Анжелика

Глава шестая. Настоящее и прошлое

Александр, закончив разговор с Борисом, полез в джинсовую куртку за сигаретами.
Роясь в карманах, нашёл трамвайный билетик с телефоном Милы Поляковой (Милка «Польша») и подумал, что, может, стоит позвонить ей.
Но вспомнив, что бывшая «любовь» Надя предложила ему вчера ночью на балконе позвонить ей, задумался.
К Милке, если она, вдруг, пригласит в гости, надо ехать в Кожухово. И с пустыми руками не придёшь - цветы надо будет купить или шоколадку. Да и младенцу её чего-нибудь. Погремушку, соску-пустышку.
Надя  же рядом, через стенку. Но тут всплыла обида. Он так долго с ней встречался, целовался-миловался, а она ему так и не «дала». А потеряла девственность с другим парнем, который, согласно поговорке - «поматросил и бросил».
Хотя, как поясняет другая народная мудрость: «на обиженных воду возят». И он решил позвонить.
Закурил свой «Winston” и набрал номер, который надёжно сидел в его голове. Раздались длинные гудки, побежали секунды. Прождав минуту, нажал на рычажки аппарата.
«Чёрт, -подумал он, - никого нет. А говорила - звони».
Взял трамвайный билет и набрал Милку. Всё повторилось заново — никто не ответил.
«Позвони «Анжелике», - сказал внутренний голос,
«Дети, ни за что на свете, не ходите, дети, в Африку гулять», - решил он, и тут же набрал номер Наташи.
Но и там никто трубку не брал.
Выругавшись вслух довольно нецензурно, вышел на балкон с сигаретой, и... увидел Надю.
От неожиданности сигарета чуть не выпала изо рта.
-Мадам Нестерова, - обратился он к ней, - это как же понимать, что вы не берёте трубку?
-Я только что вернулась из магазина, - обрадовалась женщина. - А ты звонил?
-Да и очень долго не «лОжил» трубку...
-Вероятно, мы разминулись.
Она замолчала и стала ждать, что ей предложит Александр.
-Ну тогда я тебя приглашаю в гости, - пригласил он. - Не подумай ничего плохого. Только на чашечку «кОфа».
-На одну? - улыбнулась собеседница.
-Ну, это, кто сколько может ки… выпить, - чуть  не вырвалось  у него слово «кинуть», где речь шла о «палках», что в переводе с вульгарного означало, сколько раз мужчина сможет получить оргазмов с одной женщиной.
«Бывшая любовь» не заметила подвоха.
-Я сейчас приду, - опять улыбнулась она своей белозубой улыбкой.
«У неё всегда были хорошие зубы, - почему-то подумал Александр.
Через десять минут звонок оповестил о прибытии.
«Может сразу обнять, как только войдёт, - пришла ему на ум шальная мысль, - начать целовать и дать волю рукам, тем более, что она в каком-то коротеньком и открытом сарафанчике».
Но, когда он открыл дверь, то увидел, что женщина была в джинсах и  «глухой» водолазке.
«Подготовилась, зная мои повадки»,- понял он.
Поэтому подошёл к ней пристойно. Чуть-чуть прижал к себе и чмокнул в щёчку, как делают при встрече друзей, независимо от пола.
Она внезапно покраснела и сказала:
-Так на похоронах целуются родственники покойного.
Он опять шагнул к ней, но она выставила заслон из рук:
- Всё, шанс упущен.
- Надя, ты в своём репертуаре, - засмеялся он, - не подпускаешь, не разрешаешь и, извини за это слово, - не «даёшь».
-Я тебе вроде говорила при нашей последней встрече, что без любви я не … - она задумалась, чтобы подобрать слова: - Не занимаюсь любовью...
- Ну, просто «масло масляное»: без любви не занимаюсь любовью, - грубовато сказал Александр.
-А как надо сказать, не еб… - она  не договорила, видимо, стесняясь.
-Между старыми друзьями можно и так, -предложил он, - а вообще есть такое сленговое слово. Ты какой язык изучала?
-Ты забыл? Немецкий, дойч...
- Так вот, есть такое слово от английского Fuck, что имеет много значений, но главное это — половой контакт. А русское производное — факАться. Парень на вечеринках и утренниках, всё равно когда, спрашивает у девушки: «Мадам факАется?» Получив положительный ответ, спокойно «имеет» её в нужное время.
- Мы с тобой «факАться» не будем, - отрезала она, - я жду кофе.
-Хорошо, проходи в комнату, - он невозмутимо пошёл на кухню ставить чайник, и  оттуда крикнул: - Алкоголь, мадам, к кофе не желаете?
Но Надя не пошла в комнату, а явилась на кухню:
- А что ты предлагаешь?
- Мэм, - ответил он. - Коньяк или сладкий-сладкий как любовь, ликёр «Старый Таллин».
-Ликёр, - улыбнулась Надя, - я о нём слышала, но не пробовала.
-Так это «один секунд», - он сбегал он в комнату. - Продегустируем, а затем кофий.
Он налил напиток в специальные маленькие рюмочки для ликёра.
-Давай на брудершафт, - предложил юноша.
-Как это? - удивилась она.
-Сплетаем руки, - он показал как это делается, - пьём. По правилам полагается затем целоваться. Но мы не будем. А то губы сладкие, липкие...
Но она, выпив, приблизила своё лицо к нему, и внезапно и очень быстро захватила его губы своим ртом. Он поставил свою рюмку на стол, и дал волю рукам — левая ладонь оказалась на попке женщины, а правая ладонь легла на низ её живота. Выставленный же средний палец правой руки стал нащупывать самую эрогенную точку женщины.
Но толстая джинсовая ткань палец не пускала. К тому же, как только стали «работать» его руки, Надежда вырвалась, а её лицо зарделось румянцем.
-Я так и знала, - она отступила на шаг, -что ты не бросил свои замашки: сразу начинаешь лапать.
Александру стало смешно, и он захохотал.
-А ты пришла ко мне домой зачем? - спросил он и добавил: -Какое неприятное слово — лапать. Ласкать, я сразу хотел тебя ласкать.
Она с недоверием ответила:
-Я пришла поговорить, вспомнить прошлое, и вообще...
-«И вообще...» мы могли делать с тобой, находясь каждый на своём балконе. Но ты же знала мои, как ты выражаешься, замашки. Так на что ты рассчитывала?
Её ответ ошеломил Александра:
-Я не думала, что ты так сразу, Сразу возьмёшь быка за рога.
-Хорошо, ты права, - у юноши возникла надежда, что не всё потеряно. - Прости. Действительно надо постепенно. Но твоя сексуальность просто возбудила во мне зверя, поэтому я не мог воздержаться. Ведь ты стала ещё красивей.
Он «лепил горбатого» без зазрения совести. Но женщины любят ушами, даже если им врут так нагло, как он.
Чайник вскипел, он достал банку финского кофе. Пошёл в комнату, чтобы посмотреть в серванте конфеты. И, о чудо, там лежала коробка шоколадных конфет финской фирмы «Fazer”. И печенье в круглой бумажной упаковке того же изготовителя.
«Хороший был конгресс», - опять подумал он.
Надя обалдела, увидев такое великолепие:
-Это всё твоя мама приносит? - спросила девушка, накладывая кофе в чашку.
-Всё моя мама, - согласился юноша, наливая кипяток, - размешивай. А затем спросил: - Сливки, лимон?
-Сливки.
-Но мы же пьём с ликёром, поэтому лимон, только лимон, - повторил он декламацию Светланы Светличной из фильма «Бриллиантовая рука», где она говорила Семён Семёновичу: вино, только вино!
-Давай лимон, раз ты знаток, - она протянула руку к конфетам. - В магазинах такое не купишь.
-Как и любовь, - он посмотрел в её глаза. - «Can^t buy me love» как поют «БИталсы».
Надя в юные годы так называла ливерпульскую четвёрку, и она поняла намёк.
-Я давно так не называю.
-А как?
-Никак!
Он налил ещё по рюмочке. Выпили. Надя уплетала печенье и конфеты. Он пил только кофе и думал о том, как он будет «любить» девушку.
«Только сзади. Быстро и удобно. И так сексуально: вид сзади», - решил он.
Александр почему-то начал проводить аналогию с чертежами. Там ведь три традиционных вида: вид спереди, вид сверху, вид сбоку. А если нужен вид снизу, например, если данные проекции не позволяют увидеть, что там. То на «виде спереди» ставится стрелка с буквой и пишется: вид «А». И этот вид «А» рисуется на чертеже отдельно, показывая, скрытое. При такой позе в сексе женское «сладкое место» раскрывается как цветок во всей своей красе. Не мешают волосы, а также женская стыдливость. Большинство женщин не любит, чтобы их рассматривали. А в такой позе, пошло называемой «раком», видны все подробности. Такая аналогия вызвала улыбку на его лице.
-Чего улыбаешься? - спросила Надяю - Что-то неприличное вспомнил.
-Вспомнил, как ты нам с Борей давала почитать книжку своего брата, - объяснил он, - помнишь академическое издание, выдаваемое в библиотеках только взрослым. Озорные вирши Пушкина «Вишня».
Она кивнула.
-Что скрыто на время у всех милых дам... - начал он.
-За что из Эдема был выгнан Адам, - закончила она уж не твёрдым голосом.
Это обнадёжило Александра.
- «Бох» любит «троицу», - напомнил он знакомую всем с детства поговорку.
Третья рюмка стала делать своё дело. Сладкий напиток сразу кинул в кровь пригоршню сахара, Надя немножко расслабилась.
-Ещё «кофа»,  my sugar girl, - предложил он.
-Нет, - девушка встала, но было видно, что её центр тяжести смещается, - я чего-то немножко опьянела. Что ты сказал? Я поняла только слово «девушка». Я пойду...
-Не смею задерживать, - расшаркался он правой ногой, - заходите, будем безумно рады.
Они вышли в прихожую, где Надя повернулась и спросила:
-А вдруг кто придёт?
-Мои на даче, вернутся поздно, - пробормотал он, чувствуя, что сейчас оно свершится.
Лёгкие домашние брюки бесстыдно оттопырились спереди. Она тоже заметила это.
-Ого, - удивилась Надя и вдруг протянула руку к его брюкам и прижала свою ладонь к его животу, прижимая и то, во что упёрлась рука. - А где мы будем, на диване?
-Зачем так далеко идти, - он быстро заткнул ей рот поцелуем, - прямо здесь.
Не давая опомниться, он повернул её к себе спиной, освободил медную пуговицу на джинсах, расстегнул молнию. Затем наклонил её, опуская вниз её белые трусики. Сдёрнул свои брюки и прижался к ней. Затем правой рукой провёл под её попкой, сразу попав во влажную складку. Она дёрнулась и тихонько застонала.
-Давай, - зашептала она.
-Даю! - ответил он, входя в неё, а затем начал медленно совершать возвратно-поступательное движение.
-Мне хорошо, - застонала она.
-И мне, - прошептал он.
Руками Алексей залез под водолазку женщины и начал сжимать её небольшие, но упругие груди.
И в это время раздался звонок в дверь.
-Ой, - пискнула женщина, вырываясь из его рук и натягивая джинсы, - я так и думала.
-Спокойствие, только спокойствие, - начал Александр голосом мультяшного Карлсона, хотя ему тоже было неспокойно. - Иди в мою комнату и закрой дверь.
«Кого чёрт несёт? - думал он. - Мои с дачи так рано не приезжают».
Звонок повторился.
-Не открывай, - зашептала Надежда из-за двери, - это, наверно, он.
-Кто «он»? - удивился Александр.
-Кто-кто? - заворчала она. - Мой муж. Узнал от моей мамы, что я пошла к тебе.
-Вы же с ним в ссоре.
-Да. Но он, вероятно, приехал мириться. Приехал, а меня нет, и мама ему сказала.
-Но ты же говорила, что твои родители ушли в магазин.
-Да. Но, когда я подходила к твоему подъезду, меня увидела мама, вошедшая из арки во двор. Даже крикнула, но я проигнорировала её предупреждение.
-О чём она тебя предупреждала?
-Чтобы я не ходила к тебе.
-Откуда она знает, что ты направилась ко мне?
-А к кому я могла пойти в «твоём» подъезде?
«Да, действительно, что за дурацкий вопрос?» - подумал Алексей.
Звонок повторился третий раз, а потом стал звонить беспрерывно. Звонящий нажал на кнопку и не отпускал её.
-Я открою, - Александр направился к двери, - и скажу, что тебя здесь нет.
-Только через цепочку, - зашептала она, приоткрыв дверь, - а то он ворвётся и устроит драку. Скажи, что я заходила к тебе, но  ты меня прогнал, не простив за прошлое...
-За какое прошлое?
-Ну, что я стала встречаться с другим, - зло зашептала она. - Ты что, не понимаешь? И скажи, что я пошла в подъезд Кальперовича к своей подружке Зойке. Помнишь её?
-Помню, - улыбнулся он, - там и начались наши поцелуйчики и «обжиманцы».
Надежда опять закрыла дверь. А он вставил конец дверной цепочки в паз держателя, открыл дверь.
- Надя у тебя? - спросил муж не здороваясь, но, на удивление, миролюбиво.
-Привет. Заходила, - вежливо ответил Александр, узнав в супруге парня из соседнего двора, с которым они в детстве играли в футбол «двор на двор». - Но я её  прогнал. Она сказала, что пойдёт к подружке Зое в соседний корпус. Можешь найти её там.
К удивлению Александра, он поверил и ушёл. Были слышны его шаги, когда он спускался с лестницы.
-Свалил, - Александр вошёл в комнату и обнял Надю, но она отстранилась. Но он всё равно опять схватил её, прижал к стене и запустил руку сверху её джинсов и трусиков. Рука сразу стала влажной, даже вернее сказать, - мокрой.
Но она опять оттолкнула его:
-Перестань. Всё. На этом всё.
-Но ты же готова к продолжению «коитуса», - ввернул он медицинский термин, услышанный от Бори и означавший по-латыни - совокупление, - и показал ей свою влажную руку.
-Всё, я сказала, - она по-настоящему стала злиться. - Видно, не судьба тебе. И тогда и сейчас. И вообще: я беременна.
Вместо злобы Александра охватило такое веселье, что он начал заливисто хохотать.
Она с удивлением посмотрела на него:
-Ты чего?
-Да ничего, - смеялся он, - хорошо, что предупредила, а то бы...
- Что, а то бы?
-Да ладно, - успокоился он и продолжил, зевая, - иди к своему законному. Встретишь когда-нибудь Кальперовича, спроси у него.
Его безразличие задело женщину.
-И ты не будешь умолять меня...
-Чтобы ты мне «дала»? Не буду, - перебил он её, - твоё время истекло. Пойду мыть руку.
Надежда вылетела из комнаты, открыла входную дверь и побежала вниз по лестнице.
А он, вымыв руки, закурил на кухне, и произнёс вслух: «Облом».
Сигарета немного успокоила. Александр вспомнил аналогичный «облом», произошедший с ним на первом курсе.
У них в группе появилась новая девочка — Люся Финкельштейн, интересная еврейка. Чёрненькая, с большим бюстом и стройными ногами. Она курила наравне с юношами на каждой переменке.
В их институте курилки находились рядом с мужским туалетом, поэтому находится там было не очень комфортно.
-Чёрт, не могли в другом месте курилку сделать, - обратилась как-то она к нему на большой перемене, - у тебя можно прикурить. А то в моей зажигалке бензин «ёк».
Он протянул ей сигарету. Она, прикуривая, дотронулась своей рукой до его руки.
«Это сигнал»,- почему-то подумал он.
-Ну мы можем выйти во двор, там есть лавочки, - предложил Александр, - хочешь?
-Хочу! - ответила Люся.
И  у них началось.
Стали ходить вместе до метро. Вместе обедали в студенческой столовой. Она стала рассказывать про свою семью. Оказалось, что её тётя с семьёй уехала в Государство Израиль. Она именно так и сказала — «Государство Израиль».
У её бабушки фамилия — Нудель, а дедушка - герой войны с кучей орденов и медалей, недавно умер.
Наконец они начали целоваться. А через некоторое время, когда они были в кинотеатре «Метрополь», где сидели на последнем ряду во время дневного сеанса, свалив с «физкультуры», она сделала первый шаг к сексу.
После очередного поцелуя, Люся взяла его правую руку и направила к себе под юбку.
-Тебя не шокирует, - спросила девушка и, сделав паузу, продолжила, - что я — еврейка?
От такого вопроса, его рука замерла, и он не знал, как реагировать.
-Под трусики, - прошептала она, повернув голову и приблизившись к его губам для поцелуя, - я жду.
После этого случая Александр решил, что надо активизировать процесс, добиваясь главного.
Но хорошо было в теории, но реализовать практически из отсутствия места для занятия любовью, не представлялась.
К себе его Люся не приглашала, так как там постоянно находилась её бабушка, которая по рассказам девушки её «блюла».
«Смотри, - говорила она, - ему уже исполнилось 18 лет, а тебе только 17. Он может тебя совратить. А что ещё хуже, обрюхатить».
Когда Люся рассказывала об этом, приводя слова старушки, они вместе смеялись, особенно над глаголом «обрюхатить».
Александр как начитанный юноша, сразу вспоминал повесть Александра Сергеевича Пушкина «Капитанская дочка», где были такие строчки, произносимые Петрушей Гринёвым: «Мать, брюхатая мною...». Удивительно, как эти слова не изъяли из школьной хрестоматии по литературе  для 7 -го класса.
Но смеясь над перлами бабульки, юноша думал: «Бедная бабушка, она даже не догадывается, какая у неё развратная внучка». Хотя термин «развратный» ему не нравился, но так  называли всех, кто преступал «красную черту» советской морали. А она, мораль, была такова: никакого секса до женитьбы (замужества). Молодёжь, конечно, плевала на это, но отсутствие, особенно зимой или в холодную погоду «спального места», накладывала ограничения.
Летом, пожалуйста, поезжай в любой близкий пригород и занимайся сексом до упаду. А в холода, негде.
У Александра дома тоже никак не получалось, где постоянно находилась его младшая сестра, которая запросто могла без стука войти в его комнату, а потом доложить матери.
Он даже подумывал об установке на дверь замка, но, когда сказал об этом матери, та запретила.
И ещё одно смущало юношу, то, что Люся была не совершеннолетняя.
Случись что, ссора, например, и он запросто мог загреметь по статье о совращении малолеток. Ведь в СССР ребёнком считались все, не достигшие 18 лет.
Доказывай потом в ментуре, а может даже в суде, что Люся обучила его таким ласкам, чего он никак не ожидал от юной особы.
Она целовала его мужскую плоть и брала в рот, правда всегда при этом просила его закрыть глаза. Всё-таки, какой-то стыд у ней оставался.
Девушка также предлагала ему ласкать её таким же образом, используя язык, но он находил причину, чтобы отказаться. Люся обижалась на это, говорила, что он ей брезгует, но Саша был непоколебим.
Он посоветовался с Борей, и он не рекомендовал этим заниматься.
-Девушка пусть делает своим ртом, что хочет, - предупреждал он, - а ты никогда.
Ему хотелось традиционного секса, но Люся, напуганная словами бабушки, не соглашалась.
-Я постоянно возбуждаюсь, - говорил он ей, - а разрядки нет. А это очень вредно для организма.
-Пойдём в ванну, я тебя облегчу, - улыбалась она.
В ванной комнате они запирали дверь, и она делала своё дело, со смехом наблюдая, как он стонет от удовольствия. Но ей не нравилось содержимое, которое она затем смывала струёй воды из душа:
-Какая гадость, - говорила она.
-Из этой, как ты изволишь выражаться, «гадости», - сурово говорил Александр, - родились все люди на Земле.
Она тоже испытывала удовольствие, когда он использовал свои пальцы для эротических ласк ниже пояса. Причём она сама, взяв его за указательный и средний палец, направляла в себя.
-Ты всё боялась крови, - говорил он, - а ничего нет. Мне Боря рассказывал, что не все девственницы кровоточат.
-Нет, - говорила она, - если хочешь добиться своего, женись на мне.
-И ты представляешь нашу «семейную» жизнь в нищете и осуждении близкими, - парировал он.
Короче, на почве отказов в традиционном и здоровом сексе, они как-то серьёзно поругались. В институте садились в разные места аудиторий. Так продолжалось недели три. Александру это даже нравилось, он давно подумывал, чтобы прекратить их отношения, но однажды Люся сказала:
-Всё, я согласна. В это воскресенье ты будешь дома один?
-Не знаю, - ответил юноша, - дачный сезон закончился. Но есть вероятность, что мать с сестрой могут отправиться в театр.
Трудно поверить, но так и произошло: мать с сестрой собирались в театр оперетты. Он созвонился с Люсей, и она пришла к нему, в седьмом часу вечера.
-Ты один? - деловито спросила она.
-Мои в театре. Спектакль начинается в 19-00, - ответил Александр, - так что у нас масса времени. Давай сразу без всяких прелюдий, ладно.
-Нет, милый, - она первый раз назвала его так, - ты будешь ласкать меня до потери пульса, пока я не начну течь из всех мест.
Это заняло много времени. Александр торопил, говорил, что пора, а то он может долго не продержаться.
-Хорошо, - поцеловала она его в губы, засунув в его рот свой язык.
-Наконец-то, - ответил он мощным проникновением.
-Он так глубоко входит, - застонала она, - смотри, не кончи в меня.
-Не бойся, - заверил он, - мне ещё долго. – Поехали.
Её слова оборвал звук ключа, который поворачивался в замке входной двери. Это вернулись родственники. Как потом сказала мать, спектакль был отвратный и они ушли с первого акта.
«Сорвав мой «акт», - подумал он тогда.
На этом с Финкельштейн всё закончилось. После такого стресса, она категорически отказалась приезжать к нему домой. Они опять поругались. Первую зимнюю экзаменационную сессию девушка завалила,  и вскоре ушла из института.
Через полгода, когда он надумал позвонить Люсе, по её номеру ответил какой-то мужик, хотя в их семье мужчин не было. Он нетрезвым голосом сказал, что предыдущие жильцы эмигрировали в ИзраИль. Именно так — в ИзраИль.
А Люся всегда говорила «Государство ИзрАиль»...
-Извините, - сказал Александр, - спасибо за информацию, - и положил трубку.

(Продолжение следует)