Три взгляда на гадание

- Не все целители да предсказатели — наглые шарлатаны, - уверял старый казак Петрович, - некоторые из них просто больные люди. А уж клиенты их — особо тяжкие больные душой люди. Вот помню, был случай. Ты запиши, пока ручку держишь.

Петрович плеснул нам в «сибирские рюмки». Так он называл обычные советские стаканы. С двадцатью одной гранью и ободочком. Ободок этот украсил изделие по прихоти ростовского художника.

Плеснул Петрович нам в свои рюмки по этот ободок. Других у него отродясь не бывало. На стол полагалось ставить только пустую посуду.

Стадо стандартных столовских стаканов столпилось слева. Сало с луком да хлеб ржаной на тарелке справа. Сервировка — мужская, компания — тоже.

Занесло меня в «весёлые девяностые» на край Руси. Ну, а Петровича, задолго до того — приказ министра обороны. Для него край земли как край стакана.

Жил он в избушке, что сумел купить после дембеля. Деньги копил на домик в Гаграх. Но реформы да банковские фокусы переменили берега морей Чёрного и Белого. Впрочем, в девяностые годы века двадцатого многое белое стало чёрным. И наоборот.

Меня Петрович посчитал земляком, хоть я и не казачьего роду. Но всё же свой — с Дона.

- Пришла ко мне соседка. Девка под сорок, замужем не была. Просит подсказать, как суженого приворожить. Или хоть увидеть. Я в этой глуши считался человеком шибко грамотным. Две полки книг, о которых многие и не слыхали. Объясняю, что выпил уже, какое гадание, да и грешно это. Даже в шутку. Опять же — не сезон. Гадают на святки, а на дворе разгар лета. Даже здесь без бушлата в лес ходить можно. Ну, с бабой не сладить. Чую — ещё пру «рюмочек сибирских» примем — и она из меня суженого сделать попытается. А мне это не с руки. Стар я для венца. А при необходимости молодухи прибегают. Да ты чего греешь? Это не чай, нас держишь, опять же.

Достал я чёрную книгу. Перепечатка с издания дореволюционного. Максимов написал - «Нечистая, неведомая и крестная сила». Ты мне её из Москвы привёз. Книга с юмором написана. Но тонкий. Её читать надо. Так я ей те абзацы, где в баню девки ходят гадать. Банному голую попу покажут в окошко. Если погладит, то выйдет замуж скоро. Ну, тот кусок текста, где Максимов поясняет, что труднее всего парням узнать, в какую баню невесты гадать пойдут, я прикрыл рукой.

Побежала краля чепурится.

Сижу, глотаю напиток свой сахарный. Не варенье же мне из него гнать, варить, то есть. Чай я из листа брусничного да всякой травы местной ставлю. Так вот, отвлёкся я. Давай, земляк, не грей ты рюмку. Понятно, не цимлянское предлагаю, но и не «казёнку» из отходов ЦБК, своё!

Тут ко мне местный холостяк приплёлся. Точно — нечистая привела. Давай нудить на ту же тему. Ни дать ни взять — сцена из Николая Васильевича. Только просит не черевички, а невесту. Даже принёс чего-то в мешке. Может, бурак, или как его здесь зовут, свёклу, может, грибы. Ну, я не жадный. Я ему тоже про баню посоветовал. Да ты сам их спроси завтра.

Утром ранним, солнце как раз в зените было, пошёл по делу к магазинчику. Там барышня работала. Рассказал ей про сбор народных примет и чудес всяких. Покупателей нет, тётка разговорилась:

- Пошла я как-то к этому ведьмаку старому. Ну, он мне и насоветовал. Тогда я дурой молодой была — поверила. Ведь всё в чёрной книге описано. В полночь подошла к бане, юбку задрала, да спиной к окошку и стала. Только нечисть меня тронула — красным окно засветилось, хрипит кто-то, я и бежать. Вот век и кукую — видать...

Вечером отвозил меня водитель к поезду. Его мне Петрович посоветовал. Не просто так.

- Послал меня этот хрен старый несколько лет назад в баню. Может, надо было в ту, что топится по-чёрному... Они не только в музее в Малых Карелах стоят. Ещё в деревнях ими пользуются. Темно, сажа на потолке да стенах, а купание не сравнить с ванной или душем. Поленился, пошёл в ту, где окошко. Сижу, жду — когда лицо невесты увижу. Ночь хоть и светлая, полярная, да тучи нашли. Хорошо, хоть фонарь из машины прихватил. Боковое стекло молочное — читать можно, маленькое окошко красное, там лампа мигает - как аварийка. Он у меня до сих пор лежит. Только батареек толстых нет. Задремал я, сколько спал, не помню. Слышу — у оконца шаги, хорошо, что открыл его. Видно — белеет, вроде щека. Я на радостях и поцеловал. Только кожа грубовата, да сыпь какая-то, волоски. Проверяю рукой — щека уж больно пухлая. Щёлкнул выключателем, да он красным замигал. А у щеки ни глаз, ни носа, ни губ...

Ты, братан, приезжай к нам на охоту, я тебе стоянки покажу. Тут и утки, и лисы, и зайцы. Только патроны привези да билет охотничий.

- Ну не томи ты...

- Рядом с шеей были шишки. Короче, я у фельдшера потом узнал, что это.