Сборы-70

      В 1970 году, после того как мы закончили 4-ый курс, должны были  ещё месяц
провести на армейских сборах. Мы в МИИТе  проходили обучение на военной кафедре. Учились, в том числе, и подрывному делу. Типы мин, как установить взрывчатку, взорвать жд полотно, пункты СЦБ.

       На организационном собрании перед отъездом на сборы выяснилось, что с собой надо взять комсомольский билет. Пришлось ехать за ним домой в Воскресенск,  Уезжали вечером с Киевского вокзала. Перед отъездом  крепко приняли, и еле доехали до вокзала. Утром  сильно страдали от абстиненции, и на одной из остановок все бросились в пивнушку – лечиться. Но когда попробовали это пиво, то возник вопрос- из какой конюшни  его качают.

      Предстояли месячные сборы, после которых нам должны были присвоить звания лейтенантов. На поезде, в общем вагоне без матрасов и постельного белья – 9 чел в купе, поехали в Полтаву.
       Ехали скучно. Механики пили, а АВТшники ещё и играли в преферанс.
Приехали в Полтаву. Нам были выданы гимнастерка с ремнём, кирзовые сапоги с портянками, брюки - галифе, пилотка и кусок хозяйственного мыла. Строем пошли в баню, где помылись и переоделись. Свои вещи мы сдали на хранение.

      Когда приехали в Полтаву, то выяснилось, что дислоцированы мы будем в воинской части в пос. Супруновка, что в нескольких километрах от Полтавы.
      Приехали в Супруновку. За бетонным забором жд часть. Здание столовой, магазин, двухэтажная казарма. Нас поселили в армейских палатках с 2-х ярусными металлическими койками, предварительно разбив на взводы по 20 человек. После исполнения команд   «на 1-й , 2-й рассчитайсь» и «первые номера шаг вперед» дали приказ первым номерам занять нижние  места, а вторым - верхние. Я устроился наверху. А вот Месье не повезло. Ему досталась нижняя койка, и над ним улегся парень под 100 кг, знакомый нам по ССО-69 в Саянах. Тогда мы тоже жили в армейских палатках, правда, койки были обычные. Койка этого  толстяка стояла рядом с койкой Месье. Однажды ночью все проснулись от крика «Заваливают!». Включили свет и видим, что толстяк сидит на испуганном Месье, который пытается освободиться. Толстяк работал на асфальтировании дороги к обогатительной фабрике, и ему пригрезилось, что самосвал опрокинул  на него кузов с горячим асфальтом. Инсайдер — девушка, которая с ним дружила, позже сообщила, что толстяк имел какие-то нелады со своей нервной системой.

     Что должно было случиться, то и случилось. Снова толстяку что-то пригрезилось во сне, и он снова оказался на Месье. После этого случая Толик поменялся с ним местами.

   Непосредственных лиц,  которые были прикреплены к нам, было трое. Капитан, старшина и взводный.
   Капитан нас откровенно презирал. Если встречал кого-либо из нас на пути из магазина, несущими в пригоршнях покупки, то останавливал и подчеркнуто вежливо говорил: «Солдат, подойдите. Почему Вы не отдаете честь?». Заставлял вернуться и пройти мимо него чеканя шаг с рукой у пилотки. Мы  шипели ему вслед словами из песни Высоцкого: «Капитан, никогда ты  не будешь майором». Вообще-то к нам надо было обращаться «товарищ курсант».

        А старшина был по классике жанра. Хохол. Говорил как Папанов в фильме «Бриллиантовая рука». Был туповат, но хитёр. Особое внимание уделял нашим сапогам. Они должны были блестеть. У командного пункта, товарного вагона без колес, стояло ведро с гуталином, щетки и тряпки, которые он называл «бархотками».
Утром мы перед построением надраивали свои кирзухи, которые через полчаса покрывались пылью, слоем, пропорциональным толщине нанесенной ваксы. Запомнился эпичной фразой: «Ты у меня у туалете посмеёшься, когда щёткой будешь там чистить!».
   Да ещё, когда проводил вечернюю поверку регулярно спрашивал – ну что встали, как бык поссал? А когда наш взвод первым встал на поверку – он сообщил, что у Брянском лесе самый убольшой удуб звизданулся!
Про него говорили, что он подворовывает обмундирование на складе, которым заведовал.

      Взводный, молодой парень - наш ровесник, курсант военного училища, проходил практику и пользовался у нас уважением. У него были в отличие от нас, имевших погоны рядовых, погоны курсанта. Подтянутый, наглаженный, с пилоткой, лихо сдвинутой набок так, что удивительно было, как это она не спадает, он на зависть нам делал на перекладине несколько раз подряд «подъем переворотом» и «выход силой».
     По утрам, когда мы бегали на зарядке с обнаженным торсом, то ущербно  выглядели на его фоне наши мощи. В форме мы стали какие-то одинаковые, но ощущались и нюансы. В письме Галине я написал, что Ник был похож на капитана, вышедшего из боя, Месье - на бойца из стройбата, а Ванечка - на чешского коменданта. Хотя, как считает Ник,  мы все были похожи на зачмореных салаг.

    За короткое время нашего пребывания в Супруновке мы многое успели в плане военной подготовки. Были занятия на плацу: построения, маршировка с песней, отработка ружейных приемов с карабином «К ноге» и «На плечо». Ездили на стрельбища и стреляли из карабина и пистолета.  В жел-дор войсках тогда был карабин Симонова , классная машина – вся точеная и фрезерованная. Не то, что штампованный Калашников.
    По стрельбе из пистолета я даже попал в число «Они отстрелялись на отлично», о чем сообщалось в вывешенной на следующий день листовке. Делали марш-бросок с ориентированием по азимуту.
   Проводили отработку атаки и обороны. При этом Ванечка, будучи в числе атакующих, так увлёкся, что начал забрасывать наш окоп камнями. Взрывали толовые шашки. Искали щупами учебные мины, которые, если на них наступить, выпусками красивые цветные струи дыма. И хотя для зачета надо было обнаружить и не повредить, мы не могли удержаться, чтобы  несколько из них не раздавить.
       Разворачивали антенну связи и облачались в костюм химзащиты. И даже ночью стояли на часах с карабином, развлекаясь чтением устава.

       Занятия у нас проводили преподаватели — полковники с нашей кафедры. Отношения их с нами были либеральными. На занятиях  ППР (парт. полит. работа),  мы частенько досыпали, А преподаватель регулярно говорил – ну помогите же подняться товарищу, вы же видите – он упал.
Солдаты, которые помогали проводить занятия, обалдевали от того, как мы на равных разговаривали с полковниками .
     А когда приехал начальник военной кафедры – генерал Брыкин , вся часть попряталась по щелям и не показывалась, пока он не уехал. Они первый раз видели живого генерала.

       Была и культурная программа. Посетили музей истории Полтавской битвы. Осмотрели памятники и поднялись на холм, с которого Петр 1 наблюдал и руководил сражением.
      На полигон нас возили  в открытых кузовах ЗИЛ-130.  Когда проезжали через Полтаву, то обращали внимание на вывески: «хліб», «сіль»,  «Перукарня для жінок»,  «Перукарня для чоловіків». Сразу приходило на ум «Курица не птица, баба — не человек».
     А перед отъездом, в посёлке для нас организовали концерт художественной самодеятельности. Девушки в вышитых платьях, красных сапожках и с цветочными венками на головах пели мелодичные украинские песни. Нам понравилось.

     Через три недели  из Полтавы  поехали в Харьков.
Вдоль дороги росли деревья с густыми кронами и сладкими черными ягодами, похожими на малину.  Это была шелковица. До этого я её никогда не видел и не пробовал. Сделали санитарную остановку, и мы с жадностью набросились на ягоды.
     В Харькове  покатили в какой-то окраинный район, где была расположена воинская часть, готовая нас принять. Запомнился огромный плакат «Хай живе Радянська Украiна!». Тогда это звучало забавно, и напрашивался ответ — ну ладно, пусть живёт.
   В Харькове мы провели около недели.  Нас возили помогать в строительстве какой-то жд ветки. Это многим из нас напомнило работу в ССО. Молотки, ломы, домкраты, подбойки сразу сплотили нас, и мы с удовольствием делали свою работу к удивлению наших наставников. Работали в той же форме, которую нам выдали.

       Как то меня с Ником оставили после работы сторожить инструменты, а всех остальных повезли в часть. Мы решили воспользоваться моментом, купили бутылку водки и начали знакомиться с девушками.
      Одна из них сказала: «Ребята, вам надо идти к общежитию» и подробно описала, как туда добраться. Это было  недалеко расположенное женское общежитие сельхозтехникума. 
      Наши попытки завязать знакомство не имели успеха, слова, что мы студенты на сборах, не вызывали доверия, а наши помятые и грязные гимнастерки и галифе  усугубляли положение.
      Водку мы распили с какими-то ребятами, которые крутились около общежития. На другой день мы  рассказывали  о наших приключениях, прикрыв их туманным флёром романтики. Про фиаско, которое мы потерпели по нашему мнению из-за  обмундирования, мы естественно умолчали.

       Вернулись в Москву из Харькова по железной дороге. После сборов была запланирована  учебно-производственная практика с оформлением отчета. Нас с Ником распределили в  СКБ БФЭМ (Специальное конструкторское бюро биофизической аппаратуры и электронных машин ).
      Там разрабатывали АСВТ (Агрегатная система средств вычислительной техники) — модельный ряд предназначенной, в первую очередь, для автоматизации технологических процессов в промышленности .
     Я был определён в группу, которая занималась оперативной памятью, а Ник - на выяснение устройства процессора. Но мы мало интересовали занятых сотрудников, посещаемость не контролировалась, и мы этим по глупости пользовались.  Через неделю я уехал в стройотряд близ Ельни, - это был «Интер» -в котором уже работала Галина, а Ник остался дорабатывать практику. Позже он приехал к нам  в стройотряд и вручил мне подписанный отчет о практике, оформленный от моего имени  и остался работать с нами.

      После защиты диплома  в 1971 году мне выдали военный билет офицера запаса с воинским званием лейтенант-инженер. Уже когда я работал на Химе, то привлекался военкоматом в качестве уполномоченного по мобилизации автотранспорта.
      В 1976 году был на трёхдневных курсах подготовки в Луховицах. Большую часть времени заняли лекции о венерических заболеваниях. Лектор со знанием дела рассказал о всей линейке таковых, их признаках и лечении. После этого мне присвоили звание старшего лейтенанта и оставили в покое.
                16 марта 2021.