Отдельные фрагменты

REX LUPUS DEUS

Семь лет том назад я сидел за компьютером.  Дело было около полуночи. Внезапно из кухни донесся громкий хлопок и звон разбитого стекла. Оказалось, что, безо всяких видимых причин, "взорвался" стеклянный колпак-"колокол" для торта, разлетевшийся буквально вдребезги, рассыпавшись на множество мельчайших осколков.

Вчера вечером я, сидя с ноутбуком на диване, стал свидетелем аналогичного загадочного феномена. Внезапно, безо всяких видимых причин, "взорвалась" и разлетелась на мельчайшие осколки круглая стеклянная столешница стоявшего много лет слева от дивана ажурного металлического "журнального" столика (к счастью, осколки меня не задели, густо усыпав паркет мелкой стеклянной "крошкой"). Годами высившаяся на разлетевшейся вдребезги столешнице настольная лампа не пострадала, провалившись вниз и "приземлившись" на ажурном металлическом "поддоне" столика, оставшегося без столешницы. Фланкировавшие лампу два фарфоровых подсвечника в форме пастуха и пастушки, а также шкатулка и две фотографии в рамках после "взрыва" стеклянной столешницы упали на пол, но совсем не пострадали.

Абу Убайд Абдуллах ибн Абдул-Азиз аль-Бакри (Бекри) - Книга путей и стран (Книга путей и государств).

Ибрагим ибн Якуб. Иудей по происхождению, долго жил в испанской Тортосе, находился в тесном контакте с халифами арабского двора в Испании. В 965/966 году прибыл в составе преследовавшего политические и торговые цели посольства халифа ко двору Оттона I в Магдебург, посетил полабские славянские земли (двор князя Накона в области ободритов), затем двинулся через территорию лужицких сербов в Прагу.

Поскольку неизвестны цели совершённых Ибрагимом путешествий, то предполагают, что Ибрагим был торговцем лошадьми или рабами; не исключено также, что он совершал разведку для халифата Омейядов в Испании, в ввиду потенциального получения информации от иудеев Европы.

После возвращения Ибрагим составил описание своего путешествия. Заметки Ибрагима сохранились только в отрывках в составе трудов более поздних авторов. Так, его описания земель западных славян, упоминания о русах, хазарах, печенегах, сведения о Германии, Франции, Испании сохранились в составе «Книги путей и государств» ал-Бакри (XI в.), сочинений ал-Узри (XI в.), ал-Казвини (XIII в.), ал-Химйари (XV в.)

Последнее издание сведений Ибрагима, изложенных у аль-Бакри в составе его «Книги путей и государств» (1068), было найдено в 1875 году Шарлем Шефером. Текст Ибрагима из этого сочинения извлёк лейденский ориенталист де Гуйе, затем в 1878 году Виктор Розен и Арист Куник опубликовали этот текст и комментарий к нему на русском языке.

Его краткий, умело составленный очерк о славянах — ценный источник для истории славян вообще и западных в частности. Следует отметить, что в 13 милях от Нейберга, близ Титмара, он нашёл «еврейскую солеварню» — вероятно, в Дюрренбергене на Заале. Говоря о королевстве Болеслава Богемского, Ибрагим упоминает иудейских купцов, приезжавших туда вместе с мусульманскими купцами из Венгрии. Записки путешественника представляют большой интерес для изучения экономической деятельности евреев, или, точнее, иудеев, в X веке.

... переходя к характеристике славянского народа, "называемого Вельтаба", Ибрагим ибн Якуб приводит следующие очень важные сведения об этом народе и его ...

Болеслав I Храбрый (польск. Boleslaw I Chrobry, также Болеслав I Великий; 965/967 — 17 июня 1025 — князь (992—1025) и первый король Польши (1025), князь Чехии в 1003—1004 годах (под именем Болеслав IV). Представитель династии Пястов.

Ибо тогда Свен-Отто(н), сын великого Харальда, короля данов, предпринял многочисленные интриги против своего отца, уже пожилого и слабого, и, намереваясь свергнуть его с трона, вступил в сговор с теми, кого отец заставил креститься против воли. Итак, внезапно возник заговор, в результате которого даны отреклись от христианства, поставили королём Свена, а Харальду объявили войну. Последний с самого начала правления все свои надежды возлагал на Бога, а теперь в особенности вверил исход дела Христу и, хоть и ненавидел войну, решил защищаться с помощью оружия. И вот, идя на войну, как второй Давид, он печалился о своём сыне Абсалоне, скорбя более о его преступлении, нежели о собственных опасностях. В этой несчастной и «большей, чем гражданская война»100, схватке партия Харальда потерпела поражение. Сам король был ранен и бежал с поля боя; сев на корабль, он отправился в славянский город под названием Юмна.

Вольгаст - портовый город в германской федеральной земле Мекленбург-Передняя Померания. Местность, в которой расположен Вольгаст, принадлежала славянскому населению поморян, а сам город носил название Волегощ. Здесь располагался храм славянского божества Яровита. В 1128 году храм, в результате похода Отто(на) фон Бамберга, был разрушен. Его предположительное местоположение соответствует современным координатам церкви святого Петра. Первые документальные свидетельства существования города относятся к 1123 году. Волегощ-Вольгаст упомянут как торговый и пограничный город славянского Западнопоморского княжества (впоследствии — герцогство Померания). Вольгаст был одной из двух столиц Померании и с 1296 по 1625 год пребывал под властью младшей линии поморских князей, правителей герцогства Померания-Вольгаст.

Свина (польск., нем. Свине) — река в Западно-Поморском воеводстве Польши, разделяющая острова Узедом и Волин и соединяющая Щецинскую лагуну с Померанской бухтой. Является частью эстуария Одры (через Свину в море попадает до 75 % одерской воды). В случае сильных ветров с Балтийского моря направление течения Свины меняется, и уже не речная вода поступает в море, а морская вода поступает в Щецинскую лагуну. Длина Свины составляет около 16 километров, ширина от 100 до 1000 метров. В 1880 году от изгиба Свины южнее Свинемюнде через остров Узедом был прорыт канал Кайзерфарт, отделивший от Узедома новый остров Карсибур.
В устье Свины находится морской порт Свиноуйсьце (нем. Свинемюнде), выше по течению имеются малые порты Пжитур и Карсибур.

28 (26). Вопреки ожиданиям, - ибо тамошние жители были язычниками, - он (Свен) был ими радушно принят, но через несколько дней умер от этой раны и отошёл в исповедании Христа. Тело его было доставлено на родину и погребено войском в городе Роскилле, в церкви, которую он первой соорудил в честь Святой Троицы. Когда я хотел расспросить о его кончине Свена, правнука этого Харальда, который ныне правит в Дании, он, как второй Тадей (Фаддей?), ничего не сказал мне о преступлении деда; когда же я стал восхвалять отцеубийцу, он сказал: «Это то, о чём мы, потомки, весьма сожалеем; впрочем, названный отцеубийца заплатил за это своим изгнанием». А наш Харальд, который впервые ввёл христианство в народе данов и весь север наполнил проповедниками и церквями, тот, говорю я, кто пострадал невинно и был изгнан ради Христа, «не будет, как я надеюсь, лишён пальмы мученичества». Правил он 50 лет, а умер в праздник всех святых. Память о нём и его жене Гунхильде будет вечно жить в наших сердцах. Вот то, что по нашим сведениям произошло во времена Адальдага, хотя не обо всех достоинствах [этого короля] мы смогли узнать. Так, некоторые уверяют, что через него люди получали исцеление как при его жизни, так и после смерти, у его могилы, и прочее. [Часто прозревали слепые; случались и многие другие чудеса.] Известно также, что он как для нашего народа, так и для народа трансальбианов и фризов установил права и законы, которые те до сих пор стараются соблюдать ввиду высокого авторитета этого мужа. Между тем Адальдаг, верный старец, завершив, как хотел, свою миссию и добившись успеха во всех своих делах как дома, так и вне его, в доброй старости отошёл к Господу в 54-й год своего славного пребывания в должности. Его смерть наступила в 988 году Господнем; похоронили его в Бременской церкви, в изголовье епископа Леудерика, с южной стороны. Он умер 29 апреля, первого индикта.


БОРИВОЙ (поморское сказание)

К делу церкви сердцем рьяный,
Папа шлет в Роскильду слово
И поход на бодричаны
Проповедует крестовый:

           2
«Встаньте! Вас теснят не в меру
Те язычники лихие,
Подымайте стяг за веру, —
Отпускаю вам грехи я.

           3
Генрик-Лев на бой великий
Уж поднялся, мною званый,
Он идет от Брунзовика
Грянуть с тылу в бодричаны.

           4
Все, кто в этом деле сгинет,
Кто падет под знаком крестным,
Прежде чем их кровь остынет —
Будут в царствии небесном!»

           5
И лишь зов проникнул в дони,
Первый встал епископ Эрик,
С ним монахи, вздевши брони,
Собираются на берег.

           6
Дале Свен пришел, сын Нилса,
В шишаке своем крылатом,
С ним же вместе ополчился
Викинг Кнут, сверкая златом;

           7
Оба царственного рода,
За престол тягались оба,
Но для славного похода
Прервана меж ними злоба.

           8
И, как птиц приморских стая,
Много панцирного люду,
И грохоча и блистая,
К ним примкнулось отовсюду.

           9
Все струги, построясь рядом,
Покидают вместе берег,
И, окинув силу взглядом,
Говорит епископ Эрик:

           10
«С нами Бог! Склонил к нам папа
Преподобного Егорья,
Разгромим теперь с нахрапа
Все славянское поморье!»

           11
Свен же молвит: «В бранном споре
Не боюся никого я,
Лишь бы только в синем море
Нам не встретить Боривоя!»

           12
Но, смеясь, с кормы высокой
Молвит Кнут: «Нам нет препоны:
Боривой теперь далёко
Бьется с немцем у Арконы!»

           13
И в веселии все трое,
С ними грозная дружина,
Все плывут в могучем строе
К башням города Волына.

           14
Вдруг, поднявшись над кормою,
Говорит им Свен, сын Нилса:
«Мне сдалось: над той скалою
Словно лес зашевелился!»

           15
Кнут, вглядевшись, отвечает:
«Нет, не лес то шевелится, —
Щёгол множество кивает,
О косицу бьет косица».

           16
Встал епископ торопливо,
С удивлением во взоре:
«Что мне чудится за диво:
Кони ржут на синем море!»

           17
Но епископу в смятенье
Отвечает бледный инок:
«То не ржанье — то гуденье
Боривоевых волынок!»

           18
И внезапно, где играют
Всплески белые прибоя,
Из-за мыса выбегают
Волнорезы Боривоя.

           19
Расписными парусами
Море синее покрыто,
Развилось по ветру знамя
Из божницы Святовита;

           20
Плещут весла, блещут брони,
Топоры звенят стальные,
И, как бешеные кони,
Ржут волынки боевые.

           21
И, начальным правя дубом,
Сам в чешуйчатой рубахе,
Боривой кивает чубом:
«Добрый день, отцы монахи!

           22
Я вернулся из Арконы,
Где поля от крови рдеют,
Но немецкие знамена
Под стенами уж не веют!

           23
В клочья ту порвавши лопать,
Заплатили долг мы немцам
И пришли теперь отхлопать
Вас по бритым по гуменцам!»

           24
И под всеми парусами
Он ударил им навстречу,
Сшиблись вдруг ладьи с ладьями,
И пошла меж ними сеча.

           25
То взлетая над волнами,
То спускаяся в пучины,
Бок о бок сцепясь баграми,
С криком режутся дружины;

           26
Брызжут искры, кровь струится,
Треск и вопль в бою сомкнутом,
До заката битва длится, —
Не сдаются Свен со Кнутом.

           27
Но напрасны их усилья:
От ударов тяжкой стали
Позолоченные крылья
С шлема Свена уж упали;

           28
Пронзена в жестоком споре
Кнута крепкая кольчуга,
И бросается он в море
С опрокинутого струга;

           29
А епископ Эрик, в схватке
Над собой погибель чуя,
Перепрыгнул без оглядки
Из своей ладьи в чужую;

           30
Голосит: «Не пожалею
На икону ничего я,
Лишь в Роскильду поскорее
Мне б уйти от Боривоя!»

           31
И гребцы во страхе тоже,
Силу рук своих удвоя,
Голосят: «Спаси нас, Боже,
Защити от Боривоя!»

           32
«Утекай, клобучье племя! —
Боривой кричит вдогоню. —
Вам вздохнуть не давши время,
Скоро сам я буду в дони!

           33
К вам средь моря иль средь суши
Проложу себе дорогу
И заране ваши души
Обрекаю Чернобогу!»

           34
Худо доням вышло, худо
В этой битве знаменитой;
В этот день морские чуда
Нажрались их трупов сыто,

           35
И ладей в своем просторе
Опрокинутых немало
Почервоневшее море
Вверх полозьями качало.

           36
Генрик-Лев, идущий смело
На Волын к потехе ратной,
Услыхав про это дело
В Брунзовик пошел обратно.

           37
И от бодричей до Ретры,
От Осны до Дубовика —
Всюду весть разносят ветры
О победе той великой;

           38
Шумом полн Волын веселым,
Вкруг Перуновой божницы
Хороводным ходят колом
Дев поморских вереницы;

           39
А в Роскильдовском соборе
Собираются монахи,
Восклицают: «Горе, горе!»
И молебны служат в страхе;

           40
И епископ с клирной силой,
На коленях в церкви стоя,
Молит: «Боже, нас помилуй!
Защити от Боривоя!»

Граф Алексей Константинович Толстой.

Король Магнус был любим данами (датчанами, донями) за свою справедливость и храбрость, но страшен для славян, которые после смерти Кнута беспокоили Данию. Ратибор, славянский князь, был убит данами. [Этот Ратибор был христианином и считался среди варваров мужем великой силы. У него было 8 сыновей, славянских князей, которые все до единого были убиты данами, когда пытались отомстить за отца.] Желая отомстить за его смерть, винулы уже тогда явились со всем своим войском и, разоряя окрестности, дошли до самого Рибе. А король Магнус, возвращаясь в это время из Норвегии, случайно высадился в Хедебю (схолия 56). Тут же собрав отовсюду датские силы, он встретил покидавших Данию язычников на полях Хедебю. Там, как говорят,  было убито 15000 человек, после чего мир и радость были обеспечены христианам на всё время правления Магнуса. В это же время Готшалк (буквально: Божий слуга), возвратившись из Англии после смерти короля Кнута и его сыновей, как враг вступил в землю славян и, нападая на всех, внушил язычникам сильный страх. Впрочем, о его храбрости и силе, которые он проявил в отношении варваров, мы расскажем позднее.

Сначала сын короля шведов Анунд, отправленный отцом для расширения границ империи (королевства), добравшись до «Края женщин», которых мы считаем амазонками, погиб вместе со всем своим войском от яда, подмешанного теми в водные источники


«Остров Туле (Тиле, Тула, Фуле, Фула), - продолжают они, - отделён от прочих островов бескрайним океаном и расположен посреди него, так что его трудно заметить». Тем не менее как римские писатели[Schol.152],[Schol.153], так и варвары сообщают об этом острове много такого, что достойно упоминания. «Туле, - говорят они, - это самый отдалённый остров, на котором после летнего солнцестояния, когда солнце проходит созвездие рака, не бывает ночи, а после зимнего - подобным же образом отсутствует день. Считается, что эти периоды длятся по шесть месяцев»66. О том же писал и Беда: «Нет сомнений, что летом в Британии[Schol.154] белые ночи, а после солнцестояния в течение шести месяцев сплошной день, ночи же возвращаются к зиме в результате обратного движения солнца. Пифей из Массилии сообщает, что то же явление наблюдается на острове Туле, который лежит к северу от Британии на расстоянии шести дней плавания»67.[Schol.155] Этот Туле называется ныне Исландией по тому льду, что сковывает океан. У этого льда, как говорят, есть такая примечательная особенность: он настолько чёрный и сухой, - очевидно, из-за своей древности, - что раскалён и жжётся. Названный остров очень велик; его населяет множество народа. Все эти люди живут исключительно за счёт разведения скота и укрываются его шкурами. Там не растут плоды, и очень мало деревьев. Кроме того, местные жители обитают в подземных пещерах под одной крышей со своим скотом. Итак, проводя свою жизнь в святой простоте, жители не ищут ничего сверх того, что даёт им природа, и могут радостно сказать вслед за апостолом: «Имея пропитание и одежду, будем довольны и тем»68. Ведь они даже используют горы в качестве укреплённых жилищ, а источники в качестве укрытий. Этот блаженный, говорю я, народ, бедности которого никто не завидует, тем более блажен, что ныне все они приняли христианство[Schol.156].[Schol.157]. В нравах здешних жителей много замечательного, и особенно их любовь, прямым следствием чего является то, что между ними всё общее, и это касается как местных жителей, так и приезжих. Своего епископа они чтят как короля. Весь народ уважает его волю и всё, что тот постановит, от Бога ли, из Писания или на основании обычаев других народов, считает законом[Schol.158]. [Наш архиепископ воздал Богу огромную благодарность за то, что они обратились в его время. Впрочем, вера, бывшая у них ранее, благодаря присущему ей естественному праву не сильно расходилась с нашей верой.] Итак, по их просьбе архиепископ поставил туда одного святейшего мужа по имени Ислейф. Он был прислан к владыке из этой страны и, - окружённый почётом, - какое-то время гостил у него, в то же время обучаясь, как лучше просветить народ, недавно обратившийся ко Христу. Через него архиепископ передал исландскому и гренландскому народу свои письма, почтительно поприветствовав их церкви и обещая в скором времени самому навестить свою паству, дабы они вместе насладились полным счастьем69. В этих словах обнаруживается та великая важность, которую он придавал своей миссии; это желание владыки тем более достойно похвалы, что и апостол, как мы знаем, собирался отправиться в Испанию, чтобы проповедовать там слово Божье70, но не смог это исполнить. Вот то, что я достоверно узнал об Исландии и далёком Туле, избегая россказней.

Марциан (Капелла)  пишет об этом следующее: «В одном дне плавания от Туле море затвердевает». Многоопытный норманнский правитель Харальд76 недавно исследовал этот вопрос. Плывя на кораблях, он хотел выяснить величину северного океана, однако, увидев туманные пределы угасающего мира и исполинскую бездну, едва уцелев, повернул назад (Адам Бременский).

Имя Венеции происходит от имени народа – венетов. Народ этот очень древний.
Когда венеты, заселявшие восточную часть Адриатического побережья, исчезли, растворились в многонациональном населении Римской империи, в Европе оставались еще другие венеты – на берегу Балтики. И уже тогда, больше двух тысяч лет назад, ученые спорили: в родстве ли между собой венеты адриатические и венеты балтийские?

У венетов Балтийского моря был свой город Венета, который находился на отмелях, неподалеку от теперешнего города Штеттина – древнего славянского Щетина.
Венеты Балтийского моря были славянами.

Греческий географ Страбон, живший в начале нашей эры, положительно считает венетов севера и венетов Адриатического моря одним и тем же народом.
Вообще венетами, вендами (так же как антами) называли в древности славян их южные и западные соседи.

Современные историки считают, что венеты (венды) балтийским именем своим и, вероятно, происхождением связаны с племенем вятичей.

Вятичи жили в центре России, в Приокском лесу, по берегам рек. Племенной эмблемой – тотемом – вятичей было изображение бобра.

Связь балтийских венетов с адриатическими не доказана. С побережья Адриатики венеты исчезли уже в глубокой древности; их культура влилась в культуру Римской империи, их язык поглощен был латынью. Венетская культура первоначально была не слабее римской. Об этом рассказывают гробницы и надписи венетов, обнаруженные при раскопках близ города Эсте. Автор «Истории Рима» Моммзен утверждает, что после поражения римлян при Аллии Капитолий спасли не легендарные гуси, но искусные и храбрые венетские воины. Знаменитый римский историк Тит Ливий происходил из венетского города Падуи. Быт старой Венеции порожден обычаями и бытом венетов.

Примерно в то же время случилось так, что какой-то король свеонов по имени Анунд, будучи изгнан из своего королевства, жил изгнанником у данов. Желая снова захватить свое королевство, он стал искать у них помощи, обещая, что, если они последуют за ним, они смогут получить много даров. Он предлагал им вышеупомянутый город Бирку, ибо в нем было много богатых купцов, изобилие всяческого добра и много ценного имущества. Итак, он обещал, что поведет их к этому городу, где без большого ущерба для войска они извлекут необходимую им выгоду Даны, будучи привлечены обещанными дарами и жаждя захватить богатства, наполнили готовыми к бою людьми и отправили ему в помощь двадцать один корабль. Он же имел одиннадцать своих кораблей.

Итак, выехав из Дании, они неожиданно явились к упомянутому городу По случайности тамошний король был далеко оттуда, поэтому знатнейшие и множество народу не могли объединиться. Там оставался только упоминавшийся Херигарий, префект (градоначальник - В.А.) этого места, вместе с некоторыми из купцов и народа. Оказавшись в весьма стесненном положении, они бежали в находившийся поблизости город 46 и стали обещать своим богам, а вернее бесам, многочисленные жертвы и обеты, спрашивая, помощью кого из них они спасутся в столь великой опасности.

Но поскольку этот город был не слишком укреплен, а сами они недостаточно многочисленны для того, чтобы сопротивляться, они отправили к врагам послов, предлагая руку мира. Король сказал, что для выкупа города они должны уплатить сто фунтов серебра и тогда получат мир. Они, согласно требованию, немедленно выслали просимое, которое и было принято вышеупомянутым королем. Тогда даны, которые с неудовольствием согласились на подобный договор, потому что он был заключен не так, как они желали, замыслили внезапно ворваться к ним, совершенно разграбить это место и сжечь его до основания, ведь они знали, что каждый тамошний купец имел больше, чем они получили, и никак не могли стерпеть такого коварства.

Так между собой порешив, они стали готовиться к разграблению города, в который бежали жители Бирки, и это стало известно последним. Поэтому они снова собрались вместе и, поскольку у них совсем не было сил сопротивляться, а надежды на бегство не оставалось, они стали утешать друг друга, говоря, что следует принести жертвы богам.

Вознегодовав против этого, слуга Господа Херигарий сказал: "Противны Господу жертвы и обеты ваши вместе с идолами вашими. Доколе вы будете служить бесам и к погибели вашей вгонять самих себя в нищету пустыми приношениями? Вот, принесли вы много и еще более дали обетов, а сверх того отдали сто фунтов серебра. И чего добились вы? Вот, они идут, чтобы отнять все, что вы имеете: жен и сыновей ваших уведут пленниками, город и поселение спалят огнем, вас истребят мечом. И чем помогли вам идолы ваши?" На это все они, перепуганные, не зная, что делать, единодушно ответили: "Благополучие наше и решение в твоих руках, и что предложишь [нам, то мы без сомнения исполним". Он же им: "Если вы хотите принести обеты, обещайте их и воздайте Господу Богу всемогущему, который правит на небесах и которому я с чистой совестью и истинной верой прислуживаю. Он — Господь всех, и по воле Его все совершается, и никто не может противостоять власти Его. Итак, если вы всем сердцем попросите Его о помощи, узнаете вы, что не откажет Он вам из своего всемогущества". Итак, получив от него совет, все единодушно и по доброй воле вышли, согласно их обыкновению, на луг и обещали за свое освобождение посвятить Господу Христу пост и раздать милостыню.

Между тем упоминавшийся король стал предлагать данам бросанием жребия разузнать, будет ли это место по воле богов ими разграблено. Он говорил: "У них много сильных и могущественных богов, там уже даже построена церковь, и многие там почитают Христа, сильнейшего из богов, и, возможно, Он каким-либо образом желает помочь верующим в него. Поэтому необходимо выяснить, будет ли нам на это божественное позволение". Даны, ибо таков у них обычай, никак не могли от этого отказаться. Итак, вопросили посредством жребиев и обнаружили, что с их удачей 48 они не смогут ничего добиться и Бог не разрешает им предать это место разграблению. Затем они вопросили, в какие края им должно отправиться, дабы приобрести себе богатство и не возвратиться домой пустыми и обманутыми тщетной надеждой. И выпал жребий, что им следует идти к какому-то городу, находящемуся далеко оттуда, в пределах славов. Они, то есть даны, веря, что это приказано им как бы по определению богов, ушли из упомянутого места и прямым путем поспешили к указанному городу Напав на ничего не подозревавших и безмятежных жителей, они с помощью оружия внезапно захватили этот город и, взяв в нем добычу и много богатств, возвратились к себе.

Сам же король, который пришел к Бирке, чтобы ограбить жителей, заключил с ними мир, а серебро, недавно от них полученное, отдал назад и еще некоторое время оставался там, желая примириться со своим народом. Так благодать Божья благодаря вере раба Его Херигария освободила жителей этого места от нападения врагов и вернула им их добро.

ЖИТИЕ СВЯТОГО АНСГАРИЯ, НАПИСАННОЕ РИМБЕРТОМ И ЕЩЕ ОДНИМ УЧЕНИКОМ АНСГАРИЯ

Сага отчетливо распадается на три части: предыстория появления Йомсборга, отражающая историю складывания Датского государства; история складывания братства йомсвикингов; битва при Хьерунгаваге и ее итоги. Первый и последний разделы содержат ряд фантастических элементов (эпических и сказочных мотивов и «бродячих сюжетов»). Второй же раздел отличается исключительно реалистическими описаниями характеров вождей дружины и обстоятельств их приема в нее.

Начало саги описывает первые века Датской державы, легендарное время, которое, с одной стороны, практически не освещено источниками, с другой — отдельные моменты, известные по сагам и хроникам, находят свое подтверждение в археологическом материале и иностранных свидетельствах. Рассмотрение меры историчности и вымысла каждого такого сообщения требует специального источниковедческого анализа.

Кульминацию и финал саги составляет описание сражения в заливе Хьерунгаваг. Точная датировка этой битвы остается невыясненной. Примерно дата сражения приходится на промежуток между 974 (в этом году Харальд Синезубый и ярл Хакон выступают как союзники против Германии) и 983 или 995 гг. Некоторые исследователи предлагают в качестве наиболее вероятной даты 994 г. В этой битве сошлись войска датчан и их союзников вендов (в том числе и йомсвикингов) и норвежское войско ярл а Норвегии Хакона и его сына Эйрика. Битва произошла после ссоры конунга Харальда Синезубого с сыном Свейном и гибели Харальда. Именно в этой битве йомсвикинги впервые заявили о себе в качестве сильной боевой единицы. В этом столкновении вождь йомсвикингов Пальнатоки выступал на стороне Свейна Вилобородого. Поскольку битва произошла после гибели конунга Харальда, можно предположить, что реальной причиной битвы при Хьерунгаваге стал очередной отказ ярла Норвегии Хакона выплачивать дань Дании, обусловленный гибелью его «сюзерена». Впрочем, с политической подоплекой мотивов вполне согласуется веселая «конспирологическая» интерпретация, рассказанная в «Саге о йомсвикингах», кстати, похожую версию излагает и Снорри Стурлусон. Победа норвежцев сделала ярла Хакона вполне самостоятельным и уважаемым правителем. Его правление закончилось только после возвращения в Норвегию Олава Трюггвасона, который сумел захватить престол.

В следующей крупной битве за норвежский престол снова «проявил себя» герой «Саги о йомсвикингах» Сигвальди, бежавший с места сражения против Хакона и притворно присоединившийся к Олаву Трюггвасону перед его битвой с воинством конунгов Дании и Швеции Свейна и Олава Шетконунга (Скетконунга), а также ярла Норвегии Эй-рика. Альянс трех правителей нанес поражение Олаву Трюггвасону, который прыгнул за борт и, судя по всему, погиб. Сигвальди же, обманув «своего» конунга, в битву так и не вступил и, видимо, перешел в итоге на сторону победителей. Эта битва «трех конунгов» датируется 999 или 1000 г.

В «Пряди о Стюрбьерне, шведском герое» рассказывается, что примерно в 990-е гг. (может быть, в конце 980-х гг.) власть в Йомсборге получил шведский викинг из королевского рода Стюрбьерн Сильный. После этого он во главе войска датчан и йомсвикингов пытался завладеть шведским престолом, но был разбит своим дядей шведским конунгом Эйриком Победоносным на полях Фюри рядом с Уппсалой. В этой битве Стюрбьерн погиб. История гибели Стюрбьерна построена на основе мотива вмешательства Одина, которому Эйрик приносит жертвы и обещает спустя десять лет после битвы явиться в Валь-халлу лично, т.е. принести в жертву и себя. Опустошение в рядах йомсвикингов производит «дождь из стрел Одина». Описание этой битвы во многом напоминает описание битвы при Хьерунгаваге. Видимо, в разных сагах отражалось общее мнение, что йомсвикингов можно победить с помощью колдовства и вмешательства сверхчеловеческих существ (троллей, колдунов, асов). Характерен и пассаж Снорри Стурлусона: «считалось большой поддержкой, если йомсвикинги присоединялись к правителю». Здесь же явно подчеркнут и исключительно независимый характер этого воинского объединения.

Позже в Йомсборге «правил страной Вендов» Свейн, сын Кнута Могучего. Можно предположить, что к этому времени братства воинов-йомсвикингов в прежнем виде уже не существовало. Окончательно Йомсборг был разрушен конунгом Магнусом Добрым в ходе кампании по усмирению данников-вендов и борьбе с пиратами. Этот поход наверняка положил конец существованию легендарной дружины. В аналогичной кампании Олава Святого против «викингов, которые с большими дружинами постоянно прибывали в походах, называли себя конунгами, хотя они и не правили землями», участвовал брат Сигвальди экс-йомсвикинг Торкель Высокий. Видимо, многие йомсвикинги перешли на службу к конунгам, часть, возможно, попала в войско Кнута Могучего и вошла в состав его «хускерлов».

Степень историчности многих событий и реалий, упоминаемых в «Саге о йомсвикингах», вполне понятно, вызывает сомнения и споры исследователей. Хотя именно та часть произведения, что посвящена образу жизни йомсвикингов и их обычаям, была интерпретирована А.Я. Гуревичем как художественная типизация реальных отношений и порядков дружинных лагерей Дании. Исходя из данной «архетипической модели», мы вправе предположить, что эта сага дает нам редкую возможность увидеть если и не сами порядки, в действительности царившие в дружинных лагерях Скандинавии и Восточной Европы эпохи викингов, то, по крайней мере, тот идеал, к которому стремились тогда эти воины и их вожди.

Пальнатоки не захотел оставаться в Уэльсе и оставил там править Бьерна. Сам он снарядил тридцать кораблей и ушел в викингский поход. Он разорял Шотландию и Ирландию, проведя в войнах и грабежах три года, завоевав себе богатство и славу.

На четвертое лето Пальнатоки поплыл на восток к Вендланду; к тому времени он имел сорок кораблей.

В то время конунгом Вендланда был Бурицлейв. Он слышал о Пальнатоки и был обеспокоен его набегами, а Пальнатоки неизменно побеждал, и считалось, что он никому не уступит. Конунг решил послать людей, чтобы те нашли Пальнатоки и пригласили его к нему и сказали, что конунг будет ему другом. Конунг добавил к приглашению, что предлагает ему землю под названием Йом в его стране и обеспечит его поселение там, а за это Пальнатоки будет защищать свою округу и всю страну. Пальнатоки принял предложение и поселился там со своими людьми. Вскоре там был построен большой, хорошо укрепленный град. Часть города находилась на мысу и окружена была морем. Там была гавань, где могло разместиться триста шестьдесят длинных ладей, да так, что все они находились бы под прикрытием городских укреплений. Все там было устроено так хитро, что вход в гавань перекрывала большая каменная арка. На входе в бухту были установлены железные ворота, которые запирались изнутри. На вершине арки стояла башня, в которой были установлены катапульты. Город звался Йомсборг.

XVI
После этого Пальнатоки по советам мудрых людей издал йомсборгские законы, предназначенные для увеличения славы и мощи этого города, насколько это было возможно. Первая часть законов гласила, что ни один человек не может стать здесь членом дружины, если он старше 50 и моложе 18 лет; члены этой дружины должны быть в возрасте между этими годами. Когда кто-то захочет к ним присоединиться, кровное родство в расчет не принимается. Ни один человек не имеет права убежать от какого бы то ни было противника, даже если тот столь же доблестен и хорошо вооружен, как и он. Каждый дружинник обязан мстить за другого, как за своего брата. Никто не может сказать слова страха или испугаться, как бы плохо ни сложилась ситуация. Любую ценность, без различия — маленькую или большую, которую они добудут в походе, обязательно отнести к знамени, и кто этого не сделает, должен быть изгнан, никто не имеет права устраивать свары. Если придут какие-либо вести, никто не должен торопиться повторять их всем и каждому, так как только Пальнатоки там объявлял новости.

Ни один из них не должен был держать женщину в их городе.


Имеется в виду один из князей поморских славян-«вендов». На дочери славянского князя Мстивоя - Тове был женат Харальд Синезубый. Возможно, Мстивой и Бурицлейв (Бурислав?) происходили из одного княжеского рода. Во время конфликта с сыном Свейном Харальд Синезубый скрывался в земле вендов.

Йомсборг — судя по саге — легендарный город викингов, однако, возможным прототипом этого легендарного локуса является г. Волин, упоминаемый в хрониках как Юмне (Юмнета). Исторический Волин, по данным археологии, представлял собой крупное торгово-ремесленное поселение («вик»), населенное славянами, скандинавами и балтами. Первые укрепления сооружены в IX в., в середине X в. возводятся новые укрепления, к этому же времени относится и крупный могильник.

Магнус конунг направился со своим войском на север Норвегии и оставался там всю зиму. С приходом весны Магнус конунг собрал большое войско и двинулся на юг в Данию, Когда он прибыл туда, из Страны Вендов до него дошло известие, что венды в Йомсборге вышли у него из повиновения. Там у датских конунгов – они-то и основали Йомсборг – было большое владение, подчиненное ярлу, и Йомсборг стал сильной крепостью. Когда же Магнус конунг узнал эти новости, он собрал в Дании много боевых кораблей и летом отплыл в Страну Вендов вместе со всем своим войском, и была то огромная рать. Так говорит Арнор Скальд Ярлов:

Слушай песнь о том, наследник
Княжий, как носил ты красный
Щит на вендов. Индевелый
Киль вы на воду спустили.
Дождались тогда несчастий
Венды. Мне другой не ведом
Вождь, чтоб к пажитям их, волны
Бороздя, вел больше стругов.

Когда Магнус конунг прибыл в Страну Вендов, он направился к Йомсборгу и захватил его, перебил множество народа, пожег крепость и все вокруг, подвергая все разграблению. Так говорит Арнор Скальд Ярлов:.

Ты огнем прошел по землям,
Князь. Не ждал спасенья жалкий
Люд. За Йомом взвились клубы
Дыма к небу, войнолюбец.
Нехристи тряслись от страха,
Не хранили их и стены
Крепостные. Ты им жару
Задал всем, гроза народов.

Множество народу в Стране Вендов признало власть Магпуса конунга, но намного больше было таких, которые бежали.

Снорри Стурлусон. Круг земной. Сага о Магнусе Добром.

Адам Бременский. Gesta Hammaburgensis ecclesiae pontifi (Деяния архиепископов Гамбургской Церкви).


22 (19). За лютичами, которых иначе зовут вильцами, протекает Одер, самая полноводная река в земле славян. В её устье, там, где она впадает в Скифское озеро, расположен знаменитый город Юмна, весьма оживлённое местопребывание варваров и греков, живущих вокруг. Поскольку о великой славе этого города рассказывают многое и не всегда правдиво, мне также хочется упомянуть о нём кое-что, заслуживающее внимания. Это, действительно, крупнейший из всех расположенных в пределах Европы городов, который населяют славяне вместе с другими народами, греками и варварами. Приезжие саксы также получают возможность там жить на равных с прочими правах, но при условии не исповедовать открыто христианство. Ибо все они до сих пор блуждают в потёмках язычества, хотя в отношении нравов и гостеприимства не найти более честного и радушного народа, чем они. Этот город богат товарами всех северных народов, нет ни одной диковинки, которой там не было бы. Там есть «Котёл Вулкана», который местные жители называют греческим огнём и о котором упоминает также Солин. Нептун известен там троякого вида. Ибо остров тот омывается тремя рукавами, из которых один, как говорят, на вид очень зелёный, второй - беловатый, а третий - свирепствует неистовым течением в постоянных бурях. От этого города коротким путём добираются до города Деммина, который расположен в устье реки Пены, где обитают руны. А оттуда - до провинции Землан-дии, которой владеют пруссы. Путь этот проходят следующим образом: от Гамбурга или от реки Эльбы до города Юмны по суше добираются 7 дней. Чтобы добраться до Юмны по морю, нужно сесть на корабль в Шлезвиге или Ольденбурге. От этого города 14 дней ходу под парусами до Острогарда (Восточного града, т.е. Новгорода - В.А.) Руси. Столица её - город Киев, соперник Константинопольской державы, прекраснейшее украшение Греции.


Борис Глебович Галенин
СЕПТУАГИНТА и ВУЛЬГАТА - 1
Истоки тысячелетней ненависти коллективного Запада к России

Ложь как принцип
Септуагинта и ее роль в Русской судьбе
Задуматься стоит
«Масореты» - это «О!»
Возможны варианты?
Александрийское начало
Возникновение Септуагинты. Спасибо Птолемею!
И день тот стал зловещим для Израиля…
Масоретские улучшения
Еще до Рождества Христова
Что охраняем, то и имеем
Не было бы счастья…
Власть – дороже!
В основании власти – слово
Чистим, правим, проверяем, контролируем
Освободить от влияния Септуагинты
Буква контролируется легче
Начало войны


СЕПТУАГИНТА и ВУЛЬГАТА - 1
Истоки тысячелетней ненависти коллективного Запада к России

Ложь как принцип

В заключении предыдущей части нашего расследования о химерах и мороках было отмечено, что по генезису верований, догматике, эсхатологии и экзегетике большинство рассмотренных, и еще только подлежащих рассмотрению систем формально не имеют между собой практически ничего общего. Однако есть одна черта, роднящая эти системы настолько, что они могут показаться близнецами, с мелкими несходствами.
Черта эта – жизнеотрицание, переходящее в ненависть ко всему живому, творческому, инакому.
Жизнеотрицание, выражающееся прежде всего в том, что истина и ложь не противопоставляются, а приравниваются друг к другу. Как в нынешнее толерантное время.
То есть, все жизнеотрицающие системы вводят в обиход ложь как принцип.
К таким системам относятся, в частности, системы гностические. Гностические концепции признают жизнь на планете Земля тяжким бедствием, от которого необходимо избавиться. Самоубийство – не выход, так как душа, или эон, или частица света, снова будет опутана материей или мраком и воплотится для нового цикла страданий. Поэтому надо добиваться подлинной смерти – потери вкуса к жизни.
Спасение в аскезе, отказе от соблазнов мира, ослабляющих узы плоти. Этот путь знатоки и наставники особенно рекомендуют вновь вступившим в соответствующие секты, так называемым людям душевным.
Столь же полезными для избавления от мирских соблазнов признаются щедрые пожертвования людей душевных на благородную деятельность соответствующих организаций.
Совершенным же гностикам, людям духовным, более подобает нравственная распущенность, то есть пьянство, разврат и все, что положено и прилагается на сданные людьми душевными взносы. Лишь бы вызвало отвращение к жизни.
Ну, это-то, положим, и мы, православные, можем понять: «Как отвратительно в России по утрам!»; не один патриот, не один раз со скорбью в душе, тоской в сердце и пустотой в кошельке и думал и говорил.
Но зато вечера какие! Упоительные! Если доживешь, конечно.
А гностики - нет. Им не вечера нужны. Да еще в России.
Им полное освобождение от уз материи подавай, то есть от биосферы.
Следовательно, биосфера – враг гностика - homo «знающего».
А с врагами – как на войне.
Начало этой оптимистической и веселящей душу концепции положили еще до нашей эры александрийские офиты, начитавшиеся Септуагинты, и ставшие большими поклонниками библейского Змея, давшему Адаму и Еве с их потомками различение Добра и Зла…

Септуагинта и ее роль в Русской судьбе

Задуматься стоит над тем,что же такое Септуагинта, коей начитались легкомысленные офиты.
И какова роль Септуагинты не более и не менее, как во всемирной истории.
При написании первого, он же был до сих пор и последним, текста «Апологии спецслужб» ; это название вернее отражает общую идею нашего исторического расследования, в которое Пингвины влетели лишь на первую его треть, – я никогда в общем особо не задумывался что же такое из себя представляет греко-язычная Септуагинта, ставшая вместе с книгами Нового Завета Священным Писанием Второго, а затем ; в аутентичном переводе на славянский, и Третьего Рима.
Отличается ли она чем-либо, кроме языка написания, от латино-язычной Вульгаты – основы и опоры католицизма, все же в круг моих интересов входила тогда больше военная история, пусть и в православной парадигме.
И уж тем более не задумывался тогда, да и после, о роли Септуагинты во всемирной истории, и конкретно в Русской судьбе в ее целом, и в Русской революции в частности. Между тем, задуматься об этом стоит.

«Масореты» - это «О!»

Дело еще и в том, что в те, уже сравнительно отдаленные от нас, годы начала второго тысячелетия компьютера у автора не было и текст он писал от руки. А когда уже почти в момент сдачи книги в издательство компьютер все же появился, то интернет к нему «пристегнут» не был – это было существенно сложнее, чем сейчас – недаром существовали ныне забытые интернет-кафе.
Так что при написании «Пингвинов… – Апологии…» автору пришлось довольствоваться печатными материалами, как домашней библиотеки, так и книгохранилищ РГБ и Исторички. Что же касается текстов Священного Писания Ветхого Завета, то о какой-либо разнице содержания в их греческой, славянской, русской, латинской и еврейской редакциях автор и просто понятия не имел. Считая единственной разницей, что в «протестантские» Библии, так называемые неканонические книги почему-то не входит, зато в православно-католических Библиях набор Священных книг един. Так это и понятно – мы же все-таки с католиками - Церкви с апостольским преемством, так что и говорить особо не о чем.
То, что Славянская Библия переведена с греческой я знал, а о происхождении текста латинской католической особо и не задумывался. Может быть и знал, что не с греческой переведена, а с еврейской «масоретской», не помню. Но в любом случае это меня особо не напрягало.
Поскольку крестился автор сознательно в возрасте 25 лет в очень по-своему «эксклюзивном» и образованном приходе, окормлявшем верхушку интеллектуальной элиты «Москвы и ее окрестностей» тех застойных лет, в том числе и элиты гуманитарной, весьма ориентированной в том числе и в библейских переводах. В тот круг входили, например, и Сергей Аверинцев и Сергей Хоружий…
И в этом кругу слова «масореты», «масоретский» звучали вполне комплементарно. К тонкостям библейской филологии, я, тогдашний неофит, – был сравнительно равнодушен, но на периферии сознания осталось ощущение, что «масореты» ; это «О!»: хранители, ценители, ревнители! ; Чуть ли не из уст Моисея все услышавшие, запомнившие ; не до слова – до буквы!
И трудолюбиво донесшие его слова до нас.
И конечно «масоретский» текст, так сказать, «первее» и достовернее прочих. Пусть Септуагинта и переведенная с нее славянская Библия ; это неплохо. Но полноты понимания можно достичь конечно только в «экуменическом» контакте с нашими западными братьями.

Возможны варианты?

Дальнейшая церковно-православная и просто жизнь вывела в свое время автора из этого «образованного» круга в более «простые и примитивные» консервативно-монархические круги, что, думаю, заметно и по тексту произведений автора, предложенных вниманию его читателей, в том числе и читателей РНЛ.
Стало понятно, что разные пути предлагает своим адептам Православие и Римо-католичество, и уж тем более многочисленные «как песок на бреге» Протестантские конфессии. Ясно стало, что верным из этих путей является только Святое Православие – в нерушимом единстве Святого Писания и Святого Предания. Частично на эту тему было немало сказано выше в тех же «Пингвинах».
Но вот как сказалось на выборе «направления этих путей» влияние вариантов текстов греко-славянской, римо-латинской, протестантских и масоретской библий, оставалось, буквально до последних дней вне сферы внимания автора.
И вот, готовя к выпуску в РНЛ, вторую часть операции Крещения Руси, решил я зачем-то – на свою голову – поинтересоваться в инете, что там пишут умные люди на эти темы. И в буквальном смысле – за эту голову схватился!
Видно русская духовная разведка решила связь времен восстановить.
В застойные времена, ; по-своему очень неплохо приспособленные для «тихой и безмятежной жизни», ; занимаясь, как и многие тогда, восточными боевыми искусствами и «для общего развития» поинтересовавшись дзен-буддизмом, идейно окормляющим эти искусства, я столкнулся с понятием «сатори» – мгновенного озарения. Хорошее, яркое слово, и со значением, ; как сказал бы глубокомысленный и просветленный, и не только по хозяйственной части, кот Матроскин.
Так вот, нечто схожее с помянутым «сатори» с автором и произошло.
Сами собой стали ясны, или скорее были получены ответы на вечные вопросы, которыми десятилетиями, если не столетиями, задаются русские мыслители и все имперско-ориентированные патриоты. Одним из главных вопросов является:
– Откуда и отчего возникла тысячелетняя ненависть «коллективного» Запада к России, и где ее корни?
К этому вопросу примыкает:
В чем глубинные причины нашей катастрофы 1917 года, и усугубившей ее последствия катастрофы 1991 года с полураспадом Державы?
Понятно, что внутри этих вопросов содержатся десятки других. Но ответив на главные – разберемся с остальными. Недаром это озарение пришлось на дни декабря, когда отмечаются профессиональные праздники Разведки и Контрразведки.
А теперь вернемся к Септуагинте, и чтобы не утомлять читателя, расскажем о ней кратко по тексту «Пингвинов» с небольшими добавками.

Александрийское начало

Возникновение Септуагинты. Спасибо Птолемею!

Сама история появления Септуагинты – перевода Ветхого Закона на язык эллинской учености звучит как песня и заслуживает отдельного изложения.
Царю эллинистического Египта Птолемею II Филадельфу (308-245 до н.э.) часто жаловались его служители культа, что не могут вести споры по богословским проблемам с иудейскими священниками, так как те все время меняют аргументацию, ссылаясь на книги Ветхого Завета. А книг этих прочесть нельзя, ибо они не переведены на греческий.
Птолемей II, как и его отец, Птолемей I Сотер (Спаситель) – основатель Александрийского мусейона и библиотеки, – был большой поборник науки, искусства, философии и того, что над ней.
И вообще много сделал для руководимого им Египта, особенно, как считают некоторые египтологи, в содружестве со второй своей женой Арсиноей II – старшей сестрой, кстати. Прозвище Филадельф и означает – любящий сестру.
Чтобы решить в корне проблему межконфессиональных контактов, Птолемей приказал схватить 72 иудейских толковника, знатоков иврита и греческого, ; по 6 от 12 колен израильских, ; и запереть каждого в отдельной комнате своего дворца.
И предупредил, зная нравы этого племени, что казнит их всех, если хоть одно слово не совпадет в этих 72 переводах.
Вот так и был получен точный перевод – Септуагинта, что и означает «Перевод 70 толковников» . Приведенный – по Льву Гумилеву – рассказ о появлении наиболее адекватного на сегодняшний день переложения на язык эллинистической ойкумены древней Торы и сопутствующих ей пророческих и иных священных книг, может показаться несколько легкомысленным и облегченным.
Однако примерно так же излагал это столь важное для всех нас деяние почтенный и ученый человек, большой знаток греческой философии и сам философ, Филон Александрийский, проживавший в Александрии между 25 годом до н.э. и 50 годом уже эры новой.
О наступлении новой эры Филон, как и остальные жители Римской Империи и ее соседей по планете, скорее всего не догадывался, отсчитывая, как последователь закона Моисея, свой век от сотворения мира. Напомним читателю, что 5508 год от его сотворения и пришелся как раз на первый год новой эры.
Как поклонник греческой философии, методы которой он пытался применить к библейскому богословию, ; Филон также мог отсчитывать годы своего земного бытия и по олимпиадам, равно как от основания Рима, или в рамках египетского Большого года, ; Бог весть. Не так это важно по большому счету.
А важно следующее: Филон сообщает, что 72 толковника работали в отдельных кельях, не сообщались между собою, и каждый сделал полный перевод. А когда переводы сличили, то они полностью совпали, что несомненно свидетельствует о богодухновенности оных.
Так что в основном изложенные версии совпадают.
Свидетельство Филона следует отметить особо – тут уж никакая историческая критика нас не собьет. Филон также отмечает, что это счастливое событие ; появление вселенского значения текста Священного Писания – Септуагинты, почиталось событием священным и отмечалось ежегодным празднеством на острове Фарос, где стоял знаменитый маяк.
Следовательно, можно утверждать, что еще при жизни Христа никто текст Септуагинты сомнению не подвергал, и понятно почему в Евангелиях цитаты исключительно из нее.
Для полноты картины следует еще отметить, что в I веке до н.э. ветхозаветная часть Священного Писания была переведена на арамейский язык ; так называемая «Пешитта», которая во всем важнейшем совпадает с переводом семидесяти и расходится с Масоретским кодексом . Впоследствии «Пешитта» была дополнена Новозаветными книгами, и стала Священным Писанием для арамео-сирийских христиан.
И день тот стал зловещим для Израиля…
Ситуация совершенно изменилась после Воскресения Христова и Сошествия Святого духа на апостолов. Тем из иудеев, которые и тогда не захотели принять Благую Весть, текст Септуагинты, на который вдобавок непрерывно ссылались апостолы, а при своей земной жизни и Сам Господь, резко разонравился.
Особенно положение стало нетерпимым, после разрушения в 70 году н.э. – 5578 от сотворения мира, ; Иерусалима войсками цезаря Тита, в чем однозначно исполнились и пророчества Даниила о семидесяти седминах, и евангельские слова Христа .
Следует ясно понимать, что с пришествием Христа возникли два религиозных учения, которые по-разному толкуют Откровение Божие, сохранявшееся в священных книгах древних евреев: христианство и иудаизм.
Причем течение, именующее себя иудаизмом никакого отношения к ветхозаветному Богопочитанию, которое существовало до Христа, отношение не имеет. Тогда искали истину в Боге, ныне ее пытались закрыть даже для «своих» ; любой ценой.
Этой ценой и стал так называемый Масоретский текст библейских книг.
Иудейские книжники, не приняв Христа как Мессию, вычеркнули из своих книг самые главные пророчества о Нем. Они упразднили, уничтожили самый главный смысл Священного Писания.
О том, как стали воспринимать Септуагинту создатели и держатели Масоретского текста с возникновением враждебного им христианства свидетельствует Талмуд [Масехет Софрим 1-7]: «Однажды, пять мудрецов написали Тору для царя Птолемея на греческом языке.
И день тот стал столь же зловещим для Израиля, как тот, в который был сделан золотой телец».
Как видим, число мудрецов Талмудом резко сокращено от 72 до 5, а сам факт перевода приравнивается к религиозной катастрофе: когда народ у горы Синай сделал золотого тельца, Моисей разбил скрижали Завета.
То есть, для «новых иудеев» - постхристианских - перевод Торы на греческий язык стал равносилен ее уничтожению.
Под подозрением стали и оригинальные тексты Торы, с которых делался столь «недоброкачественный» с точки зрения «истинных сынов Завета» перевод. А значит, следовало восстановить истинные ее тексты.
О том, как «ревнители» стали «восстанавливать» истинные тексты Торы также необходимо сказать несколько слов.

Масоретские улучшения

Еще до Рождества Христова

Справедливости ради следует сказать, что искажения Священного Писания, как и возникновение традиции, построенной на «канонизации» этих искажений, имели место еще до Рождества Христова. Недаром Господь неоднократно говорил упертым фарисеям, что они учат не истинному закону Моисея, а «преданиям и заповедям человеческим».
Если не возникновение, то усиление этой тенденции относится к эпохе правления царя Ирода Великого (74 до н.э. – 4 до н.э.) и его потомков из идумейской династии Иродиадов или Антипатридов, по имени папы Ирода – римского прокуратора Иудеи – Антипатра.
Сложилось так, что главную опасность власти идумеянина Ирода представляли на его взгляд члены Великого Синедриона, представителей преимущественно «аристократической» партии саддукеев. Оппозиционеров Ирод казнил, и основал новый Синедрион, в котором враждебная к саддукеям партия фарисеев, за ее лояльность к нему, получила преимущество.
Собственно, саддукеи и до этого ограничивались больше земными делами, и в плане «теории» конкуренции фарисеям не составляли. Местные же мистики – ессеи, вообще предпочли изолироваться в это смутное время в пещерах Кумрана, откуда и дошли до нас их свитки.
Как известно, Ирод восстановил в невиданном великолепии храм Соломона – Второй храм, по которому вся эпоха Антипатридов до разрушения Иерусалима и храма в 70 году н.э. так и именуется эпохой Второго храма.
И в эту эпоху фарисеи приложили все усилия, чтобы стать духовными вождями еврейского народа. Пропорционально этим усилиям была и их ненависть ко Христу.
Наиболее значительным из законоучителей эпохи Второго храма считается Гиллель по прозвищу Вавилонянин (75 до н.э. Вавилония – 5-10 н.э.), основатель фарисейской школы, называвшейся по его имени «Бет-Гиллель» ; «Дом Гиллеля».
Гиллель в 30 году до н.э. стал главой Синедриона, получив титул «наси» ; нечто среднее между царем, вождем, президентом и обер-прокурором синода. Считается, что с тех пор все президенты Синедриона, ; за исключением Иоханана бен Заккая, занимавшего этот пост сразу после разрушения Второго храма, ; были его потомками.

Что охраняем, то и имеем

В «Доме Гиллеля» вся накопившаяся «мудрость» фарисеев приобрела строго нормативный вид. Гиллель сформулировал семь правил герменевтики, с помощью которых фарисеи получили право толковать законы Торы в самом широком диапазоне своих фарисейских понятий.
Не только смягчение тяжести законов Моисея, а и сама отмена этих законов, стали неотъемлемым принципом фарисейских спекуляций и софизмов.
Недаром Господь заповедовал Своим ученикам держаться подальше от «учения фарисейского». Так что уже при жизни Христа Септуагинта начинала превосходить близостью к древнему оригиналу текст Торы, «подправляемый» фарисеями под сиюминутные нужды.
Гиллель оставил после себя целую плеяду ученых-фарисеев порядка 80 человек. Самым младшим из них был вышеупомянутый Иоханан бен Заккай (30-25 до н.э. ; 80 н.э.).
Все вместе они и составили «Дом Гиллеля», продолживший дело своего основателя. Фарисеи разумеется клятвенно декларировали святость и неприкосновенность всего Священного Писания, что мол, Боже сохрани, никто из них не мог позволить себе что-то добавить или вычеркнуть из канона Ветхого Завета, но эта декларация на практике была фиктивной.
Что охраняем, как говорится, то и имеем.
Таким образом, искажение смысла Священного Писания стало сутью устной традиции фарисеев. Утвердившись в таком отношении к Закону, они стали в полушаге от того, чтобы не только отменять его суть ради соблюдений своих правил, а и изменять его вид по образу своих законоположений.

Не было бы счастья…

И полушаг этот был сделан во время осады войсками Веспасиана и Тита в 69 году Иерусалима.
Уяснив, что город в железном римском кольце обречен, сохранивший ясность ума столетний Иоханан бен Заккай (Закхей), решил спасти то, что было для него ценней города, а может и храма. Спасти «Дом Гиллеля».
Он приказал своим ученикам объявить о своей смерти и добиться от зелотских властей Иерусалима права на вынос гроба из города. Зелоты пошли навстречу.
А преданные ученики доставили гроб с телом учителя прямо к шатру Римского полководца. Здесь оживший мудрец покинул свое временное убежище и поспешил выразить – первым, заметим, – верноподданнические чувства Веспасиану, предсказав тому императорский венец. И попросив заимообразно, за прозорливость, позволения основать где-нибудь неподалеку маленькую «академию», например, в Ямнии, или на местном наречии – Явне, небольшом городке недалеко от Средиземного моря.
Все люди, все человеки, и Веспасиан решил, ; грех отказывать прозорливому мудрецу в столь скромной просьбе. Вот так и был основан в Ямнии центр изучения Торы «Керем Явне» ; «Виноградник Явне».
В этот «виноградник» и перебрались впоследствии по разрушении Иерусалима уцелевшие при взятии остальные специалисты по Торе.
Знал бы цезарь Веспасиан какую мину подложил он своим добросердечием под Римское величие на все времена Первого, Второго и Третьего Рима, ; то либо вовсе осаду с Иерусалима снял – кипите дальше в котлах своих интриг сами, ; либо уж в крайнем случае отправил бы к зелотам по исходному адресу в том же гробу воскресшего мудреца с его помощниками, с запиской, чтобы бы лучше впредь покойников проверяли. А так, вспомним Рутилия Наматиана:

Пусть бы несущее ужас оружье Помпея и Тита
Не покорило нам вовсе страны Иудейской!
Вырвав из почвы, заразу по свету пустили,
И победитель с тех пор стонет под игом раба .

Власть – дороже!

Вот при каких обстоятельствах почтенный и просвещенный Иоханан бен Заккай отправился в Ямнию и основал там свою академию, а затем и первый за всю историю Израиля чисто фарисейский Великий Синедрион, во главе которого он предстал как абсолютный Патриарх.
В каком-то смысле разрушение Иерусалима и гибель храмового богослужения оказались очень «в масть» хранителям и ревнителям фарисейского толка. В образовавшемся вакууме Иоханану бен Заккаю удалось подчинить своему влиянию всех иудеев, как Палестины, так и диаспоры, и все религиозные и политические вопросы решались через его благословение.
А власть-то – она дороже храма.
Новая академия в Ямнии стала хранительницей того, что было отныне названо «преданиями Израиля», а патриарх управлял оставшимся «народом Завета».
Патриарх имел право надзора за синагогами всего мира, решал все вопросы, касавшиеся вероучения, испрашивая лишь мнение своего ручного Синедриона, назначал или сменял старейшин народа.
Осуществлял через академию соответствующую подготовку учителей-рабби, после которой они могли считаться надежными, проверенными «пастырями» своих «овец», способными готовить оных к ожиданию прихода истинного Машиаха.
Велика была и судебная власть патриарха. Он не только имел право судить лично или через своих судей, разбирать тяжбы, но и ведал делами уголовными, что давало ему право приговаривать к штрафам, тюремному заключению и ко всем видам телесного наказания, за исключением смертной казни. Да и последнее, при нужде, было вполне исполнимо.
И разумеется его «доверенные лица» неукоснительно собирали по всему миру взносы с верных на святое дело. Так что средств; были.

В основании власти – слово

Взяв единоверцев плотно и цепко за разные места в свои руки, нео-фарисеи занялись главным делом. Люди они были по-своему духовные, а потому лучше многих своих «оппонентов» и тех времен и последующих, понимали, что в фундаменте власти лежит слово.
Слово – основа любой власти.
Сознание человека, как сейчас показала и «позитивная наука» ; текстоцентрично. Что вложишь в него, то и получишь на выходе. Так что тексты, в широком смысле, – это главное.
Поэтому и главным делом стало для них написание верного «священного писания» и сотворение еще более верного «священного предания». Старые тексты Священного Писания повсюду изымались и заменялись идеологически выверенными новыми. Власть фарисеев над всеми иудеями стала абсолютной. Еще недавно и мечтать было нельзя о такой, всякие там саддукеи и прочие мешались. А тут – раз! И вот вам цезарь Тит.
Римляне по своей военной простоте, подавив восстание и разрушив Иерусалим, мало обращали внимания на то, чем занимаются в Ямнии ученые раввины, или как их там, тем более что до поры до времени «хорошим тоном» новой академии было выражение верноподданнических чувств очередному цезарю. А то, что ученые мужи поддерживают связь с рассеянными по всему свету соплеменниками, так и пускай себе.
И академия в Ямнии пользовалась всей возможной свободой.
Следует подчеркнуть и запомнить, что эта верховная фарисейская власть была не явной, а потому и мало уязвимой. Некоторые склонны и вовсе ее отрицать. Умные люди плели невидимую сеть по Римскому миру и его окрестностям, и рисунок сети был ведом исключительно верхам раввинского ордена, старейшинам общин Израиля.
Есть основательное мнение, что по ходу истории тайное иудейское правительство временами меняло дислокацию и находилось последовательно в Ямнии, Тивериаде и Вавилоне, а затем было передислоцировалось в Константинополь и в Салоники.

Чистим, правим, проверяем, контролируем

Через несколько лет своего Патриаршества над всем Израилем, Иоханан бен Заккай, исполнив свой «долг», сохранив единство «верных» и идею вечного ожидания Машиаха ; Царя всей земли, устранился от этого главенства и отдал пост обер-прокурора, то бишь президента Великого Синедриона потомку не менее великого Гиллеля Гамлиэлю II, и в 80 году почил в возрасте 110 лет.

Гамлиэль Второй

Гамлиэль-Гамалиил был официально призван римскими властями главою народа, удостоившись при этом титула «патриарха», и ездил в Сирию со специальной целью получить утверждение в сане от римского наместника.
За 30 лет ; с 70 по 100 годы ; существования в Ямнии академии и нового Синедриона, была проделана колоссальная работа по очистке древних текстов от всего, что могло вызвать у нео-иудеев нездоровые мысли о том, что Иисус Христос и был предсказанным Мессией.
Устная традиция – устная Тора ; также получила законодательное оформление.
Когда эта работа была в своем «скелете» закончена в 100 году н.э., 5608 году от Адама, Синедрион, возглавляемый Гамлиэлем Вторым, провел канонизацию не только нового текста, но и отбросил целый ряд книг как несозвучных с новыми представлениями о Машиахе и могущих пролить свет на искажения в хронологии.
В частности, не включил в состав священных книг исторические книги Маккавеев, повествующие о восстании Маккавеев в 165 году до н. э. – уж слишком явно уличали они «новую хронологию» мягко говоря, в «неточности».
А ведь именно в книгах Маккавейских звучат единственный раз в Библии очень немаловажные для нас слова, что «Господь сотворил мир из ничего».
Строго говоря, Библия, не содержащая этих слов, уже должна считаться иным текстом.
Книжники-масореты – неутомимые труженики новой академии, хранители и ревнители на глазах создаваемой тысячелетней традиции, изъяли, повторим, из всех синагог во всем мире списки священных книг и заменили их собственными, переписанными, строго, точно и многократно проверенными – по буквам – самими масоретами.
В дальнейшем ни одна книга Священного Писания не могла быть дана в синагогу под страхом херема, то есть проклятия, без того, чтобы двенадцать книжников не сверили ее по букве с текстами, предварительно исправленными и «очищенными» от неугодных мест.
Так сказать, «шаг в сторону – побег, подпрыгивание на месте – попытка к нему». В обоих случаях конвой, ; сами понимаете, ; без предупреждения.

Освободить от влияния Септуагинты

Новая Библия и новые обряды воцарились над Ветхим нео-Израилем. Однако на беду оставались еще тексты древние  - греческая Септуагинта, III век до Р.Х., и арамейская Пешитта,  I век до Р.Х.
Они были настольными книгами не только среди христиан, но и среди иудеев диаспоры, говоривших на греческом и арамейском языках. Благословенные переводы, с Богодухновенных текстов, они несли в себе не фарисейский, ; иной Дух.
Септуагинта и Пешитта были в руках христиан орудием борьбы против фарисейского отрицания Христа. И изъять их во всем объеме из жизни было практически невозможно.
Христианство распространилось во все уголки Римской империи. Весь первый век прошел под знаменем Иисуса Христа. Во втором веке наступление христианства продолжалось.
Книжники Ямнии видели, что такое Священное Писание прямо препятствует их замыслам, уводя правоверного еврея к Божественному откровению и непреложной Божией истине, дающей человеку внутреннюю свободу.
А такое безобразие следовало немедленно пресечь.
И вот, страстно желая обезоружить христиан и избавить евреев от вредного влияния Септуагинты, фарисейские мудрецы принимают решение сделать новые переводы на греческий и арамейский языки, взяв за основу для них свою новорожденную фарисейскую Библию - Танах.
Выполнить эту работу взялся рабби Акиба бен Иосиф (50-132). Весьма своеобразной мудрости человек, и большой жизнелюб – трижды женат, и до самой смерти пользовался успехом и у римских матрон. Вспомним, впрочем, какое было время – Нероны там всякие, Мессалины, Калигулы, кони в сенате…
Короче, с помощью своего ученика, греческого прозелита Аквилы, удаленного из христианской общины за оккультизм, Акиба делает нужные переводы. В результате, Септуагинта,  богодухновенный перевод 70 толковников, сделанный под строгим царским присмотром, превращается в их руках в «Бетагинту»  греческий вариант нео-фарисейского творения мудрецов школы Гиллеля. «Пешитта» же становится «Таргумом».
Трудолюбие, надо признать, налицо.
Аквила и Акиба, как откровенно говорит Еврейская энциклопедия, «дали говорящим по-гречески евреям талмудическую Библию», и побуждением к тому было желание «обезоружить христиан и, главным образом, христиан из иудеев, которые извлекали из Писания доказательства об истинности христианского учения.
Этот же мотив руководил Акибой и в его стремлении освободить евреев диаспоры от владычества Септуагинты».
И она же, Еврейская энциклопедия, подтверждает: «иудаизирование Св. Писания было произведено в противовес христианству».
В ряду новых учителей Израиля Акиба бен Иосиф занял выдающееся место. Его называют иногда отцом Талмудического Иудаизма. Но отец, конечно, не он один.
Гиллель, Иоханан бен Заккай и Акиба бен Иосиф - три столпа, три краеугольных камня, фундамент на котором стоит «Дом Гиллеля» - «Дворец Фарисеев» - Талмудический Иудаизм.
Стоит их запомнить, надо все же знать, если и не в лицо, то хоть по имени.

Буква контролируется легче

Но и создание – прямо стахановское по скорости, новой талмудической Библии с ее греческим и арамейским вариантами, не внесло покой в души радетелей и творцов нео-иудаизма. Тревогу этих душ Еврейская энциклопедия, она-то ведь может их понять, выражает словами:
«Но этой меры было недостаточно; можно было опасаться, что евреи все же попадут под влияние христианства, которое все больше и больше утверждалось среди народов обширной империи. Акиба пришел к выводу, что необходимо создать какой-нибудь противовес духовному влиянию со стороны христианского мира.
В связи с этим Акиба создал доктрину, согласно которой в языке Писания нет ничего, что было бы только формой, из всего в тексте Писания можно извлечь скрытый смысл. Нет ничего излишнего – ни слова, ни слога, ни даже буквы.
Важнейшее значение должно признать за каждой частицей, каждым значком.
В отдельных словах и знаках Писания Акиба, таким образом, увидел подробные и конкретные указания на обрядовую сторону религиозной жизни».
Вдохнуть какой-либо дух в творение действительно Божественного Ума, неофитам талмудизма было естественно не под силу.
И они пошли по пути, в чем-то аналогичному современной цифровой цивилизации, которая в основе содержит просто разнообразные сочетания единицы и ноля – двоичной арифметики. Для профанов сложно только их сочетание, задаваемое символами программирования. Практический же результат – все телевизоры, айфоны, искусственный «интеллект», и вся прочая электроника ; действительно поражает.
Но вот, скажем в армии и на флоте – передовых форпостах технического прогресса, ; ставится эта новая электроника на автомобили, самолеты, ракеты и корабли проектов полувековой давности, в которых изменился разве что дизайн. Но это мало кто замечает.
Примерно та же основа была у новой еврейской мудрости. Дух Писания был решительно и безоговорочно заменен буквой.
Буква – она и легче контролируема.
А то Дух этот – дышит, где хочет.
Как честно сообщает та же Еврейская энциклопедия: «Первые масореты установили орфографию, произношение и кантилляцию [интонационные знаки для правильного произношения], ввели квадратное начертание букв.
[То есть под шумок, или вернее втихаря, заменили истинный старый алфавит на новый, но очень старинно выглядящий. Многих убедили] .
Им же следует приписать и счисление букв, слов и стихов, замену некоторых слов другими, удаление некоторых выражений по отношению к Богу и прибавление лишних слов».
Вот так, дорогие друзья, братья и сестры, ребята и девчата, и создавались «древние тексты», на основании которых наши нынешние ученые филологи, в том числе именующие себя православными, все продолжают улучшать и уточнять ; случайно уцелевшие в лице Септуагинты и ее переводов ; действительно древние тексты Священного Писания! Работать уметь надо.

Начало войны

Остается фактом истории, что уже во втором и тем более в третьем веках, новая «древняя» Библия с новым составом из 39 вместо прежних 50 – но зато уж истинно «канонических» книг, на языках еврейском, греческом и арамейском начала свою, не прекращаемую поныне войну против древних, не-до-уничтоженных еврейских текстов и текста Септуагинты.
Стоит напомнить еще и еще раз, что в основу этой нео-еврейской Библии и новых переводов ее был заложен антихристианский фундамент. «Закладка» этого фундамента и была собственно единственной целью проведенного, ; по-своему титанического труда.
В скобках заметим, что поскольку нет конца совершенству, то изворотливый нео-иудейский ум отшлифовывал свое творение аж до X века, после чего предыдущие версии, на всякий случай уничтожил. Самые свежие «оригиналы» древних иудейских текстов к этому самому X веку и относятся. Именно они переписываются уже тысяча лет – буква в букву – писцами-софримами.
Они и выдаются за «самый древний и неиспорченный, восходящий к самому Моисею», текст Библии. И ведь если бы не нашлись Кумранские списки, практически на 100% подтверждающие верность текста Септуагинты, то, глядишь, и удалось бы ; всучить кролика под соболя.
Побойтесь Бога, Господа!
Но все же правка IV-X веков ; это «аранжировка», а все самое существенное, навсегда по сути отделившее истинный текст Откровения от его шустро-масоретской интерпретации, было готово уже в первые три века.
Почему это важно понимать, мы вскоре узнаем.
А сейчас приведем только несколько наглядных примеров отличия текста Септуагинты от Масоретского. А то, может, зря на тружеников тростникового пера бочку катим.

СЕПТУАГИНТА и ВУЛЬГАТА - 2
Истоки тысячелетней ненависти коллективного Запада к России

В ложь превращает Тору трость лживых книжников

О старой и «новой» хронологии Библии и не только о ней
«От сотворения мира» и «от Адама»
В каком же году от сотворения мира и Адама мы живем?
Мудрые мы, и закон Господень ; Тора Яхве ; в наших руках
Загадка Мелхиседека
Умаление «христологичности» Писания
И вражду положу…
В одиннадцатом часу Адам был судим, а в двенадцатом – прощен…
“Дева”, а не “молодая женщина”
Пути Каина
И рече; Госпо;дь Бо;гъ ко Ка;ину…
Бог шельму метит
Любой народ может принять на себя каинову печать
Каиниты опознаются по своей наглости
Они соизволили «стать в позу» и их «позиция» комична
Все золото мира
Каина бить нельзя – так сказал Господь
Время Истории течет через Церковь
Мечты – дело заразительное…
Трясущийся человек может…
Главная задача «Каина» и «отца лжи»


СЕПТУАГИНТА и ВУЛЬГАТА - 2
Истоки тысячелетней ненависти коллективного Запада к России

В ложь превращает Тору трость лживых книжников

О старой и «новой» хронологии Библии и не только о ней

«От сотворения мира» и «от Адама»

Для начала разговора стоит уточнить, в каком году от сотворения мира – поскольку речь идет о библейской хронологии ; мы живем.

Строго говоря, корректней говорить не от «сотворения мира», а «от Адама», конкретно от того момента, когда за «антипартийное поведение в форме грехопадения» тот был удален из Перво-Рая в нашу юдоль скорби .
Поэтому далее будем употреблять термины «от сотворения мира» и «от Адама» по их уместности к моменту изложения.
Ведь именно «от Адама» началось историческое время, началась земная история.
Для христиан это должно быть очевидно, так как земная родословная самого Господа нашего Иисуса Христа доходит – в третьей главе самого «фундированного» Евангелия от Луки – до Адама. И неважно, что там приводится, по видимости, родословная Иосифа-Обручника. Иосиф – из рода Давида, а Давидыч мог взять в жены только Давидовну. Поэтому родословие Св. Иосифа и Богородицы Марии, по крайней мере от Давида до Адама совпадают. И уж по-любому – от Ноя.
Поэтому – независимо от астрономического возраста наблюдаемой Вселенной, ; ничего содержательного в «круге земной истории» ранее выдворения праотца Адама из Рая происходить просто не может, и в этом смысле наша «наблюдаемая» ; и при этом верно понятая история ; просто обязана совпадать с историей священной по времени их протекания.
Но раз дело обстоит таким образом, и земная история в содержательной ее части насчитывает всего несколько тысяч лет, то совершенно не безразлично для нас число этих тысяч, да и составляющих их сотен.
А поскольку, ; как мы сейчас уяснили, ; «содержательное» время «наблюдаемой истории» совпадет по длительности со временем «истории священной», то о длительности обоих надо смотреть в священных книгах, прежде всего в книге православного Востока ; Православной Библии, а также в книгах христиан Запада и в библии масоретской.

В каком же году от сотворения мира и Адама мы живем?

На православном Востоке с VI века в Ромее-Византии эра летосчисления «от сотворения мира» возникла с началом 1 марта 5508 года до Р.Х. Счет дней велся от Адама, который, по расчетам ромейских богословов, был сотворен в пятницу 1 марта 1 года данной «миротворческой» эры.
Поскольку свершилось это, условно говоря, в «пятый с половиной» день творения, решено было, по аналогии, считать, что Спаситель мира снизошел на землю через пять с половиной тысяч лет от сотворения мира и Адама, ибо «у Господа один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день» [2 Петр 3:8], а с небольшими уточнениями, связанными с пасхальными расчетами, ; через 5508 лет «от Адама».
Эта схема летосчисления много веков была календарной системой Руси. Хотя в дальнейшем начало года было перенесено с 1 марта на 1 сентября.
Таким образом, с точностью до нескольких месяцев, связанных с разными началами светского и церковного годов, можно смело утверждать, что по православному календарю 2020 год соответствует 7528 году от сотворения мира, или от Адама.
С другой стороны, 1 числа осеннего месяца тишрей, соответствующего в 2020 году числу 17/18 сентября, государство Израиль и синагоги всего мира отметили наступление нового 5781 года ; также от сотворения мира, или от Адама.
Разница между этими двумя «временами» от сотворения мира:
7528 – 5781 = 1747 лет.
Для такого вполне обозримого промежутка времени – не миллионы лет все-таки, ; разница, скажем так, капитальная. И главное, рассчитывался возраст мира теоретически говоря – по одной и той же книге – Библии. Вот только редакции разные.
Не зря трудяги-масореты в Ямнии свою мацу ели!
Почти на четверть всемирную историю сократить – это уметь надо!
Цель этой акции нам известна – не оставить во всемирной истории места для Христа. Но ведь большие технические трудности были. Как же они, масореты эти, их преодолевали?
Подробно, даже досконально этот процесс прослежен в уже не раз упомянутой книге «Две Библии – два пути», ; по вложенному в нее многолетнему труду, оставившей за спиной, на мой взгляд, даже подвиги «академиков» из «Керем Явне».
[Андрей Николаевич Зелинский, друг и ученик Льва Николаевича Гумилева, – крупнейший на сегодняшний день специалист по проблемам «священного календаря» и смежных с ним вопросам, директор Центра Ноосферной Защиты им. акад. Н.Д. Зелинского, в своем отзыве на труд Игоря Леонидовича Гаврилюка отмечает, что его работа представляет собой новое слово в отечественной мысли: «Сложность работы заключалась в том, что автору пришлось соединить глубокое знание предмета исследования, с естественно-научными законами астрономии и математики.
Работа снабжена уникальными таблицами, в которых автор дает возможность наглядно проследить логический ход его мысли… Хронологические выкладки И. Гаврилюка, по сопоставлению двух традиционных хронологий Библии, делают его работу совершенно оригинальным вкладом в отечественную библеистику.
Особо следует отметить грандиозность замысла, потребовавшего для своего воплощения колоссального труда и целеустремленной воли…»].
Мы же ограничимся намеками и примерами.

Мудрые мы, и закон Господень ; Тора Яхве ; в наших руках

Сначала небольшая цитата:
«Если открыть самую популярную и читаемую, переведенную почти на все языки мира книгу – еврейскую масоретскую Библию, то в главе 5 й книги Бытия (стих 3) можно прочесть следующее:

1. Вот родословие Адама: в день сотворения Богом человека по подобию Божию Он создал его.
2. Мужчину и женщину, сотворил их и благословил их, и нарек им имя Адам (человек) в день сотворения их.
3. И жил Адам сто тридцать лет, и родил по подобию своему, по образу своему, и нарек ему имя Шэйт.
4. И было дней Адама после рождения им Шэйта восемьсот лет, и родил он сынов и дочерей.
5. И было всех дней жизни Адама девятьсот тридцать лет; и он умер.
А если открыть на том же месте “безызвестную” и малочитаемую славянскую Библию – Септуагинту, то читаем следующее:
Поживе же Адам лет двесте тридесятъ и роди сына по виду своему и по образу своему, и нарече имя ему Сиф.
Вот эта первая видимая разница двух текстов Библии: по масоретской – 130 лет [Адаму при рождении сына Шэйта-Сифа] и по Септуагинте – 230 [Адаму в аналогичных обстоятельствах].
В главе 5 й первой книги Библии Бытие отражается история человечества в ее хронологическом порядке, по чину жизни допотопных патриархов, начиная от Адама и заканчивая Симом. Если проследить этот чин по тексту двух Библий, то вырисовывается следующая картина (см. табл. 1)» .
Далее автор приводит в этой таблице скрупулезный расчет жизни патриархов от Адама до Моисея по Септуагинте и «масоретам» с Талмудом, а также даты наиболее важных событий священной истории, типа Всемирного потопа и Исхода избранного народа из Египта. Ну, таблицу мы приводить не будем, чтобы не грузить читателя, а приведем только выводы из нее.
Отметим, в частности, что по Септуагинте вход евреев в Святую Землю после Исхода произошел в 3881 году от сотворения мира, а по Масоретским текстам и текстам Талмуда – в 2488 году от того же события.
То есть уже на этом участке всемирной истории умелые ученики Иоханана бен Заккая смогли сократить ее на 1393 года.
Тут явно «за руками не уследишь»!
Соответственно, по Септуагинте потоп всемирный имел место в 2262 году от сотворения мира, и значит, в 3246 году до н.э.
Эта дата дает все же время и для строительства Вавилонской башни, и для последующего разбегания ее безбашенных строителей ; с разными отныне языками ; по лицу земли. Китайцы примерно к этому времени свою «послепотопную» историю и относят, и даже сохранили письменную память [примерно от 2230 года до н.э. ; как считают, сразу после Вавилонского рассеяния] и о творении мира и о самом потопе.
По «масоретам» же потоп был от сотворения мира в 1656 году. То есть отстоит от «септуагинтского» на 2262-1656 = 606 лет.
Жаль еще одной шестерки не хватает!
Но все равно – красиво.
Напомним, что у них и время существования мира уменьшено на 1747 лет и по нео-иудейски мир сотворен за 3761 год до н.э.
Следовательно, и потоп у них произошел в 2105 году до н.э. ; при наличии крепко стоящих уже не один век, и вовсе не подмоченных им ; потопом ; египетских пирамид. В период мирно развивающейся и хорошо документированной египетской цивилизации, ничего подобного своими иероглифами не отметившей.
Тут еще Леонард Вулли, археолог был такой английский, в 1920-е годы до шумерских городов докопался. А там глиняные таблички с клинописными датами потопа – прямо как с Септуагинты списанными.
Одно огорчение честным софримам-писцам.
Будто о них сказал Иеремия [Иер. 8:8]: «как вы говорите: “мудрые мы, и закон Господень [Тора Яхве] у нас”?
Вот – в ложь превращает [Тору] трость лживых книжников (писцов-софрим)».
Обидно, да! Ведь так старались.

Загадка Мелхиседека

Вот, к примеру, как ловко вроде бы удалось разобраться с царем Салима Мелхиседеком, который благословил Аврама после «битвы царей» :

И Мелхиседек, царь Салимский, вынес хлебы и вино. Он был священником Бога Вышняго.
И благословил он Аврама, и сказал: «благословен Аврам Богом Вышним, Который создал небо и землю.
И благословен Бог Вышний, Который предал врагов твоих в руки твои». И дал ему Аврам десятину от всего. [Быт.14:18-20 в переводе П.А. Юнгерова с Септуагинты].

О Мелхиседеке говорят слова 109 псалма:

«Сказал Господь Господу моему: сиди одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих…
Ты ; священник во век по чину Мелхиседека» [Пс. 109:1,4].

Мелхиседек в Ветхом Завете указывал на Мессию, происхождение его божественно. Знакомый нам Филон Александрийский вообще считал, что Мелхиседек – «второй Бог», Логос воплощенный («произнесенный»), «первородный сын», первосвященник космоса, глава ангелов и прочая, и прочая.
В милостью Божией уцелевших Кумранских текстах достоинство Мелхиседека возводят к Богу и он даже именуется «Элохим»...
В общем, в высшей степени загадочная фигура, выпадающая из ряда в целом реальных личностей библейского повествования.
Пришествие Христа разрешила загадку ; это Он иерей по чину Мелхиседека, это Его именем благословил Мелхиседек Авраама.
В «Послании к евреям» апостол Павел подробно изъясняет значение встречи Авраама с Мелхиседеком, как указание на перемену после явления Христа священства от «чина Аарона» к «чину Мелхиседека» [Евр. 7:1-3]:

«1 Ибо Мелхиседек, царь Салима, священник Бога Всевышнего, тот, который встретил Авраама и благословил его, возвращающегося после поражения царей,
2 которому и десятину отделил Авраам от всего, ; во-первых, по знаменованию [имени] царь правды, а потом и царь Салима, то есть царь мира [под миром здесь имеется ввиду не вселенная, а мирное состояние; в Острожской Библии Мелхиседек точнее именован – «царь смирения»],
3 без отца, без матери, без родословия, не имеющий ни начала дней, ни конца жизни, уподобляясь Сыну Божию, пребывает священником навсегда».

Таким образом, явление Мелхиседека в Книге Бытия – прямой указатель на Новый Завет ; на Христа.
Но у «масоретов» ; никаких Новых Заветов, естественно, быть не может, ; не для того трудились. У них фигура Мелхиседека, обозванного Малки-Ц;деком, указывает не в будущее – в прошлое (следите за руками).
Для них Мелхиседек – это просто Сим, праотец семитов, сын Ноя! Рожденный еще за сто лет до потопа!

Праотец Сим

Мелхиседека, как видим, резко приземляют... Чтобы много о себе, вишь, не полагал. А то нафилонили тут некоторые, накумранили: «элохим», понимаешь, «первосвященник космоса», «логос воплощенный».
Проще надо быть, ребята, скромнее.
Никаких Логосов – мы чай не греки-философы, прости Господи.
Простой наш еврейский местечковый царь Сим Ноевич Малки-Цедеков. Прописка в черте оседлости то ли под Бобруйском, то ли под Капернаумом.
Но, кроме шуток, как на трезвую голову взаправду может быть, что Мелхиседек – это Сим? Если Авраам – десятое [ну пусть уж в «уточненном» Масоретском тексте девятое – патриарха Каинана, сына Арфаксада (Бытие Септ. ; 10:24, 11:12-13) писцы-софрим проигнорировали, и слова Иеремии им не указ!] ; поколение от Сима, как он мог повстречаться с Симом?
Согласно Септуагинте, Сим умер за 500 с лишним лет до рождения Авраама.
Хотя прожил неплохую шестисотлетнюю жизнь в добром здравии – нам бы так – с 2162 по 2762 от сотворения мира. Но Авраам-то родился в 3334 году, ; на 572 года позже своего почтенного предка.
И живым Симом при встрече с Авраамом Мелхиседек физически быть не мог. Разве, что призраком каким или зомби. Хотя и зомби, вроде, по пятьсот-шестьсот лет не живут.
И вообще, ; живого Ивана Васильевича на улицах Москвы нам встретить при таких раскладах способнее, ; и профессии бы тому менять не пришлось – всего 436 лет как усоп. Пустяки, в сравнении с 572 годами Сима от его успения.
Но встреча живого Сима с Авраамом ; неразрешимая загадка только для нас с вами. Это потому, что академиев в Ямнии не заканчивали, ; так, больше МГУ всякие, или физтехи с МИФИ, к примеру.
Масореты, они вдумчивые. За счет тщательной работы с биографическими данными праотцев, которую начали, как мы помним, с первенца Адама после Каина – Шэйта-Сифа, дату рождения Сима удалось скорректировать на 1558 год от сотворения мира, но тоже почти на сто лет раньше «местного» ; масорето-талмудического потопа.
Даты, если забыть, что они от сотворения мира (правда, мира не нашего греко-русского, а их талмудически-масоретского, но все же) становятся как-то привычнее к восприятию – скажем 1558 – всего на шесть лет позже взятия Казани, если считать от Рождества Христова.
Тогда в наступившем 2021 году Симу было бы 463 года, почти детский возраст для будущего шестисотлетнего долгожителя, дожившего до 2158 года.
А Авраам – по масоретам, ; родился в 1948 году, на 390 лет позже Сима, [и на год позже автора, в летоисчислении от Р.Х. ; теперь уж дату рождения праотца Авраама – по масоретам, до конца дней запомню, а ведь месяц назад еще и представить такого не мог], и в 2021 году ему будет всего 73 года. Жить правда, бедняге довелось много меньше предка, всего 175 лет до 2123 года, ; крепкий старец Сим Авраама-масоретского еще на 35 лет переживет.
Так что живыми встречаться в рамках Танаха и Талмуда они могли от души, и не один раз, ; просто не все в хроники заносили, ; и как Аврам с Мелки Цедеком, и просто по-родственному, как правнук с прадедом.
И никаких Логосов, что характерно.
Пример с Мелхиседеком ясно показывает, что хронологическая система Масоретского текста при всей своей вздорности и несоответствии как с просто историческими, так и с археологическими данными, ; что признают даже израильские, в том числе, историки, когда отдыхают от Талмуда, ; шла на все, чтобы только нейтрализовать аргументы, враждебного нео-иудаизму учения.

Тут софримам-писцам и Иосиф Флавий, ; как назло Септуагинтскую хронологию подтверждающий, ; не указ.
Такую вот тяжкую идеологическую нагрузку со времен Акибы и К0 несет на своих плечах «новая хронология» Книги Бытия.
Куда там Фоменко-Носовскому ; так, жалкое эпигонство!

Умаление «христологичности» Писания

С «акиба-масоретской» хронологией мы в первом приближении разобрались.
Но не «хронологией единой» жив человек, а, как ответил сам Господь «искушающему»,  «каждым глаголом, исходящим из уст Божиих». Поэтому, в дополнение к хронологическим экзерсисам софримов-масоретов, приведем несколько характерных примеров их бережного отношения к таковым глаголам, когда те свидетельствуют о Христе.
Один из самых важных такого рода примеров – о царе-священнике Мелхиседеке мы только что рассмотрели, и в принципе можно было бы им плюс хронология и ограничиться, ; для иллюстрации хватит, а подробности без труда можно найти в том же инете.
Но все же, «чтобы дважды не бегать», приведем еще несколько характерных правок, в которых речь идет именно об умалении «христологичности» ; позволим себе такое соединение в одном слове Христа и Логоса, ; Откровения.

И вражду положу…

Начались эти изменения, понятное дело, с Книги Бытия. Конкретно со стиха 3:15, в котором Бог полагает вражду между Семенем жены и семенем змея.
В подстрочном переводе с Септуагинты стих этот выглядит так:

И вражду положу – между тобой и – между – женщиной и – между – семенем твоим и ; между – Семенем ее; Он твою будет подстерегать голову, а ты будешь подстерегать Его пяту.

В переводе с Септуагинты в нашей официальной Славянской Библии:

и вражду; положу; между; тобою и  между женою, и между; семенемъ твои;мъ и между Семенемъ тоя, Той твою блюсти бу;детъ {Евр.: сотретъ} главу;, и ты; блюсти; будеши Его пяту.

В русском Синодальном переводе:

и вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту*.
//*По другому чтению: и между Семенем ее; Он будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить Его в пяту.

В масоретском тексте:

и вражду положу между тобою и женою, и между потомством твоим и потомством ее; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту.

В скобках заметим уже здесь, что, если бы не примечание, русский Синодальный перевод был бы подозрительно близок к масоретскому.
Главный же «прикол» в приведенных вариантах перевода и понимания стиха Быт. 3:15 в том, что в случае Септуагинты под Семенем жены ; а не мужа! ; и Его дальнейшим взаимодействии со змеем – все отцы Церкви единодушно видят двойное указание на то, что от Девы родится некогда Тот, Кто «сотрет» главу змея.
Воплотится Христос – Спаситель, своей жизнью и смертью избавивший сынов Адама от наложенного на того проклятия, и сотворивший возможность для верных вновь войти в утерянное праотцом Царство Небесное.
Масореты же своими безличными «потомством» и «оно» все предсказание сводят к табличке: «не гуляйте дети здесь – там змеи. Могут укусить в пятку. В случае чего – пяткой и бейте гада. Цельтесь в голову – она кусачая».

Вот примерно так…

То есть сакральный текст вновь, как и с Мелхиседеком, мягко говоря «опущен», как это делается в иных местах и по другим поводам опытными уголовниками.

В одиннадцатом часу Адам был судим, а в двенадцатом – прощен…

Письменное искажение было, как водится, дополнено устным преданием, разъясняющим правоверным, что, в отличие от христиан, последователи Гиллеля, Заккая и Акибы ни в каком Спасителе и Избавители не нуждаются. Они и так изначально прощены – тогда же, в день сотворения и изгнания из Эдема. Слушайте, слушайте…
«Псикта де-рав Кахана» [псикта – отрывок по-арамейски] ; одно из первых толкований-мидрашей на свежесоставленный текст подлинного древнего предания, начинается главой, посвященной Рош ха-Шана, или Рош Гашана, – еврейскому Новому году, начинающемуся, как мы уже знаем – 1 тишрей. И в этой главе, среди прочего, говорится следующее :
«В Рош Гашана Вс-вышний завершил Сотворение мира. Шестой день творения, в который был создан человек, пришелся на Рош Гашана, как отметил рабби Элиэзер: “Мир был сотворен в Рош Гашана” (Рош Гашана, 11).
В месяце Тишрей (по словам р. Элиэзера) родились наши праотцы, основатели нового мира, возникшего после того, как люди предшествовавших поколений погрязли в грехах.
В Рош Гашана вспомнили на Небесах про Сарру, Рахель и Хану, страдавших из-за своей бездетности. В этот день Вс-вышний решил, что у каждой из них родится ребенок.
В Рош Гашана Йосеф вышел из темницы, где он томился двенадцать лет. В этот день было положено начало его успехам.
В Рош Гашана египтяне перестали эксплуатировать наших отцов, и те впервые почувствовали облегчение.
В Рош Гашана был сотворен Адам.
Каким образом Вс-вышний сотворил его?

В первый час этого дня у Него созрело решение,
во второй час Он совещался с ангелами,
в третий собрал прах, из которого было создано тело Адама,
в четвертый очертил его контур,
в пятый создал его ткани,
в шестом часу Он придал Адаму форму и поставил его на ноги,
в седьмом Он вдохнул в него душу,
в восьмом ввел его в рай,
в девятом наложил запрет на плоды древа познания,
в десятом Адам нарушил этот запрет,
в одиннадцатом часу он был судим, а
в двенадцатом – прощен Вс-вышним.

Вс-вышний сказал ему: “То, что произошло с тобой, будет происходить с твоими сыновьями; как ты предстал перед Моим судом в этот день и был прощен, так и дети твои будут судимы в этот день и получат прощение”. (Псикта де-рав Кахана)».

Как видим, никакой нужды в приходе Христа-Спасителя у нео-иудеев нет и быть не может. По компетентному мнению израильского исследователя и популяризатора иудаизма Пинхаса (урожденного Петра) Полонского: «Иудаизм же со всей определенностью утверждает, что любой человек, кем бы он ни был, получает от рождения чистую душу, и только от его собственного выбора зависит – сделать ее грешной и виновной перед Богом, или же сделать ее праведной и чистой.
Иудаизм учит, что человек не рождается грешником и что от рождения никто не порабощен грехом…
Человек сам отвечает за свои поступки, он сам делает свой моральный выбор – грешить или не грешить; и он может винить в своих грехах только себя самого, но никак не наследие греха Адама или “порабощенность дьяволу”.
Иными словами, с точки зрения иудаизма каждый человек от рождения и так уже обладает именно тем онтологическим статусом, который с точки зрения христианства, ребенок (или взрослый) получает после крещения» .
Сказано Пинхасом Полонским, по крайней мере, честно – ничего общего современный иудаизм и христианство между собой не имеют. В рамках земной жизни возможны только деловые отношения. С духовными – напряженно.
Приведенный пример отчетливо показывает, как небольшое на первый взгляд искажение стиха-пророчества о приходе Мессии-Христа, является отправной точкой создания устного Талмудического предания, кардинально изменяющего все понятия о смысле земной, а значит и последующей жизни человека.
На самом деле, как и было сказано выше, по поводу исключения из Масоретского канона «Книг Маккавейских»: Библия, содержащая иную редакцию стиха Быт. 3:15 по сравнению с Септуагинтой уже должна считаться принципиально иным текстом.
Текстом, грубо искажающим самую суть Священного Писания.
Нео-иудаизм не только не есть продолжение Ветхозаветной религии, он по сути – ее отрицание!
Нельзя быть христианином, признавая масоретский канон, – только нео-иудеем. Если и не захочешь – станешь.
Сознание человека, повторим еще и еще раз, – текстоцентрично.

“Дева”, а не “молодая женщина”

Понятно также, что никакую «Деву, принимающую во чреве, и рождающую Сына, которого нарекут Еммануил» [Ис. 7:14], такое писание «ни в жисть» не допустит.
Просветленный Акибой Аквила «научно доказал», что – никаких дев, ; да еще в Иудее ; быть не может. Обычная «молодая женщина», как все.
И не родит, а давно, небось родила. Так что ; и не ждите. А с другой стороны – и не волнуйтесь, живите себе как желается.
Самое интересное, что с ростом европейской культуры, науки и вообще образованности, такое толкование пророчества Исайи удалось внушить, говорят, даже некоторым членам Правительствующего Синода, не говоря уж о немецкой ученой критике. Немцы, они вообще такие, ученые (оттого и сражения умеют выигрывать, а вот с войнами – плохо получается).
И потому находка Кумранских рукописей ; задолго до Христа при этом написанных и всем, кто еще способен отличать подделку от оригинала, ясно показавших, что мухлевал-таки продвинутый Аквила, ; вызвала шок у церковной, научной и прочей общественности.
И даже далекие от религиозных вопросов средства массовой информации вынуждены были среагировать. Так, популярный журнал «Time» на странице 5 № 18 за 1951 год сообщал еще читающей в то отсталое время, а не просто глядящей в айфоны публике:
«В найденной несколько лет тому назад [в Кумране] рукописи пророчества Исайи, писанной до Рождества Христова, в стихе 14-м 7-й главы стоит “Дева”, а не “молодая женщина». Так что рано расслабились, граждане. Волнения еще впереди.
Да и остальные примеры «масоретских уточнений» ; в том же духе. Любопытствующие – смотрите сами. Если вообще читаете Библию, то очень даже полезно будет.
Все это действительно «христологические» поправки, хотя есть, конечно на мой взгляд, и просто дурацкие, части последних, может быть, потом коснемся.
Но вот в той же Книге Бытия в 4-й главе есть поправка, которая вроде бы и к Христу никак не относится, но и дурацкой ее никак не назовешь.

Пути Каина

Поправка-исправление эта относится стихам Бытие 4:12-15 и речь в них идет о диалоге Господа с Каином, после того, как тот убил брата Авеля, а на самом деле принес в жертву – «заклал» [1 Ин. 3:12]:

«…Каинъ от лукаваго бе и закла брата своего;.
И за кую вину; закла его? Яко дела его лукава бяша, а брата его праведна».
И тем самым – усыновился дьяволу и пошел «по пути Каина», по которому, увы, с тех пор бредут многие.
«Горе им, потому что идут путем Каиновым…», говорит о дальнейшей участи таковых в 11-м стихе своего Послании апостол Иуда Иаковлев, он же Леввий Фаддей, названный брат Господень по Иосифу-обручнику.

И рече Господь Богъ ко Каину…

Для полноты воспроизведем весь диалог Бога с Каином гл. 4 Книги Бытия по Славянской Библии:

9 И рече; Господь Бо;гъ ко Каину: где е;сть А;вель бра;тъ тво;й? И рече;: не вемъ еда, стражъ брату моему есмь азъ?
10 И рече Господь: что сотвори;лъ еси; сiе;? гласъ крове бра;та твоего; вопiетъ ко мне от­ земли:
11 и ныне проклятъ ты; на земли;, яеже разверзе уста; своя; прiяти кровь брата твоего; от­ руки; твоея;:
12 егда; делаеши землю, и не приложи;тъ силы своея; дати тебе: стеня; и трясыйся бу;деши на земли;.
13 И рече Каинъ ко Господу Богу: вящшая вина; моя;, е;же оставитися м:
14 аще изгониши мя; днесь от лица земли;, и от лица; Твоего; скрыюся, и буду стеня; и трясыйся на земли;, и будетъ, всякъ обретаяй мя, убiетъ мя.
15 И рече; ему; Господь Бо;гъ: не тако: всякъ убивый Каина седм;жды отмсти;тся. И положи Господь Богъ знаменiе на Каине, еже не убити его; всякому обртающему его.
16 И изыде Каинъ от лица Божiя и вселися въ землю Наидъ, прямо Едему.

Подстрочник с Септуагинты в данном случае практически полностью совпадает с приведенным текстом, только «трясущийся» обозначен «дрожащим». Единственное, как мы увидим далее, серьезное уточнение – в стихе 15:

15. И сказал ему Господь-Бог: Не так; всякий ; убивший Каина семь [раз] отмщённый ослабнет. И положил Господь-Бог знак – Каину чтобы не убить его всякому который находящий его.

Для облегчения восприятия приведем еще современный русский перевод этих стихов с Септуагинты, учитывающий все обозначенные нюансы:

9 И сказал (Господь) Богъ к Каину: где (есть) Авель, брат твой? И сказал (же): не знаю. Не страж брату моему есть я.
10 И сказал (Господь) Богъ: что сотворил (это)? голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли.
11 И ныне проклят ты на земле, которая разверзла уста свои принять кровь брата твоего от руки твоей.
12 (Когда) возделываешь землю – не приложит силы своей дать тебе. Стонать и трястись (будешь) на земле
13 И сказал Каин к Господу (Богу): большая вина моя, чем снести мне.
14 (И) если изгонишь меня ныне от лица земли, и от лица Твоего скроюсь, и стану стонать и трястись на земле, и будет всякий, нашедший меня, убьёт меня.
15 И сказал ему Господь Богъ: не так. Всяк, убивший Каина, семью отмщениями ослабнет. И положил Господь Богъ знамение на Каине, не убить его всякому нашедшему его.
16 (И) вышел же Каин от лица Божия, и вселился в землю Наид, напротив Едема.

Бог шельму метит

Обратите особое внимание на стихи 12 и 14, где Каин обозначен «стенающим и трясущимся». С ними связано, кажется, самое неочевидное исправление софримами-масоретами текста Откровения.
А именно: «стенающего и трясущегося» они заменили на «изгнанника и скитальца».
Софримы и масореты не были детьми Каина по крови. В «команде Ноя», по непроверенным (хотя и правдоподобным) слухам, вообще была только одна каинитка – жена пресловутого Хама, ; потому и пирамиды те же египтяне наловчились так строить, что и сейчас не воспроизведешь.
А «академики» Ямнии и их последователи были, или во всяком случае считали себя, потомками Сима. История Каина не имела также прямого отношения к пророчествам о Христе – спокойно можно было Каина и не трогать.
Плевать, в конце-то концов, – изгнанник он там и скиталец, или просто крепко нашкодивший хмырь, ; пожизненно стенающий и трясущийся.
Но задело что-то создателей «новой хронологии» сотворения мира и «новой» всемирной истории, ; будто на себя слова примерили.
Стенающими и трясущимися именно себя ощутили.
Но публично выглядеть таковыми не захотели.
Уж лучше черный плащ изгнанника и скитальца на себя примерить, под этакого вечного «байронического» героя из себя косить, ; сам Байрон признал с таким Каином духовное родство – читайте одноименную поэму.
Вот уж поистине, ; Бог шельму метит!
Нарочно не придумаешь!
Каинизм – это ведь вообще родство духовное, а не по крови.
И выправляя строчки о Каине – «нео-иудаисты» невольно признали именно духовное с ним родство.
А ведь никто за язык не тянул, и под руку, – чтобы стило дрогнуло, – не толкал.
Само как-то написалось, а потом и затвердилось.
Но из этого «нечаянно» признанного духовного родства, последовали уже неизбежные выводы. Расскажем о них кратко, следуя таковым в подробнейшем исследовании Евгения Андреевича Авдеенко «недоразумения» между первыми сынами Адама, столь трагического для дальнейших судеб, как до-, так и послепотопного человечества.

Любой народ может принять на себя каинову печать

Каин как явление – многопланов. Как минимум – Каин и историческая личность, и историческая общность.
Если семья Адама и Евы после изгнания из Рая должна была стать и стала первой ветхозаветной Церковью, то Каин – основатель первой анти-церкви, первого антицерковного духовного сообщества.
То есть каиниты – это прежде всего сообщество в «духе», а не в «крови». Причем парадоксом всей истории является то, что каиниты стараются не оставить настоящую Церковь своим «вниманием». Они или восстают на Церковь, или борются с ней изнутри, они всегда рядом.
И сами себя каинитами отнюдь не зовут. В личном общении это могут быть вполне доброжелательные люди. Они вежливые, терпеливые, спокойные, до поры.
Как Церковь Божья не есть этнос, так не являются этносом и каиниты.
Каиниты не есть нация, но иногда утверждают обратное.
Утверждая себя нацией, они могут маскировать свою духовную природу, а противников своих обвинять в национальной фобии.
К сожалению, любой народ может принять на себя каинову печать. И когда он принимает ее, на характер этого народа накладывается как бы новая духовная физиономия. И эта духовная физиономия всегда будет одна и та же.
Также и начальные события, от которых народ становится носителем каинской печати, всегда одного типа. Кровопролитие «в духе», оно же заклание ; то есть умерщвление, как культовое действие, за которым обязательно следует ложь.
Об Авеле, о Воскресшем Христе, о Царе-мученике...

Каиниты опознаются по своей наглости

Дополнительные признаки каинитов «вычисляются» из проклятия Каина.
Каин ; стенающий. Каин Богу солгал в лицо. Каин стенающий, он не может молчать, он обречен подавать голос. По звучанию этот голос есть стенание.
В стенание каинитов соединяются уныние и ропот.
По содержанию: то, что говорят каиниты, всегда содержит ложь или долю лжи.
В конечном счете это клевета на Бога, и в стенании Каина содержится решимость жить без Бога. Вот, когда в стенании мы слышим решимость жить без Бога, то это собственно есть наглость.
Каиниты опознаются по своей наглости.
Свою неспособность молчать, каиниты обратили в способность всегда говорить. Если Сыны Божии могут молчать, а могут и говорить, то каиниты обречены говорить, а потому всегда выступают за неограниченную свободу говорения.
Чем более массовыми и свободными от нравственных обязательств становится средства «говорения»: печать, вещание, и прочие виды обмена информацией, тем большее влияние на жизнь общества оказывают каиниты.
Понятно, что ограничение свободы говорения они воспринимают как лишение жизни. Поэтому каиниты будут биться за то, что они называют свободой слова, до конца.
Говорение – есть специальное служение внутри сообщества каинитов.
Однако, поскольку все каиниты стенающие, они способны в один момент производить нужный звук говорения. Все в один момент. Это называется гвалт.

Они соизволили «стать в позу» и их «позиция» комична

Далее, проклятие Каина также в том, что он трясущийся.
Сообщество каинитов не есть испуганное, или пугливое. Отнюдь. Их страх безпредметен. Поэтому они всегда готовы сняться с места и везде остаются неприкаянными, быстро, кстати, осваивая чужой язык. Способность каинитов к языкам совершенна. Для них нет иностранных языков.
Страх каинитов не имеет конкретной мотивации и чаще всего он неосознанный. Ведь Каин ; по древнему проклятию ; трясущийся. Это трясение на уровне физического тела с обратным воздействием на психику.
При этом стенание и трясение ; качества, которые каиниты упорно не хотят признавать за собой. Поэтому вместо стенающий и трясущийся ; как в Септуагинте, в Синодальном переводе, как и в раввинистической Библии мы имеем «изгнанник и скиталец». [О синодальном переводе у нас еще будет разговор впереди].
Но слово Божие верно, а потому и навсегда Каин не изгнанник и скиталец, а «стенающий и трясущийся».
Узревшие или почуявшие свое духовное родство с каинитами, «нео-иудаисты» Ямнии и их последователи изменили в своих «исправленных и уточненных до буквы» текстах стенание и трясение на изгнание и скитание.
Затем они сумели внедрить эту замену в переводы Библии, сначала для своих – «эллинизированных» ; вместо «зловредной» Септуагинты.
Но затем и на уровне самочувствия получился изгнанник и скиталец.
Так, каиниты соорудили для себя позицию избранничества и сочинили себе «мировую скорбь». То есть страдание каинитов стало действительным.
Они действительно страдают, но их позиция изначально ложна. А потому в страдании каинитов нет трагизма. Страдание без Бога с претензией на избранничество, мученичество, благородство – это позиция комическая.
И нам гораздо легче будет опознавать каинитов, если не поддаваться внушению, что их бытие в мире трагично. Нет. Они соизволили» стать в позу» и их «позиция» комична.

Все золото мира

Далее. Каин «проклят» от Земли и лучшее место ему для житья – город.

Баальбек, город, который «по преданию» построил Каин.
В «фундаменте» Баальбека лежат каменные глыбы, неподъемные «до ныне»

В идеале – город должен быть распространен по всей земле. Поэтому горе земледельцам в стране, где власть захватили каиниты.
В самом же «городе» Каин в конечном счете осваивает и захватывает самую выгодную торгово-посредническо-банковскую сферу. С развитием цивилизации и всех форм посредничества происходит концентрация всех продуктов посреднической деятельности, что на языке Библии – золото, ; в одних руках.
Сыны Божии должны знать это, ; что золото оказывается в одних руках и нимало тем не смущаться.
Св. Писание в книге Иова рисует дьявола, ; которому усыновился Каин, ; как чудовище, которое владеет всем золотом мира для безчеловечного употребления . Это надо знать, смущаться этим не нужно.

Каина бить нельзя – так сказал Господь

Мы знаем, что за насилие над Каином воздается семикратным расслаблением: «И сказал ему Господь Богъ: не так. Всяк, убивший Каина, семью отмщениями ослабнет.
И положил Господь Богъ знамение на Каине, не убить его всякому нашедшему его».
Поэтому духовные потомки Каина могут вызывать другие народы и Сынов Божиих на побиение себя.
Вот одно из служений каинитского сообщества ; это провокация погромов. Подставляя часть своего народа на побиение каиниты ослабляют другие народы, в среде которых они живут.
То есть каиниты заинтересованы в распространении агрессивного национализма.
Каиниты – мистическое сообщество, оно уподобляется Церкви Божией. Церковь Небесная укрепляется через своих мучеников.
А каиниты ослабляют своих противников на Земле, побуждая их к беззаконным действиям по отношению к себе.
Каина бить нельзя – вот что сказал Господь, когда давал ему печать.
Это надо знать.
Простор для каинитских провокаций возрастает вместе со свободой для говорения, тем что называется свободой слова.

Время Истории течет через Церковь

«Каин» проклят от земли, тем сильнее он хочет владеть земной жизнью, ее он ценит выше всего.
Жизнь земная – временная, и у «Каина» самое острое чувство времени.
Желание владеть земной жизнью для каинитян, умных и мистичных, было осознано как цель овладения временем, исчислением времени, календарем.
Хронология Священной Истории дается в родословиях «сынов Божиих».
Это означает, что время Истории течет через Церковь.
Для каинитов это нестерпимо!
Каиниты усиливаются навязать Церкви иной календарь. Если на какое-то время затихают попытки навязать Церкви иной календарь, не нужно обманываться: они обязательно возобновятся.

Мечты – дело заразительное…

Первым деянием Каина было «скрыться от лица Божия». Каин ушел от Бога, потерял отечество – и землю, и отца Адама. Сообщество, которое принимает печать Каина, сознает себя совершенно особенно от других сынов Адама – приписывая себе иную человеческую природу, чем у других народов.
[В Ветхом Завете подобный взгляд выражен в 3-й книге Ездры, которая относится к периоду после Вавилонского плена. Ездра молится так:
«Господи; для нас создал Ты век сей.
О прочих же народах, происшедших от Адама, Ты сказал, что они ничто, но подобны слюне, и все множество их Ты уподобил каплям, капающим из сосуда.
И ныне, Господи, вот эти народы, за ничто Тобою признанные, начали владычествовать над нами…
Если для нас создан век сей, то почему не получаем мы наследия с веком?
И доколе это?» (3 Езд 6:55-57, 59).
Прямо-таки крик души!]
Город Каина стал первичной формой цивилизации. А движущая сила цивилизации – мечта изменить человеческую природу. Когда строители Вавилонской цивилизации осознали, что их главной задачей является изменение самой человеческой природы, в них воскрес дух «Каина».
Но ведь практически ту же цель ставит себе и современная наука. По словам протоиерея, кандидата богословия и кандидата физ.-мат наук Кирилла Копейкина, главной целью, которую она ; наука ; поставила себе, стало ни больше ни меньше, как преодоление научно-техническими средствами последствий грехопадения.
Во-первых, проклятия труда ; необходимости со скорбью питаться от земли и в поте лица есть хлеб свой, а во-вторых, проклятия разделения языков ; утраты после Вавилонского столпотворения взаимопонимания, забвения того райского языка, что позволял Адаму нарекать имена твари.
Все очень просто: технические приспособления позволят искусно обмануть природу, избавляя хитроумного homo sapiens от проклятия труда.
А «универсальным языком», утраченным в Вавилоне, станет язык математики .
«С этим замыслом преодоления “проклятия языков” также связаны и различные проекты, для которых характерно, с одной стороны, стремление к замирению научных “сект” и соединение их в единой науке, а с другой стороны, особый акцент на идее “единства религии”» .
Вот так, друзья мои и товарищи… Устраивая свою жизнь на Земле, человечество время от времени испытывает одержимость, увлеченность, религиозный энтузиазм от новых изобретений цивилизации.
То есть упование свое народы вдруг начинают полагать в обустройстве земной жизни, полностью этим увлекаясь. Вот такая надежда есть «мечта». О новой жизни и лучшей жизни для будущих поколений.
Этой мечтой каиниты могут заражать и другие народы.
То есть когда народ обретает веру в прогресс, он становится союзником каинитов в истории. Поэтому каиниты поддерживают веру в прогресс других народов.
Если человек целиком принимает достижения цивилизации, на нем окончательно закрепляется печать Каина. Сам человек может этого не хотеть, об этом не знать и оставаться добродушным и безпечным.

Трясущийся человек может…

Далее. Каинит оказался первым вооруженным воином и первым агрессором.
Трясущийся человек может стать зачинщиком, как иррегулярных, так и регулярных боевых действий. Вспомним, что безсилие Каина, его печаль и страх совмещались с его энергичной решимостью жить без Бога, в особом состоянии «наглости».
Такую же наглость обнаруживают трясущиеся каиниты в своей агрессивности ; в стратегии «упреждающего удара».
Последний штрих в духовном облике каинитов указывает на некоторые черты матриархата в зрелом каинитском обществе. Женщины-каинитки определяются в своем служении, каждая отчетливо знает свою роль:
1) жена для своих;
2) жена для чужих;
3) блудница – для совращения «сынов Божьих».
Каиниты всегда выступают за легализацию всех форм разврата и извращенных отношений.
Дух Каина многократно проявлял себя в Священной Истории во взаимоотношении с «сынами Божиими», впервые – в виде «дочерей человеческих», которые проникли к потомкам Сифа, сынам Божиим.
Сыны Божии пошли «путем Каина», и совратившееся человечество погибло в Потопе.

Главная задача «Каина» и «отца лжи»

Потоп указывает на Страшный Суд, который тоже будет иметь дату в истории.
Время перед Потопом и время перед Вторым Пришествием имеют нечто общее: это отношение большинства людей к земной жизни.
Господь говорит нам о времени перед Вторым Пришествием [Мф. 24:37-39]:
«37 …как было во дни Ноя, так будет и в пришествие Сына Человеческого:
38 ибо, как во дни перед потопом ели, пили, женились и выходили замуж, до того дня, как вошел Ной в ковчег,
39 и не думали, пока не пришел потоп и не истребил всех, – так будет и пришествие Сына Человеческого». 
Люди уподобятся допотопным и погибшим – не чудовищностью разврата или изобретательством зол, но привязанностью к земле – своим отношением к обычной земной жизни.
Люди будут есть и пить, жениться и выходить замуж, улучшать экологию, бросать курить, бегать трусцой, бороться за права человека… вплоть до Второго Пришествия Сына Человеческого.
Заставить человека ограничиться земной жизнью, внушая ему, что он – развитое, цивилизованное существо, что он далеко ушел от своих суеверных предков и темных веков христианского Средневековья – вот главная задача «Каина» и «отца лжи».
 
СЕПТУАГИНТА и ВУЛЬГАТА - 3
Истоки тысячелетней ненависти коллективного Запада к России

Поиск блаженным Иеронимом «еврейской истины» и его последствия

Вместо введения
Первые три века было тихо
Танах – не Библия
Народ может не понять своего исторического призвания
Идея «прогресса». Истоки
Наш личный апокалипсис – всегда с нами!
У них – все хорошее в светлом будущем
Единый текст Писания хранил единство Церкви и Империи
Жизнь и труды блаженного Иеронима Стридонского
Начало
Первое путешествие на Восток
В Константинополе
В Риме. Первое поручение
«Перевод с еврейского отдалит латинские церкви от греческих»
На Восток – за «hebraica veritas»
Римская Империя на закате IV века
Золотой век патристики
Золотые перья были в руках у немногих
Судьбы Григория Богослова и Иоанна Златоуста
Григорий Богослов о себе самом и о современных ему епископах
Одного остерегайся ; дурных епископов

;
СЕПТУАГИНТА и ВУЛЬГАТА - 3
Истоки тысячелетней ненависти коллективного Запада к России

Поиск блаженным Иеронимом «еврейской истины» и его последствия

Вместо введения

На рубеже четвертого и пятого веков от Р.Х. почтенный и блаженный Софроний Евсевий Иероним Стридонский, выполняя поручение Римского епископа Дамаса I, для исправления накопившихся за столетия ошибок переписчиков и возможного в связи с этим уточнения текста, вновь переводит Святое Писание на латынь. Но Ветхий Завет переводит почему-то не с греческой Септуагинты, получившей и в оценках Отцов Церкви, и в христианском народе статут богодухновенного канонического Писания, а с «софримо-масоретской» Торы. В дальнейшем этот перевод получил название Вульгата, под каким и вошел в историю.
С этого момента можно отсчитывать разделение Христианства на Западное и Восточное.
Удивительным образом появление на свет латино-иудейского текста Писания хронологически совпало с фактическим разделением формально единой Священной Римской Империи на практически самостоятельные, а зачастую и враждебные части. Получившие в европейской исторической науки не вполне корректные названия Западной и Восточных Римских Империй.
[Так называемое же «падение» в 476 году Западной Империи «под натиском варваров» успешно выдается этой наукой за падение Римской Империи вообще.
Подробнее этого коснемся ниже, а пока подчеркнем еще и еще раз, что по крайней мере до 800 года – года коронации в Римские Императоры папой Львом III Карла Великого, в сознании всех христиан, независимо от их реальной «госпринадлежности» существовала единая Священная Римская Империя во главе с Императором, и со столицей во Втором Риме – Константинополе.
Правда, существовала она у западноевропейских христиан в основном действительно только в сознании, да и то только у тех, кто таковым обладал. А таких всегда немного. Практическая же жизнь, а зачастую и смерть обитателей Западной Европы, зависела от власти конкретного правителя той местности, в которой довелось им родиться и проживать. Единого железного Римского закона для всей европейской ойкумены с 476 года в действительности не существовало.
Тем не менее юридически Священная Римская Империя, как непрерывное государственное образование с непрерывной преемственностью государственной власти, со времен Ромула существовала вплоть до 29 мая 1453 года, когда ее последний Император Святой Константин XI Палеолог пал с оружием в руках под натиском много превосходящих турецких войск.
После чего ей пришлось перебраться в далекие северные Московские леса. Но это уже другая история – Третьего Рима].
Такой вот «параллелизм» в появлении на свет «параллельного» Септуагинте текста Ветхозаветного Св. Писания, и «параллельной» Римской Империи. Впрочем, слово «параллелизм» здесь неуместен – параллели у нас в Евклидовом пространстве параллелями и остаются. А здесь отметилась скорее точка расхождения христианского мира Востока и Запада Римской вселенной, на все более удаляющиеся друг от друга половины.
Мы с вами уж не раз убеждались, что всегда вначале, а не параллельно бывает Слово. И очень похоже, что начало внедрения в духовное сознание Запада вульгатно-масоретского текста, пронизанного ; в мельчайших и наверняка трудноуловимых деталях ; ненавистью ко Христу и всему, что может свидетельствовать о Нем, ; по крайней мере в ветхозаветной части, ; стало духовной первопричиной фактического разделения Христианской Римской Империи. Со всеми последующими «особенностями» этого разделения.
Таким образом, четырехсотый год, условный год появления Вульгаты, можно считать годом начала духовного раскола в христианстве, с разделением его на
; греко-православие на Востоке и
; иудео-христианство на Западе.
С этого же времени в «коллективном сознании» Запада, в его эгрегоре стала постепенно нарастать подсознательная и зачастую неосознаваемая неприязнь к Православию, вылившись практически в «политическую» ненависть «коллективного» Запада сначала к Ромейской Империи, столь ярко проявившаяся в разгроме «крестоносцами» Константинополя в 1204 году.
Затем эта ненависть естественным образом была перенесена на Россию, ставшей духовной преемницей Ромейской Империи, хранителем Православия Третьим Римом. Вот откуда можно отсчитывать истоки столь удивляющей наших мыслителей иррациональной ненависти «коллективного» Запада, зачастую вопреки его реальным земным интересам, к последнему православному Царству, обломками которого мы до сих пор являемся.
Недаром Бжезинский раз проболтался, что после распада России-Советского Союза, единственным врагом коллективного Запада, осталась Русская Православная Церковь.
Начиналось же все очень тихо и незаметно. Можно сказать – кабинетно.

Первые три века было тихо

Описанные в первых частях нашего «богословско-исторического расследования» шалости софримов-масоретов с древним текстом ; пра-текстом Торы, по крайней мере три века с начала проповеди апостолов, практически не сказывались на сознании широких масс христианской общественности.
Первый век довлеющую роль играло живое слово апостолов и их непосредственных учеников, оформленное в записанное «по горячим следам» Евангелие. Вместе с Деяниями апостолов и Посланиями они составили Новый Завет Господа с желающим прийти к нему народом. В предшествующем же Новому Завету Ветхом Откровении в Римской Ойкумене безраздельно господствовала Септуагинта и переводы с нее на основные языки Империи – от латинского до коптского.
В частности, переводы Септуагинты и Нового Завета на латинский язык именуют Старолатинскими (Vetus Latina) или Itala -  Италийская, как называл ее блаженный Аврелий Августин. Употребляют также названия Vetus Italica, Italica, может, есть и еще какие-нибудь. [Термином Vetus Latina сегодня обозначают не какой-то один полный перевод Священного Писания на латынь, а любую текст-форму Библии, независимую от Вульгаты Иеронима].
Так что все «уточнения и исправления» в духе Ямнии, совершаемые писцами-софримами в тексте Торы, или, вернее, Танаха служили в основном дистанцированию, и без того наличествующему, между христианами и нео-иудеями.
[Тана;х (ивр.,также микра ) ; «чтение»; китвей ха-кодеш () ; «Священное Писание») ; принятое в иврите название еврейской Библии, акроним ; то есть аббревиатура по начальным звукам, ; названий трех ее разделов: Тора; (ивр.) ; Пятикнижие; Невии;м (ивр.) ; Пророки; Ктувим (ивр.) ; Писания.
Термин «Танах» вошел в употребление в Средние века.
Тексты Танаха написаны изначально в основном на древнееврейском языке, с некоторыми отрывками на древнеарамейском].

Танах – не Библия

Кстати словом «Библия» впервые назвал собрание книг Ветхого и Нового Заветов в их христологическом единстве Иоанн Златоуст, ; до этого название Библия к книгам Откровения не применялось.
Отсюда, заметим, следует, что никакой еврейской или тем паче иудейской Библии нет, никогда не было и быть не может. Разве вдруг, весь нео-Израиль крестится и признает Христа и его Новый Завет.

А так – есть Тора, Танах, Талмуд, Мишна и иные продукты еврейской мудрости.

А вот Библии, простите, нет, и в тексте в квадратных скобках, взятом из Википедии, термин «еврейская Библия» употреблен некорректно. Раньше я это особо не учитывал; теперь же, вплотную занявшись поиском истоков тысячелетней ненависти коллективного Запада к России, ; уяснил прочно.
Так что Библии есть только христианские, пусть и отличающие в своей ветхозаветной части друг от друга: Греческая, Славянская, Русская, Латинская, Немецкая, Английская, Французская, Коптская, может даже, Зулусская.
Но еврейской, ; повторим, ; Библии нет. Хотя, по недоразумению, и христианские мыслители и даже сами нео-иудеи, как увидим далее, применяют этот термин к Танаху.
Поскольку вышесказанное «не на слуху», имеет смысл показать принципиальную разницу между Танахом и Библией.
Но вот, представьте или подумайте еще раз.
Для любого христианина ценность Ветхого Завета в том и только в том, что он свидетельствует о Христе. В этом случае, ; в сочетании с Заветом Новым, ; Священное Писание образует гармоничный круг земной истории – от первого Неба и первого Рая, из которого был изгнан праотец Адам, и до нового Неба и Небесного Иерусалима – говоря шире – Царства Небесного Второго пришествия Господня.
Единое понимание Откровения, как Благовествования о Христе и Его заветах – дает нам единственную – не упустить бы! – возможность осмысленного проживания земного витка нашей, верим, вечной биографии, если к этим заветам прислушаемся и сотворим заветованное.
Без такого единого христологического понимания – Ветхий Завет – Танах ; просто сборник псевдоисторических и нравоучительных книг малого, но много о себе понимающего народа, вдобавок загнавшего в этих книгах в тупик и свою собственную историю. Последнее отметил еще Владимир Соловьев в «Русской идее», иллюстрируя на примере судьбы еврейского народа весьма актуальную и для нас сегодняшних мысль, что народ, к несчастью своему, может не понять своего исторического призвания.

Народ может не понять своего исторического призвания

Владимир Соловьев в этой книге подчеркивает, что христианская Библия [Соловьев, как увидим далее, также именует Танах Библией, но существа сказанного им это не меняет] – от Бытия до Откровения Иоанна, рассматриваемая даже просто как «книга», – емко, непротиворечиво и, более того, изящно и «эстетично» описывает всю историю человечества наряду с ее высшим смыслом:
«Если в философии истории вообще есть твердо установленные истины, то таковой следует считать то положение, что конечное призвание еврейского народа, истинный смысл его существования существенно связаны с мессианской идеей, то есть с идеей христианской.
Однако не похоже на то, чтобы общественное мнение и национальное чувство евреев было особенно благорасположено к христианству…
Я хотел только напомнить тот замечательный исторический факт, что народ, предназначенный даровать миру христианство, выполнил эту миссию лишь против воли своей, что в громадном большинстве своем и в течение восемнадцати веков [сейчас уже – двадцати веков!] он упорно отметает божественную идею, которую он носил в лоне своем, и которая была истинным смыслом его существования.
Посему не может уже считаться дозволенным теперь говорить, что общественное мнение нации всегда право и что народ никогда не может заблуждаться в своем истинном призвании или отвергать его.
Но, быть может, этот приведенный мною исторический факт сам представляет лишь религиозный предрассудок, и роковая связь, предполагаемая между судьбами израильского народа и христианством,  лишь субъективная фантазия?
Приведу одно, чрезвычайно простое доказательство, ярко освещающее реальный и объективный характер приведенного нами факта.
Если взять нашу христианскую Библию, собрание книг, начинающееся книгой Бытия и кончающееся Апокалипсисом, и разобрать ее помимо каких бы то ни было религиозных убеждений, как простой исторический и литературный памятник, то мы принуждены будем признать, что перед нами произведение законченное и гармоничное:
; в начале,  создание неба и земли и падение человечества в лице первого Адама,
; в центре,  восстановление человечества в лице второго Адама, или Христа, и
; в конце - апокалиптический апофеоз, создание неба нового и земли новой "в них же правда живет", откровение преображенного и прославленного мира, Нового Иерусалима, нисходящего с небес, скинии, где Бог с людьми обитает. (Апок. XXI).
Конец произведения связан здесь с началом, создание мира физического и история человечества объяснены и оправданы откровением мира духовного, представляющего совершенное единение человечества с Богом.
Дело завершено, круг замкнулся, и даже с чисто эстетической точки зрения ощущается удовлетворение.
[Понятно, что если рассматривать христианскую, прежде всего нашу православную Библию в ее единстве Ветхого и Нового Заветов, не просто как «собрание книг», но как «Книгу книг» – Высшее Откровение и Высшее Знание, – прежде всего об истории и ее смысле для человечества вообще и для каждого из нас – лично, то все сказанное выше, оставаясь совершенно справедливым, приобретает дополнительно сакральное звучание].
Посмотрим теперь, как заканчивается Библия евреев.

Последняя книга этой Библии есть "Дибрэ-га-ямим", книга Паралипоменон, и вот заключение последней главы этой книги:
"Так говорит Кир, царь Персидский:
Все царства земли дал мне Ягве, Бог небесный; и
Он повелел мне построить ему дом в Иерусалиме, что в Иудее.
Кто есть из вас ; из всего народа Его?
Да будет Ягве, Бог его, с ним,
и пусть он туда идет!"
Между этим заключением и заключением христианской Библии, между словами Христа во славе Его:
"Я Альфа и Омега, начало и конец;
я даю жаждущему от источника воды живой даром;
победивший унаследует все, и
Я буду его Богом, и он будет Мне сыном",
; между этими словами и словами царя персидского,
; между этим домом, который надлежит воздвигнуть во Иерусалиме иудейском,
; и жилищем Бога и с Ним людей в Новом Иерусалиме, сходящем с небес, ;
контраст воистину поразительный.
С точки зрения евреев, отвергающих великую универсальную развязку своей национальной истории, открытую в Новом Завете, пришлось бы признать, что
– сотворение неба и земли,
– призвание, возложенное на патриархов,
– миссия Моисея,
– чудеса Исхода,
– откровение на Синае,
– подвиги и гимны Давида,
–мудрость Соломона,
– вдохновение пророков –
все эти чудеса, и вся эта святая слава привели в конце концов лишь
к манифесту языческого царя,
повелевающего горстке евреев построить второй Иерусалимский храм, тот храм, бедность которого по сравнению с великолепием первого вызвала слезы у старцев Иудеи и который впоследствии был расширен и украшен идумейцем Иродом
лишь для того, чтобы быть окончательно разрушенным солдатами Тита.
Итак, не субъективный предрассудок христианина, а памятник национальной мысли самих евреев ясно доказывает, что
вне христианства историческое дело Израиля потерпело крушение
и что, следовательно, народ может при случае не понять своего призвания».
Да не постигнет нас та же судьба!

Идея «прогресса». Истоки

Наш личный апокалипсис – всегда с нами!

Из проведенного Соловьевым сравнения «историософии» нашей Библии и Танаха становится также понятным, что идея «прогресса» ; в основе своей ; чужда ортодоксальному, то есть православному христианству, с его завершенным ; в «замысле Божием» ; «кругом земной истории».
Причем у Соловьева отчетливо обозначены «небесные начала» истории, смыкающиеся с ее финалом, что и позволяет завершить этот абрис истории словами «круг замкнулся».
Любопытно, что еще неоплатоники Прокл и Дамаский (последний схоларх афинской философской школы, закрытой Юстинианом I) ; предложили интересную геометрическую аналогию для объяснения природы «замкнутого круга» эмпирического времени как сияния, исходящего из центра умопостигаемой сферы-точки, ; единства времени в целом, ; которое поддерживает временной порядок в эмпирическом мире .
Иными словами, наше «историческое», эмпирическое время укоренено в тварной вечности, подобно тому, как все точки окружности проецируются на центр круга, как бы одновременно существуя в нем.
Отсюда следует еще один интересный вывод.
Очевидно, что расстояние от центра до любой точки окружности всегда одинаковое, но расстояние между точками на окружности может быть разное.
Следовательно, все моменты-мгновения нашей эмпирической, исторической действительности отстоят от вневременных событий, ; как дней перво-творения, так и дней «нового неба и новой земли», ; на равном расстоянии, а между собой они расположены в порядке, соответствующем последовательности творения по историческому, «тленному» времени.
То есть во все время исторического бытия каждый человек отстоял и отстоит, ; в некотором смысле, ; на равном временном, а вернее, «вневременном» расстоянии, как от первых «дней» райского бытия, так и сливающимися с ними в тварной вечности Творения (простите за тавтологию) «дней» Второго Пришествия и пакибытия.
Так что наш личный апокалипсис – всегда с нами!

У них – все хорошее в светлом будущем

Иное дело ; «историософия Танаха».
В ней мессия-машиах отнюдь еще не пришел, а только ожидается.
Поэтому для исповедующих ее – все хорошее впереди, в светлом будущем.
А значит, как и сказал царь Кир еще ветхому Израилю:
«Да будет Ягве, Бог его, с ним, и пусть он туда [в светлое свое будущее] и идет!».
Как говорится – имеет право.
Беда только в том, что он в это «светлое будущее» уже всю бывшую христианскую Европу с собою затащить успел. И случилось это, как мы уже можем догадаться, а в дальнейшем и убедиться, не без участия перевода Иеронима.

Единый текст Писания хранил единство Церкви и Империи

Наличие в течение почти четырех веков от Р.Х. практически единого текста Святого Писания очень способствовало – при всех возникающих ересях и раздорах единству, – прежде всего духовному, сначала христианского субэтноса Римской Империи, а после Миланского эдикта 313 года Константина Великого, – и христианскому народу всей Римской Империи. Немаловажный, между прочим, для Империи фактор в условиях плотного наседания на ее границы варваров и просто соседей.
Однако в конце четвертого века под это единство была подложена мина. Или, скорее, был подожжен «бикфордов шнур» (простите за анахронизм), – мины, заложенной под Вечный Рим еще цезарем Веспасианом, когда он легкомысленно разрешил почтенному Иоханану бен Закхею создать свою академию в городке Ямнии.
Началось все, впрочем, вполне тихо и мирно. Взрыва, понятно, никакого еще не было, да и запаха, тем паче серного, от поджога шнура никто не учуял. Может и не было вовсе никакого запаха, а так, сплошное благолепие и благовоние.
Просто, повторим, в 382 году действующий 37-й римский епископ Дамас, или Дамасий I (366-384) – впервые, заметим, ставший называть себя папой (а престол свой – апостольским, и служение литургии переведший с греческого на латинский) – дал некое поручение своему секретарю, известному своей ученостью уроженцу Далмации – то ли далмату, то ли греку Софронию Евсевию Иерониму.
Для лучшего понимания дальнейшего будет полезно ознакомиться кратко с папой Дамасием и чуть подробнее с сами Иеронимом. С него и начнем.

Жизнь и труды блаженного Иеронима Стридонского

Начало

Дата рождения блаженного Иеронима колеблется в пределах от 330 до 350 года, но, по мнению новейших его биографов и исследователей творчества, наиболее соответствуют действительности годы 344 или 347 . Родился он в богатой христианской семье, но крестить ребенка не спешили, а напротив, скорее потакали – пусть, мол, погуляет.
Последнюю установку Иероним выполнил вполне, познакомившись в ранней юности в столичном Риме со всеми его соблазнами. Рим произвел неизгладимое впечатление на уроженца далекой Далмации: «О могучий город, владыка мира, восхваленный апостолом!»
Наставниками Иеронима стали знаменитые римские учителя – грамматист Элий Донат и ритор Марий Викторин. Под их руководством он изучал науки тривиума – грамматику, поэтику и риторику и читал классических латинских прозаиков и поэтов.
Прежде всего Цицерона, Вергилия, Горация. Впоследствии он потому и нападал на Цицерона, чтобы убедить самого себя, что освободился от его влияния. А то на этот счет у него как-то и специальное видение свыше было.
В качестве упражнения Иероним часто переписывал книги латинских классиков и постепенно создал для себя целую библиотеку. Как ни странно, в изучении греческого языка и философии Иероним достиг гораздо более скромных успехов, разве что приобрел навыки разговорного греческого языка и специальной риторско-философской терминологии.
Усердно занимаясь наукой, он вместе с тем отдавался «вавилонско-блудным», как потом сам характеризовал их, развлечениям со всей пылкостью юношеской натуры. Светские, бездумные связи следовали одна за другой и были настолько ярки и многочисленны, что даже спустя годы будоражили его воображение в его сверх-строго аскетическом пустынном житии. Так, в одном из писем он с горечью признает:
«Сколько раз, уже будучи отшельником и находясь в обширной пустыне, сожженной лучами солнца и служащей мрачным жилищем для монахов, я воображал себя среди удовольствий Рима...
Я, который ради страха геенны осудил себя на заточение в сообществе одних лишь зверей и скорпионов, – я часто мысленно был в хороводе девиц.
Бледнело лицо от поста, а мысль кипела страстными желаниями в охлажденном теле, и огонь похоти пылал в человеке, который заранее умер в своей плоти» .
Однако именно в Риме произошло его духовное обращение: вскоре после того, как в 366 году на Римскую кафедру был избран папа Дамас, Иероним принял крещение. Вместе с друзьями он стал посещать катакомбы, где были могилы апостолов и мучеников.
Предстояла новая жизнь. Иероним отбывает в Галлию и останавливается в Трире, возобновляет свои занятия, но в то же время впервые ощущает притягательность монашеской жизни. Приходит решение предаться созерцанию и подвижничеству: «Настало время заняться богоугодными делами».
Иероним пытается вместе с друзьями основать вариант религиозного братства. Изучение Писания стояло у них на первом месте. Но религиозное благолепие быстро кончилось.
«Налетел шквал», как он сам рассказывал, и братство распалось. Упорство Иеронима не было сломлено испытанием: оно его даже не обескуражило. Недолго думая, он отправляется на Восток, «где монастыри процветали в пустынях».

Первое путешествие на Восток

Осыпая хулами своих гонителей, он захватил с собой библиотеку и заметки, накопленные в Риме. Пришлось порвать с семьей, это далось ему нелегко; впоследствии он писал другу: «Разрывы, которые тебя страшат, я в свое время претерпел». Но в решениях своих Иероним был крут.
Намереваясь достичь Иерусалима как своей конечной цели, блаж. Иероним в конце 372 года по морю прибыл в Грецию, где посетил Афины; затем, пройдя Фракию, он прибыл в Константинополь, а оттуда отправился через Понт, Вифинию, Галатию, Каппадокию и Киликию в Сирию, прибыв в Антиохию в конце 373 года. Там его с распростертыми объятиями принял уже возвратившийся туда его друг пресвитер Евагрий.
В 374 году Иероним решил поселиться в «сирийской Фиваиде» – пустыне Халкидской или Халкидонской ; к Востоку от Сирии. В эти годы «углубления в пустыни, и возвращения из них», годы плотских и иных искушений, ; спасителем для него оказался умственный труд. Иероним с головой ушел в занятия, изучал языки ; не только греческий, но и древнееврейский, «язык гортанный и задышливый», взяв в наставники образованного иудея. Такая аскеза, как выяснилось, куда более действенна для прирожденного интеллектуала, нежели отшельническая «праздность».
Иероним выкроил время, чтобы составить жизнеописание, вернее сказать, панегирик отшельнику Павлу Фивейскому. «Его заношенная туника отрадней для меня, чем царственный пурпур». Подобные жития служили душеполезным чтением для тогдашнего христианского народа, охочего, как, впрочем, и сейчас, до всяческих чудес.
Примерно в то же время он составил Хронику, для которой частью перевел, а частью переписал труд историка Евсевия. Книга эта стала основополагающей для всех изысканий в области первых веков христианства. Иероним охотно подмешивал к истории личные воспоминания, а иной раз и сводил личные счеты. В полемике с «оппонентами», и просто с теми, кто перестал быть его единомышленником, Иероним до конца дней был неукротим. Смирения в этом отношении – единодушно отмечают его биографы – он достичь не мог.
Споры об арианстве и отголоски антиохийского раскола встревожили покой пустыни и породили раздоры между монахами. «Покрытые пеплом и мешковиной, мы отлучали епископов», – иронизировал Иероним.
Наконец, потеряв всякое терпение, наш герой расстался с «немытыми, невежественными и бранчливыми монахами», ; пишет один из его биографов, ; «собрал пожитки и вернулся в Антиохию».
Тамошний епископ Павлин рукоположил его. Иероним принял посвящение без особой охоты, лишь при условии, что останется верным монашескому призванию и не будет стеснен в передвижениях. И тут же снова ; в путь.

В Константинополе

В 380 или 381 году Иероним прибыл в Константинополь. Говорят, эта поездка была вызвана тем, он хотел принять участие в готовившемся тогда Втором Вселенском Соборе, но, может, была и просто стремлением Иеронима к дальнейшему интеллектуальному росту.
Так или иначе в Константинополе он близко познакомился с находившимся там Григорием Богословом, архиепископом Константинопольским, под руководством которого Иероним изучил экзегетический метод и труды Оригена.
[Ориген Адамант (др.-греч., лат. Origenes Adamantius; ок. 185, Александрия ; ок. 254, Тир) ; греческий христианский теолог, философ, ученый. Основатель библейской филологии.
Автор терминов «Богочеловек» и «ипостась».
Учение Оригена, явившее собой первое системное изложение идей христианства в философском контексте, оказало значимое воздействие на творчество последующих мыслителей: Евсевия Памфила, Григория Богослова, Григория Нисского, Василия Великого и других.
«Среди всех отцов и учителей Церкви первых трех веков Ориген выделяется своею величавою, благородною индивидуальностью.
Непреодолимый в своем христианском рвении, не имея себе равных по учености, он всю свою долгую жизнь посвятил изучению Священного Писания.
Он глубоко верил, что Библия содержит в себе неисчерпаемые сокровища мудрости, дает непогрешимый ответ на вечные запросы и влечения человеческого духа. Самые заблуждения Оригена в истолковании Священного Писания, повлекшие за собою погрешности догматического свойства, были заблуждениями именно великого человека» .
Главный труд Оригена - «Гекзаплы», первый в истории образец научной библейской критики. «Гекзаплы» представляли собой шесть (отсюда название) синхронизированных изводов Ветхого Завета, с целью установления критически выверенного текста Писания. Текст этого (колоссального по объему) труда дошел до наших дней лишь во фрагментах.

Иероним был знаком с «Гекзаплами» и использовал этот труд в своей работе: «Все церкви, – писал блаженный Иероним, – как греческие, так и латинские, сирские и египетские, читали это издание…» ].
Ориген совершенно покорил Иеронима своей ученостью, он называл его «новоявленным со времен апостольских Учителем Церкви». В пылу приязни Иероним перевел двадцать восемь его проповедей о книгах Иеремии и Иезекииля. Впоследствии он столь же пылко отрекался от него.
Позже Иероним познакомился и с прибывшими в Константинополь друзьями Григория Богослова – Григорием Нисским и Амфилохием Иконийским, которые читали ему и Григорию Богослову свои анти-арианские сочинения.
Предполагают, что Иероним принимал участие во Втором Вселенском Соборе, созванном в Константинополе Императором Феодосием I и проходившем в мае-июне 381 года сначала под председательством Мелетия Антиохийского, а затем – Григория Богослова.
Следует отметить, что Собор изначально не задумывался императором как Вселенский, поэтому на него не были приглашены епископы Запада, и в частности, папа Римский Дамас.
Собор осудил арианство, признал епископа Константинополя вторым по достоинству после епископа Рима и запретил епископам одной церкви вмешиваться в дела другой христианской церкви. С первым решением Дамас был согласен, а против второго и третьего протестовал. Его позицию проигнорировали.

Главным достижением Собора в наши дни можно считать утверждение им ныне принятого Символа Веры, явившегося дальнейшим развитием Никейского, и носящего имя Никео-Цареградского.

В Риме. Первое поручение

В 382 году Иероним прибыл в Рим из Константинополя. Он захватил с собою свою библиотеку и рукописи. Здесь он вскоре стал близким помощником и секретарем папы Дамаса. Иероним стал участником нового Собора в Риме, созванного папой с разрешения императора для «уравновешивания» Константинопольского Собора.

Дамас, сам эрудит и поэт, ценил его, прислушивался к его советам, а затем взял себе в секретари. Вскоре он поручил Иерониму ответственное задание ; в целях уточнения и устранения разночтений привести в порядок текст Евангелия, различающийся в зависимости от усердия и грамотности переписчиков в различных списках Vetus Latina.
Это предполагало большую работу – как писал Иероним, версий оказалось почти столько же, сколько рукописей – но он завершил ее быстро, за год. По его словам, он перевел и другие книги Нового Завета, хотя на это счет есть разные мнения. Но то, что Иероним был трудоголиком, – сомнению не подлежит.
Заранее понятно, что результат работы Иеронима не мог в окончательном варианте шибко отличаться от соответствующего текста на греческом языке. Речь могла идти лишь об исправлении добросовестных ошибок при переводе с греческого оригинала, или небрежности при переписывании уже латинских текстов Писания.

«Перевод с еврейского отдалит латинские церкви от греческих»

Успешное выполнение первого задания, повлекло, как часто бывает при хорошей работе, следующее более трудное поручение.
Требовалось проделать такой же труд уже с текстами Завета Ветхого.
Наиболее очевидно, казалось, что Иероним для выполнения папского указания обратится к достаточно хорошо сохранившимся и авторитетным корпусам Септуагинты.
Тем более, что освященный временем и наличием цитат именно из Септуагинты в Евангелиях – порядка 90%, если не больше, текст Септуагинты считался богодухновенным.
Причем не только большинством эллинских отцов, но и такими авторитетными современниками самого Иеронима, как, скажем, Аврелий Августин .

При этом Августин вполне признавал необходимость стандартизации существующих текстов Itala и Vetus Latina, о чем и писал Иерониму:
«А потому ты принес бы большую пользу, если бы передал то греческое писание, созданное Семьюдесятью, достоверно на латынь, поскольку оно настолько различно в разных кодексах, что едва ли возможно терпеть».
Чрезмерный буквализм при этом не нужен ; ежели и останется небольшой «плюрализм» в текстах, то это смущать переводчика не должно. Разночтение, ; считал Августин, ; в данном случае, способствовало бы более глубокому проникновению в смысл божественного слова: «Такое дело к тому же больше способствует пониманию, нежели препятствует, если только читающие не будут небрежны».
Для того, чтобы яснее понять смысл текста, его следовало сличить с оригинальным текстом Писания, которым для христианских богословов III-V вв., в том числе и для Августина, была Септуагинта: «Если необходимо исправить латинские [переводы], следует обратиться к греческим, среди которых авторитет Семидесяти толковников, если говорить о Ветхом Завете, превосходит [остальных].
О них все наиболее сведущие Церкви говорят, что они [тексты Септуагинты] были переведены в столь великом присутствии Святого Духа, что у столь многих людей были как бы одни уста».
И даже если Септуагинта отличалась от Танаха, то предпочтительным оставался греческий вариант, поскольку именно в таком виде он был воспринят апостолами и евангелистами. Более того, зная о расхождениях между Септуагинтой и той древнееврейской версией Писания, которая признавалась подлинной в синагоге III-V веков, почти все христианские богословы этого времени объясняли эти расхождения намеренной фальсификацией со стороны евреев . [Так, св. мученик Иустин Философ, живший во II веке после Р.Х. в своей полемике с Трифоном иудеем говорит, что еврейский текст Ветхого Завета урезан и искажен по сравнению с текстом Септуагинты] .
И, как мы уже знаем, они были 100% правы в своей интуиции.
Августин считает, что для блага и единства Церкви просто необходимо переводить Писания исключительно с греческого языка, то есть с Септуагинты. На это есть веские причины.
Первая и главная из них такова:
Если перевод Иеронима будет широко читаться во многих церквах, то это отдалит латинские церкви от греческих (!), и противоречие между двумя переводами сразу же будет очевидным, как только будет издан текст на греческом языке, который широко употребляется .
«Отдалит латинские церкви от греческих»!
В гениальности и предвидении Августину не откажешь.
Все и произошло, ; по предсказанному.

На Восток – за «hebraica veritas»
 
Но к искреннему изумлению друзей и знакомых, сказав нечто вроде: «Легких путей не ищем», будущий блаженный, отринув богодухновенность Септуагинты, ; перевод, мол, не оригинал, ; отправился за таким оригиналом в Палестину, а именно в Вифлеем.
В поисках, по его словам, «hebraica veritas» ; «еврейской истины». Греческая его-де не то разочаровала, не то не удовлетворила.
[Отъезду Иеронима на Восток способствовала и обстановка в Риме, сложившаяся после смерти 11 декабря 384 года его покровителя папы Дамаса. Ниже еще скажем об этом].
Для облегчения понимания читателям возможных причин, заставивших ученого уроженца Далмации искать почти всю оставшуюся жизнь «еврейскую истину» в Палестине, обрисуем в нескольких характерных чертах духовную, или, говоря шире, – «морально политическую» обстановку в Римской Империи, сложившуюся там после Миланского эдикта Константина Великого и Первого Вселенского Собора в Никее 325 года – то есть в последних трех четвертях четвертого века от Р.Х. и, главное, ближе к его закату.
Черты эти были весьма противоречивыми. И при этом были иными для Востока и Запада.

Римская Империя на закате IV века

Золотой век патристики

С одной стороны, Христианство стало едва ли не официальной религией Римской Ойкумены, приняв в свои объятия миллионы новых обращенных. Этот век, с прибавкой первой половины пятого века, часто именуется Золотым веком святоотеческой письменности .
Верующее сознание развивалось и крепло в богословских спорах. Апостольское Предание Веры отныне могло свободно раскрываться и осознаваться как благодатная премудрость, высшее любомудрие – оно же философия, разум истины и истина разума.
Именно в этот век вырабатывался новый строй понятий, возникали и разрешались острые догматические споры. Вырабатывался строй понятий христианского мировоззрения, мироощущения и умосозерцания и на текущий и на грядущие века. Во многом интуитивное Богопознание следовало облечь в отчетливые словесные формулы, доступные каждому искателю Божественной Истины.
Понятно, что в поисках истины возникали и преодолевались Божией помощью ереси. Ереси на почве тринитарной – о понимании Бога Троицы, и христологической – о сочетании божественной и человеческой природы во Христе.
Троичность Единого плохо вмещалась во многие даже неглупые головы. Из крупных ересей укажем хотя бы на ересь монархиан (антитринитариев) и на арианство.
Для разума монархиан неприемлем был Единый Бог в трех лицах. Божественные Лица они признавали либо различными силами, под которыми Божество проявляется в мире, либо различными формами откровения Божества.
Силовики именовались динамистами – известнейший динамист Павел Самосатский – антиохийский епископ.

Формалисты же звались модалистами. Авторитетом среди них считался Савелий – пресвитер из Птолемаиды. Любопытно, что модалисты страдания Сына Божия на Кресте приписывали Богу Отцу, а потому их называли также патрипассианами.
Для Ария же и его последователей Сын Божий – вообще наименование условное. Отцу Он не единосущен, и как все остальные просто «тварь» ; получающий, как и все твари, бытие от Отца и по воле Отца. Хотя Сын и особая тварь – Творец и создатель видимого тварного мира, но от Отца безусловно отличен и Ему не со-вечен. И если называется Сыном, то не по существу, а по усыновлению.
Сын вообще «из не сущих» ; «;; ;;; ;;;;;» – на греческом. Божественная же слава сообщается Сыну по благодати – извне от Отца. Впрочем, по предв;дению Отцом будущего, сообщается слава Сыну – сразу и наперед .
Тогда Римская Империя буквально сотрясалась спорами с арианами и другими еретиками, и дискуссии о Боге, Лицах Троицы и Их взаимоотношениях, о соотношении двух природ в Христе были столь распространены и повсеместны, что буквально выплеснулись на улицы и площади городов.

Православные всех классов общества и состояний, всех степеней образования пустились в рассуждения и споры о догматах. Об этом с иронией и не без удивления писал святитель Григорий Нисский:
«Одни, вчера или позавчера оторвавшись от черной работы, вдруг стали профессорами богословия. Другие, кажется, прислуги, не раз битые, сбежавшие от рабьей службы, с важностью философствуют о Непостижимом.
Все полно этого рода людьми: улицы, рынки, площади, перекрестки. Это ; торговцы платьем, денежные менялы, продавцы съестных припасов.
Ты спросишь их об оболах ; копейках, а они философствуют о Рожденном и Нерожденном.
Хочешь узнать цену на хлеб, отвечают: "Отец больше Сына"».
Интересное все же было время! Доступность «сотворенного» Бога-Сына пониманию среднего христианина бывшей языческой Империи – очевидна. С «рожденным и не сотворенным» ; сложнее. Отсюда и популярность проповеди Ария.
Но ведь волновало же всех! Больше, чем житейские, столь важные, конечно, проблемы.

[То ли дело ныне, прогресс все же налицо! Никакого арианства! Вообще – ничего!
Сейчас не только «на улицах, рынках, площадях, перекрестках», но и не на всех университетских, не говоря уж об институтских, кафедрах бывшего Третьего Рима, вообще смогут хотя бы понять, о чем отчаянно спорили «торговцы платьем, денежные менялы, продавцы съестных припасов» в Константинополе времен Григория Нисского и Иоанна Златоуста.
Какие там Непостижимые, Рожденные и Нерожденные...
Вот об «оболах», ; в соотношении рубля, доллара и евро, ; поговорят охотно и с не меньшем воодушевлением, чем константинопольцы IV века о соотношении между лицами Святой Троицы. Так что Святитель Григорий может быть спокоен].
Но в то время арианство стало главным врагом Православия. Именно в победе над ним воссияли имена Святителя Афанасия Александрийского и Великих отцов – каппадокийцев : Василия Великого, его ближайшего друга Григория Богослова и брата самого Василия Григория Нисского. А также еще одного друга Василия Великого – Иоанна Златоуста.
Эти Отцы Церкви во второй половине IV века после Рождества Христова, опираясь на опыт античной философии, в строго православном духе доработали Никейский догмат о Святой Троице и утвердили его на II Вселенском Соборе 381 года. Новый догмат известен под именем Никео-Цареградского. Читателю будет не лишне самому сравнить эти догматы.
Интересующиеся патристикой легко добавят к названным еще несколько, но не слишком много имен светочей православия, прозрения и творения которых до сих пор составляют фундамент и само здание православного миросозерцания.

Золотые перья были в руках у немногих

Золотой век патристики! Все это так. Но все в мире, увы, неоднозначно. Диалектически, как сказал бы один из «крайних» к нам великих православных мыслителей Алексей Федорович Лосев. И оборотной стороной христианских взлетов четвертого века и последующих за ним, было резкое падение среднего уровня христианской духовности. Особенно в его руководящей – генеральско-епископской составляющей.
Золотые перья были в руках у немногих. И эти немногие вовсе не стремились занять руководящие должности в земном аппарате Церкви. Зато на эти должности активно устремились «товарищи-братья», которым, ; в любой другой организации кроме Церкви, ; не то что генеральских, но и лейтенантских погон, или сержантских лычек не светило.
То, что такое неизбежно должно было произойти после объявления Константином Великим христианства разрешенной, а под личным покровительством Императора, как бы и не ведущей религии гигантской Империи, интуитивно ясно без всяких документов и исторических свидетельств.
В сравнительно узкий круг верных, прошедших испытания массированных гонений Диоклетиана, Галерия и Максимиана, сразу влились тысячи и миллионы, почувствовавших верхним чутьем, что христианином ныне быть безопасно, а, глядишь, и полезно.
По всей Империи возникла масса новых епархий, приходов и общин, а на руководство этими епархиями, приходами и общинами категорически не хватало кадров. Да и на старых кафедрах дефицит таких кадров возник.
Опять же, интуитивно ясно, что воины передовой линии за правду Христову менять свои золотые перья на епископские жезлы отнюдь не рвались. ; Если проследить возвышение их к епископским и даже патриаршим кафедрам, то без очков видно, происходило таковой возвышение едва ли не из-под палки, что, скажем, Григория Богослова, что Иоанна Златоуста.
Причем, ; обратите внимание, ; подавляющее большинство коллег-епископов, вовсе не обладающих талантами и дарами названных св. отцов, епископство тех и тем паче патриаршество, да еще если – не дай Бог – в стольном граде Константинополе, безумно раздражало.
Раздражение прямо сказывалось на судьбах золотых перьев и золотых уст.

Судьбы Григория Богослова и Иоанна Златоуста

Так, архиепископа Константинопольского Григория Богослова коллеги по-быстрому затравили во время Второго Вселенского Собора 381-382 годов, заставив добровольно подать в отставку и уйти с Собора [«ради мира в Церкви», как сообщает Православная Энциклопедия], чем, впрочем, и ограничились.
А вот на несговорчивого архиепископа и патриарха Константинополя Иоанна Златоуста, почти силой туда поставленного из Антиохии, – собрали летом 403 года целый «Собор» то ли «под Дубом», то ли «при Дубе» ; дубы одно к дубам ; под эгидой ненавистника Златоуста «православного паписта» Александрийского патриарха Феофила, «злого гения своего века», где десятки епископов дружно приговорили Иоанна к лишению кафедры и изгнанию официально, а неофициально, но очень настойчиво рекомендовали императору Аркадию заменить ссылку на казнь. И забот меньше… 
Поскольку церковная канцелярия, а значит, и официальная церковная история всегда в руках средних, но трудолюбивых, то свои действия «преосвященные» в дальнейшем еще и на императора Аркадия, равно как и на его жену, свалить сумели, ; можете сами хоть в инет заглянуть.
Просто калька с аналогичной ситуацией с митрополитом Филиппом и Государем Иоанном Васильевичем. И там и там собственные шашни царями прикрыли.
Нехорошо как-то, отцы, не по-христиански…

Григорий Богослов о себе самом и о современных ему епископах

Если читатель думает, что автор преувеличивает и сгущает краски, то позволю привести строки из поэмы святителя Григория Богослова в простоте названной «О себе самом и о епископах» . Это произведение сочинено Святителем Григорием сразу по оставлении им кафедры после II Вселенского Собора, и отражает самые первые и яркие впечатления от случившегося. И не личная обида, нет, побудила Богослова излить свою горечь.

Его переход на Константинопольскую кафедру состоялся исключительно по настоянию Святителя Василия Великого и отнюдь не был вызван уже тогда начатой ; по сути, антиканонической ; практикой перемещения с кафедры на кафедру как знак карьерного роста ; настоящий бич церковной жизни, как епископской, так и приходской. Святитель Григорий серьезно относился к своим обязанностям, считал себя ответственным за судьбу паствы. Знакомство со столичной жизнью Нового Рима, постоянные интриги, возможность лицезреть воочию и «изнутри» епископат, собравшийся на Собор, ; переполнили чашу терпения святителя. Свои впечатления он и изложил поэтически.

Одного остерегайся ; дурных епископов

Ты можешь довериться льву, леопард может стать ручным
и даже змея, возможно, побежит от тебя, хотя ты и боишься ее;
но одного остерегайся ; дурных епископов,
не смущаясь при этом достоинством их престола!
Ведь всем доступно высокое положение, но не всем благодать.
Проникнув взором сквозь овечью шкуру, разгляди за ней волка.
Убеждай меня не словами, но делами.
Ненавижу учения, противником которых является сама жизнь.
Хваля окраску гроба, я испытываю отвращение
к зловонию разложившихся членов внутри него ...
Меня позвали, и я сплотил народ, который находился среди волков;
я напоил словом жаждавшую паству,
посеял веру, укорененную в Боге,
распространил свет Троицы на тех, кто раньше находился во тьме.
Я уподобился закваске в молоке и лекарству
благодаря силе убеждения…
Но добропорядочные и благовоспитанные мои сопастыри,
лопаясь от зависти ; …
неотесанность не переносит культуры, ;
взяли себе в союзники мою телесную немощь, являющуюся спутником трудов моих,
которую надлежит почтить всякому,
кто хотя бы немного поработал для Бога;
они, кроме того, ссылались на то, что я не стремлюсь к власти столь великого престола,
в то время как окружающий мир разрывался в борьбе.
Итак, по наущению демона выдвинув это обвинение,
возлюбленные охотно выслали меня оттуда,
выбросив, как выбрасывают какой-нибудь лишний груз из отягощенного корабля.
Ведь в глазах дурных я был грузом, поскольку имел разумные мысли.
Затем они возденут руки, как если бы были чисты,
и предложат Богу «от сердца» очистительные дары,
освятят также народ таинственными словами…
Из них одни, являясь потомками сборщиков податей,
ни о чем другом не думают кроме незаконных приписок;
другие явились из меняльной лавки, после денежного обмена,
третьи ; от сохи, опаленные солнцем,
четвертые ; от своей каждодневной кирки и мотыги,
иные же пришли, оставив флот или войско,
еще дыша корабельным трюмом или с клеймами на теле,
Они вообразили себя кормчими и предводителями народа
и не хотят уступить даже в малом.
В то время как другие еще кузнечную копоть
не смыли полностью с тела,
достойные подвергнуться бичеванию или быть сосланными на мельницу.
Если перед тем как принести дань своим господам, им удается
сделать небольшой перерыв в работе,
то они тотчас же зазнаются и обольщают некоторых из народа
либо убеждением, либо принуждением.
Они стремятся вверх, как скарабеи к небу,
катя шар, только сделанный уже не из навоза,
и не опуская голову к земле как раньше:
они думают, что имеют власть над небом,
хотя болтают всякий вздор и даже не могут сосчитать,
сколько у них рук или ног…
Не возлюби сладкоречия Платона!
Отбрось красоту [тех мудрецов, от] учения которых ты должен отвращаться!
Философствуй в простоте слова!
Ты нам приятен, хотя ты говоришь просто.
Учи нас, если хочешь, но учи.
Кто для меня Троица? Как соединяется Бог
и как, напротив, разделяется, в то время
как едина Его святость, природа, Единица и Троица?
Какова природа ангелов?
какова природа двоякого мира и истинного предведения
(даже если многое не покажется правильным большинству людей)?
Каковы причины души и тела,
Законов [Заветов Ветхого и Нового] ; Первого и Второго?
Что есть воплощение Того,
Кто значительно превосходит умопостигаемые сущности?
что есть смешение неравных природ для единой славы?
[Что есть] смерть [Христова] для Воскресения и тем самым для Неба?
Каково воскресение [мертвых] и каков Суд?
Какая жизнь ожидает праведников и какая грешников?
Почему все течет, скажи мне, и где останавливается?
Если тебе что-нибудь из этого открыто Духом ;
все ли, половина ли, та ли часть,
которую позволяет [тебе знать] чистота твоего разума —
не лишай меня этого!

Но если ты совершенно слеп,
почему ты указываешь путь, когда сам лишен зрения?
О мрак тех, которые имеют своим учителем незрячего,
чтобы упасть вместе с ним в яму неведения…

Эти ; таковы (и они суть меньшее зло:
потому что, хотя неведение есть зло, но это меньшее зло).
Но что сказать, если вспомнить о плохих,
так как есть, есть некоторые еще более дурные.
Злополучные, презренные игральные кости жизни;
двусмысленные в делах веры;
почитающие законы временной выгоды,
а не законы божественные…

В то время как уже почти вся вселенная
получила от Бога столь великое спасение,
сколь недостойных предстоятелей мы имеем [в Церкви]!
Я буду кричать о правде, хотя она крайне неприятна.
Думаю, что играется некая прекрасная театральная сцена:
сейчас [мы видим] маски, а потом [на Страшном Суде] [увидим истинные] лица.
Мне стыдно сказать, как обстоят дела, но я все же скажу.
Хотя мы поставлены быть учителями блага,
мы являемся мастерской всех зол …

Вот таковы они.
Может быть, они и сделались бы лучше,
но им мешают престолы,
ибо власть делает безумца еще хуже.
Воздержный же, претерпевая бесчестье, стоит
с опущенной головой, устремляясь к одному только Богу,
довольствуясь уделом ученика, хотя его учеником недостоин
быть его нынешний учитель …
Настолько среди нас силен завистник
Так он хитроумно измышляет лукавства, которые бьют точно в цель,
когда хочет поразить какой-либо народ или город…

Итак, продолжайте держать в своих руках престолы и власть,
если это кажется вам высшей наградой:
веселитесь, бесчинствуйте,
бросайте жребий о патриаршестве ; пусть великий мир уступает вам;
меняйте кафедру за кафедрой;
одних бросайте вниз, других ; возвышайте: все это вы любите.
Ступайте своей дорогой!

Я же обращусь мыслями к Богу,
для Которого я живу, дышу,
и только на Него обращаю взгляд...

Как видим, святой отец, один из трех получивших за двухтысячелетнюю историю Церкви имя Богослова, очень конкретно высказался о коллегах.
А Иоанн Златоуст, может, уже с некоторым запозданием, ; в письме из ссылки ; констатировал, что единственно чего боится в жизни, ; это епископов.

У него были, прямо скажем, основания для того.
Так что не все было просто в те годы на Востоке Римской Империи. Свои проблемы, хотя и в ином ключе, были и на Западе. Но об этом – отдельный рассказ.

СЕПТУАГИНТА и ВУЛЬГАТА - 4
Истоки тысячелетней ненависти коллективного Запада к России

«Времена держатся на закрепках литургических». Империи ; так же

Еще раз к истокам
Да увековечит Бог царство турок во веки веков!
Как возникло различное понимание времени у Востока и Запада Римской Империи
Чем дальше в лес…
О вечном настоящем Царствия Божия
Крестообразность времени в православной картине мира
Время может выйти из пазов своих
О мире умопостигаемом и чувственном,
о вечности эонической и времени историческом ; и их взаимосвязи
«» ; или ; «non erit finis»?
«Если вам угодно будет прочитать…»
Влияние различного восприятия времени на судьбы империй
К чему приводят нежданные связи
Выпадение империй из «закрепок литургических» ; из тех, где «не будет конца»
Мистическое отъятие катехона…
Лучшее – враг хорошего! [К очередной годовщине Февраля]
К чему ведут недоговоренности в делах веры
«Не будет» ; не ересь. Но сознание наше, увы, – текстоцентрично
Текстоцентричность сознания и информационные войны
Западная и Восточная Римские Империи на рубеже IV и V века
«Метафизика времени» или «материальные факторы»?
Восточная Империя была много уязвимей. Но почему-то устояла
Вера, культура и верность ; залог успешной стратегии Православной Империи
Мы ; русские; мы эти вещи сразу должны понимать
Переходя к «материальным факторам» будем помнить…
Предупреждение православным


СЕПТУАГИНТА и ВУЛЬГАТА – 4
Истоки тысячелетней ненависти коллективного Запада к России

«Времена держатся на закрепках литургических»
Империи ; так же

Еще раз к истокам

Генеральной линией-темой нашего историко-историософского расследования является обнаружение-выявление корней-истоков тысячелетней ненависти коллективного Запада к России ; Третьему Риму, третьему воплощению Священной Римской Империи, как хранителя вселенского православия. При этом следует отчетливо понимать, что в главном нашем историческом делании, главной нашей исторической судьбе, генетически мы являемся наследниками духа и дела Православной Ромейской Империи, именуемой также Восточной Римской Империей, Священной Римской Империей, или весьма условно, хотя и распространенно – Империей Византийской.
И одним из этих наследий и является, в частности «унаследованная» нами ненависть тогда еще христианского Запада к Ромейской Империи, столь ясно и явно проявившаяся при взятии, разграблении и разрушении крестоносными варварами Цареграда-Константинополя в 1204 году.

По сравнению с этим «действом» то же взятие и разграбление Первого Рима готами Алариха в 410 году выглядит шалостью группы дошкольников в сравнении с действиями организованной бандгруппы.
Аларих, во всяком случае запретил грабить церкви Рима, сказав: «Я воюю с римлянами, а не с апостолами». Но жителей Рима он также запретил убивать, и вообще через два дня приказал своим войскам очистить Вечный город. Даже христианские историки признают, что Аларих нанес Риму скорее моральную, чем материальную травму.
Не то было в 1204 году: когда после длительного и упорного сопротивления защитников Константинополя десятки тысяч солдат-католиков и тысячи «крестоносящих» рыцарей ворвались в город, то пощады не было никому. Царьград был предан огню и мечу, десятки тысяч жителей были вырезаны, великие христианские святыни были разрушены, древние библиотеке сожжены.
По христианской, античной и мировой культуре был нанесен удар чудовищной силы.
Второй Рим был превращен в пепелище. Разрушенный гигантским пожаром Константинополь не был восстановлен в былой красе вплоть до своего окончательного падения в 1453 году. Внутри города появились обширные пустыри, а население сократилось на три четверти.
Мамона радостно плясала на площадях духовной столицы мира, предчувствуя свое нынешнее всемирное торжество.
Похоже, что в сознании и крестоносцев, и римских первосвященников, которые де факто благословляли этот поход и грабеж, Римский Восток был уже не христианским. Не удивительно, что на захваченных ими землях Восточной Империи, в городах, где существовали епископские кафедры, латыны ставили свою, параллельную иерархию.
Со святынями Востока можно было делать отныне все что угодно: уничтожать его иконы, жечь книги, попирать «восточный крест-распятие», а самое ценное – увозить на Запад. Тоннами.
[Думаю, что теперь значительно легче понять горячее желание Александра Невского ознакомить «западных партнеров» с фауной и флорой на дне Чудского озера, ; с Византией на Руси связи были налажены].

Да увековечит Бог царство турок во веки веков!

И с годами тенденция только укреплялась. Не удивительно, что диакон Павел Алеппский, живописуя четыре с лишним века спустя свой путь в Москву через земли, занимаемые сегодня так называемой Украиной, а тогда бывшие уделом казаков Богдана Хмельницкого, стремившихся всеми правдами и неправдами под руку Белого Царя Московского, и отмечая массовую грамотность православных людей, пишет далее:
«Число грамотных особенно увеличилось со времени появления Хмеля [Хмельницкого] (дай Бог ему долго жить!), который освободил эти страны и избавил эти миллионы безчисленных православных от ига врагов веры, проклятых ляхов.
А почему я называю их проклятыми?
Потому, что они выказали себя гнуснее в злее, чем лживые идолопоклонники, мучая своих христиан, думая этим уничтожить самое имя православных.
Да увековечит Бог царство турок во веки веков! ибо они берут харач  и не входят ни в какие счеты по делам веры, будет ли она христианская или нусерийская , еврейская или самарянская.
Но эти проклятые [ляхи] не довольствовались харачем и десятиной с братьев Христа, которых они держали в рабстве, а отдавали их во власть врагов Христа, жестоких евреев, как мы впоследствии об этом расскажем по достоверным данным.
Они [ляхи] не только препятствовали им [православным] строить храмы и удаляли священников, знающих тайны веры, но даже совершали насилия над их благочестивыми и непорочными женами и дочерьми.
Бог, видя их надменность, коварство и жестокость к их братьям христианам, послал на них своего верного служителя и раба Хмеля, который отмстил им, нанес решительный ударь их кичливой гордости и их несчастием порадовал врагов их, подверг их унижению и презрению, как мы впоследствии расскажем обо всем, их касающемся» .
Так что примерно ясно, кто является фигурантом известной русской поговорки: «… хуже татарина». Добавим, … и турка.

Как возникло различное понимание времени у Востока и Запада Римской Империи

Чем дальше в лес…

Но, возвращаясь к 1204 году, вновь и вновь задаешься вопросом: откуда все же возникли эти ненависть и неприязнь Запада к еще вчера, казалось бы, единоверному Востоку? Где же истоки антагонизма коллективного и якобы христианского Запада к христианскому Востоку бывшего единого Римского мира?
В предыдущих частях нашего расследования было высказана и обоснована в первом приближении гипотеза, что антагонизм этот был во многом вложен «неосязательным» образом в сознание Запада текстом переведенной блаж. Иеронимом с «софримо-масоретской» Торы Ветхозаветной части Священного Писания. Текстом, оформленным впоследствии в католическую каноническую Библию Вульгату.
Это действительно так, и к дальнейшему обоснованию этой гипотезы мы вернемся чуть ниже. Но права, видно, «фронтовая» поговорка, что «чем дальше в лес – тем толще партизаны». Углубившись немного в исторические обстоятельства, сопровождавшие жизнь и труды блаж. Иеронима, стало очевидным, что расхождение в мироощущении и миросозерцании римских Востока и Запада началось еще до того, когда свою ощутимую лепту в это расхождение внесла Вульгата Иеронима.
Поиски «начальной точки отсчета» вновь возвращают нас в IV век, во времена Первого и Второго Вселенских соборов, на которых был принят и закреплен Никейский и расширивший его в части учения о Святом Духе Никео-Цареградский Символ Веры.
Символ, призванный объединить всех православных христиан в вере, надежде и любви.
При внимательном же взгляде «внезапно» выясняется, что, как это ни покажется парадоксальным, именно Символ веры, а вернее немного разное прочтение и восприятие его в греческом и латинском прочтении (задолго до того, как перевод блаж. Иеронима «софримо-масоретского» Танаха лег в основу Ветхозаветной части латинской «Вульгаты») внес в общественно-церковное сознание западной и восточной, а точнее – латино- и греко-говорящей, читающей и мыслящей части Римской Империи различное понимание и ощущение времени.
Во всяком случае – литургического времени.
И это различное понимание и ощущение времени и стало тем поворотным пунктом, где разошлись пути Римского Запада и Востока.
Речь идет о Седьмом члене Символа, в котором говорится о Царстве Христовом.

О вечном настоящем Царствия Божия

Дело в том, что по-гречески Седьмой член Символа веры пишется и звучит так:

[Кэ; па;лин эрхо;мэнон мэта; до;ксис кри;нэ зо;ндас кэ; нэкру;с, у; ти;с ;асили;ас ук э;стэ тэ;лёс].
[И па;ки гряду;щаго со славою суди;ти живым и мертвым, Его; же Царствию нет и не будет конца].

Буквальный перевод  – «нет и не будет конца» [буквально – цели движения].
Прочтение «нет и не будет конца» было принято отцами соборов в противовес маркеллианству  и хилиастическим ересям, чаявшим тысячелетнего царства Христова на земле.
Святые отцы разъясняли, что «формула» «» указывает на вневременное, вечное состояние Царства Божия.
Поэтому для греко-язычного сознания «» означает не просто «не будет» когда-то в будущем, но несет в себе тот смысл, что у вечно существующего Царства Христова никогда не появится завершения, потому что какие-либо границы, в том числе временные, у Его Царствия вообще отсутствуют.
С таким прочтением Символа веры греческая литургия, вместо линейного времени Ветхого Завета ; от грехопадения Адама ; до Воплощения Сына Божия, Его земной миссии, Крестной смерти, Воскресения и Вознесения, ; «зафиксировала» вечное настоящее Царствия Божия, нисшедшее огненными языками Святого Духа на апостолов в день Святой Пятидесятницы.
Тем самым, по выражению недавно ушедшего от нас православного мыслителя Владимира Карпеца, «был заперт в клетку пожирающий своих детей Сатурн-Хронос».
Современный греческий богослов, епископ Элладской православной церкви, митрополит Навпактский и Свято-Власиевский Иерофей (Влахос) в своей весьма жизнеутверждающей книге «Жизнь после смерти» в разделе «Время в православном восприятии» говорит нам, что:
«В период, предшествующий вочеловечению Христову, время было линейным, если можно так выразиться, потому что иудеи ожидали Мессию, Который освободил бы их от греха и рабства.
Но в церковный период, когда Христос уже пришел, вочеловечился и дал каждому человеку возможность воспринять Царство Божие, время уже не линейное, а крестообразное.
Мы уже не стремимся к обретению Царства Божия [исключительно] в будущем, но Сам Христос и Его Царство придвигается к нам, то есть приходит к нам и встречает нас в каждую секунду.
[Иными словами, мы, православные, можем войти в Царство Божие в любую секунду в момент смерти (или обожения, как преп. Симеон Новый Богослов и преп. Серафим с Мотовиловым – в Духе Святе), но знаем, что оно придет и в будущем – в «эсхатосе» ; в «конце времен», или в «последние времена», хотя и не на этой земле. В этом как раз проявляется крестообразность времени].
Таким образом, жить последним временем человек может в любую секунду.
Если же помыслить о том, что Своим вочеловечением Христос вернул Адама в Рай и поднял его на ту высоту, которой бы последний достиг, если бы не согрешил, то можно понять, что и прошедшие времена, и последние времена переживаются в настоящее время.
[Последнее можно понимать так, что прошедшие ; прежние времена ; всегда с нами, причем в двойном смысле: как с изначально грешными детьми согрешившего Адама, так и как с микро- и макрокосмами, включающими в себя все прошлые времена, равно как и всю вселенную. Вселенная, строго говоря, с самой научной точки зрения и существует (оставив на секунду в стороне ее Творца) только в коллективном разуме человека-наблюдателя.
Что же касается последних времен – апостол Иоанн сказал: Дети! Последнее время (1 Ио 2:18). Значит оно всегда с нами.
У того же митрополита Иерофея в том же разделе есть «наблюдение», что «в Новом Завете Царство Божие – это не только эсхатологическое ожидание, но и наступающая действительность». И поясняет нам, что святитель Григорий Палама, анализируя связь эсхатологического ожидания с наступающей действительностью, говорит, что из Священного Писания видно, что опыт Царства Божия бывает трех родов.
Первого рода: Царство Божие ; говорит Иоанн Креститель ; приблизилось, и потому необходимо покаяние, как проповедовали и сам святой Иоанн, и Господь наш Иисус Христос.
Второго рода: Царство Божие пришло, оно даже внутри вас (Лк. 17, 21).
Опыт третьего рода: Царство Божие придет во всей своей полноте и славе (в конце времен).
Но раз Царство Божие «приблизилось», «пришло», и «придет в конце времен в неведомый для нас час», то понятно почему согласно слову апостола Иоанна, каждый момент времени и является для нас последним временем].
Время, таким образом, становится так называемым “литургическим временем”.
Время окружено вечностью» .
Как видим, просвещенный митрополит вполне подтверждает высказанную выше интуицию, что наш личный апокалипсис всегда с нами. Несомненно, такому восприятию литургического времени и способствовала богословская глубина «формулы» «».
Недаром отец Павел Флоренский сказал, и с почти математической ясностью обосновал, что: «Все времена держатся на закрепках литургических, и, когда религиозные устои распадаются, ; “время выходит из пазов своих”, по слову Шекспира» .

[Крестообразность времени в православной картине мира

Поскольку идея крестообразности времени даже в православной картине мира, мягко говоря, «не на слуху», позволю немного подробнее пояснить ее для любознательных. Наиболее наглядно, на мой взгляд, «модель» крестообразности времени выразил наш выдающийся славист и византинист доктор филологических наук Гелиан (Георгий) Михайлович Прохоров (1936-2017):
«…Настоящее – это то, что еще не прошло, но не то, что еще не пришло.
Значит, оно между прошлым и будущим, они – как бы по сторонам от него.
Если же провести мысленный взор сверху вниз, то окажется, что настоящее – это то, что не вечно, ибо пройдет, но и не моментально, ибо длится.
Получается, что НАСТОЯЩЕЕ – это центр креста, верх которого – ВЕЧНОСТЬ, низ – МИГ, МГНОВЕНИЕ или МОМЕНТ ; противоположность ВЕЧНОСТИ;
одна из его сторон, левая – ПРОШЛОЕ, а другая, правая – БУДУЩЕЕ.
Время КРЕСТООБРАЗНО». При этом действительно ; вполне наглядно.
Но стало таким время с момента Боговоплощения. Боговоплощение – в трактовке Прохорова ; вхождение вечности в «историческое» линейное время. Действительно, Сын Божий, будучи рожден «прежде всех век» и оставаясь пребывающим в вечности, стал Сыном Человеческим, родился во времени – 5508 году от Адама. Отсюда следует в частности вывод: Христос представляет «вечность-в-настоящем», а его противники ; «прошлое-в-настоящем» .
При этом, как отметил Николай Бердяев, для нас есть два выхода в вечность: индивидуальный выход ; через мгновение, и исторический выход ; через конец истории и мира.
То есть в точности по крестообразной «модели» времени: либо во вертикальной оси – Мгновение-Вечность, либо по горизонтальной – Прошлое (от начала времени)-Будущее (Эсхатос – последние времена – вечность).
В православном догматическом богословии: время рассматривается «как последовательность мгновений, каждое из которых причастно вечности», приобщение к вечности осуществляется в сознании человека, в частности в молитве . «Вечная жизнь наступает уже во времени, она может раскрыться в каждом мгновении, в глубине мгновения как вечное настоящее» .
Характерно, что церковные праздники и таинства при понимании и ощущении времени как креста с настоящим в его центре-средокрестии, предстают как «точки»-«моменты» соприкосновения вечного и временного, небесного и земного.
Например, евангельские события в православной парадигме мироздания существуют «одновременно» в историческом прошлом, в вечности и в настоящем. В литургической жизни церкви они соединяют в нашем сознании «средокрестие» настоящего с историческим прошлым, но главное ; с вечностью, что так пронзительно ощущается в Пасхальную ночь при возгласе:
Христос воскресе!
Когда весь безконечный «крест времени» кажется (а может и реально!) стянут в свое средокрестие, и нет прошлого и будущего, а только ликующая вечность всегда настоящего].

Время может выйти из пазов своих

К сказанному выше следует внести два уточнения.
Во-первых, время осталось линейным для тех иудеев – «нео-иудеев» в нашей терминологии, ; кои не сочли для себя возможным признать Христа Мессией и, «подправив» и «уточнив» «оригиналы» Торы и всего сопутствующего, продолжают упорно ждать вожделенного машиаха во вполне линейном времени.
Во-вторых, именно потому, что «времена держатся на закрепках литургических», сами эти закрепки должны быть достаточно прочны, для «удержания времени», и должным образом расставлены в должном порядке. Ведь православная литургия есть то, что организует пространство и время вокруг себя, является мостом между мирами, видимым и невидимым.
В конечном счете от того, как она совершается, зависит жизнь не только Церкви, но и государства, особенно именующего себя православным. Поэтому располагать Царствие Божие исключительно в будущем времени означает иметь косвенное молитвенное общение с «нео-иудеями», «чающими» именно в этом будущем «историческом» линейном времени пришествие столь долго ожидаемого ими машиаха.
Произносить же Символ веры как «нет и не будет конца» или «несть конца» означает исповедовать как Второе и Славное Пришествие Христово («и паки грядущаго со славою судити живым и мертвым»), так и то, что Царствие Его не от мира сего, «внутрь вас есть», в соответствии с Его же собственными словами.
Сегодня даже физика признает, что сама природа времени напрямую зависит от его восприятия «наблюдателем» и «участником процесса», и так было всегда. Так что одной из таких важнейших «литургических закрепок» и должно было стать, а в греческой литургии и стало понимание Царства Христова, как Царства вечного, «эонического» Царства, с вечным эоническим временем, только одной из своих «границ» соприкасающимся со временем историческим.
Такое понимание и обезпечивал Седьмой член Символа Веры своим «» ; «Его же Царствию нет и не будет конца», или, как было у нас до катастрофы Раскола, – «Его же Царствию несть конца», что, по мнению богословов-филологов, еще круче замыкало время в единый «круг» прошлого, настоящего и будущего – от Перво-Рая Адама до Небесного Иерусалима Второго Пришествия. А также в центр-средокрестие времени как креста.
При неверном же понимании время действительно «может выйти из пазов своих».

[О мире умопостигаемом и чувственном, о вечности эонической и времени историческом ; и их взаимосвязи

Для облегчения читателю понимания, о чем, собственно, речь, введем его кратко в круг богословских, а значит и весьма жизненных для нас проблем, связанных с понятиями мира умопостигаемого и чувственного, и соответствующих им «вне-времени» эоническом и времени историческом .
Первое, что мы узнаем из Символа веры – что мир сотворен Господом, и Он «Творец видимых и невидимых». Под «невидимым» Церковь подразумевает мир ангельский или «тварную вечность», иначе – мир умопостигаемых форм.
Иными словами, область умопостигаемого – это духовный уровень тварного бытия, включающий в себя и умственные образы чувственной реальности, тварную логику мироздания, открытую для постижения человеческим умом и укорененную в нетварных божественных логосах.
В книге Бытия говорится, что небо и земля и вся вселенная были сотворены «в начале». Для святого Василия Великого это ; начало времени. Но, «как начало пути еще не путь и начало дома еще не дом, так и начало времени еще не время и даже не самомалейшая часть времени».
Если Божественная воля сотворила «в начале», это значит, что «ее действие было мгновенным и вневременным». Но вместе со вселенной начинается и время. По учению святого Максима Исповедника, движение, изменение, свойственные тварному, которое само произошло от изменения, производит время ; форму бытия чувственного ().
Это то время, которое начинается, продолжается и кончится.
Но есть еще и другая вневременная форма тварного существования, свойственная бытию сверхчувственному (). Это ; эон () – век, жизнь; вечность. Но вечность – тварная! Только вечность Божества неизмерима, и это относится как ко времени, так и к эону.
«Эон, ; говорит святой Максим Исповедник, ; это неподвижное время, тогда как время ; это эон, измеряемый движением».


Эон находится вне времени, но, имея, как и оно, начало, он соразмерен времени.
Эоническая вечность стабильна, неизменна, именно она сообщает миру взаимосвязанность и умопостигаемость. Чувственное и умопостигаемое, время и эон неразрывно соединены друг с другом, ибо, оба имея некое начало, они взаимно соизмеримы.
Эон – это неподвижное время, время же – это движущийся эон. И только их сосуществование, их взаимопроникновение позволяет нам мыслить время.
Эон находится в тесной связи с миром ангельским. И ангелы, и люди участвуют и во времени, и в эоне, но неким различным образом.
Что же касается Божественной вечности, то она не может быть определена ни изменением, свойственным времени, ни неизменностью, свойственной эону.
Она трансцендентна и тому и другому. Апофатика запрещает нам мыслить живого Бога сообразно с вечностью математических законов. Православное богословие не знает некоего нетварного умопостигаемого.
Как говорит Владимир Лосский, проблема времени возвращает нас к тому небытию, из которого вызывает нас Божественная воля, дабы иное, чем Бог, вошло в вечность.
Любопытно, что попытка «научно осознать» онтологическую, то есть сущностную разницу между физической Вселенной и Вселенной умопостигаемой, объединенных в акте человеческого познания, была предпринята известным физиком Стивеном Хокингом в его космологической концепции «мнимого времени».
Причем эта концепция весьма схожа с геометрической аналогией, предложенной неоплатониками Проклом и Дамаскием для объяснения природы «замкнутого круга» эмпирического времени как сияния, исходящего из центра умопостигаемой сферы-точки, ; единства времени в целом, ; которое поддерживает временной порядок в эмпирическом мире, о чем мы уже упоминали в предыдущей части.
Иначе говоря, наше «историческое», эмпирическое время укоренено в тварной вечности, подобно тому, как все точки окружности проецируются на центр круга, как бы одновременно существуя в нем. Умопостигаемое время в этой картине является причиной согласованного движения временного потока. Это объединяет эмпирическое время с умопостигаемым подобно тому, как радиусы собираются в пучок в центре круга.
Таким образом, Дамаский утверждает, что время в целом существует сразу, как все радиусы одновременно существуют в центре круга .
Из этого он заключает, что время в целом существует одновременно таким же образом, как все пространство вселенной. Отметим, что в контексте теории относительности время часто наделяется чертами пространственности. 
Модель мнимого времени Хокинга предлагает нечто похожее: его конечная вселенная охватывает все возможные моменты действительного времени в единой пространственно-подобной структуре, которая существует, ; согласно Хокингу, ; не во временном потоке, а представляет собой скрытую и отсуммированную, или проинтегрированную форму времени.
Итак, повторим, тварный мир состоит как бы из двух миров:
; мира видимого, ; мир материального, чувственного, телесного, и
; мира сверхчувственного, умопостигаемого, безтелесного.
Ко второму миру, по представлениям Церкви, принадлежат ангелы и души людей, а первый – это физический мир, в котором мы все обитаем, к которому принадлежит все, что мы видим, чувствуем, ощущаем и так далее.
Согласно мысли преподобного Максима Исповедника, одного из самых нетривиальных мыслителей всех времен: «мир умопостигаемый находится в чувственном мире так, как душа находится в теле. А чувственный мир соединен с умопостигаемым, как тело соединено с душой.
Единый мир, состоящий из них, – как один человек, состоящий из души и тела
Таким образом, по Максиму Исповеднику, умопостигаемому миру соответствует в человеке его вневременное и внепространственное «Я» не зависящее от времени и безсмертное.
Наше «Я» действительно «отстоит на равном расстоянии» от всех эмпирических моментов нашей жизни. Жизни, укорененной именно в этом безсмертном вневременном «Я»  .
Еще раз: «сфера умопостигаемого времени» ; атомарная, а вернее нулевого радиуса ; по отношению к эмпирическому историческому времени, то же, что душа ; «Я» ; в человеке по отношению к его «внешней развертке». Эон.
Этот эон не может исчезнуть, когда «времени уже не будет» ; то есть с концом эмпирической вселенной, как не исчезает наше «Я» при физической смерти. Но, как и душа после смерти переходит в какое-то новое качество.
Это все понятно, хотя бы «на пальцах», и слава Богу].

«» ; или ; «non erit finis»?

Но беда в том, что на латынь Седьмой член Символа веры был переведен с римской солдатской прямотой как:

Et iterum venturus est cum gloria iudicare vivos et mortuos, cuius Regni non erit finis.
[Эт итэрум вэнтурус эст кум глёриа йудикарэ вивос эт мортуос, куйус Рэгни нон эрит финис].
[И опять имеющего прийти со славою судить живых и мертвых, царству Которого не будет конца].

Недаром, видно, еще во времена Пунических войн среди Римских патрициев и интеллектуалов – все как один потомки Энея и его сподвижников – бытовало убеждение, что латынь хороша для юридических кодексов и военных команд, типа: «упал, отжался».
А что-либо «тонкое» надо излагать исключительно на языке Гомера-Платона-Еврипида.
Едва ли не последним в богословии Запада о том же говорил Иоанн Скот Эриугена. Именно за это – по моему глубокому убеждению – он и был подвергнут папскому осуждению, а книги его – сожжению.
Слава Богу – рукописи не горят.

«Если вам угодно будет прочитать…»

И ведь что характерно, Отцы Второго Вселенского Собора в 382 году в послании к Римской Церкви указали, что Церковь признает «единое существо Отца и Сына и Святого Духа, равночестное достоинство и совечное Царство» .

А для особо непонятливых латинян, которые не могли, видно, до конца уразуметь, что означают слова «» и как их верно толковать по латыни, в том же послании отцы добавили: «вполне можете усладить ваши души, если вам угодно будет прочитать изложение, изданное в Антиохии бывшим там собором, и еще ; составленное в прошедшем году в Константинополе Вселенским Собором: в них мы подробнее изложили наше исповедание веры».
Антиохийский Поместный Собор 341 года, решения которого стали одним из источников богословского обоснования догмата о Царстве, утвержденного Вторым Вселенским Собором, дал разъяснение вопроса о Царствии в двух вариантах.
В Энциклике собора сказано: «Он (Христос) пребудет Царем и Богом во веки».
В так называемой 4-й Антиохийской формуле Символа:
«Которого Царство, как безконечное, пребывает в безпредельные веки, ибо Он сидит одесную Отца не только в веке сем, но и в грядущем».
Для полноты отметим, что в «определениях» Сардикского Поместного Собора Православной Церкви, состоявшегося в 343 году, чьи догматические определения также легли в основу раздела о Царствии в символе Второго Собора, ясно сказано:
«Веруем: что Сын царствует со Отцем всегда, безначально и безконечно, что Царствие Его не определено никаким временем и никогда не прекратится, ибо что существует всегда, то не начиналось и не может кончиться».
Похоже, Рим вовсе не обратил внимание на эти попытки Востока изъяснить природу Царства Христова, поскольку папа Дамас был обижен, что Император Феодосий Великий не пригласил римских отцов на Собор. А потому и за Собор, тем более Вселенский, «константинопольское собрание» 381 года епископов Восточных Церквей папский Рим признавать и не думал.
И уж вдумываться в тонкости богословской аргументации заумных греков и вовсе не намеревался.
; У нас в Риме и свои умники есть, ; решил папа, ; созывая в том же 382 году свой домашний Собор, где наш друг Иероним вроде бы был за секретаря. Заодно Дамас и литургическую службу велел перевести тогда же с греческого на латынь, чтобы много о себе не понимали.
Тоже мне «».
Рим признал Второй Вселенский Собор только на Трулльском соборе 681 года .
Но никаких поправок в свой Римский символ и тогда не внес. А зачем? Тут, так сказать, filioque на горизонте вот-вот появится. Совсем другая жизнь римская пойдет.
С таким бы упорством римским легионам против разных варваров в те годы стоять – до сих пор Рим не тронутым бы стоял в своем античном великолепии. [Хотя что легионы упрекать, ; они-то стояли упорно. До конца. Не их вина].
Так христианство Запада навсегда разошлось с христианством Востока в своем понимании времени.

Влияние различного восприятия времени на судьбы империй

К чему приводят нежданные связи

Но, может, еще более важно, что латинское «не будет конца» в своем психологическом ожидании «светлого будущего» ; в лице Царства Христова, соединило в понимании природы времени – совсем того не желавший и не ожидавший Римский Запад – с такими же ожидателями «светлого будущего» в лице совершенно иного Царства. Царства машиаха. Такая вот «нежданная связь».
В некотором смысле именно тогда и были заложены основы того, что ныне именуется «иудео-христианством», и которому, очень похоже, в обозримом будущем ; «non erit finis».
«Ожидание светлого будущего» воплотилось со временем в «идею прогресса».
А оперативные и разворотливые «коллеги» по «ожиданию» помогли этот прогресс осуществить практически, «как надо». Что сейчас и наблюдаем.

Выпадение империй из «закрепок литургических» ; из тех, где «не будет конца»

И еще одно, на первый взгляд неожиданное, следствие различного литургического «прочтения» на Западе и Востоке Седьмого члена Символа веры.
По всем наблюдаемым невооруженным взглядом данным всемирной истории за последние тысячу семьсот лет, структура Символа веры с «Царствием», которому «не будет» конца, крайне неблагоприятна для сколько-нибудь долгого земного существования христианских империй, в церквах которых этот Символ озвучивается.
Смотрите сами. Для Западной и Восточной частей Римской Империи последствия разного восприятия времени вообще сказались незамедлительно. Римский Запад как имперский конструкт рухнул уже в V веке, опередив «Восточного брата» на долгую – особенно тогда – тысячу лет.
Даже если считать от 410 года, когда гордая Roma впервые была лишена невинности готами Алариха, до разгрома в 1204 году Константинополя крестоносными бандитами, и то получается восемь столетий. Столько, например, отделяет нас от рождения всеми любимого князя Александра Невского, ; святого «имени» России. Большой срок, между прочим…
Далее. Империя Карла Великого фактически просуществовала уж точно меньше ста лет. То, что именовалось Священной Римской Империей Германской нации, существовало формально более 800 лет, до роспуска в 1806 году Наполеоном, но в основном как весьма рыхлое конфедеративное объединение десятков королевств и княжеств. Австрийская империя, возникшая на ее обломках – до 1918 года, а если бы не русская, ; на свою русскую голову, ; помощь в 1848 году, то в том же году концы бы и отдала. Второй Рейх, скованный из германских земель железной рукой Железного Канцлера, – прожил 47 лет, до того же 1918.

Мистическое отъятие катехона…

Гибельно сказалось принятие «не будет конца» в Символ веры и на судьбе Московского Царства – Российской Империи в недоброй памяти 1653 году. В свое время, занимаясь нашим распространением на Восток в первой части «Цусима – знамение конца русской истории», я, собственно, и вышел на проблему Раскола, удивившись, отчего вдруг наше блистательное «мгновенное» ; от Ермака до Хабарова – распространение в Сибирь, к Тихому океану и на Амур, вдруг сменилось одним маразмом за другим начиная с 1653 года.
И я решил узнать: а Москва-то чего?
А Москва, оказывается, за двуперстие уже руки-пальцы рубить готовилась, ножи точила – не до Амура с Маньчжурией и Кореей было, важнее дел; нашли. Ну и Символ веры заодно подправили – «несть конца» на «не будет» заменили. Амур-то сразу – уже в 1689 году в Нерчинске за «фу-фу» отдали, а все Порт-Артуры и Цусимы еще впереди были. А что на Западе взамен приобрели – в 1991 году даром, ; как псам под ноги, ; кинули, как ненужное.
Тогда и познакомился с трудами Владимира Игоревича Карпеца, подробно исследовавшего связь гибели Российской Империи с малозаметным внедрением в Символ веры:
«Церковная реформа XVII века, у истоков которой стояли не только греки, но и прямые агенты Ватикана (такие, как Паисий Лигарид, Арсений Грек, а позже Симеон Полоцкий), равно как и выпускники латинизированной Киево-Могилянской Академии, была тем самым мистическим отъятием катехона (за которым в 1917 году последовало и его политико-историческое отъятие), лишением литургии ее оперативной функции удерживания исторического времени.
Время Руси соединилось со временем Запада, синхронизировалось с ним, после чего «отрезать» Бога уже не составляло труда.
На самом деле уже в середине XVII века Россия вступила в глобализацию, хотя могла бы и не вступать, в то же время заимствуя европейские научно-технические достижения.
Глобализация для нас началась с середины XVII века.
Не было бы реформы XVII века – не было бы ни революции 1917, ни распада страны в 1985-1993 годы, ни ее катастрофического положения сегодня.
В середине XVII века литургия перестала «удерживать» время и заработал часовой механизм конца истории» .

Лучшее – враг хорошего! [К очередной годовщине Февраля]

И в самом деле, вслед за «временем прогресса» в Символе веры, внедрилась к нам, в наши русские головы, вовсе не предназначенная для них «идея прогресса». Внутреннему нашему сознанию глубоко чуждая, что так блистательно отразил русский православный народ в пословице: «лучшее – враг хорошего!». А «хорошее» ; в православном сознании – ценность абсолютная.
Особенно прочно «идея прогресса» у нас внедрилась, разумеется, в сознание «образованного», так сказать «мыслящего» общества, пуская свои метастазы и в народные массы.
Она – «идея прогресса», – собственно и погубила Российскую Империю в февра-марте 1917 года, очередная годовщина которого наступила.
«Идея прогресса» в форме ли «парламентской республики», «народоправства», «учредительного собрания» или иных благоглупостей для дураков, стала для русских «верхов», а за ними и «народа» дороже:
; Отечества – победы в войне,
; Царя – верности присяге,
; Бога – верности крестоцелованию.
Тройственное, можно сказать отречение от «Веры, Царя и Отечества».
Результат – оглянитесь вокруг.
Причем «процесс» шел во всех слоях народа, пусть и с разным процентным содержанием.
Бунтовали в столице «православные» солдаты, их провоцировали «православные» думцы, давали деньги – «православные» богатеи, предавали «православные» генералы, попадали под собственную вчерашнюю анафему Недели Торжества Православия «синодалы», а за ними «списочное» большинство православного духовенства.
[Я при этом вовсе не перечисляю откровенных врагов Российской Империи – враги они враги и есть. И даже в гибели России их не виню. Вот что они уцелели – это точно наша вина].
Так что можно с полным основанием сказать, что «переключение» литургического времени с «несть» на «не будет» ; и лежит в основании гибели Третьего Рима, как православной империи. Существует ли ныне остаток этого града «нового Китежа», пригодный к всплытию, скорее всего узнаем «Там». Если сподобимся.
Но ясно одно: в самом лучшем, самом «благодатном» случае, переменам в «материальном мире» необходимо должны предшествовать перемены духовные.
Примерно в таком порядке: осознание, осмысление, и исправление «ошибок». Для этого православным не нужны войска и ракеты. А уж после этого – как Бог даст.

К чему ведут недоговоренности в делах веры

«Не будет» ; не ересь. Но сознание наше, увы, – текстоцентрично

Странно, что мне, пока не занялся Иеронимом с его Вульгатой, даже в голову не приходило – где же предъистория этого безобразия? В трудах того же Карпеца только констатируется, что мы линейное время заменой «несть» на «не будет» по наводке с Запада ввели, давний иезуитский проект осуществив. А там-то – на Западе ; оно откуда взялось? Вроде единая была тогда еще Православная Римская Империя. И почему никто уже тогда не увидел последствия, активно не вмешался?
Все дело в том, что несмотря на расхождение в прочтении и психологическом понимании Седьмого члена Символа веры, никому из отцов тогда и в голову прийти не могло, что это разное прочтение на века разведет римские, а затем и европейские Восток и Запад.
Тут в чем еще «коварство»? Ведь «не будет» вместо «нет и не будет» ; вовсе не ересь.
Ничего ложного здесь не говорится. Просто не договаривается. А так вполне разрешается понимать как хочешь. И все толкования отцов принимаются.
Вот убрали у нас в те же 1653-1667 годы из Символа веры слово «Истинный» о Святом Духе. Было «и в Духа Святаго, Господа Истинного и Животворящего», а осталось только «Господа Животворящего». Но никто же не запрещает «домысливать про себя» его Истинность, даже рекомендуют – в толкованиях. Собственно говоря, в отличие от Отца и Сына, Дух Святой в Символе веры и Богом не назван. Налицо определенное умаление Третьего Лица Святой Троицы для «простого» православного.
Причем говорят, что такую «смягченную» формулу предложил «соборянам» Второго Собора сам Григорий Богослов, чтобы хотя бы в таком «смягченном» виде включить в Символ Веры Троичность Бога. Ведь многие отцы вообще категорически не соглашались с «равноправием» Святого Духа по сравнению с Отцом и Сыном. А так потихоньку и прошло. Читайте православные о Соборах, образовывайтесь. Что у Карташева, что у Мейендорфа – это все в инете есть – можно ознакомиться.

Текстоцентричность сознания и информационные войны

Так что «не будет» само по себе ересью не является, иначе то же единоверие, введенное Императором Павлом Петровичем, было бы невозможно.
Но, повторим еще и еще раз. Как теперь уже научно доказано наукой семиотикой, сознание человека текстоцентрично. Что вложишь, то получишь «на выходе».
Потому и «прогрессивное время» вольно или невольно заключенное в словах «не будет» совершенно иначе ориентировало римские западные мозги, по сравнению с восточными с их «нет и не будет». В конце концов это и привело к «внутреннему» непониманию Востока и Запада, вплоть до крайних выражений неприязни.
Свойство текстоцентричности человеческого сознания лежит в основе всех «информационных войн» прошлого, настоящего и будущего. И опять же, очень похоже, что это свойство сознания было известно в некоторых «кругах» до всяких семиотик. Во всяком случае «софримо-масореты» им успешно пользовались. Так что масоретскому тексту Вульгаты было на что накладываться.
Не знаю, связано ли то, о чем сейчас будет сказано, с упрямым нежеланием папы Дамаса обратить внимание на результаты Константинопольского собора 381 года (может, просто совпало), но некоторые историки церкви считают, что к концу IV века произошла некоторая «иудаизация» Западной части Церкви Римской Империи.
Именно, папский Рим не принял, или отверг последние 35 Правил Свв. Апостолов с 51 по 85. Из них Правила №№ 65, 70, 71 запрещали под угрозой отлучения от Церкви входить в синагоги, общаться с иудеями, тем более пользоваться их услугами и принимать от них подарки.
Отсутствие в Римской церкви означенных правил вполне могло сыграть роль в дальнейшем переводческом творчестве блаж. Иеронима.
Вполне возможно, что эта некоторая «иудаизация» Западной Церкви и стала первым следствием «линейного понимания» времени в латинском Символе веры.
Так что дорогие читатели, главное в истории, как всегда, очевидно. Академиев кончать не надо.

Западная и Восточная Римские Империи на рубеже IV и V века

«Метафизика времени» или «материальные факторы»?

Понятно, что нынешнее трезвое, научное, высокообразованное и оцифрованное общественное сознание, далекое от примитива «базарного богословия» IV века, может пренебрежительно отмахнуться от этой метафизики времени, да еще времени литургического.
Указав – и совершенно справедливо – на «материальные факторы» «упадка и падения Римской Империи» ; как назвал свой труд известный Эдвард Гиббон. Факторы действительно серьезные в лице тех же готов, гуннов и прочих вандалов, жаждавших урвать себе кусочек римской имперской цивилизации и распорядиться им по своему варварскому усмотрению.
Как соответствующий этно-менталитет подсказывает.
К таким же факторам, даже с большим основанием, следует отнести и «внутренние факторы» жизни еще вчера непобедимой и пока что очень богатой империи. К рассмотрению этих фактов и факторов мы в скором времени, даст Бог, перейдем.
Но все же повторим еще раз. Весьма компетентные и толковые специалисты по такому предмету как стратегия, ; и военная и стоящая за ней, или над ней – стратегия государственная, та, что генерал Алексей Вандам именует высшей стратегией, эти специалисты однозначно заключают и заявляют, что положение Римского Востока в рассматриваемый период IV-V веков – было многократно хуже и опаснее положения Римского Запада. И именно Восток, а не Запад обязан был пасть под напором и диких и цивилизованных, как имперская Сасанидская Персия, соседей.
А вот поди ж ты! Очень внятно и толково эти соображения изложены и расшифрованы, например, в «Стратегии Византийской Империи» Эдварда Люттвака, признанного специалиста по военной стратегии, в прошлом военного советника президента Рональда Рейгана. Вовсе не перегруженного чрезмерной любовью к православию. Но, как ни парадоксально, именно православием объясняющий невероятное по всем земным параметрам тысячелетнее стояние Священной Римской Империи Второго Рима под натиском всего цивилизованного и не очень человечества.
Этот факт мало известен, и настолько противоречит тем мерзостям, что обычно внушаются о Византии, что позволю привести небольшую конкретику.

Восточная Империя была много уязвимей. Но почему-то устояла

К окончанию IV ; началу V века стратегическое положение Западной Римской Империи было много лучше положения Восточной.
Напомним, что административный раздел Империи Феодосием Великим в 395 году следовал по линии границы между Востоком и Западом, впервые проведенной Диоклетианом (284-305), который разделил весь Средиземноморский бассейн почти ровно пополам, в меридиональном направлении примерно по 19 меридиану. Раздел Империи не был разделом политическим, поскольку оба императора совместно правили обеими ее частями. Тем не менее в результате него Восточная Римская Империя оказалась состоящей из трех частей на трех различных континентах.

[Обратим внимание: карты с очевидностью показывают, что раздел Империи 395 года примерно соответствовал частям империи с греческой и латинской литургией, и значит ; с разным восприятием литургического времени, которое вскоре перейдет в различное восприятие и обычного времени, и всего, что временем объемлется. Любопытно, что в очень грубом приближении линия раздела Империи будучи продолжена на север, совпадает с линиями раздела Западной и Восточной Европы и на 1914, и на 1985 годы, когда еще реально существовал Варшавский договор. Кроме того, в том же приближении, продолженная линия раздела-395 совпадает с нулевой изотермой января, разделяющей – по Льву Гумилеву – Западную Европу от Восточной, или попросту – Европу от Евразии, она же Россия (в полном своем объеме). Наводит, однако, на размышления].
С военно-стратегической точки зрения Восточная Империя в сравнении с Западной находилась в положении весьма невыгодном .
Вдоль всей восточной границы, протянувшейся на пятьсот миль от Кавказа до Евфрата, Восточной Римской Империи приходилось по-прежнему противостоять неизменно агрессивной иранской империи Сасанидов, которая с давних пор была самым опасным противником даже для единой империи. А ведь с некоторых пор Восточная Империя уже не могла призвать на помощь подкрепления из западных войск.
Правители же Ирана, между прочим, сами именовали себя «Шаханшах (Царь царей) Ирана и не Ирана» (Shahan shah Eran ud Aneran) и правили как Персией, так и такими территориями как Парфия, Месан, Хузистан, Ассирия, Адиабена, Аравия, Азербайджан, Армения, Грузия, Кавказская Албания, Баласкан, Парешвар, Мидия, Гурган, Герат, Мерв, Абаршахр, Керман, Сеистан, Туран, Макран (Мекран), Кушаншахр, Кашгар, Согдиана, «гора Чача» (Ташкент), а также Оман по ту сторону моря.

Ситуация на северо-восточной границе была почти столь же сложной: здесь ромеям приходилось оборонять свои дунайские границы от накатывавших одна за другой волн захватчиков из Великой Евразийской степи: гуннов, авар, оногуров булгар, мадьяр (угров, венгров), печенегов и, наконец, куман (кипчаков, половцев).
Все они были конными лучниками и представляли для Восточной Империи большую опасность, чем германские племена на Рейне – для Западной Империи.
Кроме того, даже готы, в иных случаях грозные, в ужасе бежали от надвигающихся гуннов – а ведь это было еще до того, как Аттила объединил гуннские кланы и усилил их своими подданными из других народов: аланами, гепидами, герулами, ругами, скирами и свевами.
Между тем, в отличие от Восточной Империи внутренние земли Западной части были в сравнительно безопасном положении: побережье Северной Африки, бывшее тогда плодородным и вывозившее множество зерна, весь Иберийский полуостров, защищенный Пиренеями, провинции Южной Галлии, расположенные далеко от опасного Рейна. Да и сама Италия была надежно прикрыта щитом Альп.
География Восточной Империи была совсем иной: кроме Египта и восточной Ливии, большая часть ее территорий лежала слишком близко к опасным границам, будучи поэтому лишена значительной стратегической глубины.
Даже Анатолия, которая, несомненно, прикрывала Константинополь от нашествий с суши, с востока, была по большей части населена и плодородна на узкой полоске земли вдоль Черноморского и Средиземноморского побережий, открытой нападению с моря.
Итак, перед лицом более могущественных врагов и в силу менее выгодного географического положения Восточная Римская империя была, несомненно, куда более уязвима, чем Западная.
Тем не менее именно Западная Римская Империя прекратила существование в течение пятого столетия .

Вера, культура и верность ; залог успешной стратегии Православной Империи

Источником побед и просто невероятной устойчивости Византийской – Священной Римской Империи на протяжении тысячелетия [ромеи отсчитывали существование империи со дня основания Рима Ромулом, и с этой точки зрения, Римская Империя существовала непрерывно более двух тысяч лет] была ее стратегия [в Ромее это слово почему-то не употребляли даже в военных трактатах], до сих пор никем не превзойденная – по крайней мере первый восемь веков ее «отдельного существования». Обоснованию этого вывода и посвящена «Византийская стратегия».
И победителем, ; по мнению ее автора, ; в нынешнем мировом противостоянии станет тот, кто поймет эту стратегию и сможет применить ее на современном этапе.
Сама же эта стратегия базировалась на том, что Люттвак именует «тройным самоотождествлением» элиты Священной Римской – Ромейской Империи: «Ромейская правящая элита взирала на внешний мир и на его безконечные опасности, располагая стратегическим преимуществом, которое было не дипломатическим и не военным, а скорее психологическим: имеется в виду твердая моральная уверенность этой элиты в своем трояком самоотождествлении.
Самоотождествление это было гораздо более христианским, чем могут представить себе современные умы, причем именно халкидонитским по вероисповеданию [православным].
Вместе с тем в культурном отношении оно было эллинским, ибо охотно принимало язычника Гомера, агностика Фукидида и неблагочестивых поэтов ; хотя слова “эллин” тщательно избегали, потому что оно означало “язычник”.
Наконец, оно горделиво величало себя “римским”, ибо ромеи считали себя живыми римлянами, причем не без основания, ибо римские установления существовали на протяжении долгого времени ; по меньшей мере символически» .
Говоря попросту, Ромея-Византия держалась тысячу лет на единстве:
; православной веры,
; непрерывной традиции самой глубокой в мире греческой античной культуры и
; римской верности ее элиты.
Это единство в той или иной степени проецировалось и на народ империи. Что и обезпечило столь долгое бытие империи, пока эти качества у элиты, и как следствие – у народа присутствовали.
Вот, пожалуйста вам, ; один из практических «рецептов» возрождения Третьего Рима и его долгого в дальнейшей истории существования. Надо только примерить перечисленные качества к нашей элите – в плане соответствия.
Фактически в приведенных словах специалиста по стратегии в переводе их на «православный язык» скрыто присутствует то, что именуется в православии «симфонией властей»: элита овеществляла светскую власть, но на первое место ставило веру.
А значит осуществляла свою власть «ради Бога».

Мы - русские; мы эти вещи сразу должны понимать

И понятно, что «удерживающим» - «катехоном» этой «симфонии», которой и держалась тысячу лет Священная Римская Империя, мог быть только ее святой император. «Святой» прилагалось к титулу Императора в Ромее с момента помазания на Царство, невзирая на его земные грехи. Император был сакральным правителем Священной Империи, хранителем того замкнутого пространства-времени, которое создавала литургия Православной Церкви, и удерживающему вопреки всему империю во внешнем пространстве-времени.
Император олицетворял «власть, стоящую над всеми властителями во времени и превыше того, что измеряется временем», ; как писал в своем слове «О монархии» итальянский поклонник империи Данте Алигьери, очень «не любивший» узурпацию светской власти папами.
Наконец, Император, ; епископ внешних дел Церкви ; как представитель в церковном руководстве всего «мира» ; всех «мирян», то есть всего христианского народа Империи, не давал этому руководству превратить клир Церкви в замкнутую на себя и озабоченную прежде всего своими внутренними делами корпорацию.
Подробнее развивать сказанное не будем. Как говорил Салтыков-Щедрин:
«Мы - русские; мы эти вещи сразу должны понимать».
 
Переходя к «материальным факторам» будем помнить…

Как приближение-возвращение к нашей сквозной теме, отметим, что на страницах «Византийской стратегии» возникает вполне отчетливо и наш герой – блаж. Иероним Стридонский в его палестинском бытии. В дальнейшем, может быть, скажем об этом подробнее.
В следующей части нашего рассказа мы перейдем к давно обещанному описанию как морально-политического состояния, так и геополитического положения Западной Римской Империи на закате IV века от Р.Х., когда в 382 году в Вечный город вернулся будущий творец Вульгаты после своего первого путешествия на Восток.
Но и перейдя к рассмотрению «материальных факторов» будем отныне учитывать и значение различного восприятия времени в христианском сознании Западной и Восточной частях пока единой Империи, что во многом предопределило их дальнейшую судьбу.
Подчеркнем еще раз, что для нас, православных, будущее укоренено в настоящем, и Царство Божие начинается в этой жизни: «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17:20-21). «Царствие Божие ; это тихое, мирное, незаметное вхождение Духа Святого в сердца человеческие», как сказал, поясняя эти слова Евангелия святитель Лука-Крымский.
Поэтому мы, православные, не ждем Царства Божия по окончанию истории и времен, но устремлены к нему через жизнь во Христе, в «средокрестии» настоящего нашей жизни, и уже сейчас переживаем то, чему предстоит произойти в грядущей после Второго Пришествия жизни.
Потому-то православие понимает, представляет и ощущает время не как линейное, но как циклическое и крестообразное. Условно это можно представить, например, так:

Здесь прошлое, настоящее и будущее действительно воспринимаются нами как некое неразрывное единство. Как сжатое в «крестообразный круг» время.

Предупреждение православным

Теперь, когда мы немного разобрались с тем, что есть время, и сколь много в нашей жизни, жизни Отечества, Церкви, да и всего рода людского зависит от верного его понимания и отношения к нему, можно сделать из сказанного некие практические выводы.
Прошлое – не только было. Оно есть. И неуничтожимо будет пребывать всегда. Но оно не постоянно, а изменчиво. И человек постоянно сохраняет власть над Прошлым, и волен менять его произвольно, изменяя свое отношение к нему и его оценку.
При этом событийная насыщенность Прошлого остается неизменной, а его духовное значение и последствия для Настоящего и Будущего преобразуются вследствие взаимосогласованности и взаимообусловленности событий и процессов в материальном и духовном мире.
Практически, на бытовом или социальном уровне, допуская изменения кем-либо Прошлого своего личного или своей страны, человек позволяет менять, часто в нежелательном для себя направлении, свою жизнь, жизнь Родины – свое Настоящее.
А изменяя Прошлое по собственному усмотрению, он тем самым устраивает не только свою личную жизнь, но и жизнь всей своей страны.
Восстанавливая Правду и значение событий Прошлого, – ты становишься их участником.
Их участником, а не оценщиком!
Что еще важнее – оставаясь верным Правде о Прошлом, – ты тем самым отстаиваешь Правду в Настоящем. Очерняя долгие десятилетия Прошлое России, уничижая и обезценивая его, нас продуманно лишали Настоящего и Будущего.
Когда вопреки вековой лжи мы восстанавливаем истинное историческое Прошлое Великой России ; Третьего и последнего Рима, ; мы созидаем истинное Настоящее нашей Родины, и ее возможное, в этом случае, Воскресение.
Как это ни покажется парадоксальным неискушенному уму, отстаивание Правды в Настоящем – начинается с отыскания Правды о Прошлом. Показательно, что это отыскание само по себе встречает сопротивление именно в Настоящем тех сил, которым Правда не нужна никогда. Особенно о России. И именно это сопротивление современных нам сил свидетельствует о значении правдивого освещения Прошлого.
Следование Правде во все времена называлось Правдивостью. При этом следует понять и усвоить, что Правдивость заключается не в последовательном изложении событий в материальном мире. И не в описании материальных обстоятельств, в которых протекали эти события.
Правдивость – в усилиях удостоверить, отыскать и отстоять Правду, которая может:
– воплощаться в событиях;
– быть мало заметна за событиями;
– а может просто скрываться за ними.
Правдивость – это потребность отыскать Правду и сказать Правду.
Это также – поиск пути высказать Правду, что далеко не всегда бывает легко. А по условиям Времени и вообще не всегда представляется возможным и безопасным.
Но, как повторял наш незабвенный Александр Васильевич Суворов:
Мы русские, с нами – БОГ!


СЕПТУАГИНТА и ВУЛЬГАТА - 5
Истоки тысячелетней ненависти коллективного Запада к России

Великое Переселение народов – переформатирование Евразии

Римская Империя против Барбарикума
Между двумя стенами
Миры двух времен
Для «чистоты опыта»
Великое Переселение народов и принцип дополнительности
Мир наш в основе своей ; иррационален
Понятию «истины» дополнительна «ясность»
Великое Переселение – причины видимые и невидимые
Создание двух «центров сил» в Европе как «высшая цель» Переселения
Хартленд - сердце земли
Историческая задача России

;
СЕПТУАГИНТА и ВУЛЬГАТА – 5
Истоки тысячелетней ненависти коллективного Запада к России

Великое Переселение народов – переформатирование Евразии

Римская Империя против Барбарикума

Поискам блаж. Иеронимом еврейской мудрости и их последствиям, как уже знает читатель, была посвящена третья часть «Септуагинты и Вульгаты».
Собственно, в ней уже намечены основные из таких последствий, способствовавших постепенному отдалению друг от друга Западной и Восточной частей пока единой кафолической Церкви единой Римской Империи ; «Римской культурной вселенной», противостоящей миру Барбарикума, варварских племен, простирающемуся к северу и востоку от границы Римской Империи до Великой китайской стены.
Граница между этими мирами сформировалась где-то в конце I века н.э. Она проходила по Рейну, Дунаю и так называемому лимесу, который соединял эти две реки. Limes Romanus представлял собой укрепленную полосу с фортификационными сооружениями, вдоль которой были расквартированы войска.
В Римской Британии мир Империи был отделен от мира варваров стеной Адриана на границе с Шотландией. Шесть лет три легиона строили стену, протянувшуюся на 117 километров.

Вряд ли даже самые проницательные из императоров, полководцев и политиков Римской Империи в конце 4 века нашей эры представляли себе реальное положение дел на гигантском пространстве Барбарикума. Какие силы двинуты Божиим попущением или Промыслом на Римский мир, никак не представлявший себе степень опасности. Частично об этом уже было рассказано в заключении 4-й главы, но для ясности добавим еще несколько слов.

На «Рим и мир» обрушилось Великое Переселение народов – феномен, растянувшийся на полтысячелетия, со II по VII век, ; и никогда не имевший прецедента в письменной истории ни до начала этого феномена, ни после него вплоть до наших дней. Проницательный исследователь этого феномена д.и.н. Вера Павловна Буданова выделяет в нем три волны-этапа:
Первый (II-IV вв.) – «германский», охватывает время от Маркоманнских войн (166-180 годы) до Адрианопольского сражения 9 августа 378 года.
Второй (IV-V вв.) – «гуннский», между Адрианопольским сражением и битвой на Каталаунских полях в 451 году.
Третий этап (VI-VII вв.) – «славянский», связан с передвижением в Восточной, Юго-Восточной и Центральной Европе славянских племен.
На исходе третьей волны Переселения, перемешавшего словно Небесной ложкой все краски на этнической картине на просторах Евразии, все внезапно улеглось, новые народы расселись – расселились по своим эколого-этническим нишам, в которых в массе своей пребывают поныне, ; менялись разве формы гражданского устройства, границы, названия. И хотя войны и далее продолжали оставаться естественным состоянием человечества, ничего подобного Великому переселению во всем его объеме Западная Евразия, она же Европа, – с тех пор не знала.
[Даже пресловутое монголо-татарское нашествие орд Чингизхана и его потомков смотрится на фоне Великого переселения неким огненным протуберанцем из недр таинственного Востока, единственный исторический смысл которого был, похоже, в выжигании язвы федератизма в будущем Московском Царстве и Российской Империи.
Лечение оказалось эффективным – на шесть столетий хватило: до 1917, а в широком смысле до 1991 года, иначе никакого Третьего Рима и близко бы не было. А так, несмотря на все предпринятые внешними и внутренними врагами меры, мы пока не окончательно стерты с лица Земли. «Прививки Чингизхана» хватило даже на подавление внутри-РФ-ского сепаратизма на рубеже текущего века.
И в этом смысле монгольское нашествие было абсолютным благом для Руси-России, ; жестоким лекарством, сохранившим ей жизнь. Причем совершенно неважно, имел ли место «симбиоз» Руси и Орды или было просто временное подчинение Руси сильнейшему].

Между двумя стенами

До Великого переселения и долгое время в ходе его в Европе объективно существовала «двуполярная система мира». Одним ее «полюсом» был Римский мир – Orbis Romanum, или Империя, а другим – Barbaricum solum [Земля варваров], или просто Барбарикум.
В некотором приближении можно сказать, что разделение между этими мирами было «широтное»: Север – Юг.
Север – Барбарикум,
Юг – Империя.
Но вот что любопытно, хотя почему-то мало отмечается и уж тем более не подчеркивается.

В результате пятивекового Великого переселения, или Великого перемешивания, или смешения «Небесной ложкой» народов на «сковороде» Евразийских просторов, заключенных между двумя несравнимыми по длине стенами (между стеной Адриана на крайнем Западе и Великой Китайской стеной на Дальнем Востоке) ; в Западной Евразии, то есть в Европе произошло переформатирование двуполярной «широтной» системы мира Север-Юг на двуполярную «меридиональную» Запад – Восток.
Причем основную роль в этой трансформации сыграли германцы; а азиаты в лице, например, гуннов сыграли эпизодическую роль удара сапогом пониже спины в европейские «варварские» тылы, ускорившего этот процесс. Сам сапог в результате удара развалился и исчез.
В заключении своей работы, посвященной Великому переселению, проф. Буданова отмечает, что внешние результаты этого грандиозного многовекового действа были, на первый взгляд, из серии «овчинка выделки не стоит»:
«Основные исторические итоги этой эпохи, на первый взгляд столь богатой предзнаменованиями великого будущего, могут показаться неожиданными и даже в какой-то мере разочаровывающими.
Государственность большинства “варварских королевств” так и не сложилась… Из всех “варварских королевств”, вышедших на “старт” в начале V века, достигли “финиша” и подошли вплотную к порогу средневековой цивилизации одни лишь франки.
В ходе Великого переселения они, казалось бы, не подавали особенно больших надежд и во многих отношениях сильно уступали таким племенам как готы, лангобарды, бургунды.
Многие участники этого своеобразного марафона, как, например, гепиды или герулы, “сошли с дистанции” уже на первом этапе Переселения, так и не достигнув той общей цели, к которой, согласно бытующим в науке представлениям, должны были стремиться переселяющиеся в Империю варвары. В ходе переселения большинство германских племен растеряло почти все свои достижения, постепенно утратило свой индивидуальный исторический облик, так и не преодолев барьер, отделяющий варварство от цивилизации.
“Королевство”, а впоследствии “империя” франков – это общее детище той части Барбарикума, которая относилась к германскому племенному сообществу. Образование и проявившаяся жизнеспособность “королевства” франков являются своеобразным итогом большого исторического пути, пройденного западногерманским племенным миром за сотни лет.
Однако внимательный взгляд историка, проникая за череду войн, набегов, расселений и смен властителей, может заметить и начало более глубинного процесса.
Вновь в Европе формируется “двуполярная система мира”. Но теперь на одном [западном] полюсе “Постбарбарикум” – германские племена, консолидирующиеся в рамках франкского королевства, на другом [восточном полюсе] “Второй Рим” – византийская цивилизация ромеев.
Их взаимодействие определит многие дальнейшие события в истории Европы» .
Таким образом, повторим, единственным содержательным результатом многовекового движения народов, стало переформатирование «двуполярной системы мира» в Европе с широтной ; Север-Юг, на меридиональную – Запад-Восток.
Причем разделение между этими двумя новыми «полюсами» удивительным образом совпало с линией, вернее – полосой разделения между Западной и Восточной Римскими Империями, обозначенной впервые еще императором Диоклетианом, а сто лет спустя утвержденной Феодосием Великим, ; смотрите соответствующие карты в главе 4 и в дополнение к ним две, приведенные ниже. К сожалению, более качественных карт Великого Переселения в открытом доступе нет, видимо считаются военной тайной.

Единственно, следует добавить в подписях к этим картам, что линия-полоса раздела совпадает, также в некотором приближении, с нулевой изотермой января, отделяющей, по Льву Гумилеву, Западную Европу от собственно Евразии, и можно сказать, Западный Рим от Восточного, то есть от России в ее полном естественном «объеме». В различные исторические периоды эта полоса могла находиться, условно говоря, между Днепром и Вислой или между Неманом и Одером.

Миры двух времен

Франкское королевство, а затем Империя Карла Великого и ее «производные» стали своего рода «варварским аналогом» Западной Римской Империи, с «интеллектуально-духовном» центром в папском Риме с его линейным литургическим временем будущего «прогресса». Идея этого «прогресса» и вошла в западноевропейские мозги и умы через латинскую литургию с ее «не будет конца» ; «non erit finis».
Другими словами, Великое переселение народов разделило Европу на мир христианства западного «католико-протестантского» и мир христианства «восточно-православного».
Мир «линейного времени прогресса» с его поиском все лучших – по человеческому разумению ; форм государственного устроения, приведшему в конце концов через невитальный папоцезаристский  проект Церкви-Империи к миру, отсекшему Церковь от всех сфер государственного бытия, а в сегодняшнем постмодерне демонстративно извергающим из себя и отрицающим ; даже законодательно ; элементарные христианские нормы на всех уровнях, начиная от семейного.
И мир «вечного литургического времени» Восточного Православного Царства ; Империи-Церкви, смыслом историософского предназначения которой стало «взращивание Православия» и «наложение закона Церкви на государство, известном отождествлении задач Церкви и государства, воцерковления человека» . Отрицая построение «земного рая» на непреображенной земле, Православная Церковь относится вполне положительно к созданию государством оптимальных условий для спасения душ большинства верноподданных, насколько это в силах земной власти.
К числу таких условий относится «симфония властей», которая посильно была реализована в Империи Второго Рима, а затем и Третьего Рима, с понятными отклонениями от идеала, как и все остальное на земле.
«Симфония властей» или просто «симфония» (от греч. сюмфониа ; «созвучие», «согласие») ; православный принцип-идеал взаимоотношений между Церковью и Обществом, заключающийся в том, что церковь и общество и, в частности, светская и церковная власти, в идеале находятся в состоянии согласия ; гармонии, и сотрудничества ; синергии, по аналогии с Божественной и человеческой волями Христа. И как две воли Христа должны взаимодействовать «нераздельно и неслиянно». Истоки «симфонии» были заложены еще Константином Великим, но окончательно сформулированы императором Юстинианом I в 6-й Новелле Кодекса Юстиниана .
[Поскольку «довлеет дневи злоба его», нельзя не отметить, что относительная неудача в утверждении принципа «симфонии властей», как в Ромее, так и в России, была вызвана и тем, что в паре Власть-Церковь не хватало третьей составляющей, третьей опоры, поддерживающей равновесие и устойчивость системы. Эта третья опора должна была, видимо, формироваться в обществе и обладать какими-то полномочиями, позволяющими влиять на состояние системы. Такую опору в Московском Царстве пытался создать Иван Грозный в лице Земских соборов.
И есть очень серьезные основания считать, что именно эта опора спасла Россию в Смуту 1604-1613 годов. Дело в том – малоизвестном ; факте, что никогда, ни до, ни после Ивана Васильевича, не пользовалась Земская Русь такой свободой и независимостью, не была столь богатой, как при Грозном.
Именно эта вольная и преданная всею душей Самодержавию Русь, жестоко обманутая самозванцами, и спасла страну в Смутное время. Как писал в своем труде «Земское дело в смутное время» историк-славянофил Павел Дмитриевич Голохвастов:
«Иоанн Грозный дал северо-востоку Земскую автономию... и когда воцарился Владислав, Земская изба, великолепно устроенная, с подоходным налогом, кадастром, денежными раскладками, богатая, независимая и верная Самодержавию, сговорилась по волостям и городам, двинула вперед Минина и покончила с поляками и ворами, выведя, как матка, династию Романовых и крепя их долго Земскими соборами» .
Таким образом, Иван Васильевич и посмертно смог спасти свою державу от гибели, мудро созданными им механизмами самоуправления. Прекрасно функционировавшими, оказывается в условиях так называемой тирании . И одной из ошибок Власти стала, совпавшая по времени с Расколом, практическая ликвидация системы Земских соборов. Как показала наша дальнейшая история, на трех опорах Россия стояла тверже.
Вариант «симфонии властей» в нынешней России видится в «тройственном» союзе «Власть-Церковь-Общество», где под «Обществом» понимается единение всех патриотических сил, включая и часть не верующих, но ощущающих «нутром» важность сохранения миссии России как православной цивилизации, удерживающей силы зла. Именно идея служения Отечеству объединит совокупность таких людей и составит третью опору «симфонии властей»].
Если Восточная Римская, она же Священная Римская Империя – Ромея-Византия, осталась «наследницей» всей античной «средиземно-средиземноморской» и «перво-христианской» культуры, то новая «Западная Римская Империя», в форме ли Франкского королевства, Империи Карла Великого или возникших на ее пространстве наборе «нео-европейских» государств, ; была на момент своего «сотворения» с точки зрения культуры «чистым листом», текст на котором более семисот лет писала властная рука Римских пап, оставшихся без строгого присмотра Римских императоров.

Для «чистоты опыта»

Очень похоже, что основным результатом Переселения стало создание условий «чистоты опыта» по развитию двух вариантов «кафолической» в основе христианской цивилизации с различным «ощущением» времени и различным пониманием «симфонии» духовных и светских властей.
Процесс «культурно-цивилизационного» развития этих вариантов в историческом времени видится на сегодня таковым:
Запад: до «протестантской революции» ; развитие форм «научного рационального мышления» в «схоластических» университетах, а с протестантизмом ; развитие собственно науки, и как производных от нее – технологии и промышленности вплоть до середины XX века, а с некоторыми оговорками ; до начала века XXI, когда основа наук – теоретическая физика зашла в принципиальный тупик. Остались только «технологии», очевидные достижения которых пока еще удается выдавать за достижения научные. А «бизнес» промышленный – по балансу сил перешел в бизнес виртуально-банковский.
То есть «прогрессивное развитие» с постепенным убиранием Бога на периферию сознания дошло до своего принципиального тупика, грозящего в обозримом времени перейти в «прогрессивный паралич», как, собственно, и предсказывал Владимир Соловьев еще в «Трех разговорах».
Причем сказанное либо не осознается «хозяевами мировой игры», либо скрывается ими.
Восток: углубленное понимание цели и смысла жизни и цели Творения нашего «эона». Для личности этот смысл – «обожение» ; очищение «сферы» нашей души от нароста грехов, дающее возможность вхождения в Царство Небесное. [Лейтмотив, ; мейнстрим, как любят говорить сейчас, ; богословия Востока ; вера во внутреннюю динамику человеческой природы, дарованную ей Христом способность обожиться, достигнуть «божественного подобия». В этом оно кардинально отличается от «томистского» богословия Запада, в котором человеческая природа считается статичной и автономной сущностью, не способной к действительному общению с Богом в этом мире, а потому человеку следует не морочить себе голову проблемами Богообщения, а заниматься конкретными вопросами устройства своего земного бытия].
Для человечества смысл истории ; отбор необходимого числа кандидатов в Царство Небесное, Небесный Иерусалим, описанный в 21 главе Откровения Иоанна. «Осознание» этих целей и задач отнюдь не закончено до сего дня. [При этом для простого выживания нам – «православному Востоку» ; необходимо «сиюминутно» пребывать на пике всей оставшейся мировой науки и технологии, особенной военной. Покой уже нам и не снится].
Свое понимание-ощущение «вечного литургического времени» Второй Рим передал по наследству нам ; Руси-России – Третьему Риму. До середины XVII века понимание это свято берегла наша литургия.
Но «остаточное» ощущение тленности земного времени и реальность вечности все же, кажется мне, сохраняется в русском сознании и сейчас ; через наши «авось», «небось» и «ничего», которые такой серьезный человек, как Бисмарк, считал основой русской непобедимости.
Необходимо учитывать тот факт, что Третий Рим восприял от Второго Рима «духовную миссию» хранения православия, но по многим причинам не смог унаследовать «ромейскую» культуру во всей полноте, почему многие объективно необходимые элементы культуры нам пришлось воспринимать в западном варианте, например, систему образования . Не говоря уж о том, что Раскол едва не погубил вообще всю культуру до-раскольной Руси. Но это уже другая тема.
Важно понимать и помнить, что еще далеко не до конца раскрыто и понято многое из того, что что сказал нам в Откровении Господь и посильно объяснили святые отцы.

Великое Переселение народов и принцип дополнительности

Мир наш в основе своей ; иррационален

Истины Православия за прошедшие столетия стали во многом нагляднее благодаря в том числе научным достижениям, очевидным образом показывающим непредвзятому взгляду «руку Господа», как в творении физического мира – «из ничего», так и в значительно более приближенных к нам вполне земных вещах, даже таких конкретных вроде бы, как политика.
Уже представители как гуманитарных, так и точных наук признают необходимость использования в познании принципа дополнительности, впервые сформулированного Нильсом Бором в 1927 году для описания «поведения» так называемых элементарных частиц.
[Принцип дополнительности в квантовой физике «количественно» выражен соотношением неопределенностей Гейзенберга для сопряженных наблюдаемых (например, координаты частицы и ее импульса) x и p:

Дельта x * Дельта p ; ;,

где ; ; приведенная постоянная Планка , т.е. произведение неопределенностей координаты и импульса не может быть меньше постоянной Планка].
Дело в том, что в лице этих объектов физика дошла до некоей сущности, которой мы научились пользоваться, но не можем себе представить – о непредставимости ее говорят нобелевские лауреаты. Дополнительность применительно ко «всем известному» электрону означает, что тот ведет себя в определенных условиях то как частица, ; нечто, занимающее какие-то место и положение в пространстве, которые могут быть локализованы, ; то, как волна, «растянутая» по самому своему определению «от минус до плюс безконечности».
Словами самого Бора: «Термин “дополнительность” подчеркивает то обстоятельство, что в противоречащих друг другу явлениях мы имеем дело с различными, но одинаково существенными аспектами единого комплекса сведений об объекте».
Своеобразие отношения «дополнительности» согласуется с тем, что дополнительные друг по отношению к другу данные могут быть получены лишь при разных условиях опыта:
«Этот пункт логически важен, так как только то обстоятельство, что мы стоим перед выбором или следить за траекторией частицы, или же наблюдать интерференцию, позволяет нам избежать парадоксального вывода о том, что поведение электрона или фотона должно зависеть от наличия в экране щели, сквозь которую он заведомо не проходил.
Мы имеем здесь типичный пример того, как дополнительные явления протекают при взаимно исключающих друг друга экспериментальных условиях» .
Но самое-то интересное, что образы частицы и волны используются для описания объекта, не являющегося ни частицей, ни волной, ни даже их симбиозом. Эти взаимно исключающие друг друга образы используются как «взаимно дополняющие», «адекватно» отражающие разные стороны объективной реальности, называемой микрообъектом.
Это на тему, может ли в принципе человек понять мироздание адекватно. Так что жалующимся на то, что никак не могут представить себе Бога, можно в качестве первого облегченного «упражнения» предложить попытаться представить себе тот же электрон, или квант света – фотон. Потом уже будет легче. Заодно Нобелевская премия по ходу обезпечена, если смогут свое «представление» сколько-нибудь наглядно изложить.
А если по существу и без шуток, принцип дополнительности и соотношение неопределенностей, попросту отражают тот безусловный факт, что мир наш в самой своей глубинной основе иррационален и по самому своему устроению не может быть описан в рамках чисто логического дискурса и детерминизма.
Тем не менее, признание и применение принципа дополнительности, ; сначала к микроструктуре мира, ; позволило создать вкупе с иной «квантовой кулинарией» все чудеса нынешней цивилизации вплоть до любимых даже домохозяйками айфонов, или как их там.

Понятию «истины» дополнительна «ясность»

Распространение же этого принципа на иные области знания, начало чему положил сам Нильс Бор, также оказалось весьма плодотворным. Выяснилось, что во всем, что нас окружает, и в том, что находится внутри нас, есть как рациональная, так и иррациональная сторона, а цельное знание, о чем бы то ни было, дает лишь совокупный учет этих взаимоисключающих «на вид» сторон бытия.
В истории это «раздвоение», а по-научному «дихотомия», принимает вид.
Рациональное – причинность, иными словами, логический дискурс – настоящее полностью определяется предыдущим. Причина здесь однозначно предшествует следствию.
Иррациональное – целеполагание и смыслополагание ; вера в то, что настоящее определяется общей целью и смыслом исторического процесса, ; для нас христиан ; Божиим Промыслом.
Иначе говоря, наше настоящее зависит не только и не столько от того, как «легли фишки» наших предыдущих действий и стараний, а от конечной цели, ; скажем, спасения души нашей.
То есть истинная причина лежит здесь за видимым следствием, а значит, наличествует влияние будущего на прошлое.
Сказанное справедливо как для отдельного человека, так и для народов и всего человечества.
Целеполагание и смыслополагание дают нам возможность ощутить и осознать смысл истории в рамках Божественного Домостроительства.
При этом надо четко понимать, что рациональная часть исторического процесса – познается использованием источников и артефактов; а иррациональная – христианами воспринимается, как религиозный факт, факт Промысла, в рамках ; данной нам в Откровении ; общей христианской «схемы» всемирной истории от сотворения мира, через Воплощение и Воскресение Христово к Его второму Пришествию и, соответственно, к концу этого мира.
Очевидно, что в историческом процессе решающей является именно «иррациональная» его составляющая, поскольку «Бог поругаем не бывает» и поставленную при сотворении мира цель Бог заведомо достигнет. А «рациональная» сторона – однозначно необходимое изучение и осмысление источников – служит, в конечном итоге, нашему пониманию того, что на самом деле стоит за известными историческими фактами, ; в чем заключается «высший смысл» произошедшего, и как в конкретном случае этот «высший смысл» был Божественным провидением реализован.
Но при этом чрезмерно увлекаться изучением всех и всяческих источников не стоит. Соотношение неопределенности в своем «историческом варианте» показывает, что при увеличении числа источников о событии, понимание смысла его стремится к нулю.
Любопытно, что Нильс Бор на вопрос:
«Что дополнительно понятию истины?», ответил: «Ясность».

Великое Переселение – причины видимые и невидимые

Как отметил в своей работе доктор политических наук Вадим Александрович Семенов, Великое переселение дает нам наглядный пример реализации «принципа дополнительности» в истории. Перечислив все «стандартные» объяснения этого переселения – от изменения климата до «пассионарного толчка» Льва Гумилева, он констатирует, что «убедительного ответа на вопрос о причинах Великого переселения нет.
Есть видимые причины, зафиксированные историками и рационально объясняющие этот исторический феномен, но вместе с тем не отвечающие на все возникающие вопросы. Это и заставляет исследователей искать на эти вопросы иные ответы.
Не случайно д.и.н. В.П. Буданова, глубоко разбирающаяся в этой проблеме, пишет:
“И сегодня, когда на смену классической картине мира приходит диалогическое мировидение, опирающееся на синергетическую парадигму, согласно которой мир принципиально вариативен, существуют различные системы отсчета, одна причина может порождать множество путей развития, сущность явления, исходя из принципа дополнительности, может быть раскрыта несколькими равноправными моделями …”.
Здесь подразумевается, что если не ограничиваться рассмотрением Великого переселения как относительно локального события в мировой истории, а постараться оценить его значение в целом по отношению к историческому процессу, то появляется возможность использования иных парадигм на основе принципа дополнительности, подразумевающего, в том числе, “взаимодействие рациональных и иррациональных форм познания мира видимого и невидимого” .
Привлечение к исследовательской деятельности иррациональных подходов вызвано рядом факторов. Применительно к изучению истории человечества дело не только и не столько в отсутствии достоверных источников, сколько в том, что и при наличии их, используя лишь рациональные подходы, оказывается невозможным дать однозначный ответ на причины возникновения того или иного исторического процесса.
Между тем, подходы сверхрациональные или иррациональные, отталкиваясь от идеи Божественного вмешательства в земные дела, все же дают возможность “внутренне понятного” объяснения изучаемому явлению. Причем это относится не только к историческим событиям, но и к другим областям гуманитарного знания, например, к изучению политики.
Так, в политологии для выявления природы и сущности ее была привлечена теологическая парадигма, поскольку натуралистическая и социоцентрическая парадигмы не давали ответа на этот вопрос. Причина этого заключается в следующем.
Процитируем учебник политологии. “По существу история политики предусматривала определенную неподвластность человеку многих политических связей и отношений, которую теологи связывали с невидимым влиянием Божества.
Даже мыслители, совершенно иначе трактовавшие природу политики и власти, также отмечали наличие какой-то необъяснимой загадки, тайны человеческого существования в этой сфере, вечной недосказанности, недоговоренности в действиях реализующего здесь свои интересы человека.
Как можно заметить, в основе такого подхода лежат не присущие научному знанию логические и рациональные подходы, но принципы веры, необъяснимой с точки зрения разума убежденности в потусторонних источниках творения мира.
В современных условиях в основном лишь философы-богословы исповедуют подобные постулаты, однако надо признать, что данная парадигма зафиксировала некоторые важные характеристики феномена политики.
Ряд ученых полагают, что, не получив сегодня широкого распространения в интеллектуальной среде в силу своей чувственной и потусторонней заостренности, этот подход сможет проявить себя на следующих ступенях развития научного знания, накопления новых данных о строении мира” .
Здесь, помимо сказанного о возможности и значимости теологической парадигмы, как сегодня и, тем более в перспективе, относительно для изучения природы политики, примечательно еще и то, что данное мнение, вошло в программу обучения, ибо высказано в учебнике».
Великое переселение народов является процессом геополитическим, то есть имеющим непосредственное отношение к феномену политики, где присутствуют, как и в целом в политике, свои “необъяснимые загадки, тайны человеческого существования в этой сфере, вечные недосказанности, недоговоренности в действиях реализующего здесь свои интересы человека”, позволяющие применять не только рациональный, но и иррациональный подход, то есть богословский.
В рамках его та же идея “пассионарного толчка”, сорвавшего с места народы, мало убедительная с рациональной точки зрения, выглядит как результат Божьего Промысла в их судьбе.

Создание двух «центров сил» в Европе как «высшая цель» Переселения

«Загадкой остается конечная цель Божьего замысла о Великом Переселении.
Опираясь на выводы проф. В.П. Будановой о воссоздании в результате Великого переселения народов “двуполярной системы мира” в Европе в новой конфигурации, можно высказать осторожное предположение, что этот замысел просматривается в создании двух геополитических и духовных “центров сил” в Европе, взаимодействие между которыми и определяет судьбы Европы и мира до сего дня.
Мировоззренческая и духовная разница между этими “центрами сил” заключается в разном понимании ими смысла жизни и, соответственно, в стереотипах поведения, противоположных друг другу. С обозначенных позиций результаты Великого переселения народов можно разделить на два периода.
Первый этап заканчивается формированием “двуполярной системой мира” с достаточно четко обозначенными географическими границами.
Смысл и содержание второго периода заключается в поиске и выработке духовными и светскими лидерами “варварского аналога” Западной Римской империи в лице Франкского королевства, а затем Империи Карла Великого духовного стержня для своего геополитического образования ; антипода православию.
Духовный антагонизм между Западом и Востоком сохраняется и сейчас» .
Сказанное проф. Семеновым напомнило мне слова прот. Валентина Свенцицкого из его Диалога девятого «О прогрессе и конце мировой истории»:
«Исторический процесс – это, с одной стороны, созидающееся Царство Христово – святая Церковь, а с другой – созидающееся царство антихриста… Смысл всех мировых изменений лежит в процессе моральной дифференциации, которая окончательно отделит царство Христово от царства антихриста. … Христианское учение понимает исторический процесс … как постепенное внутреннее самоопределение добра и зла».
Похоже, что свою лепту в это самоопределение внесло и Великое переселение народов.
Надеюсь, читателю очевидно, что разделение царства Христа от царства антихриста не сводится к чисто политико-географическим феноменам, поскольку «Царство Божие внутрь вас есть», но учитывать геополитические реалии тоже стоит.

Хартленд - сердце земли

Одним из геополитических результатов Великого Переселения народов стало преобразование географического пространства, ограниченного с Запада стеной Адриана, а с Востока - Великой Китайской стеной. С окончанием Переселения оно оказалось фактически разделенным по условной нулевой изотерме января.
«Слева» от этой изотермы возникло пространство, именуемое «Западным миром» романо-германских племен ; до недавнего времени бывшее духовно католико-протестантским.
Ныне же пропитанное духом толерастно-либеральным или вообще непонятно каким, но в любом случае из тех, при наличии хотя бы нескольких молекул которых в нормальной атмосфере тургеневские барышни прижимали надушенные платочки к своим аристократическим носикам, так что задача создания непроницаемого фильтра против проникновения такого рода молекул в нашу атмосферу остается всегда актуальной, сейчас в особенности.

А «справа» ; вначале пространство ромейско-греко-славянского мира, а ныне преимущественно русско-славянского, которое условно можно назвать «территорией православия» на земле. Значимость этого пространства исторически неуклонно повышалась по мере его освоения Русским государством, Российской Империей, Советским Союзом, а ныне Россией ; РФ.
Окончательно его роль осозналась в конце ХIХ – начале ХХ века, и в концепции Дж. Маккиндера получило название «Хартленд» (сердце земли – срединная земля) со следующими уточняющими характеристиками: «географическая ось истории» и «великая природная крепость» людей суши.
Значение Хартленда для судеб мира определила историческую задачу «хозяев» западной цивилизации: овладение этим пространством для установления окончательного контроля над землей.

Историческая задача России

Территориально-географическая значимость Хартленда очевидна, но она коррелируется также с его мистической, духовной ролью как удерживающей силы в противостоянии между Западом и Востоком, в противостоянии между добром и злом в их православном понимании.
Беда в том, что метастазы западного «либеразма» пронизывают сейчас «тело Востока», и течение и исход болезни сегодня непредсказуемы.
Поэтому осознание «высшей» причины Великого Переселения, как реализации замысла Божия о переформатировании «римской христианской ойкумены», с сохранением и расширением «на Востоке» пространства православия, хранимого «удерживающим» ; последним «Римским царством», столь важно для понимания нашей исторической задачи, очевидно поставленной нам Провидением.
Если во «всемирной» Римской Империи Рима Первого христианство зародилось и «самоосозналось» трудами святых отцов ; от апостолов до отцов-каппадокийцев и стало «мировой религией» трудами святых православных императоров от Константина Великого,
а в Восточной Римской Империи Второго Рима, оно обрело окончательное православное понимание задачи личного спасения через обожение, и государственной задачи – через создание оптимальных условий для «спасения душ» верноподданных, ; через «синергию» «божественных трудов» Дионисия Ареопагита, Максима Исповедника, Иоанна Дамаскина, Симеона Нового Богослова, Григория Паламы и их сподвижников, и ратных трудов святых императоров, хранивших почти тысячелетие «территорию православия» против всего мира,
то в Хартленде-Сердце мира ; в Российской Империи Третьего Рима ; воспринятое нами от Второго Рима Православие с его пониманием смысла мирового и личного бытия, должно быть хранимо до встречи с Вечностью при Втором Пришествии в своей полноте и чистоте, не исключающих еще более полного осознания истины Православия пред вызовами современности.
Решение этой имперской исторической задачи России видится во всемерном содействии Божиему замыслу на уровне и самого государства, и каждого из его граждан.
Отсюда «автоматически» воспоследуют решения частных задач, таких как создание системы образования, оптимальным образом соответствующей миссии России, конфигурация вооруженных сил, органов государственной безопасности, политических институтов, в той или иной степени основанных на принципе «симфонии властей», и всего прочего.
Но главное, постановка и решение такой Русского масштаба задачи могли бы придать смысл существования и нынешнему и грядущим поколениям нашей страны, и вернуть России временно утраченное ею значение мирового лидера, ; властителя не только дел, но и дум всех недооцифрованных до конца сынов Адама.
Невредно также понять и запомнить, что отход «Римской Империи» от ее заданного ей Богом целеполагания, судя по историческим примерам, наказывается жестко. Так, Флорентийская уния, предавшая Православие, стала смертным приговором Ромее, приведенным в исполнение турками весной 1453 года. История Второго Рима закончилась.
В 1991 году государство Российское второй раз за столетие сбросило с себя «легкое бремя» защиты Православия и своей «светскостью» сознательно отказалось от имперской воли и имперских обязанностей, в лице тогдашнего «гаранта» торжественно пообещав «кому надо», что «Россия никогда не будет больше империей». И это одно из немногих обещаний наших властей, которое пока соблюдается неукоснительно.
Но для России переход в режим «как все» ; «демократического государства» с «суверенной личностью» и приоритетом «общечеловеческих ценностей» есть очевидное предательство Традиции и целеполагания государственного бытия.
Приговор за предательство может быть только один. Пока милостью Божией, за молитвы нашей Русской Православной Церкви и верных ее, он отложен.
Единственное утешение – Четвертому Риму не быть: принять, сохранить и продолжить имперский подвиг Ромейской и Российской империй никому из нынешних не под силу.
Так что на сей раз вслед за окончательной гибелью Третьего Рима, ; при невозвращении его к своему историческому целеполаганию, ; врагам его недолго радоваться.


СЕПТУАГИНТА и ВУЛЬГАТА – 6-1
Истоки тысячелетней ненависти коллективного Запада к России

Империя сражается и богословствует

I. Империя сражается

Император Флавий Феодосий Великий
Человек он был необыкновенный
«Мы любим тебя не из любви к тебе, а из любви к себе»
Первые шаги
Из политссыльного в Императоры
Храбрость твоя сделала тебя самодержцем и заслужила тебе Империю
Император Феодосий не нуждается в оправдании!
Из любви к спорту и в защиту толерантности
Наказание виновных и покаяние «наказателя»
Готская война могла вспыхнуть вновь
«Нужно всю роту до единого человека расстрелять»
Благополучие и целостность Империи ; дело исключительно Императора
Ради Бога и блага Отечества
«Любил я этого мужа…»
Поворотный пункт

;
СЕПТУАГИНТА и ВУЛЬГАТА – 6-1
Истоки тысячелетней ненависти коллективного Запада к России

Империя сражается и богословствует

I. Империя сражается

Император Флавий Феодосий Великий

Возвращаясь к Риму времен Иеронима, повторим, что степень серьезности натиска Барбарикума на гигантский периметр границ Империи осознавалась, в какой-то, безусловно, неполной степени, только немногими лучшими представителями римской военной элиты, к числу которых принадлежал Богом дарованный Риму на его закате – император Флавий Феодосий Великий (годы правления 379-395).

 
Враги Римской Империи на 395 год. Мало не покажется

Человек он был необыкновенный

Даже такой нелюбитель авторитаризма как Эдвард Гиббон отметил в своем «Падении Римской Империи», что самый крутой республиканец типа Брута, лично познакомившись с Феодосием, немедленно стал бы убежденным монархистом.
Не слишком много известно о его детстве, кроме того, что родом он был из старой испанской семьи, по некоторым данным связанным родственными узами с «лучшим на все времена» императором Траяном: традицией Рима при посвящении нового императора было пожелание ему, чтобы тот же был так же хорош как Траян.
Именно Траяна ставил Феодосий как образец для себя.

[«Мы любим тебя не из любви к тебе, а из любви к себе»

Так как в обозримом будущем не вижу пути, на котором мы сможем пересечься с императором Траяном, ; единственной близкой зацепкой видится та, что он был образцом для подражания, земляком и возможным родственником Феодосия Великого: «четыре исторических автора, лучшие из современников и приближенных (Фемистий и Клавдиан), из хронографов (Марцеллин Комит) или из земляков (аль-Расис), настойчиво связывают Феодосия с Бетисом и Океаном, с Италикой, с Траяном и с domus Ulpia» .
Иными словами, можно считать если и недоказанным окончательно, то наиболее вероятным, что оба великих императора – уроженцы испанской провинции Бетика, и возможно, одного города Италика, недалеко от нынешней Севильи.

Вообще, традицией испанской, да и европейской историографии было утверждение, что Италика – родина трех великих императоров: Траяна, Адриана и Феодосия. А раз так, то не могу не высказать читателю свое давнее восхищение еще одним необыкновенным человеком по имени Марк Ульпий Нерва Траян (18.09.53 ; 07.08.117), римским императором с 28 января 98 года.
Траян слишком известен всем, кто хоть немного знает и любит Рим: при нем Империя достигла высшей степени своего могущества. Испанский аристократ, он по-суворовски прошел путь от простого легионера до выдающегося полководца.
Был необычайно силен и вынослив и любил «экстрим», вроде плавания в шторм сам по себе, или на лодочке с веслами. До смертного часа в походах шел наравне с солдатами во главе легионов.
Можно сказать, что вот так, в походе, походя и ушел в вечность.
Язычник, при котором были преследования и казни христиан, и при этом существуют минимум две легенды, по которым христианские подвижники вымаливают душу императора Траяна у Господа – больно уж хороший человек был. Одним из этих подвижников, говорят, был папа Римский Григорий Великий Двоеслов. И, похоже, вымолили. Говорят, опять же, что одному из двоих Господь лично ответил, что, мол, в Раю твой Траян, но все же особо с язычниками-то не приставай. Данте во всяком случае встретил Траяна в шестом круге Рая.

И Дакийскую войну Траян выиграл, и Месопотамию напоследок к Империи присоединил, и уровень жизни повысил. Даже за сельским хозяйством так следил, что во время редкого неурожая в Египте Рим снабжал свою житницу хлебом!
Казнокрады и хапуги безпощадно преследовались от Британии до Палестины.
Приводились в порядок и отстраивались города и поселки по всей Империи. Силами легионов строились дороги и водопроводы даже в Армянских горах. Не так давно в Арташате ; бывшей столице еще той Армении нашли латинскую «официальную» надпись на пяти плитах общей длиной восемь метров при высоте плит почти в метр, судя по титулу Траяна, от 116 года:
«Император Цезарь Нерва Траян, сын божественного Нервы, Наилучший Август Германский, Дакийский, Парфянский, великий понтифик, наделенный властью народного трибуна в 20-й раз, император в 13-й раз, консул в 6-й раз… Четвертый Скифский легион соорудил». Иногда подумаешь: счастливы были страны, которые завоевывали и обустраивали римские легионы!
Но главное, что мне запомнилось, когда я еще в 1980-е годы читал у Плиния Младшего о Траяне, это то, как этот император избавил Рим от доносов и доносчиков – римской катастрофы всего первого века, начиная с Тиберия.
Доносчики в Риме были двух видов: скромные – анонимные и активные публичные, срывавшие огромные деньги на крови и несчастьях своих жертв, которых не среди бедноты искали.
Первых Траян «дезавуировал» ; категорически запретив обращать внимание на анонимные доносы, «как не соответствующие духу нашего времени».
А вторых, явных – попросту утопил в море, посадив на кое-как сколоченные плавсредства и предав их на волю волн под бурное ликование Рима и окрестностей: «пусть, мол, отплывают, пусть бегут от земли, опустошенной через их доносы…», ; писал Плиний Младший, в своем высокоримском идеализме надеясь, что такая наглядная воспитательная мера навсегда избавит Рим и мир от доносов и стукачей.

Но в целом неудивительно, что Траяна любили практически все: от сенаторов до простых легионеров. Опять же, как писал Плиний Младший: «Мы любим тебя не из любви к тебе, а из любви к себе».
Согласимся, что этих «мы» ; можно понять. Повезло ребятам!
Сам Траян сказал еще в начале своего принципата: «Я хочу быть таким императором, какого бы сам себе желал, будь я подданным». Тот редкий случай, когда желание соответствовало возможностям. Тацит назвал эпоху Траяна «счастливейшим веком».
А теперь вернемся от Траяна к его возможному родичу и земляку].

Первые шаги

До начала военной карьеры Феодосий успел получить прекрасное домашнее образование с христианским уклоном. Есть основания полагать, что семья Феодосия была христианской, причем никейской ориентации: «[Феодосий] по своим предкам был христианин и принадлежал к исповедникам единосущия» , и имела знакомых и друзей среди епископов.
Отец будущего императора, также Феодосий, с приставкой «Старший», лично направлял воспитание сына, дабы соединить в душе мальчика высокие знания и понимание миссии Рима «во вселенной», с понятиями верности, чести, мужества и справедливости. А также со спартанской неприхотливостью прирожденного воина.
В традициях Рима было с юных лет готовить детей из «хороших семей» к государственной деятельности любой сложности, включая обязательное участие в боевых действиях в офицерских чинах. Отметим, что Феодосий Старший сам был одним из лучших полководцев Императора Валентиниана I.
Не склонный к лишним комплиментам, историк и боевой офицер Аммиан Марцеллин характеризует Феодосия Старшего, как человека, «доблести которого в ту пору выделялись своим блеском среди других как недосягаемые» .
Под командой своего отца и начал свою военную службу, продолжавшуюся до смертного часа, Феодосий Младший. Первым его боевым опытом стал поход в Римскую Британию 368 года для отпора вторжению племен пиктов и скоттов. Порядок и мир были в краткий срок восстановлены, и наградой отцу стало звание «магистра конницы», близкое, как минимум, к полному генералу.
Принимает участие Феодосий Младший и в других походах отца, успешно сам поднимаясь к генеральским чинам.
В 374 году в двадцать семь лет в звании «дукса Мезии», - «дукса» Гиббон переводит как «герцог», ; Феодосий уже командует войсками в придунайской провинции Мезия, где успешно сражается с сарматами: «и наносил им поражения во время их вторжений в наши пределы… Стекавшиеся их полчища, несмотря на храброе сопротивление, он разбил в многократных стычках так решительно, что насытил диких зверей и хищных птиц кровью множества павших» .
В это же время его отец спасает Империю на ее южном рубеже – подавляет мятеж в Римской Африке. И тут в судьбе отца и сына наступает черная полоса.
17 ноября 375 года скончался император Валентиниан, оставив Западную часть Империи сыну Грациану, а Восточную – брату Валенту. Юный Грациан, неплохой человек, но интересующийся в основном охотой, сразу попал под влияние делящих пирог власти советников.
И одним из таких советов стал – убрать слишком успешного и популярного полководца Феодосия Старшего. В результате человек, подвиги которого могут быть сравнимы с победами в Пунических войнах, был обвинен в измене (!) и казнен в 376 году в Карфагене.
Перед казнью Феодосий Старший принял Таинство крещения.
Но что характерно, даже злейшие враги отца и сына, не смогли найти компромат на славного своей верностью Империи Феодосия Младшего. Он был просто удален с поста командующего Дунайской Армией в свое испанское поместье, где два года вел жизнь частного лица.
Там молодой и красивый генерал Флавий Феодосий вступил в свой исключительно счастливый брак с потомком императора Адриана Элией Флавией Флациллой .

Из политссыльного в Императоры

9 августа 378 года произошла трагедия под Адрианополем, где молниеносная атака готской конницы решила исход сражения в пользу талантливого готского полководца Фритигерна. Восточная Империя лишилась и армии, и императора Валента.
Гибель последнего, в результате собственной глупости, трусости и неосмотрительности, можно считать скорее благом для государства. Но потеря легионов была на тот момент невосполнимой.
Победители готы дошли до Константинополя, но вдумчиво поглядев на его стены, решили, что вокруг есть много добычи полегче. Империи был дан небольшой тайм-аут, и надо отдать должное Грациану, он использовал его с толком, приняв спасительное не столько для себя, сколько для Вечного Рима решение.
19 января 379 года в императорской резиденции Сирмиум  в провинции Римская Паннония, примыкающей к Мезии, где до вынужденной отставки сражался с сарматами наш герой, Грациан выдвинул на «должность» цезаря-императора Восточной части Империи (с равным Грациану титулом Август) сына казненного по ложному обвинению полководца ; Феодосия Младшего!  Случай, согласитесь, уникальный! Один он говорит о высочайших нравственных качествах Феодосия Великого и прежде всего о его верности.
И вообще, какая-то рождественская сказка: политический ссыльный во мгновение ока становится Императором – владыкой полумира. Под его управление перешли все восточные провинции Римской Империи ; Фракийская, Азиатская, Египетская, плюс ; в силу обстоятельств военного времени ; половина Иллирийской префектуры и два больших диоцеза - Македонский и Дакийский.
Феодосию шел тридцать третий год.
Есть мнение, что до окончательного провозглашения Феодосия императором, Гонорий устроил ему еще одну «проверку боем», назначив начальником наличных военных сил и отправив в поход на сарматов. Феодосий не уронил славы семьи, и победа закрыла «вопрос» в глазах скептиков, которые теперь только на Феодосия возлагали надежду в прекращении Готской войны.

Храбрость твоя сделала тебя самодержцем и заслужила тебе Империю

Сам же Феодосий даже после своей очередной победы отнюдь не рвался в императоры, и как отмечали современники, был почти против воли облачен в императорскую мантию. И все до одного подчеркивали его военную доблесть, столь необходимую расползающейся на глазах Империи.
«Храбрость тебя сделала самодержцем, Грациан же [только] провозгласил» , ; возглашал знаменитый ритор Фемистий. И ему вторил не менее знаменитый панегирист Пакат Дрепаний: «храбрость твоя заслужила [тебе] Империю» .
Вот лучшая рекомендация Феодосию от его современников.
Первое время после утверждения Феодосия владыкой Востока оба императора совместно вели небольшие военные действия против готов и даже имели частичный успех. Но в начале лета 379 года Грациан предпочел отбыть на Запад, где также все было непросто, предоставив Феодосию, избравшему своею ставкой Фессалоники, самому разрешать оставленные ему в наследство проблемы.
Проблемы же были из серии практически неразрешимых. Феодосию предстояло не просто восстановить порядок в восточных провинциях, но отвоевать их обратно у готов, чувствовавших себя полными хозяевами положения .
И Феодосий таки отвоевал их, проявив при этом не только полководческие, но удивительные дипломатические способности, а также владение практической психологией.
Не пытаясь достичь «физически невозможной» решительной победы над многократно превосходящими силами готских войск, Феодосий чередой локальных схваток, сумел восстановить почти утерянную после Адрианополя веру римских войск в привычную непобедимость.
И об этой же несокрушимости Империи заставил задуматься самых талантливых и популярных готских вождей.

Таких, например, как Атанарих – самый крупный после смерти в 380 году победителя при Адрианополя Фридигерна готский авторитет.
«Поистине – Римский Император – земной бог, и тот самонадеянный человек, который осмеливается поднять против него свою руку, поднимает руку на самого себя» – воскликнул Атанарих под впечатлением приема, устроенного Феодосием и под стенами Константинополя, и в константинопольских дворцах.
В результате, в 382 году, как не без некоторого изумления констатируют историки, произошла сама собой добровольная капитуляция победителей – превосходящих сил готов перед обаянием Империи в лице ее Императора Феодосия, уже сейчас ставшего Великим.

Феодосий Великий

Отныне готы (во всяком случае при Феодосии) стали служить Империи на основании личной унии с Императором ; «другом готов», как называет Феодосия римский гот Иордан в своей «Гетике». Служили бы и дальше, но вот ума у потомков Великого императора не хватило. Но об этом, может быть, скажем далее.
Феодосию удалось – при невероятном натиске на границы Империи – сохранить, восстановить ее единство и закончить свою 48-летнююю жизнь последним императором единой неформально (!) Империи. Феодосия ставят в ряд с величайшими императорами и владыками всех времен.
И при этом – первом истинно православным императором, о чем единодушно свидетельствуют такие святые, как Григорий Богослов и Амвросий Медиоланский, вкупе с отцами Второго Вселенского собора.

Император Феодосий не нуждается в оправдании!

Единственное деяние Феодосия, которое его друзья стыдливо обходят, а враги и объективисты дружно именуют «позорным» ; это тотальная зачистка участников (и заодно многих просто попавших под руку) мятежа в Фессалониках 390 года.

Из любви к спорту и в защиту толерантности

Сюжет мятежа прост как дверь. Город Фессалоники был богат почти, а может быть и не почти, как Рим и Константинополь. Прошло уже десятилетие слишком мудрого и успешного правления Феодосия Великого, при котором едва ли не впервые стала осуществляться и воплощаться в жизнь та стратегия, которую Эдвард Люттвак назвал в своем труде византийской, и которая даровала Восточной Империи еще тысячелетнюю, пусть и непростую жизнь.
То, что границы Империи буквально трещат под напором варваров, и сдерживать их натиск помогают те же варварские богатыри, привлеченные на римскую сторону исключительно Императором Феодосием лично, было в таких богатых городах прочно забыто. Жизнь казалась веселой и устойчивой.
Большинство населения в таких центрах составляли те, которых по латыни именуют «плебс», по-гречески «охлос», а по-русски даже и не знаю – «быдло» что ли – разной степени образованности, но одного примерно уровня духовности. Радость и веселие жизни, за неимением газет и айфонов, «охлос» понимал в «чувственных наслаждениях» еды и пьянства, а также в зрелищах. Любимым зрелищем были гонки колесниц на стадионах-цирках.
Возницы победители в гонках становились «народными героями», как нынешние высокооплачиваемые герои стадионов.
Понятно, что этим кумирам легко прощался христианским населением такой модный в наше время пустяк, как нетрадиционная ориентация.
И надо же, как раз накануне каких-то важных скачек, командующий готским гарнизоном Фессалоник генерал Ботерих, с его чистой германской душой, еще неиспорченной толерантностью, приказал посадить в тюрьму самого модного возницу за его слишком педофильные (в сочетании с упомянутой ориентацией) наклонности. И отказался выпустить, несмотря на многогласные требования болельщиков.
На беду Ботериха, большая часть его отряда сражалась на очередном фронте, а сам генерал считал ниже своего достоинства ходить по улицам своего города с охраной.
В результате он был забит камнями вместе с несколькими сослуживцами, пришедшей в ярость толпой энтузиастов конного спорта, и тела их были торжественно протащены по улицам и бульварам этого красивого приморского города.

Наказание виновных и покаяние «наказателя»

Дальнейшее «позорное» деяние Феодосия описывают так: придя де в ярость, он приказал собрать на стадион всех болельщиков и там перебить, чтобы неповадно было. Потом де, раскаявшись послал гонца с отменой приказа, но тот не поспел.
Зрителей собрали на стадион якобы на скачки, и согласно приказу Императора перебили. По разным источникам от 7 до 15 тысяч человек. Хотя есть и иные сведения о значительно меньшем числе жертв.
Характерно, что святой Амвросий Медиоланский счел чрезмерной меру наказания мятежного города, и на несколько месяцев отлучил святого Феодосия от причастия. После чего Феодосий принес публичное покаяние – впервые в истории Вечного Рима – и как бы и не в последний, – и был допущен к таинствам.
Вдобавок Феодосий издал указ, что смертные приговоры вступают в силу через месяц, что само по себе в большинстве случаев и неплохо.
Заметим в скобках, что когда другой Император ; святой Юстиниан Первый ; в 531 году во время мятежа Ника перебил в цирке-стадионе Константинополя уже 30 тысяч мятежников, то никто из епископов его к покаянию не призывал.

Готская война могла вспыхнуть вновь

А теперь посмотрим на ситуацию прямо и без сантиментов. Тем паче есть с чем сравнивать. Поставьте себя на место Феодосия. Римская вселенная претерпевает уже непреодолимый натиск того, что позже назовут Великим Переселением народов.
Ценой воинских побед, дипломатических переговоров, неизбежных уступок, Императору удалось превратить часть самых грозных на сей момент врагов-победителей – в охранителей Империи, к чему римско-греческий «охлос-плебс» был уже давно не способен.
И вот, любители клубнички и зрелищ убивают одного из вождей союзников-федератов. На самом деле реакция могла быть непредсказуема, а вернее очень предсказуема, как показала ближайшая история Рима после Феодосия. Разграбление взбунтовавшимися готами Алариха уже в 395 году Коринфа, Аргоса и Спарты, а через пятнадцать лет в 410 году самого Рима.
«Жители Фессалоник … могли развязать новую Готскую войну, и еще вопрос, кто вышел бы из нее победителем» .
Тот же Гиббон, автор из числа тех, для кого реакция Феодосия «позорна», признает, что убийцы генерала Ботериха и его коллег достойны смерти. Но по мнению Гиббона после установления конкретных личностей и правового процесса. Знаем, проходили.

«Нужно всю роту до единого человека расстрелять»

Вспоминается сюжет из воспоминаний контр-адмирала Симеона Симеоновича Фабрицкого, как вот таким выборочно-правовым образом подавляли мятежи уже в Российской Империи в 1905-1907 годах. Ему довелось быть свидетелем, когда Государю принесли документ о мятеже в каком-то полку, где бунтовщики убили офицеров. Этот случай имел место, когда Фабрицкий, как флигель-адъютант, был приглашен вместе с верным другом Царской Семьи генералом Александром Афиногеновичем Орловым на вечер к Анне Александровне Вырубовой.
«Вскоре прибыли Их Величества. Встреченные хозяйкой дома в передней, Ее Величество прошла во внутренние комнаты, а Государь вошел в гостиную, где находились мы.
Нельзя было не заметить, что Государь быть чем-то очень не то озабочен, не то огорчен. Поздоровавшись с нами, Государь сел и немедленно же поделился своим огорчением, сообщив, что получил недавно донесение, что одна из рот Брестского пехотного полка, выведенная на строевое учение, убила своих офицеров и под влиянием агитаторов имела намерение взбунтовать весь полк.
Наступила невольная пауза, так как такое печальное и неслыханное в те времена известие не могло не подействовать на нас удручающе.
Не успели мы что-либо ответить, как Государь обратился к генералу Орлову с вопросом: “Александр Афиногенович, как по-Вашему следовало бы поступить с ротой этой?”
На это генерал Орлов громким и ясным голосом ответил: “нужно всю роту до единого человека расстрелять”. Трудно было себе представить более решительный ответ.
[Генерал-майор Орлов, командир лейб-гвардии Уланского Её Величества Государыни Императрицы Александры Феодоровны полка, знал, что говорил. Это был один из немногих верных Царских слуг, кто решительными действиями смог подавить революционное движение в Остзейском крае. Не останавливаясь перед самыми крутыми мерами. За что, естественно, заслужил непреходящую до сих пор ненависть всех либералов].
Государь Император подумал немного и ответил: “Да, пожалуй, вы правы”.
В действительности, конечно, было поступлено по закону, то есть назначено следствие, тянувшееся бесконечно долгое время, а за это время было много случаев убийства офицеров и бунтов в войсковых частях, чего, конечно, не было бы, если бы, ввиду особой важности преступления, было поступлено по совету генерала Орлова, как бы ни жестоко было бы такое решение» .
А так все дружно понеслось к февралю 1917 и далее.
Но вот двух «кровавых бань»: Феодосия в 390 году и Юстиниана в 531 году хватило на тысячелетнее стояние Восточной Империи, и предотвратило гибель уже сотен тысяч, если не миллионов, подданных Империи.
Это так – информация к размышлению. А также констатация факта, что если бы за «болотными акциями» уже в столице нашей Родины отечески наблюдал святой Император Феодосий, то скорее всего все участники подобных акций, просто укрепили бы телами гать этого самого «болота». Что несомненно бы укрепило бы державу, а может и восстановило ее в полном объеме.

Благополучие и целостность Империи ; дело исключительно Императора

Выскажу крамольное мнение: Амвросий в данном случае влез не в свое дело. Вот если бы тот же Феодосий, скажем, на пиру, в пылу спора прибил оппонента – здесь он, как и любой из подданных, повинен «церковному покаянию».
Но где идет речь о благополучии и целостности Империи, о недопустимости возможной войны с лучшей половиной собственной Армии, как в данном фессалоникийском случае, там мера пресечения такого развития весьма реальной ситуации – дело исключительно Императора и может быть оценена: а) по намерениям, б) по последствиям.
Лично у меня нет сомнений, что по обоим пунктам действия Феодосия Великого безупречны: намерение – благо государства, последствия – прерывание, купирование гражданской войны в зародыше. Пусть и ценой жизни нескольких тысяч ни к чему более неспособных любителей острых ощущений.
В покаянии, разумеется, нуждается каждый христианин в любую секунду своего бытия. Но в список грехов Феодосия его реакция на мятеж в Фессалониках никак не попадает, и для христианской Империи она была вполне благотворна.

Ради Бога и блага Отечества

Иногда сравнивают (как плюсы с минусом в правлении Феодосия) его же реакцию на мятеж в Антиохии в 387 году, где он всех помиловал, и в Фессалониках в 390 году с известными нам последствиями.
Так ведь думать надо!
В Антиохии мятеж вылился в снос и разбитие статуй Императора, его покойной жены и детей, и такое же позорное волочение статуй по улицам, как три года спустя волокли в Фессалониках тело Ботериха со товарищи. Отметим, что даже за снос статуй, современники ожидали самого сурового наказания, считая его вполне заслуженным.
И действительно, вначале Феодосий, разгневанный особенно за оскорбление памяти любимой жены – приказал лишить Антиохию всех столичных привилегий, зачинщиков сенаторов ; в кутузку с конфискацией и т.п.
Но слезные мольбы епископа Флавиана, и вразумление антиохийцев проповедями Иоанна Златоуста «О статуях» подвигли Феодосия сменить гнев на милость со словами: «Если Господь Вселенной, Который для нас сошел на землю, для нас принял зрак раба и от облагодетельствованных был распят, молился за распявших Его Отцу Небесному... то как не простить ругавшихся надо мной мне, подобному им человеку?» 
Налицо совершенно разные по существу выступления граждан, и такие же разные реакции святого Императора.
В Антиохии имело место личное безкровное оскорбление его самого и семьи, которое он лично и простил как христианин.
В Фессалониках было политическое убийство римско-союзного военачальника, грозившее перейти в войну с непредсказуемыми последствиями, если союзники сочтут меры Императора недостаточными.
Поэтому Антиохия-387 и Фессалоники-390 – вовсе не ортогональны, а вполне параллельны. В обоих случаях святой Император Феодосий Великий действовал ради Бога и блага Отечества.
И вторжение духовной власти во второй из этих случаев представляется в свете прошедшего и будущего, одной из первых попыток латинской церкви подмять под себя – хотя бы мягко – власть светскую.
То есть в некотором смысле можно считать, что Римская Церковь в лице Амвросия Медиоланского с духовной стороны соучаствовала в том же действе «переформатирования» Западной Евразии, материальную сторону которого осуществило Великое Переселение народов.
Недаром большинство историков видят в акте публичного покаяния Феодосия первый триумф церковной власти над светской, и зародыш будущего безконечного конфликта между папством и империями-королевствами Запада, что в конечном счете способствовало скорейшей по сравнению с Востоком дехристианизации этого Запада.

«Любил я этого мужа…»

Надо сказать, что святой Амвросий Медиоланский похоже и сам был настолько поражен смиренным принятием Феодосия церковной епитимьи, что и в надгробном слове Феодосию поставил это ему в заслугу перед Церковью:
 «…Возлюбил Феодосий Господа Бога своего и потому удостоился сообщества святых.
В заключение моей речи скажу, что и я любил этого мужа милосердного, кроткого в правлении, добросердечного и смиренного, какого любит и Сам Господь, говоря: вот, на кого Я призрю: на смиренного и сокрушенного духом и на трепещущего пред словом Моим.
Любил я этого мужа, который благоволил более к обличающим, нежели к прихлебателям. Который, сложив с себя царские знаки, публично в Церкви оплакивал грех свой, сотворенный по обману и хитрости других, со стонами и слезами просил прощения.
Чего простолюдины стыдятся, того не устыдился Император ; принес публичное покаяние, и каждый день сожалел о своем прегрешении.
Одержав славную победу, решил он до прибытия сыновей своих воздержаться от Святых тайн потому только, что в сражении неприятели его были побиты.
Полюбил я мужа, который при последнем издыхании искал меня духом, который, расставаясь с телом, пекся больше о состоянии Церквей, нежели помышлял об опасностях своих.
Любил я, признаюсь, этого мужа и потому всей душой соболезную о нем и для утешения продолжаю эту речь.
Любил и надеюсь, что Господь примет голос моления моего о благочестивой душе его…» .

Поворотный пункт

Подчеркнем, что реальные заслуги Феодосия перед кафолической Церковью велики, и могут быть сравнимы лишь с таковыми Константина Великого. По словам церковных историков, Константин начал христианизацию вселенской Империи, а Феодосий – завершил. Его политика изменила историю и предопределила развитие европейской цивилизации на тысячелетия вперед.
Чтобы конкретнее оценить вклад Феодосия в утверждение православия в Римской Империи, вернемся в начало 380 года, когда Феодосий смог хотя бы локально переломить ситуацию в Готской войне, остановив готский натиск на Новый Рим. Полученная передышка в войне дала возможность Императору заняться внутренними делами.
Первым из них и стала ; на сей раз тотальная ; «зачистка» арианства и объявление кафоличества-православия единственно разрешенной религией Римской Империи. Этому предшествовало крещение самого Феодосия, которое в контексте всей его судьбы, равно как и судьбы Империи, нельзя расценить иначе как чудо.
В середине января 380 года, когда он находился в Фессалониках, императора Феодосия настигла тяжелая болезнь. Следуя примеру Константина и своего собственного отца, Феодосий вверил свою судьбу Богу и решил принять Таинство крещения прежде, чем силы окончательно покинут его.
К счастью для будущих судеб православия, рядом с императором оказался епископ Асхолий, которого Амвросий Медиоланский называл «оплотом веры и святости». Перед принятием таинства Феодосий имел подробную беседу с епископом, и узнав о его «никействе», то есть православии, с великой радостью, как свидетельствуют церковные источники, 24 ноября 380 года принял от него крещение. Став таким образом первым православным императором на Востоке Империи.
«Крещение Феодосия сыграло важную роль не столько в жизни императора как отдельного члена Церкви Христовой, но и в жизни всего государства.
Это был, так сказать, поворотный пункт, который поставил Феодосия в прямые отношения к Церкви, дал ему возможность принять участие в устройстве церковных дел.
И действительно, со времени крещения Феодосий выступает в новой для себя роли – в роли верховного правителя Церкви, заботам о которой он посвящает не мало, если не больше времени, чем государству» .

Своим солдатским чутьем Феодосий уловил: когда враг ломится во все двери и ворота всемирной Римской усадьбы, пределы философствования на религиозной почве должны быть взяты под императорский контроль. И вся будущая история и Первого, и Второго и Третьего Рима ясно показывает «глобальную» правоту Феодосия, с некоторыми, понятными при нашей-то – от Адама – греховности, исключениями.

СЕПТУАГИНТА и ВУЛЬГАТА – 6-2
Истоки тысячелетней ненависти коллективного Запада к России

Империя сражается и богословствует

II. Империя богословствует

Отец и Сын и Святой Дух, Троица Единосущная и Нераздельная
И в Духа Святаго … от Отца исходящего
О раскрытии тайны Троицы в истории
А может быть, Дух всему причиной…
И во единаго истинного Бога Духа Святаго…
«Вместе со своим другом Максимом Киником…»
Григорий Богослов и Максим Киник
В Константинополь через Сасимы
«Слова о богословии» в храме Воскресения
«Софист он был и мастер каверз истинный…»
«Кто сам верен, тот всех доверчивее»
Пути Максима и Иеронима
Блаженный Иероним о знаменитых мужах
;
СЕПТУАГИНТА и ВУЛЬГАТА – 6-2
Истоки тысячелетней ненависти коллективного Запада к России

II. Империя богословствует


Отец и Сын и Святой Дух, Троица Единосущная и Нераздельная

И в Духа Святаго … от Отца исходящего

Одним из важных мероприятий по укреплению православия и стал Константинопольский Собор 381 года, который в конце концов и папский Рим признал за Второй Вселенский.
А Никео-Цареградский Символ Веры до сих пор является стержнем «правой веры», при всех недочетах его формулировок. Святой Дух, исходящий от Отца, что является основным его догматическим свойством, впервые стал проговариваться в этом Символе Веры, наряду с Безначальным Отцом и Единородным Сыном, в чем безсмертная заслуга Святителя Григория Богослова.
За тот краткий период, когда с подачи Императора Феодосия он был Константинопольским архиепископом и председателем Собора, Григорий смог преодолеть сопротивление большей части еще вчера арианствующего епископата и утвердить Никео-Цареградский Символ.
Хотя сам всю оставшуюся жизнь переживал, что Святой Дух там открыто не назван Богом:
«На Соборе слова из Никейского Символа "И в Духа Святого" были существенно расширены:
"И в Духа Святого, Господа Животворящего, от Отца исходящего, со Отцом и Сыном споклоняемого и сславимого, вещавшего через пророков".
Однако в этих словах нет ни прямого утверждения о Божестве Святого Духа, ни утверждения о "единосущии" Духа Сыну и Отцу.
[Греческое слово kyrios, "Господь" не есть синоним слова "Бог": оно является лишь почетным титулом и означает "господин". О Сыне Божием в Символе веры сказано "Бога истинна от Бога истинна.., единосущна Отцу", о Святом Духе этого не сказано].
Отвергнув ересь пневматомахов-духоборцев и признав Духа равным Отцу и Сыну, участники Собора все же не пошли на то, чтобы внести утверждение о Божестве Святого Духа в Символ, чего, по-видимому, добивался Григорий» .

[О раскрытии тайны Троицы в истории

И здесь просто необходимо сказать о том, как сам Григорий понимал постепенное раскрытие в историческом времени тайны Божественной Троицы – единого Бога.
«Размышляя о том, как тайна Троицы раскрывалась в истории, Григорий выдвигает идею постепенного развития церковной догматики, которое происходит благодаря тому, что он называл "прибавлениями" ; то есть благодаря постепенному уточнению и обогащению богословского языка.
Уже в ветхозаветные времена Бог открывался человечеству, однако ключевым моментом откровения было единство Божества, которое утверждалось в противовес языческому многобожию; поэтому объектом откровения был Бог Отец.
Новый Завет открыл человечеству Сына, а "нынешний" период является эрой действия Духа Святого, когда догматические истины получают свое окончательное выражение.
Итак, Григорий не считает, что новозаветное откровение исчерпало все богословские проблемы и что, следовательно, ответ на любой вопрос можно найти в Священном Писании Нового Завета.
Напротив, Новый Завет ; лишь один из этапов "восхождения" христианского богословия ; "восхождения от славы в славу", которое, как он убежден, продолжается в его времена и будет продолжаться до скончания века: …
"Ибо дело вот в чем.
Ветхий Завет ясно проповедовал Отца, Сына же более затемненно.
Новый Завет явил Сына и дал намек на Божество Духа.
Ныне пребывает с нами Дух, давая нам более ясное видение Себя.
Ибо было небезопасно, прежде, чем исповедано Божество Отца, ясно проповедовать Сына, а прежде, чем признан Сын, ; чтобы сказать нечто более дерзкое, ; обременять нас Духом Святым, дабы мы не утратили все силы, словно отягощенные чрезмерным количеством пищи или устремившие еще слабое зрение на солнечный свет.
Напротив, постепенными прибавлениями и, как говорит Давид, восхождениями, и продвижениями от славы в славу и преуспеяниями, озарит просветляемых свет Троицы...
Прибавлю к сказанному и то, что, может быть, уже приходило на ум другим, я же считаю это плодом собственного размышления.
У Спасителя даже после того, как он наполнил Своих учеников многими учениями, было нечто, о чем Он говорил, что ученики не могли тогда вместить этого.., из-за чего Он и скрывал это от них.
А еще Он говорил, что мы всему будем научены Духом.
Одним из этого я считаю и само Божество Духа, ясно открытое напоследок, когда уже благовременным и удобоприемлемым стало это знание...
Так думаю об этом я, так хотел бы, чтобы всякий, кто мне друг, чтил Бога Отца, Бога Сына, Бога Духа Святого ; три личных свойства, но единое Божество, нераздельное в славе, чести, сущности и царстве…"
Этот важнейший для понимания всей истории христианского богословия текст содержит несколько ключевых идей.
1) Откровение Божие, начавшееся в ветхозаветный период, не окончилось Новым Заветом, но продолжается в наши дни.
2) Откровение происходит не путем принуждения, но путем убеждения, для чего и необходима определенная тактика со стороны Бога-Педагога [Детоводителя].
3) Тактика эта заключается в том, что откровение совершается постепенно и поэтапно, путем раскрытия и все более полного уяснения тех или иных догматических истин.
4) Библия не является последним словом христианской догматики, но лишь определенным этапом ее развития.
5) Сам Христос не сказал в Евангелии всего, что необходимо знать христианину о Боге: Христос продолжает открывать Бога людям через посредство Духа Святого, то есть новозаветное откровение продолжается в Церкви.
Таково динамичное понимание Григорием развития православной догматики и поэтапного откровения в истории тайны Троицы.
Подчеркнем: речь у него не идет о введении новых догматов, но о постепенном все более полном раскрытии тех догматов, которые в виде "намека" (hypodeixis) содержатся в Писании.
Григорий выразил здесь традиционную для восточно-христианского богословия идею Священного Предания Церкви как главного источника веры.
Восточное богословие не знало того противопоставления Писания и Предания, которое впоследствии станет краеугольным камнем западной схоластики.
В восточном понимании Писание есть часть Предания:
Писание выросло из Предания и отражает определенную стадию развития Предания ; развития, которое на этой стадии не закончилось.
Уже Ириней Лионский подчеркивает первенство Предания: он говорит о новозаветном Писании как письменно зафиксированной проповеди апостолов, которые сначала проповедовали устно.
Ириней решительно отвергает претензии гностиков на обладание тайным знанием, однако в противовес им выдвигает не принцип "sola Scriptura", но принцип верности "Преданию, которое происходит от апостолов и сохраняется в церквах через преемства пресвитеров".
В сущности, Григорий Богослов говорит о том же, впрочем, он делает акцент не на "сохранении" Предания, но на его развитии, обогащении.
"Тайное знание", то есть учение Христа, не вошедшее в новозаветный канон, не является выдумкой гностиков: оно существует, но существует не у них, а в Предании Церкви.
Именно Церкви вверил Христос это знание, и именно в опыте Церкви, в ее богословии продолжают раскрываться фундаментальные истины христианской веры.
Что же касается Писания, то в нем, по мнению Григория, догматические истины уже заложены: надо только уметь их распознавать.
Григорий предлагает такой метод чтения Писания, который можно назвать "ретроспективным": он заключается в том, чтобы рассматривать тексты Писания исходя из последующего Предания Церкви и идентифицировать в них те догматы, которые более полно сформулированы в позднейшую эпоху.
Такой подход к Писанию является основным в патристический период. Не только новозаветные, но и ветхозаветные тексты, как считает Григорий, свидетельствуют о Троице…
Итак, Библию следует читать в свете тринитарного догмата и в контексте всего догматического предания Церкви.

В IV веке и православные, и ариане прибегали к текстам Писания для подтверждения своих богословских установок. В зависимости от этих установок, к одним и тем же текстам прилагали разные критерии и толковали их по-разному.
Для Григория существует один критерий правильного подхода к Писанию: верность Преданию Церкви.
Только то толкование библейских текстов легитимно, считает Григорий, которое основывается на церковном Предании: всякое другое толкование ложно, так как "окрадывает" Божество.
Вне контекста Предания библейские тексты утрачивают свою догматическую значимость.
И наоборот, внутри Предания даже те тексты, которые не выражают прямо догматические истины, получают новое осмысление.
Христиане видят в текстах Писания то, чего не видят не-христиане.
Православным открывается то, что остается сокрытым от еретиков.
Тайна Троицы для последних остается под покрывалом, которое снимается только Христом, и только внутри Церкви» .
Как видим, богословие каппадокийцев, и прежде всего самого Григория Богослова, – это гимн свободе человеческого ; благочестивого, но динамического ; проникновения в Божественные тайны. Застой здесь не приемлем, и может стать, при внешнем благочестии, изменой самому духу Православия.
Отметим также, что уже в наше время продолжателем Каппадокийской традиции предпочтения Предания Писанию был св. Силуан Афонский: «Жизнь Церкви он сознавал, как жизнь в Духе Святом, и Священное Предание, как непрерывающееся действие Духа Святого в Церкви.
Предание, как вечное и неизменное пребывание Духа Святого в Церкви, ; есть наиболее глубокая основа Ее бытия, и потому Предание объемлет собою всю жизнь Церкви настолько, что и самое Священное Писание является лишь одною из форм его» .
С обратной точкой зрения мы столкнемся, когда ближе ознакомимся с богословскими взглядами блаж. Иеронима].

А может быть, Дух всему причиной…

Похоже, что даже та уступка, которую совершило соборное большинство епископов точке зрения Григория Богослова на Божество Святого Духа, настолько встала им «поперек горла», что ближайшей целью этого большинства стало не уточнение догматов, а изгнание Григория с Константинопольского престола под любым благовидным предлогом. Вскоре им это и удалось.
Питавшего отвращение к склокам и нестроениям Богослова удалось склонить к «добровольной отставке», которую по собственной просьбе Григория и утвердил император Феодосий.

Но сам Григорий прекрасно понимал истинные причины своего «исхода из Константинополя», о чем читателю известно по его поэме «О злых епископах», приведенной в главе третьей. «Итак, зависть епископов и твердое исповедание Григорием Божества Святого Духа послужили, как он считает, причиной его отставки:

Только что возведен я на престол, как наутро уже сведен с престола!
Найдет ли кто хотя бы ложную причину этого?
Христос, осмелюсь сказать то, что у меня на сердце.
Завидуют они моим подвигам и камням, которые в меня метали;

А может быть, Дух всему причиной,
скажу ясно ;
Дух как Бог,
слышите ли? Скажу снова:
"Ты мой Бог!"
И в третий раз возглашу:
"Он ; Бог!"
Бросайте, цельтесь в меня камнями.
Стою непоколебимо, как мишень истины,
Презирая свист и слов, и стрел» .

Видимо, мы не слишком ошибемся, если реконструируем Символ веры, каким желал его видеть Свт. Григорий Богослов, ; то есть «симметричным» относительно все трех ипостасей Единой Троицы, ; в следующем виде:

И во единаго истинного Бога Духа Святаго…

Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым.
И во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единороднаго, Иже от Отца рожденнаго прежде всех век; Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, несотворенна, единосущна Отцу, Имже вся быша.
Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес и воплотившагося от Духа Свята, и Марии Девы вочеловечшася. Распятаго же за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша, и погребенна.
И воскресшаго в третий день по Писанием. И возшедшаго на небеса, и седяща одесную Отца.
И паки грядущаго со славою судити живым и мертвым, Его же Царствию [нет и] не будет [несть] конца.
И во [единаго истинного Бога] Духа Святаго, Господа животворящаго, Иже от Отца исходящаго, [единосущна Отцу], Иже со Отцем и Сыном спокланяема и сславима, глаголавшаго пророки.
Во едину Святую, Соборную и Апостольскую Церковь.
Исповедую едино крещение во оставление грехов.
Чаю воскресения мертвых, и жизни будущаго века. Аминь.

Честно говоря, странно, что уже при полной победе и торжестве православия, Святой Дух, о котором сам Господь Иисус Христос сказал: «Посему говорю вам: всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа не простится человекам; если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святаго, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем» [Мф. 12:31-32] до сих пор включен в Символ веры в таком «урезанном виде».
Неудивительно, что Владимир Лосский не без скорби говорит о том, что современный человек, приступая к истолкованию Божественных истин, «должен иметь мужество мыслить, ибо нельзя же безнаказанно играть в младенца» .

В малую же любовь большинства епископов тех времен к Григорию Богослову поверить легко. Трудно любить человека, который в своем четвертом богословском слове, связывая само понятие Бога-Сына ; Бога-Слово с областью домостроительства Пресвятой Троицы, говорит, как о чем-то вполне для всех очевидном, что:
«Сын есть Логос, ибо, оставаясь единым с Отцом, Он Его открывает, Сын дает определение Отца: “Итак, Сын и есть краткое и простое выражение природы Отца”» .
Действительно – кратко и просто. Странно, что сами не догадались.
Понятно, почему Григорий не усидел долго в архиепископах Царьграда.
Шибко умных нигде не любят.

«Вместе со своим другом Максимом Киником…»

И все же Троичность Единого Божества – главное отличие христианства от всех «религий» ; была, пусть прикровенно, но включена в Символ Веры. А в характеристике Царства Христа – пусть хотя бы в греческом варианте ; на все времена было обозначено: «нет этому Царству конца. И не будет!». ; На зло врагам, как говорится.
Причем, повторим, даже такая формула Символа стоила Григорию Богослову большой крови. Представьте только, его самого обвиняли на Соборе в неправославных взглядах!
И ; тут мы возвращаемся к «нашему главному герою» – одним из таких обвинителей был и присутствующий на Соборе Иероним Евсевий Стридонский.
Как отмечает протопресвитер Иоанн Мейендорф в разделе «Введения в святоотеческое богословие», посвященном латинским отцам Церкви:
«В 381 году он [Иероним] находится в Константинополе, где происходит Второй Вселенский собор. Вместе со своим другом Максимом Киником он полемизирует со свт. Григорием Богословом, обвиняя его в недостаточно православных взглядах» .
На последней фразе стоит остановиться.
Протоиерей барон Иоанн Мейендорф не уточняет, откуда он взял сведения о дружбе Иеронима с Максимом Киником, но, по косвенным сведениям, можно допустить, что такой факт имел место.
А вот самый момент дружбы Иеронима с Максимом Киником уже имеет прямое отношение к внутренним причинам, толкнувшим, в конечном итоге, творца Вульгаты к поискам еврейской мудрости. Человек, именуемый Максимом Киником сыграл жестокую неблаговидную роль в жизни Святителя Григория Богослова

Григорий Богослов и Максим Киник

В Константинополь через Сасимы

На Константинопольскую кафедру Григорий Богослов был настойчиво приглашен в начале 379 года – для разборки с арианами и вопреки собственному желанию.
Душа у Григория была утонченная и нежная, и мало пригодная к административной деятельности. Более всего любил он уединение и размышлении о Боге-Троице, в них-то он и продвинулся далее всех предшествующих ему великих отцов.
А вот «генеральских» черт характера, в полном объеме имевшихся у его старшего друга Василия Великого, Григорию явно не хватало. Их отсутствие и стало, в частности, причиной того, что в свое время Григорий поддался на настоятельную просьбу Василия Великого – архиепископа Кесарии Каппадокийской ; стать епископом в городке Сасими. Это жуткая «дыра» в пустынной местности, на перекрестке трех дорог, трех ветров, но зато «Сасимский удел» расширял границы архиепископии Василия Великого.
В некотором смысле это была «подстава» со стороны Василия Великого, который не мог не понимать, что утонченная натура мыслителя-аристократа Григория и часа не выдержит в Сасимах . Действительно, после хиротонии и беглого взгляда на пыльные и унылые окрестности столицы своего епископства, Григорий немедленно уехал оттуда, не совершив там ни одного священнодействия.
«По-видимому, это было действительно весьма непривлекательное место, особенно для такого утонченного интеллектуала. Вот как он описывает Сасимы в своей автобиографии:

“На большой дороге, пролегающей через Каппадокию, есть место обычной остановки проезжих, с которого одна дорога делится на три, место безводное, не произращающее и былинки, лишенное всех удобств, селение ужасно скучное и тесное.
Там всегда пыль, стук от повозок, слезы, рыдания, собиратели налогов, орудия пытки, цепи; а жители ; чужеземцы и бродяги. Такова была церковь в моих Сасимах!
Стихотворение, в котором св. Григорий пересказывает жизнь свою”.

Такого рода подробности показывают нам наших святых отцов в их человеческом облике, с их слабостями и недостатками. Если их терпел Господь и даже прославил за их истинные таланты и добродетели, то, может быть, Он и нам простит наши слабости!» 
Григорий так и не смог простить Василию этого своего назначения, и дружеские отношения были фактически прерваны до самой смерти Василия. Продолжая в глубине души любить и чтить своего старшего друга, Григорий пережил его смерть как страшную личную трагедию и откликнулся на нее своим знаменитым «Словом о Василии Великом»:

«Впоследствии, уже будучи на покое, Григорий напишет в память Василия Великого Надгробное Слово [Слово 43] ; одно из лучших своих творений. Оно станет не только памятником самому Василию, но и свидетельством окончательного примирения между двумя людьми, чья дружба не раз подвергалась суровым испытаниям» .
При этом епископство в Сасимах, как оказалось, поставило жирный крест на церковной карьере Григория. По 15 правилу Никейского Собора, епископ не имел права самочинно переходить с кафедры на кафедру.
И хотя это правило постоянно нарушалось, но именно оно было «вменено» врагами Григорию на Втором Вселенском Соборе, – а в епископате его, напомним, не любили многие, – для смещения с поста архиепископа Константинополя.
Понятно, что будь на его месте другой человек, то, опираясь на поддержку Императора Феодосия, по желанию которого Григорий и занял этот пост, тот бы «построил» этот епископат так, что и думать бы забыл о бюрократических «тонкостях».
Но, увы, не таким человеком был Григорий Богослов: он предпочел для мира церковного оставить и полюбившийся ему Константинополь и горячо полюбивший Григория православный народ Константинополя. А свое отношение к случившемуся отразить в уже известной нам «поэме о злых епископах».
Вполне вероятно, что-то похожее Григорий и ожидал, отправляясь в 379 году в Константинополь и с большой неохотой покидая родной Назианз, где он де-факто исполнял обязанности епископа, замещая старого отца Григория-старшего ; епископа Назианского.
И «ожидания оправдались»: «арианствующий» Константинополь встретил его весьма враждебно – едва не подвергнув побиению камнями.

«Слова о богословии» в храме Воскресения

Григорию досталась для служения только маленькая домовая церковь Воскресения – Анастасии по-гречески – на предоставленной ему архиепископской жилплощади. Тем не менее Григорий стал активно служить и проповедовать в Анастасии, стремительно приобретая расположение и популярность среди «религиозно-озабоченных» константинопольцев (вспомним возмущение «базарным богословием» Григория Нисского» ; друга Григория Богослова и младшего брата Василия Великого).
Именно там, «в скромном храме Анастасии (Воскресения), прочитал [Григорий] свои знаменитые пять “Слов о богословии”, в которых изложены основы учения каппадокийцев о Святой Троице» . Константинополь сумел оценить масштаб христианско-богословской личности своего нового архипастыря.
В это время и появился на горизонте Максим Киник. Возник он начале 380 года из Александрии – «рассаднике» врагов самых выдающихся архиепископов стольного града Нового Рима, ; что Григория Богослова, что Иоанна Златоуста. Речь в первую очередь шла о том, какая кафедра главнее. Давали о себе знать местные «папизмы».
Вдобавок император Феодосий, начиная свой поход за Вселенское православие, призвал всех христиан Рима и окрестностей веровать «как римский папа Дамас и апостольской святости епископ Петр Александрийский». Между тем, Петр Александрийский «был убежденный сторонник никейской веры в ее “старой” формулировке, утвержденной на Первом Вселенском соборе (единосущие без упоминания трех ипостасей).
Петр считал себя единственно православным и упрекал каппадокийское богословие в компромиссности» .
В этом он был вполне солидарен с папой Дамасом: «Западные богословы вообще не признавали учения каппадокийцев и предпочитали старую никейскую формулировку. (Как уже обсуждалось, их понимание учения о трех ипостасях затруднялось тем, что “ипостась” переводилась на латынь как substantia, что в свою очередь мало чем отличалось от essentia, то есть “сущность”. В латинском переводе учение каппадокийцев выглядело как учение о трех сущностях, то есть трех богах)» .
При этом сам Император Феодосий был сторонником каппадокийцев и новоникейской веры.

«Софист он был и мастер каверз истинный…»

Максим Киник (он же, как часто пишут, «Максим Циник», что по-тамошнему одно и то же, но для русского уха «Киник» звучит более философски) объявился в Константинополе отнюдь не как агрессор, но как «униженный и оскорбленный». «Этот человек, прибывший в Константинополь из Александрии, был философом, обратившимся в христианство и стоявшим на никейских позициях.
Его прошлое весьма сомнительно: он был дважды судим, подвергнут бичеванию и изгнан из своего города. Однако Григорий узн;ет обо всем этом позже: поначалу он уверен, что Максим; исповедник никейской веры, пострадавший за свои убеждения.
Григорий, сам будучи ритором и философом, проникся глубокой симпатией к Максиму; можно даже сказать, был им совершенно очарован» . Надо сказать, что до этого Максим «сумел склонить в начале на свою сторону и самого Василия Великого, восхваляющего его в одном из своих писем» .
Отзывчивый и доверчивый Григорий Богослов принял «изгнанника и скитальца» как родного. Крестил его, кормил за собственным столом и даже сочинил и произнес в честь высокого гостя приветственное слово. Заметим, что, «кося под философа», Киник волос не стриг, что было весьма непривычно для Рима хотя бы и Нового, к тому же носил белый плащ, что также, по его мнению, создавало философский имидж.
Таким образом, приблудный Максим неожиданно стал лучшим другом кандидата в столичные архиереи. Прямо по Высоцкому: «он был мне больше чем родня, он ел с ладони у меня».
В «Похвальном Слове философу Герону [Максиму], возвратившемуся из изгнания», Григорий не скупится на похвалы человеку, сочетающего, на его взгляд, мудрость философа с ревностью христианина:

«Приди же, о превосходнейший и совершеннейший из философов, прибавлю даже ; и из свидетелей истины! …
Ты преуспел в добродетели ; как в созерцательной, так и в деятельной, ибо философствуешь по-нашему в чуждом для нас облике,
а может быть, и не в чуждом, поскольку длинные волосы назореев и освящение головы, которой не касается расческа, суть как бы закон для жертвенников…
Приди ко мне, философ, мудрец... и собака [греческое слово "киник" (циник) созвучно слову ky;n (собака)] не по бесстыдству, но по дерзновению, не по прожорливости, но по умеренности, не потому, что лаешь, но потому, что охраняешь доброе, бодрствуешь в заботе о душах, ласкаясь ко всем, которые близки тебе в добродетели, и лаешь на всех чужих...
Приди, я увенчаю тебя нашими венцами и провозглашу громким голосом..!» .

Но вдруг выяснилось, что Григорий, по своей доверчивости, пригрел на груди змею подколодную. В одну непрекрасную ночь, когда Григорий лежал тяжко больной в своих палатах, прибывшие без лишней помпы из Египта епископы и клирики стали производить обряд пострижения Максима Киника в архиепископы Константинополя прямо в домовой Церкви Святителя Григория, в его Анастасии.
Каким-то образом это стало известно простому константинопольскому люду и собравшаяся толпа в шею выгнала из храма и посланцев солнечного Египта, и «недопостриженного» архиепископа Максима Киника. «Недопостриженного» в данном случае имеет двойной смысл: во-первых, кажется, действительно недостригли, а во-вторых, говорят, длинные и позлащенные кудри философа вообще оказались париком.
Пришлось окончить церемонию пострига в доме некоего флейтиста. Но что характерно, в статье о Максиме Кинике в Википедии, где приводятся в том числе и указанные здесь факты, тот назван тем не менее «архиепископом Константинопольским в период с начала лета 380 года по июнь 381 года, соперничавшим за константинопольскую кафедру с Григорием Богословом».
Смертельно обиженный и оскорбленный в лучших чувствах Григорий отозвался на это: «как собаку остригли». А затем развил эту мысль в целой главке своей поэмы о жизни.
В ней вчерашний «Назорей» превратился в подобие шелудивого пса, недостриженного египетскими проходимцами:

«Так вот, тогда женоподобный муж один
Жил в городе ; египетское пугало,
Щенок, собака, попрошайка уличный,
Бездарное и злобное чудовище:
Себе он завивал и красил волосы,
Преображая сам себя
(недаром же Вторым творцом искусство называется).
Обычно это только жены делают
(И это их натуре соответствует),
Теперь и мы, для вида философского.
Пускай же мудрый муж отныне красится!
Не вечно ж этим хитроумным женщинам
Быть первыми в соблазне и смазливости! …
Что удивляет в нынешних философах,
Так это то, что внешне (да и внутренне)
Они ; двуполы самым жалким образом,
Жезлом ; мудрец, а завитками ; женщина…

Довольствоваться малым ; не его удел.
Имея нюх исправный, глаз наметанный
(Не назовешь ведь бестолковым план его),
Он с кафедры замыслил низложить меня ;
Меня, кто видел в чести патриаршества
Лишь средство паству наставлять на верный путь.
Он был лукав настолько, что свой замысел
Решил с моей же и исполнить помощью!
Софист он был и мастер каверз истинный,
А я далек от козней мира этого;
Мне дорого уменье мудрость выразить,
В другом заметить это, коль дано ему,
И суть узреть в Писаниях Божественных…» 

«Кто сам верен, тот всех доверчивее»

К некоторому моему удивлению, история злоключений Григория Богослова с Максимом Киником на века сохранилась в церковном предании как Второго, так и Третьего Рима.

 
Преп. Серафим Саровский

В отличие от наших образованных и просвещенных времен, на «безграмотной Руси» ее знали все, свидетельство чему эпизод из жизни преп. Серафима Саровского, который привел настоятель Высокогорской пустыни архимандрит Антоний, впоследствии наместник Свято-Троице-Сергиевской Лавры и духовник митрополита Филарета Московского :
«Засим рассказал он [батюшка Серафим], как некоторые укоряли святого Григория Богослова, за то, что приблизил он к себе Максима Циника .
Но святитель [Григорий] сказал: “Един Бог ведает тайны сердца человеческого, а я видел в нем обратившегося от язычества в христианство, что для меня – велико”».

Пути Максима и Иеронима

Между тем Максим бежал из Константинополя сначала в Александрию к архиепископу Тимофею I, брату скончавшегося к той поре «апостольской святости» Петра, требуя помощи в восстановлении своих «константинопольских прав», но понимания не встретил, хотя есть основательное мнение, что «недопострижение» Максима было произведено именно по инициативе покойного Петра.
Затем Циник пытался «качать права» у самого императора Феодосия в Фессалониках, с заранее очевидным «успехом». И наконец, не сразу, но встретил определенное понимание у папы Дамаса и некоторых западных епископов. Но на Константинопольский престол попасть Максиму не удалось, ; слишком громкую огласку имел прецедент. А недостоинство Максима как епископа было даже отмечено в Актах Второго Вселенского Собора.
Тем не менее в Риме некоторое время на него делали определенную ставку, и в этом, вполне возможно, мог сыграть свою роль Иероним Стридонский, которого могли сблизить с Максимом «староникейские взгляды». «Староникейцы» обвиняли каппадокийцев в тритеизме, то есть троебожии.
На непонятные ему «ипостаси» каппадокийцев Иероним жаловался в письмах папе Дамасу еще из Антиохии, перед поездкой в Царьград, «и эти письма Иеронима к папе Дамасу в высшей степени интересны как одно из самых ранних признаний примата Римского престола в управлении Вселенской церковью.
"Между тем как дурной сын расточил отцовское достояние, только у вас одних это наследие сохраняется неприкосновенным. У вас земля, тучная удобрением, приносит сторицею плод от чистоты Господнего семени.
Здесь (на Востоке) пшеница, брошенная в борозды, вырождается в плевелы и овес.
Теперь на Западе восходит солнце правды, на Востоке же оный павший Люцифер выше звезд воздвигает свой трон.
Вы – свет мира, вы – соль земли, вы – сосуды золотые и серебряные: здесь же сосуды глиняные и деревянные, которые ждут железного жезла и вечного пламени...
Знаю, что на этом камне [кафедре Петра] зиждется церковь; и кто ест агнца вне дома сего – тот нечистый; и, если кто не будет в ковчеге Ноевом – погибнет среди бурных вод потопа".
Поразительны также слова:
"Если прикажете, пусть будет составлен новый Символ, вместо Никейского, пусть мы, правоверные, исповедуем (Христа) одними и теми же словами вместе с арианами".
Дальше этого в признании решающего голоса папы идти было почти невозможно» .
Так что дружба Иеронима с Максимом Киником вполне могла иметь место, также могла иметь место критика Иеронимом взглядов Григория Богослова, с Максимом или без. Поскольку тонкости богословской мысли Григория Богослова были, похоже, равно недоступны и тому и другому.
И это, в частности, говорит о богословском уровне Иеронима. Он, видимо, чувствовал превосходство Григория Богослова, но признать не хотел. Полемизировал…

Блаженный Иероним о знаменитых мужах

Характерно, что в своей книге «О знаменитых мужах» [есть в инете в современном и дореволюционном переводах], где в 135 главах, или скорее главках, изложены краткие сведения о знаменитых на взгляд Иеронима мужах – от апостола Петра до самого Иеронима, в главах 116, 117, 127 и 128 приведены данные о героях нашего повествования Василии Великом, Григории Богослове, Максиме Кинике и Григории Нисском. Они достаточно лаконичны, так что позволю себе привести их:

«Глава 116. ВАСИЛИЙ КЕСАРИЙСКИЙ
Василий, епископ Кесарии Каппадокийской, города, который прежде назывался Мазака, сочинил превосходные, старательно написанные книги: "Против Евномия", "О Святом Духе", девять проповедей "Шестоднев", "Об аскетизме" и короткие трактаты на различные темы.
Умер в царствование Грациана.

Глава 117. ГРИГОРИЙ НАЗИАНЗИН
Григорий, епископ Назианзинский, один из лучших ораторов и мой наставник в Священном Писании, сочинил труды, насчитывающие в общей сложности тридцать тысяч строк, среди которых книги о смерти его брата Кесария, "О милосердии", "Похвала Маккавеям", "Похвала Киприану", "Похвала Афанасию", "Похвала Максиму, философу, вернувшемуся из изгнания". Однако последнюю работу иногда подписывают псевдонимом Герона, т.к. есть другая работа Григория, в которой он корит того же самого Максима.
Как будто нельзя одного и того же человека хвалить за одно и ругать за другое.
В числе других его произведении ; написанная гекзаметром книга, содержащая дискуссию о девственности и браке, две книги "Против Евномия", одна книга "О Святом Духе", одна против императора Юлиана. По характеру речи он имеет сходство с Полемоном.
Благословив своего преемника на епископство, Григорий удалился, жил монашеской жизнью и умер три или более лет тому назад в царствование Феодосия.

Глава 127. МАКСИМ [КИНИК]
Максим, философ, родился в Александрии, был посвящен в сан епископа в Константинополе и впоследствии низложен.
Написал выдающееся произведение "О вере" против ариан и передал его императору Грациану в Медиолане.

Глава 128. ГРИГОРИЙ НИССКИЙ
Григорий, епископ Ниссы, брат Василия Кесарийского, несколько лет тому назад прочитал Григорию Назианзину и мне книгу против Евномия.
Говорят, он написал еще много других произведений и продолжает писать».

Справедливость требует признать, что Григорию Богослову, как «наставнику автора в Священном Писании», в приведенных главках уделено б;льшее число строк, чем иным в остальных трех. Но часть текста в 117 главе занимает своего рода апология «философа Максима, вернувшегося из изгнания»: «Как будто нельзя одного и того же человека хвалить за одно и ругать за другое».
В остальном же, сведения о Максиме философе по объему совпадают с биографическими данными о таких крупнейших фигурах, как Василий Великий и Григорий Нисский. А по сравнению с таковыми о Григории Нисском являются даже более комплиментарными: «выдающееся произведение "О вере"».
Создается впечатление, что разница масштабов личностей, когда прошло уже более десяти лет с описываемых событий, так и осталась недоступной для блаженного Иеронима.
Похоже, безуспешность выступлений против слишком умного Григория Богослова – все же на Соборе восторжествовала точка зрения Григория ; вызвала глухое раздражение Иеронима на «греческую мудрость», и без того явно видимое из его письма папе Дамасу.
Под крыло к папе римскому Иероним и отправился в Ветхий Рим как раз к Римскому Собору 382 года