Где же

Она помнит голос, что звал ее. Помнит звук падения капель Его крови, приготовленной для неё. Осторожно, крадучись, она подходила все ближе и ближе, затаившись в темноте ночного леса. А Он, закутанный с ног до головы в черные словно окружавший его лес, одежды, стоял — с распростертыми руками, с капающей с запястья кровью, ожидая ее прихода.

Она — нагая и дикая, словно лесной зверек, обходила его кругами, крадучись на четвереньках, пока не подошла совсем близко. И тогда она поднялась — медленно, вползая по нему словно змея, пока Он не ощутил ее дыхание на своих щеках. Она смотрела на Него горящим взором, а Он смотрел лишь вперед, боясь шелохнуться.

Раз за разом Он приходил в ночной лес, а она приходила к нему. В маленьком домике, затерянном во мгле, она сидела подле него. Она помнит тусклый свет лампы в полутьме, помнит Его руки, мастерящие что — то на деревянном столе, помнит Его дыхание и биение крови в Его сосудах.

А затем Он пропал. А она все ждала и ждала. А она все искала и искала. Устремившись через лес — наружу, кричала, звала — под землей, над землей. Меняла маски одну за другой, затерявшись среди людей, но под маской той всегда скрывались её глаза — её горящий, немигающий взор.

Она проникала везде и всюду, просачивалась через трещины, распуская щупальца — усики. Словно многоножка, цепляясь сотнями ножек, расстилалась но стенам, проползая, проникая, иссушая, питая.

Где же, где же, где же, где же, где же, где же, где же, где же…

Она — Женщина, что заставляет меня кричать.