Огни надежды

   Весна никак не могла начать цвести и звенеть многоголосием. Серая и угрюмая как поздняя осень, она смывала остатки снега и они стекали по тротуарам грязными ручьями, а на освободившейся земле вылезали чахлые попытки будущей растительности.
   Филип сидел в темной комнате за столом со светящимся экраном монитора и смотрел в окно на голые ветки деревьев. На душе, как на улице, было мрачно, сыро и одиноко. Выйдя на страничку в соцсети, под одной из выставленных там своих картин, он увидел новый комментарий: «Здравствуй. Мне близок мир, отраженный в твоих работах. Хочу пригласить тебя в свою Вселенную, она совсем не такая, но вдруг тебе понравится. Элли». Озадаченный неожиданным сообщением, Филип, посидев несколько минут перед экраном, набрал текст сообщения: «Добрый вечер, Элли. Можно попробовать».

 

Сложив крылья, она присела около кактуса, росшего в дальнем конце сада.
— Послушай же меня! — уставший Разум с трудом поспевал за лёгкой, почти невесомой Надеждой и старался придать голосу металлические нотки. — Ты осознаешь, что цветок, который распустится на этом кактусе в результате твоих стараний, предназначен жизнью не для тебя?
— Ну и что? — всего на миг она оторвала свои сияющие глаза от растения, чтобы полностью разрушить веские доводы Разума.
— Душа моя, когда он расцветёт, если расцветёт, ты уйдешь и не сможешь быть с ним рядом, — в голосе Любви звучали нотки горечи и сожаления, не долетающие до Надежды, которая порхала на своих радужных крыльях, рассеивая их грустный флер.
— Милая, ты уверена, что справишься с собой, когда придет время? — взяв ее за плечи, спросила Вера.
— Ты ведь мне поможешь тогда? — она крепко обняла Веру, прижавшись к ней всем телом. Но уже через минуту колдовала над зелено-бурой колючкой, торчащей из земли.
   За следующие полгода Разум устал выстраивать логические цепочки и искать весомые аргументы, которые действовали на всех, но проходя сквозь искренность Надежды, становились бледными и расплывчатыми. А когда Вера, которая обычно держала нейтралитет и не вмешивалась в подобные безумства, встала на ее сторону, он пожал плечами и, подняв руки, оставил девочек без присутствия здравого смысла.
   Счастливая Надежда порхала вокруг кактуса, днём, тихонько напевая, а ночью, рассказывая сказки. Уколовшись о колючки его взглядов, она лишь слегка вздрагивала от неожиданности, а потом смеялась над своей неуклюжестью.
— Чувствую, что усилия этой новой Надежды останутся, как и у ее предшественниц, бесплодными, — выразила сомнение Любовь, гуляя по дорожкам сада под руку с сестрой. — Уже несколько лет этот кактус сидит без какого-либо видимого развития, хотя с ним было связано много красивых надежд. Но все они или растаяли, или разбились..., либо как эта остались бесплодными.
— Но потенциально, это редкий и очень перспективный экземпляр, которому нужен лишь толчок, может именно этой, смелой и слегка безумной Надежды, — предположила Вера.
— Да, возможно, Разум со своими теориями и концепциями только мешал ему. Может и хорошо, что он на время покинул нас, — улыбалась Любовь, излучая потоки неги на головки распускающихся цветов.
Однажды, придя проведать Надежду в ее уединенном уголке сада, Любовь с удивлением заметила появившуюся на кактусе цветочную почку. Вместе с Верой они полетели к Разуму рассказать о случившемся.
— Вот к чему приводит ваше вечное потакание безумствам, — возмущался Разум, глядя на сестер.
— А ты просто встал и ушел, — чувствуя долю правды в его словах, возразила Любовь.
— Вы понимаете, что подходит время, когда ей придется исчезнуть, уйти совсем, чтобы не нарушить предначертанное жизнью?
— Она знает об этом… Но кажется не представляет, что ей предстоит пройти, — сказала Вера, скрестив руки на груди.
— Зато мы отлично знаем! Люба, иди за каллами.
   Надежда опустилась на колени перед, разросшимся за это время, кактусом и, затаив дыхание, наблюдала за бутоном, который совсем скоро должен был раскрыть свои лепестки: «Ты будешь большим и нежным».
Они пришли втроём и она все поняла.
— Нет… пожалуйста
— Ты знала, что придет время и с ним придется расстаться, — Вера обняла слабеющую от понимания неизбежного Надежду.
— А нельзя… — напрасно она цеплялась за сочувствие в глазах Любви.
— Ты совершила маленькое чудо и… спасибо, милая, — наклонившись, Любовь нежно поцеловала ее в лоб.
Отчаянная, она попыталась вырваться, но Разум ледяным взглядом приковал ее к месту.
— Не заставляй меня возводить вокруг тебя стены.
   Смирившись она лежала тихая и светлая.
— Люба, она не растает сама. Цветок, выращенный ее стараниями, всегда будет давать ей силы жить, — как всегда, трезво оценивая ситуацию, констатировал Разум.
— Заколачивай уже! — Отворачиваясь, воскликнула Любовь.
Но прежде чем крышка закрылась, они увидели в глазах Надежды два огонька, светящих во тьму небытия.

   Середина осени была сухая и по-летнему теплая. Лишь золотой дождь листьев, срываемых ветром, напоминал о временности происходящего. За окном вечерело. Сумрак приглушил яркие краски осени. Филип сидел в любимом кресле перед включенным монитором компьютера. Уже около месяца от Элли не было сообщений. В последнем она рассказала волшебную картину ночи светлячков, которые кружили вокруг нее как маленькие звёзды… и, пожелав счастья с любимой, исчезла, растворившись на просторах инета.Он стал заходить в чат все реже, скорее по привычке, оставшейся от их насыщенной переписки в течение прошедших месяцев.
— Я налила тебе чай с молоком, — Клэр подошла сзади и обняла его за плечи, а Филип, прижавшись щекой, поцеловал ее теплую руку.
Не так давно они познакомились на выставке его картин. Филип пригласил ее в свой дом и вместе с Клэр в нем поселилось тихое счастье.