– Есть сигарета? – спросил он, поравнявшись с Солодовым.

Сканер бешено задёргался на левом запястье. Вокруг не было ни души. Слева и справа торчали ржавые оградки, поросшие вьюнком. Сквозь решётки уже протиснулись довольно высокие клёны и берёзы.

– Есть, – ответил Павел, доставая баллончик и выпуская струю усыпляющего эфира прямо в лицо парню. Тот лишь разинул рот, чуть взмахнул ладонями и повалился в высокую траву. Всё оказалось предельно легко и просто. Солодов даже ощутил странное разочарование, затаскивая тело внутрь ограды и маскируя его ветками деревьев.

Он вынул телефон и коротко сообщил: «Один есть». Ему тут же ответили: «Уложи плотно к себе в машину. Напиши точку GPS».

Павел вернулся к воротам кладбища, заехал на территорию на «импрезе», у которой уже светили обе фары. Теперь ему предстояла более сложная операция – скрутить донора и уложить в багажник машины. Изведя рулон скотча, Солодов затолкал парня через пятую дверь внутрь авто и натянул на него сверху и снизу по большому пластиковому мешку для мусора. В районе лица решил проткнуть дырку – ещё не хватало, чтобы парень задохнулся. Закончив дело, захлопнул дверь багажника и осмотрелся. Вокруг по-прежнему не было ни души, только рыжая белка с праздным интересом поглядывала сверху. Павел сел за руль и спокойно выехал с территории кладбища, сообщив своим заказчикам, где находится. Вскоре ему сбросили адрес и уверения в том, что за ним следят и будут стараться сделать так, чтобы его машину никто не остановил. Павел мог только гадать, какие рычаги влияния имеют чупакабры на гаишников, но сейчас был не тот случай, чтобы задавать вопросы.

Пункт назначения оказался в частном секторе на задах железнодорожной станции. Павел загнал «импрезу» на участок и закрыл за собой шатающиеся деревянные ворота. Затем выволок уже приходящего в чувство парня из машины и потащил его к дому.

Ещё недавно в этом доме кто-то жил. Судя по обстановке, какие-то одинокие старики дотягивали свой невесёлый век. Древний телевизор, круглый стол со скатертью, глиняные горшки с растениями, кособокий сервант и комод с чьими-то фотографиями в рамках. И кровать, на которой лежала сбитая Павлом дочка монстров. Выглядела она хуже, чем в ту злополучную ночь, и находилась, по всей видимости, без сознания. И она воняла. Впрочем, два других монстра, среди которых была та самая женская особь с цепочками на руках (но, может быть, и другая), тоже производили своеобразную атмосферу. В тесном помещении небольшого домишки амбре было невыносимым.

Монстры двигались весьма энергично – возможно, они выражали радость и удовольствие – трудно сказать. Павел втащил тело внутрь, бросил его на пол возле кровати и решил по-быстрому свалить. Но не тут-то было! Мерзкие чупакабры негодующе заверещали и жестами своих клешней попытались что-то объяснить Солодову. Не иначе, они требовали помощи. Когда Павел предпринял вторую попытку ретироваться, мужская особь хорошенько долбанула его в бок. Трясущимися руками Павел достал телефон и изложил своё непонимание и негодование.

«Подержи его, пока они не подготовят для прибытия техников», – таким было сообщение.

«Техниками» давешний монстр называл, по всей видимости, аналоги человеческих врачей-имплантологов. Павел был вынужден смириться. Он разорвал пластиковые мешки, в которые недавно упаковал донора, и помог обоим чудовищам уложить парня на кровать рядом с пострадавшей. Судя по лицу донора, молодой человек был готов поехать кукухой от ужаса. Если уж Павел, не первый раз видя рожи змееглазых созданий, продолжал содрогаться и сдерживать приступы тошноты, то чего было ожидать от человека, которого эти чудища насильственно лишили свободы. Юноша брыкался и глухо орал сквозь скотч. Павлу жестами велели усесться на парня сверху и придавить его своим весом. Женская особь тем временем ткнула страшным пальцем куда-то в область груди пострадавшей, сделала вращательное движение и начала вытягивать из её тела странную трубку, вроде той, через которую их соплеменник связывался с «переводчиком». На конце трубки находились какие-то острые крючки и жвалы, точно у крупного червя-паразита. Второй монстр одним движением разорвал на груди парня одежду – чёрную куртку и футболку с логотипом какой-то рэп-группы. Приметившись, «женщина» прижала зубастый конец трубки к области сердца молодого человека. Та, словно длинная пиявка, немедленно присосалась к коже, а затем проткнула её и принялась погружаться в тело юноши, пульсирующими движениями проталкивая себя между его рёбрами. Парень дико орал, выпучив глаза.

Вторую такую же трубку монстры извлекли из щеки пострадавшей и приставили к шее парня. Третью – из середины торса, и затем после нескольких неудачных попыток погрузили в районе печени донора. Несмотря на скотч, парень уже сорвал к этому моменту голос и закатил глаза под лоб. Болевой шок заставил молодого человека уйти в забытьё.

Лишь затем чудовища позволили Павлу убраться. Более того – они недвусмысленными жестами выставили Солодова из дома на двор и захлопнули за ним дверь. У Павла голова шла кругом, но свежий воздух подействовал на него благостно. Мужчина сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, вентилируя лёгкие, затем открыл ворота, вывел машину с участка и запер створки, прежде чем убраться подальше. С «техниками» встречаться совершенно не хотелось. И уж совсем ему были неинтересны подробности, каким именно образом чупакабры производят операции по замене и приращению частей тел и органов. И без того он насмотрелся за эти дни такого, что иному целой жизни не хватит.

*  *  *

Второго донора получилось добыть ничуть не сложнее, чем первого. Павел подкараулил молодого человека в полупустой электричке. Он, конечно, сильно подозревал, что в наше время все вагоны снабжены шпионскими устройствами слежения за гражданами, и поэтому вырубил парня эфирным баллончиком у самого выхода. Затем протащил его через двери над сцепкой между вагонами и выволок из другого тамбура на платформу полустанка – якобы с поезда сошли два выпивших приятеля. Только один совсем в говно, а второй ещё вроде в состоянии переступать ногами. Добравшись до лесополосы, Павел оставил пойманного валяться в подлеске. Сам же сбегал до припрятанной загодя у околицы села машины. С новым донором монстры поступили точно так же, как и с предыдущим. Павел с удивлением увидел, что «девочка» выглядит теперь чуть лучше, нежели вчера. Серая, сморщенная кожа лица немного разгладилась, дряблые веки стали слегка подрагивать. Впрочем, Солодову хотелось только одного – чтобы вся эта тошнотворная и убийственная карусель закончилась как можно скорее.

...Следующим утром телефон выдал короткое сообщение: «Теперь ищи женщину». Павел выругался. Он вспомнил, как монстр через «переводчика» намекал, что им понадобится донор женского пола, заикаясь о восстановлении репродуктивной системы. Крепко же он приложил эту чупакабровскую дочку!

Девушку Павел решил искать среди неблагополучных. Ему очень не понравились заголовки в лентах новостей о двух парнях, без вести пропавших с интервалом в одни сутки. Первый из них поехал на кладбище навестить могилу кого-то из убиенных приятелей – по слухам, такого же бандюка, каковым был и сам, да то ли не доехал до упомянутой могилы, то ли где-то возле неё и остался. Второй же, кандидат наук, пропал по дороге домой с какого-то симпозиума молодых учёных... Обоих уже объявили в розыск, а к поискам второго подключились не только волонтёры из группы «Лиза Алерт», но и сотрудники городской прокуратуры. Словом, выбор теперь пал на лиц с низкой социальной ответственностью.

– ...Сколько? – спросил Павел рослую, довольно симпатичную брюнетку, маячившую возле придорожного кафе.

– Секс – пятьсот, минет – триста.

– Чё так дорого? Совсем же недавно секс триста был, а минет двести, – решил поиграть Павел в знатока тарифов продажной любви.

– Ты давно курс рубля к доллару смотрел? – ответила проститутка.

– А ты что, валютная? – парировал Павел.

– Да ты и сам вроде не фирмач из «Метрополя».

Язык у девушки был хорошо подвешен. Яркая, грудастая, с тонкой талией и нереально стройными точёными ножками – то есть, очень даже привлекательная. Павел аж зубами скрипнул: ну какого чёрта такие красавицы делают на панели? Потом скрипнул опять, когда вспомнил, для чего он сюда подъехал. Сканер ещё метров за двести начал с ума сходить, требуя жертвы. Что ж, так тому и быть, подумал Павел, открывая дверь машины и готовя баллончик.

Проститутка пришла в себя в большом боксе, где когда-то стоял то ли трактор, то ли какая-то крупная машина для дорожных работ. Сейчас здесь орудовали представители «параллельной эволюции». Монструозная дочь уже приоткрывала веки и рот. Её руки и ноги неприятно подёргивались. Брюнетка как будто понимала, что сражается сейчас за свою жизнь. Отбивалась она значительно энергичнее, чем хулиган с кладбища или молодой учёный из электрички. И к тому же пускала в ход зубы. Она прокусила вместе с собственной губой несколько слоёв скотча и впилась Павлу в правую ягодицу, когда тот изо всех сил пытался придавить девушку к топчану, пока две твари срывали с неё юбку и трусики. Соединительная трубка была извлечена откуда-то из нижнего «шара» гантельной фигуры и введена проститутке в вагину. Вторую вставили ей в середину лобка. Обе трубки тотчас налились красным и начали активно пульсировать, подёргиваясь и извиваясь. Брюнетка выла и орала в голос, не забывая поносить Павла такими словами и определениями, каких тот сроду не слышал. Подпрыгивая на мягкой груди, ощущая всё новые укусы в задницу и бёдра, Солодов только покачивал головой и бормотал, повторяя и соглашаясь: «Да, знаю, да, подонок, козёл, да, сволочь, шнырь подшконочный...»

Но всё на свете заканчивается, в том числе и подобное шоу. Пошатываясь и плохо соображая, Павел выбрался из провонявшего монстрами бокса и заполз в машину. Ягодицы и ноги саднили, голова кружилась. Но всё было кончено – он только что получил сообщение на телефон: «Техники сказали – достаточно, завтра скажем, где оставить сканер и эфир».

Господи, неужели это всё?! Солодов ехал домой, изо всех сил стараясь соблюдать правила и следить за дорожной обстановкой. Стрелка спидометра практически не переваливала за сорок. Из глаз Павла текли слёзы, но он этого не замечал и только бормотал, сам себя не слыша: «Всё, всё, всё, всё...»

*  *  *

Он сумел удержаться, чтобы не напиться в хлам. С утра голова, правда, трещала изрядно, да и на телефоне, как водится, собралась куча пропущенных сообщений и звонков от Люды. Впрочем, не только от неё. Но для начала лучше было поговорить с супругой.

Напившись воды, Павел набрал номер.

– Вот ты где! – раздался голос жены. – Привет! Какого чёрта ты не берёшь трубку?

– Привет, ага. Что значит «какого чёрта»? Ты же ночью звонила. Я в одиннадцать уже сплю, а в восемь ещё сплю...

– Вообще-то я набирала в половине одиннадцатого, – заявила Люда, и это было правдой.

– Ну значит, телефон чуть раньше выключил, – пробормотал Павел.

– Значит, набрался вчера, – заявила Люда.

– А что, пахнет?

Супруга хихикнула. Это было хорошим знаком.

– И почему ты не на работе сегодня?

– Отпросился на пару дней. Чтобы ремонтом плотно заняться. С запчастями сложнее было, чем я думал.

– Вот как? И ты уже сделал машину?

– Да, вчера катался.

– Супер! Забери меня сегодня от мамы. В семь вечера. Хорошо?

– Конечно. Как там ты? И мама что?

– С мамой всё в порядке, вынесла мне половину мозга и почти сразу поправилась. Хочет, чтобы я ещё на сутки задержалась, но я соврала, что на работу надо. А то она и вторую половину мне вынесет.

– Вот видишь!

– Состаришься, таким же станешь... Если не хуже.

Некоторое время супруги беззлобно подкалывали друг друга, обмениваясь банальными шутками, после чего Павел подтвердил, что приедет вечером в посёлок и спасёт Людмилу от потери остатков серого вещества.

Пара звонков и сообщений пришла по работе, а ещё одно скинули «параллельные». Павел был уверен, что в нём будет только указание, где именно оставить сканер и баллончик, но едва прочёл строки на дисплее, как сердце упало в пятки и пробило под ними пол.

«Не подошла. Надо другую. Срочно».

Завтрак уже не лез в горло. Павел пожевал сухой гвоздики, рассосал таблетку «антиполицая» и дыхнул в жерло портативного алкотестера. Прибор показал одну сотую промилле, так что Солодов уже вписывался в рамки. Очень хорошо, что вчера его не понесло в магазин за добавкой...

Тут он о чём-то вспомнил и спросил: «Почему не подошла?»

Ответ был таков: «Испорченные репродуктивные функции, слишком много прерываний, сканер ошибся, ищи других». Было ясно – проститутки, имеющие в анамнезе несколько абортов, в качестве доноров не годятся.

День однозначно не задался. Сканер вёл себя тихо, а если и подрагивал, то вообще неясно – на кого именно. Либо он начинал реагировать, но совсем некстати – то на сотрудницу бензоколонки, то на кассиршу в супермаркете. Время шло. Павел получил ещё три сообщения, причём последнее было более чем угрожающим. Ему открытым текстом сказали, что если сегодня необходимое не будет доставлено, то его самого разберут на запчасти. И пусть даже мужские не подойдут – их либо оставят в запас, либо найдут с кем поменяться на женские. Шансы на спасение пока есть...

Павел с трудом уговорил заказчиков подождать ещё несколько часов. Ему ответили согласием, но напомнили, чтобы он даже не пытался скрыться. Времени было уже около шести вечера, и Солодов выехал в Старые Навески, надеясь успеть к семи. В восемь он планировал привезти супругу домой, а после этого опять отправиться на поиски. И уже до «упора». Пока он либо не похитит нужную девушку, либо пока «гантели» его не поймают и не забьют на запчасти. На мясо, говоря открытым текстом. Телефон брякал сообщениями, но Павел его не слушал. Он вёл «импрезу» на хорошей скорости, без явных нарушений, и чувствовал себя странно спокойным. Если ему суждено умереть этим вечером, то значит, так тому и быть.

...К тёщиному дому он подъехал с опозданием на целый час – пришлось задержаться в дороге. У китайского радиатора подтекала сливная пробка, и Солодов дважды останавливался и устранял проблемы. Он прошёл в дом, вежливо поздоровался с пожилой родственницей, а целоваться с супругой предпочёл позднее, когда усадил её в авто.

– Боже, как я соскучилась! – произнесла Люда. – А ты молоток! Почти всё сделал, я смотрю. Бампер только не поставил.

– Да, ещё покрасить заднее крыло надо... Кстати, я договорился на сегодняшний вечер, придётся сгонять на одну СТО-шку. Может быть, машину уже к завтрашнему утру приведут в полный порядок.

– Супер!.. Ой, а на чём это я сижу?

Люда поёрзала попой на сиденье, запустила под себя руку и извлекла на свет металлическую цепочку с тяжёлой бляхой.

– А, это нечто вроде талисмана, – сказал Павел. – Не даёт расслабиться за рулём. Дай-ка его сюда.

Людмила протянула сканер Павлу, и цепочка вмиг ожила. Со свистом обернулась вокруг запястья мужчины и начала больно стягивать ему руку частыми ритмичными сжатиями.

– Ого! – поразилась Люда. – Как это он так делает?

– Да вот, изобрели азиаты новую игрушку типа спиннера – тоже навязчивую и бестолковую, – пробормотал Павел. Сердце его бешено стучало. Надо же было такому случиться!

В ту же секунду на телефон упало новое сообщение. Текст его был вполне понятен и достаточно доходчив.

«Время вышло. Через полчаса по адресу проезд Химиков, 25/4, корпус «В», строение 3-бис. Вывеска «Устаглонвочный центр». Либо привозишь кого, либо приезжаешь один».

– Что с тобой? – спросила Людмила. – Ты прямо с лица спал! Какая-то проблема?

– Да не то что бы проблема, – забормотал Павел. – Но я, наверное, не успею тебя домой завезти. Тачку требуют поскорее подогнать на сервис.

– Ничего страшного. Оставишь машину, возьмём такси, поедем к себе... Купим по пути бутылочку красненького... Давай, не грузись, поехали скорее! Можно подумать, первый раз на ночь в ремонт оставляешь!

...На вывеске было написано нормальным русским языком «Установочный центр». Старое блочное здание опять располагалось на отшибе, только на этот раз на западной окраине. Это особенно обрадовало Людмилу, потому что они сами жили в западной части города. Павел притормозил возле приоткрытой двери.

– Безлюдно тут как-то, – заметила Люда, оглядевшись вокруг. – Чего задумался?

Павел мучительно думал. Как ему сейчас поступить? Отдать ключи Людмиле и убедить её ехать прочь? А самому остаться и войти в это здание?.. Из которого обратно он уже не выйдет. Люда, естественно, откажется от такого варианта. Она любопытна. Она не захочет оставлять его здесь одного, и к тому же он уже соврал ей, что пригнал сюда «импрезу» на ночной ремонт.

– Я пойду с тобой, – вдруг сказала женщина. И очень серьёзно.

– Зачем? – выдохнул Павел, взглянув в её тревожно распахнутые голубые глаза.

– Мне всё это не нравится. Ты мне врёшь. Ты явно попал в жир ногами, но не хочешь ничего рассказывать. Я тебя за шесть лет хорошо изучила. И вообще... Я же тебя одного тут не оставлю.

Павел хотел сказать что-нибудь вроде «останься здесь», «посиди в машине», «не ходи со мной», «это только моё дело»...

Но вместо этого он сказал совсем другое – лишь одно слово:

– Пошли.

Оба покинули машину и медленно, не говоря ни слова, двинулись к двери под вывеской «Установочный центр».

...Довольно удивительным было то, что на этот раз встречал женский голос:

– Ты успел.

Это произнесла та самая брюнетка с панели. Исхудавшая, с посеревшим лицом и свалявшимися волосами девушка сидела в драном кресле, а из её затылка выходила знакомая трубка, тянущаяся к голове чудовища. Теперь проститутка играла роль «переводчицы». Видимо, она сумела остаться в живых, раз из неё не стали извлекать «детали». Но сидела она практически голая, а её промежность и бёдра были туго обмотаны длинными лентами белой материи – вероятно, полотенцами или чем-то подобным... Когда-то белой. Теперь ткань пестрела кровавыми пятнами, притом достаточно свежими. Кровь продолжала понемногу капать с дерматинового сиденья на пол.

Гантелеобразных созданий было сегодня не трое. Пятеро. Двое из них немного отличались от уже знакомых Павлу – они выглядели чуть изящнее и обладали более тонкими и наверняка ловкими пальцами. Рядом на полу располагался открытый кофр с блестящими металлическими инструментами, похожими на медицинские. О назначении этих орудий труда Солодову даже догадываться не хотелось.

Людмила вошла в помещение следом за Павлом. Она, вероятно, была в состоянии, близком к шоку. Но Павел этого не знал. Он не стал оборачиваться.

– Как ты сумел привести её сюда без использования эфира? – поинтересовался монстр.

– Разве это важно? – спросил Павел.

– Иногда бывает, – послышался загадочный ответ.

– Паша, – раздался шёпот сзади. – Что... что здесь происходит?

– На диване лежит их девочка, которую я сбил тогда на дороге, – пояснил Павел. – Она получила сильные повреждения... Но чтобы смогла остаться в живых, мне пришлось кое-что сделать.

– Всё верно, – сказал монстр голосом брюнетки. – Нам осталось совсем немного. Если честно, я не ожидал, что ты приведёшь кого-нибудь. Мы уже практически договорились насчёт обмена тебя на женщину-донора. Это, конечно, займёт немного больше времени, но, в принципе, в пределах допустимого.

– Я правильно понял, что отсюда выйдет только кто-то один из нас двоих? – задал вопрос Павел.

– Конечно. Я потому и спросил, как ты сумел уговорить донора прийти сюда добровольно?

– Ты знаешь, я начинаю догадываться, о каком «доноре» идёт речь, – произнесла Люда. – И догадываюсь, зачем ты меня сюда привёз. Скажи, что это не так! Паша, пожалуйста!

В голосе Людмилы слышалось отчаяние. И она боялась не омерзительных зловонных созданий, ни даже вероятной ужасной развязки. Её страшило возможное предательство близкого человека. И Павел это понимал.

– Ты говорил, – обратился он к монстру, – что вы умеете блокировать нашу память после встреч с представителями вашей расы.

– Это так, – ответил рот проститутки.

– Тот из нас, кто отсюда выйдет... Действительно всё забудет?

– Да, всё, что связано с нами. Начиная с происшествия на дороге и заканчивая тем, что произойдёт прямо сейчас.

– Тогда я готов, – сказал Павел.

– К чему именно? – решил уточнить гантелеобразный.

Павел открыл рот и, запинаясь, изложил своё решение.

– Я так и думал, – произнёс монстр через девушку. – Всё же не зря умные специалисты выступают против открытых контактов. У наших рас абсолютно несовместимые понятия об этике.

*  *  *

Яркое солнце брызнуло лучами сквозь окна и разбудило Павла. Солодов некоторое время ещё лежал в постели, прикрыв рукой глаза и ощущая, как отступает невнятный, но, без сомнения, тяжёлый кошмар. Вспомнив, что предстоит сегодня, Павел скрипнул зубами. В последнее время этот трюк удавался ему всё легче. Но невосполнимая потеря по-прежнему давила на него немыслимой тяжестью.

Хуже всего было вечером. Бродя по квартире, Павел побросал в чёрные мусорные мешки кучу шампуней, кремов, пудры и всяких женских косметических средств, не все названия которых даже знал. Когда добрался до ящика с нижним бельём Людмилы, в нём что-то надломилось. Солодов минут десять не то что плакал, а просто орал и выл в голос. Как такое могло случиться, чёрт возьми?.. Почему на её месте не оказался он?!..

Тёща ни разу не подошла к нему ни до похорон, ни во время, ни после. Она была уверена, что во всём виноват зять. «Если бы этот малахольный, – говорила она достаточно громко, – лучше следил за своей машиной, никакого бы замыкания в ней не случилось, и моя девочка не сгорела бы в ней заживо. А у самого – извольте видеть! – ни одного ожога на мерзкой морде».

Павел, если честно, никак не мог взять в толк, где он допустил ошибку, меняя у машины радиатор. Да, пришлось сначала отцепить часть проводов, некоторые почему-то оказались порванными... Но потом же он их соединил, и притом правильно и надёжно! И машина после ремонта проехала чёрт знает сколько. И уж совсем не было понятно, зачем и почему Люда в тот роковой вечер осталась сидеть в машине. Павел тогда остановился на полупустой парковке и направился в супермаркет за парой-тройкой продуктов. И за красным вином, которое супруги ещё по дороге из Старых Навесок договорились выпить прямо в постели по возвращении домой... И вообще, после недавней аварии на старом шоссе, когда колесо попало в яму, а машина протаранила пару сосен, у него из головы словно стёрлась часть воспоминаний о последних трёх-четырёх днях. Он помнил только, как ремонтировал «субару» и как забирал вечером Люду, приехав за ней в посёлок... А вот яростный факел, в который внезапно превратилась «импреза», когда он выходил из магазина с пакетом в руке, остался в его памяти навсегда. Да, надо было после того удара в лесу отдать машину на СТО специалистам – вдруг где-то появилась протечка бензина, которую он, Павел, не сумел заметить...

Впрочем, кроме тёщи, никто больше не обвинял Павла в смерти Людмилы. Напротив, все только сочувствовали и искренне желали пережить боль – не ты, мол, первый и не ты последний... В холле клиники, где Солодов оформлял необходимые документы, под колено вдруг толкнуло что-то жёсткое и угловатое. Павел отвернулся от стойки, и его взгляд упал на молодую женщину, сидевшую в инвалидном кресле. Довольно красивую брюнетку с повязкой на шее и пледом, прикрывающим бёдра. Лицо её выглядело несколько измождённым.

– Извините, – чуть улыбнувшись, сказала она.

– Ничего страшного, – ответил Павел.

Но через секунду вновь посмотрел на девушку. Странно – ему вдруг показалось, что он где-то её уже видел. Брюнетка в свою очередь сама пристально глядела Павлу в лицо.

– Мы с вами определённо недавно встречались, – сказала она.

– Вы знаете, я тоже уверен в этом, – согласился Павел. – Но где и при каких... обстоятельствах?

– Не помню. У меня такое впечатление, словно кто-то украл часть моих недавних воспоминаний.

– Со мной произошло точно то же самое.

– Вы тоже получили серьёзную травму? – заинтересовалась брюнетка.

– Не физическую, – грустно сказал Солодов.

– Вам повезло. А меня какие-то отморозки так покромсали за городом... – девушка непроизвольно коснулась затылка, на котором бугрилась повязка. – Но ничего, врачи сказали, я сравнительно легко отделалась. Могло быть хуже. Скоро встану на ноги.

– За городом?.. – повторил Павел, и вдруг у него перед мысленным взором стали появляться какие-то полузаброшенные здания, безлюдные переулки, странного вида фигуры. – Послушайте... Давайте, как у вас будет всё в порядке, встретимся. Чисто для того, чтобы поговорить и попробовать вспомнить. Мне кажется, у нас с вами это какой-то общий... феномен.

Брюнетка ещё с полминуты смотрела Павлу в лицо, но потом вдруг помрачнела и произнесла:

– Знаете... Нет. Я этого не хочу. Это очень плохая идея.

– Но почему? – удивился Солодов. – Разве плохо попытаться вместе вспомнить то, что не можем поодиночке? Мне тоже кажется, что я видел нечто за городом.

– По-моему, я встречала вас там, – с уверенностью ответила брюнетка, резко откатываясь от стойки. – И я не хочу иметь с вами никаких дел. Вообще.

Кто-то похлопал опешившего Павла по плечу. Это оказался врач, собиравший документы и закрывавший навсегда больничную карту Людмилы.

– Всё готово, Павел Владимирович. Можете забирать. Вот диск, вот бумаги.

– Вы знаете эту девушку? – спросил Солодов, показывая на удаляющуюся брюнетку в инвалидном кресле.

– А, она из этих... Придорожных, – ответил врач. – Но даже с ними так нельзя обходиться. Уж очень жестоко ей какие-то подонки там всё изрезали. И избили так, что мы еле вытащили её – сплошные внутренние кровоизлияния... Сказала вам какую-то гадость? Не обращайте внимания. Она просто ненавидит мужчин. Всех.