Ирэн. 77

   Панеяд  была раздражена, опять у неё забрали деньги! Накричала на девочек, на горничную, но раздражение и тревога не проходили. Вернулся Степан, он почти всё время проводил у неё, рассылая через посыльных указания от этой Галины.
  - Проводил?
  - Проводил. Дай поесть!-
Он был немногословен, но что-то в нём неуловимо изменилось, смягчились, что ли, черты, или голос изменился, Панеяд не понимала, и это злило её. Они были знакомы давно, ещё с тех времён, когда её звали Аней, и она впервые вышла на панель, отец заставил. Он пил, мать умерла, помимо неё было ещё восемь детей, к счастью все поумирали малыми от разных болезней, а то бы пришлось им, как и ей хлебнуть горюшка. Как она тогда выжила? Её били все : отец, сутенёр, клиенты, каждый старался выместить на ней свои неудачи и научить уму-разуму. Однажды она не выдержала и побежала топиться, а Степан её спас. Развёл костёр, обогрел, дал кусок хлеба. Он был молод и красив, фартовый вор и хладнокровный убийца. С ним она почувствовала себя в безопасности, она полюбила его. Между ними была незримая связь. Она тянулась к нему, он чувствовал её, и если ей грозила опасность, он тут же появлялся рядом. На его деньги она открыла первое заведение, где и сама работала девкой, но как только приходил Степан, все её клиенты шли по боку. Иногда он выбирал другую девушку и уединялся с ней, но потом всегда приходил к ней, и они долго разговаривали или молчали. Ей нравилось кормить его, сидя рядом и подперев щеку рукой, ни дать ни взять любящая жёнушка кормит своего муженька. Со временем, когда она закалилась и заматерела, он стал брать её с собой « на дело». Дела бывали разные, иногда с кровью, но Валентину это не пугало. Она часто выступала как наживка, но со временем из неё получилась ловкая и хладнокровная воровка. Даже если её ловили за руку, рядом был Степан и его нож.
   С возрастом она отошла от «дел», да и Степан залёг на дно и вёл жизнь тихую и незаметную, хотя Панеяд точно знала, что связи со своей бандой он не терял и многие «операции» разрабатывал лично. Любое поползновение лишить его власти заканчивались печально. Желавшего занять место главаря обычно находили утопленными со связанными руками и кляпом во рту. Степан умел поддерживать дисциплину и субординацию в банде.
   Виделись они редко, по необходимости. Если была нужда, поддерживали друг друга, но уже их отношения строились на меркантильном расчёте, былой теплоты и сердечности не стало.
    Революционные беспорядки и появление в Одессе Корчинской заставили их вспомнить старое. Прикрываясь революционной борьбой, в городе начались погромы, мародёрство, налёты. Власть, потерявшая поддержку после бездарно проигранной войны, шаталась. Недовольство зрело везде- и в народных массах, и среди интеллигенции, и среди буржуазии и аристократии. Всем хотелось свободы и порулить государством, обещания сыпались как из рога изобилия: «Дайте власти и тогда  на славу заживём!», но жизнь становилась всё хуже и хуже, народ роптал, бастовал, требовал справедливости в оплате и прекращения спекуляций. Этим тут же воспользовались всевозможные противники режима и «народные защитники» от анархистов до социал-демократов всевозможных разливов. Все они разливались соловьями и, защищая народ, не брезговали жить на содержании у богатых меценатов типа Саввы Морозова или получать деньги из иностранных посольств, которые искали свою выгоду в этой мутной воде. Государство шаталось, но пока удерживалось на плечах патриотов и просто благоразумных мыслящих людей, однако эпоха Великого Хаоса приближалась неумолимо.