Негде остановиться

Новосибирск, август 1980

…Из последних сил я нажала на кнопку звонка.
Дверь открылась, и на пороге стояла величественная дама, с пышной прической.
«Кажется, это она», - с облегчением подумала я, почему-то продолжая тупо молчать.
- Вы к кому? – приветливо спросила женщина и широко улыбнулась: на месте двух передних резцов зияла дыра.
Просто какой-то триллер.
Эта дыра меня доконала: я заплакала.

…Слишком тяжело далось мне это путешествие по Родине, первое в жизни.
Из сибирского провинциального городка я, застенчивое и инфантильное существо шестнадцати лет, отправилось на поезде на юг, к бабушке с дедушкой. Вагонная духота, вонь и грязь, дороговизна комплексных обедов из вагона-ресторана, жлобство южан – с этим я столкнулась еще по дороге туда. На обратном пути - новые сложности: отсутствие авиабилетов и страх зависнуть в Краснодарском крае до учебного года. Эти мысли испортили мне весь полуторамесячный отдых, но в конце концов бабушка решила дело, сунув кассирше десятку в паспорт.
Уф, до Новосибирска я долетела. Теперь, в качестве очередного препятствия, мне предстояло добраться домой, в Томск.
Сейчас, в начале третьего тысячелетия, все эти трудности кажутся надуманными: любой билет покупается в интернете, легким движением руки. Мало кто помнит длинные, медленные очереди, чуть ли не с ночи, в железнодорожные кассы и кассы аэрофлота, категорическое отсутствие билетов в период летних отпусков. Да сейчас куча вариантов добраться из Новосибирска до Томска: каждые полчаса отправляются автобусы и маршрутки. А в те далекие времена трава, может, и была зеленее, но…
Выйдя из самолета, побродив по переполненному аэровокзалу, безуспешно потыкавшись в кассы, я испытала неподдельное горе от безысходности. (Кстати, слово «совок» у меня ассоциируется именно с безысходностью).
…Смеркалось. Мне ничего не оставалось, кроме как прибегнуть к запасному варианту, который подсказала мне мама: напроситься переночевать к родственникам. В этом городе жила семья папиной двоюродной сестры.
Отыскав в сумочке бумажку с адресом, я подхватила чемодан и побрела на стоянку такси.
Дом был серым, монументальным, длиннющим. Причем первое крыло, в пять этажей, имело один адрес, второе, в четыре – другой. Я чуть с ума не сошла, отчаянно нарезая круги по местности, в поисках нужного номера здания.
А вот двор показался мне смутно знакомым: кажется, здесь мы с Аннушкой гуляли в детстве. Да, здесь: посреди двора еще стояла замечательная ледяная горка.
Интуитивно я поднялась на последний этаж, подошла к центральной квартире и, умирая от застенчивости, позвонила в дверь.
Тетю Мару я узнала сразу, но она меня нет.
- Я Леля… - с мольбой глядя на нее свозь слезы, пробормотала я. – Моя фамилия…
Тетушка кинулась меня обнимать.
Какое счастье, после такой нагрузки на неокрепшую психику, вдруг отыскать родню!

Отсутствие зубов объяснялось очень просто: на каникулах тетя Мара решила отремонтировать передние зубы. Удалить успели, а вставить пообещали после выходных.
Но тетя Мара не только не стеснялась отсутствия зубов, но даже наоборот, не упускала случая посмеяться над своим новым обликом. Такое могут себе позволить только очень красивые дамы.
Вот пришел с работы дядя Сережа, представительный мужчина высоченного роста, с лицом актера-комика, эдакий Жак Паганель.
Тетя Мара с широкой улыбкой обернулась к мужу, предвосхищая его реакцию.
- Моя красавица! – тот приблизился к ней вплотную, желая получше рассмотреть супругу, в образе Бабы Яги, затем нежно и одобрительно поцеловал ее.
Оба хохотали. Вот это семейка! Похоже, они обожают друг друга.
- А, кузина из Томска, – поприветствовал он меня.
Отныне это станет моим прозвищем на долгие годы.
Мы сели за стол. Мне было тепло и уютно, как среди родных людей.
- И зачем тебе завтра ехать в Томск? – отговаривала меня тетушка. – Завтра с утра сбегаю к зубному, а после обеда поедем на дачу. Хочешь на дачу? Все равно же у тебя каникулы. Мы позвоним родителям, чтобы не волновались, а ты погостишь у нас недельку, идет?
Ну кто же откажется от такого! Тем более что у нас не было дачи.
В отличие от мамы, которой некогда было со мной общаться, - она то диссертацию писала, то в командировках пропадала, - тетя Мара охотно беседовала со мной.
Например, о книгах. От нее я с удивлением услышала, что «Мастер и Маргарита» - это великая книга.
- У нас дома она есть, - пожала я плечами. – Я прочитала, но ничего в ней не поняла.
- Откуда у вас эта книга? – удивилась тетя Мара.
- Тетя Лена из Москвы прислала, это самиздат.
Папина родная сестра, она же двоюродная сестра тети Мары, работала в издательстве корректором. Они порой потихоньку, для себя, печатали и переплетали сборники стихов модных поэтов – Евтушенко, Рождественского, Друниной, - и вот «самоиздали» Булгакова. Мама из очередной московской командировки привезла «Мастера», но прочитав, была разочарована. Я тоже.
- Ну и что в ней хорошего?
- Вот когда ты в следующий раз приедешь ко мне, мы с тобой будем ее читать вслух, и я объясню тебе, - пообещала тетя Мара.

Утром тетя Мара, вернувшись из стоматологии, победно улыбнулась, сверкнула белой полоской зубов - и сразу превратилась в красавицу, без изъянов. И вообще, тетушка выглядела, как оперная дива, - внушительная, прямая, с эффектной пышной халой на макушке.
Я обратила внимание, что каждая черта ее лица была очень качественно вылепленной: высокие скулы, миндалевидные глаза, полные губы. А фигура – таких сейчас нет: словно гитара на постаменте, впору выступать на оперной сцене, подобно Вишневской. Но тетя Мара, с такой фактурой, преподавала физику юным матросам, в речном училище.
Понятно, что не каждый мужчина по своим параметрам мог себе позволить подрулить к такой крупной и представительной даме. Похоже, эту проблему тетя Мара решила еще в молодости: дядя Сережа был один из немногих достойных мужчин, кто был выше рослой тети Мары.
Вдвоем они составили очень гармоничную и импозантную пару.

Дача меня просто потрясла.
Я не ожидала в Сибири такого буйного растительного великолепия. На меня большое впечатление произвели яблони, прогибающиеся под крупными зелеными плодами. Наш Томск относится к зоне вечной мерзлоты, и своих яблок у нас нет, увы.
Фрукты были недозрелые, но меня поразил сам факт, что здесь растут яблони, прямо как на Кубани у бабушки.
Двухэтажный домик не был достроен. И вообще, выглядел странно, будучи скошенным на одну сторону. Судя по всему, перманентное строительство дачи – это был способ ее бытования, где важен процесс, а не результат.
Дядя Сережа, выгрузив нас из машины, переодевшись в рабочую одежду, подхватил инструменты и принялся заниматься досками.
А мы с тетей Марой углубились в огород, собирать малину.
Кусты вымахали с человеческий рост. Никогда не видела, чтобы на ветках было так много ягод, аж в глазах красно, зелени не видно. Малина легко снималась с чашелистиков, обнажая белые пестики, и собирать в подвесную котомку было необычайно приятно. А какая она была вкусная, ароматная! Как бы не умереть от счастья!
Лакомясь малиной, я вдруг вспомнила, как ровно сутки назад одиноко блуждала по чужому городу. Кажется, жизнь налаживается!